Волчья ягода (джен)

Удивительно, как все может измениться за одну ночь. Ещё вчера Питер легко пересёк поле, сливаясь с опавшими листьями, а сегодня зима уже окутала избушку сугробами, основательно, до самых окон, и лезет в щели противным колючим морозом. Жаль, что крысы не линяют на зиму, как зайцы, а на снегу слишком заметна тонкая цепочка следов.

Хагрид занёс внутрь охапку хвороста и, весело насвистывая, разводит в очаге огонь. Тут куда спокойнее, чем в шумной гриффиндорской гостиной. До весны можно на улицу и не высовываться. Еда, правда, не очень... От хлебной корки, припрятанной в углу под скамейкой, остались одни крошки. Нужно слазить на стол за другой. Хорошо ещё, что лесник не особо следит за порядком, а то худо бы пришлось после сытной жизни у Уизли. Выходит, что его лучшие годы прошли в образе крысы. Противно? Зато безопасно... Было, пока этот огромный котяра не начал подстерегать его за каждым углом! Питер даже размышлял, не превратиться ли на минутку в человека и не придушить ли его? Быть постоянной добычей — это все равно, что ходить по острию ножа, но быть собой ещё опаснее...

Если немного подумать, то выясняется, что человек и крыса имеют больше общего, чем только внутреннюю анатомию. Анатомия — это не самое главное, важнее инстинкт самосохранения, который и заставляет крысу бежать с тонущего корабля. А раз подавшись в бега, остановиться ой как не просто... Джейм превращался в оленя, он и в жизни был, как олень: гордо стоял на самом видном месте, словно ждал достойного соперника. А о Сириусе и говорить было нечего: его преданность вошла в поговорку, как и собачья. Наверное в нем, Питере, всегда было что-то от крысы. Он не любил рисковать, да и жертвовать собой ему никак не хотелось. Выходит, если ты отважен, как лев, то, наверное, можешь побороться с инстинктами, а вот если ты и в человеческом облике не слишком смел, то превращаться в крысу тебе строго противопоказано.

Он с детства боялся темноты, и Хогвартс показался ему мрачным и опасным местом. Именно страх заставил его отчаянно спорить с Распределяющей Шляпой, которая точно знала, что на Гриффиндоре ему делать нечего. Но глупый маленький Питер решил, что ему непременно нужно попасть на факультет отважных и смелых. Не потому, что он сам такой, Боже упаси, но потому что там он сможет найти отважных и смелых товарищей. И все бы хорошо сложилось, если бы не это проклятая анимагия! Нет, сам Питер был доволен: в образе крысы он чувствовал себя комфортно, особенно в темноте, но он так и не смог забыть хохот Джеймса, после того, как выяснилось, какая анимагическая форма у малышки Питера. Именно тогда он и превратился в Хвоста. Но все равно, он не хотел смерти Джеймса, честно, не хотел. А тем более смерти Лили. Было так уютно сидеть на кухне, пока она пекла лучшие на свете булочки... Разве он виноват, что рядом с ними стало небезопасно? Разве он виноват, что Дамблдор не защитил их? Нет, вовсе нет. Он лишь хотел жить спокойно. Нет, не так: он лишь хотел жить!

Улучив момент, крыса тихонько взобралась на стол по колченогому табурету. Кексы Хагрида пахли отвратительно, но выбирать не приходилось. В этот момент дверь заскрипела.

— Добро пожаловать, директор Дамблдор, Ремус, — громко стуча сапожищами, лесник поспешил навстречу гостям. — Заходите, заходите, морозец-то сегодня знатный...

~*~*~*~

Сегодня каждому потоку МакГонагалл давала внеплановую контрольную, хотя времени на проверку катастрофически не хватало. Лишь бы молчали... Мерлин, как же тяжело ждать! Наконец-то, Альбус зовёт!

— Ты идёшь один? — спросила она, входя в кабинет и вставая на сторожевом посту у зеркала.

— Я захвачу с собой Ремуса на всякий случай. Корнелиус уже в пути. Если все пойдёт по плану, то я встречу его у входа. Если задержусь, ты тут похозяйничай за меня. В остальном действуем, как договорились.

— Конечно-конечно! Я все сделаю!

Время опять потянулось удивительно медленно. Минерва, не отрываясь, следила за небольшим волшебным маячком. «Надо было поставить чары, чтобы видеть сквозь крышу! К Мерлину эту конфиденциальность, особенно в такой момент!» Вечная гриффиндорка в душе, декан предпочитала принимать во всем непосредственное участие...

Когда, наконец, мерцающий красный огонёк сменился на неподвижный синий, она непроизвольно дёрнулась и кинулась к камину.

— Помона, Помона! — громко позвала она. — Поднимайся, они сейчас будут!

— Поймали?

— Да!

Поговорив таким же образом с Помфри, Вектор и Флитвиком, она взмахнула палочкой, вызывая Патронуса.

— Мисс Кендл, немедленно приведите в кабинет директора мистера Поттера, Уизли и мисс Грейнджер.

Послушно мяукнув, серебристая кошка растаяла в воздухе.

~*~*~*~

Войдя в хижину, Ремус застыл у входа. Сердце колотилось почти так же сильно, как недавно, когда он увидел склонившегося над ним Бродягу. Горечь от предательства — теперь уже настоящего —поднималась к горлу, словно желчь, заставляя непроизвольно кривить губы в презрительной гримасе. Было мерзко думать, что с этим человеком... тьфу, существом, Ремус спал в одной спальне, делил радости все семь лет жизни в Хогвартсе, помогал учиться и попадался на проказах. Но самой противной была мысль о том, что он столько лет зря сокрушался о гибели Питера. «Я бы, пожалуй, не превращал его в человека. Крысу и прибить не жалко», — думал он с отвращением.

— Как дела, Хагрид? — издалека начал директор.

— А как им быть-то, все в порядке. Вот, лишь бы Клювокрыла отпустили... Да вы проходите, садитесь, чего в дверях стоять-то.

— Мы на минутку, — подал голос Люпин. Директор тем временем вытащил палочку, медленно обвёл ею помещение и, повернувшись к преподавателю Защиты, многозначительно повёл глазами в сторону большого кувшина, стоящего в центре стола.

— Тебе не скучно тут, как я погляжу. На крыльце гиппогриф, у дверей собака, в углу соплохвосты... Надеюсь, драконов в этом году вы не проходите? — подмигнул леснику директор.

— А, это, не-е...— смутившись, протянул полувеликан. — Как же можно? Запрещено же...

— Ну, да, — кивнул Дамблдор то ли леснику, то ли преподавателю, и тут глиняный кувшин треснул посередине, а в его осколках мелькнул длинный крысиный хвост. Короткий взмах палочки, и зверёк замер в воздухе, выпучив маленькие испуганные глазёнки.

— Да, это он, — выдохнул Люпин, делая шаг вперёд. Удовлетворённый Дамблдор достал из кармана небольшой мешочек, левитировал в него крысу и с брезгливой гримасой опустил в карман своей мантии.

— Хорошенько гляди за постояльцами, Хагрид, — сказал он ничего не понимающему лесничему, — а то много у тебя нахлебников развелось.

— Пока, Хагрид, — кивнул напоследок Люпин, приводя кувшин в порядок. — Я ещё загляну к тебе как-нибудь.

Лесничий так и остался стоять посреди хижины, широко раскрыв рот.

~*~*~*~

Ремус ступал по следам директора, стараясь не увязнуть в глубоком снегу. Он сожалел, что не может вызывать материальный Патронус, иначе отправил бы весточку Бродяге, чтобы тот не скучал в одиночестве. Жаль, конечно, что его сейчас с ними нет, но Дамблдор прав — с дементорами шутки плохи. Остановить их, в случае чего, без прямого указа министра будет почти невозможно. Он посмотрел в сторону леса, где над белыми макушками деревьев зависли серые мрачные фигуры. М-да, Сириусу придётся потерпеть.

— Хороший день сегодня, Корнелиус, — приветствовал Дамблдор министра, уже спешащего к замку.

— Да, до Рождества зима ещё не надоедает, — ответил Фадж, пожимая ему руку. — Что за срочные новости вы мне приготовили? Надеюсь, что-нибудь приятное?

— Скорее да, чем нет, — уклонился от прямого ответа директор. — Пройдём ко мне, там нас ждут, — и сделав приглашающий жест рукой, он пропустил гостя вперёд.

В кабинете действительно было непривычно много народу. С удивлением, министр заметил среди преподавателей троих студентов гриффиндорского факультета во главе с Гарри Поттером. Ребята смущённо жались поближе друг к другу. Ремус Люпин подошёл к ним и встал сзади, положив Гарри руку на плечо, отчего мальчик сразу почувствовал себя увереннее. Гермиона молчала, но в отличии от Рона, который чувствовал себя без вины виноватым, она стояла спокойно, бросая любопытные взгляды по сторонам.

— Некоторые из вас, вероятно, спрашивают себя, что они здесь делают, — в наступившей тишине начал директор. — Объяснение простое: я хотел, чтобы вы стали свидетелями некоего события, последствия которого коснутся каждого из вас. Это будет справедливо. Итак, господин министр, — тут Фадж приосанился, — я должен сделать официальное заявление.

Министр явно был удивлён, но, тем не менее, встал в позу и произнёс:

— Как уполномоченный представитель власти, я готов выслушать вас.

— Спасибо, господин министр. Я, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, директор Школы чародейства и волшебства Хогвартс, перед лицом здесь собравшихся магов заявляю: на основе появившихся у меня доказательств выяснилось, что ранее осуждённый и ныне беглый узник Сириус Блэк не совершал преступлений, в которых его обвиняют. Он не виновен!

— Не виновен?— произнёс шокированный его словами министр. — Появившихся доказательств? И что же это за доказательства?

— Очень убедительные, могу вас заверить, и в своё время я готов предъявить их в Визенгамоте. А сейчас я должен познакомить вас с истинным виновником тех ужасных событий, которые произошли двенадцать лет тому назад.

Эти слова прозвучали как раз вовремя. Дамблдор знал, что реакция Фаджа будет неоднозначной. Одно дело, как вчера мудро заметил Флитвик, спорить с общественным мнением на основе непонятно откуда взявшихся доказательств, и совсем другое — предоставить публике настоящего убийцу. Министр нахмурился, но от высказываний воздержался, решив выяснить все до конца.

— Рон, подойди ко мне, мальчик мой.

Рон Уизли был удивлён не меньше других, привыкший, что в центре внимания всегда оказывается Гарри. На негнущихся ногах он подошёл к Дамблдору. Тот аккуратно вынул из кармана холщовый мешочек, раскрыл его и левитировал наружу все ещё неподвижную крысу.

— Короста, — громко воскликнул Рон. — Это моя ручная крыса Короста! Она вчера пропала, и я думал... думал, что... — тут он виновато посмотрел на сразу поджавшую губы Гермиону.

— Ты думал, что её съел кот мисс Грейнджер.

— Ну да. А что с ней?

— Ничего существенного. Рон, скажи всем присутствующим, сколько лет эта крыса живёт у тебя?

— Ну, она мне досталась по наследству от старшего брата Перси, когда он стал старостой и родители купили ему сову, так что крыса стала ему не нужна, а Фред с Джорджем сказали, что крысу им тоже даром не надо, поэтому Короста стала жить со мной, потому что Джинни боится...

— Вас спросили, сколько лет этой крысе, мистер Уизли, — оборвала его МакГонагалл.

— Двенадцать.

— Это очень важная деталь, господин министр, — обратился к нему Дамблдор. — А сейчас позвольте мне... — и он взмахнул палочкой. Зверёк пошевелился, но так и остался висеть в воздухе, обводя присутствующих глазенками, в которых читался настоящий ужас.

— Что вы делаете, сэр! Это моя крыса! Я не хочу, чтобы она пострадала! — Рон сам ошалел от своей смелости, но видеть гибель своего зверька ещё раз не хотел.

— Если это обыкновенная крыса, то с ней ничего не станется, Рон, — нетерпеливо заметил профессор Люпин.

— Посмотрите, — сказал директор, — у этой крысы есть особая примета, — и он указал на лапу с недостающим пальцем. — А теперь прошу внимания.

Подчиняясь чарам его палочки, крыса медленно поплыла по воздуху прямо в клетку, которую большинство собравшихся заметило только сейчас. Дверца захлопнулась, и мадам Вектор протянула директору принесённый с собою замок.

Волшебники застыли в ожидании. Прошло несколько секунд, показавшихся Ремусу вечностью. Зверёк встал на задние лапки, повёл носом, словно ориентируясь, директор едва заметно нахмурился и... чары, наконец, сработали. Маленькое тело стремительно увеличилось так, что в тесном пространстве почти не осталось места. Рон пронзительно закричал от ужаса, а Гарри наоборот задохнулся от нахлынувших эмоций.

— Кто это? — напряжённо задал вопрос Фадж, подходя ближе.

— Перед вами бывший ученик этой школы, бывший член Ордена Феникса, а по совместительству, член организации, называющей себя Пожирателями Смерти, волшебник-анимаг Питер Петтигрю!

~*~*~*~

Северус Снейп на секунду замер, стоя на пороге и подумывая, не вернуться ли за тёплой мантией. Поля в глубине долины под толстым покровом снега казались девственно чистыми. Ветра не было, и морозный воздух искрился на солнце, не обжигая лицо. «Нет, не стоит», — решил он, натянув перчатки и, не торопясь, пошёл к лесу. Со стороны могло показаться, что профессор решил прогуляться по свежему снежку, но на деле все было куда прозаичнее — Снейп шёл за ягодами. В зельеварении было много разных условностей относительно ингредиентов, особенно это касалось растений. Одни должны быть высушены, другие только свежие. От одних пригоден лишь первый урожай, а другие должны висеть на ветке, пока не ударит первый мороз... Зато эффект от ягод был порою не меньший, чем от дорогих и редких ингредиентов, так что дело того стоило.

Запретный лес сегодня выглядел особенно красиво. Исполинские ели, прикрытые снегом, и пушистые сугробы, надёжно скрывающие коряги и пни, делали его похожим на сказочный дворец, но у Северуса было не то настроение, чтобы замечать подобные мелочи. Он уже успел порвать в двух местах одну перчатку и расцарапать руки об колючки шиповника.

— В следующем году придётся взять ученика. Надеюсь, опять не пришлют девчонку ... — бурчал он, обрывая ярко-алые ягоды и пряча их в припасённый мешок с Чарами расширения.

И правда, лазить по кустам профессору было уже как-то не солидно, а студентов послать он не мог — Запретный лес все-таки. Плюс дементоры, да ещё и зверье совсем не стесняется, бегает у самой опушки. Снейп давно приметил несколько крупных следов, похожих на волчьи. Они то появлялись, то исчезали, становясь все отчётливей и глубже. Видно, зверь проходил совсем недавно. Постепенно, движения зельевара становились все осторожнее и осторожнее. Он и до того передвигался тихо, а сейчас и вовсе старался не делать лишних движений. Впереди, за белыми сугробами, прямо перед хижиной Хагрида что-то мелькнуло. Он вынул палочку и, неслышно ступая по снегу, двинулся вперёд.

Что-то большое и лохматое притаилось в кустах. Северус не был уверен, волк это или медведь. Хрустнула ветка, спугнутое животное прянуло вбок. Волшебник резко вскинул палочку, и луч парализующего заклятия настиг жертву, заставив её распластаться на снегу. Подойдя ближе, Снейп присмотрелся. Ого! Это был не волк, а огромная собака, которую Трелони с удовольствием приняла бы за легендарного Гримма. Мохнатая, взлохмаченная, с внушительного вида клыками, видневшимися через неплотно сомкнутую пасть. Для верности он связал чудище ещё одним заклинанием и начал выбираться из сугроба, намереваясь заглянуть на обратной дороге к Хагриду. На пару часов чар хватит, а там пусть лесничий сам разбирается...

Выбравшись на более плотный снег зельевар обернулся, чтобы лучше запомнить место, и вдруг остановился, как вкопанный. Контуры фигуры зашевелились, меняя очертания, и через секунду на заснеженной поляне лежал уже не зверь, а человек.