Моя жизнь - моя игра (джен)

Каникулы закончились, студенты вернулись в школу. Счастливые и отдохнувшие. Все в замке вернулось в привычное русло — уроки, домашние задания, миссис Норрис и Филч, мешающие Гарри посещать Запретную секцию. Он пару раз еще пробовал это сделать, один раз даже получилось. Гарри благополучно почитал книгу об анимагии («Интересно, почему она в Запретной секции?»), а вот второй раз он снова убегал от кошки и ее хозяина.

Но, вероятно, миссис Норрис раздражала не только Гарри. Близнецы Уизли, в один прекрасный день, наложили несколько иллюзорных чар, и по замку стало ходить около сотни кошек. Чары были обычными, но вполне качественными. У Гарри с отражением реальности получилось бы лучше, кошки были бы осязаемыми, вообще как настоящие. Но Поттер решил поддержать шутку по-другому. Он как раз только научился некоторым возможностям магии теней, поэтому добавил свой штрих в это безобразие. Мальчик сделал так, что по замку кроме сотни иллюзорных кошек, бродила еще сотня кошачьих теней. Близнецы, когда поняли, что им кто-то подыграл, стали накладывать «кошачью иллюзию» несколько раз в день, так как обычные иллюзорные чары снимались быстро, и кошки периодически исчезали. А вот с тенями было сложнее.

В итоге через несколько дней младшекурсники уже боялись всех местных кошек. А сам Филч убегал от своей кошки (или ее иллюзии), как от Авады. Что говорить о том, когда кто-либо видел кошачью тень, а кошки поблизости не обнаруживалось? В общем, целую неделю в замке было «кошачье помешательство». Близнецы благодарили своего помощника в деле по распространению хаоса, правда, не знали, кто им был.

Но вскоре близнецам надоело каждый день накладывать иллюзии, а Гарри убрал кошачьи тени. Мальчик продолжил изучать магию теней. Он прятал в тени предметы, а потом вытаскивал их, находясь в другом месте, из тени на собственной руке. Получалось эффектно, жаль никто не видел. Любые особенные способности не требовали заклинаний. С одной стороны, так было проще. С другой стороны, иногда проще выучить заклинания, чем понять принцип работы способностей. Если змееусты просто от рождения могли говорить со змеями, то для других способностей требовалась концентрация и умение правильного использования. Те же метаморфы. Они могли с рождения неосознанно менять цвет волос, глаз, но для того, чтобы принимать облик другого конкретного человека, нужно было долго тренироваться. И развивать, прежде всего, память. Мы запоминаем образ человека, без всех деталей внешности, поэтому поначалу все метаморфы не могут принимать правдоподобный облик. Получается лишь образ человека, но узнать подделку не составит труда.

* * *

— Гарри, — вбежала в библиотеку Гермиона, — я узнала, кто такой Николас Фламель!

«Приехали! Я и забыл, что она увлеклась поисками информации».

— Это известный алхимик и единственный создатель философского камня! Я искала информацию о нем в книгах о волшебниках двадцатого и девятнадцатого века, но ему более шестисот лет! На самом деле забавно, что его имя я встретила в карточке от шоколадных лягушек.

— И ты думаешь, что в запретном коридоре, где дверь открывается Алохоморой, спрятан философский камень? — Гарри скептически приподнял бровь.

— Почему нет? Там же за дверью цербер, а они лучшие сторожа!

— Нет Гермиона, лучшие сторожа — это заклинания, а на цербера подействует Авада.

— Что ты говоришь, Гарри? Какая Авада?

— Авада Кедавра, какая же еще. Убивающее проклятье, после которого я зачем-то выжил. Пойми, если маг ограбил банк, чтобы взять камень, то его не остановит собака. Вряд ли он высокоморальный человек, которому совесть не позволит убить бедное животное.

Гермиона задумалась. Гарри снова удалось разрушить ее представление о мире. Уже не в первый раз, между прочим. Наивная девочка даже не задумалась над тем, что преступника не остановит цербер, что он просто убьет его. Она всегда мыслила со своей позиции, как, пожалуй, и любой другой человек. И ее моральные принципы не позволили бы убить собаку. А вот о том, что у грабителя принципы несколько иные, она не подумала.

Гарри в этот момент понял, что если Волдеморт вернется, то Гермиона в этой войне — не боец. По крайней мере, если не изменит своим принципам. Даже не боец «Света». «Светлые» тоже кидались Авадами в Пожирателей, жертвы были с обеих сторон. Вот, кстати, еще одно подтверждение того, что есть лишь выбор. Выбор идеологии в данном случае, или просто привычка. Делаешь то же самое, что и другая сторона, просто веришь в то, что делаешь зло ради добра. А Гермиона — человек, который не убьет, даже если ей самой будет грозить опасность. Пока — точно не убьет. Наверное, у нее было счастливое детство, раз ей в голову не пришла мысль, что собаку можно убить на пути к своей цели.

— Возможно, ты прав. Знаешь, у нас в Гриффиндоре ходит слух, что там что-то спрятано. Они не знают, что именно, но все думают, что Снейп собирается это украсть.

— Снейп?

— Ну да. Близнецы часто видят его около запретного коридора.

— Это бред, Гермиона. Как бы я не относился к Снейпу, но идиотом его считать не нужно. Может быть младшекурсникам и кажется, что справится с цербером сложно, но если помнишь, именно Снейп добил тролля. Ему убить пса не составит труда.

— Но зачем тогда он там все время ходит?

— Может быть, следит, чтобы школьники не подходили к коридору. Откуда мне знать.

* * *

Вскоре состоялся матч по квиддичу Гриффиндор-Хаффлпаф, где выиграли краснознаменные. Через месяц играли Слизерин и Равенкло, выиграли змеи. В гостиной Слизерина состоялась вечеринка по случаю победы, а Гарри вечеринки не любил. Он не сомневался, что будь он на факультете Гриффиндор, он не любил бы их еще больше. Мальчик был уверен, что там вечеринки более шумные.

Гарри набросил на себя мантию-невидимку и покинул гостиную — решил пройтись по окрестностям замка. Увидел направляющегося в сторону Запретного леса Снейпа, и зачем-то проследил за ним. В итоге стал свидетелем любопытного разговора декана с Квирреллом о цербере, философском камне и о том, что профессору ЗОТИ пора бы определиться, кому он верно служит.

До урока зелий Гарри забыл о разговоре. Но вот на занятии, стоило войти Снейпу в класс, мальчик опять вспомнил подслушанный разговор в лесу. Стал размышлять о том, что Квиррелл все-таки очень странный человек. Заика вполне подходил на роль идиота, который поверит в то, что камень охраняет цербер, которого сложно убить. Ну, по крайней мере, Квирреллу, испугавшемуся вампиров — сложно. Хотя, может он и не такой дурак, каким кажется.

Гарри задумался, и пропустил момент добавления нового компонента в зелье. Разумеется, зелье получилось отвратительным. Есть быть точнее — оно вообще не получилось. Мальчик недолго думая, заглянул в котел к Малфою и скопировал его зелье иллюзорно, закрепив отражением реальности. Конечно, пить такое варево не стоит, но ряд ли профессор будет пробовать зелья. Посмотрит на вид, а по виду оно было качественным. И какая разница, что это иллюзия?

После обеда у первокурсников не было занятий, и Гарри сидел в гостиной и читал книгу по трансфигурации. Вернее, он смотрел в книгу, а мысли его были где-то далеко. Малфой заметил, что однокурсник смотрит на одну страницу уже минут десять.

— О чем задумался?

— О Квиррелле, — честно ответил Гарри.

— Нашел о ком думать, — ухмыльнулся блондин.

— Тебе он не кажется странным? Нет, то, что он странный — бесспорно, — добавил Гарри, заметив удивленный взгляд Малфоя, — но он слишком странный. Как будто он играет роль.

— По мне, так он ужасный преподаватель. Программа первого курса предполагает обучение всякой ерунде, так он и ерунде научить не может. А еще от него воняет!

— Вот это и странно. Старшекурсники говорят, что год назад, когда он преподавал магловедение, он таким не был. Вампира встретил, видите ли...

— Ну да, это странно. Вампиры первыми на магов не нападают.

— А еще он неплохой волшебник.

Малфой вопросительно поднял бровь.

— Сам подумай. Помнишь, как он щелкнул пальцами, и на доске появилась запись?

— К чему это ты все говоришь? — спросил Малфой после некоторых раздумий.

— У него какая-то цель. Ради нее он играет роль идиота. Ты так не думаешь?

— Какая цель? Полагаешь, он хочет украсть то, что спрятано в запретном коридоре?

— Там философский камень. По крайней мере, так должен думать я.

— Я что-то пропустил? — осведомился Драко. Малфой — не Рон и не Гермиона, чтобы обижаться на то, что ему что-то не рассказали. Не хотел Гарри говорить о камне — его право. Захотел рассказать сейчас — тоже его право.

— Наверное. В общем, мы с Грейнджер случайно услышали, как директор говорил, что в коридоре спрятано что-то, принадлежащее Николасу Фламелю. Может быть, и не случайно услышали. Но это не так важно.

— Если Квиррелл не такой идиот, каким хочет казаться, и при этом владеет беспалочковой магией, то он должен понимать, что там камня нет.

— Может быть, он понимает. Но камень скорее всего где-то в школе. А коридор может быть отвлекающим маневром. Или охраняется не только цербером. Может дальше на люк наложено множество заклинаний. Откуда мне знать?

— Что ты предлагаешь?

— Ничего, я просто размышляю.

Гарри действительно просто размышлял. Оставалось неясным только одно. Если Квиррелл хочет украсть камень, где бы тот не находился, то причем тут сам Гарри? Почему директор хотел, чтобы он полез в этот коридор? Зачем он дал ему эту подсказку с Фламелем?

Мальчик решил оставить все как есть, в конце концов, какое ему дело до философского камня? Ну, хочет Квиррелл бессмертия, так пусть ищет его. Мало ли, у кого какие желания. Вот самому Гарри бессмертие только в страшном сне могло присниться! Может быть, не будь он Гарри Поттером, его бы и привлекала перспектива жить вечно, наблюдать за ходом истории, как это делает Кассандра. Но нет же, Мальчику-Который-Выжил не позволят просто наблюдать.

* * *

Через две недели Гермиона, Гарри, и, как ни странно, Рон, каким-то чудом оказавшийся в библиотеке, встретили там Хагрида. Кстати, тоже неизвестно каким чудом там оказавшегося.

— Хагрид, что это у тебя? — спросил бесцеремонный Рон, выхватывая книгу у великана, — «Пособие по разведению драконов»!

— Ты решил завести себе ручного дракончика? — спросил Гарри.

— Я ээ... так, посмотреть зашел, — сказал великан, отводя глаза.

«А вот это уже интересно!» — подумал Гарри.

Вечером Гарри, Рон, и Невилл Лонгботтом, которого потащил за собой рыжий, направились к хижине Хагрида. Интересно же было узнать, что задумал лесник. Гермиона не пошла, сославшись на недописанное эссе по зельям.

В хижине стояла ужасная жара — в камине горел огонь, и горел очень не слабо. И это несмотря на то, что весна была в самом разгаре, и на улице было уже довольно-таки тепло.

Попили чай, стали говорить ни о чем, и обо всем сразу.

— Хагрид, можно открыть окно? Тут задохнуться можно, — спросил Гарри.

— Извини, но никак нельзя, — ответил великан и покосился в сторону камина. Все проследили за его взглядом.

— Хагрид! Что это?! — воскликнул Рон.

Дети сразу заметили огромное черное яйцо в пламени камина.

— Где ты его взял? — поинтересовался Уизли, — Оно должно стоить кучу денег!

— Да выиграл я его в карты, вчера в «Кабаньей голове».

— И что ты будешь делать, когда вылупится дракон? От твоей хижины живого места не останется, — заметил Гарри.

— Ну, я читал кое-что...

Дальше Гарри уже не слушал объяснения Хагрида. Зато перспективами жизни дракона у Хагрида активно интересовались Рон и Невилл. Что-то было странное в том, что Хагрид выиграл яйцо. Не был похож лесник на человека, способного вообще выиграть что-либо в карты.

«Может быть, его подставили? Все узнают о драконе, он и вылетит из школы. Хотя кому до него есть дело? Подставлять, так Дамблдора, преподавателей, а лесник никому не мешает. Может, и вправду выиграл. Вот на Рона посмотреть, так никогда не скажешь, что он хорошо в шахматы играет. Вдруг Хагрид тот еще шулер».

На выходе из хижины первокурсники столкнулись с Малфоем.

— А ты что тут делаешь? — сразу начал Рон.

— Решил посмотреть, как живут нищеброды, вроде тебя! Говорят, ваш дом напоминает берлогу этого великана!

— Серьезно, Малфой, что ты тут делаешь? — спросил Гарри.

— Отбой вообще-то, а тебя нет. Вот, решил прогуляться, — тихо произнес блондин, чтобы гриффиндорцы его не услышали.

Вчетвером, под аккомпанемент взаимных оскорблений Рона и Драко, дети направились в сторону замка.

У входа они столкнулись с МакГонагалл. Она была явно недовольна встречей с первокурсниками.

— Вас ждет дисциплинарное взыскание! — вскричала она, — И по двадцать баллов со Слизерина и Гриффиндора! Как вы посмели находиться не в своих гостиных после отбоя? И ладно, если бы ходили по школе! Так нет, вы решили прогуляться по окрестностям замка! Я сообщу директору! Вы из разных факультетов, так пусть директор и решает, каким будет взыскание!

Гарри и Драко, будучи не в самом лучшем расположении духа, побрели в гостиную Слизерина.

— Какой черт дернул тебя пойти за мной?

— Сам не знаю. Может, скучно в гостиной было. Знаешь же, что с Крэббом и Гойлом особо не поговоришь.

Спать не хотелось совершенно. Малфой и Поттер молча сели в кресла у камина. Первым тишину нарушил Драко.

— О чем думаешь?

— О том, кому продать дракона, — честно ответил Гарри.

— Ты у этого Хагрида случайно не перегрелся? Там от избы такой жар стоял, я на улице и то запарился.

— В этом-то и дело. Он драконье яйцо выхаживает.

— Не школа, а сборище психов! Насчет продажи яйца... ты серьезно?

— Вполне, — сказал Гарри, и драматично добавил, — Эх! Тебе не понять, каково это, когда из твоих собственных денег выделяют сто галеонов в год! Вот и приходится честным трудом зарабатывать себе на хлеб. А предыдущий способ «зарабатывания» оказался не самым удачным.

Малфой рассмеялся.

— Много заработал?

— Не слишком. Около пятиста галеонов.

— Не слишком много, говоришь? — сощурился Драко, — Ну, ну. И как же ты их заработал?

— Шумно. Больше так делать не стоит. Без крайней необходимости.

— Странный ты, Поттер. Неизвестно о чем думаешь, Обливиэйт на маглах тренируешь, галеоны «зарабатываешь». Даже страшно иногда становится.

— Малфою страшно. Куда катится мир!

— Ну, это я так, к слову. А насчет дракона... Знаешь, есть один торговец всякой незаконной живностью — Мэртсон. В Лютном магазин держит. Но я с ним лично не знаком, поэтому написать ему не могу.

— Почему? Ты же знаешь его фамилию, сова доставит письмо.

— Сова-то доставит. Но есть некий этикет, правила переписки, называй, как хочешь. Написать человеку, фамилию которого ты случайно слышал... некорректно, что ли. В письме нужно как минимум указать, откуда тебе известно об этом человеке. Не могу же я написать, что в девять лет случайно подслушал разговор отца. На то, что мне рассказал о нем сам отец, тоже не могу сослаться. Он у отца поинтересуется.

— Мда... проблема. Слушай, как думаешь, в Лютном все продавцы между собой знакомы?

— Полагаю, что да. Переулок небольшой, у всех бизнес семейный.

— Если что, поможешь стащить яйцо у Хагрида?

— Ты точно перегрелся, Поттер. Картина маслом — Малфой крадет у Хагрида драконье яйцо!

— Неужели у тебя так много карманных денег, что на все хватает, и отец отчетов не требует?

— Ну, отчетов отец действительно не требует, но все же наблюдает за тратами. А, черт с тобой, Поттер. Помогу.

— За сколько можно яйцо продать, как думаешь?

— Смотря какое. Полагаю, можно получить больше тысячи галеонов.

— Ну и отлично!

Гарри взял пергамент и свою перьевую ручку.

"Кассандра!

Вы знакомы с мистером Мэртсоном, он держит лавку в Лютном? Мне нужно с ним связаться, не могли бы вы помочь в этом?

У меня все так же, как и было. Я уже начал думать над тем, где провести каникулы. Переживаю по поводу того, что у Дамблдора на мои каникулы уже есть какие-то свои планы, которые противоречат моим планам.

Гарри".

Утром Гарри отправил письмо, и они с Малфоем стали обсуждать план похищения драконьего яйца.