Проклятие близнецов (джен)

Свежий летний ветерок проникал в захламленную спальню через распахнутое настежь окно, но ему не удавалось выветрить из неё едкий запах пороха, который впитался в стены. Происхождение запаха оставалось загадкой даже для проживавших в комнате юных экспериментаторов. Ведь они исследовали в основном зелья и заклинания.

Звали этих экспериментаторов Фред и Джордж Уизли, и они в полной мере соответствовали своей фамилии: оба учились на факультете Гриффиндор и имели ярко-рыжие шевелюры. Близнецы были точной копией друг друга и почти никогда не расставались.

Вот и теперь, оба находились в своей комнате. Джордж дремал, свесив правую ногу и руку с кровати, заправленной шерстяным пледом. Фред сидел на широком подоконнике и читал какую-то потрепанную книгу в коричневой обложке. Он нашел её в сарае, куда бесцельно забрел на прошлой неделе. Книга, вернее дневник, принадлежал некоему Бартемиусу Уизли, судя по дате, его прадеду.

Бартемиус и его брат-близнец Генрих поразительно напоминали Фреду их с Джорджем: тоже были любителями шуток и розыгрышей, обладали незаурядными способностями и огромным энтузиазмом. Однако веселые описания приключений и различных изобретений становились все короче и серьезней, а вскоре совсем сменились на тревожные короткие записи, в которых Бартемиус замечал, что с его братом творится что-то неладное. Генрих все чаще чувствовал недомогание, а затем у него начались частые приступы острой боли во всем теле, сопровождавшиеся жутким кашлем. Целитель смог выписать только обезболивающее и предположил, что на Генриха навели какое-то очень сильное темное проклятие.

Фред захлопнул книгу, отгоняя от себя дурное предчувствие. Эти чертовы мемуары здорово подпортили ему настроение. Поставив дневник на книжную полку, он постарался отвлечься и не думать о прочитанном.

* * *

В глазах потемнело, колени подогнулись, и Фред судорожно вцепился побелевшими пальцами в край раковины. Когда очередная волна боли поутихла, он запустил руку в карман и извлек из него пузырек с полупрозрачной голубоватой жидкостью. Обезболивающее — это все, что целитель смог ему предложить. Оно не избавляло от страданий, но хотя бы немного облегчало их.

Все началось три-четыре недели назад. Поначалу Фред списывал легкую слабость на работу в магазине, чередующуюся с постоянным участием в операциях Ордена Феникса, да систематические недосыпания. Но когда начались приступы, то он на подсознательном уровне понял, что обречен, сразу же вспомнив дневник Бартемиуса, найденный несколько лет назад.

Фред отыскал его вновь и на этот раз прочитал до конца. Добытая информация не порадовала: Генрих все же умер от проклятия, которое, судя по всему, передалось потомкам. Тайком от Джорджа Фред проштудировал все доступные архивы и обнаружил, что Генрих оказался не первой жертвой в этой цепочке.

Выяснилось, что история проклятия брала свое начало с легенды о двух близнецах, живших в десятом веке, к которому восходил род Уизли. Старший был темным магом и, взбесившись, проклял младшего, когда узнал, что тот увел его невесту. Проклятие оказалось настолько сильным, что буквально въелось в кровь. И с тех пор каждый раз, когда в роду появлялись братья-близнецы, младший умирал, не дожив до двадцати одного года.

А Фред был младше на шесть минут.

Единственное, что он мог — никому обо всём этом не рассказывать. Фред не хотел, чтобы близкие люди страдали, наблюдая за его медленным угасанием, достаточно было собственных мучений.

Выдернув зубами пробку, он решительно осушил пузырек с обезболивающим.

* * *

Вокруг был настоящий хаос. Мелькали вспышки проклятий, кто-то сражался, кто-то кричал от ужаса и страха, кто-то отчаянно звал своих друзей и родных. Коридоры Хогвартса сложно было узнать: разрушенные статуи, продырявленные и сожженные гобелены, обломки стен — все это было совершенно дико и не похоже на такую родную, привычную школу.

Фред думал, что морально готов к скорой смерти, но теперь понял, как жестоко ошибался. Очевидно, никакое, даже самое ужасное проклятие не способно лишить человека надежды.

«Хочу жить» — такой была последняя мысль, мелькнувшая в его голове, перед тем, как всё потонуло в грохоте взрыва, и свет померк.

Мёртвый Фред улыбался своей наивности.

* * *

Погода была отвратительная. Снующие по Косому переулку редкие прохожие старались укрыться в ближайших магазинах и кафе.

Стоя у окна, Джордж Уизли смотрел на серое плачущее небо. Дождь барабанил по стеклу, глухо отдаваясь в голове.

Вот уже несколько дней Джордж ни с кем не разговаривает и почти не ест. Лежит на кровати, стараясь ни о чём не думать, и даже не пытается заполнить образовавшуюся внутри пустоту. Каждый день приходит мама, садится рядом, обнимает. И в эти моменты Джордж, словно оживает: невыносимая тоска обрушивается на него с новой силой, заставляя раз за разом переживать тот момент, когда он увидел тело погибшего брата.

Все время хочется обратиться к нему, задать вопрос...и дело не в привычке. Не смотря на то, что Джордж собственными глазами видел труп брата, он до сих пор не верит в его смерть. Есть в этом неверии что-то страшное, неестественное, не дающее дышать. Даже плакать не получается.

Ведь из-за чего реветь, если Фред не умер?

Но где же он тогда?

Неизвестная сила толкнула Джорджа к книжной полке. Взгляд заскользил по корешкам и остановился на потертой коричневой обложке. Открыв книгу, Джордж собирался лишь бесцельно полистать страницы, но, обнаружив рукописный текст, заинтересовался и начал читать. А затем наткнулся на короткое послание, написанное почерком Фреда.

"Возможно, ты никогда не найдешь эту записку. Но знай, что я люблю тебя, братишка. Не унывай и живи дальше. Не смей забрасывать магазин!

Твой Дред"

— Ты знал? — ошеломленно спросил Джордж. Ответа не последовало. Оглянулся — в комнате никого.

По щекам побежали слезы. Оказывается, всё просто: чтобы поверить в смерть брата, нужно было лишь задать ему обычный вопрос. И не получить привычного ответа.