Мои миры, твое отчаяние. Танец второй (джен)

Гостиная Слизерина всегда была мрачной и холодной. Том искренне недоумевал по поводу того, почему нельзя наложить на подземелья больше согревающих чар или увеличить количество каминов. В конце концов, это было бы лучшим решением, чем заставлять студентов дрожать от холода и надевать на себя все имеющиеся теплые вещи.

Свой собственный факультет Том не особо любил, слишком уж много напыщенных индюков тут было. Они совершенно не имели представлений о том, что собой представляет обычная жизнь простых людей. Их мирок ограничивался политическими интригами, приемами и желанием улучшить свою родословную. При всем уровне образования, что родители давали своим детям еще до поступления в Хогвартс, они оставались совершенно глупыми и незрелыми.

Чванливость некоторых просто поражала и раздражала, они чувствовали себя королями мира, искренне веря в то, что после выпуска однозначно получат свое тепленькое местечко потому, что связи творят чудеса. Последнюю истину Том уяснил быстро, есть люди нужные, а есть бесполезные. Иногда встречался третий вид: подающие надежды — но поддерживать с ними отношения было напряжно и в некотором роде рискованно, они не просто могли не оправдать возложенных на них надежд, так еще и заставить тратить на себя собственные ресурсы.

На самого Тома на факультете смотрели внимательно, он был для многих темной лошадкой. Вечно держащийся чуть в стороне, старательный и умный мальчик, который практически сразу сумел очаровать почти всех преподавателей. Исключение составлял Дамблдор, но у него всегда были предубеждения против Слизерина. Реддл умел как никто другой бить по больным местам, когда его пытался кто-то оскорбить. На факультете его прозвали Коброй. Слишком уж напоминал змею в своей напускной уверенности в себе и в способности атаковать противника. Но Том был всего лишь ребенком одиннадцати лет и оказать достойный отпор тем, кто был гораздо старше, не мог. Тогда он просто шипел на них, демонстрируя свою готовность к противостоянию.

— Нет ничего хуже, чем потерять свое имя, — раздраженно произнес третьекурсник Абраксас Малфой, сидя в кресле перед камином в один из вечеров.

— О чем ты говоришь? — поинтересовался его однокурсник Мерак Розье, лениво перелистывая газету.

— Ты знаешь, что одна из сестер Макмиллан вышла замуж за магглорожденного Марка Диггори!

— За того идиота, что играл за вратаря в позапрошлом году? — Розье, не глядя, откинул газету к ногам Тома.

— Именно. В нем нет ничего, кроме смазливого личика. Она крайне глупа, если способна променять положение в обществе, устроенность своей жизни и деньги на влечение.

— Кому она была обещана? — поинтересовался Мерак. — Я не слышал о ее помолвке с кем-либо.

— Ее не успели заключить. Мужем Макмиллан должен был стать Кребб. Конечно, он не красавец и его манеры иногда оставляют желать лучшего, но он куда лучше, чем этот безродный приблудыш маггловского мира. Как можно путаться с такой недоразвитой грязью! — возмущению Абраксаса не было предела.

— А я ее понимаю, — уверенно произнесла Цедрелла Блек, до этого сидевшая молча на соседнем диване, и закуталась в теплый плед. — Мне было бы противно рожать детей от Кребба и уж тем более заниматься с ним тем, что необходимо для зачатия. Такое ощущение, что он сборный образ всего невежества, что есть в волшебном мире. Помимо чистокровности надо обладать чем-то еще, а он пустышка.

— Женщинам не должно задумываться о процессе зачатия. Вы рождаетесь, чтобы дать продолжение другим линиям, — сжав подлокотник кресла, произнес Малфой.

Цедрелла звонко рассмеялась.

— Какие суждения от третьекурсника, я все-таки постарше тебя буду и прекрасно знаю, чего я хочу от жизни. И это явно не раздвигать ноги перед противным мне человеком и думать в это время, что родилась только для того, чтобы дать жизнь его наследникам. Я не бездушное полено, Малфой. Ты не думал, что мужчина вообще ущербен по своей природе? На самом деле он очень слаб, любые неприятности подкашивают его и он стремится избавиться от неприятных последствий посредством графина с виски. Мужчина настолько ничтожен, что слово верность повергает его в ужас. Как же он не попробует всех доступных девок в Лютом переулке, а потом на себе несет всю грязь в дом. Мужчина сам не может родить. На самом деле вы нужны только для зачатия, а заниматься политикой и делами женщины могут с вами наравне, просто ваша неуемная гордыня не позволяет признать нас.

— С такими взглядами ты никогда не выйдешь замуж, сестра, — тихо произнесла Чарис Блек, девушка, которая являлась образцом кротости и благовоспитанности.

— Ты же на седьмом курсе, — задумчиво произнес Розье, обращаясь к Цедрелле. — Наиболее вероятно, что Кребб теперь попробует заключить помолвку с тобой. Блеки уже когда-то роднились с ними. Вряд ли ты сможешь отказаться и пойти против воли родителей.

— Почему нет? — качнула ногой девушка. — Я уже выбрала себе мужа.

— И кого же? — в голосе Малфоя звучало любопытство.

— Септимуса Уизли.

Это заявление произвело эффект взорвавшейся бомбы. Малфой стал красным как рак, он смешно раскрывал рот, будто задыхался и не мог выдавить из себя ни слова. Розье сидел с широко раскрытыми глазами и, кажется, забыл, как моргать. Чарис Блек в свою очередь выглядела так, будто бы вот-вот упадет в обморок. Том прикладывал все силы для того, чтобы не расхохотаться во весь голос. Маги были так смешны в своих реакциях.

— Он предатель крови! — наконец-то выдавил из себя Малфой и, немного подумав, добавил последний аргумент. — К тому же гриффиндорец.

— Септимус чистокровен, образован, ему знакомы правила хорошего тона, он обходителен и хорош собой. Он прекрасно понимает мои взгляды на жизнь и никогда не заставит меня быть всего лишь его бездушным украшением или снарядом для упражнений в постели. Иными словами, я люблю его, он любит меня. Этого вполне достаточно, чтобы прожить свою жизнь в гармонии с собой. Сажать себя в золотую клетку я не собираюсь. Уизли называют предателями крови только за то, что они не разделяют взглядов о ничтожности магглов. Как раз они прекрасно понимают насколько их цивилизация обогнала нашу. И я не считаю, что помощь магглам — это что-то зазорное. Уизли поступили правильно, что во время голода в Ирландии в тысяча восемьсот сорок восьмом году открыли на свои средства несколько столовых. Это как минимум гуманно, и если словосочетание «предатель крови» подразумевает это, то я такой титул приму за честь. А то, что гриффиндорец, то обручилась же Дорея с Поттером и ничего, вполне себе жива и здорова, проблемы с психикой не начались. Ты просто сноб, Малфой.

— А как же я! — вдруг вскрикнула Чарис. — Что, если теперь Кребба попытаются навязать мне?

Цедрелла окинула сестру задумчивым взглядом.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, но я никогда не стану жертвовать собой ради чьего-то призрачного блага. Мы живем один раз, и то, как мы пройдем свой жизненный путь, зависит от нас. Не хочешь замуж за кого-то — возражай, борись за свое счастье. Мы не игрушки родителей, которых можно расставить по тем местам, что угодны только им.

Девушка посильнее закуталась в плед и направилась в свою комнату. Чарис кинулась за ней, рыдая и упрашивая не совершать глупостей. В гостиной остались только трое.

— Истинная слизеринка по характеру, — заметил Розье. — Но слаба в убеждениях, все ее мысли — влияние магглов. Именно так они разлагают наше общество, проникая со своими идеями. Видите ли, женщины тоже могут работать, у них есть право голоса. Слушать противно! Они созданы для рождения наследников и нечего возвышать свою роль. Занимайся хозяйством, детьми и приемами. Зачем лезть туда, куда не следует? Из-за магглов мы деградируем, — запальчиво произнес Розье. — Не так ли, Том?

Реддл чуть склонил голову на бок и внимательно посмотрел в глаза обратившемуся к нему.

— Вряд ли тут маггловские идеи… — каждое произнесенное слово он взвешивал. — Цедрелла просто влюблена и готова принимать любую чушь, связанную с объектом ее воздыхания. Проблема не в ней, а в нем. Уизли пропитан идеями магглов, хаос несет он сам, именно через таких, как он, магглы со своим прогрессом разрушат все устои этого мира.

— Разве ты сам не маггловский щенок? — ухмыльнулся Малфой.

Взгляд Тома стал холодным и колючим.

— Нет, — в его голосе прозвучали металлические нотки. — Я оказался выброшенным в тот мир по чистой случайности. Это не значит, что я разделяю их идеи и взгляды. Они бездумно движутся вперед, позабыв о таком понятии как качество жизни. Для них прогресс существует только ради прогресса. Ничтожные твари, возомнившие себя богами, не более того.

Реддл снова повернулся к камину. Говорить то, что хотят от него слышать, он научился еще в приюте. Это одно из правил для выживания. В магическом мире детей не бросали, и чем теснее были связи между магами, тем больше родственников было у каждого. Никто не страдал так, как страдал он. Никому не приходилось выгрызать свой кусок счастья из горла другого. В маггловском мире правили законы силы, ты не был нужен никому. Тут же все зависело от принадлежности к определенному роду. Такая система сразу позволяла определить свое место в этой иерархии. На данный момент Реддл понимал, что находится в положении ничуть не лучшем, чем все остальные грязнокровки в школе. Тома это не устраивало, он был исключительным.

Его родители совершили огромную ошибку, сблизившись друг с другом. Что кто-то из них был магглом, Том не сомневался, и это вызывало у него чувство отторжения и омерзения. Брак с грязнокровкой и то был бы предпочтительней. Родители своей глупостью обрекли его на мучения и сложности. Если бы они оба были чистокровными, то ему никогда бы не довелось попасть в приют, где все в основном выбирали себе путь или на панель или в бандиты. Только некоторые решались зарабатывать гроши честным путем.

— Мне кажется, что ты сам грязнокровка с большой фантазией, — заявил Розье. — Я слышал, как ты рассказывал небылицы о том, что твое имя и фамилию выдумали магглы. Но никто достойного происхождения не отправиться рожать наследника в этот грязный мир. Даже будь ты тысячу раз ублюдком, маги ценят новую кровь и новую производимую жизнь. Нас и так немного, чтобы позволить себе разбрасываться детьми. Конечно, твоя мать могла быть просто протитуткой из Лютного и поддержать ее было некому, а работать по специальности, будучи беременной, весьма проблематично.

Гнев исказил прекрасные черты лица Тома. Его выражение напоминало оскал. Мальчик выбросил руку вперед и Розье упал с кресла и закричал от боли. Из его глаз побежали слезы, а сам он захрипел. Реддл не опускал руки до тех пор, пока штаны Мерака не намокли, запах мочи, идущий от него, не оставил никаких сомнений в происхождении позорного пятна.

Абраксас смотрел на Тома с ужасом.

— Тебя исключат, псих! — закричал он.

— За что? — равнодушно поинтересовался мальчик. — Моя палочка чиста. А если начнут копать дальше, тогда я заявлю, что это была вспышка неконтролируемой стихийной магии в ответ не оскорбление матери.

Малфой оценивающе посмотрел на него.

— Ты все просчитал, не так ли? Знаешь, если ты умрешь, никто и не заметит. Слишком уж ничтожна твоя жизнь.

Реддл прекрасно это знал и без напоминаний. Ему еще не удалось показать в полной мере, чего он стоит, но что со временем он добьется успеха, мальчик не сомневался.

Из палочки Абраксаса вылетело несколько больших змей, которые тут же заскользили к Тому, собираясь атаковать. Малфой поднял тело своего друга с пола, искренне радуясь тому, что сейчас никто не видит позора Розье. Мерак вообще слабо реагировал на происходящее, его руки мелко подрагивали, а сорванное горло отказывалось воспроизводить что-то большее, чем хрипы. Странно, что никто не сбежался в гостиную на крики. Возможно, Цедрелла во время своих откровений установила заглушающие чары.

Малфой почти дошел до лестницы, когда услышал приглушенное шипение, а потом его ноги обвила одна из пресмыкающихся. Абраксас резко обернулся и увидел что змеи лежали вокруг Тома как верные псы. Одну из них мальчик даже поглаживал по голове. Реддл был готов атаковать в любую минуту, это был очень опасный хищник в теле ребенка. Он явно наслаждался ситуацией.

— Я могу приказать змее сломать тебе ноги, — спокойно произнес мальчик. — Конечно, и задушить она тоже может, но, боюсь, твоя смерть наделает много шума. Слишком уж многое будет указывать на меня, убивать надо тихо, из-за угла. Не так ли?

— Чего ты хочешь? — голос Абраксаса дрогнул.

Еще одна змея обвилась вокруг его шеи.

— Попроси у меня прощения за то, что пытался унизить меня и навредить, — голос Тома переполнился самодовольством. — На коленях.

— Не бывать такому.

— Даже если твоему другу будет снова больно?

Малфой опустил взгляд на свою ношу. Глаза Розье были широко раскрыты и в них плескался ужас при упоминании о том, что снова может повториться тот кошмар.

Том что-то прошипел, и змея освободила его ноги, та же, что была на шее, чуть сжала свои кольца.

Абраксас встал на колени, не отпуская друга.

— Прошу простить меня и моего друга за причиненный тебе вред, — произнес сквозь зубы, выскочка без рода-племени переступил все возможные границы.

Реддл удовлетворенно кивнул и снова зашипел змеям. Удавка с шеи исчезла.

— Если ты решишься мне мстить, то мои воспоминания о вашем позоре увидят все. Я позабочусь об этом.

Малфой в состоянии шока продолжил свой путь к спальням, преодолев половину ступенек и немного придя в себя, он оглянулся.

— Ты же змееуст, значит, — его резко пронзила догадка. — Ты потомок Сли…

Том резко приложил палец к губам, показывая что стоит сохранять молчание, а потом коварно улыбнулся и подмигнул.

Сегодня определенно был день его триумфа.

* * *

Из-за того, что Гарри несколько дней провел в Лечебном крыле, он пропустил свой корабль домой. Это обстоятельство сильно не расстраивало его, слишком уж много проблем было, чтобы еще отвлекаться на такие мелочи.

За три дня Поттер просыпался несколько раз для того, чтобы сходить в туалет и выпить зелья, а потом снова отправлялся в объятия Морфея.

Когда он по субъективным ощущениям стал чувствовать себя лучше, его навестил директор. Он выглядел уставшим и вялым. Его волосы были несколько растрепанными, а между бровей залегла складка.

— Добрый вечер, — поздоровался он, усаживаясь в ногах у мальчика. — Нам необходимо многое обсудить. Начнем с твоего состояния. Твое магическое поле практически полностью истощено, только в некоторых местах есть странные уплотнения, так же кое-где наблюдаются дыры. Ты уже не маленький и должен понимать, что значит остаться без защиты волшебнику. В середине декабря у вас межотрядное соревнование, честно говоря, я не хотел бы, чтобы ты принимал в этом участие. Профессор Мейер специально для тебя сварил восстанавливающие энергополе зелья, но это дело не одного дня. Возможно, это затянется до января.

Гарри приподнялся на кровати, уложил подушку к спинке кровати и переменил свое положение на сидячее.

— У меня летом был сильный магический выброс. Мне казалось, что подобное состояние — это последствия произошедшего, но, видимо, состояние ухудшается. Дыры затягивались очень медленно, но в других местах поле было достаточно плотным.

Каркаров начал накручивать свою бородку себе на указательный палец.

— Тот всплеск, что произошел у тебя несколько дней назад, очень уж сильным назвать нельзя. Стихийная магия, конечно, всегда ослабляет, но не настолько. То, что происходит с тобой, ненормально. Снейп давал тебе какие-то зелья и вообще, он в курсе твоего состояния?

— Да, — кивнул Гарри. — Но последний раз он проверял состояние мое магического поля в конце сентября.

Директор теперь принялся подергиваться себя за бороду, сильно хмурясь при этом.

— Ты не против сдать кровь для анализа? Есть у меня кое-какие предположения, но мы их обсудим после того, как будут какие-то результаты.

— Нет, я не возражаю, — покачал головой мальчик. — Как себя чувствует Дориан?

Директор махнул рукой.

— Вчера вернулся на занятия. Он полувампир, они быстро восстанавливаются, если не теряют много крови. Хоть повреждения и были достаточно болезненными, они долго его не беспокоили. Ему пришлось выпить большую порцию Костероста и сводить синяки и кровоподтеки. Он сильно не пострадал. На тот момент, когда ты прибыл туда, ребята только начали избивать Стана.

Гарри посмотрел в глаза директору.

— Как их накажут?

— Я пока не решил. Тут существуют кое-какие сложности. Организатором всего этого был третьекурсник Гаврил Райкович. Он утверждал, что упыри убили его брата, а так как вампиры тоже кровососущие, то нужно мстить и им. Он был уверен, что Дориан опасен и решил его проучить. Только есть один нюанс, в семье Райковичей только один ребенок. Я связывался с его родителями, двоюродных и троюродных братьев у него тоже нет, только кузины.

— Он это придумал? — предположил Гарри.

— Нет, — покачал головой директор и наконец-то убрал руки от бороды. — Тут еще интересней, Гаврил уверен в истинности своих слов. Он верит в это.

Черная карта все так же лежала на тумбочке. Мальчик потянулся к ней, а потом передал директору.

— Его убедили?

— Да, — кивнул директор. — Скорее всего, Империо.

Произошедшее теперь предстало перед мальчиком с другой стороны.

— А другие?

— Аналогично, они были уверены в правоте Гаврила. Ребята верили ему и разделяли его кровожадность. Есть еще один интересный момент: Дориана не били со всей силы. Во первых, хоть и целились ему в лицо и грудь, но ему не сломали ничего. Заметь, при таком весьма логично пострадал бы нос, зубы и ребра, но все цело. Удары были будто бы прицельными. Создается ощущение, что кто-то находился неподалеку и контролировал все это.

— Одно из условий Империо? — предположил мальчик.

— Да, — кивнул директор. — Они сами не осознавали, что дерутся в щадящем режиме.

— Когда я добрался туда, то заметил одну странность. Вместо того, чтобы сразу обезоружить меня, Гаврил начал разговаривать со мной, а когда я напал на них, то сопротивления не было, будто бы они забыли об этом.

Каркаров с силой дернул себя за бороду и ойкнул.

— Возможно, от тебя ожидали более решительных действий.

— В смысле?

— Не того, что ты поднимешь их на пару метров и отпустишь, а запустишь чем-то довольно-таки болезненным или того хуже…

— Дать повод исключить меня?

— Да, но выгонять тебя отсюда просто так тоже бессмысленно. Нужна необходимая мотивация… Может, им нужно твое место? Хм… Если отобрать у тебя погоны, то главой Восточного станет Лука Ковач. Лично я никогда не замечал за ним честолюбия или стремления к власти. В нем много любопытства, именно поэтому новые знания впитывает как губка, отсюда и высокий рейтинг. Вряд ли он начал бы действовать настолько глупо и неосмотрительно. Его присутствие на новом посту устроило бы только его сестер и то из-за лишнего повода погордиться братом. Эта теория выглядит какой-то несостоятельной.

Каркаров начал постукивать ногой по полу. Гарри же подтянул одеяло поближе к подбородку.

— Может, меня просто считают угрозой всему порядку в школе? Возможно, это опасения взрастить во мне Темного лорда?

Директор покачал головой и фыркнул.

— Тогда здесь бы не учился Гриндевальд.

— Но он уже ушел в свое время из школы.

— Ушел, — кивнул директор. — Его исключили за то, что он едва не убил своего однокурсника. По неизвестным причинам Геллерт ненавидел евреев и их конфликт был именно на национальной почве. К тому времени Гриндевальд был главой школы. Он обладал исключительной харизматичностью и острым умом. Этот человек был способен видеть то, что было недоступно другим. Пойми, Гарри, невозможно просто так стать Темным лордом. На самом деле этот титул — великая глупость. Человек может вести за собой других разными способами, для этого не обязательно заниматься политикой или достигать какого-то величия. Обладать высоким магическим потенциалом не самое важное в этом, огромное значение имеют ум, проницательность, харизматичность и удачливость.

Гарри прижал колени к груди.

— Тогда зачем они делают это?

— Это тот вопрос, на который я хотел бы сам получить ответ. Возможно, просто испытывают.

— Для чего?

— Не знаю… Одному Кощею понятны все мотивы, — покачал головой Каркаров. — Уж он-то смог дать ответы.

Поттер покосился на него, пытаясь что-то понять из его интонаций.

— Вы теперь не накажете ребят? — спросил Гарри.

— Скорее всего, нет. Сейчас с ними работают, чтобы снять Империо, как ты знаешь, это не просто. Сразу отменить его может только человек, который накладывал. Кстати, о случившемся было сообщено твоему опекуну, — Каркаров поморщился.

— Он вам не нравится?

Директор кивнул.

— Северус был отличным Пожирателем, именно поэтому я предполагаю, что из него получился плохой опекун. Любые положительные качества считались слабостью, ограничением. Мы должны были отказаться от собственной души, стать машинами, знающими только исполнение его воли.

— Он всегда был жестоким?

— Да, — Каркаров закрыл глаза. — Всегда. Темный лорд никогда не скрывал этого, как и того, каким путем придется достигать задуманное. Но люди видели его революционером, реформатором. Он обещал своим последователям не только власть в стране, но и власть над жизнью. Темный лорд играючи создавал новые проклятия, находил слабые места уже существующих… Любому было понятно, что перед ними гений. Это невозможно объяснить, но рядом с ним будто бы останавливалось время. Хотелось пасть пред ним ниц, и благодарить за то, что позволил находиться поблизости от него. Подобную энергетику я, пожалуй, никогда больше не встречал. Темный лорд умел направить, он искусно находил в человеке все его мечты и желания, а потом как фокусник предлагал желаемое. Никто не мог устоять перед ним, а если кто-то смог, то, скорее всего, был убит. Весь ужас от того, куда ты попал, пойдя на поводу своих желаний, осознаешь только потом, когда вокруг тебя не остается ничего, кроме чужой крови и грязи. Северус, мне кажется, так и не осознал всей низменности власти Лорда. Казалось, он наслаждался каждым убийством. Кстати, за это Лорд и любил его.

Гарри положил подбородок на колено и уперся в Каркарова изучающим взглядом.

— Вы пошли бы за ним дальше, если бы перестали себе чувствовать только лишь оружием в его руках?

— Вряд ли, — покачал головой Каркаров. — Сейчас я иначе смотрю на его идеологию. Мир не станет лучше без магглорожденных. Они приносят свежую кровь и идеи, чистокровные слишком консервативны, чтобы позволить себе двигаться дальше.

— Чего они боятся?

— Потерять власть. Они уже заметили, что чем сильнее развивается цивилизация, тем больше прав и свобод начинает хотеть народ и тем меньше прощает правителям ошибки. Никто не хочет потерять влияние или стать в равное положение с остальными. Это значило бы признать других магических существ и допустить их активное участие в политике. Если кентаврам все равно, то вот гоблины могли бы натворить дел. Да, инакость люди признают всегда болезненно, им тяжело действительно принять кого-то, сильно отличающегося от них.

— А что значит быть человеком?

— Я не знаю, какой ответ был бы тут правильным. Можно начать с того, что достаточно им просто родиться, но буду не прав. Нужно еще воспитание и разум. А помимо них чувствующая душа и способность к эмоционированию. В таком случае, выходит, что анатомия откатывается на второй план. Те же маги и магглы одинаково устроены, но отличаются взглядами на жизнь. Я считаю, неправильно отделять нас друг от друга. Мы взаимодополняющие звенья.

— Вы давно пришли к этому?

— Нет, пожалуй, лет пять-шесть назад. Чем старше становишься, тем тебя больше начинают интересовать философские темы и вопросы. Пока юн, не задумываешься ни над чем фундаментальным. Тебе достаточно того, что ты проснулся, встретился с какими-то людьми, что-то попробовал новое и прочее…

— Но я же задумываюсь!

— Но эти вопросы не становятся для тебя первостепенными. Для тебя важнее мысли о друзьях, стратегии поединков, квиддич, успеваемость на уроках… Понимаешь?

— Теперь да.

— Кстати, Гарри… У тебя очень интересная собака, она очень рвалась в Лечебное крыло. У тебя отличный любимец… Очень человечный… Будь внимательным к нему.

Директор встал с постели и на прощание махнул рукой мальчику, оставив мальчика догадываться об истинном смысле своих слов.

* * *

Наказания для напавших на Дориана так и не придумали. Сам Стан ходил по школе хмурый и пугал одним только своим видом особо впечатлительных. Его красные глаза постоянно подозрительно блестели, будто бы кого-то выискивая в толпе. Гарри хмурой тенью, соблюдая расстояние в несколько метров, таскался за ним следом.

Подробности нападения были рассказаны членам отряда сразу же после выписки Поттера. Все прореагировали на это по-разному. Мирослава хмурилась и что-то просчитывала в голове, Офелия выглядела очень напуганной, Эдвин тут же начал весьма эмоционально выражаться, используя для этого нецензурную лексику разных стран, Альберт был же сосредоточен, но выражение его лица выражало печаль и грусть

— Что будем делать дальше? — спросил Эдвин, когда первая волна эмоций улеглась.

— Искать, — уверенно произнес Гарри. — Раньше я не относился к этому действительно серьезно. Теперь этим необходимо заняться вплотную. Для этого давайте обсудим все зацепки, что у нас есть.

Офелия наморщила лобик, достала из-за пазухи карты Таро, завернутые в цветастый платок.

— А они вообще у нас есть?

— Несколько. У меня был как-то странный разговор с Гилбертом Готтом… Мне кажется, он что-то знает о происходящем. Достаточно близок он только с Каролиной, со своими одноклассниками Гилберт дружелюбен, но не более. Думаю, стоит попробовать как-нибудь подступиться к нему.

— Ты сказал, что есть что-то еще, — произнес Альберт.

— Да, мне кажется, директор точно не знает, кто это делает, но что-то подозревает. Своими предположениями Каркаров не делился со мной, но директор точно работает в этом направлении.

— С чего такая уверенность? — спросила Мирослава, что-то записывая в блокнотике.

— Скорее всего, он считает себя обязанным мне, да и господин Каркаров выражал желание стать моим опекуном вместо Снейпа. Мое благосостояние выгодно ему.

— Понятно… — протянул Альберт.

Он закусил ребро ладони и некоторое время молчал.

— Подступиться к Гилберту будет проще, не так ли? Но только как это сделать?

Гарри еще раз убедился, что вокруг них стоят заглушающие чары.

— Я собираюсь сварить Оборотное зелье, — через какое-то время добавил. — И, пожалуй, Сыворотку правды, но для этого требуется почти что месяц. К Каркарову пока никак не подступишься, так что начнем с малого. До Рождества, я должен буду управиться.

Офелия отобрала у Мирославы перо и начала водить им себе по носу.

— Поттер, конечно, ты у нас слегка помешанный на зельях, но не кажется ли тебе, что потянуть варку двух таких сложных составов студенту второго курса не под силу.

— Трех, — Гарри провел рукой по волосам. — Еще помощь с Волчелычным. Оборотное на самом деле не такое сложное, как кажется. Скорее, утомительно, пять литров зелья отнимают у зельевара двадцать два дня спокойной жизни вдали от котла. А вот Сыворотка правды действительно капризна, придется помучиться с ней, но не в первой.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты псих? — поинтересовался Дориан с ехидной улыбочкой.

— Ты и говорил, — отозвался Гарри, улыбнувшись ему еще шире.

Внезапно к ним в комнату влетел растрепанный и раскрасневшийся Луческу.

— Директор велел тебе срочно спускаться в Лечебное крыло, — отдышавшись сообщил он.

Гарри подхватил свою сумку и бегом кинулся вниз. Каркаров сидел с хмурой миной. Рядом с ним с таким же выражением на лице расположился Пришейухов, чуть в стороне от него находился господин Мейер. Даже госпожа Мягкова выглядела очень расстроенной и нервной.

— Что-то произошло? — осторожно поинтересовался мальчик, предчувствуя большие проблемы.

Каркаров набрал воздух в грудь, попытался что-то сказать, потом выдохнул и повторил попытку.

— Тебя действительно отравили, Гарри, — его голос был полон печали. — Это яд «Высокомерный трус». Его действие весьма специфично, оно срабатывает так, что маг для колдовства черпает силы не из своего ядра, а из магического поля. В Средневековье некоторые травили им своих противников перед дуэлями, надеясь на то, что те, исчерпав себя, погибнут. Это позволяло создать им видимость честной победы в глазах других. Отсюда и такое специфичное название.

— Можно ли определить, как давно меня отравили? — обеспокоенно спросил Поттер.

— Да, мы уже сделали это, — отозвался со своего места Мейер. — Это примерно произошло где-то в августе, более точно сказать сложно. Такое ощущение, что тебя постоянно поддерживал какой-то источник извне. Понимаешь, твое поле должно было истощиться еще в начале октября. По идее, мы должны были бы похоронить тебя еще тогда, твое сердце могло остановиться от обычного Ступефая.

— Но ведь у магглов нет никакой защиты, и они не умирают от простейших заклятий!

— У них это называется биополем. Но сейчас не об этом. Где ты провел лето? — напряженно спросил Каркаров.

— В доме опекуна, — убито произнес Гарри.

— А выходил ли ты куда-нибудь? — продолжил директор.

— Один раз за покупками в Косую аллею, но там я ничего ел.

— Яд должен быть введен через кровь или попасть в организм с пищей, — оторвав взгляд от пола, произнес Мейер. — Я начал изготовление противоядия. Ты должен быть готов к тому, что соединение ядра и поля назад довольно-таки болезненны.

Гарри прижался к стене. Голова сильно кружилась, в горле стоял тошнотворный ком, руки вмиг стали ледяными. Ужасная догадка поразила его и совсем выбила из колеи. Вероятным отравителем мог быть только один человек — его опекун, Северус Снейп.

______________________________________________________________________________________________________

О Днях Рождения героев:

28 января 1980 — Альберт Грегорович (Водолей)

14 апреля 1980 — Дориан Стан (Овен)

31 июля 1980 — Гарри Поттер (Лев)

26 августа 1980 Мирослава Беливук (Дева)

1 декабря 1979 Эдвин Эрстед (Змееносец/по официальной астрологии Стрелец)

Если кому-то интересна их астрологическая характеристика, то ее можно посмотреть в группе фанфика в контакте или у меня в дневнике.