Отражённый блеск (гет)

— Самое странное, что они все-таки начали падать, — озадаченно произнес Люпин, сворачивая вчерашнюю «The Morning Chronicle».

— Ничего странного, Люпин. Исследование первой же тушки дало предельно простое объяснение означенному феномену, — лениво растягивая слова, возразил Люциус Малфой.

— Мистер Снейп, так вам удалось разгадать тайну этих тварей?

— Да. Удалось. И вы могли узнать об этом еще четверть часа назад, если бы не галдели.

Совет примолк, с любопытством уставившись на зельевара.

— Так, — начал Снейп, копаясь в своем мешке для бумаг, — собственно, вот, что мешает им теперь летать.

Он высыпал на стол перед удивленными слушателями пригоршню каких-то тускло-серых шариков.

— Это что? — спросил Ремус, осторожно взяв один из них на ладонь.

— Оружейная дробь фирмы «Коллин» ЛСТ номер пять. Содержание свинца девяносто четыре процента, шесть процентов сурьмы.

— А серебро? — жадно спросили близнецы Уизли.

— Отсутствует, — лениво покачал головой Малфой. — Северус тоже сначала удивился, а потом сообразил…

— Люциус, не надо меня рекламировать.

— Если не я, то кто? — усмехнулся тот, но замолчал.

— Но ведь простая дробь не могла убить темномагическое создание? Или я чего-то не понимаю? — Люпин страдальчески перекосил брови.

— Она и не убила.

— А что тогда?

— Она изменила его вес. И заряд магии, обеспечивающий его полет, оказался недостаточен для того, чтобы это нафаршированное свинцом чучело могло летать и дальше.

С минуту за столом совещаний царила ошеломленная тишина. Потом кто-то робко хихикнул, и уже скоро весь Совет разразился смачным хохотом…

…Суперагент Джонс вышел на связь спустя неделю после первой встречи и кратко посоветовал Люпину хоть иногда читать новости в магловских газетах. После чего растворился в неизвестности. Впрочем, он обещал вернуться.

Обеспечить магический мир магловской прессой было поручено хитроумным Уизли. И они блестяще справились с задачей.

Поначалу ничего особенного в газетах немагической Британии не наблюдалось. Пожалуй, все началось с восторженной статьи о ремейке блокбастера по мотивам романа «Птицы». Книжка содержала в себе описание вымышленной истории о том, как птицы объединились в хищные стаи, чтобы покончить с господством людей на земле, и начали убивать всех, кто попадался им под клюв и крыло. На фоне недавних событий в Лондоне и его окрестностях эта сказочка больше походила на мрачную реальность.

Публика возбудилась.

Потом проскочило несколько публикаций о воронах, их разновидностях и среде обитания с обилием малоприятных подробностей. Следом появилось интервью древнего и, видимо, выжившего из ума профессора орнитологии, которого напористые репортеры раскрутили на красочное описание кровавых пиршеств воронья на полях сражений средневековья…

И началось.

Второй и третий тираж опуса Дафны дю Морье смели с прилавков за считанные часы. Экранизация Хичкока уверенно побила все рекорды и твердо засела в верхней строке всех кинотаблоидов Британии и ее окрестностей. Необычное нашествие пестрого воронья, принятое вначале с недоумением и усмешками, неожиданно получило статус вражеского вторжения.

И мир маглов в страхе и ярости схватился за оружие!

В самом прямом смысле этого слова. Охотничьи клубы, несмотря на солидные суммы взносов и прочие поборы, мгновенно разбухли от вновь вступивших охотников. Прилавки оружейных магазинов враз опустели. Фермеры и жители пригородов вытащили из чуланов и чердаков дедовские бюксфлинты, приобрели для них подходящие боеприпасы и встали на защиту родной земли от пернатой нечисти. Предприимчивые торговцы, распродав огнестрельный арсенал, быстро принялись рекламировать холодное стрелковое оружие. Луки и арбалеты разошлись с той же скоростью, что и охотничьи ружья. Впервые за последние тридцать лет королевская таможня начала задерживать нелегальные грузы с боеприпасами, запчастями, струнами и стрелами!

А в парках, полях и лесах объединенного королевства уже раздавался грохот выстрелов, и все окрестности душила вонь от сгоревшего бездымного пороха…

Инициатива магловского мира поначалу была воспринята волшебниками с недоверием. Возможности суперагента по манипуляции немагическим населением, конечно, впечатляли, но сам метод борьбы вызывал серьезные сомнения. Ясно ведь, что птицы магические и обычные пули их не берут. Но через несколько дней отчаянной пальбы первые блэкморы все-таки начали падать. Волшебники опешили, и Люпин упросил Снейпа заняться исследованием этого непонятного явления. И сейчас зельевар отчитывался на Совете о проделанной работе.

— Тела блэкморов — это оживленные чучела фарерских воронов, похищенные из зоологических музеев континента и Новой Англии. Их размножили, а потом оживили некромантическими ритуалами и снабдили мощнейшим зарядом антимагии, который при близком контакте превращает магов в сквиббов. Казалось бы, их нельзя убить. Но летные способности птиц жестко привязаны к аэродинамике их крыльев и весу тела. И когда бравые британцы начали систематически нашпиговывать их тушки свинцом, то этот баланс нарушился, приводя к падению птиц и разрушению их мумифицированных тел.

— А как же ведет себя при этом заряд антимагии? — глаза близнецов выдавали сугубую заинтересованность в этом вопросе.

— Да. Это важнейший вопрос. После того, как птица лишается подвижности, заряд антимагии рассеивается примерно за четверть часа. При этом воздух и почва вокруг останков заметно нагреваются, хотя сами они остаются нормальной температуры.

— А какова природа антимагии? — задумчиво спросил Люпин.

— Я не самоубийца, чтобы исследовать ее. Могу только сказать, что это совершенно новая ветвь магии, — Снейп помолчал, раздумывая. Совет в полной тишине ждал продолжения, — или, наоборот — очень и очень старая.

* * *

Совет так и не пришел ни к какому решению, и постановил продолжать наблюдение за развлечениями маглов, по возможности подсчитывая потери пернатой армии.

Снейп торопливо вышел из кабинета миссис Макгонагал и направился в класс зельеварения, где его должна была ожидать Шаннах. Уже полчаса, как должна была ожидать…

Незаметно для себя он перешел на легкую трусцу, но тут же спохватился:

«Что за бред? Она не подождет, что ли? Что ты несешься, как ошпаренный?»

Зельевар заставил себя идти медленно и внушительно.

«Это конечно, просто наваждение какое-то. Куда бы я ни пошел, везде эта самоуверенная выскочка маячит. Просто как нитка за иголкой. Вот вчера, например, зашел в оранжереи, а там Стебль ей что-то объясняет со счастливой физиономией… Хотя, кто бы мне объяснил, какого черта мне-то в этой оранжерее понадобилось? Бешеный огурец на закуску оторвать? Ох, что-то неладное связано с этой девчонкой. Или со мной что-то неладно…»

Снейп обнаружил, что уже бежит вниз по лестнице, прыгая через две ступеньки.

«Ах, чтоб тебя, дементора в корягу!» — выругался про себя опомнившийся зельевар, чувствуя на себе изумленные взгляды студентов.

Он вступил в класс, вооружившись развевающейся мантией и самым неприветливым выражения лица, какое только сумел изобразить. Класс был пуст. С недоумением осмотрев пустое помещение, Северус схватился за Сквозное зеркало.

— Снейп беспокоит. Эта, как ее… Шаннах. Вы уже отпустили ее с транфигурации? Час назад? Спасибо, профессор Макгонагалл.

Его охватило глухое раздражение. Дожили. Преподаватель беспокоится о том, где находится студентка, которая нахально прогуливает персональное занятие. Это уже просто смешно.

Он прошел к своему столу, потоптался у него, а потом неожиданно для себя прошел и сел за первый ученический стол. На ее место. Вот здесь она сидит и на него снизу вверх смотрит. Внимательно смотрит. Или настороженно.

Снейп попытался мысленно представить себя глазами студентки и остался решительно недоволен результатом. Пугало какое-то. Блэкмор без крыльев. Тень отца Гамлета…

Глухое раздражение сменилось тупой болью в груди. Устал он что-то. Столько времени в постоянном напряжении. Дела магического мира идут из рук вон плохо. Поттер все так же далеко, да теперь еще и отрезан от их мира приближающимся Дамблдором, появления которого из подземелья надо ждать недели через две. Это еще одна отдельная головная боль. И не маленькая.

Очевидно, что сегодня занятие уже не состоится. А жаль. На этом уроке он собирался показать девчонке заклинание Патронуса. Мощнейшая светлая защита. И важный шаг к анимагии, ибо невозможно стать анимагом, не овладев заклинанием Патронуса. И форма его — это прообраз анимагического облика. Интересно, каким бы у нее получился вещественный Патронус?

Снейп опять поймал себя на том, что опять думает о девчонке.

— Тьфу, вот ведь напасть какая!

Зельевар направился к выходу из класса. Надо пойти к себе, выпить Сонного зелья, а еще лучше стакан огневиски, и завалиться спать.

Стоп! Отставить спать! Он же сегодня дежурит в замке. Значит, придется выспаться в следующий раз.

Снейп вытащил из бронзовой руки на стене факел, зажег в нем магический огонь и двинулся вверх по лестнице на привычный обход замка.

* * *

Шаннах видела, как он уходит по коридору. Он не заметил и не почувствовал ее присутствия. Дезиллюминирующее заклинание получилось сильным и надежным. Можно было гордиться собой, но почему-то вместо этого хотелось плакать. Черт знает что с ней творится последние дни.

Никогда она не забудет, как на следующий день после выздоровления несколько незнакомых людей, как позже выяснилось — педагогов — собрались вместе, начали задавать ей вопросы и просить выполнить те или иные действия. Она тогда немного испугалась. Но, будучи девушкой упорной, не стушевалась, а приняла очередной вызов.

Вскоре она поняла, что эти строгие и чопорные личности обнаружили у нее какие-то магические способности и пытаются определить, насколько они велики. А он сидел среди них и молчал. И его нос угрожающе нависал над столом, как клюв кондора. Он внимательно слушал своих и подчеркнуто не смотрел на нее. Это злило неимоверно. Лишь в конце разговора он процедил несколько слов, очевидно, перечисляя те учебные дисциплины, основы которых он берется ей преподавать. По тому, как уважительно примолкли остальные учителя, она заключила, что он пользуется среди них авторитетом, хотя не было заметно, чтобы его тут любили. В конце разговора он первым встал и, не прощаясь, вышел из кабинета, кинув на нее недобрый взгляд.

«Все сердится, наверное, за ту схватку у Арки. А здорово я его тогда приложила. Хорошо хоть не задушила насмерть!» — чуть не прыснула она от смеха, но удержалась, понимая, что «кондор» еще где-то недалеко.

Ну что же она наделала? Почему не пошла на урок? Почему спряталась в коридоре и жадно ждала, пока он выйдет? Зачем ей это? Ведь на самом деле ей очень нравились у него заниматься. Все объяснения у него были четкими, конкретными и простыми, без этой флитвиковской витиеватости и макгонагалловской скрупулезности. Материал он ей давал только тот, что получался у нее с первого раза. Если что-то не выходило — он махал рукой:

«Некогда тренироваться. Лучше попробуем вот это заклинание…» — и переходил к чему-то другому.

Правда, чуть позже он снова предлагал ей вернуться к пропущенному и они вместе добивались нужного результата.

Наверное, он был гениальным педагогом. По крайней мере, только на его занятиях она двигалась вперед огромными шагами. И если профессор Макгонагалл еще мучила ее трансфигурацией иголок, а профессор Флитвик только-только отвязался с левитацией перышек, то у «кондора» она уже уверенно ставила щит и раскидывала красные лучи «Ступефая».

Но его манера общения! Кривой дементор! Как говорит Гарри, то есть — Гарольд.

Это же что-то невыносимое.

«Я понимаю, что поклонение Матери и прочим древним богам сильно повлияло на ваши умственные способности, но будьте столь любезны, сделайте завершающий подрез палочкой против часовой стрелки, или вашим Протего и от бабочки не защититься…»

Или еще.

«Тесное общение с обоими Поттерами не пошло вам на пользу, мадемуазель. Поднимите с пола свою палочку. Это вам не дамская шпилька и не вертел для жарки попугаев!»

Ну и самое бесящее и обидное. Хотя кто поймет, что при этом имелось ввиду:

— Двадцать баллов с Гриффиндора… Хм, опять забыл. Даже Распределяющая шляпа не смогла установить вашу факультетскую принадлежность. Вы у нас зверь неизвестной породы…

Шляпа, действительно, была. Распределяющая. В Большом зале и в присутствии всего преподавательского состава школы. Спасибо хоть — без студентов. Она так и не поняла, что за испытание это было на самом деле. Но ей показалось, что подобную процедуру она где-то и когда-то проходила.

Шаннах пригласили сесть на табурет, и профессор Макгонагал нахлобучила ей на голову странный головной убор, похожий на жеваный колпак. В ушах мгновенно зазвенело, заглушив все внешние звуки, и раздалось чье-то натужное сопение:

— Кто тут?

— Не кричи, девчонка. Мне и так нехорошо стало, стоило только заглянуть в твою голову.

— Кто это?

— Тихо. Я — Распределяющая Шляпа. И мне надо принять решение, на какой факультет тебя отправить.

— Да? — ничего умнее она из себя выдавить не смогла. — А зачем?

— Вот и я думаю: зачем? Трудолюбие тебе уже привито, мудрость для тебя самым главным в жизни не станет, храбрости у тебя и так, хоть отбавляй, а величие… Что значит все земное величие по сравнению с той силой, что оставила след в твоей голове… М-да, задала ты мне задачу.

— А ты соври что-нибудь, — посочувствовала девушка мучениям магического артефакта.

— Спасибо, — хмыкнула Шляпа, — хороший совет. Приятный. Только нет у меня такого права. Ладно. Оставайся сама по себе и особо не обращай внимания на то, что я сейчас скажу этим…

Шаннах открыла глаза и наткнулась на напряженные взгляды преподавателей. Они ждали вердикта Шляпы, словно от этого зависело нечто важное.

— Выбор факультета невозможен! — гаркнула Распределяющая Шляпа.

— Как это? — возмутился Флитвик.

— А так. Для выбора не хватает Основателей, — отрезала Шляпа и заныла не своим голосом, — снимите меня с нее кто-нибудь. Я устала, я спать хочу. Устроили тут церемонию в нарушение всех правил и сроков, и еще удивляются. Где вы студентов таких берете, что сам Грааль им не брат…

Она ныла и бормотала, пока Минерва не опомнилась и не сняла ее с головы девушки. Перед Шаннах извинились и отпустили. Но когда дверь Большого зала закрылась, преподаватели за ней сразу начали кричать, перебивая друг друга.

С тех пор этот самый Снейп не упускал случая съязвить насчет ее уникальной принадлежности к неизвестному факультету и нехватке Основателей для ее распределения. Когда же девушка однажды набралась храбрости и спросила у него, почему так получилось, то услышала уклончивый ответ, что рано или поздно любые артефакты стареют, и магия в них выдыхается. Особенно в древних тряпках…

Больше ей никто и ничего объяснять не стал, но интенсивность занятий резко возросла. Обучение магическому искусству стало стержнем, на который нанизывались разноцветные кусочки пестрой мозаики той новой жизни, в которую она окунулась, попав в этот мир. И у этой мозаики были границы, точнее — оправа, в которую более или менее внятно вписывалось почти все. Кроме одного. Кроме самого «кондора» — человека с желчным и неприятным характером, сильного волшебника, главного советника Гарольда и профессора ЗОТИ школы чародейства и волшебства Хогвартс — мистера Северуса Тобиаса Снейпа.