Женщина постарше (гет)

Следующим утром я просыпаюсь еще в темноте. Лежу в кровати, глядя, как сереет и розовеет потолок, как пробуждаются на своих нарисованных облаках пухлые амурчики. Несмотря на то, что опера кончилась ближе к двум часам ночи, а дома, после всех прощаний, мы оказались в три, спать не хочется. Ухмыляясь весьма раскованной нимфе, вытканной на пологе, я прокручиваю в голове вчерашний день.

Думаю о том, как поттеровские друзья явились умолять о помощи. Когда дело доходит до серьезного дела, Гриффиндор не может справиться без Слизерина! Вспоминаю миссис Забини. До четвертого курса, бывая в гостях у Блейза, я видел ее достаточно часто. Потом, в смутные годы после возрождения Темного лорда, она предпочитала жить за границей. Перед рождественскими каникулами Забини присылали порт-ключ, и он отправлялся к матери. "Куда же он ездил?" — пытаюсь вспомнить я, откидывая одеяло и принимая от эльфа домашний халат.

Блейз особо не болтал, но как-то раз, когда Паркинсон принялась хвастать животными, которых отец купил для домашнего зоопарка, Забини высмеял ее, сказав что-то про африканские заповедники и Конго. Интересно, кем был его отец? Я вдруг понимаю, что ни разу за все те случаи, что бывал у него дома, не видел портрета Забини-старшего. В гостиной Блейза, там, где можно было бы ожидать увидеть портрет отца, висит достаточно неприятная на вид деревянная маска с вывороченными губами. Со своими черными зрачками и перьями вместо волос выглядит она по-дикарски и совсем не подходит к остальному убранству комнаты.

Вот отец повесил портрет Абраксаса Малфоя, моего деда, в своей личной гостиной сразу после того, как тот погиб от драконьей оспы, в знак уважения. Впрочем, он до сих пор не верит в случайность этой болезни и уверен, что деда убили недоброжелатели. Ему так легче. Такая смерть кажется ему более осмысленной.

Пока Поттер боролся с Темным лордом, а наша семья пыталась выжить, совершая маневры вблизи главных героев эпоса, миссис Забини успела избавиться еще от двух мужей. Она вернулась из-за границы через день после финальной битвы. Блейз вместе с ней присутствовал на торжественных похоронах павших в битве с Вольдемортом, которые устроило Министерство.

Родители не пошли туда сами и не пустили меня, так что пришлось довольствоваться статьями в "Пророке" и рассказами Грега. Невзирая на заступничество Поттера, положение Малфоев было еще слишком шатким, а память о нашей связи с Лордом слишком свежей, чтобы лишний раз показываться на публике. Вероятно, на погребальных торжествах Каролина и присмотрела себе Поттера.

Багровый шарик солнца наконец поднимается над верхушками дальнего леса. Дорожки покрыты легким снегом, и я решаю отправиться перед завтраком на конную прогулку. Я еду то шагом, то галопом по не успевшей оттаять с ночи земле, размышляя о том, сколько же миссис Забини лет.

Еще через час я с аппетитом набрасываюсь на завтрак в малой столовой. Родители входят в тот момент, когда я в лучшем стиле Уизли набиваю полный рот пармской ветчины и жую с таким усердием, что трещит за ушами. Мать улыбается, отец говорит:

— Если не возражаешь, мы к тебе присоединимся. Это действительно так вкусно?

Он произносит это своим обычным спокойным тоном, но его глаза смеются.

Мать усаживается рядом со мной на канапе. На столе возникают еще два прибора. Я наконец дожевываю ветчину. Белый отцовский филин, опережая моего, черного, бросает на стол свежий номер "Пророка". Мой, недовольно кося на соперника желтым глазом, протягивает вперед лапку с привязанной запиской.

— Что ж, вчерашний вечер прошел вполне успешно, — говорит отец, дочитав передовицу и передавая матери "Пророк". Та бросает беглый взгляд на фотографию и откладывает газету. На фотографии улыбающийся Поттер пожимает руку Ги де Рецу. На заднем плане отец разговаривает с Шеклболтом, оба на секунду отвлекаются от беседы, чтобы улыбнуться читателю, а потом снова поворачиваются друг к другу. Рядом со всеми ними Поттер выглядит юным до неприличия.

Мать берет со стола чашку с капуччино, откидывается на спинку канапе, вытягивает ноги за мою спину и начинает маленькими глотками поглощать кофе, жмурясь, когда солнечные лучи попадают ей в глаза. Эльфы бросаются задергивать шторы, мать останавливает их движением руки. Я читаю письмо. Грейнджер, как всегда, напориста и конкретна.

— Пап, — говорю я, снова сворачивая пергамент, — что бы вы сказали, если бы я увлекся женщиной сильно старше себя?

Отец с любопытством поднимает брови.

— Ты увлекся взрослой женщиной? В этом причина твоей неожиданной энергичности?

— Вы были бы против?

Они с матерью переглядываются.

— В романе с женщиной постарше ничего ужасного нет, — говорит отец, — но многое зависит от того, что это за женщина и что ты подразумеваешь под словом "увлекся".

— Она чистокровная, — отвечаю я. Мать ставит чашку на стол.

— Кто-то из твоих французских тетушек? — усмехается отец.

— А если это миссис Забини? — спрашиваю я.

Отец мигом теряет все свое добродушное настроение.

— Ты влюбился в Каролину Забини? — переспрашивает он. Тон у него такой, словно меня вот-вот запрут в западной башне на пару лет, как запер прадед прабабку.

— Когда ты ее видел? — спрашивает мама.

Я делаю вид, что не заметил вопроса.

— Что вы про нее знаете? — говорю я.

— То же, что и все, — отвечает отец, сверля во мне глазами две ледяные скважины, — ты наверняка знаешь это сам. Она оставалась вдовой семь раз подряд. В Англии нет волшебника, который согласился бы стать восьмым. Впрочем, Каролине хватает ума не искать мужей на Острове.

— Но ведь она ни разу не была признана виновной? — говорю я. Отец снова переглядывается с матерью. Значение этого взгляда я перевожу примерно как: "А сын у нас все-таки идиот."

— Конечно, — говорит он медленно, — между прочим, и Темного лорда официально ни разу не осудили.

— Она красивая, — замечаю я, опуская глаза. Краем глаза вижу, как отец сжимает кулак.

— Судя по всему, — говорит он, — ты решил совершить все возможные глупости, какие только можно придумать. Я жду тебя в своем кабинете через полчаса. Там и поговорим.

С этими словами он кивает нам и выходит из комнаты. Я остаюсь с мамой. Это еще хуже, потому что она гладит меня по плечу и вздыхает.

— Да все нормально, — отстраняюсь я, — я же не сказал, что собираюсь жениться, я просто так спросил...

Мама прижимает руки к вискам.

— Вы с отцом сведете меня с ума.

Небо за окном горит яркой свежей синью. Скоро март, а там и апрель.

— Драко, — говорит мама, — может быть, тебе кажется, что ты влюблен. Но ты должен понимать, что семь смертей подряд случайностью быть не могут.

— А если на ней проклятие? И она не виновата? — говорю я.

— Может быть, — кивает мама, — но я не хочу, чтобы это проклятие лишило меня единственного сына. Ты спрашивал, как мы с отцом отнесемся к подобному роману? Ответ — отрицательно.

Я вяло киваю головой. Пока ничего нового родители мне не сообщили.

— Погоди-ка, — подбирается мать вдруг, — вчера у тебя были гости?

Кажется, я попался. Надо было запретить эльфам рассказывать. Уже успели настучать. Впрочем, начнешь запрещать, выходит еще хуже — они являются к матери, бьются головой о пол и твердят, что "молодой хозяин запретил рассказывать про своих гостей", и в результате у родителей всегда складывается впечатление, что без них тут проводились оргии.

— Гойл, Грейнджер и Уизли, — вслух перечисляет мать.

Вот ведь ушастые твари!

— Как поживает Грег? — спрашивает мама.

— Нормально. Просто живет.

— А Грейнджер и Уизли?

— Как обычно, — говорю я.

— Обычно они были заняты делами Поттера, — замечает мама проницательно.

— Примерно так и теперь. Они работают вместе в Министерстве, ты же знаешь.

Мама качает головой.

— Такое было хорошее утро, — говорит она, отворачиваясь к окну, за которым яркое солнце плавит снег на вечноцветущих розах, — и его ты умудрился испортить. Иди к отцу, он ждет.

**

В своем кабинете отец уже обложился кучей документов. Один из потайных сейфов за его спиной открыт, видны стоящие внутри ящички. Он бросает на меня хмурый взгляд. Точно таким же взглядом с верхушки книжного шкафа меня одаривает и его престарелый филин.

— Садись, — говорит отец, — и рассказывай все по порядку.

— Миссис Забини собралась замуж в восьмой раз, — говорю я, — за одного из моих друзей. Я хочу узнать, чем это ему грозит и можно ли ей помешать.

На лице отца облегчение смешивается с подозрением.

— И кто этот ненормальный?

— Мой друг. Я должен ему помочь.

— Я знаю всех твоих друзей, — говорит отец, — это не может быть Грег, потому что на Каролину у Гойлов не хватит денег. Это не может быть Нотт, потому что он обручен и у него есть братья и сестры. Миссис Забини предпочитает женихов без большого числа родственников. Итак, кто это?

Филин со шкафа прожигает меня немигающим взглядом.

— Это Поттер! — я вздергиваю подбородок и смотрю в лицо отца гордо и твердо.

— Кто?! О, ради всех святых, — отец страдальчески прикрывает глаза, словно у него внезапно заболела голова.

Через десять минут после начала разговора он посылает эльфа за матерью. Первое, что говорит мама, войдя в комнату, это:

— Речь о Поттере, так ведь?

— Твой сын — типичный Блэк, — разводит отец руками, — я не понимаю, что с этим можно сделать. Ввязывается в чужие авантюры...

— Кто бы говорил, — шепотом бормочу я.

— Что?

— Ничего.

Судя по взгляду отца, мама из-за моей спины подает ему какие-то знаки.

— Это невероятно опасно, — мрачно говорит отец, — вы оба даже не представляете, насколько.

— Так расскажи! — говорю я.

— Кто еще участвует в этой затее?

— Грейнджер и Уизли.

Отец, конечно, не меняется в лице, но морщина между его бровями чуть тяжелеет.

— Бессмысленно. С Каролиной вам не справиться. Ладно, слушай.

Мама усаживается на кресло рядом со мной. Отец пару секунд соображает, с чего начать рассказ.

— Каролина Забини родилась во время путешествия ее родителей по Востоку. Точная дата неизвестна. Они привезли девочку в Англию, когда той было уже несколько лет — может быть, три, может быть, четыре или пять. Неясно, была ли она в списках Хогвартса, но учиться ее отправили в закрытую женскую школу куда-то на континент. Она вернулась в Англию спустя год после выпуска, будучи уже обрученной с африканцем, отцом Блейза. Его фамилия была не Забини, как многие думают. Забини — девичья фамилия Каролины, которую она никогда не меняла. В их семье фамилия передается не только сыновьями, но и старшим ребенком вне зависимости от пола, а Каролина была у своих родителей единственной дочерью.

Тзон Томула стал Каролине первым мужем и отцом ее сына, но не он был ее первым женихом. Самым первым был некий юный волшебник из Италии. Через месяц после обручения с Каролиной он отправился в горы и погиб где-то в районе Монблана, вульгарно замерзнув насмерть. Кажется, упал со скалы, сломал волшебную палочку, ударился головой и потерял сознание. Его смерть не принесла Каролине никакой выгоды. Никто ее и не обвинял, насколько мне известно.

Томула умер через два месяца после рождения Блейза и через 12 месяцев после свадьбы. Родственников у него не было. До встречи с Каролиной он жил отшельником и почитался подвластными ему племенами как живой бог. Каролина унаследовала огромную территорию с алмазными копями и Мерлин знает чем еще в центральной Африке. Смерть Тзона Томулы никого не удивила, потому что он был весьма стар: на момент свадьбы с юной Забини ему было не менее ста лет. В приглашении на похороны молодая вдова назвала причиной смерти мужа "обострившуюся из-за перемены климата старую болезнь". Это звучало равно убедительно и неинтересно. Старики умирают, это закон жизни. Никто, пожалуй, не сожалел о старом негре. Разве что твой дед — он иногда играл с ним в шахматы.

Тзон ни разу не покидал замок Забини, Каролина весь год провела рядом с ним, и магическое общество было несколько недовольно тем, что черный колдун удерживает молодую жену возле себя, не давая ей украшать балы. В те времена Каролина была очень хороша. Приглашение на похороны получили все лучшие магические семьи Англии. Каролина выглядела весьма привлекательно в траурном наряде.

Это были уже третьи по счету похороны, на которых мы с родителями выражали ей свое соболезнование. До этого она успела похоронить отца и мать. Те умерли вполне пристойно, в то время, как сама Каролина доучивалась на своем последнем курсе в Европе. Отец погиб во время купания в озере, полном русалок, мать покончила с собой на следующий день. Русалки жили в их поместье столетиями и никогда не проявляли агрессивности, но магические существа непредсказуемы, не так ли?

Дальше последовало три брака с англичанами.

Первым был весьма недалекий Агриппа Смилтон. Он был значительно моложе Томулы, но тоже не отличался здоровьем, выглядел в момент свадьбы живым трупом и тихо скончался спустя полгода после совершения брака. Домашний целитель сказал, что у него было столько смертельных болезней, что нельзя сказать, какая именно послужила причиной смерти. Что получила Каролина после его смерти, знают только гринготтские гоблины.

Вторым из англичан стал последний представитель магической ветви Веллингтонов, лорд Ричард Веллингтон. Он умер через три месяца после свадьбы в результате несчастного случая. Искал подарок жене, зашел в ювелирную лавку в Косом. Там была витрина, где хранились старинные украшения, все проклятые, разумеется, так что ими можно было лишь любоваться сквозь стекло. Покупатели могли заказать новое по образцу. Осталось неясным, как могло случиться, что витрина оказалась открытой, а хозяин лавки отвлекся, чтобы взять письмо у совы. Лорд Веллингтон, то ли забыв, то ли не зная о проклятиях, заинтересовался одним из выставленных браслетов и решил рассмотреть его вблизи. Смерть была мгновенной. На этот раз Каролине досталось огромное состояние, накопленное поколениями английских магов, несколько поместий, в том числе одно маггловское, и яхта "Летучая кошка". У лорда Веллингтона не было родственников, но были друзья, которые подняли некоторую шумиху в газетах.

Тем не менее, расследования этой смерти тоже не было. Каролина в момент гибели супруга была в своем фамильном замке. Напротив, ее даже жалели — лорду Веллингтону было чуть меньше сорока, он был крепок и хорош собой. Наши светские кумушки оплакивали "разбитую любовь". Я был в то время занят другими делами и, возможно, не стал бы ничего подозревать, если бы не твой дед. Он как-то раз, читая с утра "Пророк", пробормотал что-то про черную вдову.

Каролина долгое время носила строгий траур. Даже тогда она, насколько я знаю, получала предложения руки и сердца, которые скромно отклоняла. Общество прониклось к бедной женщине сочувствием.

Когда тебе было около шести лет, она наконец снова вышла замуж — за Джонатана Норсмора, последнего в роду, как и Веллингтон, — и уехала с ним в свадебное путешествие, оставив сына на попечение эльфов. Норсмору было лет тридцать... Нет, скорее тридцать пять. Он погиб в Индии от какого-то неизвестного проклятия. Повздорил с кем-то из местных магов, вызвал того на дуэль и... Сведения об этом пришли в Англию год спустя. Еще через год приехала Каролина со своим новым мужем, молодым индусом, чье имя было невозможно выговорить. Он происходил, если верить ее словам, из царского магического рода Браджпуров. Когда он умер через одиннадцать месяцев, магический мир Англии вздохнул с облегчением. Его тюрбан выглядел в наших гостиных слишком экзотически.

Учитывая, что это был пятый по счету муж, Аврорат решил провести расследование. Вы с Блейзом были уже на втором курсе, так что ты можешь помнить этот скандал. Мало того, что никаких улик против Каролины обнаружено не было, так еще и половина авроратских холостяков загорелось желанием вписать свое имя в ее брачный список.

— Потом, — отец потирает лоб, — потом она снова уехала из Англии. У меня хватало своих проблем, так что приглядывать за делами Забини руки не доходили. Но шестым ее мужем был юный Поль Дюбон, наш очень дальний родственник с французской стороны. Когда он погиб в результате очередного несчастного случая, его родители не нашли ничего лучше, чем сразу после похорон сына принять яд. Эта трагедия наделала много шума во французской прессе. Насколько мне известно, у них было поместье где-то на Лазурном берегу. Под Сан-Тропе, кажется. Все досталось Каролине. Местный аврорат тоже начал расследование, ничего не обнаружил и был вынужден принести вдове свои извинения.

Отец замолкает. Я сижу, чувствуя, как нарастает в душе злость на идиота Поттера.

— Наконец, последний муж. Боюсь, в тот год я был немного занят. Насколько помню, на этот раз она вышла замуж за американца. Жила с ним где-то в США. Во время приемов американцы еще менее допустимы, чем индусы, так что к предсказуемому известию о смерти этого Джона как-его-там все отнеслись равнодушно. К тому же ты сам помнишь, какая неразбериха тут творилась. Министр под Империо, мы все... гм.. тоже под Империо...

Отец вытащил из сейфа один из ящиков, открыл его и достал оттуда нечто черное и ссохшееся.

— Есть одна вещь, которую мне передал твой дед. Я никогда не пользовался ей, потому что был уверен в твоей матери.

Мама рядом со мной усмехается с легчайшим оттенком самодовольства.

— Твой дед получил это у старого Тзона Томулы за пару дней до смерти последнего. Это оберег. Томула снял его с собственной шеи, сказав, что ему он больше не нужен, а кому-нибудь из мужчин в нашем семействе может понадобиться. Смотри.

Я смотрю. Оберег представляет собой огромного высушенного паука.

— Отдай этот амулет Поттеру, и твои обязательства перед ним будут выполнены, — говорит отец, — этот оберег охраняет мужчину от "злой жены". И оставь меня в покое. Я подумаю, что еще можно сделать. На этот раз Каролина пытается проглотить слишком большой кусок.

До встречи с Грейнджер и Уизли остается пара часов, и я провожу их, пересматривая старые колдографии.

На одной из них я стою рядом с Блейзом, Креббом и Гойлом возле Хогвартского озера. Судя по погоде, на дворе май, судя по возрасту, дело происходит в конце пятого курса. Я-на-колдографии замечаю сам себя, вздергиваю брови и делаю приветственный жест рукой. Грег спокойно улыбается, Кребб пихает его в бок. Вдали, незамечаемые нашей компанией, сидят на берегу Поттер, Грейнджер и Уизли со своей сестрой. Я вижу, что вся четверка смотрит на меня. Выражения лиц на таком расстоянии не разглядеть.

Я смотрю на колдографию, размышляя, согласится ли Поттер повесить на шею сушеного паука. Почему-то мне кажется, что я знаю ответ.