Severus (джен)

Предрассветный Хогсмид спал, когда на задворках паба «Кабанья голова» раздался хлопок, и из сумрака выступила закутанная в плащ фигура.

Замерев на секунду и удостоверившись, что вокруг всё спокойно, а ловушек, по крайней мере видимых, нет, прибывший направился к задней двери паба, которая, согласно договоренности, была приоткрыта. Достигнув входа, больше похожего на тайный лаз в разбойничье логово, маг, вместо того чтобы откинуть капюшон, закрывавший лицо, надвинул его еще глубже и только потом переступил низкий порог.

В темном коридоре, как и на узкой грязной лестнице, не было ни души, однако на стене тускло горел один из двух закрепленных в держателе факелов — условный знак, означавший, что посторонних нет и все идет согласно плану.

Бесшумно преодолев оба пролета, пришелец остановился перед низенькой дверью справа и, только убедившись, что скрытая в складках палочка на месте, толкнул её. Несмотря на обильно покрывавшие потемневшее от времени полотно паутины и грязь, она открылась совершенно бесшумно, демонстрируя угольно-черный провал, но стоило оказаться внутри, как иллюзия развеялась, открывая взору вошедшего вполне сносно освещенную комнату, в центре которой стоял… Альбус Дамблдор.

В следующий же миг дверь за спиной закрылась, а по контуру пробежала вспышка защитных и заглушающих заклинаний.

— Добро пожаловать, — глава Визенгамота приглашающе указал на низкое кресло у закопченного камина, — уверяю вас, здесь вы можете чувствовать себя совершенно спокойно, а я гарантирую вам полную безопасность.

В ответ на эту реплику тонкие руки медленно поднялись и отбросили капюшон.

— Если бы я не знал, кто вы, то решил бы, что вернулся в пору моей юности, а передо мной стоит Селена Принц. — Дамблдор с улыбкой погладил седую бороду. — Ваша прабабушка была первой красавицей Хогвартса, когда мы там учились.

Проследив, что гостья последовала его совету и села, он опустился в соседнее кресло. В следующий миг камине вспыхнул неяркий огонь.

— Надеюсь, вы не возражаете, — Дамблдор кивнул в сторону весело пляшущих язычков. — В этом году лето в Шотландии выдалось не слишком теплым, а на рассвете мои старые кости особенно чувствительны к сырости. Но не смею утомлять вас больше старческим брюзжанием, дорогая Айрис. Перейдем к делу. — Сложив руки на груди, он немного помолчал перед тем как продолжить. — Полагаю, в последние дни произошло нечто необычное, если вы решились встретиться со мной именно сейчас, а не год назад, когда я впервые предложил вам свою помощь. Я прав?

— Да, — собеседница повернула голову так, чтобы лучше видеть его лицо. — Риддл встретился с Эйлин и предупредил, что в последний раз вежливо приглашает меня присоединиться к нему. Конечно, я легко могла бы скрыться, уехав, например, в Южную Америку, но я беспокоюсь за сестру и её сына. Они живут в маггловском районе Йоркшира и совершенно беззащитны.

— Вы так полагаете? — Дамблдор тонко усмехнулся. — Мне кажется, Эйлин Принц в состоянии постоять за себя или уйти от преследования, если возникнет такая необходимость. — Помолчав, он добавил: — Но мне кажется, есть что-то ещё, некое обстоятельство, о котором вы умолчали.

По лицу Айрис пробежала тень сомнения, которую Дамблдор, без сомнения, заметил, потому что, наклонившись к ней, сказал, понизив голос.

— Позвольте дать вам совет, мисс. Если желаете, чтобы я вам доверял, не пытайтесь что-то скрыть от меня. Это в ваших же интересах. Чем полнее я буду представлять картину происходящего, тем лучше смогу вам помочь.

* * *

Северус так боялся пропустить встречу с Айрис, что не спал всю ночь, занимая себя то воспоминаниями о чудесах, с которыми столкнулся в замке де Сен-Амана, то мечтами о растущем в яйце фамильяре, с которым они обязательно станут отличными друзьями. Но на рассвете, убаюканный радужными перспективами, он все-таки забылся незаметно подкравшимся сном.

Солнце поднялось уже достаточно высоко, когда он открыл глаза. Опрометью выскочив из постели, он бросился в ванную, где с рекордной скоростью расправился с утренним туалетом. Вернувшись в спальню, чтобы одеться, Северус наткнулся на Трике, раскладывающего на кровати приготовленный для нового дня костюм.

— Господин торопится? — поинтересовался эльф, наблюдая, как его подопечный едва не оторвал пуговицу на вороте, оказавшуюся чуть более тугой, чем остальные.

— Да!

— В таком случае позвольте негодному Трике помочь вам, — ушастый слуга боком подступил поближе — видимо, отнес получившийся слишком резким ответ на счет своей назойливости.

— Хорошо, — нетерпеливо кивнул Северус, позволяя эльфу одним щелчком завершить процесс одевания.

Конечно, можно было не сомневаться, что ободренный домовик примется еще и за прическу, но, к счастью, теперь, зная о его нелюбви к подобным процедурам, Трике справился с задачей со спринтерской скоростью — один щелчок узловатых пальцев, и волосы упали на плечи аккуратной шелковой волной.

— Трике может идти? — пробормотал эльф, склоняясь в низком поклоне.

— Постой! — Северус заметил, как округлились от удивления глаза домовика, привыкшего, что вверенный его заботам гость предпочитает видеть своего слугу как можно меньше. — Прошлой ночью в замок должна была прибыть еще одна дама. Ты знаешь, где она остановилась?

— Конечно! — Трике с энтузиазмом закивал. — Комната мадмуазель Айрис совсем рядом.

— Ты проводишь меня к ней? — торопливо попросил Северус. — Мне очень нужно её увидеть. Сейчас!

Острые уши эльфа внезапно поникли.

— Простите, господин, но это невозможною.Мадмуазель нет сейчас в замке!

— Нет в замке… — повторил Северус с отчаянием. Он ведь чувствовал, что нельзя спать. — Нужно было караулить под дверью! — пробормотал он, забыв, что его слышат.

— Мадмуазель Айрис ушла почти сразу после разговора с мессиром Рене, — пояснил Трике с видом таким виноватым, будто причиной огорчения господин стал его же собственный проступок.

— Но ведь… — Северус прикусил губу, ощущая, как предательски защипало глаза, — мне нужно было…

Тихий стук в дверь заставил его замолчать.

До сих пор к нему здесь приходил только Люциус, но Малфой стучал уверенно и громко или даже вовсе не утруждал себя оповещением о собственном присутствии, как в ту ночь на 24 июня, когда предложил поучаствовать в волшебном ритуале.

— Это маленькая мадмуазель Айллин, — объяснил эльф.

Айллин?

Северус широко распахнул глаза.

Но… Что заставило её прийти?

— Входите! — пригласил он, стараясь говорить по-взрослому уверенно и громко.

Трике тут же подскочил к двери и распахнул её, приглашая девочку войти.

Гостья робко переступила порог и присела в коротком поклоне.

— Доброе утро, — тихо сказала она, поспешив добавить: — Я знаю, почему ушла Айрис.

От смущения и неожиданности Северус замешкался и вместо приветствия молча кивнул, совершенно не представляя, что сказать.

— Если Трике понадобится, пусть господин только позовет! — пропищал эльф и деликатно исчез, оставив его наедине с гостьей.

— Это правда? — голос Северуса заметно охрип. — Ты действительно знаешь? — И окончательно смутившись, пробормотал: — Прости… те, я хотел сказать вы…

— Да, — Айллин, казалось, не обратила внимания на его неуклюжую попытку загладить неловкость. — Я… я подслушала. Не специально. Просто не могла уснуть и пришла к маме, но её не было в комнате, — она принялась объяснять, стараясь не встречаться с ним взглядом. — Я думала, мама у Айрис, но там тоже было пусто. Тогда я решила дождаться кого-то из них и, наверное, уснула в кресле, а потом меня разбудили голоса. Мама пришла к Айрис, и они долго говорили… — Теперь румянец на щеках девочки не уступал по яркости его собственному. — Наверное, я не всё поняла, но… кажется, Айрис кто-то преследует. Кто-то опасный и злой. Отец предложил ей жить с нами, а она отказалась, сказала, что должна уйти.

— Уйти? — Северус не верил собственным ушам.

— Она боится, что если останется, то мы все тоже можем пострадать.

Айллин замолчала, осмелившись наконец взглянуть ему в глаза.

Нужно было что-то сказать, но язык будто прилип к небу, а голову заполнила звенящая пустота.

Северус растерянно опустился на ковер, и Айллин последовала его примеру.

Некоторое время они сидели в полной тишине, нарушаемой только доносившимся с балкона щебетом птиц. Наконец она сказала:

— Я думаю, Айрис еще вернется...

— Рене обещал, что мы с ней увидимся, — кивнул Северус.

— Тогда не сомневайся, — Айллин осторожно коснулась его руки, — отец никогда не нарушает слова.

* * *

— Мессир, я готов поручиться за каждого из ваших слуг. — Седой мажордом был непривычно угрюм и бледен. — Никто из них не предаст вас, даже под угрозой смерти, — серые глаза слуги сверкнули из-под кустистых бровей.

Маркиз де Сен-Аман поднялся с кресла, обошел широкий кабинетный стол и остановился прямо напротив собеседника.

— Я знаю, Арно, — сказал он, успокаивающе коснувшись ладонью худого плеча, — и всё-таки прошу вас внимательно наблюдать за вашими подчиненными. А пока соберите всех в холле, скажем, через полчаса. Я сам поговорю с каждым.

Мажордом поклонился и вышел, оставив Рене наедине с тревожными мыслями.

С тех пор как умер отец, он вплотную занимался делами поместья, не перекладывая эти обязанности на управляющего. За исключением непродолжительных поездок он почти не покидал замок, так что имел достаточно времени и возможностей, чтобы узнать своих людей, а многие из работающих сейчас слуг были наняты после личного собеседования. Арно прав — все они заслуживали доверия. Однако даже если исключить подкуп, все равно оставалась вероятность, что к кому-то из них применили какое-то заклинание, например, Империус. В этом случае выявить того, кто подбросил Амалии послание Риддла, будет непросто. Конечно, можно применить легилименцию, но если заклятье накладывал мастер ментальной магии, то искомый момент, скорее всего, замаскирован ложными воспоминаниями…

На месте Риддла он сам поступил бы так же. И всё-таки шпион будет обнаружен. Никто не в силах изменить природу вещей, а суть темной магии такова, что полностью скрыть её следы невозможно.

Рене задумчиво подошел к окну и немного постоял, наблюдая, как Этьен с Жаном и Николя ведут лошадей к замковым воротам, видимо, собираясь купаться. Это зрелище на мгновенье оторвало его от дум, заставляя вспомнить вчерашний рассказ конюха о том, как ловко Северус расположил к себе норовистого Алмаза.

— Богом клянусь вам, мессир, малыш — молодец! — восторженно восклицал он. — А ведь ваша милость знает, что этот жеребец — настоящий дьявол и видит нутро человека. Трусов и предателей и всякую шваль чует издалека, ни за что не подпустит к себе кого попало. Когда мальчик его выбрал, я поначалу испугался, думал, вдруг чего случится, малец-то никогда лошадей живых не видел, мог бы испугаться. Но какое-там! — Этьен сиял, будто получил в подарок лучшего абраксанца. — Чертяка принял его, будто знал всю жизнь!

Конюх ушел, что-то бормоча о доброй крови, которую не спрячешь, а Рене вновь усомнился в том, что Северус сын пьяницы-маггла, которого помнил по свадебной колдографии Эйлин из Ежедневного Пророка.

Сейчас он вновь вспомнил тот разговор и в который раз поймал себя на ощущении, что в истории происхождения Северуса далеко не всё так ясно, как казалось на первый взгляд.

Когда мальчик впервые появился в замке, он сразу увидел в нем черты Эйлин. Вид ребенка, лежащего на полу его гостиной, всколыхнул душу, заставив забыть, что вокруг гости и на него смотрят десятки посторонних глаз. В тот вечер он нес Северуса в свою детскую спальню, слыша лишь пульсацию крови в ушах и воображая, что так мог бы выглядеть их с Эйлин сын.

Потом, когда гости уже разошлись, появилась она и поклялась, что Северус — сын Тобиаса Снейпа. Остаток ночи они проговорили о чем угодно, только не о том, что хотел знать Рене.

Почему она вышла за этого маггла? Почему оставила его, забыв все обещания? Наконец, как случилось, что её родные позволили допустить этот нелепый и унизительный брак?

Но стоило затронуть хоть один из этих вопросов, как она хмурилась и немедленно замолкала, в конце концов пригрозив, что немедленно уйдет, если он не оставит все, что так или иначе связано с данной темой.

Глубокой ночью Эйлин вернулась к себе, оживив призраки прошлого, которые принялись терзать старые раны с остервенением и жестокостью, достойными гарпий. До самого рассвета он боролся с безумным искушением не верить.

Он упорно внушал себе, что исправить ничего нельзя, что нужно принять сложившееся положение вещей как данность. Жить дальше. Заниматься делами поместья, поддерживать политический и общественный вес рода, за судьбу которого в ответе только он один, быть хорошим мужем и отцом.

С наступлением дня он немного пришел в себя, а прогулка по парку помогла изгнать последние следы едва не завладевшего им сумасшествия.

Но не сомнения! Поэтому, когда утром Эйлин пришла, чтобы забрать мальчика, он убедил её оставить Северуса погостить в замке, желая приглядеться поближе и самому решить, что правда, а что ложь.

Рене отошел от окна, возвращаясь к действительности. История с подброшенным письмом вынуждала отложить пока прояснение загадки Эйлин. Сейчас важнее всего узнать, кого из слуг подчинил себе Риддл, и как можно скорее устранить угрозу, нависшую над семьей. А после того, как все будет улажено, можно вплотную заняться выяснением происхождения Северуса.

* * *

Просторный кабинет директора еще утопал в полумраке, хотя первые лучи стремительно поднимающегося солнца уже играли на разнообразных серебряных инструментах и волшебных приборах, угрожая вскоре залить жидким золотом все его пространство. Большинство обитателей волшебных портретов еще спали, а некоторые, в том числе Финеас Найджелус, видимо ещё не вернулись с ночной прогулки.

Фоукс — фамильяр директора — тоже мирно дремал на своем насесте, когда Альбус Дамблдор вдруг возник посреди свободного пространства башни, заставив феникса лениво приоткрыть один глаз.

Убедившись, что хозяин цел и здоров, Фоукс сунул голову под крыло, всем своим видом давая понять, что теперь-то никто не помешает ему спать столько, сколько он пожелает.

— Что-нибудь новое, Джулия? — директор обратился к молодо выглядевшей черноволосой ведьме, в роскошной парчовой мантии — самой молодой директрисе Хогвартса, наперснице и личной колдунье Марии Стюарт, пытавшейся спасти свою патронессу от казни, но убитой охотниками на ведьм.

— Том снова экспериментировал с защитой замка, Минерва присылала патронуса, предупреждая, что немного задержится в Вене и вернется не раньше середины июля, гриффиндорцы снова устроили дуэль со слизеринцами, но вряд хоть что-то из этого претендует на звание «новости», — ведьма широко зевнула. — С твоего позволения, я навещу свою прапрапраправнучку в Эдинбурге, — сказала она и исчезла, не дожидаясь ответа Дамблдора.

— Да-да, конечно, — рассеянно кивнул тот, явно поглощенный другими мыслями.

Медленно поднявшись по ступенькам на возвышение, где располагался его рабочий стол, Альбус опустился в похожее на трон кресло с высокой спинкой и некоторое время оставался неподвижным. Спустя некоторое время он призвал широкую каменную чашу, покрытую узором древних рун, и опустил в неё серебристую ленту воспоминаний, которую извлек, поднеся палочку к виску.

Наклонившись к глянцевой поверхности, Дамблдор всмотрелся в проступившие очертания узкого женского лица, а затем решительно окунулся в чашу.

*

Просмотрев воспоминания о встрече с Айрис Принц, Дамблдор устало откинулся на спинку своего кресла.

Красавица оказалась твердым орешком. Ни богатый опыт, ни оттачиваемое десятилетиями искусство убеждения, которое некоторые отчего-то осуждающе называли манипуляцией, не дали желаемого результата. Даже обещание предать забвению дело, приведшее её в Азкабан, не возымело эффекта. Тонко улыбнувшись, она заметила, что, как уважаемый председатель Визенгамота наверняка помнит, суда не было, как и дела, поэтому ворошить прошлое значило бы бросить тень на министра Феликса Флинта и, конечно же, на него самого — как председателя Верховного суда.

Увы, только шантаж — крайняя мера, к которой Альбус не любил прибегать без крайней необходимости, позволил сдвинуть дело с мертвой точки. Следует отметить себе на будущее — девочка по-настоящему привязана к семье и пойдет на многое, чтобы избежать скандала.

Дамблдор потер нывшие от напряжения виски — пытаясь взломать ментальную защиту упрямицы, он явно перестарался, — вышел из-за стола и сделал несколько кругов по кабинету.

Конечно, было бы идеально иметь своего человека, да еще с такими способностями к окклюменции, среди приближенных Тома. А значит, нужно разузнать побольше об этой истории со скоропостижной свадьбой Эйлин. В случае успеха, в его руках окажется козырь, который позволит непосредственно влиять на её кузину, и тогда…

Альбус усмехнулся и прикрыл глаза, представляя, как из первых рук узнает, о замыслах Риддла.

Тогда желанный идеал станет реальностью, а исход назревающей войны гораздо более предсказуемым.

* * *

Солнце почти достигло зенита, а Айрис всё не было. По крайней мере Трике, обещавший немедленно сообщить Северусу, когда она вернется в замок, упорно не показывался на глаза.

И вообще, чутье, натренированное жизнью в Паучьем тупике, подсказывало ему, что происходит что-то неладное. А факты лишь подтверждали эти ощущения.

Так, например, впервые с того дня, как он оказался здесь, ему пришлось завтракать в одиночестве. Северус сам удивлялся, насколько быстро, оказывается, можно привязаться к хорошему! Вот как можно было тосковать по обществу маркиза, Амалии и даже маленькой Айллин, после того как всю свою сознательную жизнь завтракал в полном одиночестве в чулане с сушеными травами, под старой ивой или даже и вовсе на бегу, пробираясь задворками к реке?

Еще более странным казалось то, что после привычного ломтя черствого хлеба теперь даже горячие булочки с ванилью и корицей, на которые можно намазать нежнейший сливочный сыр или янтарный мед, и полная ваза роскошных тропических фруктов не могли компенсировать их отсутствие!

Когда же Северус попытался узнать у прислуживающей ему эльфийки, почему он сидит за роскошно накрытым столом один, та нахмурилась и сухо сообщила, что «мессир очень-очень занят, а госпожа нездорова». Больше ничего узнать не удалось, поскольку домовуха упорно притворялась глухой и больше не проронила ни слова.

Аппетит пропал совершенно, и, снедаемый тревогой, он отправился бесцельно бродить по замку.

Вначале ноги занесли его в оранжерею, где он нечаянно спугнул парочку какаду, полюбовался пестрыми красками азалий, но, вспомнив, что некоторые из них могут быть ядовиты, близко подходить не стал, и, наконец, движимый любопытством сорвал и надкусил финик, оказавшийся недозрелым.

Сейчас Северуса не радовала даже библиотека, куда он забрел, чтобы хоть как-то убить время. В результате, постояв перед тем самым по-прежнему запертым шкафом, он понял, что если бы какая-нибудь добрая фея предложила ему выбор, он предпочел бы получить хоть какую-то весть от Айрис или узнать, что у Рене и его домочадцев все в порядке, возможности добраться до его содержимого. Так что когда в портретной галерее повстречался Люциус, он едва удержался от того, чтобы не броситься ему навстречу.

— Привет! — на заострившемся лице наследника Малфоев расцвела улыбка. — Что тут происходит? Этьен сказал, что родители уехали еще вчера, а я только что вернулся от Селвинов, но уже целый час не могу поговорить с Рене. Его камердинер сидит у двери кабинета, как цепной пес, и никого не пускает.

Северус пожал плечами.

— Я тоже с утра ещё никого здесь не видел, кроме домовиков, — сказал он.

— Зато я видел, — заговорщически прошептал Люциус. — Твоя мама здесь и, кажется, тоже жаждет пообщаться с маркизом. Я слышал, как она ругалась по этому поводу с камердинером. Представляешь, её — Малфой сделал ударение на последнем слове, — он тоже не пустил!

Северус лишь покачал головой. Всё происходящее здесь ему совершенно не нравилось!

* * *

Беседа со слугами ничего не дала. Увы, приходилось признать, что проблема оказалась более сложной, чем надеялся Рене. Если кто-то из челяди и подвергался магическому воздействию злоумышленника, то следов обнаружить пока не удалось. Нужно будет поговорить с каждым в отдельности, а также — включить в круг подозреваемых Тристана и гостей. Учитывая же тот факт, что основная их часть разъехалась, на установление истины уйдет немало времени. Того самого драгоценного времени, которого у него нет!

— Трудный день, милый?

Низкий женский голос заставил маркиза оглянуться.

Темный овал старинного портрета, привезенного из Шотландии его мачехой вместе с прочим приданым, ожил, и теперь с полотна на него с усмешкой смотрела красивая молодая ведьма в ало-золотой мантии старинного покроя.

— Надеюсь, ваш день выдался гораздо более приятным, миледи. — Рене учтиво поклонился, ожидая продолжения.

— Мои дни не так хороши, как бы мне хотелось, маркиз, — по лицу красавицы пробежала мимолетная тень, — но вы ведь знаете, я не теряю надежды, что с вашей помощью это скоро изменится.

— Если… это будет в моих силах, мадам.

— Я в этом не сомневаюсь, — кивнула волшебница. — Но сейчас я пришла не для того, чтобы обсуждать условия нашего договора, тем более что при данных обстоятельствах я гораздо более полезна тебе в своем нынешнем состоянии. И сейчас ты в этом убедишься.

— Я слушаю. — Рене приблизился к портрету и наколдовал заглушающий купол.

— Мудрый поступок, — одобрила ведьма. — Но к делу. У меня есть новости, и, боюсь, они не добавят вам настроения. Вкратце они сводятся к следующему: Альбус Дамблдор встречался несколько часов назад с Айрис Принц. Его цель убедить её шпионить на Риддла.