Новоиспеченная миссис Уизли (гет)

— Ну что, есть какие-нибудь новости? — спустя две недели спросил за ужином у своей матери Джордж.

— Никаких! — сделав глубокий вздох, она села напротив сына. — Гарри попытался связаться с ее родителями, но они сказали, что она не появлялась дома.

— И он поверил?

— Конечно нет. Несколько часов наблюдал за ее домом, но она так и не объявилась. Должно быть, живет у кого, — добавил мистер Уизли.

— А как же Фред? — удивилась Джинни.

Джордж посмотрел на Джинни и Невилла, который заботливо гладил ее по руке.

Шесть недель назад Гермиона ушла от Фреда, никому не сказав ни слова. С того времени он закрылся в себе, отгородился от внешнего мира Чарами Невнимания, чтобы его никто не смел потревожить, и продолжал опустошать огневиски бутылка за бутылкой.

Никто ничего не знал о Гермионе. Утром же, после свадьбы, ее начальник заглянул в кабинет к мистеру Уизли, держа в руках письмо от Гермионы, которое он обнаружил у себя на рабочем столе. На данный момент это было последней новостью о ней.

— Он по-прежнему ни с кем не разговаривает, — сказал Джордж. Никто не смог его разговорить — ни Оливер, ни Анджелина, ни Кэти. Фред напрочь отказывался заговаривать.

— Это так не похоже на Фреда. Если ему что-то необходимо, он добивается этого. К тому же, все же мы видели, насколько он сильно любит ее, — заключил Перси, не обратив внимание на то, каким убийственным взглядом на него посмотрел Рон. — Тогда почему же он не хочет попытаться найти ее?

— А может она не хочет? — предложил Невилл.

— Ну значит, — начал было Гарри, — и правда, что-то случилось. Гермиона никогда бы так не поступила, не будь у нее на то причин.

— Может они поссорились? — предположил Джордж.

— Может. В начале церемонии они довольно мило смотрелись, правда, когда уходили, создалось впечатление, что они хотят побыть наедине; были расстроены, — поделилась своими наблюдениями Джинни.

Рон зло сверкнул глазами на сестру.

— Шансы на то, что мы сами сможем разыскать ее, ничтожно малы, я бы сказал. Даже если мы приведем в чувство Фреда, то вряд ли что сможем выудить из него, — предположил Джордж.

* * *

— Гермиона, доченька, он должен знать, — сказала миссис Грейнджер за обедом, когда они беседовали о семье Уизли. Съездив к врачу, Гермиона утвердилась в своих подозрениях и решила перебраться в летний родительский домик, расположенный на побережье. Уж там точно никто не узнает о ее малыше.

Гермиона заупрямилась:

— Нет, мам, мы уже это проходили. Если бы он захотел меня вернуть, он бы примчался сюда, как оглашенный, но, как видишь, это не так.

— Почему ты в этом так уверена?

— Я знаю его, — просто ответила она. — Мы договорились, что будем вместе, пока не разведемся. К тому же, я не хочу, чтобы он чувствовал, что обязан быть со мной ради нашего ребенка. Я считаю, что это неправильно.

— А правильно не рассказывать ему о том, что он станет отцом? — перебил ее отец.

— Да скажу я ему, — настаивала Гермиона.

— Когда? — одновременно поинтересовались ее родители.

— Через некоторое время, когда мы оба остынем.

— Ты действительно думаешь, что сможешь охладеть к нему? Ведь ты носишь его ребенка, который вскоре появится на свет и будет напоминать тебе о Фреде. Как? Ну как ты забудешь его, если он отец твоего ребенка? — удивился мистер Грейнджер.

В глазах стояли слезы, но Гермиона сдержалась. Она удивилась, что не расплакалась, ведь в последнее время пролила столько слез.

— Смогу. К тому же, он не хотел жениться.

— Если это действительно так, тогда почему же вы так быстро поженились? — потребовал отец.

— Он был помолвлен с одной девушкой. Я помешала этому, ведь он попросил моей помощи... но я не знала, что все зайдет так далеко, — естественно она никак не ожидала, что полюбит его и, уж тем более, забеременеет, и в итоге останется с разбитым сердцем одна-одинешенька.

Спустя пару минут ее родители ушли спать, ведь на утро им нужно было идти на работу, и пожелали спокойной ночи.

Убравшись на кухне, Гермиона отправилась в постель. Признаться, это было самым трудным для нее мгновением. Она уже отвыкла спать одна и в ночной тиши не могла уснуть — ее одолевали беспокойные мысли.

Она вспоминала, как Фред смешил ее.

Как целовал ее.

Как они сидели вечерами просто так, ничего не делая. И она любила эти чудные минуты.

Как она просыпалась рядом с ним.

Как он крепко обнимал ее.

Как он трогательно смотрелся, когда она, проснувшись, увидела его, спящего рядом с ней на больничной койке.

Как она перепугалась, когда он упал с метлы.

Как он заботился о ней.

Как ее сердце чуть ли не разорвалось, когда он собирался уйти.

Как она сильно любила его.

А он ее — нет.

Но больше всего она думала о том, что же он скажет ей, когда узнает, что она беременна. Скорее всего, он будет умолять ее вновь сойтись и стать полноценной семьей, но Гермиона знала, что это было бы худшим, что она могла бы сделать по отношению к нему. Винить его в случившемся не было никакого смысла, это только лишь вызвало бы у него неприязнь к ней, чего она явно не хотела.

Родители предложили ей и другие варианты развития событий. Ну вот скажет она ему, и что? Вместе они все равно не будут. Она не сможет свыкнуться с этим, ведь видела бы, как ее ребенок становится все больше и больше с каждым днем, как Фред возится с ним, и обязательно дала бы слабину, позволив разрастись своей любви к нему.

О том, чтобы отказаться от него, не было и речи. Это же ее малыш. Ребенок Фреда, а значит, она уже любила свое дитя и уж тем более не смогла бы отдать его на воспитание совершенно незнакомым людям, не говоря уже о том, чтобы больше никогда не видеть его.

Возможно спустя несколько лет она расскажет Фреду об их ребенке. Что там говорить, он возненавидит ее за то, что все это время она молчала, но сейчас это было лучшим решением.

* * *

Фреду казалось, будто пошатнулась бутылка. Лежа на диване, он наблюдал за тем, как колебалась бутылка из-под огневиски, которую он только что опустошил.

Прошло ровно шесть недель, один день, четыре часа и двадцать семь минут, как он проснулся и понял, что Гермиона покинула его. С тех пор он не находил себе места.

Он был решительно настроен на переезд после свадьбы, ведь знал, что их время было ограничено, так что чем раньше он решился бы на этот шаг, тем бы было лучше для них обоих, что позволило бы ему держать свои чувства в узде, чтобы не ставить себя в неловкое положение.

Но как же она посмотрела на него... ее глаза были переполнены, пускай, возможно, и не любовью, но явным желанием. Тогда Фред и впрямь подумал, что они могли бы быть вместе.

Но, обнаружив, что ее нет, он еще раз убедился в том, что Гермиона никогда не любила его. Возможно, именно в ту ночь подобным образом она решила навсегда попрощаться с ним, узнав о его чувствах и оставив ему на память свое кольцо. Первое время он хотел перебороть себя и забыть о ней, но, увидев ее слезы, он не сдержался и дал волю своим чувствам.

Он постоянно задавался вопросом: что она делает в данный момент? Счастлива ли она? Он не подавал на развод, и она не собиралась, возможно потому он и не решался на этот шаг. Все же это когда-нибудь должно случиться, и нет смысла цепляться за «спасательный круг», потому что это не принесет ничего, кроме боли и страданий.

Но Фред не мог. Не мог заставить себя подписать документы о разводе. Не мог признать, что Гермиона больше не его, а впрочем, никогда и не была.

Он скучал по ней настолько сильно, что она повсюду чудилась ему.

Он вспомнил, как она спала на нем.

Как он находил ее книги во всевозможных уголках их квартики.

Как их кровать пахла ею, когда рано утром она убегала на работу.

Как она всегда вовремя приносила ему перекусить, пока он весь день напролет работал над своим новым детищем.

Как он находил ее уснувшей на документах.

Каким он был умиротворенным, когда был с ней.

Он скучал по ней, напридумав себе, что она любит его.

* * *

— Не думал, что ты объявишься, — сказал Рон.

Появившись из пламени камина, Клэр с яростью посмотрела на него:

— Можешь 'гадоваться, больше не появлюсь. Уже п'гошло больше года, следовательно, с'гок действия магического конт'гакта истек, но ты получишь то, что хотел.

— Не надо. Я хочу быть с Гермионой, но не могу, потому что не знаю, как отделаться от Луны.

— Даже если вы будете вместе, ты все 'гавно не сможешь на ней жениться.

— Но я хочу! — завопил он. Хорошо, что дома был только он.

— Что ж, ничем не могу помочь. И да, хватит о'гать. Спасибо за помощь, и п'гощай, — быстро проговорила Клэр и исчезла в пламени.

Рон откинулся в кресле. Он никак не мог понять, почему он согласился помочь этой чокнутой? Ведь он знал, что Фред женат на девушке, которую любит, и помогать Клэр вернуть его было бессмысленно. Его не покидало навязчивое ощущение неудобства от того, что он с большей охотой принял участие в осуществлении ее плана.

Рон надеялся, что спустя некоторое время это пройдет.

* * *

Фред спал, и ему снился один из тех особенных снов, который был его главной мечтой. Он никак не мог проснуться.

В своем сне он стоял уже в течении длительного времени перед каким-то домом. Самое главное, он никогда раньше не видел этот домишко.

И в этот момент произошло важное: перед ним распахнулась входная дверь, и на улицу выпорхнула Гермиона, но она была не одна — она держала маленькую девочку с темно-каштановыми волосами и большими карими глазами, точь-в-точь как у матери. Она залилась звонким смехом, увидев отца, как только Гермиона поближе подошла к Фреду, и он отметил, что улыбка у девочки и носик — материнские.

Это была его дочь. Его и Гермионы. И стоял он перед их домом.

Гермиона передала ему ребенка. В ответ Фред взглянул на нее. Ведь это было именно то, чего он больше всего на свете хотел — обзавестись с Гермионой семьей и провести с ней всю оставшуюся жизнь.

Если бы она только испытывала те же чувства, что и он.

* * *

— Вот он, смотри, — миссис Грейнджер указала на маленькое пятнышко в форме арахисового орешка на снимке УЗИ.

— Вот этот орешек — это и есть мой малыш? — Гермиона поднесла снимок сонограммы поближе к лицу.

Рассмеявшись, мать приобняла ее за плечи. На двухмесячном сроке осмотр у врача прошел гладко, и вот теперь они вместе с матерью получили первый снимок крошечного дитя Гермионы.

— Поверить не могу! — Гермиона тыкнула пальцем в снимок. — Он совсем скоро будет здесь, — опустив руки, она выгнулась в спине, показав насколько большой будет вскоре ее живот.

— О, самое интересное впереди, — заинтриговано сказала ее мать.

— Не могу дождаться этого момента, — пробормотала Гермиона.

Подойдя со смехом к лифтам, они остановились.

— Я так рада, что уже совсем скоро увижу своего внучка или внучку, — восхитилась миссис Грейнджер.

Не успела ее мать и договорить, как тут же перед ними распахнулись двери лифта, и Гермиона была готова провалиться сквозь землю.

Опешивший Невилл стоял в кабине лифта и, скорее всего, услышал, что давеча сказала ее мать.

— Невилл... как ты тут оказ... что ты тут делаешь? — у Гермионы сперло дыхание.

— Один влиятельный человек, который, кстати говоря, сквиб из очень могущественной семьи волшебников считает, что чтобы врачам набраться опыта, необходимо поработать хотя бы несколько месяцев в маггловской больнице. Также это помогает научиться справляться самому со всякими «лечебными средствами», избавляясь от магических повреждений, — пояснил он в такой манере, будто заранее приготовил ответ.

— Мам, иди садись в машину. Я сейчас спущусь, хорошо?

— Да, дорогая, — ее мать вошла в лифт, и он закрылся.

Гермиона схватила Невилл за руку и потянула в строну вестибюля:

— Невилл, прошу тебя, только никому не говори, что видел меня.

— Ты же беременна? Это так здорово. А что Фред сказал?

Она слегка побледнела при упоминании его имени:

— Он не в курсе.

Невилл, казалось, был сбит с толку:

— Почему ты ему не сказала?

— Это долгая история. Только, пожалуйста... ничего не говори, — взмолилась она.

— Гермиона...

— Невилл, — она понизила голос, — я очень не хочу насылать на тебя проклятие.

Он правильно понял ее, представив себе как она это сделает:

— А Джинни?

— Нет, даже ей. Никому. Ни. Слова.

— Но, Гермиона... Он без тебя уже с ума сходит. Его не узнать.

— Что случилось? — вдруг она почувствовала, что будь, что будет, и уж разоблачение ее тайны — это сущий пустяк.

— Он как бы... угас, после того как ты ушла от него, ни с кем не разговаривает, даже с Джорджем.

Гермиона хотела навестить Фреда и убедиться, так ли это было на самом деле, о чем ей поведал Невилл, или нет, но все же она понимала, что это было невозможно. Скорее всего, Фред доигрывал свою роль до конца, чтобы окружающие окончательно поверили в то, как ему плохо после их расставания, и только тогда, когда он «перестрадал» бы, его семья решила бы, что он готов идти дальше.

— Невилл, пообещай мне! — попросила она его. — Прошу тебя.

Он тяжело сглотнул:

— Обещаю.