Крестник (гет)

Штаб-квартиру Ордена Феникса устроили в заброшенном доме на окраине какого-то южного городка, названия которого никто не знал в целях безопасности. Дом этот, несмотря на свою запущенность, еще излучал какой-то уют. А с появлением в Ордене Лили и Эммелины Вэнс жилище и вовсе стало пригодным для обитания.

Лили было скучно. Ее работа в основном заключалась в приеме сообщений, а еще она по собственной инициативе следила за тем, чтобы в штабе всегда были нужные зелья и мази. Сейчас Лили в полудреме пыталась разгадывать сканворд из магловской газетенки. В штабе кроме нее были близнецы, которые дрыхли на раскинутом диване после ночного дежурства. Большая стрелка настенных часов тихо клацнула, добравшись до цифры двенадцать. Лили вздрогнула, когда снаружи раздались хлопки аппарации. Отлично, ее смена закончилась, значит, она наконец-то сможет пойти домой и как следует выспаться…

Но планам не было суждено сбыться. В гостиную, служившую одновременно и своеобразным конференц-залом, ворвался крайне взбудораженный Сириус в сопровождении отчаянно зевающего Ремуса и едва державшейся на ногах Марлин. Сон моментально слетел с Лили, она приподнялась на стуле, внимательно оглядывая друзей на предмет ранений, но те казались целыми и невредимыми, разве что смертельно уставшими.

— Завалить его будет не так-то просто, — говорил Ремус, благодарно принимая из рук Лили чашку с горячим шоколадом. Марлин устроилась на диване, бесцеремонно спихнув с него ноги одного из близнецов, но тот даже не проснулся. — Я изучил защиту — дом охраняется прилично.

— Значит, будем брать штурмом, — Сириус, как всегда, был настроен оптимистично. За последнюю неделю настроение его улучшилось, словно Блэк вылечился от легкой, но долгой болезни.

— Не знаю, Сириус, это не самая мудрая идея, — покачал головой Люпин, дувший на свой напиток.

— Что случилось? — спросила Лили.

— Мы установили, где может находиться один из Пожирателей, — возбужденно сообщила Марлин.

— Всего один? — скучающе протянул Фабиан, за что получил от Марли подушкой по голове.

— Что ж, уже кое-что, — пробормотала только что вошедшая Доркас. — В последнее время дела у нас продвигаются медленно, ребята.

Сириус шлепнул на стол чуть помятую папку, из которой достал пару фотографий и какие-то чертежи. Расстелив их на столе, Блэк ткнул пальцем в левый нижний угол, как поняла Лили, плана Лютного переулка.

— Здесь бордель, — на этом слове Марлин поджала губы, а Ремус закатил глаза. — Этот тип неизменно посещает его два раза в неделю. У него там вроде как дядька всем заправляет. Вот там мы его и возьмем. Тепленьким, — подытожил Сириус, потирая руки.

— Ты уверен, что это — Пожиратель Смерти? — скептически вопросила Доркас, изучающая снимок предполагаемого убийцы. — Что-то я его прежде не видела.

— А многих Пожирателей ты вообще видела, До? — скривился Гидеон, потягиваясь и присоединяясь к столпившимся у плана Лютного переулка орденцам. — Кстати, Блэк, а действительно — откуда информация?

— У меня вполне надежные источники, — буркнул Сириус, опиравшийся на стол обеими ладонями. — Кто за то, чтобы пойти туда прямо сегодня и замочить эту падлу?

— Сириус, не в твоей компетенции принимать такие решения, — покачала головой Лили.

Блэк же взглянул на нее, как на пустое место. Лили стало обидно, и она отвернулась.

Пусть делают, что хотят. Только потом не клянчат у нее Кровевосполняющее зелье.

— Грюм дал добро, — соизволил пояснить для Лили Ремус. Она не ответила, лишь беззвучно хмыкнула и заняла свое место у стола, на котором лежали папки с досье на некоторых известных Пожирателей. — Он говорит, пусть мы не можем наказать десяток Пожирателей, но в наших силах убить одного и заставить бояться девятерых.

— Пусть мы не можем защитить десять человек, но можем защитить одного и дать надежду девятерым, — серьезно добавил Карадок Дирборн.

Эти фразы были встречены ошеломленным молчанием.

— Золотые слова, — признал Гидеон.

Лили промолчала, хотя ей понравилось, как сказали ребята.

— Значит, этот хмырь появится в борделе сегодня? — спросила Доркас, собиравшая пшеничные локоны в хвост.

— Он ходит туда строго каждый четверг и субботу. Видимо, это дни его отгулов в ставке Волдеморта, — хмыкнул Сириус.

— Мы что, отправимся туда в полном составе? — нахмурился Стерджис.

В суматохе Лили даже не заметила, как он пришел. Члены Ордена прибывали с каждой минутой, и вскоре в штабе уже яблоку негде было упасть. Шум в преддверии дела поднялся невообразимый, отчего у Лили разболелась голова, и она выскользнула из комнаты, стараясь остаться незамеченной, хотя на нее и так никто не обратил внимания.

Можно было не переживать. В конце концов, намечалось совершенно обыденное для Ордена дело, и помощь Лили не требовалась. Ребята справятся, им не впервой. Лили прислонилась лбом к окну и, намотав на палец прядь волос, вздохнула. Она все еще вздрагивала всякий раз, когда в штабе открывалась дверь, потому что боялась, что однажды в эти самые двери войдет он. Боялась и одновременно с этим ждала с замирающим сердцем. Порой ей просто до боли хотелось увидеть знакомую растрепанную шевелюру, хотя бы на мгновение, на ничтожную миллисекунду… Разум противился, а сердце сладко ныло всякий раз, как Лили засыпала с воспоминанием о Джеймсе, растворяющемся в слезах.

Но он не появлялся, а Лили не знала, хорошо это или плохо. Жизнь в любом случае превратилась для нее в одну бесконечную пытку.

Гомоня и шутливо подбадривая друг друга, орденцы покидали штаб и отправлялись на задание. Немного успокоившись, Лили вернулась в опустевшую гостиную, где Эммелина, то и дело сверяясь с часами, колдовала над кипевшим котелком. Ноздрей Лили коснулся знакомый аромат перечной мяты. Вэнс варила зелье, восстанавливающее силы. Снаружи раздалась очередь аппарационных хлопков, и Эммелина от неожиданности выронила колбу.

— Сколько раз я просила поставить на дом Звукоизолирующие чары! — возмущенно вскрикнула она, пытаясь починить колбу и спасти хоть немного пролившейся куриной крови. — Эти чертовы хлопки однажды меня доконают, и я точно завалюсь в Мунго с нервным срывом.

С тех пор, как Лили стала работать в Ордене Феникса, она тоже заметила, что стала чересчур дерганой и впечатлительной. Жизнь в постоянном напряжении и страхе за близких не способствовала гармонии в душе. Эммелина же дергалась от малейшего шороха, и Лили, чтобы не тревожить ее, тихонько села в кресло и взяла в руки министерскую брошюрку по самообороне.

Патронус от Сириуса появился совершенно внезапно. На этот раз Эммелина от неожиданности чуть не опрокинула котел, но ее ругань мгновенно потонула в паническом голосе Блэка, который исходил из пасти огромного устрашающего Патронуса-волкодава:

— Нарвались на засаду, много раненых. Нужны медикаменты.

Патронус разлетелся на миллион сверкающих серебристых искорок. Эммелина, сдавленно ругнувшись, схватила припасенный как раз для таких случаев рюкзак, набитый всевозможными зельями и швырнула Лили просторную черную мантию с капюшоном.

— Надень ее, — скомандовала Эммелина, застегивая верхние пуговицы точно такой же робы. — Вперед, Эванс!

Пальцы Лили не слушались ее. Схватившись за нетерпеливо протянутую Эммелиной руку, Лили выбежала вслед за Вэнс во двор, откуда можно было аппарировать. Мантия была ей велика. Лили нащупала палочку и крепко стиснула ее. Ей предстояло впервые в жизни оказаться на поле боя, рискуя угодить под смертоносное проклятие и никогда больше не вернуться, но она была готова. Лили давно уже осознала свое положение в этой войне. Она крепко сжала подрагивающую от нетерпения руку Эммелины, и девушки аппарировали прямо в гущу схватки.

На двух возникших из ниоткуда девушек никто, казалось, не обратил внимания. Мелькнула синяя ветровка Доркас, бившейся с грузным мужчиной в белой маске. К какому-то зданию отползал тяжело раненый Фрэнк Лонгботтом — с ним и его жизнерадостной женой Алисой Лили познакомилась на первом собрании. Она еще помнила их по школе — оба Лонгботтома учились на несколько курсов старше, но с Лили совсем не пересекались, разве только в библиотеке она пару раз видела смешливую девочку с короткой стрижкой и эмблемой Рейвенкло на мантии. Сейчас Алиса пыталась атаковать сразу двоих Пожирателей, и получалось у нее неплохо, правда, на щеке и шее женщины алела полоска, оставленная какими-то темными чарами. Прикрыв голову руками, Лили бросилась к стонавшему Фрэнку и упала рядом с ним на колени.

— Сириус! — крикнула она, заметив в толпе сражающихся знакомую фигуру. Тому некогда было отвлекаться на Лили, и он лишь яростно хлестнул чарами завизжавшего от боли Пожирателя. — Тут большая потеря крови, аппарация невозможна, может привести к расщеплению!

— Делай, что нужно, — рядом с ними материализовалась потрепанная, но все еще державшаяся на ногах Алиса. Бросив на своего мужа полный боли взгляд, она кивнула Лили: — Я прикрою.

Лили с трудом залечила раны Фрэнка и напоила его Кровевосполняющим зельем. Лонгботтом все еще был очень слаб, но улыбку из себя выдавил и показал яростно сражающейся Алисе поднятый вверх большой палец.

— Что тут произошло? — крикнула Лили, обращаясь к Фрэнку.

Он ловко стеганул мчащегося к Алисе Пожирателя какими-то чарами, и тот рухнул на землю, наверняка знатно отбив себе почки.

— Вслед за нами появились Пожиратели. Это была… гребаная ловушка, — отозвался Фрэнк, с трудом поднимаясь на ноги.

— Нет-нет, — запротестовала Лили, — тебе нельзя сражаться, Фрэнк!

— Порядок, Лили, — он потрепал ее по плечу и резко повалил на землю — прямо у нее над головой просвистела чья-то Авада. — Спасибо, что подлатала, я в норме. Смотри-ка, что могу, — рисуясь, подмигнул он девушке и кинулся в гущу сражения.

Эммелина залечила мелкие ранения Ремуса и присоединилась к битве. Закинув рюкзак с медикаментами на плечи, Лили развернулась, готовая к сражению. Ага, кажется, ее уже наметили в качестве следующей жертвы. Черта с два!

Она послала Оглушающее в сторону худощавой фигуры, возникшей у нее на пути. Пожиратель, явно только что вышедший из школьного возраста, почти лениво отбил заклинание Лили и пустил в нее свое. Ярко-оранжевый луч явно не сулил ничего хорошего. Между Лили и наступающим Пожирателем завязалась битва, и Лили поняла, что ей не выстоять, однако оглядываться, чтобы дать кому-нибудь сигнал о помощи, времени не было…

Пожиратель вдруг сделал резкий выпад палочкой, и из нее вырвался ослепительно белый луч, понесшийся к Лили так стремительно, что она даже ничего предпринять не успела. Но тут кое-что случилось, отчего и Лили, и ее противник синхронно обернулись и на миг застыли. Пущенное еще одним человеком в белой маске, чей силуэт показался ей смутно знакомым, заклинание разбило белый луч и взорвалось странным нефритовым фейерверком. Пожиратель, чье заклинание спасло жизнь Лили, растаял в воздухе черным дымом, а затем возник в другом месте. Теперь он, кажется, сражался с Сириусом, но у Лили не было времени, чтобы следить за странным Пожирателем, а тот, который пытался прикончить ее, взметнув мантией, растворился в толпе вслед за своим товарищем.

Лили так и не поняла, что это было.

Внезапно звуки битвы словно стали громче в сотню раз. В эпицентр сражения хлынули люди в красных мантиях с эмблемой британского аврората на спине. С яростью, которой до этого не было ни среди орденцев, ни среди Пожирателей, они метали заклятия во всех подряд — Обездвиживающие, Антиаппарационные, Связывающие и прочие, которые могли бы помешать возмутителям порядка исчезнуть с места сражения. Одна за другой в воздухе растворялись черные фигуры, на несколько мгновений превращаясь в дым; Лили бросилась к раненой Марлин и помогла ей подняться, пока их не заметили рядовые авроры. Но стоило Лили лишь подумать об этом, как прямо перед ними возник волшебник в красной мантии, от чьего взгляда спина Лили моментально взмокла.

— Попались, цыпочки, — он усмехнулся как-то чересчур плотоядно для представителя закона, явившегося урегулировать конфликт. Палочка его поднялась, но тут Лили и Марлин заслонил своей широкой спиной Карадок и в мгновение ока оглушил так и не шевельнувшегося больше аврора. Обернувшись к девушкам, Карадок кивнул им:

— Уходите.

— А как же ты? — крикнула Лили, мысленно благодаря Дирборна за это внезапное, но спасительное появление.

— Я сразу за вами. Идите же! — прикрикнул он, снова оборачиваясь к подступающим аврорам.

— Лили, уходим, — простонала Марлин. Из ее рта сочилась кровь.

Бросив последний взгляд на пославшего в какого-то аврора заклинание Карадока, Лили аппарировала вместе с потерявшей сознание Марлин.

Сириус прямиком из штаба унесся неизвестно куда, даже не дав Лили и Эммелине как следует залечить его ранения. Орденцы выглядели помятыми, но на ногах держались, даже Фрэнк Лонгботтом, еще несколько минут назад истекавший кровью, горделиво хвастался, как уложил двоих Пожирателей. Похоже, его слушала только Алиса, терпеливо обрабатывающая рану на губе мужа.

Кто-то послал Грюму Патронус с сообщением о случившемся, и теперь все тоскливо дожидались выволочки от шефа. Снаружи что-то хлопнуло, все вздрогнули, но это оказался лишь Карадок — потрепанный, но живой. Лили вздохнула с облегчением.

— Все целы? — первым делом спросил он, окинув гостиную напряженным взглядом. Удовлетворившись согласными кивками, Карадок опустился в кресло и обратился персонально к Лили: — Порядок, Лил?

Она слабо кивнула, пытаясь не обращать внимания на открывшиеся края глубокой рваной раны на месте сердца. «Лил» ее звал только Джеймс, и сейчас это сокращение в исполнении Карадока не принесло ей ничего, кроме очередной порции боли. Дирборн же продолжал внимательно смотреть на нее, словно пытался уличить во лжи. Лили неуверенно улыбнулась и отвернулась, чувствуя себя совершенно разбитой.

Грюм ворвался в штаб в предсказуемо отвратительном настроении, граничащим с яростью. Однако на сей раз проклятия посыпались не на головы нерадивых орденцев, а на авроров, которые, по глубокому убеждению Аластора, не придумали ничего лучше, чем выманить обе стороны, что называется, на живца. Хлопнув по столу фотографией предполагаемого Пожирателя Смерти, которого воинственно настроенные орденцы отправились устранять, Грюм объявил, что на деле этот сморчок обыкновенный бизнесмен — если так можно было назвать держателя борделя в Лютном переулке. Однако в рядах Пожирателей он никогда не был замечен, более того — Пожиратели сами явились для того, чтобы отправить относительно мирного и добропорядочного гражданина на тот свет за мнимую принадлежность к Ордену Феникса.

— Отныне, — рявкнул Грюм, — все операции буду возглавлять лично я! Никому в этом стаде баранов ничего нельзя доверить. Где этот чертов Блэк?! — Аластор обвел свирепым взглядом притихших людей. — Больше никакой самодеятельности, всем ясно?! Это может стоить нам всем гораздо больше жизней!

— Ясно, ясно, — буркнула Марлин, прижимающая ко лбу с ссадиной холодный компресс. Лили заботливо предложила ей свежий, и Марлин, закряхтев от удовольствия, немедленно им воспользовалась. Серые глаза девушки лукаво блеснули, мельком взглянув на Карадока. — Откуда у нашего мачо такая забота о тебе? — подмигнула она Лили.

Та зарделась.

— Хорошо, что Сириус тебя сейчас не слышит, — пробормотала она, отжимая компрессы для Фрэнка и Доркас. — «Мачо», сказанное не ему, он бы тебе не простил.

— Да ладно, Лили, ты же не можешь отрицать, что Карадок очень даже ничего!

— Тебя так сильно стукнуло по голове? — участливо поинтересовалась Лили, взмахивая палочкой, и к ней в руки прилетел пузырек с обезболивающим зельем. Она протянула его Марлин, но подруга только отмахнулась и села прямо, после чего произнесла, понизив голос:

— Лили, то, что я тебе скажу, может показаться жестоким. Но Джеймс — это твое прошлое, и из-за него ты не имеешь права отмахиваться от настоящего.

— Что ты такое болтаешь? — вспыхнула Лили, украдкой бросая в сторону прикрывшего глаза Дирборна взгляд. — Карадок один раз спас мне жизнь, и это еще не значит, что он…

— Лили, серьезно, присмотрись к нему, — Марлин заговорила еще серьезнее. — Он человек надежный. Как знать, вдруг он поможет тебе выкарабкаться из этой ямы под названием «Поттер»?

Лили не стала парировать, лишь тихонько вздохнула. Не думать о Джеймсе она не могла, и всякий раз едва-едва зарубцевавшаяся рана снова принималась кровоточить. Глупо было воспринимать слова Марлин всерьез — она совсем не знала Карадока и не могла поручиться за него. Марлин зачем-то понадобилось углядеть в действиях этого человека какой-то романтический подтекст, но Лили считала все это полнейшей глупостью.

Однако поблагодарить его все же стоило.

— Карадок? — нерешительно обратилась она к нему, когда более-менее успокоившийся Грюм махнул рукой и отпустил всех по домам. Дирборн менял просторную черную мантию на куртку и дружелюбно улыбнулся несмело топтавшейся рядом Лили. Проходившая мимо Марлин украдкой подмигнула ей, на что Эванс только закатила глаза. — Я хотела сказать тебе спасибо. За то, что прикрыл нас с Марли и помог уйти живыми, — чуть увереннее добавила она.

В синие глаза мужчины просочилась улыбка.

— За такое не благодарят, Лили, — она застегнул куртку и приоткрыл перед ней дверь. — Сейчас небезопасно. Хочешь, я провожу тебя и прослежу, чтобы никто не потревожил твою безопасность?

Сердце Лили предательски екнуло. Она сглотнула и отчаянно помотала головой.

— Нет, не стоит, — она попятилась к двери. Почему-то такое простое предложение страшно ее напугало. — Я доберусь сама, я… в общем, пока, — окончательно залившись краской, она выскочила прочь, кляня себя за предательски мечущееся сердце, задевающие рваные края раны, и так не к месту покрасневшие щеки.

* * *

Джеймс едва переступил порог своего дома и успел лишь распорядиться, чтобы эльфы приготовили ему ванну, как в дверь вдруг настойчиво позвонили. Из гостиной выглянула осунувшаяся Джой с палочкой наизготовку. Визитером предсказуемо оказался взбешенный до крайности Сириус.

— Это. Была. Гребанная. Подстава! — прорычал он прежде, чем заметил нацелившую на него палочку Джой. Губы ее были плотно сжаты, а глаза метали молнии.

Взгляд Сириуса прошелся по ее левой руке, на которой чернела Метка.

— Ну да, я мог бы догадаться, — хмыкнул он, опуская палочку. Помедлив, Джой тоже опустила свою. — Какого черта, Джеймс?

— Если ты о Лютном, то мне бы и самому хотелось это знать, — буркнул в ответ Джеймс, прислоняясь плечом к стене и скрещивая руки на груди.

Сириус поглядел на них недоверчивым взглядом. Джой закатила глаза.

— Поступила информация, что в этом гребанном борделе скрываются орденцы. Не напомнишь мне, кто ее принес? — обратилась она к Джеймсу.

— Эйвери. Он сказал, что до его папаши дошли соответствующие слухи в Министерстве…

Сириус что было сил ударил кулаком по стене, отчего маленький бра задребезжал всеми своими подвесками.

— Министерство! Красота, — протянул он, багровея от негодования.

— Зачем им это? — не поняла Джой.

— Газетки читать надо, Пальмер, — съязвил Сириус. — Нас тоже ищут, как и вас. Вот так делаешь за людей их работу, а они на тебя охоту объявляют, — почти с детской обидой буркнул он.

— У вас слишком прямолинейные методы, Бродяга, — хмыкнул Джеймс.

— Зато действенные. Скажи-ка, появляется ли теперь старина Мальсибер где-нибудь в одиночестве? После того как Дирборн ему челюсть подпортил. И вообще, кто бы говорил о методах, — поддел его Сириус.

* * *

Лондон то плавился от жары, то утопал в бесконечных туманах, сменявшихся мелкими дождями. Словно кому-то наверху было смертельно скучно, вот он от нечего делать и дергал за рычаги погоды. Марлин ненавидела дождь. Вся ее бледная кожа почему-то покрывалась красными пятнами, которые страшно чесались, а от запаха озона, разлитого в воздухе, она бесконечно чихала. Сдув челку, попавшую на глаза, Марлин выглянула из-за тяжеленной коробки, которую держала в руках. Она уже почти перевезла все свои вещи на съемную квартиру, оставалось забрать из приюта только мелочи, которые, как это обычно бывает, с трудом уместились в гигантскую коробку из-под телевизора. Можно было, конечно, воспользоваться почтовым порталом или магией сделать коробку компактной и легкой, но Марлин не была уверена, что это останется незамеченным в комнате, полной веселящихся девушек. Одна из них отложила зеркальце и с какой-то хитрой искоркой в глазах воззрилась на пыхтевшую у двери Марлин.

— Эй, Марлс, — окликнула она раздраженно вздохнувшую девушку, — а что же твой кавалер на крутом байке не поможет тебе?

Остаток фразы потонул в знакомом громовом реве, влетевшем в открытое окно.

— Может, и поможет, — усмехнулась Марлин, а Сэнди Фитч презрительно поджала пухлые губки и отвернулась.

Девчонки столпились у окна, не обращая внимания на накрапывающий дождь, и разглядывали восседавшего на мотоцикле Сириуса, одетого в свою любимую куртку-косуху. Поймав на себе девчачьи взгляды, Сириус послал им одну из своих самых нахальных улыбок.

— У него такая прическа, — томно изрекла одна из девиц.

— Марлин, признавайся, он очень хорош в постели? — осведомилась четырнадцатилетняя Бетси Кингстон, густо красившая ресницы, отчего тушь лежала на них отвратительными комочками. Когда Сириус взглянул на нее, Бетси залилась румянцем и отлепилась от окна.

— Не понимаю, что такой красавчик нашел в нашей Марлин, — повела изящным плечиком Сэнди.

Марлин уронила тяжеленный ящик, отчего в нем что-то разбилось. Она уже давно научилась не обращать внимания на язвительные реплики Сэнди, но сейчас в сердце что-то тоскливо сжалось.

— Видимо, то, чего нет в таких размалеванных куклах, как ты, — буркнула девушка. Сэнди ее услышала и снова поджала свои чувственные губы. — Всем пока!

— Пока, Марли! — донеслось со всех сторон. Подруг в приюте у нее никогда не было, но когда тебя навсегда покидает человек, проживший с тобой в одной комнате почти восемнадцать лет, что-то все равно должно шевельнуться в сердце.

На пустой лестнице Марлин оглянулась и взмахнула палочкой, уменьшая свою ношу и делая ее совсем легкой. Пусть девчонки теперь думают, что хотят, ее это больше не заботит. Помахав жизнерадостному старому повару мистеру Пиксу, Марлин выбежала на улицу, подставив лицо капелькам дождя.

Не слезая с мотоцикла, Сириус одной рукой обнял ее, и Марлин уткнулась носом в его теплую грудь. Ноздрей коснулся любимый запах дорогих сигарет и ледяного парфюма, а еще Сириус, несмотря на дождь, был абсолютно сухой. Он поцеловал Марлин в нос, и она зажмурилась, мысленно показав Сэнди Фитч средний палец.

— Даже не верится, что я наконец-то покидаю это место навсегда, — Марлин даже не оглянулась на унылое здание приюта, усаживаясь на байк позади Блэка. Сириус завел мотор.

— Мне знакомо это чувство, малыш, — усмехнулся он. Ветер бросил влажные волосы Марлин ему в лицо. — Как насчет отметить новоселье?

Марлин засмеялась и обняла Сириуса за талию. У нее было прекрасное настроение, которое никому не удастся испортить ни при каких обстоятельствах…

Кроме…

— Сириус, — изменившимся голосом позвала Марлин. Блэк почувствовал перемену в ее настроении и обернулся. — Давай уедем отсюда побыстрее?

— Сейчас уедем, Марли, не грузись, — Сириус выкатил на малооживленное шоссе. Марлин прижалась щекой к его спине, надеясь, что ей показалось. Но нет — вот она, стоит, прислонившись к кованой ограде приюта, одетая в свое нелепое вельветовое пальто, лет десять как вышедшее из моды. Каждый день в течение двух недель она приходила сюда и просто глазела на здание приюта, не делая никаких попыток попасть внутрь и хоть как-то намекнуть на то, что ей нужно. Женщина была молодой, хотя и немного потрепанной жизнью. Почему-то она не внушала Марлин доверия, а может, у нее просто развилась паранойя из-за Ордена Феникса…

В последний момент женщина бросила на них какой-то странный взгляд, а когда мотоцикл скрылся из виду, она просто развернулась и пошла прочь.

Марлин старалась сделать свое новое жилище уютным — слишком приелись ей голые безликие стены приюта. Ей доставляло удовольствие лавировать по квартирке между сумками и коробками и прикидывать, куда стоит повесить ковер, купленный на распродаже в Хогсмиде, а где лучше всего будет смотреться большое фото их выпуска в красивой рамке. Сириус своим присутствием ее только отвлекал от дел, хотя Марлин ничего не имела против.

Стараясь не шуметь, Марлин выбралась из кровати. Сириус спал на животе, раскинув руки и чему-то хитро улыбаясь сквозь сон. Волосы падали ему на лицо, и Марлин легонько отвела одну прядь назад, мимолетно коснувшись пальцами небритой щеки. Сквозь неплотно запахнутые шторы проглядывало неуверенное солнце, день явно обещал быть погожим. Настроение Марлин было прекрасным и способствовало чему-то соответствующему. Захотелось вдруг сделать Сириусу какой-нибудь сюрприз — например, накормить его на завтрак собственноручно испеченными сырниками. Марлин не умела готовить — всю жизнь ее кормили мистер Пикс и домовые эльфы Хогвартса. Но дальше так продолжаться не может, а сырники из пекарни за углом определенно не подойдут. Перебравшись через вчерашнюю коробку, о которой они благополучно забыли, едва переступили порог квартиры, Марлин неторопливо собралась и, прихватив волшебную палочку, вышла из дома. Настроение ее резко упало, стоило Марлин заметить у подъезда знакомую фигуру, сменившую дурацкое вельветовое пальто на обычную черную футболку и синие джинсы.

Марлин едва удержалась от того, чтобы не схватиться за палочку и не запустить в даму, пристально ее разглядывающую, какое-нибудь заклинание.

— Я не знаю, кто вы и что вам от меня нужно, но вам лучше убраться прочь, если не хотите проблем! — крикнула она срывающимся голосом.

Вряд ли женщина была Пожирательницей Смерти, но сейчас Марлин предпочла бы схватку один на один с чокнутой кузиной Сириуса, чем разговор с этой женщиной.

Женщина переменилась в лице и поднялась со скамьи. Ветер играл с ее длинными светлыми волосами, свободно струящимися по спине, но она, казалось, не обращала на это никакого внимания и только смотрела на Марлин так, словно слепой впервые в жизни видел солнце.

— Марлин, — женщина улыбнулась, отчего вокруг ее глаз собрались мелкие морщинки. — А я тебя сразу узнала. Ты стала такой красивой… и так похожа на отца.

В груди Марлин что-то нехорошо заворочалось, и она произнесла совсем другим тоном:

— Отца?

Женщина подошла к ней вплотную. С ее лица исчезла улыбка, да и глаза погрустнели.

— Меня зовут Руби. Руби МакКиннон.

За окном невзрачной кафешки, полной ранних посетителей, сигналя, пронесся ярко-красный двухэтажный автобус. Марлин ковыряла ложечкой подтаявшее мороженое, Руби мелкими глотками пила кофе.

— Как ты меня нашла? — тихо спросила Марлин.

Руби добавила в чашку кусочек сахара и размешала его.

— Проследила, — извиняющимся голосом призналась она. — Ты, наверное, не замечала красный «мустанг». Ну… это мой.

Марлин ничего не ответила и лишь отправила в рот ложку черничного мороженого.

В последний раз она видела мать, когда ей было около четырех лет. Руби появлялась редко, но каждый раз приносила что-нибудь интересное, из-за чего у Марлин часто случались ссоры с другими приютскими девочками. В свой последний визит мама принесла ей куклу в красивом платье и с золотистыми локонами и сказала, что она похожа на Марлин. Разумеется, долго эта кукла не протянула — Сэнди Фитч из зависти оторвала ей голову уже на следующий день.

Руби то появлялась, то исчезала на неопределенный срок. Марлин помнила времена, когда, дождавшись, пока все девочки уснут, придвигала к окну стул и забиралась на подоконник, выглядывая маму. Но время шло, а та так больше ни разу и не появилась. Когда Марлин получила письмо из Хогвартса, то долго плакала и отказывалась ехать в школу, потому что боялась — вдруг придет мама, а ее, Марлин, нет в приюте. Но потом вдруг появилась другая женщина, представившаяся профессором МакГонагалл. Странная профессор в странной одежде показала заплаканной Марлин настоящее волшебство и смогла убедить ее, что в школе ей обязательно понравится. Марлин согласилась уехать из приюта, но каждый раз, возвращаясь на каникулы, все так же неизменно ждала. А Руби как в воду канула.

И вот теперь, спустя четырнадцать лет она зачем-то появилась в жизни Марлин снова.

— Где же ты была все это время? — не удержалась от вопроса она.

Руби вздохнула. Ее широкие, но красивые скулы окрасились легким румянцем.

— Пожалуй, мне стоит начать свой рассказ с самого начала, а именно, с твоего отца…

Марлин затаила дыхание. Она не знала об отце ровным счетом ничего, но судя по тому, как блеснуло что-то в серых глазах Руби, воспоминания эти нельзя было назвать плохими.

— Мне было шестнадцать, когда я, поссорившись с родителями, ушла из дома. Они настаивали на том, чтобы я выбрала профессию юриста, тогда как я всю сознательную жизнь стремилась к сцене. Я просто обожала танцевать и бредила роскошными костюмами, гастролями, сексуальными партнерами по паркету, — она усмехнулась. — Друзья познакомили меня с человеком, который мог бы помочь мне воплотить в жизнь мою голубую мечту. И после очередного грандиозного скандала, во время которого моя мать перебила весь фамильный фарфор, а отец чуть не заработал сердечный приступ, я сбежала.

Марлин молча ждала продолжения. Казалось, будто к рассказу Руби прислушивалось все кафе — звуки будто приглушились, хотя посетители по-прежнему были заняты исключительно собой.

— Я слишком поздно поняла, что представительный мужчина в дорогом костюме и с вечной сигарой во рту может дать мне совсем не то, что я хотела. Меня и еще троих девушек привезли на частную вечеринку, вырядили в откровенные платья и велели танцевать для богатых клиентов. Нет, не подумай, — Руби взяла Марлин за руку, отчего по коже словно мелкие муравьи забегали, — никакого интима от нас не требовали. Мы просто танцевали, ничего больше. Потом нас отвезли в одно место и сообщили, что в этом и будет заключаться наша танцевальная карьера — развлекать богатых мужчин и по желанию оказывать им… различного рода услуги.

— Так этот хозяин… — Марлин сглотнула от отвращения, — и есть мой…

— Нет-нет. С ним я познакомилась чуть позже. Наш хозяин расширил бизнес, и теперь нам не обязательно было выезжать к кому-то на дом — он построил свой собственный закрытый клуб для джентльменов. Иногда нас посещала настоящая знать, — Руби чему-то усмехнулась. — Члены королевской семьи, разумеется, до нас не снисходили, но каждый вечер среди отдыхающих можно было распознать пару-тройку лордов.

Руби сделала знак официантке, чтобы та принесла еще кофе. Марлин вдруг захотелось выпить чего-нибудь покрепче, но она промолчала. Мороженое в ее вазочке совсем растаяло.

— Твой отец часто заглядывал к нам, — на лице женщины возникло мечтательное выражение. — Он был вежлив и щедр — мы с другими девушками никогда не уходили с танцпола без богатых чаевых от него. Его друзья часто позволяли себе распускать руки, и когда дело дошло до меня, он… вступился.

Руби помолчала.

— Однажды он попросил меня станцевать для него приватный танец. С замирающим сердцем я согласилась, потому что уже давно поймала себя на мысли, что влюблена в этого загадочного красивого мужчину. Мне было шестнадцать, дорогая, — Руби рассмеялась. — То самое время первых ошибок и разочарований, но вместе с тем и время первой любви, страстной и всепоглощающей. Думаю, ты понимаешь меня. От красивых мужчин лучше держаться подальше.

Марлин медленно, будто под гипнозом кивнула, не до конца осознавая сказанное Руби.

— Мы провели вместе несколько незабываемых ночей. Я была так ослеплена своей любовью, что меня даже имя моего мужчины не интересовало. Уже потом, после его внезапного исчезновения я случайно узнала, что его жена недавно родила ему сына. Моему горю не было предела, мне не хотелось жить… Но потом, — мама загадочно улыбнулась, — я обнаружила, что мой любимый оставил мне прощальный подарок. Я была беременна.

Марлин опустила голову. Ей вдруг стало жутко стыдно, но вместе с тем страшно хотелось услышать окончание этой истории.

— Ты родилась, а я не знала, радоваться мне или наоборот. Меня хватило лишь на два месяца. Я не могла оставить тебя с собой, поскольку намечались долгожданные гастроли в Италию. У меня появился шанс вырваться из этой рутины, в которую я сама себя добровольно загнала. Я клялась себе, что непременно вернусь за тобой и заберу с собой в Рим, где смогу дать тебе все, что только в моих силах. Жизнь за границей поглотила меня с головой, я наконец-то стала по-настоящему свободной, я танцевала и жила, лишь изредка вспоминая того человека, а вместе с ним и тебя. Сердце требовало вернуться к тебе, но разум… Ты же знаешь, что эти два органа никогда не могут мирно сосуществовать, — на деланно веселой ноте закончила Руби.

Марлин не могла ни о чем думать. Рассказ матери не произвел на нее практически никакого впечатления. Что ж, она и раньше знала, что не нужна собственной матери, и новость о том, что она променяла ее на танцы, почти не тронула ее.

— Почему ты вернулась сейчас? — хрипло спросила Марлин, все это время пытавшаяся вертикально установить ложечку в мороженом.

— Потому что я…

— Какая трогательная сцена, — над ними раздался насмешливый голос. — Я знал, что однажды блудная мамочка прибежит проведать свою дочурку и… ну надо же, какой меня ждал сюрприз! Расскажешь кому — не поверят!

Марлин судорожно сжала под столом волшебную палочку, узнав голос. Вскинув голову, она встретилась взглядом с кривившим в презрительной ухмылке губы Брайаном Эйвери. На бывшего слизеринца, облаченного в дорогую шелковую мантию, посетители кафе глазели, раскрыв рты.

— Что тебе нужно, Эйвери? — процедила Марлин, поднимаясь на ноги. Вслед за ней встала ничего не понимающая Руби.

— Вы знакомы?.. — спросила она, но Марлин не успела ответить. Эйвери хохотнул.

— О, к несчастью, да. Я давно уже жаждал познакомиться с сестренкой, — это его «сестренка» прозвучало как-то нежно, но в этом нежном тоне было больше угрозы, чем в самом злобном шипении. — Ну кто бы мог подумать, что ею окажется грязнокровка МакКиннон?..

— Ты что, все знал? — Марлин еще крепче сжала палочку, отчего рукоятка больно впилась ей в ладонь. — Знал о похождениях своего отца?

Красивое холеное лицо Эйвери потемнело.

— Знал? Знал?! Конечно, знал, МакКиннон, ведь еще в детстве мать рассказывала мне про подлость отца вместо сказок на ночь! Сколько слез она пролила из-за грязной магловской шлюхи, — он бросил на Руби такой взгляд, словно она была дохлым флоббер-червем. — Знаешь, я ведь поклялся себе, что найду вас обеих и уничтожу. Знал бы, что семь гребаных лет ты провела практически у меня под носом, не оставил бы от тебя и куска!

— Если ты знал, кто моя мать, — голос Марлин задрожал, и она вдруг задалась вопросом, почему она все еще здесь, слушает этого подонка Эйвери вместо того, чтобы схватить ошарашенную мать и аппарировать куда-нибудь в безопасное место, — почему же сразу не раскусил, кто я такая?

— Потому что эта падаль дала тебе левую фамилию! — Эйвери, похоже, надоел этот разговор. У Марлин голова шла кругом от всех этих семейных новостей, и соображала она туговато. Подумать только, ее отцом оказался мистер Эйвери, один из самых богатых людей магической Британии, чистокровный кровожадный волшебник, чей сын состоял на службе у Того-Кого-Нельзя-Называть, и который волею случая умудрился влюбиться в танцовщицу-маглу. Если бы здесь был Джеймс Поттер, он бы с уверенностью заявил, что кто-то сверху перенюхал каких-то галлюциногенных зелий, придумав такой поворот событий. Но Джеймса здесь не было, и Марлин вдруг пришла в голову глупая мысль, что это она чего-то не того перенюхала. — Круцио! — с исказившимся от ярости лицом выкрикнул Эйвери, направив палочку на Руби.

Та закричала не своим голосом и упала на пол. Посетители кафе, до этого жадно слушавшие грязные подробности жизни какой-то семьи, в ужасе разбежались, официантки с визгами попрятались за прилавком, кто-то нажал на кнопку вызова полиции, но Эйвери было плевать. Руби захлебывалась от крика, терпя адскую боль, пока Марлин пыталась вспомнить хотя бы одно заклинание, способное остановить Эйвери…

— Хватит! — закричала она, подбегая к нему и взвизгивая: — Петрификус Тоталус!

Грюм не советовал им пользоваться этими чарами, потому что заклинание было слишком длинным, а Пожиратели обладали чересчур хорошей реакцией. Отпустив Руби, Эйвери снова взмахнул палочкой, и стоявшие поблизости столы резко создали из себя щит, закрывший его от заклинания Марлин. Не успела она ничего больше предпринять, как столы вдруг обрушились на нее и придавили к полу. Все это время приходившая в себя Руби переводила шокированный взгляд с Марлин на Брайана.

Марлин медленно теряла сознание от удара головой, но шаги Эйвери слышала так, словно он ходил у нее над ухом. Тот неспешно подошел к Руби, которая, тяжело дыша, отползла к стене, быстро перебирая ногами. Не утруждая себя никакими прощальными словами, Эйвери просто поднял палочку и почти равнодушно произнес:

— Авада Кедавра.

Слепящей зеленой вспышки Марлин почти не увидела. Тяжелое испуганное дыхание ее матери затихло, и больше у стены никто не шевелился. За барной стойкой всхлипывала какая-то официантка, и Эйвери лениво убил ее, предварительно разнеся в клочья все, за чем она пряталась.

Марлин уже почти погрузилась с головой в какой-то ватный туман, как вдруг где-то вдалеке громыхнула сорванная с петель дверь, и в кафе ворвались несколько людей. Тройное Оглушающее наверняка не оставило бы от Эйвери и мокрого места, но тот среагировал раньше и успел аппарировать черным дымом в другой конец зала. Внезапно Марлин пришла в себя и застонала. Кто-то бросился к ней на помощь, и едва столы, которые по-прежнему придавливали ее к полу, исчезли, она различила Ремуса, одетого так, словно его только что вырвали из постели.

— Не шевелись, Марлин, у тебя могут быть повреждены кости, — предупредил он и резко пригнулся, когда над ним что-то просвистело — Сириус и Питер вступили в бой с яростно мечущим Убивающие проклятия Эйвери.

— Как вы меня нашли? — пропыхтела она, когда убедилась, что у нее все же ничего не сломано, и села, сжав дрожащими пальцами палочку.

— Потом, Марли, — Ремус помог ей подняться. — Надо уходить…

— Нет! — крикнула Марлин, вырвавшись из рук Люпина и бросившись на помощь Сириусу. Мелькнула странная мысль, что Сириус за каким-то чертом позвал Питера, от которого толку, как от козла молока, а не Джеймса. Но Хвост держался достойно и даже каким-то чудом умудрился сломать Эйвери руку.

Сообразив, что эта битва ничем хорошим для него не закончится, он снова аппарировал и указал палочкой на застывшую Марлин:

— Ты — покойница, МакКиннон, — после чего Эйвери исчез из кафе насовсем.

Все вокруг стихло. Питер упал на единственный стоявший на ножках стул и рвано закашлял. Сириус бросился к Марлин, которая смотрела лишь на распростертую на полу Руби. Ее серые глаза все еще были открыты и слепо смотрели в потолок.

— Как ты? — Сириус потер ладонью предплечье Марлин.

Она перевела на него взгляд, несколько секунд помолчала, а затем уткнулась ему в грудь лицом и отчаянно разрыдалась.

* * *

Здесь можно посмотреть, как выглядит Руби МакКиннон:

http://cat-howard.tumblr.com/post/60013020385