Опьянение (Intoxication) (гет)

И как мне на это реагировать?

— Прости...

— Не стоит, — отвечает Дафна. — Сейчас я понимаю, что мне лучше бы было никогда в нее не влюбляться. Она была моей защитницей, поэтому вполне естественно для меня было считать ее... обаятельной. Я пытаюсь двигаться дальше, но в моей жизни происходит еще много всякой дряни и мне есть о чем подумать, кроме нытья.

— Например, о ближайшем будущем твоего папы.

— Отца, — исправляет Дафна. — Он мне не папа, а отец. Да, довольно глупое уточнение...

— Но такие уточнения иногда играют огромную роль, — киваю я. — Понимаю, о чем ты. Никогда не считал своего дядю своим дядей. Я должен был называть его «дядя Вернон», но думал о нем только как о «Верноне».

— Или как о «большом жирном чурбане»,— предполагает Дафна, чуть улыбаясь.

Еще чуть-чуть, и я упаду в обморок.

— Я предпочитаю «проклятый толстый маггл», — возвращаю улыбку. — Кстати, помощь не нужна?

— Устроить будущее моего отца? — уточняет. — Только все должно выглядеть, как несчастный случай. Лучше бы он просто убрался из дома, но это только половина проблемы: он все еще бьет мою маму.

— Похоже, с ним придется изрядно повозиться, — подмечаю, надеясь, что не перехожу границ дозволенного.

Она кивает.

— Да, Гарри, именно так. Помни, что человек может быть злым, даже если он не Пожиратель.

Собираюсь подтвердить только что сказанное, как мой мозг улавливает то, что заставляет меня запнуться.

— Ты назвала меня Гарри.

Секундная пауза.

— Да, назвала.

— Это было мило.

— Да, было.

— Сделай так еще раз, — прошу.

— Не испытывай свою удачу.

Наступает тишина. Я подбираю, что бы такого сказать; Дафне, кажется, тоже неуютно. Она вертит в руках цветы, что наталкивает меня на мысль.

— Знаешь, они никогда не умрут, — замечаю как бы между прочим. — Я наложил на них чары Стазиса.

— Правда? Тогда я обязательно сниму их.

— Зачем? Тебе они не нравятся?

Дафна дарит мне еще одну улыбку.

— О, они мне очень нравятся. Это первый букет, который мне подарил парень. Но, знаешь, всему свое время и всему свой срок под солнцем.

Поднимаю удивленно бровь.

— Никогда бы не подумал, что ты христианка.

— Разве запрещено заимствовать некоторые их поэтичные идеи? Так или иначе, а постоянство приедается. Представь, если бы мы застряли здесь навечно. Хогвартс продолжал бы стареть, я все так же бы со страхом боялась возвращения домой. Черт знает, что бы делал ты... Наверно, продолжал бы следить за мной.

Ее слова задевают меня, поэтому вклиниваюсь:

— Ладно, для начала, я за тобой не следил. Я просто был настойчив.

— Разница? — интересуется она, ничуть не расстроенная моим выступлением.

Буду считать, что это был риторический вопрос.

— Во-вторых, эти цветы — знак моей любви к тебе. Даже если ты не хочешь сохранить их, все равно, это не та вещь, с которой можно так легкомысленно обходиться!

Дафна возводит глаза к потолку.

— Поттер, расслабься. Ты так часто дышишь, что сейчас задохнешься. Понимаю, что ты считаешь это важным, и верю тебе. Я верю тебе. Ты в меня влюблен. Осознаю все твои чувства. Тебе действительно так нужно, чтобы я сохранила эти цветы в виде вечного напоминания?

Пытаюсь ответить, но Дафна не позволяет.

— К тому же, мне не нужен этот букет, если он будет вечным. Тогда эти цветы перестанут быть прекрасны сами по себе и превратятся в украшение, которое нужно перетаскивать с места на место. Они прекрасны, потому что ты сегодня был так заботлив, что подарил мне их, и я буду ценить их больше, потому что они пробудут со мной всего пару дней.

— Ты действительно понимаешь? Понимаешь, что я чувствую к тебе?

Она дарит мне свою фирменную ухмылку.

— Что, Поттер, только сейчас дошло?

— Тихо, Дафна. Дай насладится моментом.

Она молчит и просто поглаживает мою руку.

Сегодня я настолько приблизился к Дафне. Хотя и чувствую, что это только верхушка айсберга. Всегда ценил в ней эту непознаваемость. Дафна так сложна, в тысячу раз сложнее той же Джинни. И сейчас я узнал, почему так случилось и чем Дафне пришлось за это заплатить. Вся радость от моего головокружительного успеха притупляется этим неописуемым горем, о котором я узнал и которому я не могу не посочувствовать всем сердцем.

— Своеобразное свидание, да? — замечаю.

— Да уж, своеобразное, — подтверждает Дафна, но не похоже, что она разочарована. — Знаешь, Поттер, а ты не так уж и плох. Может, я и никогда в тебя не влюблюсь, но ты почти порядочный парень.

— Спасибо, — благодарю и пытаюсь восстановить хотя бы частичку былой самоуверенности. — Вечер только начался, кстати. Подари мне еще пару часов, чтобы магия Гарри Поттера поработала еще немножко.

— Обязательно попробуй еще раз свалиться с потолка. Слышала, что у тебя это получилось просто потрясающе в прошлый раз.

Прощай, уверенность в себе.

Мы и дальше болтаем в библиотеке. Она рассказывает мне о своей семье, не только об отце, и заставляет меня сделать то же самое. Она смеется, когда я рассказываю ей о поросячьем хвосте Дадли.

Улыбаюсь. Мне кажется, что я умру прямо здесь и сейчас, так я счастлив видеть ее радостной.

— Я всерьез считал, что после моего курса Дадли превращается в адекватного человека, — завершаю рассказ о дементорах, Амбридж и всем том деле после четвертого курса. — Однако оказалось, что кузен просто искал предлог, чтобы оставить свои делишки с наркотой на плаву. Он думал, что если я постоянно буду рядом, то это каким-то волшебным образом улучшит его дела.

— Похоже, с ним придется изрядно повозиться, — отвечает Дафна моей же репликой.

— Да уж, придется. Но он ближе всего к тому, кого бы я мог назвать своим братом, — качаю головой. — Но не сказал бы, что я хотел еще одного. Родственники, что поделать.

Понимаю, что теряю баллы, когда замечаю смущенное лицо Дафны.

— Ты не ненавидишь свою сестру, Асторию? — интересуюсь.

— Стори? Что тебя заставило так думать?

— Просто... — чувствую себя чуть ли не раздетым. Крайне неуютно. — Кое-что случайно услышал, наверное.

Дафна хмурится.

— Стори пытается оправдать отца. Она все еще думает, что он исправится, что перестанет насиловать нас обоих, что ему просто нужно пройти терапию. Я ругаю ее за это, Поттер, кричу на нее, но можешь не сомневаться — я люблю свою сестру.

— Но ты дала ей обручиться с Малфоем!

Дафна уставилась на меня с выражением шока на лице.

— Как ты узнал?

— Я думал, многие об этом знают...

— Не должны были знать, черт возьми!

Молчу. Не хочу заставлять ее отвечать. Если у нее есть, что сказать, то она скажет. Я не расстроюсь.

— Но если подумать, то это правда, — вздыхая, все-таки соглашается она. — Как много ты знаешь о том, что было в прошлом году?

— Не так уж много, — пожимаю плечами. — В основном то, что рассказывала Джинни.

Дафна хмыкает.

— Тогда эта потаскушка не сказала тебе ничего, поскольку почти весь год она провела в постели у Лонгботтома.

— Как много нового я узнаю. Честно говоря, меня это не сильно удивляет.

— Знаешь, — проговаривает Дафна, — она говорила, что ты с ней порвал.

— Символично! Если она и восприняла разрыв серьезно, то все равно пыталась меня удержать! В единственном письме за весь год, которое она мне прислала, было написано: «Милый Гарри, я скучаю по тебе. Жду не дождусь того момента, когда смогу поцеловать тебя и взять тебя за руку. С любовью, твоя девушка, Джинни».

Дафна хихикает. Этот звук кажется совершенно чужеродным, когда он исходит от нее.

— Вот ты за это и поплатился, Поттер. Я не из тех, кто обсуждает пристрастия, но, серьезно... Джинни Уизли?

— Я был молод и наивен, — оправдываюсь. — В то время она казалась мне лучшим выбором.

Дафна усмехается:

— Когда Грейнджер была готова тебя на кусочки разорвать весь пятый курс?

— Что?

— О, да ладно! Ты не мог этого не заметить, Поттер. Это должно было быть очевидным даже для тебя!

— Поверить не могу, что ты говоришь такое о Гермионе, — восклицаю. — Она одна из самых непорочных деву...

— Поттер, она ела бананы прямо перед тобой каждое утро!

— Она любит бананы! — с жаром возражаю.

Дафна несколько раз быстро нажимает языком на внутреннюю сторону щеки. Именно такие движения Гермиона воспроизводит, когда ест бананы передо мной... и по сей день. Она повторила это на обеде.

Уверен, что побледнел.

— Поверить не могу. Милая, невинная Гермиона?..

Дафна презрительно фыркает.

— Мужчины! Всегда верите, что ваши драгоценные подруги такие непорочные. Скажу тебе, Поттер, что Грейнджер лишилась девственности еще на четвертом курсе. Ты думал, что они с Виктором просто за ручки держались, да? А ведь есть еще много чего, за что можно подержаться, если ты понимаешь, о чем я.

Бедный Рон. Он никогда об этом не узнает, потому что я ни одной живой душе не расскажу об этом разговоре.

Дафна продолжает:

— Она на пару с Уизли за тебя бои устраивала. Черт, Грейнджер тебя даже с Чанг поссорила...

— Что? Нет, это просто смешно...

— Запланировать интервью на время свидания? Поттер, ты совсем дебил? Когда это Грейнджер делала что-то, заранее не спланировав?

Никогда не чувствовал течения времени. Гермиона же прирожденный планировщик. Почему я ни разу не подумал об этом раньше?

— И ты тут же упорхнул в руки Уизли. Должна поблагодарить тебя за это, честно говоря, — признается Дафна. — Мы с Грейнджер встретились в ванне старост на шестом курсе. Она была так сексуально разочарована, что готова была трахнуться даже со Снейпом, когда ты крутил с Уизли. Ну, а я была намного милее Снейпа, и так получилось...

— Поздравляю, — выдавливаю, чувствуя, что меня все еще подташнивает. — Хорошо провела время?

— Довольно хорошо. А ты знал, что Грейнджер делает эпиляцию воском?

— Воском? Что... там, внизу?

Дафна смеется, а я морщусь от этой мысли.

— Ты действительно так наивен, Поттер. Жаль, что мы с тобой не подружились задолго до этого.

— Не могу поверить, что сколько упустил.

— Ну, не так уж и много, — проговаривает, почти мурлыча, Дафна. — На худой конец Уизли многое восполнила...

Озадаченно смотрю на Дафну.

Дафна присвистнула от удивления.

— Поверить не могу, что ты так много всего пропустил. Так Ханна была у тебя первой?

Киваю.

— Безумный дикий секс. Лучшее время в моей жизни, не считая сегодняшнего дня. Никогда прежде не чувствовал себя настолько раскрепощенным.

— Не удивлена.

— А кто у тебя был первым? То есть, кроме Джейми Забини.

Дафна просто смотрит на меня, когда я понимаю, какую огромную глупость только что сморозил.

— О, Мерлин, Дафна, — оправдываюсь. — Прости. Просто... вырвалось.

— Все нормально, — успокаивает она меня. — Я поняла, что ты хотел сказать. Просто раздумываю, хочу я тебе это рассказывать или нет.

— Если это настолько личное...

— Поттер, я тебе уже рассказала, что отец со мной делает. Мне кажется, что об интимности информации уже упоминать не стоит. Я больше беспокоюсь о том, стоит ли скрывать имя парня. А если отвечать на твой вопрос, то им был Тео на втором курсе.

— Нотт? — переспрашиваю. — И как же это было?

— Довольно ужасно.

— Не удивлен.

— Не из-за Нотта, Поттер. Первый раз всегда разочаровывает.

Моргаю.

— Для меня не было ничего ужасного. Ханна была просто потрясающая.

— Ладно, — Дафна признает свою неточность, — первый раз для девушек ужасен. Если какая-нибудь девушка скажет иное, то она лжет.

— Сейчас ты переносишь лучше?

— Конечно же. Иногда я даже получаю удовольствие.

— Иногда? — переспрашиваю.

Дафна кивает.

— Знаешь, у меня есть некоторые неприятные ассоциации.

— Верно. Представляю, как огни мешали тебе получать удовольствие.

Дафна ухмыляется.

— Поверить не могу, что ты не знал о Грейнджер.

— Украшайте залы веточками остролиста, — громко пою, зажав уши руками, — это время для... [прим. пер.: рождественскаяпесня «Deck the hall swith boughs of holly». Перевод честно скопирован у «Диснея».]

Дафна ловит мои руки и тянет их вниз. Я позволяю ей это. Она смеется. Это самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видел в своей жизни. Признаюсь, что на самом деле совсем не прочь увидеть дальнейшее общение Гермионы и Дафны. Думаю, это побило бы все рекорды.

— И все-таки, Уизли, — продолжает Дафна спустя несколько секунд. — Она тебя не соблазнила. Даже странно.

— Меня это тоже удивляет, особенно после того, как я услышал о всех, с кем она спала. Черт, теперь бы я даже не удивился, если она спала с Драко Малфоем.

Дафна кашляет и начинает несколько секунд что-то бормочет себе под нос, а ее лицо становится пунцовым.

— Уизли и Малфой? Да уж. Нет, никаких шансов. Не она.

Чую, здесь что-то не так.

— Дафна, ты что-то скрываешь от меня?

Она поднимает на меня взгляд.

— Не Уизли. Я.

— Ты?!

Кивает.

— О чем глубоко сожалею, — проговаривает она, и мне не нужно никакой легилименции, чтобы понять, что в этот раз она честна как никогда раньше. — И, кстати, это мне напомнило о кое-чем. Что ты знаешь о том, что произошло в прошлом году?

— Почти ничего, — отвечаю, — если ты говоришь правду насчет того, что Джинни была с Невиллом, тогда я не знаю ничего конкретного.

— Тот год был... невеселым. Даже для детей Пожирателей. Пожиратели творили все что хотели. Не со мной, тут повезло, но вот до Стори постоянно докапывался Амикус Кэрроу. Ничего страшного, уверяю, но этого было достаточно, чтобы я хотела чего-то посерьезнее, чем просто убить ублюдка.

— Прости, что ты никогда не сможешь испытать этого удовольствия.

— М-м-м? — удивленно смотрит на меня Дафна. — О чем ты? Разве он не в Азкабане?

Качаю головой.

— Я пустил в него Круциатус во время штурма, а МакГонагалл обездвижила его, но он сбежал прежде, чем мы начали бой.

— Что? — восклицает Дафна. — Ты хочешь сказать, что прямо сейчас он на свободе?

— Нет, — отрицаю и замолкаю на секунду. — То, что сейчас будет, — не стриптиз, хорошо?

Если честно, только самую малость. Я расстегиваю свою рубашку и снимаю ее. Дафна внимательно смотрит на меня, и в ее взгляде я замечаю первые признаки влечения. Поскольку я хочу показать ей спину, приходится разворачиваться.

Она присвистывает. Типичная первая реакция людей на мою татуировку. На моей спине огромный горящий злой феникс с семью черными перьями. Теперь это число для меня значит больше, чем просто хоркруксы. Это количество людей, которых я убил после той ночи, когда я расправился с Волдемортом.

— Слева направо, — рассказываю, — Антонин Долохов, убивший Ремуса Люпина, побежденный Флитвиком. Хотя лишил его головы именно я, не дав в очередной раз сбежать из Азкабана. Алекто и Амикус Кэрроу, замучены до смерти Круциатусом в отместку за студентов Хогвартса. Рабастан и Рудольфус Лейстрейнджи, умершие вместо Беллатрикс, и оба — от моего воспламеняющего. Джон Эйвери, шею которого я просто-напросто взорвал, и Руперт Уркхарт, умерший из-за несчастного случая. Серьезно. Я просто столкнул его с седьмого этажа.

Дафна молчит с минуту. Я чувствую, как ее рука обводит второе и третье перо, и я чуть вздрагиваю от этой прохлады.

— На ощупь горячее, — наконец произносит она.

— Это магическая татуировка. Я не активирую ее, потому что из-за нее моя спина становится объятой пламенем, а это не очень сочетается с ношением рубашек. Но сам я ничего не чувствую.

— Когда ты ее сделал?

— Сразу после того, как закончил со всеми делами и ушел на отдых, — мне не нужно уточнять, потому что весь мир понимает, о чем я.

— Примерно в то же время, что и я, — подмечает. — Моего отца ввязали в кое-какие правовые склоки, потому что его считали одним из сторонников. Ну, а у меня было немного больше свободы для перемещений, чем обычно.

— Да? Могу я увидеть твою?

— Не раньше третьего свидания, — отвечает, повторяя несколько раз колючее движение языка в щеку.

— И когда же оно будет? — решаю подразнить в ответ.

Дафна вновь шокирует меня, мягко обнимая со спины.

— Продолжай развлекать меня, и, возможно, когда-нибудь это случится, Поттер, — обнадеживает. — В любом случае, спасибо, мне приятно знать, что оба этих психа мертвы.

— Только рад, — не упоминаю, что сделал все это не ради нее, но я уверен, что это подарок судьбы.

— Это было сложно?

— Дафна, — натягиваю рубашку обратно, — это всегда трудно. Особенно, когда ты рядом.

Она вновь возводит глаза к потолку.

— Я хочу спросить, трудно ли было его убить.

— Ничего особенного, — застегиваю пуговицы на рубашке. — Мне приходилось убивать и раньше, как ты можешь знать: Квиррелл, Тот-Кого... Но это был первый раз, когда я убил кого-то, не обороняясь, — задумываюсь. Никогда не заострял на этом внимания, но, видимо, стоит. — Я столько раз был на волосок от смерти, что у меня притупилось чувство опасности. Было ли трудно? Нет. Сделал ли бы я это снова? С большим удовольствием, если бы знал, что это необходимо. Сейчас проблема в законности.

Дафна кивает, но взгляд отводит.

— Понимаю.