Это элементарно, мисс Грейнджер! (гет)

— Что вы думаете об этом деле, Ватсон?

— Запутанная история...

Артур Конан Дойл, «Собака Баскервилей»

— Вчера, второго мая 1998 года, состоялась битва волшебников магической Британии.

Прошло не больше трёх секунд, а Ватсон уже прикинул диагноз и степень заболевания.

— Какой, простите, Британии?

— Магической.

— А какую именно часть Британии мы называем магической? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Ту, в которой живут волшебники и волшебницы, разумеется.

— Но такой Британии нет на карте.

— Консервативной Британии тоже нет на карте, равно как и лейбористкой, — возразила Гермиона, — но все знают, что такая Британия есть.

— Тогда почему никто не знает о магической?

— Большинство не знает, мистер Ватсон, потому что мы соблюдаем Статут секретности, принятый ещё в 1689 году.

При этих словах доктор поднялся с места и натянул улыбку радушного хозяина.

— Мисс Грейнджер, могу я предложить вам чаю?

— Спасибо. Я бы выпила стакан воды.

— Холмс, — зашептал Ватсон, наполняя бокал, — очевидно, девушка перенесла серьёзную душевную травму...

Но сыщик никак не отреагировал на его знаки.

— Так кому же известно о существовании магической Британии? — продолжил расспросы он.

— О существовании магического сообщества известно Её Величеству, премьер-министру, а также членам семей волшебников, даже если они сами обычные люди, — чётко, словно на уроке, отрапортовала Гермиона.

— И, конечно, все они подписывают соглашение о неразглашении?

— Нет, они сами предпочитают не говорить на эту тему. Статут секретности не позволяет мне колдовать при посторонних, а без доказательств кто же поверит, что я волшебница? Тем не менее, это чистая правда.

— Значит, я должен предположить, что продолговатый предмет в левом внутреннем кармане вашего пиджака — не что иное, как волшебная палочка?

— Совершенно верно, сэр. — Девушка достала палочку с изогнутой рукояткой. — Как вы догадались?

— Вы несколько раз непроизвольно протягивали к ней руку, совсем как Ватсон, когда хочет убедиться, на месте ли его револьвер. Справа борт вашей одежды слегка сгибается, а вот слева остаётся прямым. Так бывает, когда за краем подкладки находится что-то твёрдое. Сначала я подумал, что это свёрнутый в трубочку пергамент, но потом заметил, как под тканью выделяется косой изгиб. А раз вы утверждаете, что собираетесь стать дипломированной колдуньей, то я предположил...

— ...что это должна быть волшебная палочка, — закончила Гермиона.

— И логическое объяснение тому, как «Таймс» оказался у вас в руках. До этого я не замечал, чтобы газеты летали по комнате сами по себе. Вы позволите?

Гермиона без колебаний передала сыщику артефакт, и он склонился над ним со своей неизменной лупой.

Зато невозмутимость Ватсона как рукой сняло.

— Логическое объяснение? О чем вообще идёт речь? — он переводил ошарашенный взгляд с одного собеседника на другого. — Я, конечно, привык к разного рода странностям, но это уже чересчур. — Его губы тронула снисходительная улыбка. — Волшебники, извините, бывают только в сказках.

— Я тоже так думала, мистер Ватсон, пока не настало время идти в среднюю школу. Вы читали статью о пассажирах с животными на Кингс-Кросс? Если вам интересно, что произошло на самом деле...

— Мы слушаем, мисс Грейнджер, — не поднимая головы от предмета в его руках, отозвался Холмс.

— Вчера вечером был сделан внеочередной рейс «Хогвартс-экспресса». Во время сражения замок сильно пострадал, и студентов срочно эвакуировали домой. «Хогвартс» — это зачарованный от посторонних глаз замок, в котором находится британская школа волшебства. Несколько раз в году с платформы 9 ¾ туда отправляется поезд. Обычно такие передвижения происходят под контролем Министерства магии. Используются специальные чары, чтобы никто из магглов, то есть неволшебников, не обращал на нас внимания. Но вчера в Министерстве такое творилось, что о чарах попросту забыли. И вот результат, — девушка виновато развела руками.

— А животные? — спросил Холмс, не поднимая головы.

— А животные принадлежат студентам. Почти каждый имеет своего питомца.

— Даже сов?

— Особенно сов, — кивнула Гермиона, — они доставляют почту.

Ватсон уставился на Холмса. Не может быть, чтобы тот вёл подобный разговор всерьёз!

— Совы доставляют почту? — переспросил он.

— Что же здесь странного, Ватсон? Раз есть голубиная почта, то почему бы не быть и совиной? Меня больше интересует землетрясение в Йоркшире: шесть баллов — и никаких серьёзных последствий! Мисс Грейнджер, как вы это объясняете?

— В сражении участвовали великаны. Думаю, именно их шаги ощутили магглы, но увидеть последствия они не смогли, ведь замок скрыт чарами невидимости.

— Помилуйте! — тут доктор окончательно вышел из себя. — Я не маленький ребёнок, чтобы верить в сказки, а мой друг не занимается изучением аномальных явлений! Платформа 9 ¾? Кто видел такую? А великаны?! Вы ещё скажите, что на свете существуют единороги, оборотни и злые колдуньи, которые летают на метле! Всё это выглядит издевательством, и никак иначе!

В отличие от Ватсона, Холмс выглядел абсолютно спокойным. Сейчас он чем-то напомнил Гермионе Олливандера: такой же цепкий, внимательный взгляд, так же поворачивает в руках палочку, то приближая, то отдаляя её от себя. Он даже сделал взмах рукой, словно проверяя её на прочность. Только палочка никак не отреагировала на его движения, а вместо благоговения в глазах сыщика мелькал исключительно профессиональный интерес.

Наконец, он протянул назад Гермионе её вещь и замер, словно в ожидании. Гермиона абсолютно правильно поняла его взгляд.

— Знаете, мистер Ватсон, — решительно ответила девушка, сжимая в руках артефакт, — мои родители врачи, как и вы. Они с детства внушали мне, что, если я не буду чистить зубы, на них появится кариес, потому что ничего не происходит без причины. И всё же однажды им пришлось поверить в чудеса. Такое доказательство вас устроит?

С этими словами она встала с места и медленно обвела комнату взмахом волшебной палочки. Повинуясь её желанию, в окнах засверкали стекла, портьеры разгладились, посвежели и легли аккуратными складками, дырки от стрельбы на обоях исчезли сами собой, перестала клониться влево картина над камином, и в целом комната приобрела более ухоженный вид. В довершение волшебница трансфигурировала свой стул в изящное кресло с мягкой спинкой и уселась в него, наслаждаясь произведённым эффектом.

— Что это было? — слабым голосом спросил доктор, указывая на изменившийся до неузнаваемости стул.

— Трансфигурация, сэр. Изменение предмета из одной формы в другую.

— И этому вас у-учат в школе?

— Да. Я мысленно представляю себе желаемый предмет, а палочка помогает сконцентрировать магию и направить в нужное русло, как электричество по проводам.

Ватсон без слов полез в карман за платком, а Холмс со смесью недоверия и восторга на лице наблюдал, как девушка прячет волшебную палочку.

— Поразительно... всего лишь кусок дерева, — пробормотал Холмс. — А если я попробую сделать то же самое, она подействует?

— К сожалению, нет. Палочка творит магию, только если вы настоящий волшебник или волшебница.

Гермионе показалось, или великий сыщик вздохнул?

— А как же Статут секретности? Разве вы не говорили, что запрещено колдовать в присутствии?..

— Правильно, но в особых случаях можно. Сейчас именно такой случай.

— А что ещё можно ею сделать?

— Очень многое, например, двигать предметы, зажигать свет. — Гермиона сопровождала слова действиями. — Заколдовать нужную вещь так, чтобы она работала или выглядела, как вы хотите. Есть боевые заклинания, которые могут серьёзно покалечить человека, а есть и защитные.

— А без палочки вы ничего не можете сделать? — с некоторой надеждой переспросил Ватсон.

— Кое-что — могу, — охладила его Гермиона, — есть целые разделы магии, где она мало используется. Зельеварение и предсказания, например. По закону, волшебник имеет право купить себе палочку в одиннадцать лет — перед поступлением в школу — и с тех пор с ней не расстаётся. Мистер Олливандер, мастер волшебных палочек, говорит, что палочка сама выбирает хозяина согласно его характеру и способностям.

— А если она сломается? Или такого не бывает?

— Бывает, — вздохнула Гермиона. — Волшебную палочку можно сломать, потерять или, наоборот, выиграть в поединке. Но, в любом случае, проходит время, пока привыкнешь к новой. Например, что вы скажете о моей палочке, мистер Холмс?

— Прежде всего, я сомневаюсь, что она ваша, хотя, несомненно, принадлежит вам, — ответил он.

— Вы, наверно, заметили, что мне не очень удобно её держать?

— И это тоже. Я предполагаю, что ею владела женщина немного выше вас ростом, решительная и смелая, в прошлом элегантная, но на данный момент явно пренебрегающая своей внешностью. Скорее всего, у неё недобрый характер, как у тех злых колдуний, которыми пугают детей. Я предположил, что вы выиграли палочку как оружие в бою, поэтому сказал, что она не ваша, но принадлежит вам по праву.

— О! — только и вымолвила Гермиона. Одно дело читать рассказы о Холмсе, а другое — испытать его метод на себе.

Видя, что слушатели ждут объяснений, Холмс продолжил:

— Я могу опираться только на то, что вижу, мисс Грейнджер. Эта палочка сделана из грецкого ореха, причём взят целый брусок — очевидно, нарост у самого корня дерева. Такая древесина очень ценится в оружейном деле как прочный, но гибкий материал. Да и сама палочка по форме напоминает револьвер. Отсюда из ваших же слов следует вывод, что, если палочка сама выбирает хозяина, характеры у них будут похожи. Посмотрите на место, где рукоятка переходит в острие. Видите небольшую потёртость? Эту палочку часто носили за поясом, и от постоянного трения на дереве остался след. В старину так носили холодное оружие, чтобы всегда иметь его под рукой. А люди, часто пускающие в ход оружие, как правило, решительны и смелы.

— Хорошо, допустим, но как вы догадались, что это была женщина? — допытывалась Гермиона.

— Это элементарно, мисс Грейнджер. Будьте добры, возьмите палочку в руки.

Гермиона исполнила его просьбу.

— Обратите внимание, что немного выше того места, где лежит ваш указательный палец, есть тонкая глубокая насечка. Видите?

— Вижу, — присмотрелась Гермиона.

— Как вы думаете, что это?

— Это руны, хотя, погодите... нет, это царапина!

— Я тоже так думаю. Эта царапина появилась гораздо позднее, чем были начертаны руны, что видно по цвету дерева. Так как палочка весьма специфической формы, держать её удобно лишь в одной позиции, и я предположил, что это след от длинного жёсткого ногтя, который всегда упирался в одно и то же место. Хозяйка палочки носила маникюр, — тут Гермиона, смутившись, спрятала свои неухоженные ногти, — и, судя по тому же следу, она была выше вас ростом. Кроме этой царапины есть и другие — на обратной стороне рукояти, оставленные, предположительно, ногтями этой же дамы. Но ногти с аккуратным маникюром не оставляют таких зазубрин, следовательно, дама перестала следить за собой, хотя все ещё носит длинные ногти по привычке.

— Всё правильно, мистер Холмс. — Девушка восхищённо посмотрела на сыщика. — А почему вы решили, что хозяйка палочки была злой волшебницей?

— В противоположность вам, мисс Грейнджер, — слегка улыбнулся Холмс. — Кроме того, мне показалось, что вам не очень нравится эта палочка, не так ли?

— Так, мистер Холмс, терпеть её не могу! — подтвердила Гермиона. — Она принадлежала тёмной волшебнице Беллатрисе Лестрейндж, с помощью этого оружия она пытала и убивала. Три недели назад мы с друзьями попали в плен, где у меня отобрали собственную палочку. Позже ребята обезоружили Беллатрису, нам удалось бежать, но взять новую мне было негде. Эта палочка меня плохо слушается, и я жду не дождусь, когда мистер Олливандер сделает мне другую...

В комнате воцарилось молчание. Гермиона ждала. Она нисколько не жалела, что потратила время на объяснения и что вообще пришла сюда. Пусть Рон пожимает плечами сколько хочет, пусть даже МакГонагалл ругается по поводу магглов в школе, но главное сейчас — успокоить Гарри! А Гарри важно знать, что для розысков Снейпа он сделал всё, что мог. Лишь бы они снова не опоздали... Видимо, на лице девушки отразились её внутренние эмоции, потому что сыщик, наконец, нарушил молчание.

— Итак, что мы имеем, — подытожил Холмс. — В нашей с Ватсоном гостиной сидит клиентка, которая утверждает, что живёт в параллельном мире, где существуют добрые и злые волшебники и каждый владеет волшебной палочкой не хуже, чем мы — суповой ложкой. Более того, ей удаётся убедить нас в том, что всё это не выдумки!

С этими словами Холмс поднялся с места и прошёлся по комнате, сделав несколько шагов от окна к камину и обратно. Наконец, он принял решение и остановился, глядя Гермионе в лицо.

— Но, мисс Грейнджер, после такого рассказа я действительно сомневаюсь, что смогу чем-то помочь. Посудите сами: мои возможности, по сравнению с вашими, сильно ограничены. Магия плохо сочетается с криминалистикой. Вы без труда можете заставить следы исчезнуть, улики — испариться или поменять форму и так далее. Как я могу быть уверен в результате своих наблюдений, ступая по такой зыбкой почве? Обидно это признавать, но... Боюсь, от моего метода будет мало толку.

— Только что вы доказали обратное! Поверьте, маги не так сильно отличаются от обычных людей, — принялась убеждать волшебница. — Тем более сейчас речь идёт лишь о том, чтобы обследовать хижину, где произошло убийство. Мы определили, что с момента происшествия в ней никто не колдовал, следовательно, следы остались! Я сама пробовала их отыскать и... в конце концов вспомнила о вас! Метод дедукции и индуктивный метод стали широко известны благодаря вам, а я не настолько наблюдательна, чтобы применить их так же успешно. Помогите нам, мистер Холмс...

— Тогда, мисс Грейнджер, мне необходимо услышать ещё кое-какие подробности.

— Конечно! Я расскажу вам всё, что потребуется.

— Начните с того, где именно находится магическая Британия? Её нет на карте, как справедливо заметил Ватсон, а идти туда не знаю куда...

— Магическая Британия находится внутри обычной, если можно так сказать. Когда-то давно, ещё до принятия Статута о секретности, маги и магглы — то есть неволшебники — жили вместе, а потом маги стали прятать свои жилища. Чисто магических поселений в Англии очень мало, и они защищены чарами невидимости, поэтому всё, что видят магглы, например, рядом с нашей школой, — это древние развалины и табличку: «Осторожно, вход воспрещён». Некоторые волшебники живут в поместьях, укрытых древними чарами. Такое поместье может стоять на пустыре рядом с вашим домом, замаскированное под трансформаторную будку высокого напряжения, а вы ничего не заметите.

Ватсон обескуражено посмотрел на Холмса и с расстановкой спросил:

— И много ли таких мест в Лондоне?

— Лично я знаю только один дом — это очень старинный особняк, построенный несколько сотен лет назад. В целом, волшебники предпочитают селиться в менее людных местах.

— Понятно, мисс Грейнджер, мы имеем что-то вроде государства в государстве, словно католический Ватикан.

— Можно сказать и так. По сравнению с магглами, магов очень мало, и в политические дела они не вмешиваются; но я читала, что когда-то раньше маги приносили Англии большую пользу. Например, волшебники служили советниками при королевском дворе, помогали заключать полезные сделки, врачевали и даже воевали. Но это время закончилось вместе с Декларацией прав 1689 года и фактическим началом конституционной монархии. Волшебный мир решил, что безопаснее будет просто исчезнуть.

— Вы словно цитируете из школьного учебника, — заметил Ватсон.

— Ещё на первом курсе мы писали эссе по истории магии, так что я эту тему прекрасно помню, — тут Гермиона сделала глоток воды и перевела дыхание. — Уйдя в подполье, волшебники пытались сохранить свои традиции и создавали семьи, в которых оба супруга были волшебниками. Нашлись и такие, которые считали, что иначе магические ритуалы утратят свою силу или что-то в этом роде. Но волшебников всегда было мало, так что в итоге у нас есть чистокровные с родословной не хуже, чем у Габсбургов, полукровки — те, у кого только один из родителей владеет магией, и полностью магглорождённые — такие, как я.

— Дайте угадаю: чистокровные, конечно же, стоят на верхней ступеньке социальной лестницы.

— Они так считают, мистер Холмс.

— Понятно, следующий вопрос: что это была за битва, отголоски которой просочились в «Таймс»?

— Двадцать лет назад в волшебном мире началась война. Темные волшебники решили захватить власть, чтобы заставить всех остальных жить по своим правилам. Так уж получилось, что большинство из них — чистокровные, и они посчитали, что есть вещи ценнее, чем человеческая жизнь. Их предводителем был Волан-де-Морт; считалось, что он владел тайной бессмертия. Его последователи назвали себя Пожирателями Смерти и использовали заклятия, которые считаются непростительными, потому что причиняют мучения и смерть. По закону, за их применение грозит заключение в Азкабане — волшебной тюрьме, но Пожиратели запугивали народ и постепенно занимали ключевые позиции в Министерстве магии, меняя политику. Таких, как я, они и вовсе за людей не считали. Вот, посмотрите.

С этими словами Гермиона закатала рукав пиджака, и на её руке, чуть выше кисти, стал виден воспалённый шрам, складывающийся в слово «грязнокровка». При виде уродливой отметины, явно оставленной холодным оружием, брови у слушателей сошлись на переносице.

— Что означает это слово?

— Оно означает, что, раз мои родители не волшебники, моя кровь не чиста. По мнению некоторых чистокровных, я не могу быть достойна того же, что и они, даже если я более сильная волшебница.

— Но это же... это же чушь какая-то! Пережиток средневековья! — ужаснулся Ватсон.

Гермиона только обречённо пожала плечами.

— Бывший директор нашей школы Альбус Дамблдор собрал всех волшебников, желающих сражаться, в организации под названием Орден Феникса, и они вступили в борьбу. Долгое время перевес был на стороне Волан-де-Морта, и вдруг однажды он просто исчез. В ночь на Хэллоуин он отправился в дом к Поттерам — волшебникам, воевавшим на светлой стороне, чтобы убить их сына, который, согласно пророчеству, мог в будущем его победить. Никто тогда не понял, что произошло: родители Гарри погибли, а его самого стали считать победителем и национальным героем.

— Вы говорите стали считать, а сами не согласны? — заметил сыщик.

— Нет, что вы, я согласна! Просто Гарри тогда был совсем маленьким, всего лишь годовалым ребёнком! Он выжил благодаря жертве своей мамы, и сам терпеть не может, когда его называют героем за то, чего он не совершал. Но он герой, самый настоящий! Он остановил Волан-де-Морта семнадцать лет назад, а вчера сделал это снова! Для меня он всегда был героем...

— Продолжайте, мисс Грейнджер, — произнёс Холмс, видя, что девушка остановилась.

— С того времени прошло семнадцать лет. Два года назад Волан-де-Морту удалось возродиться, но директор Дамблдор разгадал секрет его бессмертия. Оказалось, что тёмный волшебник наделил семь предметов магической способностью сохранять его душу. Их было очень трудно найти. Кроме Дамблдора, тайну знали только мы трое: Гарри, Рон и я. Мы дружили с первого курса. Обезвреживая один из этих предметов, Дамблдор попал под смертельное проклятие, и после его смерти Волан-де-Морту всё-таки удалось захватить власть в Министерстве. Но многие не сдавались. Мы с друзьями скрывались, пока не нашли и не обезвредили всё, что делало его неуязвимым. Последний такой предмет находился в школе, и нам пришлось отправиться туда. Волан-де-Морту было предсказано, что он погибнет именно от руки Гарри Поттера, и поэтому он следил за нами, а узнав, что мы в Хогвартсе, напал на замок. Тогда и произошла решающая битва. Много прекрасных людей погибло, пока, наконец, Гарри не удалось победить и спасти нас всех! Мне до сих пор не верится, что всё закончилось!

— Добро всегда побеждает, в конце концов, — серьёзно заметил Холмс.

— Да, — тихо ответил Гермиона, — иначе меня бы здесь не было.

— А какую роль во всем, что вы нам рассказали, играл ваш погибший учитель?

— На момент, когда мы пробрались в замок, профессор Снейп занимал пост директора школы. Кроме того, он был шпионом Ордена Феникса среди Пожирателей.

— Вот как? — поднял брови Холмс. — И он сражался вместе с вами?

— Нет, сэр. Он был убит Волан-де-Мортом перед самой битвой. Мы сами видели, как его... как он... — на её лице невольно отразился охвативший её ужас, — и ничем не смогли помочь...

Доктор и сыщик сочувственно переглянулись.

— Мисс Грейнджер, я понимаю, что вам нелегко говорить об этом, но, если вы действительно рассчитываете на мою помощь, я должен знать все детали.

— Я понимаю, сэр.

— Вы расскажете нам, как именно погиб профессор Снейп?

Гермиона постаралась взять себя в руки.

— Его убила огромная змея!

— Кто ещё, кроме вас, это видел?

— Мои друзья: Гарри и Рон. Мы все дружим с первого курса, я, кажется, уже говорила...

— Гарри — этот тот самый ваш национальный герой?

— Да, сэр, — Гермиона сосредоточилась, мысленно отбирая ту информацию, которую сыщику необходимо было знать. — Перед самой битвой профессор Снейп покинул замок и отправился к Волан-де-Морту, который ждал удобного момента для нападения в соседней деревушке Хогсмид.

— Зачем он это сделал? Разве его роль шпиона не отпала в связи с началом битвы?

— Я не знаю, сэр. Возможно, он хотел знать, что собирается делать Волан-де-Морт... В Хогсмиде есть заброшенный дом, его называют Визжащей Хижиной. Мы пробрались в этот дом через потайной ход как раз тогда, когда Волан-де-Морт приказал Малфою привести к нему профессора Снейпа. Мы прятались в самом тоннеле. В доме два этажа, на первом только одна комната и прихожая с лестницей наверх. Ход кончается прямо под лестницей.

— Кто ещё был в хижине?

— Только змея, Нагайна. Она плыла по воздуху в зачарованной сфере, как в мыльном пузыре, — постаралась объяснить девушка. — А Малфой больше не возвращался.

— Волан-де-Морт всегда держал змею в такой сфере?

— Нет, обычно она ползала следом за хозяином, но Волан-де-Морт догадался, что мы ищем осколки его души, а змея была одним из них. Так что Нагайна была под особой охраной. Потом Волан-де-Морт сказал профессору, что тот был хорошим слугой, но сейчас ему полезней будет его смерть, — мрачная ирония в голосе Гермионы давала понять, что она думает о такой награде за верную службу.

— Волан-де-Морт узнал об истинной роли Снейпа?

— Нет! Он убил его лишь для того, чтобы стать полноправным хозяином самой могущественной палочки на свете. Эта палочка уже находилась у Волан-де-Морта, но плохо его слушалась, потому что не принадлежала ему по праву.

— Неужели так необходимо убить, чтобы стать хозяином по праву? — потрясённо спросил Ватсон.

— Конечно нет, доктор, но это же Волан-де-Морт! Он не считался с другими людьми, желая лишь достичь своей цели. Поэтому он приказал змее убить...

— То есть, как это — п-приказал? — заикаясь, выговорил доктор.

— Как собаке, мистер Ватсон, — девушка смотрела куда-то в сторону, сдерживая слезы. — Волан-де-Морт умел говорить со змеями.

Холмс и Ватсон в ужасе переглянулись.

— Итак, змея атаковала, — Холмс хотел представить себе всю картину. — Профессор Снейп защищался?

— Нет, сэр. За несколько секунд до того Волан-де-Морт обездвижил его заклинанием, профессор был все равно что связан.

— Вы сами видели всё это? — доктор непроизвольно вцепился в подлокотники кресла. — И ничем не помогли? Вас же было трое!

— Но мы не могли, это выдало бы Гарри! И в тот момент наша жертва была бы бесполезна. Эта змея словно носила бронежилет! Её нельзя было убить заклинанием, даже смертельным! Однажды она уже атаковала нас, и мы еле унесли ноги... — Гермиона сделала глубокий вдох, словно опять переживая те ужасные минуты, когда тишину хижины нарушали лишь глухие удары и хрип. — Когда все было кончено, Волан-де-Морт ушёл, а мы выбрались из укрытия. Профессор Снейп лежал на полу под окном; змея прокусила ему шею чуть левее центральной артерии. Из раны ручьём текла кровь, — девушку передёрнуло от этих воспоминаний. — Гарри пробовал помочь, но профессор... Одним словом, он вложил последние силы, чтобы передать свои воспоминания и сказать, что с ними делать.

— Я не совсем понимаю, что значит передать воспоминания, но мы можем пока этот пункт пропустить. Профессор сообщил вам нечто важное?

— Очень. Это были бесценные сведения, — подтвердила Гермиона, в то же время давая понять, что не хочет вдаваться в подробности.

— Что ж, — не стал настаивать Холмс, — пойдём дальше. Что это была за змея, мисс Грейнджер? Обычно змеи душат жертву или убивают ядом, а вы говорите о ране совсем другого рода...

— Это какой-то магический вид: Нагайна похожа на огромного питона, но с длинными клыками. Два года назад она напала на мистера Уизли, отца Рона, и он долго лежал в госпитале, пока доктора искали средство, чтобы остановить кровотечение.

— Хм, странный яд, — заинтересовался Холмс, — он не убивает мгновенно...

— Это правда; когда я спрашивала родителей, они предположили, что на зубах этой змеи есть вещество, препятствующее сворачиванию крови. Из горла профессора кровь текла не переставая, а мы не могли доставить его в госпиталь. Профессор произнёс всего пару слов — и всё...

— Вы удостоверились в его смерти? — спросил Ватсон.

— С чисто медицинской точки зрения — нет, доктор. У нас просто не было времени.

— Что случилось потом?

— Мы вернулись в замок тем же путём, которым пришли, а Снейп так и остался лежать на полу... Мы были уверены, что он мёртв. Утром профессор МакГонагалл — она теперь директор вместо Снейпа — сказала, что ещё вчера вечером тело должны были перенести в замок, но в Хижине его не нашли.

Холмс задумался.

— А не мог ли кто-нибудь перенести тело до того? Например, его родные? — предположил Ватсон.

— У профессора Снейпа нет родных. Точнее, я про них никогда не слышала.

— Ну, а допустим, что кто-то пришёл раньше вас, и...

— В лазарете его нет, там, где лежат остальные погибшие — тоже. Мы даже проверили в могиле для врагов, — проговорила Гермиона, отведя взгляд в сторону.

— Вы говорите, что тогда были уверены в смерти профессора, — Холмс пристально посмотрел на Гермиону, — а сейчас сомневаетесь?

— Вот в этом-то всё и дело! — тут девушка понизила голос. — Сейчас я не до конца уверена. Я долго думала, сэр; профессор Снейп был очень умным и проницательным человеком. Он наверняка знал, что его захотят убить! Он даже мог догадаться, как это произойдёт, понимаете? А значит, мог и подготовиться. Вот вы, мистер Холмс, смогли бы приготовить противоядие, если бы у вас был образец яда?

Ватсон поёжился и бросил непроизвольный взгляд на стоящие на столе реторты.

— Теоретически — да, мисс Грейнджер. А ваш профессор занимался химией?

— Не просто занимался — он был очень талантливым мастером! В школе он преподавал зельеварение. Этот предмет можно сравнить с химией и фармацевтикой. Профессор знал, что Волан-де-Морт часто использует змею для убийства. Как его доверенное лицо он мог получить образец её яда, поэтому, когда я не увидела тела там, где мы его оставили, подумала, что есть маленький шанс... И ещё одно, сэр.

Гермиона достала из кармана свою знаменитую сумочку и выудила из неё крошечный флакончик. При этом внутри что-то подозрительно громыхнуло, заставив доктора очередной раз подскочить на месте.

— Сегодня утром я нашла вот это. Флакон лежал в кустах у входа в хижину, словно кто-то использовал его и выбросил. Можете открыть, это безопасно.

Аккуратно откупорив крышку, Холмс принюхался и передал флакон Ватсону.

— Не пойму, что такое, но бьёт по носу не хуже нашатыря! — вынес вердикт доктор.

— Это бодрящее зелье. Оно не может спасти жизнь, но привести человека в сознание может.

— Вы думаете, что это принадлежало профессору Снейпу?

— Нет, не думаю, потому что он использовал для зелий флаконы другой формы, но кто-то же бросил его там!

Холмс ненадолго задумался.

— Допустим, ваш учитель остался жив. Разве не мог он переместиться оттуда каким-либо... гм... особым способом?

— Только не в том состоянии, сэр! Чтобы трансгрессировать, нужно очень чётко представить себе нужное место и сконцентрироваться, — тут она повернулась к Ватсону. — Может ли это сделать раненый и уже потерявший около двух литров крови человек?

— Нет, это невозможно, — ответил доктор.

— Вот видите!

— И вы точно уверены, что в Хижине больше не колдовали?

— Это определила профессор МакГонагалл, а она очень сильная волшебница. Если профессор покинул хижину, то он сделал это обычным, не волшебным способом. У меня есть ещё кое-какие догадки, но про них лучше рассказать на месте. Если вы побываете там, мистер Холмс, то наверняка увидите больше, чем я. Нам очень важно понять, что произошло, потому что, если каким-то чудом профессор остался жив, ему нужна помощь, а я боюсь, что... — Гермиона замолкла, теребя край рукава.

— Договаривайте, мисс Грейнджер.

— Он оказался между двух огней, мистер Холмс! С одной стороны, Пожиратели. Теперь они знают, что Снейп был шпионом, могут отомстить, а с другой... Мы сами поняли истинную роль профессора Снейпа только вчера, после его смерти. Понимаете, именно он выпустил смертельное проклятие в директора Дамблдора. Директор был смертельно болен, и профессор убил его по его же просьбе, чтобы обеспечить себе доверие Волан-де-Морта. Но мы-то этого не знали и считали его предателем и убийцей... — Гермиона вздохнула и понурила голову.

Несколько минут тишину в комнате прерывало лишь тиканье маятника. Два джентльмена молчали, но это молчание было красноречивее слов. За каких-то полчаса их привычный мир перевернулся с ног на голову.

— Я-то думал, что после девонширского приключения меня ничем не удивишь, — наконец сказал Ватсон. — А какое объяснение, друг мой, вы нашли всем тем странностям, напечатанным сегодня в «Таймс»? — в голосе Ватсона прозвучала тайная надежда, что сейчас его друг даст простое, обыденное объяснение всему этому волшебству, и они дружно посмеются.

— Не объяснение — я говорил лишь о том, что все они имеют нечто общее. Северные линии.

— Что? — не понял доктор.

— Все происшествия в метро и на вокзале так или иначе связаны с северными железнодорожными путями, а Йоркшир находится на нашей северной границе с Шотландией. Стало быть, поезд остановили, потому что кому-то понадобилось, чтобы именно в этот момент северная ветка была свободна. Косвенно это подтверждает всё, что рассказала мисс Грейнджер.

Ватсон вздохнул.

— Не примите на личный счёт, мисс Грейнджер, я верю вам, но тем не менее существование магической Британии мне всё ещё представляется сомнительным.

— У вас есть возможность убедиться, доктор. Поверьте, она выпадает не каждому.

— Одно только это стоит путешествия в Йоркшир. — Холмс встал, и по его решительному выражению лица Ватсон понял, что решение принято. — Как мы доберёмся, мисс Грейнджер? Поездом — это достаточно долго.

— Мы не поедем поездом, я вас перемещу, — сразу оживилась Гермиона.

— То есть как, на метле? — выдавил из себя Ватсон, вспомнив иллюстрации к детским сказкам.

— Нет, мы трансгрессируем, или, иначе, аппарируем.

— А как это выглядит?

— Очень просто: я возьму вас за руку, и раз — мы уже на месте. Но если вы, сэр, предпочитаете на метле, — лукаво улыбнулась девушка, — то у волшебников очень распространён и этот вид транспорта.

Несмотря на всю серьёзность ситуации, вид у доктора в этот момент был комичный.

— Ватсон, — Холмс посмотрел на друга, — Ватсон, на этот раз я действительно не знаю, что нас ждёт...

— Холмс! Как вы могли подумать, что я останусь в стороне! Мисс Грейнджер, прошу вас не совершать никаких перемещений без меня! Я не могу отпустить Холмса одного в неизвестность!

— Конечно, доктор Ватсон. Но уверяю, что сейчас у нас не более опасно, чем на Трафальгарской площади.

Оба джентльмена собрались со скоростью, достойной холостяков. На часах только что пробило полдень.

— Нужно предупредить миссис Хадсон, что мы вернёмся поздно, — Ватсон сделал шаг в сторону коридора и оглянулся, — или мы выйдем не через дверь?

Хоть он и силился выглядеть спокойным и невозмутимым, это ему плохо удавалось.

— Если поблизости есть место, откуда мы можем незаметно исчезнуть, то можно и через дверь.

— Такое место найдётся, — секунду подумав, отозвался Холмс. — И вот ещё что, мисс Грейнджер: мы не договорились об оплате.

— О, конечно, простите, — смутилась та.

— Итак, вы — самая настоящая волшебница?

— Да, мистер Холмс.

— Тогда вас не затруднит исполнить одно моё желание?

Гермиона просияла:

— Хоть три, сэр — всё, что в моих силах!