За годом год и день за днем (джен)

(2 мая 1998)

Пришедший из Хогвартса Лонгботтом увел Поттера и друзей обратно в замок. Аберфорт прошел по гостиной, заглянул к себе в комнату. Он не находил себе места. Раньше, вспомнил Аберфорт, в такие моменты он брал книгу сестры и садился ее листать. Он посмотрел на шкаф. Подойдя ближе, Аберфорт спустил вниз коробку и вытащил из нее старую книгу. Стряхнул с нее пыль, устало опустился в кресло.

Он чувствовал себя просто ужасно. Голова раскалывалась на части, смерть Добби — домовика, с которым его познакомил еще Альбус — выбила его из колеи. Ему нужно было спокойствие. И плевать, думал он, что это все паршивый обман.

Морфей заметил его. Он вскочил, словно не верил своим нарисованным глазам, подошел ближе. Аберфорт почувствовал, что засыпает. Вскоре он уже видел идущего ему навстречу юношу.

— Ты все-таки пришел, — сказал Морфей. — Я уже и не ждал.

Раздался хлопок, после еще один, затем шаги по лестнице. Аберфорт открыл глаза. В гостиной появились двое, парень и девушка, и они улыбались.

— Невилл сказал нам трансгрессировать сюда, здравствуйте, нам нужно в Хогвартс.

— Не нужно вам туда, — отозвался Аберфорт, после обратился к сестре: — Пропусти их.

Портрет открылся, ребята взобрались в проем и исчезли в туннеле. Аберфорт перевел взгляд на лежащую у него на коленях книгу. Глаза закрывались.

— Мне есть, о чем тебе рассказать, — снова заговорил Морфей, словно их и не прерывали. — Я — Морфей, бог сновидений, я слежу за снами царей и героев. Или, по крайней мере, раньше следил, пока не оказался здесь. То есть там. То есть не я.

Он замолчал. Аберфорт и не думал его подгонять. Арианы не было рядом, но это место из его старых снов дарило подобие уюта.

— Забавно, пока я не решился облечь свои мысли в слова, они звучали довольно разумно, теперь же кажутся мне сущей ерундой.

Внизу снова раздались хлопки трансгрессии, после — топот ног по лестнице. Аберфорт открыл глаза в своей гостиной.

— Мне не удастся сегодня уснуть, — проворчал он и посмотрел на Ариану. Портрет отъехал в сторону.

Он перевел взгляд на прибывших ребят, и его сердце пропустило удар. Перед ним были дети Артура и Молли, и они залезали в туннель, который вел в Хогвартс, где было слишком опасно…

Аберфорт попытался вскочить, перегородить им путь — если не всем, то хотя бы Джинни. «Молли меня убьет, — думал он, — когда узнает, что я пропустил их туда. Молли меня убьет…» Но его тело его не слушалось. Он беспомощно смотрел им вслед, а после проем закрылся. К Аберфорту снова пришел сон.

— Меня нарисовали на этой книге, — продолжал Морфей, — много лет назад, задолго до того, как твой отец увидел ее в книжной лавке и приобрел для маленькой Арианы. Представь: я был богом, а в следующее мгновение — всего лишь его изображением.

Аберфорт снова проснулся и, поприветствовав прибывших мрачным взглядом, вернулся в сон.

— Я только надеюсь, что я всего лишь копия, — печально сказал Морфей. — Я много об этом думал и решил, что так, пожалуй, было бы правильнее и вернее всего, чтобы я, настоящий я, остался существовать, в то время как я, этот я, заперт в книге. Эти слова на страницах книги, я знаю, ты пытался их читать, всего лишь старое заклинание. Тот человек, который…

Аберфорт вновь услышал хлопок трансгрессии, голова его загудела. По ступеням лестницы в гостиную вбежала Молли:

— Скажи, что мои дети здесь не проходили!

Аберфорт покачал головой. За нею наверх поднялся Артур:

— С тобой все в порядке? Выглядишь ужасно.

— Все хорошо, — он посмотрел на сестру, портрет открылся: — Идите, думаю, вы найдете их в Выручай-комнате.

Они ушли.

— …создал эту книгу, — продолжал Морфей, Аберфорт удивленно оглянулся по сторонам — он снова был во сне, —  воплощал в жизнь идею книги без слов, книги, по которой можно будет передвигаться, как в настоящем мире. Ему нужен был я, чтобы формировать сны. Нет, вернее, ему нужен был я, чтобы проводник, тот, кто будет вести читателя по книге, выглядел так, как ему того хотелось бы. Потому что я, бог сновидений, могу принимать образ любого человека.

Аберфорт на минуту оказался в реальности и тут же вернулся обратно. Голос Морфея успокаивал его, и Аберфорт не перебивал.

— Он, тот человек, маг, неудачно, на мой взгляд, выбрал содержание. Думаю, ему понравилось, что его заклинание смогло обрести власть над богом, и он решил продолжить в том же духе. Он называл это мифами — то, что он запирал на страницах книги, но он и не представлял, что делает. Волшебники не знали об этих мифах ничего, никто не покупал его книгу. И только ваш отец купил ее — прости, но мне кажется, что по глупости.

Аберфорт снова проснулся и увидел перед собой Ремуса.

— Я принес тебе фотографию! — радостно сообщил он. — Малыш Тедди, смотри.

Аберфорт взял ее в руки и уставился на младенца.

— Если бы не ты… — пробормотал Ремус. — Оставь ее себе, я пойду, — и он отправился к туннелю.

— Береги себя, — сказал Аберфорт ему вслед и вернулся в сон.

— Это была мрачная книга, не для девочки трех лет. Я не хотел, чтобы она видела все эти ужасы. Но заклинание действовало так, что когда человек начинал читать книгу, я должен был погружать его в сон. Ариана часто брала книгу в руки, засыпала на ней — ты должен помнить это. Но она была необыкновенной. Я никак не изменял своего облика, когда оказывался с ней рядом — твоя сестра была рада видеть меня таким, ей не хотелось, чтобы я менялся. Я водил ее очень аккуратно, искал лазейки — мы вместе искали. Мы обходили стороной самые страшные главы…

Снова кто-то трансгрессировал и Аберфорту пришлось ненадолго проснуться. Затем его оглушил голос Волдеморта, призывающего отдать ему Поттера, после чего Аберфорт вновь провалился в сон.

— …а после Ариана придумала, что их можно изменять. Первый ее опыт был с орлом Зевса. Я знаю, что ты видел эту страницу. Она пыталась иголкой попасть в летящего к Прометею орла. Я говорил ей, что позже этот подвиг совершит другой человек, что ей совсем не обязательно…но она меня не слушала. Она хотела избавить его от страданий и у нее получилось. Так мы ввязались с ней…

Хлопок трансгрессии внизу, шаги. Аберфорт быстрее стремился закрыть глаза, но из проема теперь вылезали дети, которых, по-видимому, эвакуировали.

— …в странное приключение, которое длилось еще очень долго, пока эта книга не стала чуточку лучше — хотя, конечно, это была уже совсем другая книга.

Морфей отошел в сторону, наклонился к ручью и выпил немного воды из него.

— То, где мы сейчас — это она?

— Нет, — ответил Морфей. — Или не совсем. Твоя сестра…она любила ту книгу всей душой. Она всю себя отдала ей — и это больше, чем просто красивое выражение. Гораздо больше. В тот день, когда умерла ваша мама, Ариане было плохо. Но не той Ариане, которую знал я — у нее не бывало приступов, ничего такого — а той девочке, которую знал ты. Она впала в ярость, а я пытался успокоить ее. Ариана держала эту книгу в руках, когда все случилось, но у меня не вышло ее усыпить. Все случилось очень быстро, а после…она плакала, прижимая книгу к себе. Она убила мать, и ее душа — я не знаю, как это в действительности происходит — но ее душа была порвана, не была больше цельной. И тогда…тогда я почувствовал, что в книге что-то изменилось. Часть ее души теперь была там.

Он перевел дух и продолжил:

— Так не должно было быть и не могло. Единственно объяснение, которое я смог придумать за эти годы, как раз в том, что Ариана отдала себя этому миру. А после...ты и сам знаешь, что произошло. Она умерла. Я был там, Ариана, как всегда, всюду таскалась с этой книгой. И когда заклятие попало в нее, когда душа покидала ее тело… Аберфорт, послушай меня, — он подошел ближе. — Ее душа, та часть, оторванная от целого, попала сюда, в эту вещь. И осталась, соединилась с другой своей частью. И Ариана осталась в  книге.

— Она…она, получается, что ли, жива? — шепотом спросил Аберфорт.

— Если это можно назвать жизнью, то — да.

Аберфорт проснулся из-за очередных хлопков. Он осмотрелся по сторонам и увидел, как в проем лезет девушка с розовыми волосами. Тонкс.

— А ну стой, — Аберфорт вскочил с кресла и потянул ее обратно. — Куда это ты?

— Там Ремус. Аберфорт, там — Ремус.

— Я знаю. Но ты туда не пойдешь. Ты сейчас развернешься и отправишься сидеть с малышом Тедди.

— Я не смогу, пока Ремус, я не…

Раздался очередной хлопок трансгрессии, Аберфорт вздрогнул и оглянулся. По лестнице поднималась пожилая женщина. Когда он оглянулся, Тонкс убегала по туннелю прочь.

Аберфорт положил на каминную полку фотографию Тедди и отправился за ней следом. Книга Арианы осталась в кресле.

* * *

 «Кабанья голова», через которую за прошедшую ночь прошло больше сотни человек, встретила Аберфорта тишиной и перевернутыми столами. Пол на втором этаже был липким: кто-то опрокинул кувшин с медовухой. Повсюду валялись случайно выроненные детьми вещи, мусор, крошки, битое стекло. В камине одиноко лежал чей-то ботиночек.

Аберфорт опустился в кресло — оно было отодвинуто к окну — и взял в руки книгу сестры. Сон пришел к нему сразу же, и теплая ладонь аккуратно прикоснулась к его холодной.

— Привет, — прошептала Ариана. 

— Привет, — так же тихо ответил ей Аберфорт.

— Я знаю, что ты теперь все знаешь, Аб. Прости, — она обняла его и спрятала лицо в колючей бороде, — что не рассказала раньше. Я не знала как.

— Я знаю не все. Я не знаю, например, почему ты и он вроде как одно целое.

— Ой, — сестра отступила на шаг. — Это тоже безумно сложно, я позову Морфея, чтобы он объяснил тебе...

Аберфорт хотел сказать, что не нужно вовсе. Не сейчас. Ему необходимо было погулять с сестрой и подышать теплым морозным воздухом, сплести ей венок, что угодно, лишь бы забыть о том, что случилось.

Но Ариана убежала в тень, спряталась там, а после оттуда вышел Морфей. Он выглядел весьма удивленным.

— Как это у вас происходит? — спросил Аберфорт.

Морфей помрачнел.

— Когда Ариана, если можно так сказать, поселилась здесь, я почувствовал это, но не смог найти ее. Однажды я попробовал изменить внешность, на меня иногда находит. И тогда я погрузился во тьму. А когда вернулся на свет, то был совершенно в другом месте. Я пробовал раз за разом и всегда было одно и тоже — я словно бы пропадал на время, а после возвращался. Прошло много лет, прежде чем мы с Арианой начали понимать, что происходит. Мы научились общаться, понимать друг друга. Странная разновидность одиночества — когда всегда кто-то есть рядом, но никого в действительности нет.

Он уселся на траву, вытянув вперед ноги.

— Но у нее хотя бы был ты. Какое-то время.

— А почему она не всегда была в моих снах?

— Потому что ты не всегда держал книгу рядом. Подумай, если бы я мог организовать сон любому человеку вне зависимости от того, как далеко от него нахожусь, у этой книги пропал бы смысл. Нет, ее нужно было держать в руках, очень близко к себе, чтобы все срабатывало. Только после того, как Ариана стала частью книги, все изменилось. Нет, я по-прежнему не мог попасть в сон человека, который был от меня далеко, но мне, например, больше не приходилось усыплять каждого, кто пытался читать книгу. Магия этой вещи изменилась. Все содержимое тоже стало другим. Ариана любила ту книгу, с мифами, но не за содержание.

Морфей замолчал, уставившись вперед.

Аберфорт тоже сел на траву недалеко от него.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, что все эти годы к тебе во сне действительно приходила твоя сестра. И хотя мы с ней в некотором смысле одно целое, мы все же разные люди. Мы не помним того, что случается с другим. 

— Ты мог бы сказать мне это еще двенадцать лет назад.

Морфей посмотрел на него осуждающе:

— Ты мог бы и не убегать тогда.

— Позови ее. Или...как это у вас происходит.

Морфей поднялся и пошел в сторону тенистого леса. Аберфорт уставился на зеленую траву.

Он заставлял себя не думать о Ремусе, не думать о Тонкс, но у него не выходило. Он видел перед глазами их неподвижные тела, и будто бы снова убегал из Большого Зала прочь. Руки тряслись. Рядом появилась Ариана, и Аберфорту стало чуточку теплее.

— Что произошло? — спросила она. — Расскажи. Все, что случилось с того дня, как мы последний раз виделись.

Аберфорт рассказал ей. Все. Когда он говорил про Альбуса, Ариана уткнулась носом в подтянутые ближе к себе коленки и всхлипнула. Аберфорт обнял ее.

Они долго еще сидели вместе. После сестра прикрыла его глаза ладонью. Аберфорт почувствовал, что просыпается.

* * *

Аберфорт убирался в трактире и прокручивал в голове все слова Морфея, когда неожиданная мысль посетила его: Морфей был в той комнате, когда все случилось. Он подошел к лежащей на его тумбе книге и нагнулся над ней:

— Ты был там… Ты сказал, что был в ее руках, когда все случилось. Ты видел, кто это сделал? Видел, кто убил ее?

Морфей наклонил голову, а после ушел куда-то. Он вернулся с листочком бумаги и развернул его в сторону Аберофорта. На листке довольно неаккуратно было выведено: "Гриндевальд".

Аберфорт посмотрел на него с подозрением, но вернулся к уборке.

Морфей опустил руку с зажатым в ней листком, где смешным округлым почерком Арианы было написано:

"Обещай, что никогда не скажешь ему правды. Пожалуйста, обещай, что Аб никогда не узнает, что это он...".