Вальпургиев рассвет (джен)

— Зачем это понадобилось Кассиопее?

Лежать под тяжелым одеялом было тепло и удобно. Настолько удобно, что даже пульсирующая боль в темени унялась и отступила куда-то вглубь. Беллатрикс покосилась на часы: время подбиралось к полуночи. Она проснулась несколько минут назад, и, едва вынырнув из беспокойного сна, повторила вопрос — зачем Кассиопее нужны книги про вампиров?

Странно было видеть среди трудов по черной магии сборник жизнеописаний вампиров. Что такого могло лежать в исторической хронике? Что такого можно оттуда почерпнуть? Ответа на этот вопрос Беллатрикс не находила. Зато головная боль нашла ее и снова вонзилась в темя тупыми гвоздями. Ведьма прикрыла глаза. Ей хотелось спать, но боль не давала ей заснуть. Через пару секунд Белла взялась за колокольчик.

— Принеси болеутоляющее, — приказала она Кричеру.

— Как ваше самочувствие, внучка?

Даже в темноте Беллатрикс заметила, как небольшой портрет пришел в движение. Кассиопея Блэк просунула голову в раму и осмотрела спальню.

— Не спорю, что я бестактна, но раз вы не спите, думаю, мы можем еще немного побеседовать. После лекарства, конечно же.

«Она и это слышала», — подумала Беллатрикс. Скорее всего, Кассиопея терпеливо ее дожидалась, а значит, об отказе от разговра не стоило и думать. Беллатрикс поднялась с кровати, выпила принесенное зелье и зажгла неяркий свет.

— Что вы вычитали в «Жизнеописаниях князей»? — сразу же спросила Кассиопея.

— Только упоминание о том, что Кармилла Сангвина была обращена, — Белла подперла подбородок руками. — Ее имя до обращения, подробности бала. Но не более того. Мне непонятно, какое отношение имеет этот текст к изысканиям.

— А вам и не должно быть понятно…

— То есть не должно?! — раздраженно переспросила Белла.

— Понятно должно стать мне, чтобы я обошла чары Отдела даже в посмертии, — терпеливо пояснила Кассиопея. — Все это якоря, за которые держится моя память.

— Даже любопытно, почему нельзя было просто законспектировать результаты вашей работы… — Белла осеклась.

— Превосходно, — пожала плечами Кассиопея. — Я так и вижу, как под Веритасерумом мне задают вопрос: «Сохранили ли вы результаты ваших исследований вне Отдела Тайн?». Как же я на него отвечу? Впрочем, спросонья и с больной головой можно спросить и не такое. Значит, Кармилла Сангвина. Как ее звали до обращения?

— Софи Лестранж.

— Софи… — Кассиопея произнеса имя очень медленно, будто вкладывала кусочек мозаики в отведенное ему место. — Теперь кое-что проясняется. Слушай внимательно, что нужно сделать. Найди Кейна и спроси у него самую малость: подробное описание старого ритуала усыновления. До пятнадцатого века.

* * *

Самый успешный и значимый вампир Британии жил в небольшом частном доме. Джордж Кейн почти сто лет занимался изучением и систематизацией обрядов. Старик знал или мог вспомнить буквально каждый ритуал и традицию, которыми волшебники обставляли свою жизнь в течение столетий. Иногда старые семьи преодолевали свои предрассудки и приглашали вампира в качестве церемонийместера. Гораздо чаще Кейн выступал в роли консультанта. Все это позволяло ему считаться среди вампирского сообщества эталоном успешности.

Хозяин встречал Беллу на крыльце, стоя под внушительным козырьком. Без лишних слов волшебница и вампир скрылись в домике. Беллатрикс не без удивления обнаружила гроб в том месте, где обычно стоит кушетка.

— Традиции, госпожа Блэк, — проскрипел Кейн, роясь в верхних полках. — Церемонимейстер должен блюсти определенные традиции.

Беллатрикс удостоила вампира кивком. Обстановка ей напоминала дом Снейпа, только еще более тесный и заставленный пыльными книгами. Даже гроб и клыки хозяина не перебивали это ощущение ветхости.

— Вот, мадам Блэк, — гордо произнес вампир, достав том. — Отсюда можно взять всю процедуру. Будете копировать?

— Буду, — сказала Беллатрикс и полезла за кошельком. Расценки она узнала заранее.

Выйдя из домика, ведьма сначала постояла пару минут, вдыхая свежий воздух, и только затем отправилась домой.

* * *

Они с Кассиопеей дождались глубокого вечера, когда обитатели дома разбредутся по своим делам; к жене, к ребенку, в лабораторию. Две ведьмы обосновались в одной из комнат на втором этаже, там, куда редко кто заходит.

Кассиопея слушала внимательно, не перебивая. На своем портрете она подалась вперед и, подперев подбородок руками, смотрела куда-то сквозь Беллу. Беллатрикс не могла отделаться от ощущения, что она смотрит на свою собственную копию. Портрет Кассиопеи располагался поодаль от светильника, и полумрак вокруг портрета сглаживал небольшие различия между двумя женщинами.

— Все? — спросила Кассиопея, когда Белла закончила читать.

— Да, это весь ритуал, — Беллатрикс отложила бумаги. — Я даже не представляю, какую полезную информацию он может дать.

— Достаточно того, что это представляю я, — Кассиопея сидела в кресле, закинув ногу на ногу, и отстукивала пальцами такт. — Теперь уже практически полностью. Достаточно трудно было восстановить все в памяти, но все-таки возможно. Мне потребуются еще сутки, чтобы уточнить последние детали. Надо будет встретить Слагхорна и побеседовать.

— Слагхорна? — Беллатрикс приподняла бровь. — То есть вы хотите сказать, что Слагхорн не просто берег документы, а вообще что-то знает о ваших изысканиях?

— Я не хочу сказать, а говорю открытым текстом, — Кассиопея еле заметно улыбнулась. — Гораций знал некоторые вещи, бесполезные для него, но последние кусочки головоломки для меня.

— То есть у Дамблдора есть кусочки мозаики?

— У Дамблдора их не будет, — Кассиопея подалась вперед в нарисованном кресле. — По меньшей мере, я в этом уверена.

— Слагхорн друг Дамблдора, бабушка, — Беллатрикс начала закипать. — Или вы знаете что-то, чего не знаю я? Он, конечно, ваш коллега, но…

Белла отвела взгляд в сторону. Среди библиотечных книг и журналов она легко могла бы найти брошюры, статьи и даже несколько монографий за авторстовом Слагхорна и Кассиопеи Блэк. Но то, что они долго работали вместе, не внушало Белле особой уверенности в надежности Слагхорна.

— У меня есть более чем серьезные причины доверять Горацию. Жди меня. Следующим вечером в кабинете.

Кассиопея поднялась и вышла за край рамы, не попрощавшись.

* * *

Очередное эссе отправилось в стопку проверенных работ. Гораций грузно поднялся из кресла и прошел к столику с закусками. Старый волшебник взял колечко засахаренного ананаса и откусил небольшой кусок. Слагхорн двигал челюстями так, будто он не лакомится любимым блюдом, а заливает топливо в бензобак.

— Скучаешь, Гораций? — Слагхорн вздрогнул и повернулся на звук.

Кассиопея Блэк возникла на пейзаже, который Слагхорн повесил на самом видном месте.

— Да вот, проверяю работы, — старик машинально пригладил свои висячие усы. — Здравствуй, звезда моя. Как ты себя чувствуешь?

— Как себя может чувствовать портрет? — пожала плечами Кассиопея. — Все как обычно, Гораций. Все в делах, заботах и недостатке информации.

Оба помолчали, как будто каждый из них знал, что собеседник хотел сказать что-то другое.

— Тебе племянники пишут?

— Пишут, — Слагхорн прошагал к креслу и плюхнулся в него. — У них порядок. А у твоих родственников?

— Я надеюсь, ты не сильно обижен на Беллатрикс, — Кассиопея уселась на траву, скрестив ноги.

— Не сильно, — Гораций грустно улыбнулся и бросил взгляд на дверь.

— Ждешь кого-то? — быстро спросила ведьма.

— Нет, никто прийти не должен. Ты по делу? — печально спросил Гораций.

— Прости, но да. По тому самому делу, — вздохнула Кассиопея и подалась вперед — казалось, что она хочет выпасть из пейзажа в комнату. — Мне нужно, чтобы ты прочитал мне ту самую пару наших статей. Остались последние куски моей головоломки.

Гораций поерзал в кресле и покосился на сундук.

— Рискованное дело ты затеяла, звезда моя, — произнес он. — Ты уверена, что вспомнишь все правильно?

— Уверена, — отрезала Кассиопея. — Все было тщательно продумано, и ты это знаешь.

Слагхорн потянулся за платком и вытер взмокший лоб. Старик приподнялся и снова сел, откинувшись на спинку.

— Гораций, ну право, не переживай так сильно, — подбодрила его Кассиопея. — Когда я пришла к тебе объясняться, ты и то нервничал меньше.

— Я тогда был моложе и хорошо знал, как себя вести с шестнадцатилетней школьницей, — беззлобно проворчал Слагхорн. — И ты уже в том возрасте отличалась редкой адекватностью.

— Ну да, я потерпела два года до выпуска, — улыбнулась Кассиопея. — Профессиональную этику всегда надо уважать.

— И ты знаешь, что я перестраховщик, — негромко сказал Гораций.

— Знаю, — вздохнула женщина. — Ты всегда им был и это очень редко было плохим качеством. Еще я знаю, что ты всегда из-за чего-то беспокоился. Шестьдесят лет мы были вместе, и не было месяца, чтобы ты не брал что-то в голову. То ты старый, аж на целых пятнадцать лет старше, то ты толстый, то ты расстроен тем, что мы никак не сможем узаконить наши отношения. Я уже привыкла, мой умный перестраховщик. Я знаю, что ты всегда беспокоился за меня. Знаю, что тебе невыносимо одиноко и я прихожу не так часто, как стоило бы. Прости.

— Все я понимаю, — Слагхорн поднялся, пыхтя, и протопал к сундуку. — Нечего терять времени, звезда моя. Да, вот нечего терять времени!

Гораций с усилием поднял крышку и принялся рыться в сундуке. Своими короткими ножками, объемным животом и пыхтением он напоминал крота. Книги, стопки бумаг и вещи, которые он складывал на пол, только усиливали это сходство. Наконец, он вытянул два старых журнала.

— Мерлин с тобой, — Гораций положил периодику на стол и одним заклинанием отправил в сундук все, что до этого оттуда вынул. — Сейчас буду тебе читать. Сиди и запоминай.

Слагхорн неуклюже надел очки.

* * *

Поздним вечером следующего дня Беллатрикс сидела в кабинете и терпеливо ждала. Время тянулось медленно, как патока. Ведьма пыталась отвлечься от мыслей о предстоящем разговоре, но безрезультатно. Что бы Белла ни делала, она постоянно возвращалась к Кассиопее и ее изысканиям. Разрозненные факты упорно не желали складываться в картину. Появление двоюродной бабки Белла восприняла как избавление. Но вместе с Кассиопеей на портрете возник Финеас Найджелус Блэк.

— Он со мной, — сразу сказала Кассиопея.

— Я думаю, что мы сразу перейдем к делу без лишних расшаркиваний, — начал старый директор. — Давным-давно, моя любезная праправнучка, я навел вас на некоторые моменты истории семьи.

— Я помню, — отозвалась Беллатрикс. — Должна признать, что это было откровением. И еще я помню, что это не полная информация.

Боль подобралась к ней, робко кольнула ее в темя и тут же скрылась, как будто ее напугал Финеас Найджелус Блэк.

— Вы догадываетесь, зачем это было сделано, — продолжил Блэк. — Я постарался убедить вас отступить от некоторых догм. Однако, перейдем к делу. К тому полному знанию, которое я обещал. Вы хорошо себе представляете положение, в котором оказались Блэки в начале восьмидесятых. Единственной, кто мог бы продолжить семью, оставались вы, Беллатрикс. Регулус пропал, и уже тогда было ясно, что он погиб. Сириус сидел в Азкабане, как и вы, но пожизненно. Андромеда отстранена от наследования. Из всего поколения оставались только вы с ощутимыми шансами выйти из тюрьмы. Простите мне этот цинизм, но я и внучка не питали иллюзий насчет здоровья вашего супруга и его шансов прожить десять лет.

Беллатрикс тяжело вздохнула, вспомнив сову с двумя письмами.

— Рудольфус Лестрейндж был хорошим волшебником, — хмуро сказал Финеас Найджелус Блэк. — Но я продолжу, если вы позволите.

— Я и так догадываюсь, — Беллатрикс забарабанила пальцами по столу. — У вас был некий план продолжить наш род по женской линии. Но семья продолжается по линии Сириуса, лорд Блэк. Кроме того, я вышла из тюрьмы сорокалетней нерожавшей женщиной с окончательно подорванным здоровьем. Даже сейчас я не могу похвастаться отличной формой. Как вы собирались это обойти? Ведь ради этого вы пришли?

— Кассиопея, — негромко приказал директор.

— Ты знаешь, что я и Руквуд работали по смежным направлениям, — заговорила Кассиопея. — Однако мои изыскания были далеко не так безобидны. Придется сделать небольшую экскурсию в прошлое, чтобы ты понимала весь механизм. Тебе известно, что сотрудники Отдела Тайн, выходя на пенсию, подвергаются стиранию памяти. Но процедура достаточно топорна и, оставив подсказки, я смогла обмануть эти чары даже с портрета.

— Какое неуважение к Министерству, — поцокал языком Финеас Найджелус.

— Самое обыкновенное, — глаза Кассиопеи превратились в две узенькие щелочки. — Цена за добытое нашей группой знание была уплачена. Если Багнолд и ее пацифистское сборище идиотов решили сломать то, до чего не дотянулся Нобби Лич — это не моя проблема. Я вынесла образец, обреченный на утилизацию.

— Так, — Белла нервно облизнула губы.

— Я буду немного многословна, — Кассиопея нагло уселась на подлокотник директорского кресла, и старший Блэк чуть отодвинулся от внучки. — Мое направление не касалось Философского камня. Оно относилось к черной магии, настоящим Темным Искусствам. К Хаосу, как ты любишь говорить. Что ты знаешь о Кармилле Сангвине?

— Вампирша, которая пыталась омолодиться, купаясь в крови девиц, — пожала плечами Беллатрикс. — Это если из элементарного курса истории магии.

— Именно, — кивнула Кассиопея. — Она пыталась. Не очень удачно, увы. Древняя магия вся такая — величественная, но не оптимальная. Но для нас интересно то, что в начале своего существования Сангвина была человеком. А еще для нас интересно то, что эта процедура была исследована мной.

— Она была вампиром, — Беллатрикс уставилась на бабку колючим взглядом.

— А я не предлагаю тебе стать вампиром, — Кассиопея улыбнулась. — Я предлагаю тебе молодость. Слушай внимательно и запоминай, что я тебе скажу. У меня получилось сделать омолаживающую процедуру, взяв как источник не просто кровь, а страдания. Чернейшая вещь, чудовищная, но работавшая. Пришлось долго изучать дементоров и нежить. Мы все догадывались, какой мы тебя дождемся. И поэтому, когда Багнолд решила уничтожить всю документацию по проекту, я вынесла несколько артефактов и нашла способ восстановить ритуал. Изделия настроены на тебя. Так что здесь, на Гриммо, лежит подарок старшего поколения Блэков для девочки, которой мы уделили мало времени. В доме спрятана твоя молодость.