Наваждение, или Зовите меня Джейн Доу (джен)

— Знакомства заводишь, гляжу? — спросил Хагрид, когда я, наконец, вывалилась из магазина мадам Малкин, обвешанная пакетами, как новогодняя елка игрушками. — Это случаем не малфоевский малец там с тобою был?

— Да, представился он именно как Малфой, — не стала отпираться я. — А что?

Хагрид помрачнел.

— А то, что это не лучшая компания, скажу я тебе, — проворчал он. — Да, не лучшая. Эх, вот чуял же, что надо все-таки нам вместе пойти…

— Ну, не знаю, по разговору мне он показался нормальным парнем, — заметила я. — К тому же нам с ним теперь, как понимаю, в одной школе учиться, а может, и на одном факультете. Какой смысл заранее отношения портить?

Хагрида аж перекосило.

— Мерлин тебя упаси, Гарри! Придумаешь тоже, на одном! Да по Малфою Слизерин плачет горькими слезами, а тебе там делать нечего, да.

— А что такое Слизерин? И что в нем такого плохого? — закосила я под наивного, ничего в магическом мире не смыслящего ребенка, каковым Гарри на данный момент и ожидали увидеть.

— Факультет это, ага, — буркнул великан. — Один из четырех хогвартсовских. Тот еще гадюшник. Все темные маги, какие были, с него вышли.

— Как, совсем все? — удивилась я. — И даже ангмарский король-чародей? Тогда такими выпускниками гордиться надо.

— Чего? — Хагрид недоуменно воззрился на меня. — Какой еще король? Ты про кого говоришь-то, Гарри? Не про Артура часом? Так он вообще магом не был, только и мог, что мечом махать. Без Мерлина бы сгинул ни за кнат.

— Нет, — я вздохнула, — не про Артура. Ладно, забудь. Это персонаж маггловской сказки, которого никогда не существовало. Просто ты так уверенно про всех темных говорил, что к слову вспомнилось.

Хагрид поскреб затылок.

— Оно, конечно, сказки тоже не на пустом месте придумываются, — примирительно сказал он. — Может, все-таки про кого из наших и сочиняли, ну а королем для пущей важности сделали.

Я кивнула. Спорить не хотелось, хотелось побыстрее развязаться с покупками и покинуть Лондон. Правда, для начала пришлось, пересиливая себя, справиться с мороженым и поблагодарить великана за заботу. Тот, растрогавшись, чуть было не купил еще одну порцию, но, к счастью, передумал и потащил меня в магазинчик, где продавались пергаменты и перья. На мою слабую попытку заявить, что я слишком люблю животных, чтобы писать на их шкурах, и ничего против плодов научно-технического прогресса не имею, никак не прореагировали, однако мне все же удалось заставить Хагрида перечитать прилагавшийся к письму список необходимых первокурснику вещей и пальцем показать мне, где в нем упоминается обязательное наличие кучи свитков и перьев с чернильницами.

— А чем же ты тогда писать будешь? — удивился мой сопровождающий, так ничего и не отыскав.

— Перьевой ручкой, — мрачно сказала я. — На листах писчей бумаги. Намного быстрее и удобнее, честное слово. Если в приказном порядке потребуют иметь кожи, куплю дополнительно.

Следующим нашим пунктом назначения стал «Флориш и Блоттс». Владелец — я так до сих пор и не поняла, кто именно из двоих это был — меня сразу узнал, нервно поежился, не иначе как ожидая очередных заковыристых вопросов, и очень удивился, когда я протянула ему список книг.

— Гм… Едете учиться в Хогвартс, молодой человек? — протянул он, а во взгляде без всякой легилименции читался вопрос: «Нафига?»

— Еду, — подтвердила я, глядя на продавца добрыми-предобрыми глазами. — Говорят, там хорошее образование дают.

Потом была закупка всяких мелочей вроде котелков, весов и складных телескопов и посещение аптеки Малпеппера. Потом Хагрид еще раз внимательно перечитал список и заявил, что осталась самая важная вещь — подарок на день рождения. Я вяло попыталась отказаться — понимая, что бесполезно, но все-таки надеясь на чудо. Ну, не нужна мне сова, тем более такая приметная, как полярная. Она ж вообще единственная в магазине была. И каков шанс, что еще хоть у кого-нибудь в Хогвартсе окажется такая же? Да и посылать мне ее некуда. Разве что с самим Хагридом и переписываться.

Отбрыкаться, конечно, не удалось — видимо, у великана на этот счет были четкие и конкретные инструкции, так что двадцать минут спустя я стала законной владелицей белого пушистого недоразумения, мирно дремавшего в клетке, спрятав голову под крыло и не подозревая о дополнительных проблемах, которые несло с собой его появление.

— Спасибо огромное, — сказала я, рассматривая сову и размышляя, не сдохнет ли она с голоду, если ее на оставшийся до школы месяц выпустить в лес близ охотничьей избушки. Тратить время на ловлю мышей для хищной и вроде как способной к самостоятельному добыванию корма птицы было глупо, а покупать в магазине специальный совиный корм, рекомендованный в прилагающейся к покупке брошюре… это уже, извините, извращение. — Таких подарков мне еще никогда не делали.

— Да ладно, чего там, — проворчал Хагрид. — Я ж так понял, что Дурсли эти тебя… ну… не особо баловали. А ты не с ними теперь, а с нами, тут… э-э… по-другому все будет.

Угу, несомненно. Покрепче обхватив совиную клетку, я изобразила самое радостное выражение лица, какое только смогла придумать. Надеюсь, восторженные пританцовывания не обязательны?

— Ну вот, теперь нам только волшебная палочка осталась, — с облегчением сказал Хагрид. — В «Олливандер» пойдем, лучшее место для этого. Там тебе такую палочку подберут, закачаешься, да!

Вот этого момента, признаюсь, я и сама ждала с любопытством. Интересно было посмотреть, какую такую палочку подберут Гарри, если учесть, что перья феникса, как магическая, субстанция, были для меня худшим вариантом из трех предлагавшихся.

Олливандер, к чести его будет сказано, повел себя так, будто видел меня первый раз в жизни, и прочитал целую лекцию о том, как похожи мои глаза на глаза Лили Поттер, и о том, какие палочки предпочли в свое время родителей Гарри Поттера, Хагрида и Волдеморта. А затем наступил час Х. Выбор палочки для надежды магической Британии кардинально отличался от того, что было мне продемонстрировано год назад. Складывалось впечатление, что Олливандер просто старался окончательно запутать клиентов — настолько быстро и бессистемно он менял предлагаемые к примерке палочки, старательно обходя при этом ту комбинацию, которая, действительно, мне подходит. Зато волдемортовская палочка-близняшка, как бы ненароком, попадала на примерку раз десять, правда, не становясь от этого отзывчивее на магию.

— Мистер Олливандер, вам так нужно продать мне именно эту палочку? — улучив момент, когда Хагрид нас не слышал, спросила я у владельца магазина. — Вы же видите, что она совершенно не подходит.

— Но я не понимаю почему, сэр, — растерянно отозвался старик. — Она должна была подойти.

Я вздохнула.

— Ну, раз должна… и только ради вас…

Я в очередной раз взялась за неподатливую, совершенно не лежащую в руке палочку и прикрыла глаза, сосредотачиваясь на линиях магической субстанции, пролегающих по ее сердцевине, и принудительно заставляя силу двинуться по ним. Либо эта гадость взорвется, либо заработает. Третьего не дано. Хотя, я бы, пожалуй, предпочла взрыв, потому что работать с этим…

— О, браво! — радостно воскликнул Олливандер, давая понять, что что-то из моей попытки все-таки вышло. — Да, это действительно то, что надо, это просто прекрасно. Так, так, так… очень любопытно… чрезвычайно любопытно…

— Простите, а что именно кажется вам любопытным? — поинтересовалась я, пока старик торопливо, не иначе как боясь, что я передумаю, упаковывал коробку с палочкой в оберточную бумагу. Ни о каком ритуале признания крови речи даже не зашло, а если бы и зашло, я бы, пожалуй, отказалась. Тратить кровь на такую фигню не позволяло уважение к самой себе.

— Видите ли, мистер Поттер, — пояснил Олливандер, старательно не глядя на меня, — как я уже говорил, внутри вашей палочки — перо феникса. Так вот, обычно феникс отдает только одно перо из своего хвоста, но в вашем случае он отдал два. Поэтому мне представляется весьма любопытным, что эта палочка выбрала вас, потому что ее сестра, которой досталось второе перо того феникса… Что ж, зачем от вас скрывать — ее сестра оставила шрам на вашем лбу.

— Неужели? — пробормотала я. — А мне казалось, что вы говорили про палочку, а не про шпагу. Как от нее могут оставаться шрамы?

— К сожалению, не могу вам этого сказать, мистер Поттер. На свете не так уж много людей, способных пережить действие смертельного проклятия, поэтому нет ничего удивительного в том, что его последствия слабо изучены. Да, странная вещь — судьба. Я ведь вам говорил, что палочка выбирает волшебника, а не наоборот? Так что думаю, что мы должны ждать от вас больших свершений, мистер Поттер. Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть сотворил много великих дел — да, ужасных, но все же великих.

Я мрачно кивнула. Готовности к свершению великих дел я за собой не ощущала.

Хагрид отаппарировал меня обратно на Тисовую улицу и на прощание вручил слегка помятый конверт.

— Это твой билет на поезд до Хогвартса, — пояснил он. — Первое сентября, вокзал «Кингс Кросс» — там все написано, в билете этом. Если с Дурслями… э-э… какие проблемы, ты мне… ну… письмо пошли с совой, она знает, где меня найти… Ну, скоро свидимся, Гарри.

Я душевно попрощалась с великаном и за неимением белого платочка помахала ему вслед клеткой с белой совой. Еще неизвестно, у кого возникли бы проблемы, реши я, действительно остаться у Дурслей до конца лета, однако таких планов у меня не было. Первой ходкой я перетащила в избушку покупки, а потом вернулась за оставленными в доме вещами. Дурсли провожали меня со слезами радости на глазах.

Оставшийся летний месяц я посвятила завершению подготовки к школе. Чувство самосохранения требовало сделать небольшой запас самых необходимых вещей, не предусмотренных списком первокурсника. Окрещенная Хедвиг — тут уж я решила не отходить от канона — сова прекрасно чувствовала себя на подножных хлебах и, кажется, не возражала задержаться в лесу подольше, не подозревая, что вскоре ее ждет большой облом. А еще я дала имя своей палочке. Это не было каким-то особым ритуалом, скорее баловством, основанным на встреченном в одной из библиотечных книг упоминании о том, что прежде у магов существовала традиция именовать оружие, поскольку считалось, что от этого оно обретает индивидуальность. Приобретенную год назад палочку, немного подумав, я назвала Нимфеей, решив, что раз уж имя рода завязано на водяных лилиях, то положение как бы обязывает, а волдемортовская близняшка так и осталась безымянной. Ею я решила заняться после того, как она хоть чем-нибудь проявит себя, потому что пока касательно нее в голову лезли только совсем уж нелестные эпитеты.

Так незаметно в делах и заботах приблизилось первое сентября. В девять часов утра я была уже на вокзале «Кинг Кросс». Поезд в Хогвартс отправлялся только в одиннадцать, однако, во-первых, еще со времен российского прошлого в вопросах транспорта я предпочитала не рисковать. Возможно, в магической Британии поезда и ходят строго по расписанию, но лучше уж немного перестраховаться. А, во-вторых, Хагрид слишком уж удачно запамятовал объяснить ничего не знающему о магическом мире мальчику, как попасть на платформу номер девять и три четверти. Сомневаюсь, что это было тестом на сообразительность, скорее служило толстым намеком на участие в директорском плане, по крайней мере, части семейства Уизли. Что ж, попробуем обломать им малину.

Перед отправкой на Кинг Кросс я выловила в лесу Хедвиг и дала ей краткую инструкцию:

— Лети в Хогвартс и жди меня там, — я немного подумала и уточнила, — на опушке леса. В совятне пока не показывайся и к Гремучей иве не лезь. Совиная отбивная мне ни к чему. И нечего так укоризненно смотреть. Не долетишь — твои проблемы. Я-то себе сову найду, а вот ты без хозяина останешься. Так что вперед.

Таким образом, мне удалось избавиться от главной приметы Гарри Поттера — клетки с белой совой. Аккуратно зачесанная челка скрыла шрам, а старые очки я сменила на более современные, в тонкой оправе. Вкупе с новой, современной одеждой — ради такого дела я даже не пожалела спущенных в бутике денег — вид мальчика изменился чуть менее, чем полностью, хотя на вокзал я все равно отправлялась с надеждой успеть раньше Уизли. Мало ли какими еще средствами опознавания Поттера их могли снабдить…

Увы, надеждам моим не суждено было сбыться — рыжее семейство уже несло вахту у разделительного барьера между девятой и десятой платформами, хотя и не в полном составе. Отсутствовали Фред и Джордж, и это оставляло слабую вероятность того, что неунывающая парочка в заговоре не участвует. Оставив багаж в камере хранения, я купила в автомате стаканчик кофе со сливками и принялась неторопливо, маленькими глоточками потягивать его, наблюдая за происходящим.

Несмотря на все магглолюбие, которое, вроде как, должно было у них иметься, Уизли нервничали. Особенно это было заметно по матери семейства, суетливо оглядывающейся и непрестанно поправляющей то прическу, то одежду. Проходивший мимо мужчина средних лет, сопровождавший мальчика, судя по экипировке тоже направлявшегося в Хогвартс, недоуменно посмотрел на нее, оглянулся по сторонам и шагнул сквозь барьер. Ага, значит, проходят через него не точно посередине, а со смещением в сторону десятой платформы. Ну, да, как раз три четверти, пожалуй, и будет. Интересно, а куда попадешь, если попробовать пройти на одну четверть десятого или ровно посередине? Существуют ли еще какие-то платформы с поездами? К сожалению, рыжая засада сильно мешала экспериментам, поэтому приходилось отложить их до лучших времен. Допив кофе, я забрала из камеры хранения свои корзинки с картонками и с невозмутимым видом направилась к барьеру.

— Мам, а мам, — пропищала, по всей видимости, предполагаемая будущая жена Гарри, как раз когда я проходила мимо. — А как мы его узнаем?

— Узнаем, солнышко, не волнуйся, — заверила ее мать. — Просто ищите белую сову.

А, ну ищите, ищите, я не возражаю. Можете даже в карманах посмотреть…

— Угу, — с нотками зависти в голосе пробурчал тощий веснушчатый пацан примерно равного с Гарри возраста. — А вот мне никто сову не купил, даже обычную.

— Рон, а зачем тебе личная сова? — удивленно спросил у него старший брат. — У тебя же есть вполне замечательная крыса. А письма можно и со школьными совами отправлять, на крайний случай. Все равно тебе кроме родителей особо писать некуда.

— Ну и что? — упрямо тряхнул головой Рон. — У других-то они есть!

— Но ведь не у всех, — примирительно заметила мать, кивнув на меня. — Вот, посмотри, мальчик тоже без совы.

Я удостоилась краткого презрительного взгляда рыжика.

— Да это вообще какой-то маггл, — вынес он вердикт. — Откуда у него сове быть?

— Сам ты маггл, — в тон ему ответила я и добавила, обращаясь к Молли Уизли:

— Прошу прощения, мэм.

В конце концов, вежливость меня совершенно ни к чему не обязывала, а вот неприятное впечатление от младшего Уизли уже сложилось, и выправить его будет не так-то просто. Не дослушав извинений миссис Уизли, я шагнула сквозь барьер. Пускай дальше ждут своего Поттера, не смею задерживать.

На платформе девять и три четверти было куда менее оживленно, чем мне представлялось. Вероятно, это следовало списать на счет раннего времени, хотя поезд на путях уже стоял, а значит, посадка, скорее всего, начала производиться. Я неторопливо пошла вдоль вагонов, прикидывая, в какой из них лучше загрузиться, чтобы меня никто не трогал, когда мое внимание привлекла девочка лет одиннадцати, волоком тащившая к поезду здоровенный чемодан. Ну и что это за издевательство над несовершеннолетними? Куда родители смотрят, и где, кстати, они вообще? В обозримых пределах, вроде, не наблюдается. Им настолько плевать на собственного ребенка, или передо мной сиротка, родственная душа? Впрочем, не столь важно, конечно. Я догнала девочку.

— Привет. Давай помогу.

— С-спасибо, — нетвердо выдохнула запыхавшаяся девочка и тотчас поправилась, глянув на мою комплекцию и мой собственный багаж. — Ой, да тебе же самому не легче.

Ну, не Шварценеггер я, не Шварценеггер, не отрицаю. Хотя это она меня еще год назад не видела. Да и наговор лебяжьего пера никто не отменял. Не заклятие левитации, конечно, зато не требует постоянного подержания.

— А я и не говорил, что потащу чемодан за тебя, — улыбнулась я. — Я сказал «помогу». Ну-ка, поставь его на землю и убери руку.

Девочка с недоумением посмотрела на меня, но послушалась. Беззвучно шепнув пару слов, я коснулась ручки чемодана. Татуировки уже вполне привычно кольнуло — охрана охраной, но на сотворение моих собственных беспалочковых заклинаний они все еще отзывались подобным образом и способа убрать неприятный эффект я пока не нашла. Не исключено, что он вообще не убирался. На слабых наговорах было еще ничего, на сильных — хуже, хотя, конечно, и к этому при желании можно притерпеться.

— Вот, попробуй теперь, — предложила я. Девочка снова взялась за чемодан и ойкнула от неожиданности. Еще бы — два килограмма это все-таки не двадцать.

— Погоди, но как… Ведь детям нельзя колдовать за пределами школы!

— Во-первых, из всякого правила существуют исключения, — заговорщицки ухмыльнулась я. — А, во-вторых, если ты перестанешь привлекать к этому факту внимание посторонних, никто и не заметит. Впрочем, если хочешь, я могу снять его обратно, чтобы все было по-честному…

Девочка, как клещ, вцепилась в ручку чемодана и отчаянно замотала головой.

— Нет, не надо. И… спасибо огромное. Кстати, меня зовут Гермиона. Гермиона Грейнджер.

Ого. Я удивленно приподняла бровь. Наверное, это все-таки судьба. Что ж, придется знакомиться.

— Мое имя Гарри. Но я бы предпочел, чтобы меня называли Джоном, во всяком случае, до распределения в Хогвартсе. Так что позволь представиться, Джон Доу. Надеюсь, я могу рассчитывать на это маленькое одолжение?

— А. Э. Можешь, конечно, — растерянно ответила Гермиона. — Приятно познакомиться, Джон. А зачем тебе это надо?

— Надо, честное слово. Вот увидишь. А пока, чем на перроне торчать, может, лучше свободные места поищем?

— Да, ты прав, — девочка кивнула, но вплоть до самой посадки в поезд бросала на меня косые любопытствующие взгляды. Похоже, моя скромная персона сильно ее заинтересовала. Хогвартс-экспресс тоже оказался почти пуст, поэтому мы спокойно смогли выбрать свободное купе в одном из последних вагонов.

— Джон, а на твоих сумках тоже заклинания? — спросила Гермиона, наблюдая, как я размещаю свою поклажу на багажной полке.

— Разумеется, — я потянулась за ее чемоданом.

— А они теперь навсегда останутся такими легкими?

— Нет, конечно. Я же не Мерлин все-таки. Скоро вес войдет в норму, но теперь уже не страшно. В Хогвартс вещи и без нас доставят.

— Понятно… — Гермиона замолчала, однако надолго ее не хватило. — А почему тебя никто не провожал на поезд?

— Ну, — я пожала плечами, — ты, как мне показалось, тоже была одна, так что это, наверное, не так уж и странно, да?

— Да, но… — девочка смущенно покраснела, — мои родители, они м… в общем обычные люди. Нам сказали, что у обычных людей могут возникнуть проблемы с проходом на платформу, и мы решили не рисковать. Мне-то все равно в школу ехать, а вот что мама с папой стали бы делать, если бы выйти не смогли? И даже помощи попросить не у кого будет.

Я кивнула. Понятно, значит, насчет магглов и отношения к ним девочку уже просветили. Это кто ж таким добрым оказался, интересно знать?

— Гермиона, а кто из преподавателей Хогвартса к тебе приходил?

— Профессор Макгонагалл. Она декан факультета Гриффиндор и…

— Я знаю. И это она рассказала тебе, как маги относятся к обычным людям?

— Да, но, — Гермиона беспомощно развела руками, — если это, действительно, так, то какой смысл скрывать? Все равно же станет известно. — Она шмыгнула носом и с вызовом добавила:

— Поэтому я выучила наизусть все купленные учебники. Думаю, этого хватит, чтобы учиться лучше магов.

Эх, деточка, если бы все было так просто в этой жизни… Я промолчала. Какой смысл разочаровывать девочку сейчас, говоря, что никому из ровесников ничего она своими знаниями не докажет?

— Джон, а ты сам из магов? — спросила Гермиона. — Думаю да, потому что не похоже, чтобы ты о магии узнал только этим летом. Поэтому мне и показалось странным, что тебя никто не провожал.

— Боюсь, моим родителям было бы проблемно прийти на вокзал, даже если бы они этого захотели, — ответила я. — Они умерли. Уже давно.

— Ой, извини, — быстро сказала девочка.

— Если честно, не вижу, за что здесь следует извиняться. Все люди смертны, а от расспросов еще ни с кем никогда ничего плохого не приключалось. Ты спросила — я ответил, и что в этом такого страшного? И да, я из магов.

Я положила на столик бестиарий магических существ Западной Европы и, скинув ботинки, забралась с ногами на сидение напротив Гермионы, устраиваясь поудобнее. Не думаю, что нам хватит тем для разговора на всю дорогу, так что еще остаются шансы спокойно заняться чтением, тем более что моя спутница это таинство должна уважать. И, судя по реакции, она его, действительно, уважала. При виде книги девочка инстинктивно подалась вперед, пытаясь прочитать название. Сжалившись, я развернула томик к ней.

— Ух-ты! — во взгляде Гермионы зажегся огонек. — А мне не разрешили купить ничего, кроме литературы из списка и нескольких общих книг по устройству магического мира. Профессор Макгонагалл сказала, что первокурсникам еще рано так углубляться в изучение предметов, и что в Хогвартсе имеется обширная библиотека, в которой можно будет найти все, что нам понадобится. Еще, правда, предлагали сказки, но сказки это совсем уж для малышей. А можно полистать?

— Да, конечно.

Ничего не поделаешь, пришлось еще раз лезть в сумку, искать что-нибудь для себя. И в процессе поисков я, видимо, как-то особо неудачно мотнула головой, откидывая лезущую в глаза челку, потому что отсутствующий взгляд Гермионы вдруг сконцентрировался у меня на лбу чуть повыше бровей и обрел почти буддистскую просветленность. Воспроизвести простенькую цепь умозаключений не составляло особого труда. Своеобразной формы шрам, который не хотят показывать. Имя «Гарри», которое не хотят называть. Отсутствие родителей. Чтобы сделать неправильный вывод из таких предпосылок, следовало обладать интеллектом Рона Уизли, а Гермиона все-таки была поумнее, что и не замедлила доказать, как бы невзначай осведомившись:

— Джон, а твоя настоящая фамилия случайно не Поттер?

Я улыбнулась, приглаживая челку, пока в купе не занесло кого-нибудь еще.

— Ну, вот меня и раскусили. Ты молодец. Теперь, надеюсь, моя попытка сохранить инкогнито становится понятной?

— Не очень, — нахмурившись, призналась девочка. — Разве плохо, если кто-то будет знать, что ты тот самый мальчик, который смог победить величайшего темного мага? По-моему, известность это здорово.

— Не очень, — ответила я. — И особенно — не тогда, когда даже не знаешь, как и чем ее заработал.

— Как не знаешь? — удивилась Гермиона. — Но ведь о тебе так много пишут в книгах. Честное слово, я бы на твоем месте прочитала все-все, что смогла бы найти. Вот, например, в «Развитии и упадке Темных искусств»…

— Книги я читал, — сообщила я. — И газеты десятилетней давности тоже. И всюду одна и та же ерунда. Ни один автор так и не смог внятно объяснить, что именно произошло в доме Поттеров в ночь, когда туда пришел Темный Лорд, поскольку единственный выживший очевидец оказался слишком мал, чтобы хоть что-то рассказать. Слабоватые основания для того, чтобы гордиться своей известностью, правда?

Девочка неуверенно кивнула.

— Вот поэтому я и предпочел бы временно забыть о Поттере, — подытожила я, снова уютно устраиваясь на сидении с трактатом по гербологии. — Во всяком случае, до прибытия в Хогвартс. Договорились? В этом поезде и без меня найдется, кому о нем помнить.

Мне дали спокойно почитать целых пятнадцать минут, а потом Гермиона спросила:

— Джон, а ты сильно по ним скучаешь?

— По ком? — не сразу поняла я, поскольку все мои мысли сейчас крутились вокруг описываемой в главе технологии выпаривания сока арники.

— По своим родителям, — не поднимая глаз, пояснила Гермиона.

— Нет, — почти не раздумывая, ответила я. — Трудно скучать по тем, кого не знаешь. Думаю, они были хорошими людьми, но скучать по ним я не могу.

Сам-то Гарри, кажется, был другого мнения на этот счет, но где сейчас Гарри?

— А я бы, наверное, все равно скучала, — тихо сказала девочка.

Я издала невнятный звук, который можно было трактовать в прямо противоположных смыслах в зависимости от желания собеседника. Меньше всего мне сейчас хотелось разводить философские дискуссии по вопросам жизни и смерти. Впрочем, Гермиона тоже не горела желанием развивать тему.

Перрон за окном купе постепенно оживал. Даже сквозь стекло был слышен гомон множества голосов, и я как раз успела порадоваться тому, как вовремя мы заняли места, когда судьба решила еще разок надо мной подшутить. В купе, по-моему, даже не с вопросительным, а с утвердительным воплем «Здесь свободно» ввалился Рон Уизли.

— Не совсем, вообще-то, — уточнила я, запоздало жалея, что не навесила на дверь запирающих чар. И какая нелегкая понесла это чудо природы в хвост поезда?

— Да ладно, вон же место есть, — отмахнулся Рон, без зазрения совести плюхнулся рядом с Гермионой и уставился на меня. Ай-яй-яй, неужели опознал?

— А я тебя уже видел, — наконец, безапелляционно заявил рыжик. — В маггловской части вокзала.

— Правда что ли? — я удивленно приподняла бровь. — Ах да, теперь я, кажется, тоже тебя припоминаю.

— Меня Роном звать, — не распознав подначки, представился мальчик. — А ты кто будешь? Ты первый раз в Хогвартс едешь?

Нет, блин, в сто двадцать пятый, наверное.

— Мое имя Джон Доу. А это Гермиона Грейнджер. И да, ты угадал, мы первокурсники.

— Доу? — переспросил Рон, наморщив нос, и фыркнул. — Смешное имя.

— Какое есть, — пожала плечами я. — Мне, например, вполне нравится.

Рон еще раз фыркнул, махнул рукой, видимо, решив, что с таких, как я, ничего, кроме анализов не возьмешь, и поерзал по сидению. Судя по виду, ему сейчас жутко хотелось похвастаться перед нами знанием какого-то жутко важного секрета. Вот нельзя, а так хочется. Нельзя. Но хочется.

— Кстати, вы слышали? — Хотение все-таки победило. — Говорят, что с нами в этом году будет учиться Гарри Поттер!

— Неужели? — вяло пробормотала я, перехватив вопросительный взгляд Гермионы и едва заметно покачав головой.

Должно быть, рыжик не услышал в моем голосе ожидаемого энтузиазма, потому что тут же недоверчиво спросил:

— Ты что, не знаешь, кто такой Гарри Поттер?

— Ну, судя по имени, это скорее мальчик, чем девочка, и, кажется, лично мне при посадке в поезд он не представлялся. А что, в этом году знание именно Гарри Поттера является обязательным условием для поступления в Хогвартс? Другие Поттеры в качестве замены не подойдут?

Гермиона кашлянула, с трудом сдерживая улыбку. Рон надулся.

— Нет, по-моему, ты все-таки магглорожденный, — сказал он, буравя меня подозрительным взглядом. — Только они могут не знать, кто такой Поттер.

— Я знаю, кто такой Гарри Поттер! — возмущенно выпалила Гермиона, видимо приняв выпад на свой счет. — Я читала «Современную историю магии», «Развитие и упадок Темных искусств» и «Величайшие события волшебного мира в двадцатом веке». Там все подробно рассказывается. Ну, настолько подробно, насколько можно было реконструировать без свидетельств очевидцев, конечно.

Рон уставился на девочку, как баран на новые ворота. Видимо, слово «читать» раньше не входило в его лексикон.

— Вот видишь, — развела я руками. — Происхождение не показатель. И персонально для тебя открою секрет — мои родители были магами, но я рано осиротел, а последнее время и вовсе жил в лесу. Так что со звездами магического мира как-то особо общаться не доводилось.

Теперь взгляд барана переключился на меня. Было буквально слышно, как в голове рыжика со скрипом ворочаются мысли.

— Идиотская шутка, — сказал он, наконец.

— Прости, но я не клоун, так что шучу, как умею, — отозвалась я.