Солнце над пропастью (гет)

Шерил напрасно сожалела, что ей так и не и довелось подружиться с настоящими волшебниками. На вокзале Кингс-Кросс ее ждал приятный сюрприз.

— Мама, посмотри, это не Тони там у колонны? — и она в очередной раз вздрогнула от звучания имени мужа, пусть на этот раз оно принадлежало и не ему.

Между платформами девять и десять собрались хорошо знакомые лица. Констанс Финч-Флетчли утверждала, что все маги приходятся друг другу либо родственниками, либо близкими приятелями — у Шерил складывалось такое впечатление, что эти слова справедливо отнести и ко всем магглорожденным колдунам. Как иначе объяснить встречу со своим бывшим поклонником, который, судя по всему, прибыл на вокзал с теми же целями, что и они?

— Глазам своим не верю, — провозгласил, тем временем, объект ее внимания на всю платформу, — Шерил Майерс собственной персоной!

— Майкл Гольдштейн! — помимо воли расплылась она в улыбке. — Сколько лет, сколько зим!

Гольдштейны прибыли в полном составе, и Шерил тут же оказалась под прицельным огнем оценивающих взглядов. Была здесь и жена Майкла, которой он сделал предложение вскоре после ее скоропалительного замужества с Саксом, и его мать, степенная дама в полностью скрывающем волосы вязаном берете и строгом костюме с длинной юбкой, и чудаковатый Гольдштейн-старший, в детстве ассоциировавшийся у Шерил с пиратом, и даже бабушка Майкла, сухонькая старушка в инвалидном кресле, с которой сейчас и беседовал его сын Тони.

— Шерри, — Сара Гольдштейн неизменно раздражала Шерил, возможно, мерзкой привычкой уродовать ее имя, а может быть, тем, что они с Майклом с первого взгляда производили впечатление счастливой, благополучной семьи. — Как же давно мы не виделись! Ты все такая же красавица!

— Уж кто бы говорил, — хмыкнула она. — Как ваши дела? Неужели вы тоже ищете одну необычную платформу?

— Ну же, предполагается, что это секрет! — возмутился Майкл.

— Ваш сундук сложно не заметить! Да и вряд ли вы взяли бы с собой сову, отправляясь навестить тетушку в Манчестере.

— Значит, Филлис тоже можно поздравить? Волшебница в семье, неплохо! — восторженно заявил Гольдштейн-старший, но тут же осекся, заметив поджавшиеся губы супруги. — То есть, я хотел сказать, как здорово, что Энтони будет там не один.

— Мы непременно должны держать связь! — встрял Майкл. — Сара происходит из чистокровной волшебной семьи и уверяет, что все знает о магии, но я говорю так: Тони до одиннадцати лет учился в нашей районной школе, ничего не слышал о колдунах, кроме стандартного набора бабушкиных сказок, и будет превосходно, если рядом с ним окажется человек, знающий, что такое телефон или электропоезд!

— Ты исчезла на столько лет, — добавила Сара. — Мы слышали о твоих приключениях только от мистера и миссис Майерс, а после вашей трагедии они не слишком разговорчивы. Очень переживают за тебя.

— Майки, так это и правда дочка Майерсов? — тем временем, обратила на них внимание и бабушка. — И внучка, вы посмотрите на нее! Тони, не топчись в стороне, подойди поздороваться.

— Филлис, — представила дочь Шерил. — Скажу честно, у меня от сердца отлегло, когда я увидела вас здесь. Однако, нам надо поспешить, если мы не хотим опоздать на поезд.

— На обед ты приглашена к нам, и не думай возражать, — веско заявила миссис Гольдштейн. — Энтони, ты запомнил все, о чем мы говорили?

Энтони, по случаю начала учебного года одетый в свой лучший костюм, обреченно кивнул. Шерил с трудом сдерживала смех — она слишком давно знала миссис Гольдштейн, чтобы догадаться: воспитательные беседы с внуком она, должно быть, вела все лето.

— Вести себя хорошо, получать отличные отметки, каждый день выделять время для дополнительной учебы, регулярно писать домой, не драться, не нарушать правила, не давать себя в обиду, не искать себе неприятностей.

— С этого момента в список добавляется: присматривать за Филлис, разумеется, — оптимистично провозгласил Майкл. — Хорошо бы вы попали на один факультет! Лучшей компании для нашего Тони и пожелать нельзя!

Шерил не сомневалась, что Сара Гольдштейн придерживается на этот счет совершенно иного мнения, однако по выражению лица женщины нельзя было сказать ничего определенного.

— Вы должны просто пройти через стену, помните? — повернулась она к ребятам. — Милая, не забудь найти в поезде Джастина и познакомить их с Энтони. Вам лучше держаться всем вместе.

— Что это за Джастин? — с интересом взглянула на нее Сара.

— Я тебе потом расскажу, — пообещала Шерил. — Тебе понравится.

В глубине души Шерил порадовалась, что у их расставания с дочерью были свидетели, в противном случае, она боялась не сдержать слез. Гольдштейны прощались с сыном куда более шумно и, будь их воля, непременно ввалились бы всем скопом на зачарованную платформу. Жаль, что Шерил не могла взглянуть своими глазами на сказочный паровоз. Теперь о жизни Филлис ей предстоит узнавать лишь из нечастых писем.

Дети исчезли за каменной стеной, а жизнь на вокзале кипела полным ходом. Оттеснив мужа подальше от старой знакомой, Сара ухватила ее под руку и принялась болтать без умолку. За несколько минут Шерил узнала, что Сара — выпускница Рэйвенкло и чистокровная волшебница в нескольких поколениях. Ее союз с Майклом семья приняла неоднозначно, но за столько лет все успели привыкнуть, благо, что дети, как один, родились с магическим даром. Энтони был старшим братом четырех очаровательных девочек, с которыми Шерил вот-вот предстояло познакомиться.

Она и сама не могла ответить, почему тот мальчик привлек ее внимание. Было что-то невыразимо печальное в том, как он растерянно оглядывался по сторонам, толкая перед собой слишком тяжелую для него тележку, нагруженную огромным чемоданом и клеткой с прекрасной полярной совой. Мальчик о чем-то спросил у полицейского, дежурившего на платформе, а потом смущенно побрел прочь, явно не получив ожидаемого ответа. Посмеиваясь, полицейский направился в другую сторону.

— Сарочка, я на минутку, — высвободила Шерил руку и поспешила догнать мальчика.

— Он никогда не слышал о платформе девять и три четверти, верно? — хитро спросила, поравнявшись с ребенком. Мальчик медленно остановился и недоверчиво взглянул на нее.

— Я не стал показывать ему билет. Над ним уже успели посмеяться мои дядя с тетей.

— И они бросили тебя тут одного? — возмутилась Шерил. — Не зная даже, найдешь ли ты поезд?

— Они не очень любят магию, — пожал плечами мальчик. — А вы тоже из Хогвартса?

— Только что проводила на экспресс свою дочь. Пойдем, я объясню тебе, как попасть на платформу.

Шерил уверенно объясняла, как правильно пройти сквозь кирпичную стену, и чувствовала себя заправской колдуньей. Мальчика ей было жаль — хоть она никогда и не видела его родственников, должно быть, они довольно неприятные личности. Впрочем, как она помнила из посещения зоомагазина, полярная сова стоит немалых денег, да и чемодан был изготовлен из дорогой кожи. О ребенке заботились, пусть это и предполагало в их понимании исключительно материальную сторону.

— Я так и думала, что тут будет целая толпа магглов, — послышалось вдруг за спиной.

Шерил обернулась.

Голос принадлежал полной рыжеволосой женщине, окруженной толпой разновозрастных детей. Нарядилась она весьма странно, как для волшебницы, так и для магглы. Шерил не была уверена, что пестрое вязаное пончо может сочетаться хоть с каким-нибудь другим предметом гардероба. Тем не менее, женщина сразу же вызвала у нее симпатию: она и сама выросла в похожей многодетной семье, и втайне всегда мечтала обзавестись такой же.

Женщина тоже заметила Шерил и, как будто бы даже узнала. По крайней мере, замерла она так резко, что идущий прямо за ней парень с трудом справился с управлением своей тележкой.

— Ты что, мам? — удивился он.

Женщина встряхнула головой, будто бы отгоняя наваждение, а Шерил равнодушно отвернулась, кивая мальчику.

— Я, конечно, тебе никто, но все же желаю удачи. Будет нужна помощь — обращайся к моей дочери. Ее зовут Филлис Сакс. Она будет рада помочь.

— Спасибо, мэм, — благодарно улыбнулся ей мальчик. — А я Гарри. Гарри Поттер.

— Очень приятно, Гарри Поттер, — пожала ему руку Шерил. — А теперь ступай.

Гарри последовал тем же путем, что и несколькими минутами раньше Филлис, а Шерил развернулась и прошла мимо рыжего семейства прямо к ожидающим ее Гольдштейнам. Краем глаза она отметила, что женщина в пончо все еще подозрительно на нее косится.

— Еще один магглорожденный? — спросил Майкл. — Сара говорит, в этом году наших особенно много.

— Да, я рада, что Филлис заведет новых друзей, — согласилась Шерил. Она, конечно, не видела особенного смысла в том, чтобы рассказывать Гольдштейнам о Томе, которому она искренне симпатизировала, но все же относилась с опаской, но надеялась, что общество Энтони, Джастина и даже этого Гарри Поттера позволит ее дочери со временем и вовсе позабыть об их планируемой переписке.

Шерил вдруг подумалось, что она уже где-то слышала имя Гарри Поттера, но Сара принялась вспоминать истории о первых всплесках магии у ее детей, и через минуту Шерил уже выбросила из головы все посторонние мысли. Как бы то ни было, жизнь налаживалась.

* * *

— Что с тобой, Молли? — поинтересовался Артур Уизли после того, как поезд тронулся. — Ты как будто сама не своя. Даже проигнорировала все подколы близнецов и не дала им последних наставлений, как обычно! Не грусти из-за Рона. Сама не заметишь, как пролетит время до каникул!

— Дело не в Роне, дорогой, — рассеянно произнесла Молли Уизли. — Это все мальчик, Гарри Поттер. Не ожидала, что мы встретим его прямо на вокзале.

— Верно, — пожал плечами Артур. — Я как-то совсем забыл, что он ровесник Рона. Как знать, может быть, они будут учиться на одном факультете.

— Ты обратил внимания на ту женщину, что провожала его? — Молли испытующе взглянула на мужа. — Наверно, это и есть сестра Лили, в доме которой он жил, по словам Минервы. Странно, но я представляла себе ее совсем иначе.

— Кто же это еще может быть, если не сестра. Честно говоря, не скажу, что я ее рассмотрел. Откуда я мог тогда знать, что это Гарри?

— Он очень похож на Джеймса. Мама дружила с Дореей Поттер, и я хорошо помню его первокурсником. Сын один-в-один копия отца. Знаешь, пока эта женщина не повернулась, мне на какое-то мгновение показалось, что это сама Лили вернулась, чтобы проводить своего мальчика на поезд в первый раз.

Артур замялся, не сразу найдясь с ответом.

— Прекрати, Молли. Что за неуместные разговоры. Да и нет там никакого сверхестественного сходства. Облик — может быть, ну так это и не удивительно. Не пугай Джинни.

Молли еще раз оглянулась в том направлении, куда отправились Шерил и Гольдштейны, и постаралась придать своему лицу нейтральное выражение.

— Ну да будет. У нас сегодня особенный вечер. Ждем новостей от Рона. Кто за то, что он попадет на Гриффиндор?...

* * *

До школы ехали молча. Андреа раздражало то состояние, в котором Том вчера вернулся от Саксов. Неразговорчивый, задумчивый, полный планов, делиться которыми с ней он явно не желал. Хотела бы она сейчас узнать, о чем он думает!

Стыдно признать, но она всей душой радовалась отъезду Филлис. Одно дело было сталкиваться с Шерил на работе: та едва успела приступить к выполнению своих обязанностей, как Андреа тут же ощутила на себе, как много свободного времени она получила с назначением помощницы. Совсем иное — приходить к Саксам в гости и приглашать их в свой дом, слышать, как дети перешептываются со змеей или между собой, или взахлеб обсуждают волшебные книги. В какой-то мере она начинала понимать, почему средневековые инквизиторы начинали именно с уничтожения литературы.

— Передавай привет миссис Карпентер, — сделала она еще одну попытку разговорить сына. — Я постараюсь на неделе заглянуть. И будь внимателен на тестах. Я узнаю, если вместо французского ты будешь думать о чем-то постороннем.

— Я помню, — пробурчал себе под нос Том. — У тебя в заложниках Салазар и Нагайна. Как думаешь, куда распределят Филлис?

— Вечером мы это узнаем, — процедила Андреа. — Заодно проверим, кто летает быстрее, Салазар или Ровена.

— Мне кажется, что ей подходит Слизерин, — убежденно заявил Том. — Если ее отец когда-то учился в Хогвартсе, то наверняка там.

— Почему ты так уверен? — хмыкнула Андреа.

— Подумай сама, — заметно оживился сын. — Он столько лет изображал из себя совершенно другого человека. Завел семью, вырастил дочь, сделал карьеру, и никто ни о чем не догадался, даже его собственная жена. Представляешь, какой для этого нужен ум?

— Скорее, неописуемая подлость, — возразила Андреа. — Ты что же, считаешь, что он хорошо поступил? Тони обманывал самых близких ему на свете людей, безответственно рисковал своей жизнью и, в конце концов, оставил их одних в бедственном положении! Еще неизвестно, почему он скрывался! Например, он мог совершить преступление!...

"... или позволить кому-то другому совершить преступление и ничего не предпринять по этому поводу", — закончил за нее внутренний голос. В самом деле, кто она, чтобы судить? Тони Сакс для всех них — закрытая книга, нельзя исключать вероятности, что он, как некогда и она сама, просто сбежал подальше от неугодной правды и попытался начать с нуля в новом месте. Не его вина, что судьба все же настигла его, и жестокости в ее решении было больше, чем милосердия.

— Тебя послушать, так любое колдовство можно считать преступлением, — рассердился Том. — Может быть, он, наоборот, хотел, чтобы его семья была в безопасности. Раз они ничего не знают, значит, незачем им вредить. Филлис говорит, отец ее очень любил. Скорее всего, он действовал только ей во благо.

— Своего настоящего имени она тоже не знает "во благо"? — Андреа припарковалась у школьных ворот. — Относиться к людям, как к неодушевленным предметам, вот в чем состояло настоящее преступление Тони Сакса. Он не считался с теми, чье будущее разрушал своими статьями, он ни во что не ставил мнение жены и жизнью дочери тоже распорядился так, как ему было выгодно. И лучше бы тебе, мой милый, научиться различать между правильным и удобным. А теперь иди и учись. И не вздумай заниматься на уроках сочинением писем в Хогвартс. Я бы очень не хотела объясняться по этому поводу с миссис Карпентер и школьным психологом.

Поцеловав сына на прощание, она долго сидела в машине возле школы, наблюдая, как Том поднимается по лестнице и закрывает за собой дверь. Впереди ее ждал долгий день, и закономерные опасения он внушал одним лишь тем, что начинался со встречи с Конни.

Конни она застала в постели с компрессами на глазах.

— Билл сам повез Джереми в школу. У меня буквально нет сил подняться с кровати. Пришлось встать ни свет ни заря, чтобы проводить Джастина на поезд, а после вчерашнего это настоящий подвиг. Хорошо, что у Донны было с собой то замечательное зелье. Я выглядела так, будто целый день провела в салоне красоты! Так не стыдно было и среди родителей появиться... Видела бы ты тот чудный поезд!

— Разве магглы могут попасть на платформу? — усомнилась Андреа. — Шерил Сакс все сокрушалась, что проводит дочку только до определенного места.

— То Сакс, — усмехнулась Конни и сделала глоток чая. — Если идти на платформу через вход для магглов, именно так дело и обстоит. К счастью, у Донны был с собой портключ прямо на перрон. А чемоданы доставили эльфы. Я лично убедилась, что Джастин занял хорошее купе с Блейзом и Невиллом.

Андреа оставалось только развести руками.

— За Джастина можно быть спокойной. С такой мамой он точно не пропадет. Признавайся, когда ты собираешься наведаться в Хогвартс?

— Жду подходящего случая, — ничуть не смутилась Констанс. — Было бы интересно посмотреть какой-нибудь праздник. Энид сказала, в школе очень интересно отмечают Хэллоуин... Кстати, знаешь, кого я встретила на перроне? Эту отвратительную, вульгарную Грейнджер! И она вела себя так, будто мы уже лет сто знакомы и вообще принадлежим к одному кругу. Меня всегда поражала такая бесцеремонность в людях.

Андреа слишком устала для пламенных речей в защиту Грейнджеров; к тому же, и ей женщина не так уж и нравилась. Вместо этого она решила перевести беседу с Конни в нужное русло.

— Лучше расскажи о вчерашнем приеме. Билл сказал, ты приводила туда свою подругу. Как ей понравилось?

— О, Донна в полном восторге и безмерно мне благодарна, — охотно сообщила Конни. — Сама понимаешь, она всю жизнь вращалась среди магов и без меня не имела бы никаких шансов быть представленной графине Уэссекской. Она говорит, что до знакомства со мной была ужасного мнения о магглах, а я просто перевернула ее мир!

— Какая дешевая лесть! — не выдержала Андреа. В который раз она удивилась безграничному терпению Билла, слушавшему подобные рассуждения ежедневно.

— Вовсе нет, — прищурилась Констанс. — Донна мне теперь действительно обязана. На этом ужине собрались интереснейшие люди. Одна только Нэлли чего стоит. Она почти не выезжает из Девона, кроме как по личному приглашению королевы. Насколько я знаю, она еще старше Ее Величества. Донна очень хотела с ней познакомиться.

— Почему? — удивилась Андреа. — Зачем ей знакомиться с какой-то магглой?

— Зачем знакомиться с близкой подругой королевы? — недоуменно воззрилась на нее Конни. — Ты никогда не понимала важности таких связей, Энди. А ведь ты заработала свое положение похожим образом. Если бы твои родители не служили в доме лорда Финч-Флетчли, разве был бы у тебя хоть мизерный шанс познакомиться с моим мужем? Нэлли Фламель очень избирательна в выборе круга общения. Даже я за все эти годы едва с ней парой слов перемолвилась.

— Фламель, значит? — протянула Андреа. — Что же, по крайней мере, буду знать, кто сегодня популярен.

— Интересная фамилия, — хмыкнула Конни. — Прямо как у средневекового алхимика. О нем писали, что он нашел средство, гарантирующее вечную жизнь. Помню из университетской программы.

— Иногда я сомневаюсь, не окончила ли ты заочно Хогвартс и не водишь ли нас всех за нос, — закатила глаза Андреа. — Я бы в сотый раз повторила, что ты слишком доверяешь Донне, но похоже, все мои слова улетают в никуда и не достигают твоих ушей. Могу я попросить тебя только об одном? Прекрати разрушать дружбу своих сыновей и готовить Джереми к поездке в Хогвартс.

— Почему это? — вздернула бровь Конни. — Энид утверждает, что родные братья очень часто наследуют схожие способности. В одно время с ней учились магглорожденные близнецы, оба были первыми волшебниками в семье.

— Близнецы — другое дело, — покачала головой Андреа. — Как бы не вышло так, что Джереми постигнет суровое разочарование, которое навсегда испортит его отношения с Джастином. Подумай, чего ты добиваешься, Констанс.

— Я добиваюсь успеха для своих сыновей, Энди, — жестко отрезала Констанс. — Фундамент, который я закладываю сегодня, принесет нашей семье пользы больше, чем могут добиться все мои родственники, вместе взятые. Влияние в мире магии дорогого стоит. Ты уже упустила этот шанс, но я буду умнее.

* * *

Миссис Карпентер ничуть не изменилась за лето, разве что уроки ее стали еще более скучными, а голос — усыпляющим. Том рассеянно чертил геометрические фигуры на полях тетради и дорого бы заплатил за возможность оказаться как можно дальше от душного класса, благо, что домашнее задание он сдал еще в начале занятия.

Должно быть, ближе к концу урока Том все-таки задремал — ведь не мог класс и в самом деле преобразиться в уютную комнату с приветливо ворчащим очагом и удобным диваном, половина которого была скрыта бордовым платком с узорной вышивкой и белыми шелковыми кистями. Каким-то образом здесь оказалась и Филлис — она крутилась перед зеркалом в том самом медальоне, который понравился ей в магазине нарядов с чужого плеча.

— Бесполезная побрякушка, не понимаю, чему ты так радуешься, — презрительно бросил Том. Зеркало отражало его как-то неправильно: обычно все говорили, что он похож на мать, но сейчас это сходство смог бы обнаружить лишь очень снисходительный наблюдатель.

— Это же такая память, — оскорбилась Филлис. — На крышке, между прочим, руны, поддерживающие остроту ума и светлый разум. На знаменитой диадеме Рэйвенкло вырезаны такие же.

— Всем известно, что диадема — это всего лишь красивая хогвартская легенда, — скривился Том. — Или ты веришь всему, что болтает Макгонагалл?

— Я верю тому, что вижу, — усмехнулась Филлис. — Мы уже успели убедиться, что не все хогвартские легенды — выдумки чистой воды. Я бы, например, хотела поступить так, как Рэйвенкло. Сохранить на будущее частицу своих воспоминаний и своего интеллекта.

— С чего бы тебе тревожиться за сохранность памяти? — прищурился Том. — Среди тех, кто теоретически мог бы на нее покуситься, нет ни одного, кто осмелился бы это сделать.

Филлис недолго помолчала.

— Моя бабушка в конце жизни сошла с ума. Она заговаривалась, никого не узнавала. Сначала они забрали у нее волшебную палочку, потом держали на зельях. Не обращались к целителям только потому, что дорожили репутацией семьи. А до нее такая же беда постигла прабабушку. Но ей повезло больше. Ее родня поступила еще радикальнее — ее просто отравили. Я боюсь, что однажды нечто подобное случится со мной, и мне приятно было бы знать, что где-то хранится предмет, который я могу взять в руки и снова вспомнить, кто я такая.

— Ты считаешь, что безумие страшнее смерти? — Том пристально смотрел на подругу, почему-то ему очень важно было получить ответ на этот вопрос.

— Ты же сам рассказал мне про кольцо, — загадочно ответила Филлис. Признаться, Том так и не понял, что именно она хотела этим сказать. Он был уверен, что ни о каком кольце с подругой не заговаривал. Однако, спросить, что Филлис имела в виду, он не успел. Неожиданно очертания комнаты смазались, а затем и вовсе утонули в густом тумане. Вокруг царили шум и гам, а Тома тряс за плечо Джейкоб, с которым они учились вместе с первого класса.

— Ты что, заболел? — обеспокоенно спросил одноклассник. — Тебе повезло, Карпентер весь урок изгалялась над Тимом. Представь, что бы она устроила, если бы заметила!

— Не заметила же, — пробормотал Том. Сейчас ему было не до Джейкоба с его глупой болтовней.

Куда сильнее его беспокоили странные сны. Чем дальше, тем больше Тому казалось, что все они связаны между собой и заключают в себе важное послание. Может быть, он видит их с Филлис будущее? Она вроде бы выглядела старше и так уверенно говорила о Хогвартсе, будто провела там несколько лет. В то же время, Том точно знал, что не было у нее никакой безумной бабушки. Миссис Майерс, к счастью, пребывала в добром здравии и понятия не имела об истинном характере закрытой школы, куда уехала ее внучка. Или речь во сне шла о родственниках Филлис по линии отца? К досаде Тома, подруга почти не называла имен, позволяющих прояснить ситуацию.

Забирал Тома из школы отец, и разговор очень быстро свелся к допросу Нагайны. К разочарованию Тома, отец так и не оставил надежды разобраться в том, что случилось с Саксом, проверенным, маггловским способом.

— Пусть она не может назвать конкретных имен, — здраво рассудил Даррен, выслушав аргументы сына. — Каждый человек обладает набором характеристик, позволяющих установить его личность. Внешние данные, род деятельности, место жительства. Хотя, — тут же помрачнел он, — можно сменить внешность, переехать да и просто наврать, и для этого совсем не обязательно быть волшебником.

— Вы же не отдадите Нагайну, если она не сможет помочь? — взволнованно спросил Том. — Ее там убьют.

— Знаю, желающие поохотиться на эту змею всегда найдутся, — вздохнул Даррен. — Да не переживай ты так. Будет жить у нас в тепле и безопасности, раз уж мама согласилась. Что я действительно хотел бы у нее спросить, так это как Сакс мог предвидеть появление в окружении его семьи змееуста? Ведь если верить "Истории Хогвартса", этот дар — большая редкость.

Том заинтересованно вскинул голову. Кажется, Даррену было, что рассказать.

Оказалось, не далее, как сегодня отец наугад открыл толстый том, подробно описывающий будни волшебной школы, и был неприятно удивлен тем, что там чуть ли не каждый год приключалась какая-нибудь непонятная история. Особое внимание Даррена привлекла легенда о Тайной комнате и таящемся в ней ужасе. Многие поколения волшебников выросли, убежденные в том, что запечатанные покои Слизерина, охраняемые монстром, скрывают редкие разработки, мощные артефакты и богатства, не снившиеся гринготтским гоблинам. Что было в этой легенде правдой, а что преувеличением для красного словца, судить предоставлялось читателю.

Тома пресловутая Тайная комната заинтересовала мало. В самом деле, на что ему сдалось чудовище, убивающее магглорожденных? Да и сам Салазар Слизерин после пересказа нескольких глав книги перестал казаться такой уж привлекательной личностью. Том пожалел, что назвал его именем совенка, да и видеть Филлис на змеином факультете теперь совсем не хотелось.

— Что уж совсем любопытно, — закончил Даррен, — так это то, что в последние годы наша история не помнит ни одного змееязычного волшебника. Говорят, со змеями во всей Европе умели общаться только потомки Слизерина. Так что одно из двух: или ты — великий феномен, или мы много не знаем о наших предках.

— Ты думаешь, что среди них могли быть волшебники? — удивился Том. — И Сакс каким-то образом об этом знал?

— Он был пронырливым типом, этот журналюга, — признал Даррен. — Мог запросто сказать, что написано в документе, запертом в сейфе за твоей спиной. Думаю, он мог знать о нас куда больше нас самих. Это кажется мне самым разумным объяснением. Конечно, Сакс не знал наверняка, но мог предполагать, что наследственный дар однажды проявит себя. Или же он просто чертовски везуч и вышел на нас по чистому совпадению.

— У него была волшебная палочка, ты знаешь, — вдруг сказал Том. — Миссис Сакс о ней ничего не известно. И ты должен пообещать, что не скажешь ей.

Даррен отстраненно кивнул, похоже, совсем не удивившись.

— А ты откуда об этом проведал? Филлис рассказала?

— Она отдала мне палочку. Она меня признала своим хозяином. Я это почувствовал. И теперь прячу ее рядом с террариумом Нагайны.

— Разумный выбор, — кивнул Даррен. — Обыскивать Нагайну лишний раз не полезу даже я. Ты покажешь мне палочку?

— Ты ее заберешь? — адресовал ему Том встречный вопрос.

— Я не знаю, как ведут себя подаренные волшебные палочки. Если все, что наговорил Биллу этот старик, Олливандер, — правда, характер у них, похоже, довольно-таки капризный. Тебе придется пообещать, что ты не станешь ее использовать. В противном случае, заберу ее уже не я.

— Я отдам ее Филлис, когда она закончит школу, — пообещал Том. — И палочку, и Нагайну. Это все, что осталось ей от отца.

— Благородное решение, — согласился Даррен. — Вижу, что могу на тебя положиться.

Дома Даррен долго крутил в руках палочку, прежде чем вернуть ее сыну.

— Я могу ошибаться, но очень похоже на тис. У него древесина красноватая, видишь? Редкий материал. Раньше из него делали музыкальные инструменты, разные декоративные предметы. Не знаю, что там внутри, но если бы такую палочку продавали в обычном магазине, я бы сказал, что стоит она недешево. Еще и эта отделка у рукоятки... Спрячь ее и никому не рассказывай. Даже матери не нужно. Не беспокой ее. А если Филлис напишет тебе что-то важное, не стесняйся сообщать мне. Любая мелочь может помочь изобличить преступника.

До сих пор неподвижно лежащая Нагайна лениво приподняла голову и прошипела несколько отрывистых фраз.

— Что она говорит? — с любопытством уставился Даррен на змею. Том удивленно переспросил, но его питомица равнодушно отвернулась и больше не обронила ни звука.

— Она сказала... — Том глубоко вздохнул, — она сказала, что безумие страшнее смерти.

— Безумие страшнее смерти, — непонимающе повторил Даррен. — И что бы это значило?

— Она же змея, — пожал плечами Том. — Кто поймет, о чем она думает?

Он очень надеялся, что отец не заметил его страха и смятения. Нагайна не раз отделывалась от него туманными замечаниями, объяснять которые считала излишним и даже вредным, но как, каким образом она узнала о том сне на уроке миссис Карпентер? Не могла же она, и в самом деле, читать его мысли?

* * *

— Сакс, Филлис, — торжественно объявила профессор Макгонагалл, и девочка на ватных ногах направилась к своему будущему.

О важности решения Распределяющей шляпы она читала в книгах и слушала всю дорогу до школы, а затем и до Большого зала, поскольку ее соседкой в лодке оказалась хорошо знакомая Гермиона Грейнджер. Гермиона выглядела очень взволнованной и явно хотела произвести впечатление своими глубокими познаниями. Филлис подумалось, что Грейнджер определенно нашла бы общий язык с мамой Тома. Андреа, при всей показной антипатии к магии, все же не могла полностью искоренить свойственную ей на органическом уровне жажду познания.

Своим примером Гермиона окончательно разуверила Филлис в правдивости и беспристрастности исторических книг. Шляпа вовсе не была таким уже бескомпромиссным судьей. Филлис мысленно еще в поезде определила Грейнджер на Рэйвенкло, однако девочка присоединилась к столу под красно-золотыми знаменами, как того и хотела. Исполнилось и желание Энтони Гольдштейна — почти не раздумывая, шляпа отправила его на к воспитанникам Ровены, и Филлис апплодировала громче и радостнее других.

Смотреть на Джастина Финч-Флетчли ей было откровенно жаль: похоже, на Хаффлпафф не выстраивалась очередь из восторженных кандидатов. Филлис видела леди Финч-Флетчли лишь на страницах глянцевых журналов и мельком — утром на вокзале, однако даже ей было понятно, что результаты мать Джастина не порадуют. Во время их прогулки по Косому переулку Джастин несколько раз сказал о желании матери видеть его на Слизерине — среди потомков аристократов и темных магов.

Невилл Лонгботтом, как и его родители, попал на Гриффиндор и себя не помнил от радости. Филлис познакомилась с ним в поезде, когда он ходил из одного купе в другое, разыскивая сбежавшую жабу. В лодке Невиллу досталось место вместе с Джастином и темнокожим мальчиком, который, похоже, был давно с ними знаком. Он еще дожидался своей очереди для распределения.

Прямо перед Филлис профессор Макгонагалл пригласила примерить шляпу мальчика по имени Гарри Поттер, и его появление заинтересовало, похоже, каждого в большом зале. Шепот не смолкал все то время, что шляпа раздумывала над судьбой Поттера, и перерос в шквал возбужденных возгласов, когда вердикт, наконец, был вынесен в пользу Гриффиндора.

Со стороны преподавательского стола зал выглядел совершенно иным, и Филлис невольно задумалась о том, что это, должно быть, ужасно интересно — преподавать в Хогвартсе. Ее мать по образованию была учительницей — еще в девичестве закончила курс, позволяющий вести классы в женских гимназиях. До этого Филлис редко задумывалась о том, кем она хочет стать, когда вырастет, и неожиданная мысль о педагогической карьере так захватила ее, что она даже забыла удивиться, услышав в своей голове ворчливый голос Шляпы.

— Значит, хочешь быть профессором? — протянула Шляпа, однако ее не слышала даже стоявшая очень близко Макгонагалл. — Многим тяжело покинуть эту школу, потому что они считают ее своим домом, но у тебя есть дом, девочка без имени, так что же ты хочешь найти в стенах замка?

— Я хочу, чтобы родители не боялись отпускать сюда своих детей, — призналась Филлис. — Я бы очень хотела, чтобы Том тоже мог учиться магии. Я хочу узнать свое настоящее имя и понять, наконец, откуда во мне берется магия и для чего она мне дана. Но ты же не ответишь на эти вопросы? И никто из профессоров не ответит?

— Ты определенно мне нравишься, девочка, — развеселилась Шляпа. — Альтруизма в тебе хоть отбавляй, должное усердие имеется, и друзьями своими ты дорожишь. А еще больше дорожишь знанием и не боишься горькой правды, чего бы она тебе не стоила. Профессором, говоришь? Пожалуй, стоит дать тебе шанс.

И Шляпа громко провозгласила:

— Рэйвенкло!

Филлис шла на свое место, улыбаясь. В конце концов, все вышло так, как она и надеялась.

— Надо написать родителям! — радостно сказал Энтони Гольдштейн. — И твоей маме тоже. Вот они порадуются!

Следующим после Филлис профессор Макгонагалл вызвала Дина Томаса, маму которого они с Шерил встретили в Косом переулке. Впрочем, его распределение Филлис благополучно пропустила мимо ушей, решив не откладывать в долгий ящик знакомство с факультетом. Сидящая справа от нее Мораг Макдугалл оказалась очень разговорчивой особой.

Темнокожего мальчика, друга Джастина, звали Блейз Забини, и Шляпа отправила его на Слизерин.

Как вспоминала впоследствии Филлис, на директора она обратила внимание, только когда тот поднялся, чтобы произнести приветственную речь. Облик белобородого старца внушал обманчивое впечатление степенности и предсказуемости — оттого Филлис слегка растерялась, когда тот, бросив пару несвязных слов, невозмутимо уселся на место, а столы заполнились блюдами с едой.

— Это так и нужно? — вопросительно взглянула она на Энтони. — Или это какая-то загадка?

— Дамблдор, — фыркнул Гольдштейн, словно эта фамилия все объясняла. — Ему можно. Даже если он сейчас начнет запускать фейрверки с трибуны, все сделают вид, что так и должно быть.

— Как интересно. Он будет нам преподавать?

— Если бы. Мой дядя еще успел поучиться у него трансфигурации. Говорит, он гений. Самый сильный из ныне живущих волшебников, — Гольдштейн понизил голос, — его даже Сама-знаешь-кто боялся.

— Ты о ком? — озадаченно спросила Филлис. — Почему я должна знать?

— О Том, кого нельзя называть. Только не говори, что не слышала о нем. Это ведь его победил Гарри Поттер.

— Вот как? Так это об этом волшебнике рассказывала мама Дина с Гриффиндора... И что, они правда сразились в поединке, когда Поттеру был всего год? И он уже умел пользоваться волшебной палочкой?

— Не говори ерунды, — вмешался в их беседу сидящий напротив Терри Бут. — Никто не знает, что там случилось на самом деле. Шла война. А потом Сами-знаете-кто неожиданно исчез, и всем сказали, что победил его Поттер.

— Он не похож на победителя злых волшебников, если честно, — призналась Филлис. — Обычный парень. Я бы даже сказала, что всем происходящим он здорово напуган.

— Он рос с магглами, — поделилась Падма Патил, яркая брюнетка с огромными черными глазами. — В поезде об этом рассказывала Панси Паркинсон. Интересно, откуда она узнала?

— Если бы он рос с магглами, его бы тоже позвали на собрание, — не согласилась Филлис. — Общее собрание для семей магглорожденных студентов. Там я познакомилась с Джастином Финч-Флетчли и Гермионой Грейнджер. Хотя, Дина Томаса там тоже не было... Может быть, не смогли прийти?

— Если Поттер рос среди магглов, значит, он ничего не знает о волшебстве? — удивилась Мораг. — Непросто ему придется.

— Ну книги ведь он читал, — не согласилась Филлис. — А колдовать до школы нельзя, значит, мы все в равном положении.

— Кроме Поттера, — рассмеялся Энтони. — Что-то ведь он умеет, раз нанес поражение Тому-кого-нельзя-называть.

Тема Гарри Поттера надоела факультету Филлис очень нескоро, поэтому она принялась расспрашивать Энтони о том, как Сара готовила его к школе, и удивляться тому, что при других обстоятельствах она могла бы никогда и не узнать тайну происхождения мальчика, с которым изредка встречалась на днях рождения и детских праздниках.

Пока Филлис чувствовала себя среди рэйвенкловцев, как дома, Джастин переживал душевные муки. Если бы только Шляпа могла представить, насколько дурную службу ему сослужила! Он пропустил и остаток распределения, и речь директора и даже появление ужина, погруженный в мрачные мысли.

До отбоя он должен успеть послать домой правильное письмо. Нет никаких сомнений, даже если он решит не отчитываться перед матерью, Конни все равно получит нужную ей информацию от Макгонагалл, его нового декана — профессора Спраут, да тех же Невилла и Блейза, в конце концов. Не то, чтобы Хаффлпафф считался уделом неудачников и ночным кошмаром юных магов. В хрониках писали, что и этот факультет подарил волшебному миру множество талантов. Нет, пришлось признать Джастину, дело было исключительно в Констанс. Слизерин олицетворял собой все те качества, что она ценила в людях. Нет никаких сомнений, там гарантированно оказался бы Джереми. Любой хаффлпаффец показался бы матери скучным, лишенным амбиций и воображения, а следовательно и перспектив.

— Как тебя зовут? — спросила бесцветная и на вид глуповатая девочка, которая, по смутным воспоминаниям Джастина, подскользнулась и упала на спуске к лодкам.

— Джастин, — нехотя ответил он и, подумав, добавил: — Внук лорда Финч-Флетчли.

— А я Сьюзан, — ответила блондинка, нисколько не впечатлившись его рекомендацией. — Сьюзан Боунс.

— Кем тебе приходится Амелия Боунс? — заинтересовалась одна из старшекурсниц. — Моя мама очень дружна с ней, но о тебе я никогда не слышала.

— Она моя тетя, — помрачнела Сьюзан. — Мы редко видимся. Она много работает.

— Еще как много, поверьте мне, — вдруг прыснул со смеху другой старшекурсник, на мантии которого Джастин рассмотрел значок старосты. — Говорят, сотрудникам ее отдела не хватает только перенести в министерство одеяла и подушки, чтобы окончательно туда переехать. Готовят новый закон. Пока это только разговоры, но что-то будет. Все это видят.

Девушка иронично усмехнулась.

— Фоули уже перебрались в Норвегию. По поставщикам зелий категории "на грани допустимого" любой закон, укрепляющий позиции магглов, ударит с особенной силой. А это вам не список в кабинете Филча. Если начнутся обыски у частных лиц, пиши пропало.

— Фоули даже свою дочку не отдали в Хогвартс, — кивнул староста. — Может, ей даже повезло. В Дурмстранге изучают темную магию.

— Ты же это невсерьез сказал, Джоэл? — возмутилась еще одна девушка. — Что за вздор ты болтаешь при первокурсниках? Какая еще темная магия? Какой Дурмстранг? Лучше, по-твоему, что происходит сейчас? Если хорошенько покопаться в подвалах кого-то наподобие Фоули, такое можно найти!

— А нечего копаться в чужих подвалах, — буркнул Джоэл. — Или не удивляйтесь потом, откуда берутся разные проходимцы, называющие себя темными лордами, и почему все готовы есть у них с руки.

— Мне кажется, это не самый лучший разговор для праздничного ужина, — сердито зашипела на них вторая староста. — Прекрати паясничать, Бэрк. С такой лояльностью темным практикам, удивительно, как это ты стал разочарованием семьи и не попал на свой любимый Слизерин.

— Оставь его в покое, Доркас, — устало возразила дочка подруги Амелии Боунс. — Это запрещенный прием.

— Продолжай его защищать, — скривилась Доркас и отрезала себе кусок сочного мяса. — Баранье упрямство.

— Не ожидал, да? — услышал Джастин за спиной.

Повернувшись, он увидел еще одну девочку, с необычайно светлыми глазами и волосами. Почему-то рядом с ней никто не сидел.

— Хаффлпаффцев считают простодушными и надежными, — тихо продолжала она. — Забывают, что барсук — тоже хищник. Только в отличие от змеи или льва, он убивает себе подобных. Таких же грызунов, как и он, немного слабее. Барсуки опасны, если их недооценивать.

— А орлы? — Джастин перевел взгляд на стол Рэйвенкло, где Энтони Гольдштейн что-то рисовал на клочке бумаги, а Филлис, весело смеясь, пыталась добавить к рисунку свои детали.

— Ровена Рэйвенкло изобразила орла на гербе факультета, — проговорила девочка. — Сочла, что эта птица выглядит благороднее, чем ворон, символ ее рода. Но это просто картинка. Вороны опаснее орлов. Они убивают по тем же причинам, что и люди. Больных. Слабых. Чужаков. И они очень умны. Богиня войны Морриган могла превращаться в ворону.

— Никогда не слышал о такой богине. Наверняка, моя мама знает о ней. Она изучала сказки кельтов.

— Война — это не сказки, — вздохнула девочка. — И Морриган тоже ходит среди нас. Кстати, меня зовут Ханна Аббот. А ты сын леди Финч-Флетчли.

— Ты слышала о маме? И знаешь что-то о магглах?

— Моему дяде принадлежит "Дырявый котел", — сказала Ханна. — Когда-нибудь он достанется и мне. Я знаю все о магглах.

Они помолчали.

— Не жалей, что не попал на Слизерин, — добавила Ханна. — Я видела, как ты смотрел на их стол.

— Мама хотела видеть меня там, — Джастин и сам не знал, зачем это рассказывает. — Все, с кем она знакомы в волшебном мире — слизеринцы. Она считает это престижным. Меня записали в Итон, но потом решили, что волшебник в семье — это круто. В итоге мой лучший друг поехал туда один, а я тут и сразу же не оправдал ожиданий. Если бы Том был здесь...

— Тогда вы бы уже не были лучшими друзьями, — покачала головой Ханна. — На Слизерине не заводят лучших друзей. Там заводят полезные связи.

— А на Хаффлпаффе?

— То же самое. Сказать по правде, так поступают на всех факультетах. Просто хаффлпаффцы об этом не кричат. И находят для этого элегантное название.

Джастин улыбнулся.

— И откуда ты такая умная?

Ханна снова посмотрела на рэйвенкловский стол.

— Я белая ворона.

* * *

Гудки по ту сторону трубки показались Джин Грейнджер бесконечно долгими, когда, наконец, Андреа соблаговолила ответить. У них дома было достаточно шумно: играла музыка, раздавались громкие голоса.

— Я вижу, у вас праздник, — улыбнулась Джин после того, как дежурные вопросы были заданы. — Отмечаете?

— Том заслужил немного веселья, — подтвердила Андреа. — Мы позвали его друзей из школы, Финч-Флетчли, разумеется, тоже здесь. А как Вы? Получили уже новости от дочки?

— Ее определили на Гриффиндор, — с гордостью сообщила Джин. — Камень с плеч! Она столько говорила об этом факультете. Будто бы он считается самым лучшим в школе.

— Моя подруга Конни с Вами бы не согласилась. Думаю, это дело вкуса. Программа везде одинакова. Главное, что Гермиона довольна, надеюсь, на новом месте ее дела сложатся лучше.

— Дай Бог, дай Бог... А что, Вы вчера тоже получили какую-то весточку из Хогвартса?

— Сын Констанс — теперь первокурсник Хаффлпаффа. Дочь Шерил Сакс — на Рэйвенло. Томас в своей школе, готовится к экзаменам. В конечном счете, все очень чудно вышло, — Андреа перевела полный сомнения взгляд на мрачную, как туча, Конни, но не стала посвящать в эти подробности Джин Грейнджер. — Вы что-то хотели спросить?

— Нет, нет, — Джин уже не была уверена, что ее звонок — хорошая идея. — Просто подумала, может быть, Ваши детки что-то рассказывали о Гермионе? У нее было не так много времени на письма, собственно, она почти ничего не успела мне рассказать. Как они разместились, с кем успели познакомиться, хорошо ли их кормят...

— За ужин не беспокойтесь, — рассмеялась Андреа. — Накормили их до отвала и очень вкусно. Я даже позавидовала. А про дочку Вашу мне мало что известно. Кажется, у наших даже почти не будет общих пар с Гриффиндором. Филлис и Гермиона не общаются, а Джастин... мальчишки, у них своя компания. Я попрошу Шерил что-нибудь выяснить. Перезвоню Вам, как только будут новости. Не скучайте!

Джин долго сидела в темноте в полной задумчивости. Роберт ее не беспокоил — словно отдавая должное тому, что великие перемены в их жизни должны свершаться в тишине.