Деньги правят миром или Власть - гоблинам! (джен)

Глава 12 или Норберт и с чем его едят (часть три)

* * *

Кабинет директора* * *

Альбус Дамблдор хмуро смотрел в окно, наблюдая за тем, как к хижине Хагрида крадутся двое детей в теплых зимних мантиях. И, что невообразимо раздражало старого мага — ни один из них не был Рональдом Уизли! Он приставил этого рыжего недоумка к Гархольду (Альбус поморщился — то, как мальчишка себя называл, не нравилось ему, так как от этого имени прямо-таки тянуло чистокровной спесью старых семей Европы), в надежде отвлечь от Слизерина. Дамблдор никак не мог понять, что привлекло мальчишку в Малфое — наглом, самовлюбленном мальчишке, с которым не особо общались и на родном факультете. Неужели юный Поттер вырос в той среде, где выше простых и искренних человеческих чувств, ставят происхождение и состояние?

Он все еще надеялся, что это не так, и что в глубине души у этого юного лорда живет маленький мальчик — сын главного шутника Хогвартса и самой доброй девушки с сияющими зелеными глазами...

— Что ж,— пробормотал Дамблдор, отхлебывая из фарфоровой чашки крепкий чай.— Если не получилось подружить его с Рональдом, то пора сворачивать эту операцию...

* * *

Гостиная Рэйвенкло* * *

Зеленоглазый с усмешкой смотрел на возмущенно подпрыгивающего на подушках приятеля. Всю следующую неделю после того, как вылупился маленький Норберт, Малфой разрывался между двумя желаниями — отправиться к Хагриду, что бы проследить за маленьким дракончиком или держаться от полувеликана подальше во имя фамильного чувства самосохранения. Прошлая встреча с Хагридом его сильно напугала, хоть беловолосый мальчик и пытался это скрыть всеми возможными способами. Надо признать, что Гархольд вполне понимал этот страх — все-таки лесник выглядел устрашающе даже на его взгляд, взгляд гоблина, привыкшего находить общий язык со всякими тварями в подземельях Гринготтса. Хранитель Ключей был слишком похож на человека — гигантского человека — что бы воспринимать его как одного из чудовищ, населяющих Магический Мир, и это сбивало с толку.

— Что вообще такой, как он, делает в школе?— возмущался Драко, развалившись на кресле в гостиной синего факультета. На диванчике напротив него расположились Гархольд и Энтони, уткнувшийся в пособие по травологии.— Это, по меньшей мере, опасно! Он может кого-нибудь поранить! Я обязательно пожалуюсь отцу!

Гархольд только поморщился — периодически наследник Малфоев становился абсолютно непереносимым. Особенно тогда, когда начинал бравировать именем высокопоставленного папочки по поводу и без.

— Малфой,— произнес Голдштейн, отрываясь от страниц потрепанного томика.— Он был здесь задолго до того, как Лорд Малфой пошел в школу.

— И что?— фыркнул блондин, задирая нос.— Я уверен, что отец об этом не знал, иначе никогда бы не оставил эту ситуацию просто так!

Энтони только хмыкнул:

— Не смотря на то, что мои родители относятся к Лорду Малфою очень уважительно, да и я не могу отрицать его многочисленные связи,— протянул он, подпирая острый подбородок маленькой ладошкой.— Выгнать человека без причины не может и он.

— А причина-то как раз есть,— пакостно ухмыльнулся Малфой,— Не так ли, Гархольд?

Гоблин только буркнул что-то невнятное. Он все еще был мыслями в темной комнатке, пропахшей травами и мокрой псиной (что за отвратительный запах!), где среди полуостывших углей резвиться маленький дракон. Малютка Норберт был, конечно, далеко не идеалом питомца для мальчика, но он все же был лучше, чем все, что предлагали ему родители, так что чувствовать, как долгожданный приз уплывает из его рук было обидно.

— Эй, Гархооольд, ты там не уснул?

— Нет.

— Тогда чего не отвечаешь?— резонно спросил Энтони.

— Думаю.

Рядом засмеялась Лайза, присевшая на подлокотник диванчика рядом с Энтони. Ее рыжие волосы отблескивали в свете факелов красными искрами, а тяжелые медные серьги пахли магией — древней, полузабытой, похожей на ту, что окружала ритуальный Лабиринт гоблинов. И вообще, если признаться честно, что Гархольд чувствовал дрожь опасения, когда смотрел на эту девочку — было в ней что-то такое, странное, потустороннее и жуткое.

— Сегодня день односложных предложений?— вскинула она свои по-восточному изогнутые брови.— Почему я этого не знала?

— Да нет,— махнул рукой Зеленоглазый, вытряхивая из головы неуместные мысли о драконе, переходя на давние размышления об устройстве магических щитов школы.— Просто задумался на тему — все ли знает Дамблдор? И можно ли от него что-то скрыть?

— Здесь затевается заговор?— театральным шепотом проговорила Турпин, прижимая тонкие ладони к груди.— Мы собираемся свергать директора?

— Да нет,— протянул Гархольд, прикидывая стоит ли рассказывать приятелям о всех тех подозрительных моментах, что он успел заметить за несколько месяцев, что он провел в Хогвартсе.

Конечно, дед его предупреждал, что за ним будет очень пристально наблюдать, но все же поведение директора ставило юного гоблина в тупик. Он уж слишком явно подбрасывал Гархольду подсказки, только вот к чему его толкали было пока не понятно...

Сначала это была постоянно оказывающаяся под рукой старая газета — та самая, в которой говорилось о краже в банке — Гархольд даже подумал о том, что директор что-то знает о похитителе и таким образом пытается помочь ему в задании банка, но выбросил эту идею как несостоятельную. В том, что газета не могла оказываться рядом с ним случайно, Зеленоглазый был точно уверен — ибо в то, что кто-то будет читать этот совсем не звездный выпуск и таскать его из библиотеки в гостиную Рэйвенкло и обратно, верить было сложно. Да и «случайно» подслушанный разговор директора и профессора МакГонагалл о «том самом, спрятанном в Запретном коридоре» казался уж слишком наигранным, что бы ему поверить. Ведь то, что Альбус Дамблдор будет обсуждать такие важные вопросы в коридоре, где вечно шатаются любопытные школьники, было маловероятным. Уж скорее бы Гархольд поверил бы в то, что директор школы толкает своего ученика на злостное нарушение правил (или, по крайней мере, потворствует в этом)...

Теперь эта история с драконом...От нее очень сильно пахло неприятностями. Да и то, что директор Дамблдор не знает о драконе, было едва ли возможным.

— Так что там с этим старым дураком?— поторопил приятеля Малфой.

— Да вот что я думаю,— решился гоблин. За то время, что он провел во внешнем мире, Зеленоглазый понял, что здесь, как и дома, не обойтись без поддержки, и решил поделиться своими наблюдениями с теми, кто стал ему близок. Причем, делал он это не только от того, что это выгодно, но и потому, что носить это в себе было полностью невыносимо — дома у него были братья и сестра, а здесь он был совсем один, наедине со своей паранойей.— От нас не столько скрывают то, что находится в Запретном коридоре, сколько привлекают к этому внимание. Ну, посмотрите,— продолжил он, замечая тень удивления на лицах.— Директор открыто заявляет о наличии этого самого коридора, вместо того, что бы по-тихому запечатать его. Он вообще, создает его!

— Гархольд,— вскинул брови Энтони.— С каких это пор ты интересуешься приключениями и тайнами? Неужели гриффиндорское безрассудство заразно?

— Я говорил тебе гнать взашей это уизлевское недоразумение,— презрительно заявил Малфой, в показательном жесте прижимая к ноздрям вышитый платок.

— Да нет, просто я не понимаю причин...

— Да уж,— засмеялась Турпин.— Что только не вертится в твоей голове! И зачем тебе в эти интриги лезть?

— Да не знаю,— поджал губы Зеленоглазый.— Просто я сомневаюсь, что мне удастся проскочить это болото, а лезть туда лучше, будучи хорошо подготовленным...

* * *

Коридор третьего этажа* * *

По узкому темному проходу рядом с Дверью Запретного коридора медленно скользила сгорбленная фигура, одетая в сотни раз залатанную одежду.

Аргуса Филча в Хогвартсе знают и люто ненавидят все. Они проклинают его, насмехаются, плюют в спину, оскорбляют в открытую — но никто, никто, не думает о том, сколько знает этот мрачный и неприятный мужчина.

Он знает, кто с кем встречается, кто и что делает...Он замечает то, что другие не сочтут важным — и запоминает это, он знает, что рано или поздно это может спасти его жизнь. Он остается в Хогвартсе только потому, что в курсе всех махинаций директора, и тот боится, что может случиться, если старик Филч проболтается кому не надо. Он знает, что трусишка-Квирелл совсем не такая размазня, как пытается показать, знает, что он не раз пробирался в Запретный коридор, знает, что профессор Снейп следит за ним. Знает — и молчит. Его ведь никто не догадывается спросить?

Вот и сейчас он с интересом наблюдал за тем, как юный Гархольд таскается к леснику, выхаживающему дракона. Надо признать, что Филчу было приятно наблюдать за мальчишкой — тот был куда спокойнее своего шебутного папаши, с которым у Аргуса (тогда все еще совсем молодого завхоза) были изрядные проблемы. Этот Поттер явно не принесет в школу навозные бомбы, и не будет устраивать хитрых ловушек на своих собственных однокурсников.

Поэтому он не будет ставить препоны на пути мальчишки — старик-завхоз тоже имел право иметь любимчиков, не так ли?

* * *

Хижина Хагрида* * *

Гархольд сидел на огромном стуле в хижине лесника и наблюдал за резвившимся дракончиком. Тот радостно подпрыгивал к потолку, играя с подвешенными к балке вяленными тушками. Напротив устроился Уизли, с опаской глядя на серого Норберта, пышущего огнем совсем рядом с ним. Парень, хоть и напрашивался с Зеленоглазым с завидной регулярностью, в которой гоблин видел чужую волю, нагло влезая тогда, когда ему с Драко не удавалось скрыться, явно был напуган происходящим.

Хагрид, уже не слишком напрягаясь присутствием Малфоя, презрительно морщащего нос и всем своим видом показывающего, как ему противно здесь находиться, жаловался Гархольду, в котором нашел родственную душу, что не знает, что делать с драконом дальше, после того, как тот вырастет достаточно, что бы разнести в щепки его дом.

Простодушный Хагрид наконец-то осознал, что его маленький деревянный домик — не подходящее место для быстро растущего дракончика. Беспокоился он, правда, не о собственном жилище, а о том, что «малышу надо гулять». А Гархольд — теперь, когда появился шанс уговорить лесника отдать дракона «в добрые руки» — с каждым днём всё яснее понимал, что, мечтая о собственном драконе, он как-то упустил из виду, сколько сил и времени требует такой питомец.

— А ты его просто выпусти, — наивно заявил Рон, оттирая со щек следы копоти и сажи. — Отпусти на свободу — пусть улетает, куда хочет.

Судя по виду рыжего, он хотел только одного — чтобы маленький поджигатель оказался как можно дальше от него. Это, похоже, было единственное, в чем он был полностью солидарен с Драко, хоть ни один из них никогда бы не признался в этом согласии...

— Да как я могу, — отбивался Хагрид, шмыгая носом. — Он же еще маленький. Помрет, того гляди.

— Туда ему и дорога,— мрачно буркнул Драко, смотря на испачканную слюнями Клыка и прожженную Норбертом мантию. Старый пес лесника, как и маленький дракон, страстно полюбили прилизанного аристократа и с заядлым постоянством губили его дорогущие мантии. Иногда Гархольд пытался представить, как Драко оправдывает свои непомерные расходы на одежду...Сцена получалась на редкость комичной.

— Ты что-то сказал?— прогудел Хагрид, наклоняясь к слизеринцу. Тот испуганно вздрогнул и отрицательно покачал головой.— Ты...это...Говори погромче! Я, это, иногда не слышу...

И опустил свою могучую ладонь на плечо Малфоя, подбадривая оцепеневшего слизеринца.

— Я понял,— пискнул Драко, закатывая глаза к потолку. Гархольд передернул плечами — он уже знал, какие жесткие и тяжелые прикосновения у Хранителя Ключей. Полувеликан совершенно не умел рассчитывать силу — так что Зеленоглазый каждый раз старался избежать его медвежьих объятий.

— Как я могу его бросить, — объявил Хагрид, глядя на дракона, и глаза у него блаженно затуманились. — Он меня уже знает. Глядите-ка. Норберт! Но-орберт! Ну-ка, где наша мамочка?

Дракончик странно курлыкнул и подставил огромным ладоням лесника свою небольшую треугольную голову.

— Все. Крыша поехала, — пробормотал Рон Гархольду на ухо. Тот только хмыкнул — если бы Уизли знал, какие мысли бродят в голове гоблина, то счел бы и его полным сумасшедшим, достойным вип-палаты в клинике св.Мунго.

— Хагрид, — громко сказал Гархольд, решив, что сейчас самое время попробовать стребовать дракона себе. — Еще пара недель, и Норберт будет размером с твой домик. Да и кто-нибудь может проговориться.

Все вздохнули, вспомнив, что где-то в Хогвартсе ходит таинственный шпион, способный их выдать в любой момент. Когда Гархольд выглянул за окно, то увидел только удаляющийся силуэт, но мог поклясться, что это была девушка. У него была одна мысль, которая могла бы объяснить то, что они все еще не в кабинете директора... Но Зеленоглазый предпочитал ждать действий этой девчонки, чем переть напролом, приставив гриффиндорку к стенке.

— Ты же сам видишь, как он быстро растет!

Они поглядели на дракончика. Он всего за неделю вытянулся в длину, по меньшей мере, втрое. Из ноздрей его все время курился едкий дым, завиваясь кольцами. Если он будет так расти, то скоро скрывать его здесь будет нереально. Так что первоначальный план гоблина — оставить Норберта у Хагрида до зимних каникул — полностью провалился. Да и как протащить тушу размером с дом через заслоны мамы он уже не представлял. Все чаще появлялась мысль бросить все — и пусть с драконом разбирается директор сотоварищи.

То, что эта история скоро вскроется, было ясно как день — Хагрид совсем забросил свои егерские обязанности, так как дракон отнимал у него слишком много сил. То, что границы Запретного леса придвинулись ближе к замку, было заметно уже и ученикам — все чаще и чаще из окон Хогвартса виднелись смутные тени с горящими глазами, а изогнутые ветви страшных елей свешиваются к самым окнам, буквально хватая прогуливавшихся за пряди волос и края мантий.

Кроме того, он слышал в гостиной, старшекурсники говорили, что им на уроках рассказывал профессор Кеттлберн, что в глубине леса появилась тварь, которая не боится убивать единорогов. Гоблина, когда он это услышал, буквально передернуло — какая тварь, явившаяся из-за Грани, не боялась проклятия сверкающих созданий света, он не мог даже представить. Уж скорее бы он подумал, что эта неизвестная тварь зовется «человеком»...

Хагрид закусил губу, опуская глаза к полу.

— Я... Вы не думайте, я понимаю, что держать его очень долго у меня, может, и не выйдет,— Гархольд едва не подавился чаем — если честно он не верил в такое благоразумие неграмотного лесника.— Ну, не могу же я его просто бросить. Не могу, и все! Он же без меня пропадет!

— Чарли, — вдруг сказал Рон.

— Я Гархольд,— удивленно заявил гоблин, не понимая, с чего это у Уизли прорезался голос. Малфой тоже выглядел ошарашенным, настолько, что даже пробормотал:

— А я, Малфой, Уизел. Драко Малфой.

— Да нет, Чарли — это мой брат, Чарли Уизли. Он сейчас работает в Румынии. Драконов изучает. Мы можем отправить Норберта к нему. Чарли его вырастит, а потом отпустит!— радостно заявил он.

Гархольд даже и не знал, как на это отреагировать — с одной стороны это решение проблемы, с другой он не хотел так быстро лишиться дракончика, о котором он мечтал уже три года! Да и то, что идею предложил гриффиндорец смущало Зеленоглазого дальше некуда. Еще более невероятным было бы только услышать дельную мысль от двух сквайров Малфоя...

Рональд начал настаивать, уверяя всех, что так будет лучше — и даже Хагрид согласился отдать своего «малыша» в руки Чарли. Робких возражений гоблина никто не услышал.

* * *

Библиотека* * *

Гермиона Грэйнжер, нахмурившись, смотрела сквозь полупустой стеллаж с книгами на находящихся в дальнем углу Гархольда и Лайзу. Рыжая девушка с синезнаменного факультета стояла рядом с героем и что-то тихо объясняла ему.

«Интересно»,— подумала гриффиндорка.— «А она в курсе того, что он помогает Хагриду выращивать дракона?»

После Самайна Грэйнджер стала пристально наблюдать за мальчишкой с длинной черной косой. Она чувствовала, что именно вокруг этой фигуры будут крутиться события, и именно там, попав в нужную волну, она сможет подняться к солнцу. Отец, читая по утрам газету, часто говорил, что для того, что бы добиться чего-то в незнакомой стране, нужны связи и удача. Александр Грэйнджер мог считаться профессионалом в этом вопросе — он, вместе с женой и годовалой дочерью переехал из Германии, где жили родственники его жены, в Англию и за пару лет стал одним из лучших стоматологов Лондона. Так что девочка решила найти свою «точку опоры». За несколько недель она узнала, какие книги любит читать юный герой, где предпочитает отдыхать, с кем общаться...И когда она, проходя по верхней галерее, увидела, что этот высокомерный мальчишка разговаривает с идиотом Уизли (Гермиона могла признаться только себе, но она бы с удовольствием протянула бы по-малфоевски презрительно «Уизел»— она так и не простила его за Хэллоуин), то моментально сделала стойку. Гриффиндорка сразу поняла, что что-то затевается. И не прогадала.

Теперь Гермиона знала одну пока еще маленькую тайну Поттера, и думала, как ее использовать. Разрываясь между двумя желаниями — показать наглым аристократам, что она — это сила или придержать информацию, показав, что готова помогать?

* * *

Хогвартс* * *

Следующая неделя пролетала очень быстро. Гархольд так и не смог придумать, куда спрятать дракона — когда он появлялся в подземельях (единственном месте, где было достаточно места, что бы выращивать немаленького горбеспина), то ему на хвост моментально садился Снейп и Рэйвенкло лишался баллов за «бессмысленное шатание по школе». Гоблин даже начал подозревать, что на него наложено какое-то хитрое заклинание, позволяющее зельевару знать все о его местоположении...

В среду вечером Гарри и Энтони сидели в общей комнате в одиночестве — все уже давно разошлись по комнатам, и только они все еще пытались сделать сочинение по Зельям чуть менее сухим и неинтересным. Надо признать, что профессор Снейп, похоже, специально давал такие темы, понятная информация к которым была исключительно в учебнике — то, что давалось в «дополнительной литературе» было в лучшем случае китайской грамотой (причем иногда в прямом смысле) и практически никто из них не мог выловить оттуда нужные абзацы. Часы на стене мрачно пробили полночь, когда за дверью факультета послышался шум, удары и сдавленная ругань:

— Ну, тебя, ручка проклятая!

— Это Уизли,— немного удивленно сказал Энтони, подойдя к зеркалу, висевшему у самой двери. В его мутно-белой глубине отражался кусочек коридора перед дверью в гостиную — там, пиная несчастную дверь и размахивая мятым письмом, стоял Рональд Уизли, пытающийся открыть дверь.

Гархольд застонал — он надеялся, что Уизли поймет, что ему совершенно не интересно общаться с гриффиндорцем, и перестанет навязываться...Мечты, мечты! Еще немного и он плюнет на все последствия и пошлет парня к Мордреду (или куда еще посылают люди?), так как Предки проклянут его за такой «подарочек».

— Я, конечно, знаю, что в твоих таинственных делах замешан этот...Уизли,— проговорил Энтони, кивая на пытающегося отгадать пароль мальчика.— Но то, что он заявляется к нам в гостиную после отбоя, меня сильно смущает.

— Это ненадолго,— поморщился гоблин.

— Надеюсь...

Когда Гархольд вышел в коридор, Рональд уже собирался перейти к радикальным методам входа — иначе, зачем в его руках было зажато копье, отобранное у железного рыцаря под портретом мага в темно-фиолетовой мантии?

Идиотизм — признак алого факультета?

— Уизли,— протянул Зеленоглазый.— Надеюсь, что у тебя есть важная причина, что бы приходить ко мне в гостиную глубокой ночью?

— Чарли мне ответил!— радостно завопил парень, впихивая в руки Зеленоглазого мятую бумажку.

«Интересно»,— подумал Гархольд, глядя на извазюканную мантию рыжего.— «Он хоть раз оставлял ее эльфам или предпочитает ходить в грязном?»

— И это не могло подождать до утра?— сварливо пробормотал гоблин, разворачивая мятый свиток, что бы прочитать:

«Дорогой Рон! Как поживаешь? Большое спасибо за твое предыдущее письмо — и я бы с удовольствием взял этого гребнеспина, но перетащить его сюда будет очень непросто. Лучше всего, я думаю, было бы послать его с моими друзьями, которые собираются в Румынию на следующей неделе. Я буду с ними, так что до встречи, братишка. Решил переплюнуть своих братьев в разряде проделок? Даже близнецы такого не устраивали! Маме не скажу! Только надо позаботиться, чтобы нас не засекли с незаконным драконом — иначе все получим по первое число. Не могли бы вы отнести гребнеспина на верхушку Астрономической башни в эту субботу, в полночь? Мы вас там встретим и заберем его, пока темно и ничего не видно. Пришли ответ как можно скорее. Твой брат, Чарли.»

Гархольд даже не знал радоваться ему или биться головой о стену. Еще, конечно, был вариант тихонечко прикопать несчастного гонца за эту весть и подделать письмо-отказ этому рыжему драконологу...

— Вот видишь, все отлично складывается!— радость тупицы-гриффиндорца была практически материальной. Гоблин этому только поморщился. Он бы, несмотря на то, что все планы были продуманы, попробовал выкрасть Норберта, если бы не тотальный контроль Снейпа и директора.

— В субботу в полночь все кончится, — сказал Гархольд, пытаясь привыкнуть к тому, что в его жизни больше не будет неуклюжего дракончика. Верить в это абсолютно не хотелось.

— Чарли о нем хорошо позаботиться! Он не только с драконами справляется — он даже близнецов умудрялся успокоить!— гордо заявил Уизли так, словно в это было равнозначно героическим деяниям прошлого.

Гархольд же задумчиво посмотрел на зажатый в руке свиток, и ему в голову пришла еще одна неплохая идея. Что ж, гоблины на редкость упрямые создания и никогда не сдаются без боя.

И не оказываются без запасного плана для запасного плана.

* * *

Малфой-мэнор* * *

«Дорогая мама, В Хогвартсе все хорошо, Маркус Флинт согласился меня тренировать, чтобы в следующем году я вошел в факультетскую сборную по квиддичу.»

Нарцисса Малфой ласково улыбнулась, смотря на идеальный почерк сына — весь в нее! Ее длинные белые волосы были распущены, и старая эльфийка Салли расчесывала их костяным гребнем. Эта смешная старушка ухаживала за Нарциссой с детства и, после пышной свадьбы хозяйки с рано осиротевшим Лордом Малфоем, последовала за ней в мэнор. Здесь у нее даже появилась семья и сын — немного шебутной эльфенок Добби.

Расчесывать волосы Нарциссы было сложно — кудри у Леди Малфой были вполне блэковские, жесткие, непокорные, так что для того что бы уложить их в прическу достойную истинной чистокровной леди нужно много сил и умений, и Салли была единственной, кто справлялся с этой трудной задачей.

К слову о последних новостях. Гархольд подружился с лесником на почве взаимной любви к драконам. Этот ужасный дикарь завел себе горбеспина — в тайне от директора, представляешь?— и теперь не хочет от него избавиться. Кстати, не говори папе, хорошо? А то он поломает все планы Гархольда.

«Единственное, что меня раздражает, так это то, что Поттер зачем-то таскает с собой предателя крови, но он обещал, что когда эта история с драконом закончится, мне можно будет испробовать на нем парочку хороших проклятий. Пришлешь мне хорошую книжку из библиотеки?»

Нарцисса Малфой прослезилась и пошла запаковывать свою любимую детскую книжку — «Ужасно черная магия для самых маленьких»

* * *

Хижина Хагрида* * *

Несчастный Клык сидел у крыльца Хагридовой избушки с забинтованным хвостом. Увидев крадущегося вместе с гоблином Малфоя — им наконец-то удалось оторваться от рыжего — огромный волкодав прыгнул к ногам слизеринца и, виляя искалеченным хвостом, стал жевать край его мантии. Драко только махнул рукой:

— Гархольд,— простонал он, пытаясь вырвать край обслюнявленного одеяния из пасти клыкастого чудовища.— Как только эта история завершиться, я ни за какие блага не соглашусь снова встречаться с этими чудовищами!

Гоблин только хмыкнул — он не понимал такой брезгливости человека. Когда он помогал деду и отцу разделывать тушу дракона или гиппогрифа для праздничного ужина, то оказывался с ног до головы покрыт кровью, внутреностями и чешуей этих тварей, но никогда не жаловался. Ну да он давно знал, что люди на редкость слабые создания...

Когда они постучались, Хагрид только слегка приоткрыл окно.

— Впустить никак не могу, — натужно сопя, объявил он. За его спиной раздавался грохот и виднелись вспышки огня, из-за чего Драко попятился. — У Норберта сейчас переходный возраст... Но я справлюсь, все путем ...

Зеленоглазый представил, что твориться сейчас в хижине Хранителя Ключей и передернулся. Он и раньше знал, что Хагрид на редкость вынослив, но лишние подтверждения только усиливали уважение.

Когда они рассказали ему о письме Чарли, глаза лесника наполнились слезами — впрочем, возможно, что не столько от печальной новости, сколько от того, что Норберт вцепился ему в ногу.

— А-а-ай ты! Ничего, ничего, он только башмак закусил... Зубки чешутся! Играет просто... Он же еще ребеночек, ежели подумать...

Ребеночек треснул хвостом в стену так, что затряслись окна.

* * *

Кабинет МакГонагалл* * *

Когда Гермиона узнала о том, что в субботу вечером состоится акт передачи дракона драконологам, она решила, что стоит начать свою игру.

Обнаружить время и место этого эпохального события оказалось совсем просто — Уизли бросил письмо от брата прямо у камина в общей комнате. Сначала она думала промолчать, но пару раз попытавшись заговорить с Поттером, она поняла, что тот не воспринимает ее всерьез. Пора показать им всем, что она не из тех, кого можно не принимать в расчет.

-Профессор? У меня есть для вас информация!

* * *

Астрономическая Башня* * *

На вершине башни было очень холодно. Сильный вечер, задувающий в бойницы, шевелил волосы на голове парней. Время медленно приближалось к полуночи, а на горизонте не было видно ни следа от ожидаемых гостей. Уизли сопел, пиная ящик с драконом.

Когда Хагриду пришла пора расставаться с Норбертом, Гархольд почувствовал, что вполне понимает его чувства. Лесник, наверное, переживал не меньше, чем юный гоблин — его шансы увидеть дракона снова, в отличие от Зеленоглазого, практически равнялись нулю. Ночь на воскресенье оказалась пасмурной и очень темной, а до Хагридовой лачуги они добрались реально позже назначенного времени, потому что привязавшийся к нему Уизли постоянно отставал, а Драко ныл о том, что если он не выспится этой ночью, то завтра будет выглядеть как старый зомби. Так что, когда они пришли в хижину, Хагрид уже упаковал Норберта в большой ящик.

— Я ему там крыс побольше положил, и коньяку — на дорожку, — глухо сказал он, ласково прикасаясь к деревянной поверхности. — И его любимого медвежонка, плюшевого, чтобы ему не так скучать по дому.

Из ящика раздался громкий треск, из чего они заключили, что любимый медвежонок только что распрощался с головой. «Прелесть»,— подумал Гархольд и еще раз постарался отвлечься от желания захапать себе дракона.

— Счастливо, Норберт! — хлюпал носом Хагрид, глядя, как Гархольд и Драко накрывают ящик старой мантией. — Твоя мамочка тебя никогда не забудет! И все три дяди тоже!

Малфой передернул плечами — быть «дядей» малолетнему чудовищу он явно не собирался. Как им удалось незаметно дотащить ящик до башни, они и сами не знали — обычно Гархольд не раз едва-едва избегал встреч с Филчем и Снейпом, сегодня же Хогвартс словно бы вымер. Конечно, это было только на руку первокурсникам, но заставляло нервничать даже больше, чем обычно.

Полночь неумолимо приближалась — сквозь редкие облака на зимнем небе проглядывали серебристые лучи лунного света. Прислонившись к дальней стене, рыжий гриффиндорец обиженно дулся — он всем своим видом демонстрировал свою обиду на то, что Малфой назвал его полным тупицей, когда Рональд предложил тащить ящик на себе.

— Да, Мерлин и Моргана, Уизел,— презрительно бросил аристократ.— Ты волшебник или нет? Вингардиум Левиоса!

И гриффиндорец злился на спесивого слизеринца. Да и на Гархольда, надо признать, тоже — тот не особо спешил защитить «друга» от «слизня». Скорее уж наоборот... Уизли все больше и больше разочаровывался в этой идее — подружиться с героем. Несмотря на то, что директор говорил, что все высокомерие Поттера — напускное, защитное, Уизли в это перестал верить. Уж слишком явно герой спелся с этим жутким снобом Малфоем — сынком известного Пожирателя Смерти. Он, конечно, еще постарается спасти Гарри, но и унижать себя не позволит!

Норберт шумно завозился в своем ящике, словно бы пытаясь процарапать себе путь наружу. Из щели справа показалась изжеванная лапа старого медвежонка. Рона передернуло — Чарли полный псих, если решил посвятить себя уходу за этими тварями!

Наконец, из темноты вынырнули четыре метлы, на которых сидели высокие мужчины в плотных мантиях из кожи.

С резким стуком каблуков на пол опустился Чарли. То, что это именно брат Рональда, а не кто-то другой, было ясно с первого взгляда — такие яркие рыжие волосы могли принадлежать только кому-то из многочисленного семейства Уизли. В отличие от худого и высокого даже сейчас Рона, Чарли был приземистым и широкоплечим. Его нос явно ломали не раз, а не зажившие до конца шрамы от когтей драконов скорее были знаком уважения, а не бедности и безразличия. Его темные глаза смотрели на троицу неожиданно серьезно, хотя в глубине их сверкали яркие смешинки. Этого мужчину Гархольд был готов уважать — от него шел яркий запах силы и уверенности, а на губах оставался яркий привкус огня и металла, вечных спутников драконов и огненной магии. Похоже, этот член семейки предателей крови смог обрести свое место и свою магию только вдали от семейного гнездышка.

— Привет, Поттер, братишка,— проговорил мужчина, пожимая ребятам руки. Затем вздернул брови, когда увидел прислонившегося к стене, вдали от света луны, Драко и ошарашено продолжил.— И тебе здравствуй, Малфой.

Слизеринец только поморщился и отвернулся от драконолога.

— Где наш маленький дракончик?— сказал Чарли, только пожав плечами на безразличие юного лорда.— Вы его принесли?

— Ага,— крикнул Уизли, подталкивая к брату коробку с брыкающимся Норбертом.— Забирай его, а нам пора валить!

— Действительно, Чар, поторопись — сам знаешь, что нас ждет, если нас поймают!

— Вы правы, ребята,— махнул рукой драконолог, поднимая на плечо тяжелую коробку. Затем, поместив её на магические растяжки между тремя метлами, закрепил зачарованными цепями.— Пока, неугомонные!

Чарли еще пару раз махнул рукой на прощание и резко вскочил на свою метлу, улетая вслед за своими приятелями и унося в кармане свиток с письмом Поттера. Гархольд напряженно смотрел вдаль, криво усмехаясь тому, что его план начал действовать.

Еще пару мгновений проследив за удаляющимися драконологами, они начали спуск вниз. Темный замок был необыкновенно тихим — только изредка где-то вдали стонали призраки, да похрапывали сонные портреты. Гархольд лениво наблюдал за лунными бликами и тенями, причудливым образом чередующимися на полу замка, когда вдали раздались чьи-то уверенные шаги. Гархольд прижал палец к губам и втащил приятелей за гобелен. И вовремя — буквально через секунду мимо прошаркал Филч, в полголоса переругивающийся с МакГонагалл.

— Аргус, вы уверены, что все в порядке?

— Конечно, профессор, здесь никого нет! Уж поверьте мне,— его голос скрипел, как старые несмазанные петли.— Если бы я нашел этих негодников, то они бы узнали, что значит нарушать правила, когда за замком следит старина Аргус!

— Наверное, моя информация устарела,— сварливо проговорила МакГонагалл. Затем раздалось двойное мяуканье, и по коридору простучали маленькие коготки. Гархольд едва удержался от того, чтобы не хихикнуть — кто знал, что декан Гриффиндора любит побегать по школе в своей анимагической форме?!

Гархольд сотоварищи решились вылезти из своего убежища только тогда, когда шаги Филча полностью затихли вдали.

* * *

Спальня Рэйвенкло* * *

Гархольд с облегчением упал на кровать, сбрасывая с ног тяжелые ботинки.

Наконец-то эта ночь закончилась. После того, как они только чудом избежали столкновения с профессором трансфигурации и стариком Филчем, ребята сразу же разошлись по гостиным, что бы больше не искушать судьбу. Теперь, когда история с Норбертом закончилась, гоблин надеялся, что сможет избавиться от надоедливого присутствия Рональда Уизли в своей жизни.

Снимая мантию, Гархольд заметил, что что-то выпало из внутреннего кармана. Это оказалась завернутая в чистый пергамент колдография. Хагрид сунул ее Зеленоглазому во время последней встречи, и гоблин совсем забыл о ней.

На фоне осеннего леса кружились двое — высокий черноволосый мужчина и женщина с сияющими рыже-золотистыми кудрями. Они смеялись и смеялись, смотря друг на друга влюбленными глазами, а сверху падали яркие кленовые листья...

— Мама,— рассеяно сказал гоблин, как никогда похожий на обычного человеческого ребенка.— Папа? Когда Гархольд заснул в обнимку с вышитой Гриальдой подушкой, в его тумбочке, за обложкой сборника гоблинских легенд, осталась лежать колдография...