Гарри Поттер и Занавес Безвременья (гет)

Светло-зелёный луч выстрелил в сторону Северуса Снейпа. Тот шарахнулся, выставил несколько щитов и был ещё больше удивлён, когда пробив первый щит, луч срикошетил от второго и полетел обратно к Поттеру. Тот поймал его голыми руками и превратил в шарик, потом подбросил его и щёлкнул пальцами. Смертельное проклятие исчезло, оставив слабо серебрящуюся зеленоватую дымку, которая через пару секунд тоже пропала.

Зельевар был так поражён (впервые в жизни), что провёл палочкой возле своего лица в горизонтальном состоянии, предлагая ничью. Поттер повторил его действия, соглашаясь.

Когда Дамблдор махнул палочкой, убрав внутреннюю сферу, дуэлянты опустили оружие.

— Поттер, что ты себе позволяешь?! — пришёл в себя Снейп. — Ты меня убить хотел?!

— Нет, профессор. Я же не применял запретных заклинаний, — спокойно ответил гриффиндорец, а потом немного хитро улыбнулся. — Или вас заинтересовало последнее заклинание?

— Авада Кедавра интересует магическое сообщество довольно давно, — резко ответил зельевар.

— Ах, — притворно возмутился Гарри. — Я не применял его. Это была Авада Кедава! Вы ведь должны были заметить отсутствие буквы Р. Ну, или хотя бы обратить внимание, что луч был не тёмно зелёный, а очень светлый.

— И что?

— А то, что это заклинание не убивает человека. Точнее, не убивает его навсегда. Тот к кому применили его, будет казаться мёртвым от одного часа до суток, всё зависит от силы, с которой было применено заклинание. В течение этого времени, к «мёртвому» человеку невозможно применить ни одно заклинание, кроме обезоруживающего и связывающего. — Поттер чувствовал себя странно, объясняя что-либо профессору, и ещё удивительнее было то, что Снейп его слушал, причём крайне внимательно.

— Ты сам придумал это заклинание? — задумчиво спросил декан Слизерина, не замечая, что перешёл на ТЫ с самым нелюбимым учеником.

Парень кивнул. Стоящий рядом Дамблдор зацокал языком.

— Гарри, ты составил больше заклинаний, чем я за последние несколько лет. Причём, только тёмные!

— Нет, профессор. Светлые тоже есть, но они в основном не боевые, — быстро ответил Поттер. — К тому же, конкретно это заклинание я не составлял, а переделал имеющуюся Аваду Кедавру.

Мадам Помфри уже залечивала боевые ранения Снейпа. Оказалось, их было довольно много. Снейп был немного зол, когда обнаружил, что первое режущее заклинание попало точно в Чёрную Метку. Но возле Поттера сейчас крутилась Мадам Помфри, и стоял Дамблдор с остальными, так что декан Слизерина благоразумно ничего не сказал.

До конца сегодняшнего дня, все только и говорили про дуэль. Доходило даже до того, что говорили про то, как Поттер чуть не убил Снейпа, которого спас Дамблдор, чуть ли не прикрыв того грудью. Но ходили и слухи о том, что дуэли вообще не было. Правда, объяснения к этому предположению не прилагались.

К счастью, следующий день было четырнадцатое февраля — день всех влюблённых. Так что про дуэль скоропостижно забыли, планируя день Святого Валентина.

Утро началось с пинка Рона. Как выяснилось, он хотел получить совет Гарри насчёт того, что ему одеть. Разобравшись с делами друга, Поттер оделся и наколдовал букет лилий. Спустился в гостиную как раз вовремя, потому что через минуту появилась Джинни.

Получив цветы от парня, девушка расцеловала его и, оставив букет у себя в спальне, вместе с ним пошла в Большой Зал.

Друзья договорились, что встретятся все вместе в районе обеда. После этого, Гарри с Джинни ушли в Хогсмид одними из первых.

Когда они вышли из замка, разговор прервался как-то сам собой. Взгляд обоих был направлен на поле для квиддича. Поттер вспомнил его первое свидание с Чжоу, как раз ровно год назад. Как всё тогда ужасно получилось…

Джинни тоже вспоминала прошлогоднее четырнадцатое февраля. Тогда она рассорилась с Корнером, из-за того что Алисия назначила тренировку, которая должна была продлиться весь день.

В общем, они вдвоём хотели провести это четырнадцатое февраля, не в сравнение лучше прошлогоднего.

— Куда пойдём для начала? — прервал молчание Гарри.

— Давай заглянем к Фреду и Джорджу. Они совсем недавно открыли здесь свою точку.

— А мне и не похвастались!

Они прошли по главной улице Хогсмида и свернули недалеко от Трёх Мётел.

— Это они так назвали магазин?! — громко возмутилась Джинни.

Перед ними находилась витрина вся в рекламных акциях и ярких рисунках, порой весьма неприличных. Поверх всего этого безобразия крупными зелёными буквами было написано «ШАЛУНИШКА». Почерк был подозрительно похож на завитушки Дамблдора…

— Пойдём, — решительно сказала гриффиндрка и, распахнув дверь, шагнула внутрь. В следующее мгновение на неё вылилось ведро воды, раздался смех и из-за спин присутствующих, несмотря на столь ранний час их тут было много, появились Фред и Джордж. Гарри даже не предполагал, что Джиннин запас нецензурных выражений настолько богат…

В общем, через пятнадцать минут, когда близнецы узнали всё, что о них думает их младшая сестрёнка, появился Рон с Гермионой. Никто и не сомневался, что Уизли вошёл первым. Так что ещё около четверти часа, Фрэд и Джордж выслушивали и его. На удивление, его запас трескучих фраз был меньше, чем у Джинни.

Около получаса спустя Гарри увёл свою девушку из магазина, и они направились в сторону Визжащей Хижины.

— Всё-таки интересно, когда её построили, — сказала гриффиндрка, будто продолжая старый разговор.

— Я так понял, что её строили специально для Люпина, — помолчав, ответил юноша.

— А вдруг её выкупили для него. Не обязательно, что именно строили. Это же хлопотливая работа!

— Наверное, ты права, — согласился Гарри.

Оглянувшись, он заметил Рона с Гермионой, направляющихся к Хижине. Но те, видимо, ещё их не заметили.

— Пойдём, — гриффиндорец схватил Джинни за руку и потянул в строну небольшой рощицы. Обогнув её, они вышли на тропинку, ведущую обратно в центр Хогсмида. Вдруг Джинни остановилась и исподлобья взглянула на парня.

— Ты ведёшь себя как… — начала она, но Гарри прижал её к стенке случайно оказавшегося рядом дома.

— Как кто?

— Как полный идиот!..

Но гриффиндорец не дождался окончания фразы и прервал её поцелуем.

Спустя час они сидели в Трёх Мётлах вместе с Гермионой и Роном. Последний исхитрился купить Огневиски, и его развезло до такой степени, что он не мог сфокусировать свой взгляд ни на чём. Вскоре он захрапел под осуждающие взгляды гриффиндорок.

— А где Николь? — поинтересовался Гарри, после того как к Рону применили чары немоты, уж сильно громко он храпел.

— Да у них какие-то проблемы. То ли он что-то натворил, то ли она… Короче, как будто ты не знаешь Рона! — ответила Гермиона и залпом допила сливочное пиво. — О! Смотрите, Невилл с Луной!

— Хорошо смотрятся, — хмыкнул Гарри.

Джинни махнула им рукой, и вновь прибывшая пара присоединилась к ним.

Разговор, как всегда, шёл о квиддиче и Волан-де-морте. Гарри сильно не вникал, так как эти темы уже были обговорены миллион раз. Вдруг его взгляд упал на происходящее за окном. Там стояли Чжоу и Люпин. Судя по их виду, они спорили. Причём их спор медленно переходил в ссору. Через минуту Чанг развернулась и со скоростью ветра побежала в сторону Хогвартса. Люпин постоял мгновенье, а потом направился в противоположную сторону. Вид у него был явно расстроенный.

Не говоря ни слова. Гарри встал и пошёл за Люпином. Сидящие за столом не заметили этого, потому что были увлечены спором на счёт того, играл ли Тот-Кого-Нельзя-Называть в квиддич, и как бы на него это повлияло, если нет.

Выйдя из Трёх Мётел, гриффиндорец повернул направо и последовал за Лунатиком. Через пару минут, юноша нашёл профессора. Тот, облокотившись на забор, печально смотрел на Визжащую Хижину.

— Профессор Люпин! — позвал его Гарри. Но реакции не было никакой.

Последний мародёр ушёл слишком глубоко в себя и не слышал ничего вокруг.

— Ремус! — Гарри не знал, что его толкнуло. Ведь он никогда прежде не называл Люпина по имени.

— Рэм! Ну, пойдём!

— А если что-то случится… — пытался сопротивляться оборотень.

— Да ничего такого не будет! — настаивал сохатый. — Или тебе надоела наша компания? — хитро улыбнувшись, добавил он.

— Лунатик, глянь-ка, как на тебя Эмилия смотрит! Прям, ух! — заговорщицки сказал Сириус, посвящённый во всё и вся. — Она ещё не знает, какие оборотни страстные! — и он лающе рассмеялся.

— Ох, Бродяга, тише, — прошептал Ремус, заливаясь краской.

— Наверняка ты хочешь поменять нашу мужскую компанию на женскую, — сказал Хвост, и сам рассмеялся..

— Так, Ремус! Хватай лапы в руки и пошли!..

Да, как тогда было хорошо, с друзьями… А Чжоу похожа на Эмилию. Но нет! Она слишком молода, и я оборотень… Вот бы сейчас поговорить с Джеймсом или Сириусом. Стоящего совета конечно от них не получить, но они были свои… друзья…

— Ремус!

Оборотень вздрогнул и перевёл удивлённый взгляд на юношу. С минуту он смотрел на гриффиндорца, не понимая, кто перед ним.

— Гарри?

В его голосе сквозила неприкрытая грусть. Гриффиндорцу захотелось как-то утешить лучшего друга отца, но в то же время, что-то говорило ему молчать.

— Твой голос так похож на голос Джеймса… А вот взгляд, точно от Лили. Сохатый просто не мог смотреть так серьёзно…

Вот опять тот же отсутствующий взгляд.

— Ты вспоминаешь их, да? — опять заговорил Гарри.

— Конечно. Вспоминаю, — он помолчал. — Особенно наши полнолунные прогулки. Мне их не хватает.

— Это можно исправить.

Люпин удивлённо взглянул на гриффиндорца. Да, вот теперь он больше похож на Джеймса — хитрая улыбка, взгляд с озорной искрой и шутливо-серьёзный вид…

— Где ты был? — возмущённо вопрошала Джинни.

— Не успели мы отвлечься, а тебя уже и след простыл! — вторила Гермиона.

— Так что ты скажешь в своё оправдание?

Гарри сидел за столом в Трёх Мётлах и взирал на гриффиндорок. Рон всё ещё спал, а Невилл с Луной удалились по своим делам.

— Ну?!

— Что делал? — в голосе Джинни уже слышались ревнивые нотки.

— Да ничего особенного, — как можно непринужденней ответил Гарри, но в его глазах всё ещё скакали озорные чёртики. — Составлял план на ближайшее полнолуние.

— Что?! — хором воскликнули девушки.

— С кем?

— Зачем?

— А мы?

— И что?

Вопросы сыпались, не переставая. Но гриффиндорец на них не отвечал, только хитро улыбался. Закончилось всё тем, что проснувшийся Рон дал Гарри под рёбра, так как на него никто не обращал внимания, а заклинание немоты сам он снять не мог.