Тёмный Лорд (джен)

В половине четвертого Том вместе с остальными слизеринцами брел на первый урок полетов. Октябрьский день выдался пасмурным и необычайно холодным. Хотя стояла только середина осени, воздух укрывала густая серая дымка, как зимой. Том посмотрел на ровную лужайку напротив Запретного леса и почувствовал себя глубоко несчастным. Его не развеселил даже визг Араминты, наступившей на проползавшего по влажной траве слизня.

С раннего детства Том ненавидел спорт. Хрупкий и длинный, он всегда был худшим в спортивном зале. Его сутулая спина и тонкие бицепсы, которые мог обхватить пальцами ребенок, вызывали вечные насмешки. Том надеялся, что хотя бы в волшебном мире не будет спорта. Но в воскресенье он получил объявление о первом уроке полетов, который должен проходить с гриффиндорцами.

— Я так мечтаю попасть в квиддичную команду, — пробормотал Рэндальф.

— Первогодки не могут играть, — наставительно заметил Альфард Блэк.

— Может, мы станем исключением? — с надеждой вздохнул Лестрейндж.

Нортон и Энтони прыснули. Том поморщился, слушая, как Эмилия Гринграсс рассказывает о своем умении летать и укрощать шпорами гиппогрифов. Том был уверен, что Гринграсс врет: она врала почти всегда.

— Наш Томми трусит летать… — важно протянула Эмилия, перехватив его взгляд. Ее зеленые глаза с голубоватым отливом сверкнули веселым огоньком.

Слизеринцы, кроме совсем раскисшей Араминты, разразились хохотом. Том с яростью посмотрел на Эмилию. Несмотря на холод, девочка не надела плащ. Том не сомневался, что она хочет продемонстрировать красоту своей тонкой фигуры, а заодно и новые замшевые ботинки. К ярости Тома даже Лестрейндж таращился на неё как идиот.

— Гляди-ка, грифы уже приперлись, — воскликнул с отвращением Рэндальф.

Десять гриффиндорцев стояли рядом со старыми «Кометами-100». При одном взгляде на них Мальсибер досадливо поморщился: он, видимо, привык летать на гораздо лучших метлах. Том также с неприязнью посмотрел на гриффиндорцев, заранее готовясь к худшему. Подтянутая Августа Энслер что-то шептала Линн Пинетти. Взглянув на Риддла, подруги рассмеялись. Игнотус Пруэтт, бывший, видимо, лидером у гриффиндорцев, повернулся к своим.

— Мы, похоже, сможем сбросить с метел пару змеенышей, — усмехнулся он.

— С каких пор облезлые кошки научились летать? — хмыкнул Мальсибер. Слизеринцы, включая Тома, одобрительно загудели.

— Помолчите, мистер Пруэтт. Успокойтесь, мистер Мальсибер, — на поляну легко выбежала высокая темноволосая женщина. Ее четкая интонация хорошо сочеталась со светло-голубыми глазами и чуть заметными морщинками у глаз.— Я, Джокунда Сайкс, буду вести уроки полетов. Что ждете — становитесь к метлам.

Том сбросил плащ и с опаской посмотрел на метлу. Пережив в детстве три перелома, он с ужасом думал о том, насколько больно упасть с такой высоты. Из бесконечных разговоров Рэндальфа о квиддиче Том знал, что Джокунда Сайкс три года назад первой в мире перелетела на метле Атлантику. Однако Том не интересовался спортом и при взгляде на мисс Сайкс не чувствовал ничего.

— Здесь, разумеется, есть кое-кто, кому понадобятся уроки полетов,— Игнотус Пруэтт насмешливо посмотрел на него. — Умение летать — это наследственный дар, и у грязнокровок, боюсь, в воздухе шансов нет.

— Я бы на твоем месте заткнулся, Пруэтт, если не хочешь сожрать пару слизней, — Том с ненавистью посмотрел на Игнотуса. Гриффиндорцы засмеялись, но профессор Сайкс шикнула на них, увидев, что Том выхватил палочку.

— Спокойно, мистер Риддл, — женщина вышла в центр лужайки. Том нехотя убрал палочку. — Предупреждаю: никаких дуэлей в воздухе, иначе немедленно отправитесь к директору, — Том еле сдерживался, чтобы не наслать на Пруэтта заклинание посильнее, и пытался сконцентрироваться на своей метле.

— После моего свистка вытяните правую руку над метлой и скажете «Вверх!» — кивнула профессор. — Раз, два, три…

Том дернул левую руку и с удивлением обнаружил, что ничего не произошло. Почти все гриффиндорцы и слизеринцы держали в руках метлы. Лишь у него, Араминты и еще одной слизеринки, Марты Винс, метлы остались неподвижными.

— Отлично, — заметила профессор Сайкс. — Кто не сумел поднять метлы, пытаются снова. Остальные взлетают по моей команде…

Первым оторвался Игнотус. Немного осмелев, он направил метлу вверх и стремительно взмыл в небо, остановившись лишь когда очутился примерно в сорока футах над землей. Однако Рэндальф не мог уступить гриффиндорцу первенства. Едва коснувшись ногами лужайки, он взлетел навстречу Пруэтту. За ними стали подниматься Мальсибер, Крэбб, остальные гриффиндорцы… Только Эмилия Гринграсс к радости Тома села на метлу задом наперед.

— В чем дело, грязнокровка? — Том поднял голову и заметил важно пролетавшего Мальсибера.

— Может, змеям просто надо шипеть в болоте? — рассмеялся Игнотус. Ухватившись левой рукой за метлу и вытянув правую, он помчался к окутанному серыми клубами тумана озеру и полетел над ним, чуть ли не касаясь водной глади носками ботинок.

«Давай… Давай… Ну же… Вверх или как там…» — шептал в ярости Том. Но метла, как заговоренная, продолжала лежать на земле.

Том вновь, как и в приюте, почувствовал ярость унижения. Это чувство душило его всякий раз, когда другие дети во время игры в футбол обзывали или пинали его. Том лихорадочно достал палочку, готовясь ответить на любое оскорбление. Но Рэндальф, Игнотус и Августа, позабыв о нем, мчались наперегонки, словно гонялись за снитчем. Низкое небо скрывало вершины хогвартских башен, и Том с тоской наблюдал за бесконечными клубами тумана, смешивавшимися с пеленой грязно-серых облаков.

— Ты слишком длинен, чтобы летать, змееныш, — назидательно заметила Августа, приземляясь на лужайку.

К ярости Тома гриффиндорки Линн Пинетти и Мона МакКейб рассмеялись. Игнотус Пруэтт проделал пару раз мертвую петлю над озером и затем под восторженные крики девочек приземлился на лужайку. Отшвырнув в сторону метлу, он весело побежал к радостно приветствовавшим его одноклассникам.

— Великолепно, мистер Пруэтт… — улыбнулась мисс Сайкс. — Я сообщу о Вас капитану команды. Первогодки не могут играть в квиддич, но в будущем году Вы смело можете претендовать на позицию нападающего или ловца.

Грустно вздохнув, Том посмотрел на башню с высоким окном. Это был кабинет профессора Мэррифот с прекрасным видом на озеро. Тому показалось, будто в окне мелькнули фигуры Галатеи Мэррифот и Альбуса Дамблдора. Что, если Дамблдор видел его позор? Одна мысль об этом была для него страшнее любых насмешек. Том взглянул на лежавшую метлу и с ненавистью пнул старое древко.

* * *

Том медленно шел по Залу Славы. Кубки и щиты с гербами, таблички и статуэтки отливали на солнце серебряными и золотыми искрами. Прищурившись, Том стал рассматривать кубок с именем некоего Маркуса Вилмора, который получил в 1882 г. награду за лучшую игру в квиддич. Том подумал, что проверить эти кубки было хорошим началом поиска семьи.

Минувшая неделя выдалась отвратительной. Едва Том входил в гостиную, как Мальсибер и Крэбб вытягивали левые руки и начинали изображать подъем метлы. Гринграсс и Пак награждали его ехидными взглядами. Кто-то из них рассказал о случившемся второкурсникам, и Лукреция Блэк не преминула воспользоваться таким подарком. Удостоверившись, что Том в гостиной, она с ядовитой улыбкой сообщала, что неумеющего летать нельзя считать мужчиной. Том с грустью думал о том, что на каждого из своих врагов он мог бы наложить проклятие. Но он не делал этого, помня разговор в приюте с Дамблдором. Однажды, когда Тому было шесть лет, завхоз Эрни Спенсор выпорол его ремнем так, что он неделю не вставал с постели. Мало ли какие наказания предусмотрены в Хогвартсе за нападения на богатых малолеток?

Через три стеллажа Тома постигло разочарование: никаких Риддлов не было. Это, конечно, не говорило ни о чем: Зал Славы казался огромным. Но фамилия Риддл, похоже, не была известной в волшебном мире. Покусывая нижнюю губу, Том продолжал смотреть переливающиеся стекла, хотя ехидный шепот внутри подсказывал, чтобы он не рассчитывал на успех.

— Привет! — раздался сверху мелодичный голос. Под потолком пролетало привидение молодой женщины. Белокурая девушка с волосами до пояса и развевающейся до самой земли мантией, наверное, была красавицей, но ее вид был высокомерный и неприступный.

— Добрый день, Елена, — мягко улыбнулся Том. Он нашел ее имя в «Энциклопедии призраков» и знал, что она не откликается на «Серую Даму».

— Ты знаешь мое имя? — удивился призрак, подлетев к стеллажу. — Обычно меня зовут Серой Дамой, но я не отзываюсь на это прозвище. Ты всегда читаешь допоздна… Почему я никогда не вижу тебя в нашей гостиной?

— Я учусь в Слизерине, — Том показал на серебристый значок змеи.

— В самом деле? Я думала, ты на моем факультете… Большинство слизеринцев — отпрыски древних родов, которые раздуваются от спеси. Тебя зовут, кажется, Том?

— Да, Том. Том Риддл, — кивнул мальчик.— Может, вы поможете мне, Елена? — он постарался просить мягко, но его голос звучал почти как приказ. — Вы что-то слышали о Риддлах?

— Никогда не слышала такой фамилии, — нахмурилась Серая Дама. — Ты левша? — она удивленно посмотрела на его серо-зеленый галстук.

Том вскинул брови.

— В этом есть что-то особенное?

— Не очень…. Но левша в колледже Салазара? — женщина сначала нахмурилась и тотчас, меланхолически улыбнувшись, полетела прочь. Том помчался за ней по каменным плитам и через пару минут выбежал в базальтовый холл.

— Елена! — громко звал он. — Елена, подождите! — призрак Райвенкло помчалась быстрее и пролетела через стену, оставив Тома одного в холле. Мальчик опустился на мраморные ступени и уставился на собственные ботинки.

* * *

Утром в Хэллоуин Том встал в шесть часов. Ночью ему, как и в первый день, приснилось зеркало с отвратительным лицом в виде змеиной морды. Том проснулся в холодном поту и с дрожью в руках. Он чувствовал легкий озноб даже когда вышел в гостиную и сел читать учебник по расширенной травологии.

Через полчаса Том понял, что не может читать: сегодня был день рождения Лесли, и от него ускользал смысл слов. Взмахом палочки Том зажег двенадцать свечей: столько, сколько исполнилось бы ей. Перед глазами стоял набор позолоченных рождественских шишек. Почему Лесли с ее серебристым смехом должна была умереть, а такое бесполезное создание, как Билли, живет? Том вздрогнул, поразившись собственной мысли. Спотыкаясь от волнения, он пошел на завтрак.

Войдя в Большой зал, Том почувствовал сладковатый запах запеченной тыквы. В воздухе летало много летучих мышей. Тому показалось, что в отсвете факелов он видит большие красные глаза, но это была иллюзия игры огней. Взволнованный Дамблдор быстро шел по залу, беседуя с Галатеей Мэррифот. Сидящий за преподавательским столом профессор Герберт Бири хмурился и что-то бормотал директору Диппету. Том поскорее взял номер «Ежедневного пророка» и углубился в передовицу. Заместитель министра магии Эдуард Вэйн рассказывал, что после смерти президента Мустафы Кемаля в Турции усилились сторонники Гриндевальда. Впрочем, в турецких новостях не было ничего удивительного: иранские маги уже присягнули на верность темному волшебнику, да и в Британской Индии были заметны брожения.

— Замечтался, грязнокровка? — Том вздрогнул, увидев Нортона Мальсибера. — Я думал, наш Мистер Всезнайка опять что-то учит.

— Пошел нахрен, — Том досадливо отвернулся, подвинув чай.

— Ты выражаешься, как поганый магл, — хмыкнул Нортон. — Не удивительно, что ты вырос нелетающим ублюдком.

— Разве? А я вот сомневаюсь в твоей чистокровности, Мальси, — Риддл с ненавистью уставился на дорогие замшевые ботинки Нортона. Через мгновение раздался крик, и его враг растянулся на полу.

Сидевшие напротив Друэлла, Эмилия и Араминта рассмеялись. Том вздрогнул: зачитавшись, он не заметил, как девочки вышли на завтрак и стали весело болтать о том, с кем встречается Эрик Розье — старший брат Друэллы. Все трое были в новеньких темно-зеленых мантиях и с изумрудными заколками в волосах.

— Ты заплатишь за это, грязнокровка, — плаксиво простонал Мальсибер, потирая ушибленный локоть.

— Угу… непременно… — рассеянно пробормотал Том, доставая из портфеля свиток по травологии. Нортон сплюнул и, поднявшись, пошел прочь. — Паршивый ублюдок, — фыркнул Риддл ему вслед.

— Это надо было видеть со стороны, Том… — прыснула Друэлла. Араминта помахала маленькой белой ручкой. Эмилия снисходительно улыбнулась: она не любила Тома, но огонек в ее глазах показывал, что девочке понравилось падение Нортона.

Том рассеянно взглянул на волшебный потолок, изображавший обложной ливень. Его напугал дурацкий сон, затем разозлил Нортон. Ему показалось, что это ещё не худшее, что может случиться за сегодняшний день.

Предчувствия не обманули Тома. На уроке травологии профессор Бири увлеченно рассказывал о четырех способах использования шишкороста. Райвенкловки Джулия Кэмпбелл, Миранда Литтлтон и Салли Купер слушали его лекцию вполуха и о чем-то постоянно перешептывались. Том подозревал, что причиной их бесконечных разговоров были движущиеся картинки Миранды, которая красиво рисовала. Нортон Мальсибер под шепот Крэбба и Гринграсс исподтишка бросался в них рыбьими глазами. Девочки шипели, но не предпринимали ничего.

Все изменилось, когда Том посмотрел на ластик Миранды. У нее была красивая резинка в фиолетовом футляре с рисунком розы. Том фыркнул, представив, как она ударит Крэбба в лоб. В ту же секунду ластик взлетел и стукнул Энтони по лицу. Класс грохнул от смеха. Возмущенный профессор Бири снял с Райвенкло пятнадцать баллов, чем вызвал восторженный гул слизеринцев.

— Говорят, профессор Бири мечтает организовать в Хогвартсе магический театр, — с восторгом прошептала Араминта при выходе из класса.

— Тебе, Бэрк, не дает покоя слава великой актрисы? — хмыкнул Лестрейндж. — Мамочка умрет, увидев тебя в длинном платье и белых перчатках.

Слизеринцы засмеялись. Раскрасневшаяся Араминта с ненавистью посмотрела на Рэндальфа. Том фыркнул: актриса казалась ему кем-то вроде дорогой шлюхи. Мутные потоки воды закрывали высокое окно, за которым едва угадывались силуэты Запретного леса. Постояв немного у окна, Том пошел на следующий урок.

На уроке заклинаний профессор Раджан объявил, что они приступают к изучению левитации. Направив палочку на мышь Сьюзан Пак, он к восторгу учеников заставил ее полетать. Том тренировался в левитации весь вечер и не сомневался в успехе. К досаде Тома его напарником оказался Энтони Крэбб. Сначала он тупо смотрел на гусиное перо, затем стал усиленно махать палочкой.

— Ты неправильно произносишь, — Том посмотрел на Крэбба с нескрываемым презрением. — Wingardium Leviosa! — он уверенно взмахнул палочкой, и длинное перо, оторвавшись от парты, полетело по классу. Рэндальф, Друэлла и Араминта зааплодировали. Испуганные хаффлпафцы, кроме недовольно фыркнувшего Филиппа Диггори, смотрели на Тома, как на загадочное существо.

— О, великолепно! — воскликнул Саид Раджан. — Посмотрите: мистеру Риддлу это удалось, — Том улыбнулся, но тут же осекся: профессор Раджан внимательно посмотрел на его левую руку.

Мальсибер, однако, не стал репетировать заклинания и до конца урока отпускал Крэббу и Гринграсс колкости в адрес Риддла. Том вышел из класса впереди всех и поспешил на обед. На дом задали не так уж много, так что вечером он наконец был свободен.

— Должен признать, у тебя неплохо получилось, грязнокровка, — хмыкнул Мальсибер, когда ученики вышли в коридор.

— Безумно счастлив получить похвалу от такой серой бездарности, как ты, — парировал Том. Проходившие по коридору хаффлапаффцы — белобрысый мальчик в очках с толстыми стёклами Эндрю Тройтон и темноволосая девочка Лайза Карвей — с опаской посмотрели на них.

— Знаешь, Томми, — вздохнул Нортон, — даже если ты выучишь все заклинания, все равно ты грязнокровка. Земля не перевернется.

— И грязнокровка останется грязнокровкой, — засмеялась Эмилия, поправляя на ходу длинные пшеничные волосы.

— Минус пять баллов со Слизерина, мисс Гринграсс, — заметил подошедший Дамблдор. — Я не потерплю это мерзкое слово.

Том улыбнулся, но профессор окинул его пристальным взглядом — точь-в-точь как мистер Олливандер, когда узнал, что Риддл левша. Нахмурившись, Том отошел к стрельчатому окну и посмотрел на бесконечную пелену туч.

* * *

Поздним вечером Том сидел в кресле и теребил бахрому накидки. Иногда, отвлекаясь от книги, он рассеянно смотрел на весело горящее пламя в камине: даже оно не могло согреть сырую зябкость подземелий. Его отвлек странный гул. Слева у стены стояла группа учеников. Из обрывков разговора Том понял, что учителя впервые за два месяца вывесили рейтинги. Задыхаясь от волнения, он помчался к стене, возле которой стояли десять песочных часов с изумрудами. На каждом из приборов было выгравировано имя ученика.

— Шестьдесят пять… Невероятно… — раздался сдавленный голос Араминты.

— Шестьдесят пять? — Эмилия вскрикнула, и, забыв о манерах, стала пробираться к часам.

Том что-то пробормотал. Какой-то ученик набрал шестьдесят пять баллов? На фоне одиннадцати, пятнадцать, двадцати баллов это казалось невероятным. Но в первых часах изумруды замерли на делении 65. С минуту Том смотрел на них и только затем прочитал: «Риддл Том Марволо. 65 баллов».

Огромная гостиная поплыла перед глазами. Друэлла, Марта и Рэндальф что-то кричали. Многие, включая второкурсников, рассматривали Тома так, словно он был одет в диковинную одежду. Лукреция кусала тонкие губы. Риддл бросил на нее победный взгляд, но тут же встретился с ненавидящими глазами Нортона.

Хотя Том вошел в спальню последним, его соседи еще не спали. Мальсибер и Крэбб стояли возле столика. Пологи Рэндальфа и Альфарда были открыты. Том понял, что враги решились устроить представление. Однако он знал разоружающее и блокирующее заклинания, и не сомневался, что отразит атаку обоих. Присев на кровать, он надел серо-зеленую пижаму и достал газету.

— Штудируем периодическую прессу, грязнокровка? — ухмыльнулся Крэбб.

— Ты делаешь поразительные интеллектуальные успехи, Энтони, — заметил Том шелковым голосом. — Выучил фразу со слов Мальси или Гринни?

— Не смей называть меня Мальси! — с ненавистью воскликнул Нортон.

— Ты же зовешь меня Томми, так почему мне нельзя? — Том старался говорить как можно более равнодушно, хотя нервы были напряжены до предела.

— Ты — грязнокровка, — сплюнул Нортон, видимо, не найдя других аргументов. — Знаешь, как чистокровные маги прогоняют таких, как ты? — Том с интересом посмотрел на него. — Serpensortia, — воскликнул Мальсибер.

Раздался звук, похожий на выстрел. Из палочки Нортона вылетела длинная черная змея и, шлепнувшись на пол, с угрожающим шипением поползла по полу. Том улыбнулся.

— Привет, — спокойно сказал он.

Толстая змея послушно свилась в кольцо, точно пустой садовый шланг, и уставилась неподвижным взглядом на Тома.

— Повелитель? — прошипела она.

— Спокойно, друг, — Том встал с кровати и улыбнулся, глядя на потрясенные лица соседей. Протянув руку, он погладил гадюку по головке. — Неплохо бы пугнуть этого гаденыша, — Том указал на Мальсибера.

Змея покорно развернулась и поползла к Нортону. Раздался визг. Мальсибер забился с ногами в угол кровати и судорожно обнял колени. Гадюка тянула головку к его постели.

— Боишься моих черных друзей, Нортон? — усмехнулся Том, подойдя к его кровати. В зеленоватой полумгле его длинная фигура была похожа на призрака. — Только посмей обозвать меня еще раз грязнокровкой!

— Уж-ж-ж-алить его, Повелитель? — послышалось низкое шипение.

— Не стоит, — прошипел Том. — Ползи лучше в подземелья, друг.

Черные кольца покорно поползли к двери. Мальсибер продолжал что-то лепетать. Том презрительно усмехнулся и, развернувшись, пошел к выходу. Потрясенные Лестрейндж, Блэк и Крэбб расступались, словно по спальне шел прокаженный.

Том не заметил, как вышел в пустую гостиную. В голове мутилось. Том понял, что не сможет вернуться в спальню. Оглянувшись, он залез с ногами в большое кресло у камина и поплотнее укутался толстым зеленым пледом.