Наваждение, или Зовите меня Джейн Доу (джен)

Некоторое время в нашем купе царила тишина. Гермиона усердно изображала увлеченность текстами бестиария. Хотя, может, и не изображала. Все-таки книга, действительно, была интересной и познавательной, даже для ребенка одиннадцати лет. Я тоже сосредоточилась на чтении, размышляя, под каким бы предлогом спровадить прочь непрошенного попутчика. Выгонять силой было и невежливо, и подозрительно, а благовидных предлогов что-то не придумывалось. Однако Рон, как и подобает истинному джентльмену, решил проблему за меня.

— Мы с Поттером точно станем друзьями, — сказал он, когда поезд уже тронулся и начал набирать скорость.

— Неужели? — пробормотала я, поднимая глаза от книги. Ой и не понравилась мне уверенность, звучавшая в голосе мальчика. — А мнения самого Поттера по этому поводу ты спросить не забыл?

— А чего спрашивать? — удивился Рон. — Все и так схвачено. С кем ему еще дружить-то?

Да, действительно. Весомее аргументы бывают только у Хагрида.

— А вдруг кого-то отыщет? Вот прямо сейчас, пока ты здесь сидишь. Сходил бы лучше, нашел и поинтересовался, раз, как ты говоришь, он должен быть в поезде.

Рон насупился.

— Вообще-то он должен был ехать в этом купе. Только, наверное, не захотел делить его с заучками, — выразительный взгляд, брошенный на книгу, свидетельствовал о том, что так думает именно сам мальчик.

— Правда? — мне даже не потребовалось изображать удивление. — Очень может быть. Но, во всяком случае, сейчас здесь нет никого, кроме нас с Гермионой. Так что своего будущего друга тебе придется поискать где-нибудь еще. И лучше будет, если ты займешься этим прямо сейчас. Знаешь ли, неудобно одновременно читать и разговаривать.

Рон зафырчал, покраснел и, задрав нос, выскочил из купе.

— И носит же земля столь выдающихся личностей, — вздохнула я. Краткий разговор с Уизли дал не так уж мало тем для размышления, причем не только мне.

— Джон, — неуверенно сказала Гермиона, — а мне казалось, что мы выбрали купе совершенно случайно.

— Да, у меня тоже сложилось такое впечатление.

— Но тогда как кто-то мог знать, что ты поедешь именно в нем?

— Понятия не имею.

Подозрение у меня, конечно, было, но не говорить же девочке, что, как вариант, возможно, весь поезд накрыт чарами слежения. Должны же в Хогвартсе знать, чем занимаются их малолетние подопечные по дороге к месту учебы, вырвавшись из-под присмотра родителей. Что ж, с запирающими заклинаниями, кажется, придется подождать — ни к чему светиться избыточными знаниями. И стоит, пожалуй, сказать спасибо неизвестному наблюдателю за то, что запамятовал поставить Рона в известность по поводу внешности Гарри Поттера.

Одиночество и покой наши, правда, продлились недолго. Поезд только-только успел покинуть пределы Лондона, когда дверь в купе снова распахнулась. Я тяжело вздохнула, смиряясь с неизбежностью, и демонстративно уткнулась носом в книгу, показывая, насколько далеко от реальности нахожусь, когда до меня донесся совсем не Роновский голос.

— Джон, привет! Ну ты и спрятался. Я уже решил, что ты вообще передумал ехать в школу.

Я подняла голову. В дверях маячила платиновая шевелюра. Будущий лорд Малфой, уже облаченный в школьную мантию, пожаловал в гордом одиночестве, без всяких телохранителей вроде Крэбба или Гойла.

— А, Драко, здравствуй! Заходи, чего на пороге стоять, — я поднялась на ноги и вполне искренне улыбнулась, пожимая Малфою руку. — Ну что, где контрабандная метла? В рукаве?

— Нет, — с сожалением ответил мальчик. — Пришлось дома оставить. Сев… то есть, профессор Снейп сказал, что если увидит ее у меня в школе, я стану первым в истории слизеринцем, с которого он снимет баллы. А обещания он всегда выполняет, так что лучше не рисковать. Джон, а эта юная леди с тобой? Может, ты нас представишь?

— Да, разумеется. Гермиона, это Драко Малфой. Драко, это Гермиона Грейнджер.

— Привет, — сказала девочка и смущенно зарделась, когда Драко галантно поцеловал ей руку. Тоже мне аристократ. Старательно пряча улыбку, я снова уселась за столик. Драко, предварительно уточнив, не будем ли мы возражать, устроился рядом. Что-то подозрительно светские манеры у него вдруг прорезались. Вроде еще рановато пытаться производить впечатление на девушек подобным образом. Обычно в столь нежном возрасте за косы дергают и лягушек в портфели подкладывают, и вряд ли Британия в этом плане сильно отличается от России.

— Кстати, к вам сюда еще не заходило рыжее семейство Уизли? — спросил Драко. — Они с самого момента отправки по всему поезду разыскивают Гарри Поттера.

— Один заглядывал, — невозмутимо отозвалась я. — Кажется, самый младший по мужской линии. И даже посидел некоторое время, с чего-то решив, что Поттер должен ехать именно в этом купе. Потом, так и не дождавшись, пошел дальше. Странный человек.

— А они там все со сдвигом, — ухмыльнулся Драко. — Начиная с самого мистера Уизли. Он полагает себя большим специалистом по маггловским приборам, а на деле ни бельмеса в них не смыслит. Отец как-то пересказывал его теорию о том, каким образом у магглов по телефонным проводам голоса передаются, так профессор Снейп просто в восторг пришел. Сказал, что подобных перлов не встречал даже в эссе первокурсников с Хаффлпаффа.

— И что же это была за теория? — заинтересованно спросила Гермиона.

Драко пустился в объяснения. Честно признаюсь, слушала я их лишь краем уха, поэтому за достоверность ручаться не могу, но, кажется, теория Артура Уизли предполагала, что сеть телефонных проводов создает искажение пространства сродни каминной сети, объединяя две находящиеся на значительном удалении друг от друга телефонные трубки в единое целое, в результате чего звонящий говорит прямо в ухо слушателю. Рассказчиком Драко был талантливым, поэтому к концу повествования Гермиона уже смеялась чуть ли не в голос. За этой историей последовала сага о семействе Уизли и заколдованном тостере, а за ней, кажется, что-то еще. Я выплыла обратно в реальность из мира гербологии, только услышав волшебную фамилию Поттер.

— Чего? — машинально спросила я.

— О, Джон очнулся, — обрадовался Драко. — Я говорю, интересно, нашли ли Уизли своего Поттера. Любопытно будет на него посмотреть. Хотя я не думаю, что он в поезде. С Поттером вообще странное дело, никто даже не знает, где и как он жил все эти годы. Отец считает, что из него попытаются слепить либо идола, либо цепного пса, и для любого из вариантов жизненно необходимо, чтобы он понял свою уникальность. А путешествия в компании других студентов этому мало способствуют.

Надо же, какие умные мысли. Хотя я и не совсем уверена, что принадлежат они непосредственно Люциусу Малфою.

— Твой отец очень проницателен, — сказала я вслух. — Хотя я не уверен, что в ближайшее время хоть кто-то сумеет хоть что-то слепить из Поттера. Знаете ли, годы проживания в чулане в доме у нелюбящих родственников-магглов не очень способствуют развитию благодарности к тем, по чьему решению ты там оказался.

Гермиона посмотрела на меня расширенными глазами, однако Драко успел задать вопрос раньше.

— В чулане? — недоуменно повторил он. — В каком чулане?

— В обыкновенном. Под лестницей. Впрочем, для чулана он был не так уж и мал и мог бы сойти за крошечную комнату. Туда даже помещались старые стол и шкаф, если знать, как поставить.

— Гарри Поттер жил в чулане? — на лице Драко явственно отражался весь испытываемый им когнитивный диссонанс. — Погоди, а тебе откуда это известно?

— Знаешь, Драко, поскольку на распределении все равно все станет ясно, будет, наверное, честнее, если я признаюсь сам и сейчас, — вздохнула я, решительным движением откидывая челку со лба.

Секунд двадцать мальчик смотрел на меня с удивлением, а потом расхохотался.

— Мне, наверное, следовало хотя бы начать догадываться, — наконец, выговорил он. — Я спрашивал у отца про фамилию Доу, и он сказал, что никогда о таких не слышал и что это, скорее всего, было чьей-то неудачной шуткой, потому что за океаном Джоном Доу обычно называют неопознанный труп. И шрам на лбу я у тебя мельком видел — там, у Малкин. Ну, ты и даешь, Джон. И как долго, говоришь, здесь просидел Уизли в ожидании Поттера?

— Четверть часа, не меньше, — с гордостью сказала Гермиона. — И так ни о чем и не догадался.

— Ну, еще бы, — фыркнул Драко. — Ему-то, наверное, никто свой лоб с патетичным видом не демонстрировал. Нет, Джон, тебе с твоими талантами точно надо идти на Слизерин.

— Не уверен, — вздохнула я. — Как я уже говорил, мне совершенно безразлично, на каком факультете я окажусь, поскольку программа везде одна и та же, но у меня есть информация, что некоторые личности ожидают появления Гарри Поттера на Гриффиндоре, а также, что у профессора Снейпа имеются некоторые претензии к носителям фамилии Поттер, так что мне не хотелось бы усложнять ему жизнь.

— Ну, с Северусом вопрос решаем, — деловито заявил Драко. — Я поручусь перед ним, что ты не такой, как другие Поттеры, что бы это ни значило. А вот насчет остального, конечно, сложнее.

— Спасибо и на этом, — улыбнулась я. — К тому же в любом случае ничего еще не решено.

— А я слышала, что самым лучшим факультетом является Гриффиндор, — подала голос Гермиона.

Драко принялся с ней спорить, а потом, когда где-то около часу дня по вагону прошла проводница со сладостями, накупил кучу всякой всячины, заявив, что мужчины должны дарить женщинам цветы и конфеты. Нет, все-таки это ж-ж-ж неспроста, как говаривал незабвенный Винни-Пух, особенно если учесть, что о происхождении спутницы мальчик уже осведомлен. Гермиона, ссылаясь на родителей-стоматологов, прочитала небольшую лекцию о том, что конфеты лучше вообще не дарить, но отказываться от угощения не стала. Я взяла за компанию одну из шоколадных лягушек. Честно говоря, мне не понравилось — ни сам шоколад, который нашему отечественному и в подметки не годился, ни то, что лягушка сопротивлялась при попытке ее съесть. На вкладыше попался Альбус Дамблдор собственной персоной. Я мрачно посмотрела на благообразного крючконосого старика в затемненных очках и, достав из кармана зажигалку, аккуратно сожгла вкладыш.

— Небольшой акт вандализма, — пояснила я удивленным ребятам. Выяснять, насколько широки возможности директорского портрета в миниатюре, ни малейшего желания не было, а на доброго дедушку я еще успею насмотреться и в оригинале. — Да вы ешьте, ешьте.

— А ты чего скромничаешь? — спросил Драко, возвращаясь к надкусанному сдобному котелку. — Давай, присоединяйся.

— Не люблю сладкое, — покачала я головой. — А горячих обедов здесь, похоже, не предусмотрено. Придется, видимо, все-таки лезть в сумку за сэндвичами и кофе.

— Да, кофе бы не помешал, — вздохнула Гермиона.

— Ну, тогда тем более. Желание дамы — закон.

К вороху оберток на столике добавились термос и свертки с бутербродами. С емкостями для питья, правда, возникли проблемы, поскольку ничего, кроме крышки от термоса у меня с собой не было. Поколебавшись, я опустила руки под стол и вытащила из рукава Нимфею. Все-таки трансфигурация чашек — это сама по себе простенькая магия уровня первого курса, ей светиться не так страшно.

— Смертельный номер, — улыбнулась я спутникам. — Не пытаться повторить в домашних условиях.

Смяв несколько оберток в два комка, я трансфигурировала их в белые чашки, решив не заморачиваться с узорами, ибо не на контрольной нахожусь. У ребят и без всяких дополнительных извращений глаза на лоб полезли, даже у Драко, который, по идее, дома должен был навидаться всякого.

— Ого, — с уважением сказал он.

Гермиона осторожно потрогала ручку чашки, словно не веря глазам.

— Настоящая, — сообщила девочка.

— А какой же ей еще быть? — пожала я плечами, разливая кофе на троих. — Ну, за удачную учебу?

Остаток поездки оказался напрочь загублен. Гермиона и Драко, вдохновившись увиденным, с завидным упорством пытались повторить мое достижение, наперебой требуя внимания и консультации. В конце концов, у них даже что-то начало получаться.

Когда за окном, где пейзаж давно уже утратил всякие признаки присутствия человека, чего я даже представить себе не могла в крохотной и вроде как густонаселенной стране, начало темнеть, а небо стало темно-фиолетовым, Драко сказал, что мы, скорее всего, подъезжаем и пора переодеваться. Я сняла куртку и надела мантию, и мы вышли из купе, давая возможность переодеться Гермионе. Стоя в тускло освещенном коридоре, я задумчиво смотрела в окно. На горизонте, на фоне темного неба, едва различались горные цепи. Вдоль железнодорожной насыпи тянулась бесконечная стена деревьев.

— Драко, а что это за местность? Я имею в виду, в какой части страны с маггловской точки зрения находится Хогвартс?

— Не знаю, — удивленно сказал мальчик, который, похоже, никогда об этом не задумывался. — Но едем мы на север и довольно долго. Наверное, где-то в Шотландии. Я спрошу у крестного при случае. Или сам спроси.

Поезд начал замедлять ход.

«Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — донеслось откуда-то из-под потолка. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно».

Переодевшаяся Гермиона присоединилась к нам. Судя по прогрессирующей бледности, девочка начинала нервничать.

— Держи нос выше, — подмигнул ей Драко. — Назад все равно не отправят. Вон, на Джона посмотри. Он еще с поезда сойти не успел, а уже, кажется, замыслил какую-то пакость.

— Ничего подобного, — ухмыльнулась я. — У меня всегда бывает такой вид, когда я чую грядущие приключения.

А приключения я, действительно, чуяла, причем не только описанные в книге. Не знаю пока, как там в Хогвартсе, но окрестности мне нравились. А Гарри, кажется, за семь лет так и не удосужился никуда дальше Хогсмида прогуляться. Эх, молодежь…

Поезд все сбавлял и сбавлял скорость и, наконец, остановился. В тамбурах возникла жуткая толчея. Мы не стали торопиться, решив, что все равно успеем, и через несколько минут уже вполне спокойно спустились на маленькую неосвещенную платформу. На улице было свежо. Гермиона поежилась и шепотом посетовала, что не одела под мантию свитер. Прикинув, что нам еще предстоит путь на лодках по озеру, где, на открытой местности да на большой воде, теплее явно не станет, я мысленно выругалась и, зажав Нимфею в кулаке, шепотом кинула на девочку простейшее согревающее заклинание и второе такое же до кучи на Драко. Мне-то после таежной зимовки сентябрьский вечер в Шотландии не страшен, а вот им простужаться ни к чему. Главное перед входом в школу не забыть снять.

Затем над головами толпящихся на платформе учеников закачался большой фонарь, и зычный голос Хагрида загудел:

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, ты где?

Возникло горячее желание ответить в рифму, но, во-первых, Хагрид о наличии такого населенного пункта в казахских степях вряд ли был вообще осведомлен, во-вторых, мне бы все равно не поверили, а в-третьих, судя по тому, как завертел головой Рон, мой отклик должен был послужить для него ориентиром. Нет уж, обойдетесь. Я ненавязчиво потянула Гермиону и Драко за рукава мантий, предлагая переместиться подальше от Уизли.

Не дождавшись ответа, Хагрид продолжил командовать:

— Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

То ли маггловская коррупция и тенденция к расхищению средств, выделяемых на содержание учебных заведений, добрались и до магического мира, то ли больничное крыло Хогвартса недовыполняло план по пациентам, но дорожка, ведущая сквозь лес к пристани, также оказалось неосвещена, что, с учетом резкого уклона и периодически возникающих неровностей, было уже чревато травмами. Поскальзываясь и спотыкаясь, мы шли вслед за прыгающим далеко впереди фонарем Хагрида, который не только не разгонял темноту, но, кажется, делал ее еще гуще. После того, как споткнулась Гермиона, Драко решительно достал палочку и зажег Люмос. Видать, кое-каким основам магии дома его тоже обучали.

— Я непременно попрошу отца поднять вопрос о вечернем освещении на совете попечителей, — тихо сказал он. — Это же просто издевательство какое-то.

— Если я не ошибаюсь, то перед нами не издевательство, а дешевый психологический трюк, — так же негромко ответила я. — И вряд ли совет в этом вопросе хоть чего-то добьется. Сейчас убедишься.

— Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — донесся из главы процессии громовой голос нашего гида. — Так, осторожно! Все сюда!

— О-о-о! — восторженно выдохнули первые счастливчики.

Оказывается, мы, наконец, вышли на берег большого черного озера. На противоположной его стороне, на вершине высокой скалы, сияя россыпью огней, стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд. Ну, здравствуй, школа чародейства и волшебства…

— Какое чудо! — вздохнула рядышком Гермиона. — Будто в сказке.

— Несомненно, — кивнула я. — Причем, чем дальше, тем страшнее.

— Почему страшнее? — не поняла девочка. — Красиво же. И так уютно.

— Да, красиво, — нахмурившись, сказал Драко. Вот он, кажется, мою мысль уловил. Умница. Комбинация, конечно, проста, как пять копеек, хотя и не совсем честная. Толпу голодных, уставших с дороги, немного замерзших и выдернутых из привычного мира ребятишек великан жутковатого вида тащит куда-то к черту на кулички через не менее жутковатый ночной лес. И вот впереди возникает залитое светом чудо, сулящее тепло, отдых, сытный ужин и защиту от детских страхов, прячущихся в темноте. И, что бы ни было потом, первое подсознательное ощущение доверия к Хогвартсу и тому, кто им управляет, уже не вытравишь. Однако может, полюбовались и хватит уже? Хагрид, видимо, тоже так решил.

— По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал он, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега.

В нашей лодке четвертым оказался растерянного вида круглолицый мальчик, крепко прижимающий к себе упитанную жабу. Невилл Лонгботтом? Второй кандидат на роль исполнителя пророчества и будущий подпольщик? Ну, хоть не Уизли, и то радует. Драко смерил попутчика оценивающим взглядом и наморщил нос, видимо, не распознав в выглядящем рохлей ровеснике далеких перспектив. Это он зря, конечно.

Хагрид разместился в отдельной лодке, заняв ее целиком, и дал голосовую команду на отплытие. Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому как стекло озеру. Замок, казалось, увеличивался в размерах по мере приближения, нависая над нами гротескным нагромождением серых камней. Над озером повисла тишина. Все зачарованно смотрели вверх. Я передернула плечами. Не стану говорить за остальных, но у меня лично не возникло ни малейшего душевного подъема от созерцания Хогвартса — во всяком случае, с такого ракурса. Нет, я ничего не имею против средневековой архитектуры, однако этот конкретный замок вызывал только смутное чувство тревоги. Я чуть было не списала его на усталость, когда татуировки кольнуло, давая знать о воздействующей на нас магии. Мы как раз приблизились вплотную к утесу, и Хагрид распорядился всем пригнуться. Было любопытно глянуть, как намерен выкручиваться сам великан, поскольку лечь пластом он бы в лодке точно не лег, а в любых иных позах определенно оказался бы выше сидящего в полный рост первокурсника, однако освещенная тусклым светом фонаря лодка слишком быстро скрылась в зарослях плюща, а за ней, как выводок утят за матерью-уткой, последовали и остальные. Миновав заросли, мы попали в узкий, темный туннель. Драко поднял палочку чуть повыше, и в свете Люмоса заблестели слюдяные вкрапления в скальных породах, образующих стены туннеля. Все-таки Хагрид просто предпочел перестраховаться. В той расщелине, по которой мы плыли, можно было не только сидеть в лодке в полный рост — здесь можно было в ней в полный рост стоять, да еще и попрыгать. Слюда холодными искорками блестела вокруг, насколько хватало действия заклинания света, и казалось, что мы плывем по коридору, усыпанному звездами. Ребята смотрели по сторонам, зачарованно приоткрыв рты. Свободолюбивая жаба Невилла, воспользовавшись моментом, попыталась удрать, но была изловлена Гермионой, которая кроме звезд весьма предусмотрительно не забывала посматривать и за более приземленными вещами. Мне же было не до красот природы, куда больше меня занимала реакция татуировок и добавившееся к ней с момента попадания в туннель ощущение постороннего взгляда. Кто-то — или что-то — рассматривал нас — или конкретно меня? — внимательно, но без малейших признаков любопытства. Взгляд исчез только когда мы причалили к подземной пристани и высадились на камни, а татуировки успокоились чуть раньше. Мои спутники, насколько я могла судить, так ничего и не заметили.

Хагрид провел краткую инспекцию лодок на предмет забытых вещей и повел первокурсников наверх по каменной лестнице, вполне предсказуемо неосвещенной. Вскоре мы оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка. Здесь уже присутствовал свет от огней на стенах и донжонах, поэтому последний лестничный пролет, ведущий к огромной дубовой двери, показался просто сказкой.

— Ну что, все добрались? — оптимистично уточнил Хагрид и трижды ударил кулаком по двери.