Осень на двоих. Пороги безмолвия (джен)

Дверь в аудиторию ЗОТИ оказалась не заперта и Гарри, помедлив, шагнул в полутемное помещение, озираясь по сторонам. Надо признать в такое время суток здесь было страшновато. Тихо ступая по каменному полу, мальчик пересек класс и остановился возле двери в кабинет профессора. Он пару раз глубоко вздохнул и тихонько постучался. Ответа не последовало. Подросток нахмурился и постучал громче. Из щели под дверью лился слабый свет, Гарри был уверен, что Люпин там, но почему он не отвечает?

— Профессор? — позвал Поттер. — Профессор, вы там? Я могу зайти? Профессор! Мне очень нужно с вами поговорить! Профессор, можно я зайду?

Так и не получив ответа, слизеринец шумно выдохнул и решительно открыл дверь. На первый взгляд в кабинете никого не было. На столе горела пара свечей и лежала раскрытая книга, всё выглядело так, словно кто-то вышел из комнаты буквально мгновение назад и вот-вот вернется.

"Возможно, он дежурит сегодня?" — подумал Гарри, оглядываясь по сторонам. Неосвещенная половина кабинета тонула во мраке, но мальчик знал, что в том углу стоит книжный шкаф и громоздятся различные клетки и ловушки для волшебных существ, вроде пикси и боггартов, поэтому он безо всякого интереса скользнул взглядом по тёмным очертаниями предметов обстановки и отвернулся. Застыв посреди комнаты, подросток пару минут задумчиво переминался с ноги на ногу, чувствуя себя до крайности глупо.

"И чего я не взял карту мародеров? — обругал себя он. — Я бы уже давно знал, где искать Люпина".

Нужно было уходить. Одно то, что он без разрешения вломился в кабинет профессора, тянет на пару лет отработок... для полного комплекта ему не хватало ещё испортить отношения с Ремусом. Единственное, что не давало Гарри покоя, это странное, неприятное ощущение, будто в кабинете он все же не один. Ему казалось, словно кто-то очень пристально наблюдает за ним, но... откуда? Здесь было не так много мест, где можно спрятаться. Взгляд Поттера остановился на рабочем столе Люпина.

"Да быть не может! — убеждал себя слизеринец. — Кто в здравом уме станет прятаться под столом? Это же самое очевидное место!" — он сделал маленький шаг по направлению к столу, продолжая уговаривать себя, что это просто глупо. Потом остановился, воровато обернулся в сторону двери, словно опасаясь, что кто-нибудь может зайти, и снова шагнул вперед. Постепенно, шаг за шагом, мальчик почти подобрался к своей цели, когда испод стола послышался еле различимый шорох. Гарри замер. Теперь он был совершенно уверен, что не один в кабинете. Только вот он не совсем представлял, что теперь делать. Мальчик отчего-то очень сомневался, что это профессор Люпин прячется от него под столом в собственном кабинете. Поттер, конечно, понимал, что был чересчур навязчив со своим желанием поговорить, но не настолько же... Решив, что это, скорее всего, какой-нибудь мелкий пикси или другое безобидное волшебное существо, сбежавшее из своей клетки, подросток выдохнул и смело заглянул под стол.

Из темноты на него смотрела пара янтарных глаз.

Гарри понял, что не ошибся.

Это и правда, в каком-то смысле было волшебное существо.

Только вот совсем не пикси.

Огромный волк оскалился и низко зарычал, предостерегающе опустив голову. Густая рыжевато-коричневая шерсть на загривке встала дыбом, а тело было напряжено, словно зверь изготовился к прыжку, и вот-вот бросится на легкую добычу.

— О-ого... — вырвалось у слизеринца, пока он с немым восхищением и ужасом одновременно рассматривал зверя.

Он впервые в жизни видел живого оборотня только, похоже, этот собирался с минуты на минуту его сожрать — не самый удачный опыт знакомства с волшебными тварями. Гарри не знал, что ему теперь предпринять. С одной стороны зверь отчего-то медлил, никак не решаясь напасть, а с другой, его сейчас может спровоцировать малейшее движение, вряд ли волк так просто позволит ему уйти...или позволит? Очень осторожно мальчик перенес вес тела так, чтобы у него была возможность быстро вскочить на ноги, и одновременно успокаивающе улыбнулся раздраженному зверю:

— Извини, — мягко сказал он. Бархатистые уши шевельнулись, когда подросток заговорил, словно оборотень внимательно прислушивался к его словам. — Я не хотел так врываться, я уже ухожу...

Волк следил за каждым его движением, пока мальчик медленно поднялся с колен и отступил назад. Когда зверь не последовал за ним, Поттер сделал ещё несколько осторожных шагов, потом ещё, и так до тех пор, пока не уперся спиной в дверь.

"Вот теперь можно паниковать", — решил мальчик и, круто развернувшись на каблуках, рывком распахнул дверь, выскочив в пустующую аудиторию, после чего захлопнул дверь кабинета и привалился к ней спиной. Только когда между ним и волком оказалась толстая деревянная дверь и каменная стена, Гарри позволил себе шумно выдохнуть.

— С ума сойти, — пробормотал он, зажмурившись, — профессор Люпин — оборотень? — слизеринец неодобрительно цокнул языком: — хоть табличку бы на дверь вешал что ли.

Ему тут же представилась эта картина — аккуратная белая табличка и на ней, красивым почерком Ремуса выведено: "Просьба не беспокоить, профессор ЗОТИ в данный момент временно озверел".

Поттер тихо засмеялся и глянул в окно, за которым мерцал серебристый диск полной луны.

"Ну, это по крайней мере многое объясняет, — решил он, и, накинув на себя мантию-невидимку, отправился в Слизеринское общежитие. — Том меня придушит, когда узнает".

* * *

Историю магии, которая на следующее утро выпадала первым уроком, Гарри благополучно проспал, велев Забини катиться к дьяволу, когда тот попытался его разбудить. В итоге утро мальчик провел, валяясь в кровати в общей спальне и наслаждаясь одиночеством. В голове у него небольшим небоскребом громоздились вопросы, но Поттер даже не представлял, как к ним подступиться. Он, конечно, мог пойти к Снейпу, но все же лучше сначала попытаться поговорить с Ремусом... Если тот, конечно, вообще захочет с ним разговаривать после вчерашнего. Гарри скорбно вздохнул. И что только теперь о нём думает профессор? Самым странным было то, что Поттера не особенно беспокоила истинная сущность учителя ЗОТИ, куда больше его интересовало, знает ли ещё кто-то в школе, что Люпин оборотень? Знает ли директор? Вероятно, знает, ведь он одобряет эти ежемесячные "отгулы" Ремуса. Но что его сподвигло взять на работу вервольфа? Мало кто согласился бы принять к себе такого сотрудника, будь он хоть трижды одарён и талантлив. К зараженным ликантропией в волшебном мире относились так же презрительно, как и к остальным волшебным существам. Мальчик мрачно засопел. Неудивительно, что в прошлой войне многие из них поддержали Волдеморта, если он пообещал им лучшую жизнь. Разве виноват, например, Люпин в том, что он не способен контролировать? Или способен? Все-таки странно, что он не напал вчера. Насколько было известно Поттеру, оборотни опасны и кровожадны, их цель — разорвать жертву любой ценой. Так что же удержало Люпина от нападения? Так ли опасны на самом деле оборотни, как о них пишут? Или это очередная ложь? В любом случае, Дамблдор, должно быть, принял какие-то меры предосторожности, раз за последние три года в школе никого ещё не съели и не покусали. Не мог же директор просто предоставить дикого зверя самому себе и каждое полнолуние надеяться, что всё закончится мирно. И почему старик вообще пошел на такой риск? Гарри задумчиво почесал нос. Неужели даже у директора все-таки присутствовало такое качество, как сострадание? Ведь для зараженного ликантропией волшебника найти работу в магическом мире было практически не возможно, и то, что профессор, невзирая на предрассудки волшебников, принял Ремуса на работу, значит, что директор все же не так плох, как кажется? Ведь правда?

Размышления подростка прервал звук открывшейся двери, Поттер чуть отвел в сторону полог кровати, за которым прятался и расслабленно выдохнул.

— А тебя рано выпустили, — с улыбкой заметил он, выбираясь из своего укрытия.

Том обернулся к нему, удивленно подняв брови:

— Прогуливаешь?

— Ага, — слизеринец широко ухмыльнулся, — я вчера поздно лег спать.

— О? — Арчер уселся на свою кровать. — И чем же ты был занят?

— Том! Ты не поверишь! — Поттер подскочил к лучшему другу. — Я рассматривал альбом с фотографиями родителей и нашел там вот кого! — он порывисто сунул снимок Блэка под нос Арчеру, тот нахмурившись чуть отстранился, и мгновение непонимающе смотрел на изображение, пока, наконец, в его глазах не появилось узнавание.

— Блэк? Он был другом твоего отца?

— Я не знаю точно, — торопливо принялся рассказывать Гарри, запихнув фото в карман.— Я когда это увидел, чуть не рехнулся от любопытства.

— Могу понять.

— И решил спросить у Люпина, он же хорошо знал моих родителей, — мальчик замолчал, заметив, как посерело лицо лучшего друга, — эм... Том? Ты чего?

— Ты ходил прошлым вечером к Люпину? — очень тихо спросил тот.

— Прошлой ночью точнее, — поправил его Гарри, с легкой обидой глянув на друга: — ты мог бы рассказать мне, между прочим, что уже всё знал.

— Я не думал, что тебе когда-нибудь приспичит тащиться к нему посреди ночи в полнолуние, — сдавленно сообщил Арчер, и раздраженно добавил: — да ты мог бы и сам догадаться, если бы хоть через раз включал мозги.

— Кстати, я его там встретил, если тебе интересно, — самодовольно сообщил Поттер, игнорируя едкий комментарий друга.

— Он не покидает школу? — поразился Арчер. — Я думал, они его изолируют на время превращений.

— Ну, похоже, что нет.

— Недоумки. Ты... он не... не напал на тебя? — Арчер окинул друга цепким взглядом, словно искал признаки укусов или оторванных конечностей.

— Что произошло?

— Ну он порычал на меня и я ушел, — Гарри легкомысленно пожал плечами, — все закончилось хорошо.

— ГАРРИ!

— Ну чего?

— Ты хоть осознаешь, КАК тебе повезло вчера?! — Том провел рукой по лицу и со стоном рухнул на свою постель, — Мерлин, ты такой кретин...

— Ну откуда мне было знать, что он оборотень?! — Гарри плюхнулся рядом с ним на кровать.

— А то, что он куда-то постоянно пропадает на пару дней во время полнолуний, тебя не навело на некоторые соображения, нет? — Арчер скосил на него глаза. — Господи, тебе что надо все по слогам объяснять?

Поттер обижено засопел.

— Раз ты такой умный и все давно понял, то чего мне-то не рассказал?

— Не знаю, — помедлив, протянул Том, глядя в потолок, — не до того было.

— Ну-ну, — Гарри бросил насмешливый взгляд на друга, в его зеленых глазах зажглись лукавые искры: — кстати, я знаю, зачем ты вчера взорвал котел, — пропел он.

— Вот как? — удивленным Арчер не казался. — И зачем же?

— Из-за Гермионы! — победно хмыкнул он, — я знаю, что вы с ней поспорили.

— О Гарри, — мученически застонал Том, — и ты туда же!

— А что? Я не прав? — Поттер склонил голову к плечу.

— Представь себе, — лучший друг приподнялся на локтях и с издёвкой посмотрел на Гарри, — ты такой легковерный.

— Ну а почему тогда?

— Потому.

— Исчерпывающий ответ, — Гарри недовольно фыркнул и посмотрел на часы, — ты пойдешь на следующий урок?

— Неа, — Том потянулся, — мне разрешили сегодня пропустить.

— О, ну а я пойду, — мальчик соскочил с кровати и принялся запихивать в сумку пергаменты и учебники. — Встретимся на обеде.

Махнув рукой другу, Поттер выскочил из спальни для мальчиков и почти вприпрыжку отправился на уроки. Присутствие Тома как обычно его невероятно воодушевило.

День проходил медленно и скучно. Ни зелий, ни целительства, ни ЗОТИ в расписании на сегодня не стояло, и Гарри почти спал на ходу, "проснувшись" только к трансфигурации, где ловить ворон было себе дороже. Сразу после этого Поттер заторопился в Большой Зал на обед, выискивая в толпе лучшего друга, но Тома, похоже, там не было. Усевшись на свободное место рядом с Драко и Блэйзом, Гарри только успел навалить к себе в тарелку печеного картофеля, как у него за спиной, словно испод земли выросла МакГонагалл.

— Мистер Поттер, — слизеринец так круто обернулся от неожиданности, что чуть не свалился с лавки.

— Мэм?

— Прошу вас проследовать со мной.

Гарри проглотил тут кусок, что успел запихнуть в рот до её появления и поспешно поднялся на ноги, чувствуя на себе недоумевающие взгляды сокурсников. Ему и самому было интересно узнать, что так срочно понадобилось от него декану Гриффиндора. Спустя пару минут молчаливого путешествия по коридорам школы, Гарри сообразил, что она ведет его в лазарет. Внезапно он испугался, что Дамблдор и правда издал какой-нибудь специальный указ и теперь его будут принудительно конвоировать на обследования к Помфри, но как только слизеринец и профессор Трансфигурации переступили порог больничного крыла, подросток понял, что дело здесь совсем не в обследованиях.

В сравнительно небольшом кабинете медсестры, куда привела его МакГонагалл, собралось удивительно много людей. Первым Гарри заметил лучшего друга. Том выглядел совершенно несчастным, словно только что совершил преступление. Это было странно. Потому что Том никогда не выглядел несчастным... кроме тех случаев, когда пытался произвести такое впечатление намеренно. Рядом с Арчером стоял хмурый, очень-очень хмурый Снейп. У окна в кресле сидел Дамблдор, тихо переговариваясь о чем-то с мадам Помфри. Последним Поттер заметил Люциуса Малфоя. Светловолосый волшебник застыл в самом дальнем углу комнаты, вцепившись в свою трость, и выглядел так, будто вот уже час жевал лимон и никак не мог избавиться от кислого привкуса во рту. Стоило Гарри войти в кабинет и все собравшиеся тут же обернулись к нему. Кроме Тома. Арчер почему-то смотрел в пол, и весь его образ говорил о раскаянии и сожалении. Это все-таки было до ужаса подозрительно.

"Что случилось-то?!" — мысленно вопрошал мальчик, когда к нему навстречу с перекошенным от бешенства лицом шагнул его декан.

— Какого дьявола вы молчали, Поттер?! — рявкнул он.

— Э-э-э-э... в смысле? — Гарри растеряно оглядел присутствующих, вперед выступил Дамблдор.

— Гарри, мой мальчик, не волнуйся, мистер Арчер поведал нам обо всем, тебе только нужно это подтвердить.

— Э-э-э-э, да? — Гарри беспомощно посмотрел на друга: "Что ты им тут поведал, Бога ради?!?!"

Том поднял на него умоляющий взгляд, всем своим видом выражая сожаление:

— Гарри, прости, я знаю, ты просил молчать, но все это слишком далеко зашло! Нельзя спускать Ренклифту с рук то, что он напал на тебя! Прекрати прикрывать его! Я уверен, директор сможет нам помочь!

— А?

Поттер моргнул: "Директор сможет нам помочь?! Том, ты спятил?"

Мальчик всё гадал, когда это все разом сошли с ума, и почему не предупредили его, но тут в обсидиановых глазах лучшего друга полыхнул знакомый огонь: "Подыграй мне, чёрт бы тебя побрал!"

— О! А! Ага... — Гарри запнулся и осмотрел всех взрослых, которые терпеливо ожидали от него какого-то ответа. — Простите, это всё было немного, ээ, неожиданно...

— Мистер Поттер, — в разговор снова вступил Снейп, — это правда, что за день до урока по Уходу за Магическими Существами, где вы предположительно получили свои травмы от когтей гиппогрифа, на вас напало двое старшекурсников с Рэйвенкло?

— Трое, — поправил его мальчик.

— Что?

— Их было трое, сэр, — вежливо пояснил он.

Зельевар зарычал.

— И вы никому не сказали?

— А надо было?

— Поттер! Вы мелкий кретин... — Снейп оборвал себя на полуслове и опалил своего ученика разъяренным взглядом, хотя Гарри начинал догадываться, что злость профессора, похоже, направлена не на него конкретно, а на мир в целом. — Как сильно вы пострадали во время нападения?

— Ну... — мальчик почесал затылок, — я ногу вывихнул...

Мадам Помфри принялась торопливо листать медицинскую карту, пока не нашла нужную запись, после чего подняла безмерно расстроенный взгляд на директора:

— Всё верно, — несчастным голосом прошептала она, — я упустила это, я не подумала, что это может быть связано...

— Поппи, прошу, не кори себя, — прервал её причитания Дамблдор и обернулся к Поттеру: — Гарри, как я понимаю, у тебя не раз случались конфликты с мистером Ренклифтом в этом году?

— Эм, типа того, сэр, — медленно ответил слизеринец, который всё ещё не понимал, куда ведет этот разговор.

— И мистер Ренклифт не раз угрожал вам и предпринял несколько попыток напасть на вас, включая тот случай, когда вы подвернули ногу и ему удалось ранить вас режущим заклинанием?

— Режущим заклинанием? — эхом повторил подросток.

— Прекратите паясничать, Поттер! — зашипел Снейп. — Это совершенно бессмысленно, Ренклифт уже во всем сознался.

— Во всем? — удивился Гарри.

— Да. Во всем. Почему вы не сказали, что вас ранил не гиппогрифф, а Джошуа Ренклифт днём раньше?!

— Я не... — и тут до Гарри, наконец, всё дошло.

Каким-то образом все эти люди почему-то решили, что порезы на спине Поттера оставил не Клювокрыл, а Ренклифт за день до урока по Уходу за магическими существами. "Только с чего они всё это... — Гарри снова посмотрел на своего нехарактерно подавленного друга, — ах, ну конечно! Вот с чего!"

Теперь всё встало на свои места. Поттер чуть не рассмеялся, он мог бы сразу догадаться, кто приложил руку к этому спектаклю. Оставалось только воссоздать целиком всю картину, чтобы понимать, как действовать дальше.

"Итак, что мы имеем? — лихорадочно думал мальчик, — с прошлого года Ренклифт не дает мне покоя. Он настраивает против меня своих сокурсников, нападает на меня, вполне вероятно он даже каким-то образом причастен к этой историей с дементорами. Одновременно с этим возникает конфликт с Малфоем, из-за чего мои собственные однокурсники начинают косо на меня смотреть, хоть и не говорят об этом вслух. Кроме Драко. Он-то с удовольствием высказывает все свои претензии. Младший Малфой смотрит в рот отцу, а тот ополчился на меня за то, что я не хочу участвовать в этой истории с судебным процессом. Гарри покосился на Люциуса. Наконец и его присутствие здесь стало понятным. “Так что же делает Том? Почти три месяца он просто наблюдает за происходящим с абсолютным спокойствием, будто всё это его не касается. Потом "случайно" взрывает свой котел и оказывается в лазарете. Это дает ему доступ к записям мадам Помфри и своего рода алиби, если кто-то вдруг решит, что всё это подстроено". Иначе, зачем ещё Арчеру попадать в больничное крыло, если только он не собирался подменить записи медсестры о том случае с гиппогрифом?

Поттер перевел взгляд на колдомедика, которая продолжала просматривать медицинскую карту с таким затравленным видом, словно допустила страшнейшую ошибку в своей жизни. Стоило лишь чуточку переделать её отчет и рваные раны на спине Гарри, оставленные волшебным существом, удивительным образом превратились в абстрактные порезы "магического характера". Гарри читал этот раздел в учебнике целительства вместе с Томом. Оба диагноза действительно были похожи, но все же разительно отличались. Учитывая происшествие на уроке, мадам Помфри и правда даже не заметила бы такой мелочи, ведь всем и так было ясно, как Гарри получил эти порезы. Если только кто-то не оставил их днём ранее, и раны просто не открылись от резкого движения, когда Поттер оттолкнул Малфоя на уроке. Судя по скорбному лицу медсестры, она сейчас именно так и думала, и, похоже, страшно корила себя за то, что как следует не осмотрела повреждения на спине мальчика.

И как удачно подвернулась Гермиона со своим чувством вины, ведь взрыв на уроке теперь можно было списать на юношескую спесь, импульсивность, обиды, подростковую неуверенность в себе, или прочую чепуху в подобном роде. Арчеру даже изображать ничего не придется, Грейнджер сама с энтузиазмом поддержит эту легенду, так как искренне верит, что дело в ней. Теперь становилось совершенно ясно, что Тому с самого начала не было никакого дела до Гермионы и её мнения, она просто подала ему хорошую идею, вот и всё.

Таким образом, обладая нужными знаниями, можно было без труда немного переделать результаты медицинского осмотра, полученные в тот день, когда Гарри ранил Клювокрыл. А потом развернуть целую трагедию, так густо замешав правду с ложью, чтобы никто не смог впоследствии отделить одно от другого. Ведь Джошуа действительно напал на Поттера, Том лишь добавил красок в эту историю и тем самым избавился от двух проблем одновременно. С одной стороны, Ренклифт получит по заслугам, за всё и сразу (даже за то, чего не делал), а с другой, у Люциуса Малфоя больше не будет поводов конфликтовать с Гарри и продолжать разбирательство против Хагрида и Клювокрыла. От Арчера требовалось только сделать пару намёков, чтобы дальше этот вертеп закружился самостоятельно, без его участия. Красиво, просто и гениально.

Гарри снова глянул на друга. Финальным аккордом чёртов манипулятор специально ввязался в это лично, понимая, что в противном случае Гарри будет всё отрицать. А теперь, когда замешаны они оба, Поттер уже не сможет отступить, оставив друга разбираться с последствиями этой лжи.

Идеальное преступление.

Оставалось только понять, как это Ренклифта убедили сознаться в том, чего он не делал?

— Итак, Поттер? — поторопил его Снейп. — Мы ждём.

Гарри сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. "Главное теперь ничего не испортить", — решил слизеринец, поднимая большие, печальные глаза на своего декана:

— Я подумал, что так будет лучше, — он перевел несчастный взгляд на Дамблдора, — я не хотел никого беспокоить, сэр! Рэйвенкловцы и так меня недолюбливают, я не хотел всё усугублять! Я просто подумал, что если смогу замаскировать порезы под раны, оставленные гиппогрифом, то никто ничего не узнает. Я не думал, что мистер Малфой начнет судебный процесс против Хагрида.

— Вы намеренно полезли под когти гиппогрифа?! — ужаснулась мадам Помфри.

— Я знал, что делаю, правда! Клювокрыл только порвал мою мантию, он не ранил меня! Правда! — он умоляюще смотрел на всех взрослых сразу.

— Вы устроили такое представление, сорвали урок и довели до суда своего профессора, просто чтобы никто не узнал, что на вас напали?! — гаркнул Снейп. — Вы хоть осознаете, какую глупость совершили?!

— Тогда мне казалось, что я поступаю правильно, — Поттер виновато повесил голову, — а потом я не знал что делать.

— Вы могли рассказать правду, — мягко заметил директор.

— Простите, сэр, — мальчик горестно вздохнул.

— Так значит, — вдруг вступил в разговор Люциус, — когда вы сказали, что не хотите обвинять невиновного, и что гиппогрифф вас не ранил, вы не лгали, пытаясь мешать мне выполнять мою работу.

"Я такое говорил?" — мысленно поразился Гарри.

— Я никогда не хотел вам мешать, сэр, — покладисто сказал он, — я просто не думал... не думал, что всё так обернётся.

— Признаться, я несколько удивлен, что вы так долго скрывали это, — покачал головой Малфой. — Я только не понимаю, зачем вы вообще инсценировали нападение?

— Я просто не знал, как ещё залечить эти порезы не вызывая лишних вопросов, — голос мальчика предательски дрогнул, когда он прошептал эти слова.

Снейп тихонько застонал. Ну конечно! Как же он сразу не догадался! Естественно мальчик был в отчаянии! Его травила половина Рэйвенкло, на него напали, нанесли тяжелые травмы, несчастный ребенок даже рассказать никому не мог, как обычно думая, что доставит всем проблемы, или что от него снова отмахнутся, как от назойливой мухи. Северус подавил в себе острый приступ жалости к ребенку. Глупый, глупый мальчишка! Загнал себя в угол собственными страхами и пошел на отчаянные меры, бросившись под когти гиппогрифа, лишь бы правда не всплыла на поверхность. Снейпу вспомнилась история с отравлением на первом курсе. Тогда мальчик тоже упрямо молчал, не желая признавать свою слабость, и чуть было не погиб. "Мерлин! Сколько же этого ребенка должны были отталкивать, чтобы он так боялся попросить о помощи? И тот единственный раз, когда мальчик решился положиться на взрослых, снова доказал ему, что его судьба никого не волнует, — со стыдом вспомнил декан Слизерина, беспомощно прикрывая глаза. — Ничего удивительного, что Гарри никому не верит, — подумал он, — странно ещё, что он хотя бы пытается доверять людям".

Тем временем Гарри обратил к Люциусу пылающий мольбой взгляд:

— Мистер Малфой, сэр, я прошу вас, пожалуйста! Не увольняйте профессора Хагрида! Он ни в чём не виноват! И гиппогриф не виноват! Это моя вина! Если хотите, можете всё на меня свалить, только простите его! Пожалуйста!

Снейп с интересом следил за аристократом. Осознает ли он, что мальчишка только что накинул удавку ему на шею, и теперь будет медленно затягивать её до тех пор, пока тот не примет нужное Поттеру решение. О, Северус прекрасно знал этот "режим молниеносного натиска". Ещё ни один человек не устоял перед всепоглощающим обаянием мальчика, когда Поттер входил в раж. Судя по тому как "задергался" старший Малфой, на него этот прием действовал так же, как и на всех остальных. Люциус упорно старался держать лицо, но Снейп уже видел, как идет трещинами и рассыпается его стальная броня. Дополнительный эффект давали пристальные взгляды остальных присутствующих, каждый из которых ожидал от него одного очевидного ответа. Наконец, Люциус "сломался".

— Хорошо, — с показной неохотой решил он, — я отзову свои обвинения по делу великана и его гиппогрифа при условии, что директор предпримет дополнительные меры безопасности для студентов, если это Недоразумение и дальше будет преподавать в Хогвартсе.

— Безусловно, Люциус, Хагрид приложит все усилия, чтобы подобного впредь не случилось, — покладисто пообещал Дамблдор.

На лице Гарри расцвела сияющая улыбка, полная восхищения и признательности, и это очевидно до полуобморока смутило Малфоя, не привыкшего что кто-то вообще может так на него смотреть.

— Спасибо, мистер Малфой! — воскликнул подросток, — и... — он опустил глаза, — я прошу прощения за всё это...

— Оставьте, Поттер, — отмахнулся от него Люциус и поспешно отвернулся от светящихся благодарностью зеленых глаз.

— Конечно, я рассчитываю на то, что имя Гарри не всплывет в этом деле на суде, — вскользь бросил Дамблдор нарочито небрежным тоном, который, впрочем, никого не обманул.

— Я не планирую раздувать скандал из подростковых комплексов и фобий, директор, — высокомерно фыркнул Люциус, глядя на старика, — это никому не интересно.

— Я так и подумал, Люциус, — с улыбкой покивал Альбус, — просто хотел услышать это от тебя.

Малфой презрительно скривился:

— Тем не менее, — его голос снова приобрёл неторопливые чопорные интонации, — я хотел бы обратить ваше внимание на возмутительную халатность вашего медперсонала. То, что квалифицированный целитель не заметил настолько очевидную деталь в травмах мистера Поттера, наводит меня на мысль, о профнепригодности данного колдомедика.

Снейп мысленно закатил глаза. Ну естественно, Люциус не мог не сделать какую-нибудь гадость напоследок. Впрочем, это уже проблемы Поппи и Дамблдора.

— Я учту ваше замечание, мистер Малфой, — дипломатично согласился Альбус, — но мне думается этот разговор стоит перенести на более подходящее время.

— Как вам будет угодно, директор, — не стал вредничать Люциус.

Все снова обратили своё внимание на двух притихших подростков. Пока взрослые препирались между собой, мальчики явно заострили внимание на своём безмолвном конфликте — Арчер упрямо смотрел в окно, стойко игнорируя лучшего друга, который в это время пытался прожечь в нём дыру обиженным взглядом. Почувствовав, что на них смотрят, оба слизеринца почти синхронно повернули головы к директору школы.

— Скажите, сэр, — подал голос Гарри, — а Ренклифт правда во всем сознался?

— Весьма неохотно, конечно, но да, — Альбус улыбнулся, — он признался и в использовании режущего заклинания и в том, что подстроил нападение дементоров.

Поттер пораженно вытаращил глаза на Дамблдора:

— Так это был он?!

— О, да.

— Но как?

— Профессор Флитвик как раз сейчас с ним об этом разговаривает, — ответил старик, — как я понял, мистер Ренклифт просто подгадал время и место, отправив вас прямиком в ловушку.

— А Мелисса тоже в этом участвовала?

— Нет. Её обманули, так же как и вас, используя чары маскировки. Весьма ненадежно, конечно, но достаточно, чтобы передать короткое послание под личиной другого человека, — директор мельком взглянул на Тома.

— О... — Гарри помрачнел, — и что теперь с ним будет?

— Полагаю, теперь у меня нет иного выхода, кроме как исключить мистера Ренклифта из школы, — вздохнул Дамблдор, — он уже не раз намеренно подверг жизнь одного из учеников опасности, боюсь, обычных школьных отработок в качестве карательных мер здесь будет недостаточно.

— Но зачем он всё это делал? — сокрушенно покачал головой Поттер, — за что?

— Людям свойственно ошибаться, Гарри, — помедлив, ответил директор. — Сладко пребывать в плену заблуждений и иллюзий, но порой это толкает их на ужасные преступления. Ложь — бальзам для измученного сердца. Она пленит и дурманит израненные души. Но те, кто поддался искушению, желая быть в неведении, закрывая глаза на зло.. обманывают самих себя. В стремлении к мнимому спокойствию, они сковывают себя цепями ненависти и одиночества, погружаются в ядовитые пучины отчаяния.

Дамблдор замолчал и повернулся в сторону витражного окна. Его мудрые голубые глаза заволокла дымка печали. Снейп мысленно застонал. Он знал, чем всё это обычно заканчивается и не горел желанием ещё пару часов слушать очередную душеспасительную лекцию о добре и зле.

— Самообман и жестокость, мой мальчик, приведут человека лишь в тупик. Тупик бесконечных скитаний и саморазрушения, — тем временем продолжал директор. — Впустив в сердце тьму, человек уже не сможет укрыться от неё. Она неотступно будет следовать за ним, отравляя разум и душу...

По тому, как начал стекленеть взгляд мальчишки, Северус понял, что тот сейчас уснёт прямо посреди проповеди и решил, что пора вмешаться, пока Альбуса окончательно не унесло:

— Вы можете написать на него заявление в аврорат и довести дело до суда, — услужливо предложил слизеринцу "добрый" профессор зелий, заслужив упрекающий взгляд Дамблдора, чей монолог он так бесцеремонно прервал.

Поттер прочистил горло, выходя из ступора:

— Я, пожалуй, воздержусь, сэр, спасибо, — решил он.

— Как хотите.

— Что ж, полагаю, вопрос исчерпан, — бодро объявил Дамблдор, снова перехватывая инициативу, — я рад, что всё, наконец, разрешилось. Гарри, Томас, вы можете возвращаться в свою гостиную.

Оба подростка переглянулись и поспешно ретировались из лазарета, продолжая обмениваться враждебными взглядами.

Оставшиеся в кабинете мадам Помфри взрослые задумчиво смотрели им вслед.

— Надеюсь, эта история не подорвет дружбу мальчиков, — высказался Альбус.

Снейп в искренность этих слов не очень-то поверил, хотя он и сам опасался как бы Поттер не ополчился на своего приятеля. Мальчишка слишком чутко относился ко лжи и недомолвкам.

Несколько минут хмурые слизеринцы в мрачном молчании шли по коридору, потом Гарри осторожно оглянулся, убеждаясь, что за ними никто не идет и уже через мгновение вся его угрюмость растаяла без следа. Он весело покосился на лучшего друга. Том неторопливо шагал рядом с ним, гордо расправив плечи и заложив руки за спину. От забитого, измученного чувством вины мальчика не осталось и следа, Арчер был, как обычно, преисполнен самодовольства и высокомерия. Поймав взгляд Гарри, Том насмешливо изогнул брови, его тонкие губы дрогнули в заговорщицкой ухмылке:

— Отличная работа, коллега, — в полголоса похвалил он.

Поттер широко ухмылялся.

— Аналогично, коллега, — он помедлил, — но ты всё же мог намекнуть мне раньше о своих планах.

— Мог, — не стал спорить Арчер, — но какое в этом тогда веселье?

* * *

Снейп отодвинул в сторону стопку проверенных работ пятого курса Гриффиндора и на время впал в унылую задумчивость. Мерлин всемогущий! Пять лет почти по слогам вбивать в головы малолетних недоумков простейшую информацию и в итоге узнать, что все его усилия оказались тщетны. Если бы не Грейнджер, Северус уже начал бы думать, что на львиный факультет распределяются только дети с полным отсутствием какого-либо таланта к зельеварению. Да его третьекурсники и то написали бы эти работы лучше. Мысли профессора плавно перетекли к конкретной парочке слизеринцев, которая не давала ему покоя. Вся эта ситуация с Ренклифтом казалась зельевару какой-то неправильной, хотя он и не мог понять почему. С одной стороны всё было ясно, как днём. Ренклифт упоённо третировал Поттера, тот как обычно всё замалчивал, пока ситуация не накалилась до предела. Это вынудило Арчера рассказать всё профессорам. Обычное дело. Даже эта безумная история с гиппогрифом и попытками Гарри скрыть истину была вполне в стиле мальчишки. Да и Ренклифт сам во всем признался после того, как Дамблдор пригрозил ему вызвать авроров, а записи Поппи гласили, что раны мальчика были магического характера и нанесли их предположительно в течение последних двадцати четырёх часов, без определения точного времени. Всё сходилось. Кроме одного. Северус никак не мог понять, зачем Арчер взорвал свой котел накануне. Была ли это намеренная попытка попасть в лазарет под благовидным предлогом или мальчик не рассчитывал на такой эффект? Поттер, конечно, выдумал бредовую историю про мяту, но кто в неё поверит? И если все это было частью их коварного плана, то почему тогда в кабинете медсестры Поттер выглядел таким растерянным, словно и правда не понимал, что происходит. Северус хорошо знал мальчишку и был абсолютно уверен, что тот не притворялся ни секунды. Да и зачем ему этот спектакль, когда он действительно пострадал от рук старшекурсника Рэйвенкло, и ему уже давно стоило бы попросить помощи? Снейп не видел повода для лжи в этом случае. Если только... Глаза зельевара расширились от внезапной догадки, возможно целью было не избавиться от Ренклифта, а снять обвинения с Хагрида и его глупой птицы. Северус знал, что мальчик сильно переживал изо всей этой истории, возможно гиппогриф все же ранил его тогда на уроке, просто Гарри постарался обставить всё так, будто зверь вообще не нанёс ему никаких увечий и тем самым аннулировать обвинения Малфоя. А его приятель по удачному стечению обстоятельств попал в лазарет, где подменил записи Поппи. План был хорош.

Но опять же. Почему тогда Гарри был так искренне удивлен? И отчего так страшно перепугался, когда Арчер взорвал котел, если они планировали это с самого начала? И почему нельзя было просто рассказать всё как есть, а не устраивать слёзное светопреставление со спецэффектами?

Северус досадливо поморщился. Как бы он ни разворачивал эту историю, вопросы у него не заканчивались. Единственным выходом было вызвать к себе Поттера и устроить ему допрос, но он сомневался, что это будет хорошей идеей, мальчик и так был на него обижен за историю со стихийными выбросами, вряд ли он обрадуется, если Снейп сейчас начнет обвинять его во лжи. Зельевар с сожалением подумал, что даже не может использовать на мальчишке веритасерум. Поттер стал слишком хорошо разбираться в зельях, чтобы во второй раз попасться на эту удочку.

Что ж, Северусу оставалось только осторожно наблюдать и надеяться, что эта парочка не задумала какую-нибудь глупость.

* * *

Том был так доволен своей аферой, что буквально лопался от гордости. Гарри его понимал. Они смогли обмануть всех! Вот только у Поттера всё ещё оставалась пара вопросов, и он вовсе не собирался оставаться в неведении. Этим же вечером, когда друзья сбежали от посторонних глаз в выручай-комнату, чтобы немного попрактиковаться в заклинаниях и обсудить последние новости, Гарри, наконец, смог утолить своё любопытство:

— Скажи, Том, — начал он, наблюдая, как Арчер бродит вдоль книжных полок, читая названия книг и выискивая что-нибудь интересное, — как тебе удалось заставить Ренклифта признаться?

Друг весело глянул на него:

— Я был очень убедителен.

— Ага, — Поттер кивнул, — и в каком именно заклинании выражалась твоя убедительность?

Том с видом триумфатора уселся в кресло напротив лучшего друга:

— Не в заклинании, — авторитетно глядя на Гарри поправил он, — в целой науке.

— Науке? — непонимающе нахмурился Поттер.

— Ты ведь знаешь, что такое Легилименция и Окклюменция?

Гарри кивнул:

— Способность мага проникать в сознание другого человека и область магического знания, изучающая защиту "сознания" от посягательств извне, — как по учебнику продекламировал он.

— Точно! — Том замолчал, красноречиво глядя на друга, тот при этом выглядел весьма скептически настроенным.

— И когда же ты освоил столь сложную технику? — недоверчиво поинтересовался он.

— Недавно, — уклончиво протянул Арчер, и Гарри со вздохом покачал головой.

— Том, я читал об этом вместе с тобой, помнишь? На то, чтобы в совершенстве овладеть этими навыками требуются годы, — он выдержал весомую паузу, — и ты хочешь сказать, что освоил и то и другое за сколько? За три месяца?

— На самом деле я начал работать над этим ещё в июле, — признался Арчер.

— О, — Поттер задумчиво почесал нос, — а почему не сказал?

— Потому что, — Том вдруг как будто бы смутился. — Потому что я не изучал её. Я просто, как бы... однажды понял, что уже знаю, как её использовать.

Теперь Гарри действительно казался удивленным.

— Думаешь, у тебя природные способности? Как наследие?

— Не знаю, может быть, — друг пожал плечами.

— Но почему тогда эти способности проявились только сейчас? — опровергнул собственную теорию Поттер. — Разве не должны наследия проявляться сразу же? Как с парселтангом.

Арчер снова пожал плечами и ничего не сказал.

— Том?

— Хм?

— О чем ты умалчиваешь?

Лучший друг почесал нос, вздохнул и хмуро уставился в пол:

— Впервые я заметил, что в точности знаю, как применить окклюменцию в прошлом году после того... после того как...

— В тебе вселился Риддл? — догадался Поттер.

— Да. Я не был уверен, хорошо это или плохо, — Том покосился на лучшего друга. Тот, к его удивлению, выглядел скорее заинтересованным, чем рассерженным или напуганным.

— И как ты об этом узнал?

— Когда Снейп спрашивал меня о том, что случилось в Тайной Комнате, я сказал, что не знаю и тут же почувствовал, будто кто-то влезает в мою голову, — Арчер поморщился, — я сначала испугался, что Риддлу каким-то образом удалось вернуться, пока не понял, что это Снейп пытается прочесть мои мысли. Тогда я совершенно рефлекторно скрыл свои воспоминания, так, словно действительно ничего не помнил.

Поттер в ужасе смотрел на друга:

— Снейп умеет читать мысли?!

— Похоже, что умеет.

— Кошмар, — мальчик прижал ладонь ко лбу, — что же делать? Мне тоже надо выучить окклюменцию!

— Расслабься, — Арчер засмеялся, — это работает только в случае прямого зрительного контакта. Просто не смотри ему в глаза и всё.

Поттер напряженно впился взглядом в одну точку, вспоминая все его беседы с деканом Слизерина и пытаясь сообразить, смотрел ли он ему тогда в глаза. А если смотрел, то смог ли Снейп узнать, о чем он думал? А вдруг Гарри там о чём-нибудь тайном размышлял, а профессор всё увидел? От острого приступа паранойи его спас веселый голос Тома:

— Я смотрю то, что наш декан способен читать мысли напугало тебя куда сильнее, чем то, что я каким-то образом унаследовал то же умение от Риддла.

— Ну, это же неплохо, — отвлеченно ответил Гарри, все ещё думая о профессоре зелий, — ты теперь сможешь защищать сознание и научишь этому меня. Жаль только ты раньше мне не рассказал.

— Я не думал, что новость о Снейпе тебя шокирует куда больше, чем зловещая способность, которая перешла к твоему лучшему другу от безжалостного тёмного мага, — иронично заметил Арчер.

— Ой, да брось ты! — фыркнул Поттер. — Что зловещего в чтении мыслей? Дело-то не в Легилименции, а в том, как ты её используешь, — мальчик задумался, — хотя, когда речь о тебе, что угодно начинает казаться зловещим.

Арчер со смехом швырнул в него подушкой.

— Так хочешь узнать, что случилось с Ренклифтом или нет?

— Ну, я, кажется, уже догадался, — горделиво признался Гарри, — ты как бы "смешал" мысли Ренклифта, добавив одну маленькую деталь про режущее заклинание. А дальше его сознание само перестроилось под новые сведения, он даже и не заметил, как у него появились другие воспоминания, — он улыбнулся, — вообще-то, это гениально.

— Спасибо.

— Только как ты впихнул к нему в голову воспоминания про дементоров?

— Никак, — Том помрачнел, — они там уже были.

— То есть, это и правда был он?

— Да, только...

— Что?

— Странное воспоминание, — медленно протянул Арчер, — словно эта идея ему не принадлежала.

— Хочешь сказать, есть кто-то ещё? — напряженно спросил Поттер.

— Да. И, похоже, этот кто-то был идейным вдохновителем Ренклифта.

— Но кто?

— Понятия не имею, — Арчер скривился, — ты себе не представляешь, какой бардак в голове у этого недоумка. Мне пришлось его обездвижить и минут десять копаться в мозгах, прежде чем я смог найти там то, что мне было нужно.

— И вся эта шумиха со взрывом на зельях была нужна для того чтобы подделать записи мадам Помфри и обеспечить тебе алиби, — Гарри кивнул.

— Я знал, что ты злой гений!

По губам лучшего друга скользнула самодовольная усмешка. Мальчики затихли. Арчер раскрыл книгу, что-то там выискивая, а Гарри в это время задумчиво смотрел в сторону.

— Том?

— Хм?

— Спасибо...

Арчер поднял голову:

— За что?

— Ты ведь все это сделал для меня, — Поттер вздохнул, — я знаю, тебя жутко бесит, моя... ээээ...

— Недальновидность? — любезно подсказал Том. — Безалаберность? Глупость? Индифферентность? Инертность?

— Ну, да, — мальчик смущенно потупился. — Типа того. Я просто, ну, знаешь...

— Да-да, я понял, — Том закатил глаза, — я тебя не первый день знаю, Гарри. Ты с детства был неспособен решать свои проблемы.

— Но это не потому что я не могу их решить! — словно оправдываясь, торопливо объяснил Поттер.

— Да. Это я тоже знаю, — Том улыбнулся. — Ты не хочешь.

— Наверное.

— Расслабься, — Арчер пожал плечами, и самодовольно усмехнулся: — просто предоставь это мне.

— Да уж, — Гарри смущенно почесал затылок. — Только не прикончи никого случайно, решая мои проблемы.

— Ну, это как пойдет, — безмятежно отозвался Том.

Они обменялись веселыми взглядами.

— А теперь, — как ни в чем не бывало, пропел Поттер, — когда мы постановили, что ты самый умный человек на планете, научи меня окклюменции!

— Паршивый из тебя подхалим, — ехидно заметил Том. Отбросив в сторону книгу, он с показной неохотой поднялся с кресла:

— Ладно, так уж и быть, посмотрим, что можно сделать с твоими дырявыми мозгами.

* * *

Гарри задумчиво почесал бровь, вздохнул, перенёс вес тела с правой ноги на левую и снова почесал бровь. Впервые в жизни ему было так трудно заставить себя постучать в чью-то дверь. На его счастье, дверь неожиданно открылась сама и взору мальчика предстал бледный и очень встревоженный профессор ЗОТИ, который так куда-то спешил, что чуть было не врезался в своего ученика.

— Гарри? — выдохнул он, отступив на шаг. — Что ты здесь делаешь?

Он нервно огляделся, словно ожидал, что за Поттером стоит ещё толпа людей.

— Я пришел поговорить с вами, профессор, — виновато сказал подросток, — и, эээ, извиниться.

— Извиниться? — Люпин выглядел растерянным. — За что?

— За то, что так нагло к вам вломился тогда, — выпалил Гарри, — я не знал... то есть... я не хотел создавать проблем!

— Гарри, — Ремус вздохнул, — думаю, это мне стоит извиняться.

— Что?

— Я подверг тебя опасности. Ты представить себе не можешь, как мне жаль. Я... я понимаю, что тебе нелегко было прийти сюда сегодня, и поверь, я рад, но тебе не нужно себя заставлять, я знаю, что должно быть пугаю тебя...

— Чего? — слизеринец моргнул.

— Гарри, — Ремус подался вперед, словно хотел схватить мальчика за плечи, но в последнее мгновение осекся и резко отшатнулся, — я не хотел, чтобы ты видел то существо, то чудовище, в которое я превращаюсь, — он отвел взгляд, — это должно быть отвратительно.

— Сэр, — Люпин взглянул на Поттера, и с удивлением обнаружил, что тот смотрит на него почти со злостью, — вы говорите ужасную ерунду!

— Что?

— Я животных обожаю! — сердито рявкнул мальчик. — А вы говорите, что это было отвратительно! — за напускной злостью Ремус вдруг разглядел искреннее возмущение, — почему вы думаете, что ваша вторая сущность так ужасна?!

— Гарри, это кровожадный зверь, — с нажимом произнёс Люпин, уверенный, что мальчик просто не осознал, с какой опасностью столкнулся, — чудо, что он не набросился на тебя!

— Но это была бы моя вина, не тал ли? — простодушно пожал плечами подросток.

— Что? — это заявление окончательно сбило профессора с толку.

— Ну, в смысле, мне не стоило выходить после отбоя, и уж тем более нельзя было так к вам вламываться. Если бы волк напал, виноват был бы я.

— Я... — Ремус запнулся и замолчал, ошеломленно глядя на мальчика, — неужели тебя не пугает моя сущность?

— Нет! Говорю же!

— Порой ты меня поражаешь, Гарри, — покачал головой Люпин и, опомнившись, отступил в сторону, — заходи, думаю, не стоит, обсуждать всё это на пороге.

Поттер без колебаний шагнул в кабинет, и его профессор со вздохом прикрыл дверь, решив что его визит к директору может подождать. Чтобы там ни говорил Гарри, Ремус прекрасно осознавал, какому риску подверг мальчика. Если бы он так старательно не пытался стать для подростка другом, этому ребенку не пришло бы в голову приходить к нему в кабинет посреди ночи в полнолуние. Но прежде чем он обсудит всё с Дамблдором, необходимо было поговорить с мальчиком, ведь возможно это будет его последний день в качестве профессора в Хогвартсе. Ремус не хотел бы просто выставить Гарри из кабинета, ничего не объяснив.

— Так о чем же ты так настойчиво хотел спросить меня в ту ночь? — поинтересвался Люпин, когда они с Поттером уселись друг напротив друга.

— Вот об этом, — с этими словами слизеринец достал из кармана изрядно помятую фотографию и протянул её профессору. Ремусу хватило лишь мимолетного взгляда на изображение, чтобы всё понять.

— Я предполагал, что ты так или иначе догадаешься.

— Так это правда? — подскочил Гарри. — Блэк был другом моего отца?

— Не просто другом, — нехотя произнёс Ремус, — они были как братья. Джеймс доверял ему во всем.

— Почему же Блэк решил служить Волдеморту? — удивленно спросил Поттер.

При имени тёмного волшебника Ремус заметно напрягся.

— Я не могу говорить с уверенностью. Сириус происходил из семьи тёмных волшебников, возможно, его предрасположенность все-таки взяла верх над дружескими чувствами. Хотя долгое время Сириус отвергал взгляды своей родни. Однажды, всё зашло так далеко, что он ушел из дома. Родители твоего отца приняли его как родного. Когда Тот-чьё-имя-не-называют начал охоту на Джеймса и Лили, было решено скрыть их с помощью заклятия доверия, — Люпин глянул на задумчивого слизеринца, — заклятие доверия это...

— Я знаю, что такое Фиделиус, профессор, — слабо улыбаясь, ответил подросток, чем очень удивил Ремуса. — Блэк стал хранителем тайны?

— Да.

— И рассказал Волдеморту о том, где прячутся мои родители.

— Да.

— Зачем?

— Что?

— Зачем он это сделал? Как можно предать человека, который стал тебе семьей? Разве это не странный поступок?

— Возможно, он был не в себе, — тихо сказал Люпин. — Я и сам тысячу раз задавался этим вопросом, но ответа на него так и не нашёл. Сириус... был весьма импульсивным в юности, но по большей части все его шутки и розыгрыши, были довольно безобидными. Я бы сказал, он частично совмещал в себе самые яркие черты харатктера Фреда и Джорджа Уизли. Безумный и Неугомонный, — старший волшебник прикрыл глаза, стараясь заглушить печальные воспоминания, — я никогда бы не подумал, что он может оказаться убийцей. Бедный Питер стал жертвой этого заблуждения.

— Питер?

— Питер Петтигрю. Он был нашим другом. Узнав о предательстве Сириуса, он попытался остановить его и в итоге погиб страшной смертью, — Люпин с болью смотрел на Гарри, — мы даже тела не смогли найти.

— Так всего вас было четверо? — помолчав, уточнил Гарри.

— Да. Джеймс, Сириус, Питер и я, все мы дружили в школе.

Слизеринец отвел взгляд и нахмурился, словно производил в уме какие-то подсчеты:

— Сохатый, Бродяга, Лунатик и Хвост, — прошептал он, — это ваши прозвища! Это вы создали Карту Мародеров! Вы ведь Лунатик, так?

— Точно, — Люпин улыбнулся.

— А остальные? — мальчик с жадным любопытством смотрел на своего профессора.

— Джеймса мы называли Сохатым. Питера — Хвостом, а Сириус был...

— Бродягой, — кивнул Поттер. — Странные клички.

Ремус пожал плечами:

— Мы были детьми.

К удивлению профессора, подросток не казался расстроенным или сердитым, он лишь задумчиво водил пальцем по ручке кресла и чему-то задумчиво улыбался. Постепенно слабая улыбка покинула лицо мальчика и он заметно помрачнел.

— Значит, Блэк был лучшим другом отца, — пробормотал он. — Отрекся ради дружбы с ним от собственной семьи, ушел из дома. Потом зачем-то переметнулся на сторону Волдеморта, предал моих родителей, выдал их местоположение Тёмному Лорду, а когда об этом узнал Питер и попытался схватить Блэка, он устроил взрыв и убил его. То есть, чуть ли не за один день Блэк хладнокровно убил сразу двух близких друзей, один из которых был ему как брат, а второй пытался добиться правосудия. И целую улицу сторонних наблюдателей, которым не посчастливилось оказаться поблизости. Так что ли?

— Да.

Гарри досадливо цокнул языком и покачал головой. Как ни старался, он не мог себе представить Фреда и Джорджа Уизли в такой ситуации. Если Блэк в юности был похож на них, то как же это нужно было свихнуться, чтобы такое учудить?

— Выходит, — медленно заговорил он, — либо мой отец паршиво разбирался в людях, либо я чего-то не понимаю.

— Гарри, не стоит пытаться понять поступки безумца, — мягко произнёс Люпин, — я потратил на это двенадцать лет и поверь, это ни к чему не привело. Я прошу тебя об одном, — помолчав, сказал он, — не пытайся искать его, не пытайся мстить, это очень опасно!

Слизеринец выплыл из каких-то своих мыслей и удивленно моргнул:

— Да я и не собирался.

— О. Правда??

— Да, — мальчик пожал плечами. — Блэка ловит половина министерских авроров, дементоры из Азкабана и, насколько я понял, профессор Снейп, тайком, — он почесал нос, — не то чтобы они все очень в этом преуспели, но мне-то зачем влезать, если здесь и так очередь выстроилась? Пусть себе бегают друг за другом.

— Хм, я боялся... я не говорил тебе, потому что боялся твоей реакции, — признался Люпин, — я думал, что ты захочешь отомстить.

— Сэр, я ценю жертву своих родителей, очень трепетно отношусь к их памяти и всё такое, но я не готов посвящать себя адской мести из-за смерти людей, которых я даже не помню, — Поттер помолчал. — В смысле, если бы я встретил Блэка, я бы с радостью его проклял и всё такое, но искать его ради этого я не стану.

— Это хорошо, — помедлив, сказал Ремус. Выглядел он несколько удивлённым. — У тебя очень взрослый подход к ситуации.

Гарри пожал плечами, словно не видел в этом ничего особенного.

— О! Точно! — неожиданно подскочил он подросток. — Я совсем забыл спросить! А директор-то знает, что вы оборотень?

Ремус моргнул от столь резкой смены темы разговора. Надо признаться, такой реакции он не ожидал. Мужчина намеренно скрывал правду от Гарри, как и все остальные профессора, опасаясь, что, узнав о предательстве Блэка, мальчик придёт в отчаяние. Или в бешенство. И захочет ему отомстить. Вместо этого Поттер повел себя очень... по-слизерински. Сообразив, что от него ждут ответа, Люпин кивнул:

— Да. Я невероятно благодарен ему за то, что он принял меня на работу, зная, что я такое...

— А ещё кто-то знает?

— Да, — Ремус улыбнулся, — твой декан.

— Ого, а он почему?

— Он готовит для меня специальное зелье, которое позволяет мне контролировать зверя.

— Так вот почему волк на меня не напал...

— Полагаю, да, — Люпин с сомнением взглянул на подростка, — хотя, это скорее исключение, а не правило. Гарри, пожалуйста, помни, волк очень опасен, вне зависимости от того, принимаю я зелье или нет.

— Хорошо, профессор, — легко согласился мальчик, поднимаясь с кресла, — только зря вы так его ненавидите, — вдруг сказал он, пронзив своего учителя удивительно серьезным взглядом, — ведь чем больше вы ненавидите зверя, тем сильнее он ненавидит вас в ответ.

На этом слизеринец ушел, оставив Ремуса осмысливать его последние слова в совершенной растерянности.