Тень мракоборца (джен)

Has he lost his mind?

Can he see or is he blind?

Can he walk at all

Or if he moves will he fall?

Is he alive or dead?

Has he thoughts within his head

We'll just pass him there

Why should we even care?

Black Sabbath “Iron Man”

— ...Твои глаза, будто алмазы

Они блестят и режут вазы

Тебе лишь стоит улыбнуться,

И я мечтаю их коснуться...

— Проклятье, поверить не могу, что кто-то действительно бывает настолько бездарен, —покачал головой Гарри, шагая бок о бок с Дитрихом в сторону местного Колизея. Недостихи приятеля почему-то стойко напоминали ему об отце. Наверное, все дело в глазе из кристалла неизвестной структуры, которым, вполне вероятно, действительно можно резать хрусталь и стекло. По крайней мере, после падения на него в тяжелых латах, на сверкающем синевой «Грозном Глазе» не осталось и царапины.

— Зря, слышал бы ты наших придворных.

— Так ты действительно... — Сказать, что Гарри был разочарован, было бы серьезным преуменьшением. Пожалуй, искусство было одной из немногих вещей, которые он действительно считал важными, и то, что кто-то посмел столь кошмарно над ним надругаться, немного выводило его из себя. Как Моуди.

— Нет, конечно, просто мне хочется проверить, насколько хватит терпения у фрейлин.

— Зачем тебе это?

— Гарри, ты даже не представляешь, каково это, жить в огромном дворце, и чтоб с самого рождения тебя постоянно со всех сторон окружали шлюхи.

— Да... — мечтательно закатившиеся глаза и улыбка до ушей на совсем не детском лице показали, что какое-никакое представление наследник Древнейшего и Благороднейшего рода Поттеров все же имеет. Однажды он нашел в семейной библиотеке волшебную версию «Сказки о Белоснежке», и достаточно будет сказать, что в волшебном варианте фигурировало семеро гоблинов.

— Эй, ты еще мал для таких вещей!

— Я знаю, извини, просто не смог удержаться. Так ты ждешь, что у кого-то из фрейлин лопнет терпение, и она попытается «коснуться» уже твоих глаз?

— Ну, это — в идеале, а так, просто по мере возможностей поднимаю себе настроение. Ты бы видел, как они пытаются делать вид, будто в восторге от неподражаемого поэтического таланта младшего принца. Это даже лучше, чем использовать их по назначению, — поперхнувшись на последней фразе, Дитрих громко закашлялся. — О, сделай вид, будто последних моих слов ты не слышал.

— Как скажешь, — Гарри безразлично пожал плечами. В последнее время он начал здорово сомневаться, способно ли его удивить хоть что-то. — Кстати, ты труп, моя чуткая душа скальда требует размазать тебя по арене.

— В этот раз победа будет за мной, я придумал новую тактику, отработал несколько презабавнейших заклинаний, и вообще, старше тебя в два с лишним раза.

— Да-да, пытайся себя утешить. Меня зовут — Гарри Поттер, и никто, ни из смертных, ни из бессмертных не одолеет меня на мечах*, — задумавшись, Гарри рассеяно потер подбородок. — Может быть, отец на это способен, но он стар и болен.

— Разве стар? Ему, кажется, сорока нет.

— Война превращает людей в стариков задолго до того, как им исполнится хотя бы полсотни, а другим — не дает возможности состариться никогда, — преувеличенно тяжело вздохнув, Гарри с некоторым превосходством окинул приятеля взглядом. — Знаешь, в чем твоя проблема, Дитрих?

— В чем?

— Вы, Берны, чересчур много думаете. Когда ты стоишь на арене нужно не рассуждать, а драться. И многие остальные ваши проблемы тоже от этого, высокий интеллект нарушает гармонию лица.** Посмотри на моих предков, отца, что одного, что второго в молодости, или мать. Они были прекрасны. К сожалению, у родных родителей стать умными не было времени, сегодня, кстати, годовщина их смерти, а когда начал задумываться Моуди, это быстро испортило его внешность.

— Неужели ты их не оплакиваешь?

— Оглянись, Дитрих, это и есть мой способ отдать им должное, — привычно сбросив на руку щит, Гарри несколько раз крутнул между пальцев булавку, возвращая ее к размерам тренировочного каролинга. — А плакать придется тем, кто своими действиями привел их к гибели.

— Не сомневаюсь, — Дитрих неверяще покачал головой. Было в словах и тоне Поттера что-то такое, что заставляло поверить на слово, а его осанка и стойка, казалось, делали его значительно выше и старше. И почему-то в его голове всплыли мысли, будто кто-то из предков Гарри стоял здесь так же. И вполне возможно, говорил те же слова, а Моуди, как известно, всегда выполняют свои обещания.

— Гибель не минует никого из смертных. Так, что самое умное, что ты можешь сделать — постараться прожить красиво. Начали!

**

— Ахх... — закашлялся Дитрих, лежа на песке арены. Новая тактика оказалась ничуть не эффективнее предыдущей, и сейчас ему в горло упирался край норманнского щита Поттера. — Ты не мог бы в следующий раз помягче? Все-таки, ты сражаешься не с простолюдином, а членом королевской фамилии!

— Твой отец — такой же король, как наша Елизавета, — усмехнулся Гарри, убирая щит за спину. Склонившись над поверженным противником, он протянул ему руку. — Поднимайся, «прекрасный принц».

Справедливости ради стоит отметить, что особенной красотой фон Берн не отличался: да, у него был высокий рост, широкие плечи и узкие бедра, но внешность здорово портило простецкое лицо. Волосы цвета пожухлой соломы, приплюснутый нос картошкой, крупные губы и невыразительные серые глаза делали Дитриха... нет, не уродом, но его наружность была обликом обычного обывателя, пусть от него и несло за милю «породой».

— А чем тебе ваша Елизавета не нравится?

— Хорошая тетка, только я вот как-то привык, что король должен править. Даже не знаю, откуда у меня взялись такие глупые представления?

— Наверное, сказки на ночь, все эти кузнецы, которые становятся королями... — Дитрих понял, кого ему напоминает мальчишка.

— Маги, которые становятся королями...

— Воины, которые становятся королями...

— Иногда начинает казаться, будто в старину люди были просто помешаны на власти...

— ...И женщинах.

— И женщинах, мой друг, и женщинах...

— Хорошо, что некоторые вещи никогда не меняются.

— И не говори.

Умиротворение двух устремивших мечтательные взгляды к каменному небу подростков через какое-то время нарушил неистово гремящий городской колокол.

— Что, Моргана возьми, происходит? — Услышав восклицание Берна, Поттер не смог спрятать улыбку. И по линии Певереллов, его предков помнили даже через тысячи лет.

— Понятия не имею, давай за Хармвортом и его парнями, — кивнул Гарри на спешно засуетившихся гоблинов. — Наверняка от него все и узнаем.

Скоростная пробежка по туннелям за гремящими латами гоблинов не принесла спутникам ответов, на которые они надеялись: когда двое подбежали к посадочной станции, последняя тележка скрылась за углом, на прощание, сыпанув искрами.

— И что теперь?

Тяжело вздохнув, Гарри страдальчески склонил голову на бок.

— Ложись.

— Что? Понесешь меня, как мешок с картошкой?

— Для того, чтобы я летел с тобой на руках, тебе сначала придется изменить пол, — с сомнением оглядев приятеля, Гарри недоверчиво сморщился. — И то, вряд ли поможет, такие огромные волосатые бабищи с искаженными заумью лицами, меня определенно не привлекают.

— Прекрасно, — упав на плечо приятеля, Дитрих начал грустно рассматривать то и дело мелькающие перед лицом многочисленные ответвления тоннелей. — Всегда мечтал полетать на злой версии Питера Пэна.

Заметив, что начал соскальзывать с кожаного доспеха, Берн опасливо закричал.

— Ладно, ладно, чего ты так кипятишься, уже пошутить нельзя!

— Шутить — можно, Дитрих, но полеты — дело опасное, так что, ты там поосторожнее. Полеты, все-таки, дело опасное.

— Да понял уже.

* * *

Когда двое приземлились на центральной площади Нибгарда, там уже собралась целая армия. Кроме выстроившихся на самой площади воинов, на ступенях ратуши застыли вождь, старейшины и опирающийся на клюку Гриммболг.

— Воины, несчастья заглянуло в наши благословенные духами предков подземелья. Дозорный Ледяного Хребта доложил, — отвечая на вопросительный взгляд Поттера, Дитрих тихо шепнул "На границе с Австрией" — что орда троллей обнаружила пролом к нашим старым проходам, и сейчас приближается к нашему женскому городу. Наше будущее отныне в ваших руках, я лично поведу вас к победе. Бой обещает быть трудным, и возможно, вернутся из нас немногие, но каждый, вступивший в схватку за наших детей, покроет себя вечной славой...

— А трусы — преданы позору и будут съедены... — тихонько шепнул приятелю Гарри, уловив секундную паузу между ударами щитов и боевыми кличами. Странно, но в последнее время он за собой заметил, что подобные речи вдохновляют его все меньше, и меньше. Наверное, так и приходит старость. — Почему никто никогда не озвучивает все последствия?

— Потому что они и так очевидны.

— Нибелунги, готовьтесь к бою, каждая секунда промедления обернется потерей жизней.

Когда шумиха немного схлынула, и гоблины бросились заниматься своими делами, собираясь в дорогу, Гарри и Дитрих, рассекая толпу, вместе с командирами направились к вождю и старейшинам.

— Прошу прощения, господа, но не пригодится ли вам в таком деле мастер защиты?

— Или два. Конечно, если вы сумеете нас достаточно заинтересовать, — напомнил о себе Гарри, намекающе потирая большим пальцем, о средний и указательный.

— Вы — мои ученики, и я заявляю, что вы не готовы к бою!

— Знай свое место гоблин, оно в кузне. Мы — мастера меча, и не тебе нас учить воевать, — кто бы знал, как давно Гарри Поттер мечтал произнести эти слова. Полуслепой оружейник лишь раздосадовано сплюнул.

Осмотрев сначала Гриммболга, а затем двух добровольцев, одетый в серебристые латы карлик в короне недовольно дернул щекой и кивнул.

— Сочтемся.

_______________

* Для особенно недогадливых, это называется не «Марти Сью», а заносчивость.

** Портрет Дориана Грея, понятия не имею, когда Гарри умудрился его прочитать.