Мои миры, твое отчаяние. Танец второй (джен)

Глава 19. Обряд

Зал Хогвартса был наполнен людьми в длинных мантиях. Том несколько неловко чувствовал себя в своем скромном одеянии. Одежду он решил купить новую, но из дешевых тканей, по крайней мере, она смотрелась прилично.

Мальчик старался вести себя как можно более спокойно, но сдерживать себя было тяжело: хотелось крутиться на месте, чтобы увидеть все и всех. Огромный потолок Большого зала был точно такой же, как и небо за окном, а множество свечей, висящих в прямо в воздухе, освещали зал куда лучше привычных маггловских электрических лампочек.

Том сначала опасался, что сверху ему на голову вот-вот неминуемо начнет капать воск, но ничего подобного не происходило и он немного расслабился.

За длинным большим столом, стоявшим перпендикулярно четырем студенческим, сидели преподаватели. В основном они все были почтенного возраста или приближались к нему. Дамблдор со скучающим видом смотрел на первокурсников и поглаживал свою рыжеватую бородку. Седовласый дед, видимо, являющийся директором этого места, выглядел очень сонным, и казалось, что он вот-вот задремлет.

Студенты за каждым из четырех столов отличались друг от друга. За тем, над которым висели знамена со змеями, были самыми тихими и спокойными. Они не сутулились и переговаривались друг с другом с другом тихо, не пытаясь переорать соседа. Под флагами со львами сидели самые шумные. Они, помимо того что громко кричали, пытаясь донести какую-то информацию до товарищей, что находились от них далеко, еще иногда вскакивали со своих мест и пересаживались, стремясь успеть пообщаться со всеми своими знакомыми. Те, кто находился под знаменами с барсуками, выглядели немного растерянными, словно потерявшиеся щенки. Сидящие за этим столом старались доброжелательно и подбадривающе улыбаться друг другу, но в мыслях каждый из них был где-то далеко. Возможно, под теплыми крылышками опекающих их родителей. Те, над кем висели знамена с орлом, запальчиво спорили друг с другом, что-то чертили на непонятно откуда взявшихся пергаментах и выглядели при этом, будто получили самую большую ценность в мире.

Том прочел про все факультеты в книге по Истории магии. Ему хотелось попасть на Когтевран, но Слизерин тоже был неплохим вариантом. Тем более, его основатель умел общаться со змеями. Дамблдор явно преуменьшил то, что способность к парселтангу встречается редко. Она вообще была уникальной! Это факт придавал мальчику оптимизма. Даже тут он совершенно особенно выделялся среди всех.

Шеренга из первокурсников постепенно уменьшалась по мере их распределения. Когда очередь дошла до Тома, он чинно поднялся к преподавателю, сел на табуретку и приготовился услышать вердикт шляпы. Руки выдавали его. Они предательски дрожали, именно поэтому пришлось сжать их в кулаки.

— Давно не видела змееустов… — прошептала Шляпа. — Ты интересный человек, любопытный… Очень амбициозен, целеустремлен, хитер и не лишен ума. Хоть ты и хочешь в Когтерван, но знания — это не цель для тебя, а средство. Единственно правильное мерило для тебя — это полезность. В Слизерине вы достигнете высот. Да, я уверена. СЛИЗЕРИН!

Преподаватель сняла с него шляпу, и Том тут же направился к своему факультетскому столу. Двое первокурсников чуть потеснились, позволяя сесть ему рядом.

— Как тебя зовут? — спросил один из них, видимо, совсем не следивший за распределением. — Я Денеб Булстроуд.

— Том Реддл.

— Хм… Грязнокровка? — презрительно отозвалась девочка, сидящая неподалеку. — Среди великих родов нет такой фамилии. Кто твои родители?

Тома разозлил подобный вопрос. Кто они все такие, чтобы так вести себя с ним? Как они могут смотреть на него, как на ничтожество?

— Я не знаю их. Я вырос в приюте и имя с фамилией мне дали там. Они ничего не значат, — он пожал плечами с максимальным хладнокровием. — Будь я грязнокровкой, шляпа никогда не отправила бы меня сюда, в место, где чтут традиции и понимают превосходство магов над магглами. По сравнению с нами они просто мелкий мусор, который не изжил себя.

Девочка еще раз внимательно осмотрела его.

— Возможно, ты чей-то незаконнорожденный ребенок. Бастард, — она немного подумала и произнесла таким голосом, будто бы сделала великое одолжение: — Вальбурга Блек.

— Приятно познакомиться, — с холодным блеском в глазах отозвался Том.

Он еще покажет этой выскочке ее место. Да и всем остальным здесь, что стоит гораздо больше, чем все они, вместе взятые. Реддл был уверен — ему удастся сделать так, что никто и никогда не произнесет его имя с презрительными интонациями. Без разницы, маги или магглы, в первую очередь они просто люди, а манипулировать ими он научился давно…

* * *

Утро после посещения кладбища началось где-то в полдень и прошло в неуютном молчании. Снейп выглядел несколько помятым и взъерошенным, Гарри же просто больным. Они оба пили холодный апельсиновый сок, обходили вниманием тосты и игнорировали друг друга. Никому из них не хотелось обсуждать вчерашнее.

Гарри был просто счастлив, когда подошел момент отправления в школу. Он наспех попрощался с опекуном и впрыгнул в камин едва ли не раньше дымолетного порошка. И только входя в город, вспомнил, что забыл попросить Снейпа проверить состояние его магического поля.

Шабаш опять напоминал муравейник и казался забитым до отказа беспокойными родителями. Они сновали туда-сюда, впихивали деткам на дорожку пирожки, булочки или бутерброды и просто вносили своим присутствием вклад в окружающую атмосферу хаоса.

Когда Гарри уже собирался занять свое место в каюте, его перехватил Виктор и в добровольно-принудительном порядке потянул за собой. Все главы собрались вместе и теперь праздновали окончание их персонального кошмара поеданием огромного торта, обильно украшенного взбитыми сливками.

Виктор практически все время молчал, лишь изредка кивал или что-то комментировал. С его лица не сходила блаженная улыбка.

— Ты влюбился? — невинно поинтересовался Гарри.

Крам поперхнулся своим чаем и закашлялся.

— Конечно, нет! — покраснев, отозвался он. — Ни капли!

Каролина навострила ушки и теперь внимательно стала прислушиваться к их разговору, хотя делала вид, что увлечена рассказом сидящего рядом с ней Гилберта.

— Именно поэтому твое лицо ярко-красного цвета, а сам ты… хм... Улыбаешься, как чеширский кот после большой дозы валерьянки.

Виктор выглядел очень растерянным.

— Это какая-то особенная порода кошек? — выхватил он из комментария Гарри самое незначительное.

Мальчик покачал головой.

— Нет, сказочный персонаж. У него была очень интересная и запоминающаяся улыбка. Прямо как у тебя сейчас.

— Вообще-то теперь я смогу серьезно заняться тренировками. Все-таки я игрок профессиональной команды, пусть и болтаюсь в запасе. Когда-нибудь мой потенциал раскроется в полной мере…

Поттер ухмыльнулся, заметив, что Каролина встала у Крама за спиной.

— Так она из твоей команды? — елейным голоском поинтересовалась девушка, наклонившись прямо к его уху.

К некоторым людям лучше никогда не подкрадываться сзади. Виктор относился именно к такой категории. Его палочка оказалась тут же прижатой к горлу девушки, а сам он уже стоял на ногах.

— Прости, — сказал Виктор смущенно. — Это все Гоняк и Рихтер с их внимательностью и осторожностью…

Каролина весело рассмеялась, а потом, недолго думая, села рядом с Гарри, бесцеремонно сдвинув его на самый край наколдованной скамьи.

— Рассказывай, — широко улыбнулась она. — Кто эта прекрасная девушка, что завладела твоим вниманием?

Драгош в другой части каюты травил байки всем желающим его слушать. Он был прекрасным рассказчиком с отличным чувством юмора. Парень с легкостью мог рассмешить любого парочкой фраз, а близнецам Вуич требовались для этого фокусы и вся их находчивость. Иногда казалось, что смеются они как будто через себя. Возможно, так оно и было.

— Меня не интересует сейчас никакая девушка, — покачал головой Виктор. — Только метлы.

Каролина, услышав такое заявление, сначала тихо засмеялась, а потом расхохоталась в полный голос, заставив даже Драгоша на время замолчать и перестать кривляться.

— Есть зоофилы, некрофилы, а ты у нас будешь метлофил, — задыхаясь, произнесла она, а потом зашлась в еще одном приступе смеха.

Виктор широко улыбнулся и, ненавязчиво поигрывая палочкой, обманчиво мягко поинтересовался:

— Тебе наколдовать языкоподрезающую машинку или лучше самому проследить за тем, чтобы твой ротик не произносил в мой адрес никаких извращенных предположений?

Девушка удивленно посмотрела на парня перед ней и часто заморгала.

— Только посмей, — фыркнув, произнесла она, откинув темную прядь со лба.

Каберле стала напоминать готовую к прыжку пантеру. Гарри вообще удивлялся тому, как быстро Дурмстранг учит реагировать на любую грозящую опасность, даже если появляется только маленький намек на нее, но при этом не ломает никому психику и не делает из детей малолетних параноиков с манией преследования.

В Хогвартсе подобного не было никогда. Память Тома давала понять, что, даже не смотря на войну с Гриндевальдом, дети были слишком расслабленными, несобранными и легкомысленными. Они серьезно не готовились к тому, что может их ожидать за воротами школы… Вряд ли к этому имел какое-то отношение Дамблдор, который в те годы и директором не был. Возможно, у каждой школы была своя атмосфера и своя душа, и именно они влияли на школьников. Это не было никаким внушением. Скорее, начальной установкой, которой при желании можно не следовать. Хогвартс был отдельным изолированным островком в магическом мире, со своими негласными правилами и задачами. Дурмстранг, наоборот, стремился дать понять, что такое жизнь за его пределами, с самого момента переступания порога школы.

— Подеритесь, — благосклонно разрешил Гарри. — А потом я сниму с вас баллы рейтинга и устрою совместное наказание.

Поттера спасла отличная реакция, он вовремя увернулся от летящих в него заклинаний щекотки. Два недавних противника теперь объединились против Гарри.

— Мне кажется, что этот мальчишка совсем обнаглел, — широко улыбаясь, заявила Каролина.

— Абсолютно с тобой согласен, — кивнул Виктор. — Пора заняться его воспитанием. В атаку!

Гарри опять удалось увернуться от нескольких щекочущих и икательных проклятий, пока не добрался до Гилберта, выставив его как живой щит перед собой.

— У меня заложник, — задорно воскликнул он. — Палочки на пол!

Каролина и Виктор переглянулись друг с другом и начали опускать свои палочки, в этот момент в Гарри со спины ударило заклятие пляса, пущенное Драгошом. Поттер тут же послал в него проклятие, вынуждающее кожу стать насыщенно-зеленого цвета. После этого среди глав началась перестрелка вполне безобидными заклятиями.

Спустя какое-то время все, кто находился в каюте, сидели на полу и громко смеялись, глядя друг на друга. У кого-то внезапно появился хвост, кто-то щеголял страусиными перьями вместо волос, одни кукарекали, другие похрюкивали, а кто-то просто пританцовывал на месте.

Виктор сидел в балетной пачке, а Каролина нервно поглаживала новоприобретенные пушистые усы. Сам Гарри продолжал отбивать чечетку.

Пожалуй, с сентября это было самым веселым моментом, связанным со школьной жизнью, и мальчику как никогда хотелось сохранить эту радость как можно дольше.

* * *

Ноябрь деловито принялся вымораживать землю вокруг замка, проникать с ледяными ветрами в школу, через щели в окнах гостиных и учебных кабинетов и осыпать всех снегом. В общем, вел себя так, будто бы именно он был первым зимним месяцем, а не декабрь.

Гарри скопировал необходимые страницы из книги, что дал ему брат Дориана, и занялся переводом. Румынский оказался весьма сложным языком, кроме нецензурных выражений на нем, приветствий и прощаний, он не знал ни слова. Огромные словари были плохими помощниками во всем этом. Грамотно подобрать именно то значение, что подразумевалось изначально, было проблематично. Текст писался тем, кто предпочитал философствовать и использовать высокопарные выражения. Даже простое «сделать надрез на запястье», этот некто описывал как «и длань свою благословить прикосновением лезвия ножа, к месту тому, что отзвук жизни несет в себе». Тот, кто писал это, явно наслаждался тем, как замысловато и витиевато выражался, а Гарри теперь приходилось мучиться с его творческими потугами.

Вместе с тем, как мальчик пробирался через дебри высокопарностей, появлялись новые вопросы. Во-первых, почему Касиан не перевел этот текст сам. Английским он владел превосходно, русским, скорее всего, тоже. Сделать нормальное описание ритуала не составило бы труда. Во-вторых, если это был относительно безопасный ритуал, то почему о нем ничего не знал сам Дориан и зачем нужно проворачивать что-то за его спиной? Вряд ли Стан не рассматривал все возможные варианты. Перевести всю книгу самостоятельно не представлялось возможным. И в-третьих, книга имела странное название «Кусая вампира».

Поттер никак не мог отделаться от ощущения близко подобравшейся опасности. Беспокойство буквально съедало его изнутри. Необходимо было сделать хоть что-то. Тем более, описание ритуала было весьма странным, такое ощущение, что вампира в нем просто связывали множеством цепей странных клятв.

Устав от какой-то неопределенности и сумбура в мыслях, он просто в один из дней отловил Дориана в коридоре общежития и втащил в свою комнату, после чего наложил на дверь несколько запирающих и защищающих от прослушивания заклинаний.

Стан смотрел на Гарри как на безумца и, по всей видимости, был уверен, что тому нужна срочная помощь, желательно медицинская.

— Что случилось? — после долгого молчания поинтересовался он.

— Я виделся с твоим братом на Дне Дурмстранга, — прямо ответил Гарри, извлекая из своего сундука книгу. — Он передал мне это.

Дориан резко побледнел и поспешно сел на кровать, выхватив перед этим из рук Поттера книгу.

— Сколько из нее ты успел прочесть? — тихим, срывающимся голосом спросил он.

— Она на румынском, так что только часть той главы, что он рекомендовал мне. Я две недели занимался переводом.

— Какую именно главу ты читал?

— Седьмую, — ответил Гарри, садясь на кровать своего соседа.

Дориан нахмурил брови, открыл книгу и начал ее читать, с каждой минутой бледня все сильней.

— Ты понял, что тут написано?

— Нет, только отрывки. Именно поэтому и решился рассказать тебе обо всем.

Полувампир нахмурился и тряхнул головой, отбрасывая ненавистную челку с глаз.

— Это обряд подчинения. Обращение наоборот, — Дориан выглядел очень уставшим. — Я просто стал бы твоей комнатной собачкой, с радостью ожидающей приказов, а в награду я всегда был бы привязан к твоей крови.

Стан встал с постели и начал ходить по комнате туда-сюда.

— Касиан не соврал, он просто не договорил, — полувампир сел посреди комнаты на пол и запустил руки в свои волосы, растрепав тем самым себе хвост. — Ритуал помог бы мне. Я получил бы твою кровь, мы стали бы сродни сообщающимся сосудам. Но в случае твоей смерти через какое-то время погиб бы и я. В случае моей смерти ты ощутил бы что-то похожее на дискомфорт, не более. Ах да… в случае подобного приручения я никогда не смог бы принять право на заботу о Клане.

Дориан с силой ударил кулаком по полу.

— Как Касиан мог так поступить со мной? — мальчик перевел дыхание и попытался успокоиться. — Эта книга принадлежала Охотникам на вампиров. Эта организация была сродни Инквизиции, преследовавшей магов. Тут много мерзких ритуалов… Тот, что он предлагал провести тебе, раньше делал из вампиров что-то похожее на собак-ищеек, выслеживающих своих сородичей. В награду они получали возможность испить немного крови хозяина. Вампиры в такие моменты испытывали настолько сильное и острое удовольствие, что не могли уже противиться желаниям хозяина, потому что появлялась сильная зависимость от получения награды. Это так унизительно! Лучше смерть, чем… чем такое!

Казалось, что отчаяние и ужас, шедший от полувампира, можно было пощупать руками.

— Гарри… Гарри… Скажи, как родной брат мог так поступить со мной? Как мог пожелать мне такой страшной участи? Как? Из-за призрачной возможности того, что власть перейдет ко мне, минуя его? Или его ненависть ко мне простирается так далеко?

Дориан прижал к себе книгу.

— Хорошо, что ты не успел перевести все это, а то, что перевел, не смог толком разобрать. Пришлось бы стирать тебе память или… — Дориан поморщился. — Убить. Тут слишком много страшных вещей… Это не просто о том, как от нас защититься. Это пособие по пыткам, извращениям и унижениям вампиров. Редкая мерзость!

Гарри сел рядом с Дорианом на пол и положил ему руку на плечо.

— Может, Касиан решил, что нет иного выхода. Что я… я не причиню тебе никакого вреда и не буду никак использовать. Возможно, он понимает больше, чем мы думаем…

Дориан отчаянно покачал головой.

— Нет… Лучше смерть, чем такая жизнь… Это предательство, Гарри. Но знаешь, в чем дело? Я не расскажу отцу о похищенной книге. Просто не смогу так поступить с братом. А он смог…

— Я думаю, ты поступаешь правильно.

Полувампир шумно сглотнул, а потом перевел взгляд на шею друга. Его глаза стали из темно-красных ярко-алыми. Дориан нерешительно провел по шее Гарри рукой, а потом повалил мальчика на пол и прижал его своим телом к ковру.

— Как же сильно я хочу закончить свою агонию и мучения. А еще… Я устал. Скажи, вот скажи, почему я? За что я? Вероятность, что кто-то из нашего рода испытает подобное, ничтожно мала. Но почему-то это мизерный процент оказался страшной реальностью для меня. Я ни в чем не виноват. Так почему и я обязан так страдать, выгорая душой и телом?

Дориан приблизился к шее мальчика совсем близко. Его горячее дыхание обжигало кожу, а Гарри захотелось убежать.

— Не делай того, о чем потом пожалеешь, — шепнул Поттер, совершенно не сопротивляясь.

По лицу Дориана проскользнула тень. Он поспешно отпрыгнул от мальчика, схватил книгу и бросился к двери, пытаясь открыть ее, но с первой попытки это сделать не удалось. Чуть не выбив ее взрывными проклятиями, он все-таки вырвался в коридор и поспешно бросился к себе.

Гарри остался лежать на полу. Он все-таки испугался, когда вновь увидел совершенно безумные глаза, вглядывающиеся в его… Парализующие все тело... Ритуал из книги был недопустим, но сделать хоть что-то еще не представлялось возможным. Отдать необходимое количество крови Дориану за раз было нереально. Организм просто мог сдать, и встреча с родителями произошла бы раньше, чем он планировал. Умирать не хотелось, особенно после того, как он действительно осознал цену такого невообразимо щедрого дара, который получил одиннадцать лет тому назад.

Восполнить большую кровопотерю кроветворным зельем тоже было нельзя. Он превратился бы в дистрофика с пониженным уровнем обычного иммунитета. В мае мальчик потерял гораздо меньше крови, но данное зелье ему давали в небольших количествах, потому что неправильная доза могла привести к летальному исходу. Гарри после этого очень много ел несколько дней. Организм пытался восполнить растраченные ресурсы.

Почему же не существовало никакого универсального решения проблем? Почему не было готовых ответов, а только вопросы?

Гарри никогда не был чьим-то, не принадлежал никому, не был нужным. Но даже у этого незавидного положения были свои сомнительные плюсы. Предательства, конечно, причиняли ему боль, но свыкнуться с ними было проще. Он не ожидал от жизни простоты, легкости и правильности. Дориану же было невыносимо признать, что те, кто должен считаться близкими людьми, способны умышленно причинить боль и потоптаться грязными ботинками по душе.

Поттер получил массу прививок от наивности и научился выживать. Он так же испытывал боль, горечь, неудобства, но это не мешало ему двигаться дальше. Всегда есть что-то впереди. Черные полосы всегда сменялись обычными серыми, а иногда даже мелькали белые. Но жизнь не была монохромна, на самом деле все зависело от ее восприятия.

Дориан был в отчаянии, и он устал. Это могло подтолкнуть его к необдуманным действиям. Нужно было что-то срочно делать.

В такие моменты Гарри совершенно сожалел, что рядом с ним никогда не было действительно серьезных и компетентных взрослых, могущих помочь советом или делом…Жаль, что Снейп вряд ли когда-то изменится. Было бы хорошо, если б когда-нибудь опекун смог бы искренне его поддержать. Зельевар был единственным человеком, который по-настоящему связывал Поттера с обоими родителями. Он являлся той нитью в прошлое, что доказывала существование таких людей, как Лили и Джеймс. Каким бы отвратительным порой ни был Снейп, это не меняло важности занимаемого им места в жизни мальчика. Слишком уж многое было связано каким-то образом с ним.

За своими мыслями Гарри так и не заметил, как кто-то долго смотрел на него через приоткрытую дверь, а потом быстро ушел.