Крестник (гет)

В Хогвартс Джой возвращалась на едва гнущихся ногах. Перед глазами все еще стояло мертвое тело убийцы Ретта с остекленевшим взглядом, небрежно брошенное в луже мочи и крови. В сырой темноте подземного хода ей все время мерещились чьи-то глаза, неотрывно таращившиеся на нее всю дорогу. Синеватый свет, исходящий от волшебной палочки, упал на руки, и Джой чуть не завизжала. Палочка упала на пол и погасла, пришлось ползать на коленях по грязному земляному полу и искать ее вручную...

— Эв... Эванеско, — немного истерично бормотала Джой, направляя палочку на свои ладони, испачканные в крови и грязи. — Эванеско!

Засохшая кровь и грязь исчезли. Теперь руки казались ей синевато-белыми, как у трупа, плавающего в воде. Джой глубоко вдохнула, чувствуя, как легкие наполнились тяжелым спертым воздухом, но ей все равно стало чуточку легче.

У хода наверх она остановилась и провела палочкой по своей одежде, очищая ее от слоев паутины и пыли. Затем прислушалась — из коридора сверху не доносилось ни звука. Видимо, матч все еще не закончился — отсутствовала она не так уж и долго. Значит, она успеет вернуться в больничное крыло незамеченной. Джой облегченно вздохнула и пощипала себя за щеки, придавая им легкий румянец. Затем стукнула палочкой по крышке люка, ведущего наверх, и выбралась наружу.

Сзади раздалось какое-то шевеление, но не успела она ничего предпринять, как ее слуха коснулся знакомый до скрежета зубов голос:

— Какие люди.

— Чтоб тебя мантикора сожрала, — в сердцах пожелала Джой и медленно обернулась, постаравшись придать своему лицу максимально бесстрастное выражение.

— И тебе привет, — Снейп, казалось, стал выглядеть еще отвратительнее, чем прежде. Волосы его отросли на дюйм и казались еще более грязными, воротник и манжеты школьной рубашки посерели, черные недружелюбные глаза опасно сверкали в предвкушении триумфа. И Джой не имела ни малейшего понятия, как ей теперь выкручиваться из сложившейся ситуации.

Неужели это недоразумение и впрямь просидело у статуи одноглазой карги все то время, что она отсутствовала? Вот она, жажда сенсации!

— Засунь свой привет себе в задницу, — едва сдерживая раздражение, посоветовала Джой. — Чего ты тут околачиваешься?

— Тот же вопрос собирался задать, — хмыкнул Снейп. — Где ты была?

— Сейчас выложу тебе всю правду на блюдечке, — Джой картинно надула губы, как утка, и наклонила голову вбок.

Снейп медленно подошел к ней вплотную. Джой с трудом подавила желание отступить назад на несколько шагов. Сейчас он смотрел на нее сверху вниз, как на цыпленка, которому готовился свернуть шею, и сопел от нетерпения.

— Я знаю, что этот ход ведет из школы.

— Поздравляю, — скучающе кивнула девушка.

Снейп засопел чуть громче.

— Это правда, что твоего братца Пожирателя грохнули на днях?

Пальцы что было сил стиснули палочку в кармане куртки.

— Откуда сведения, Снейп? — хмыкнула Джой, всем своим видом демонстрируя незаинтересованность. — Из первых рук?

— Ты поэтому пыталась отправить себя на тот свет?

— Слушай, ты меня уже достал, — вскипела Джой. Глаза опасно блеснули из-под растрепанной челки. — Какого черта тебе надо?!

— А твой драгоценный знает, где ты пропадала? — не унимался слизеринец, на ее вопросы, казалось, не обращавший никакого внимания. — Или он дальше своего квиддича ничего не видит?

— Ты мне угрожаешь что ли? — хмыкнула Джой. — Так он тебе и поверит!

— Сдался он мне, — процедил слегка побагровевший Снейп. — А вот Дамблдор и МакГонагалл... Пускай проверят твою палочку, Пальмер, и все вылетевшие из нее за последний час заклинания. У тебя на физиономии во-о-от такими буквами все написано.

Джой безрадостно похлопала в ладоши.

— Какая потрясающая дедукция, Снейп, браво. Ты можешь бежать и стучать, кому пожелаешь, это ты у нас хорошо умеешь, не спорю. Но... — она почувствовала, как ноги сами задвигались, и теперь они со Снейпом стояли вплотную друг к другу, — я ведь тоже кое-что кое-кому рассказать могу.

Снейп молчал. Джой холодно улыбнулась.

— Твоя расчудесная Лили пока не в курсе, чем ты занимаешься по вечерам у ее окна. Как думаешь, она сильно обрадуется, когда горькая правда о бывшем друге откроется ее слепым очам?

— Ты блефуешь, — Снейпа выдал дрогнувший в самый неподходящий момент голос.

— Нет. Я предлагаю сделку, Снейп, — Джой пожала плечами.

С минуту он молчал, взгляд его виновато бегал, а по тощим скулам ходили желваки. Джой воистину наслаждалась своей маленькой победой. Ей даже стало самую малость жаль этого несуразного парня, поимевшего несчастье так глупо втюриться. Как и она сама.

— Как... ты узнала? — изменившимся до неузнаваемости голосом вдруг спросил Снейп.

— Пару раз я видела тебя у нашего окна в прошлом году. Дезиллюминационные чары — очень умно, ничего не скажешь, — хмыкнула она.

— Ну и говори, — вырвалось у Снейпа. Голос его срывался, черты тощего лица некрасиво заострились, парень стал напоминать инфернала в его лучшие минуты. — Все равно ей... давно уже плевать.

— Дурак ты, Снейп, — покачала головой Джой.

— Я смотрю, ты у нас больно умная, — обозлился он.

Так и стояли они посреди коридора, бранясь и с ненавистью взирая друг на друга. Первой сдалась Джой. Переборов неприязнь, она протянула Снейпу руку, на которую тот посмотрел с таким видом, будто ему подсунули извивающуюся гадюку.

— Думаю, мы поняли друг друга? — приподняла бровь Джой.

— С тебя еще кое-что, — Снейп нехотя обхватил ее пальцы прохладной сухой рукой. Кожа у него оказалась шершавая, как бумага. Джой открыла было рот, собираясь возмутиться, но Снейп не дал ей это сделать. — Поскольку по твоей милости у меня исчез образец Напитка Живой Смерти, над которым я не одни сутки корпел...

— Я подарю тебе губозакаточную машинку, — ласково сказала Джой.

— Себе оставь. А мне нужно мое зелье, ясно?

— Ну и хрен с тобой, Снейп! Получишь ты свое зелье, только сейчас оставь меня в покое.

— Когда тебя официально выпишут, милости прошу в лабораторию.

Рукопожатие распалось. Одарив ее на прощание кислым взглядом, Снейп развернулся и пошлепал куда-то вглубь школы. Джой не оставалось ничего другого, кроме как вернуться в осточертевший лазарет, полыхая от ярости и досады.

* * *

— Почему ты не на празднике? — ему закрыли глаза ладонями и задали этот вопрос.

Ремус сидел в библиотеке. Матч закончился пару часов назад, и музыка, грохотавшая в общей гостиной, жутко нервировала его. Какое-то время он еще боролся с желанием расколотить волшебный проигрыватель, под который отжигал Бродяга с какими-то шестикурсниками, но когда оно стало невыносимым, а внутренний волк, просыпающийся с каждой минутой, требовал немедля дать выход накопившейся ярости, Ремус под шумок слинял в библиотеку. Парни если и заметили, то вида не подали. Никому не хотелось привлекать к очередной отлучке Ремуса излишнее внимание. Идти в лазарет было слишком рано, и он нашел покой среди любимых книг.

— Кажется, Гриффиндор вовсю празднует, — весело заметила Арабелла, не отнимая ладошек от его глаз.

Волна раздражения, поднявшаяся в Ремусе, мягко опустилась и больше себя не проявляла. От девушки пахло чем-то медовым, обострившееся перед полнолунием обоняние уловило запах полевых цветов. Улыбнувшись, Арабелла опустилась на соседний стул и сложила руки на столе.

— Ты снова мне проспорила, — Ремус тоже выдавил улыбку и закрыл книгу. Глаза Арабеллы весело сверкнули.

— В следующем году у Гриффиндора не будет Джеймса, и тогда Кубок наконец-то достанется Рейвенкло.

— Именно так всегда и говорят проигравшие, — настроение Люпина немножко поднялось.

— Ну и ладно, — Арабелла не стала спорить и чуть подалась вперед. Ее носик на секунду коснулся носа Ремуса, она улыбнулась ему в губы. — Ты неважно себя чувствуешь? У тебя болезненный вид.

Ремус напрягся и вздохнул. Снова наступил этот чертов момент, который он ненавидел даже больше, чем собственное превращение — ему предстояло солгать своей девушке. И Сириус, и Джеймс, и даже Питер, который обычно скромно держал свое мнение при себе, ворчали и злились всякий раз, когда Ремус категорически отказывался признаваться Арабелле в том, что он оборотень. Он обещал, что непременно сделает это перед следующим полнолунием, а затем перед следующим и еще одним, но тайна так и оставалась тайной. Всякий раз, глядя в доверчивые глаза девушки, Ремус необычайно робел и ненавидел себя за очередную ложь...

— Я что-то устал, — он даже зевнул для достоверности. Арабелла решительно отодвинула от него все книги и взяла его лицо в ладони.

— И неудивительно, ты совсем измотал себя с этой учебой. Слушай, даже у нас на факультете нет таких маньяков, как ты!

Ремус вяло засмеялся. Арабелла хмыкнула и мягко поцеловала его в губы.

Еще никогда на свете ему не было так паршиво.

*

— Ага, вот и вы!

Питер взвизгнул от неожиданности, даже Джеймс и Сириус, вполголоса обсуждавшие минувший матч, вздрогнули и обалдело уставились на выскочившую невесть откуда и замершую перед ними девушку.

— Попались! — торжествующе заявила она, ткнув в Сириуса пальцем.

Приглядевшись, Джеймс, к своему крайнему изумлению, узнал в неожиданной спутнице Арабеллу Сеймур.

— Ты что здесь делаешь? — прошипел Сириус, взирая на Арабеллу с самым суровым видом, на какой только был способен.

В окна лилась черная бархатная ночь. Арабелла поймала их на третьем этаже, неподалеку от башни Рейвенкло, и сейчас довольно потирала руки, словно заранее знала, что встреча состоится.

— Где Ремус? — без обиняков вопросила она.

— Заболел, — пискнул Питер, как всегда робевший, обращаясь напрямую к девушке.

— И вы, конечно же, идете его навестить, — утверждающе сказала Арабелла. — Понятно. Я иду с вами.

— Кому-то спать пора, — снисходительно улыбнулся ей Сириус.

Арабелла же посмотрела на него так, что Поттер невольно хмыкнул.

— Я серьезно иду с вами!

— Это не лучшая затея, — осторожно заметил Джеймс.

— Да ну?

— Ну да. Завтра навестишь его в больничном крыле, а сейчас у нас... мужские дела, понимаешь?

— Мужские дела, — фыркнула Арабелла, подбоченившись. Глаза ее в темноте как-то странно заблестели. Сириус и Джеймс угрюмо переглянулись — только женских истерик сейчас не хватало. Лунатик страшно не любил превращаться в одиночестве, а луна вот-вот взойдет... — Только не говорите, что решили пригласить к нему вейлу-стриптизершу в качестве развлечения.

— Отличная мысль, — хмыкнул вытащивший сигарету Сириус. Поколебавшись, Питер тоже взял себе одну, но закуривать не решался.

— Куда вы идете? — губы девушки дрогнули. — Это же опасно.

— Мы не...

— Что значит «опасно»?

— Белла, не надо себя накручивать...

— Арабелла!

— Что?

— Я вам не Белла, вот что!

— Прости.

— Он же может убить вас!

Повисла давящая тишина. Пепел с сигареты Сириуса падал прямо на ковер.

Первым пришел в себя Джеймс.

— Арабелла, тебе кошмар приснился? — примиряюще улыбнулся он.

Сеймур сердито засопела.

— Ты все знаешь, — констатировал Сириус. Мародеры обменялись мрачными взглядами.

— И что теперь? — спросил Питер.

— Я хочу услышать это от вас.

— Что?

— Скажите мне это, — дрожащим голосом потребовала девушка. — Я и так знаю, но хочу, чтобы вы сами сказали мне это, раз у него, — голос ее зазвенел от негодования, — духа не хватает.

— Давно ты вообще в курсе? — осведомился Сириус.

— Давно, — с неохотой сказала она и повернулась к Джеймсу: — В тот вечер, когда он впервые пригласил меня погулять, было полнолуние. Так что это никак не мог быть Ремус. Тогда кто из вас? — она свирепо посмотрела на Сириуса.

— Я, — виновато сказал Джеймс. — Но все же хорошо сложилось, — он тут же принялся подталкивать девушку к башне, взглядом веля парням валить в Визжащую Хижину. — Это маленькое мохнатое затруднение не стало же большой помехой вашим чувствам, верно?

— Маленькое? — задохнулась Арабелла. — Затруднение?! Поттер, хватит меня толкать! Да ну вас к черту! — вырвалась она и убежала, не обращая внимания на свое громкое топанье и карканье Филча, уже раздававшееся где-то неподалеку. Хвост торопливо обернулся крысой, а Сириус развернул мантию-невидимку.

— Кто здесь?! — прогрохотал Филч, выскакивая из-за угла. — Ну погодите, доберусь я до вас... Опять эти треклятые Мародеры! — чуть не взвыл бедняга завхоз. — Никакого сладу с этими паразитами нет!

Невидимый Сириус вскинул средний палец в сторону Филча, и пока смотритель обнюхивал каждый дюйм коридора третьего этажа, парни беспрепятственно добрались до выхода.

На душе у каждого скребли кошки. Ремус встретил их напряженным хождением из угла в угол и затравленным взглядом молодого волка, угодившего в капкан. Разумеется, даже в таком состоянии он не мог не заметить их виноватые лица.

— В чем дело? — вместо голоса из его рта вырывался почти волчий рык. — Что вы опять натворили?

— Лунатик... Да ничего особенного, на Филча нарвались, думали в этот раз без Карты обойтись... В общем, Сеймур твоя все знает, — пробубнил на одном дыхании Сириус.

Люпин остановился так резко, словно наткнулся на прозрачную стену.

— ЧТО?!

Визг потонул в страшном рыке, бульканье, раздававшемся где-то в горле у Ремуса, и страшном хрусте меняющих структуру костей. Полная круглая, как крышка от банки со сметаной, луна нетерпеливо выглянула из-за туч, и сейчас ее лучи проникали в полуразгромленную комнату сквозь заколоченные досками окна. Меньше чем через минуту Визжащая Хижина ожила, и Хогсмид потонул в какофонии душераздирающих воплей пробудившегося оборотня.

В следующий миг Ремус открыл глаза и сразу же поморщился от ослепительного солнечного света, разлившегося по больничному крылу. Все чувства все еще были обострены до предела — он чувствовал резкий запах медикаментов, слышал, как возится у себя в кабинете мадам Помфри. Стоило ему пошевелиться, как тело немедленно отозвалось тянущей болью во всех мышцах. Судя по ощущениям, он снова укусил самого себя.

Последнее, что он помнил, перед тем как превратился — это свой собственный рык ярости и страха.

Воспоминание хлынуло в мозг, как вода сквозь прорвавшуюся трубу.

«Сеймур твоя все знает», — кажется, это были слова Сириуса.

Хотелось пролежать в этой теплой постели всю оставшуюся жизнь и никому больше не попадаться на глаза, но желанию не было суждено сбыться.

— Как ты, Люпин? — поинтересовался кто-то хрипловатым женским шепотом.

Ремус снова разлепил глаза и тут же прищурился.

— Джой? — в горле страшно першило, и ему тут же поднесли стакан с водой к губам.

— Да, я, — подтвердил знакомый голос. Очертания склонившейся над ним фигуры приняли более четкий вид, и Ремус и в самом деле узнал Джой, которая поила его прохладной жидкостью со вкусом какого-то лекарства. — Как самочувствие?

— Будто заново родился, — саркастически проворчал Ремус, приподнимаясь.

— Шутишь, — Джой легко улыбнулась. — Хороший признак.

Джой была одна из немногих, кого он посвятил в свою тайну. Вернее, это сделал Сохатый, когда валялся в больнице во Франции. Знала Джой и о ночных вылазках парней и никогда не выражала особого беспокойства по этому поводу, но сейчас Ремус отчетливо видел по ее лицу, что что-то случилось. Холодок пробежался по его коже, и он не был уверен, что ему хочется знать о случившемся.

— Как парни? — все-таки спросил он, чувствуя, как внутри все сжалось в ожидании ответа.

— С ними все нормально, отсыпаются, — Джой приложила к его лбу ледяной компресс. Стало чуточку полегче. — Тяжелая выдалась ночка.

— Да уж, — вздохнул Ремус.

С минуту Джой молчала, просто ухаживая за ним и делая вид, что ничего особенного не произошло. Ремуса это убивало, но лучше ему и в самом деле ничего не знать...

— Разбуянился ты в этот раз, — не выдержала девушка, отводя от него взгляд. — Они решили не выпускать тебя из Хижины, а тебе было так плохо, что... в общем, ты укусил себя, — виновато закончила она.

Ремус почувствовал облегчение. К собственным увечьям он давно уже привык, хотя с тех пор, как Джеймс, Сириус и Питер стали проводить ночи полнолуния с ним, кусаться он перестал. Главное, что он не тронул никого другого.

— И еще кое-что, — голос Джой будто где-то в тумане терялся. Ремус с трудом заставил себя сосредоточиться и вынырнул на поверхность. — Арабелла приходила, но мадам Помфри ее не пустила. Вид у твоей подружки был не самый вменяемый, думаю, она догадалась, — мрачно сообщила Джой.

— Она хотела меня видеть? — собственный голос показался Ремусу далеким и незнакомым.

Неужели Арабелла и в самом деле после всего, что узнала, еще хотела его видеть?

— Она переживала, — тонкие губы Джой тронула такая редкая улыбка. Она ласково провела теплой ладошкой по его волосам, отчего мурашки на коже Ремуса снова оживились. — Думаю, это хороший знак.

Что может быть хорошего в том, что теперь Арабелле известно, что он монстр?

Он уже мог сидеть и почти не чувствовал жжения на месте собственного укуса, когда дверь лазарета тихонько приоткрылась, и на пороге возникла бледная заплаканная Арабелла. Она явно храбрилась, но ее выдавали покрасневшие глаза и дрожащие руки. Джой, все это время сидевшая с Ремусом, вежливо кивнула ей и пробормотала что-то насчет ланча. Потом она скрылась в кабинете мадам Помфри, и в помещении остались только двое — человек и оборотень.

Арабелла прижала ладошку к губам и замерла в нескольких футах от кровати Ремуса. Как он ни пытался взять себя в руки, но посмотреть девушке в глаза так и не решился. Раздался скрип пододвигаемого к кровати стула, на котором несколько минут назад сидела Джой. Арабелла присела на него и положила руки на колени. Сколько раз он целовал эти самые колени, а теперь, вероятно, она даже прикоснуться к себе не позволит.

— Привет, — нарушил гнетущую тишину ее тихий голос.

— Привет, — Ремус на мгновение встретился в девушкой взглядом и тут же снова опустил его.

— Мне сказали, что ты... укусил себя, — прошептала Арабелла.

— Кто? — вскинулся Ремус. Кровь бешено вскипела у него в венах.

— Питер, — виновато отозвалась девушка. — Не вини его, это я приперла его к стенке.

Она коротко хихикнула. Ремусу показалось, что это первый признак надвигающейся истерики.

— Давно это с тобой? — снова спросила она.

Он поднял на нее полный боли взгляд.

— С четырех лет.

Ее пробрала дрожь.

— Я понимаю, почему ты молчал. Ты боялся, что я испугаюсь и стану избегать тебя, — она неуверенно сжала холодными пальцами его горящую, словно в огне, руку. — Только ты, выходит, совсем плохо меня знаешь, Ремус Люпин.

Она вдруг улыбнулась так широко, что бедное измученное сердце Ремуса подпрыгнуло и забилось где-то в горле.

— Но я же... — он сглотнул, боясь произнести следующее слово.

— Что? — улыбка ее слегка увяла.

— Монстр, — выдавил он, ненавидя себя.

Арабелла тряхнула золотистыми кудрями, и на Ремуса снова повеяло медовым запахом.

— Как-то так получилось, что я влюбилась в этого «монстра», — она согнула и разогнула пальцы, изображая кавычки, — еще курсе на третьем.

Несколько секунд Ремус осознавал сказанное.

— И ты уже тогда знала...

— Нет, — она покачала головой. — Узнала я уже потом, гораздо позже... И все ждала, когда же ты сам мне расскажешь. Так, значит, ты меня любишь? — грустно спросила она.

— Я не хотел, чтобы тебе было противно...

— О, перестань, — она засмеялась ему в губы. — Скажи, я хоть раз как-то выражала свое отвращение?

— Ты либо сумасшедшая, либо необычайно добрая и смелая, — засмеялся Ремус.

— Пусть так, — Арабелла пересела на узкую кровать, отчего их бедра соприкоснулись, разделяемые лишь слоями одежды. По нервам Ремуса словно электрическое напряжение пустили. — А теперь расскажи мне все с самого начала. И только посмей снова что-нибудь утаить, имей в виду, я знаю гораздо больше, чем ты думаешь!

Ее брови грозно нахмурились, а голос зазвучал слегка сердито, но еще никогда Ремус не чувствовал себя настолько счастливым.

* * *

Как Джой ни старалась издавать как можно больше шума, а все равно слышала каждое слово, произнесенное Арабеллой Сеймур. Душа ее радовалась за Люпина, обретшего наконец свое счастье без ограничений, а сердце сжималось от тоски и боли. С тех пор, как она прогнала Джеймса, заявив, что не желает его видеть, прошло уже почти три дня. Утром она мельком увидела его, когда обессиленного Люпина принесли из Визжащей Хижины, но долго Мародеры не задержались и почти сразу ушли — ночь выдалась поистине тяжелой, и все, особенно Питер, валились с ног от усталости. Все то время, пока они тусовались в больничном крыле, Джой притворялась спящей, но сердце ее, казалось, стучало так громко, что все слышали этот звук.

Ну хоть одну ночь он провел вдали от этой.

Легче, однако, не становилось ни на йоту.

Джой раздраженно взбила подушку и накрыла кровать пожелтевшим больничным покрывалом.

Сегодня мадам Помфри, так и не заметившая ее вчерашнего отсутствия, наконец выписала ее.

В лазарете можно было подохнуть от тоски, но возвращаться в общую гостиную Гриффиндора хотелось еще меньше. Все равно Поттер сейчас дрыхнет, а потом снова уйдет в покои старост. А ведь так хотелось снова сидеть с ним рядом, слушать болтовню Блэка, перекрываемую музыку, и прижиматься щекой к плечу Джеймса... Вместо этого ей предстояло тащиться в подземелья и коротать вечера в компании Нюниуса Снейпа, такого же неудачника, как и она сама.

Блестящая перспектива, ничего не скажешь.

На выходе из обрыдлого лазарета она столкнулась с Эванс, которая держала в руках коробку «шоколадных лягушек». От демонстративной заботы и переживаний этой курицы порой просто тошнило.

Лили что-то пробормотала, судя по всему, приветствие, Джой ограничилась лишь холодным кивком головы и зашагала по коридору, чувствуя на себе тяжелый взгляд старосты. Страшно хотелось вернуться, вырвать ей глаза и растоптать их к чертям дракловым, но у нее уже почти не осталось сил ненавидеть эту девушку. Джой была как никогда спокойна.

Все равно у Джеймса с этой маглорожденной девчонкой не было никакого будущего.

И, разумеется, нельзя сказать, что ее это огорчало.

Снейп предсказуемо уже торчал в лаборатории зельеварения. Над его котлом вился зеленоватый дымок, увидев который, Джой ощутила подступающую к горлу тошноту. Луч почти такого же цвета вчера вырвался из ее палочки и убил человека. И хотя Джой бесповоротно была убеждена, что поступила правильно, сердце ее болезненно замирало всякий раз, когда она вспоминала глаза того убийцы...

— А, Жозефина, — Снейп встретил ее кислой улыбкой и поманил к котлу. — Тебя выписали.

— А тебе осталось только кровать здесь поставить, — фыркнула Джой, бросая рюкзак на парту и подходя к котлу.

К ее удивлению, Снейп вдруг залился краской, и теперь его лицо в зеленоватом свечении, исходившем от котла, приобрело какой-то фиолетовый цвет. Джой прыснула в кулак и отрицательно помотала головой, когда Снейп обратил на нее недоуменный взгляд.

— Ладно, что тут у тебя? — спросила она, переходя на деловой тон.

— У меня тут начальная стадия. Можешь приступать, — он широким жестом обвел свой стол, заваленный различными травами и настойками, необходимыми для приготовления Напитка Живой Смерти, а затем демонстративно уселся на стул, откинул его на задние ножки и раскрыл какую-то тонкую книгу.

Джой с трудом подавила усмешку. Этот парень казался еще несуразнее, когда чувствовал себя каким—то начальником. Закатав рукава свитера, она постаралась сосредоточиться на работе и придвинула к себе котел.

Большая стрелка на настенных часах описала два полных оборота. Флуоресцентные лампы изредка моргали и издавали странные потрескивающие звуки. Все это время Снейп молча читал, а Джой корпела над зельем для него и изредка ловила на себе взгляды исподлобья. Всякий раз, когда она замечала, что Снейп смотрит на нее, он торопливо опускал глаза в книгу, а она ухмылялась и все так же работала над зельем. Напряжения она не чувствовала, совсем даже наоборот — прямые, будто зафиксированные шваброй плечи Снейпа только веселили ее, тогда как он сам явно мечтал слинять отсюда как можно скорее. К одиннадцати часам очередная стадия приготовления была закончена, и только тогда Джой первой нарушила молчание:

— Не понимаю, почему ты вообще тут торчишь, Снейп. Тебе заняться больше нечем?

— Тебя вообще рискованно оставлять наедине с опасными зельями, — пробубнил он, закрывая книгу и подходя к парте, на которой стоял котел. — Ты добавила перечную мяту?

— Ну да, она снижает эффект действия африканского сонного корня, значит...

— Значит, пробуждение будет не таким болезненным, — согласно кивнул Снейп и вдруг сделал пометку прямо в школьном учебнике, зачеркнув несколько строк и вписав новую. — Неплохо.

— Благодарю, — Джой отвесила ему издевательский поклон.

— На сегодня все, — Снейп разглядывал свои ботинки и говорил таким тоном, будто оценивал штрафную работу оставшегося после уроков студента. Джой вопросительно приподняла бровь. — Завтра можно будет приступать к третьему этапу...

— Без меня, — отрезала Джой, подхватывая сумку.

— Это еще почему?

— Потому что тот твой образец был завершен только на второй стадии. Я вернула тебе то, что забрала, а теперь — au revoir.

Снейп что-то пробормотал, но Джой не разобрала ни слова. Он убрал колбу в свой шкафчик, запер ее заклинанием и взмахом палочки отправил котелок и колбы самостоятельно мыться в раковины.

— Что, даже спокойной ночи не пожелаешь?

Снейп выпрямился и свирепо посмотрел на ухмыляющуюся Джой.

— Спокойной ночи, — рыкнул он и снова отвернулся.

— А поцеловать? — вдруг вырвалось у нее.

На этот раз слизеринец выглядел так, словно его обухом по затылку треснули. Джой оставалось только наслаждаться растерянностью и злобой на его физиономии, но тут он вдруг обогнул стол и, замерев перед ней на мгновение, крепко прижался солоноватыми губами к ее собственным губам.

«Эй, это же была шутка!» — взорвалось у нее в голове, но не успела она ничего предпринять, как Снейп отпрянул от нее, как от шипящей гадюки. По телу немедленно растеклась какая-то необъяснимая обида.

— Это, по-твоему, поцелуй?!

Черные глаза, казалось, расширились. Снейп явно отказывался поверить своим ушам и смотрел на Джой так, словно она предложила ему устроить оргию с участием Слизнорта и двух второкурсниц. А затем его руки вдруг неожиданно мягко легли ей на талию, и Снейп вжал ее своим телом в парту. На этот раз он целовал ее куда увереннее, словно ел только что распробованное незнакомое блюдо. Свитер ее задрался, и прохладная рука оказалась на коже. Джой вдруг поймала себя на мысли, что ей приятно. Губы его перебрались к уху Джой, и он выдохнул:

— Жозефина...

— Ну все, — она оттолкнула его от себя и откашлялась, восстанавливая дыхание. — Пошутили, и хватит, — Джой закинула сумку себе на плечо и стремительно пошла к выходу. — Спокойной ночи, Снейп.

Холод подземелий все никак не мог остудить непривычно полыхающие щеки.

На этот раз она окончательно потеряла самоуважение.

* * *

http://cat-howard.tumblr.com/