О долгах, ритуалах и живых покойниках (джен)

Люциусу потребовалось все его самообладание, чтобы не рассмеяться в ответ на реплику артефактора. И не потому, что считал сказанное Франко глупым. Однако услышать от воспитанного маглами полукровки сентенцию в духе Поллукса Блэка и Бертрана Малфоя было несколько неожиданно. Да и к тому же…

Золото наглецу, значит, не важно. Кого он пытается обмануть?! Малфой был уверен, что золото Блэков не имеет для главы этой семьи значения по одной простой причине: оно находится в весьма надежных руках. Всеми активами по-прежнему распоряжается, по поттеровской еще доверенности, между прочим, Флер Уизли, а сам «лорд Блэк» до сих пор не имеет права переступать порог любого из отделений банка «Гринготтс». Но надо признать, что поверенного Франко выбрал идеально: миссис Уильям Уизли рьяно исполняет свои обязанности, приумножая и храня лучше всякого цербера вверенное ей от разорения, прочих Уизли и иных стервятников. Амбициозная француженка даже убедила Андромеду Тонкс не менять ее на гоблина, получив возможность построить отличную карьеру в банке народца, с традиционным презрением смотрящего на женщин, людей и полукровок: согласно жесткой иерархии банка ее муж, глава отдела ликвидации заклятий лондонского отделения, находится на несколько ступеней ниже жены. Помнится, узнав об этом, он подумал, что Блэки остаются Блэками невзирая на обстоятельства, а женское коварство и желание отплатить за унижение приводят к заключению соглашений между самыми невероятными партнерами. Это только наивный и не разбирающийся в хитросплетении политических интересов Поттер мог принять (или не мог?) претензии гоблинов к Гриффиндорскому Трио за чистую монету, тем более что, укради мальчишка действительно что-то, не принадлежащее ему, живым он бы из банка не вышел: рунная магия гоблинов не ведает исключений. Знает ли Франко, что своими словами о доверии к четвертьвейле поломал весьма изящную комбинацию, что гринготтские старейшины готовы локти себе кусать от того, к чему привела их попытка диктовать условия магам, а малфоевский поверенный каждый раз, когда речь заходит о Блэках, Поттерах и Люпине, кривится как от пинты ядреного уксуса зараз: ушлая блондинка с честью выдержала все (и довольно многочисленные) проверки на профнепригодность, что среди гоблинов получила распространение фраза «оскорбить Поттера», означающая проигрыш в общем при достижении промежуточной цели? Если да, то мальчишке не зря прочили Слизерин…

Что ж, теперь причина столь странного и безосновательного доверия его свояченицы к Флер Уизли ясна: обе дамы знают, кто на самом деле является настоящим владельцем немалого состояния полуоборотня. И, очевидно, с артефактором их связывает по меньшей мере Нерушимый Обет, хотя сам лорд Малфой скрепил бы подобные отношения вассальной клятвой.

Меж тем Франко заклятием обработал третий, если Люциусу не изменяет память, кернос. Но какая же жалость, что он не может присутствовать на ритуале! Воспоминания — это не то, и, если Малфой хоть что-то понимает в людях, Северус многого не увидит: из открытого и довольно бесхитростного мальчишки вырос весьма скрытный человек, жестко дозирующий информацию. Но если судить по тому, как легко, почти играючи, вплетаются в структуру ритуальных светильников чары… Лет через двадцать, когда лорд Блэк наиграется в артефакторику, магическую Европу ожидает пришествие нового Лорда, и на этот раз не Темного. Ориентированного если не на интеграцию в магловский мир, то на более тесное сотрудничество, но и не отрицающего наследие предков. А ему, главе рода Малфоев, придется решать, с кем через эти года столкнется его преемник: с потенциальным сюзереном, деловым партнером или врагом. Малфой не верил, что его семья сможет остаться в стороне, если грянет новая буря.

Когда пятый кернос занял свое место рядом с собратьями, а гончарный круг был убран обратно в безразмерный мешочек, Франко подошел к столу, вновь растирая кончики пальцев. Он налил в кружку травяного чая и отошел к маленькому окошку. Молодой человек неторопливо пил, уставившись на затянутые паутиной и пылью потрескавшиеся стекла.

— Как здоровье леди Нарциссы?

— Благодарю вас, моя жена чувствует себя прекрасно, — практически не покривил душой Люциус. Нарцисса действительно почти оправилась — благодаря мастерству Снейпа — от последствий проклятия. В данный момент она наслаждалась теплом и солнцем столь щедрой на них в это время года Франции.

— Надеюсь, здоровье вашей супруги так же превосходно, — пройти мимо возможности выяснить матримониальный статус артефактора Малфой не мог: эта часть сведений о мастере Франко была от него скрыта.

— Я не женат, — понимающе усмехнулся молодой человек.

— Так и не смогли забыть Джиневру Маклаген?

— Не встретил достойную спутницу, — в тон ответил Франко.

Внезапно артефактор насторожился и, поставив кружку на узкий подоконник, быстро вышел за дверь. Встревоженный таким поведением Люциус встал и последовал за ним. Франко стоял в двух шагах от лачуги лицом к морю, напряженно к чему-то прислушиваясь. Сильный порыв ветра, еще утром практически неощутимого, швырнул в лицо капли мелкого холодного дождя. Погода стремительно портилась.

— Франко?

— Мистер Малфой, — артефактор повернулся к подошедшему аристократу, — я слегка ошибся в расчетах. Вам придется уйти сейчас.

Люциус кивнул: он тоже это почувствовал. Шторм, о котором говорил Франко и которого так опасались ритуалисты, приближался, и по спине аристократа бежали весьма ощутимые мурашки, предупреждая о надвигающейся опасности. Судя по всему, уже к вечеру аппарация в этом районе станет опасна.