План Мародера (джен)

23 октября 1994

— Ты же знаешь, что тебе не обязательно идти на игру, если не хочешь? Мы с Роном не будем возражать, ведь так?

Гермиона взглянула поверх книги, которую читала, игнорируя овсянку, капающую с ложки обратно в тарелку. Она пристально посмотрела на Гарри напротив, тот избегал её взгляда, сосредоточившись на своём скудном завтраке. Он никогда не ел много в день матча, а этот был первым в сезоне, между Гриффиндором и Равенкло, несмотря на то что за окном была промозглая октябрьская погода.

Рон рядом с ним пялился в свою тарелку с несвойственным ему отвращением. Он дёрнулся, когда Гарри пнул его под столом и кивнул.

— Да, всё нормально, — согласился он поспешно.

— Конечно я приду на матч, — сказала Гермиона. — Я ни за что не пропущу первую игру Рона.

— Точно. Моя первая игра, — Рон побледнел. Он положил руку на живот. — Кажется что-то не так с этими сосисками.

— С сосисками всё в порядке, — Гарри закатил глаза и поставил стакан с тыквенным соком напротив Рона.

— Ты их не пробовал, — возразил Рон.

— Ты тоже.

Сосиски лежали на тарелке нетронутыми, так же как и бекон, жареный картофель и бобы.

— Съешь хотя бы тост, — сочувственно сказала Гермиона. — Тебе необходимо поесть.

Рон неохотно взял кусочек, намазал масло и начал его обгрызать.

— Я просто имел в виду, — сказал Гарри, возвращаясь к изначальной теме разговора, — что нас нисколько не расстроит, если ты займёшься тем, что приносит тебе радость.

Было очень мило со стороны Гарри предложить ей пропустить матч, но квиддич был важной составляющей их дружбы, несмотря на то, что она ненавидела смотреть игры, а особенно ненавидела смотреть, как Гарри летает, потому что с ним всегда что-то случалось. Она не могла перестать посещать матчи.

— Я хочу посмотреть, как вы играете в квиддич, — упрямо сказала она и поспешно добавила: — вы оба.

Не хватало ещё, чтобы все подумали, будто она следит только за Гарри.

Парни улыбнулись ей. Рон проглотил свой тост.

— Ты можешь читать книгу во время матча, правда же, Гарри?

Гарри кивнул.

— Что ты сейчас читаешь?

— «Теорию магической медитации» Фаррингтомена. Мне рекомендовала её профессор МакГонагалл. Она сказала, что ей она помогла, возможно, поможет и мне.

Её тренировки по анимагии тормозились, потому что она никак не могла выключить свой мозг. Рон добился большего успеха в достижении медитативного состояния, хотя до сих пор не мог вызывать осознанные сновидения, которые раскрыли бы его возможные формы.

— Я бы хотел почитать, когда ты закончишь, — сказал Гарри.

Рон вздохнул.

— Клянусь, если бы ты мог читать, сидя на метле, ты бы так и сделал.

Гарри пожал плечами, однако его щеки слегка покраснели от смущения.

— Я думаю, это правильно, — заявила Гермиона. И она на самом деле так думала, хоть Гарри и опережал её в учебе по некоторым предметам, а по другим шёл с ней вровень, не считая Зелий (и то, как подозревала Гермиона, это было из-за того, что Снейп просто не мог поставить Гарри оценку больше, чем Выше Ожидаемого)

— Конечно, думаешь, — мрачно отозвался Рон.

Гермиона недовольно зыркнула на него прежде, чем повернуться к Гарри.

— Сириус всё ещё собирается встретиться с профессором МакГонагалл? — спросила она тихо.

Гарри отрывисто кивнул.

— Он хотел поговорить с ней на этой неделе, но из-за всей этой суеты вокруг турнира, профессор МакГонагалл очень занята, и она в любом случае собиралась посовещаться с другими преподавателями. Поэтому, я думаю, они встретятся в следующую среду.

— Как ты думаешь, что произойдёт? — спросила Гермиона.

— Я не уверен, — несчастно признался Гарри, одёргивая рукава. — Это сложно, потому что, несмотря на то, что в плане практики я опережаю программу, большая часть теории в новинку для меня, хотя сейчас я уже стал лучше разбираться. Поэтому... — Он пожал плечами. — Сириус думает, они сделают более индивидуальный план обучения.

— Это отстой, приятель, — посочувствовал Рон.

— Нет, это замечательно, — сказала Гермиона, со смущением осознав, что в животе поселился червячок ревности, ведь она тоже была бы не против заниматься по индивидуальному плану. Она знала, что была умна, и в теории они были на одном уровне, но она не могла догнать Гарри по силе или по его практическим способностям.

— Я просто надеюсь, что останусь на четвёртом курсе.

Гермиона понимающе кивнула.

— Удивлена, что Сириус не предложил забрать тебя на домашнее обучение.

— Мы обсуждали это, но я не хочу покидать вас, так что... — признался Гарри и покраснел.

— Мы тоже не хотим, чтобы ты уезжал, — Рон положил руку ему на плечо. — Ты наш звёздный ловец.

Гермиона и Гарри посмотрели на него.

— Ну, не только потому что ты ловец, — отступил Рон.

Они рассмеялись.

— Кстати говоря, — Гарри толкнул Рона. — Нам пора в раздевалку, чтобы подготовиться к матчу.

— Точно, — лицо Рона вновь побледнело. — Матч.

— Скоро увидимся, — бодро сказала Гермиона.

— Принеси книгу, — велел Гарри, таща за собой Рона.

Гермиона встряхнула головой, и волосы рассыпались по плечам. Она рассеянно откинула их назад и вернулась к книге.

— «Теория активного сознания» Гезерингмея лучше, — на соседнее место скользнула Луна и взялась за остатки завтрака.

Гермиона подняла голову и, бросив строгий взгляд на третьекурсника, который уставился на Луну с плохо скрытым презрением, повернулась к подруге.

— С чего ты это взяла?

— Твоё сознание слишком занято для упражнений, которые рекомендует Фаррингтомен, — невозмутимо сказала Луна, с аппетитом поглощая огромную гору блинчиков, щедро политую сиропом. — Ты сойдёшь с ума, если попытаешься ни о чём не думать.

— Но разве это не главный смысл медитации? Достигнуть состояния чистого и спокойного разума?

— Для обычных людей, — Луна указала вилкой на Гермиону. — Но ты необычная. Чтобы чувствовать себя счастливой, твой разум должен быть занят. Ты не станешь счастливей, если будешь затыкать свой разум, а это значит, что он не даст тебе добиться того, что ты хочешь.

Гермиона вздохнула и закрыла книгу. Она чувствовала, что Луна права.

— Ты собираешься идти на матч?

Луна склонила голову, как будто прислушиваясь к чему-то.

— Нет, но ты собираешься.

— Собираюсь, — согласилась Гермиона, потому что она хороший друг, который пойдёт поддержать своих друзей, даже если ей разрешили этого не делать.

— А где Невилл? — лучезарно улыбнулась Луна.

— Он с Ханной на тренировочном свидании за завтраком, — объяснила Гермиона и скорчила рожицу.

На самом деле ей понравилась идея, когда Гарри рассказал об этом. Оригинальное предложение Тео о фальшивых свиданиях было прагматичным и полезным в плане обеспечения прикрытия Гарри, особенно после того, как все узнали о его сеансах у целителя разума, и его популярность от этого только выросла. А также Гермиона оценила некое практическое преимущество в этих свиданиях. Возможно, какая-то часть её была расстроена тем, что Гарри будет ходить на свидания с ней только в практических целях или чтобы избежать сталкеров, однако она не рассчитывала на большее. Свидание с Гарри — это всё же свидание с Гарри.

Но, к сожалению, Ханна и Сьюзан подслушали Эрни и Джастина, которые подслушали Терри и Майкла, которые подслушали Лизу и Падму, и уже к концу дня весь четвёртый курс знал об этом. Через день — вся школа. Мода на тренировочные свидания быстро всех захватила, кроме человека, для которого они изначально были придуманы — Гарри.

Ну и Гермионы.

Никто не предлагал ей сходить на тренировочное свидание, даже Гарри. Она старалась не слишком расстраиваться по этому поводу. Других девочек тоже не приглашали, напоминала она себе. Насколько она знала, Мораг и Лизу точно нет. И Гарри не был единственным смущающимся от всего этого: Рон игнорировал все намёки Лаванды, которые она делала ему (Гермиона ждала, что скоро та просто кинется на парня), и Драко избегал Панси, словно она была больна чумой.

— Это ведь уже их третье тренировочное свидание? — пропела Луна с невинным выражением, которое было насквозь фальшивым.

— Четвёртое, если считать прошлые выходные в Хогсмиде, — улыбнулась Гермиона.

Невилл и Ханна вдвоём пошли по магазинам, а Сьюзен в конце концов присоединилась к Гриффиндорскому трио и направилась с ними на встречу с Сириусом в школьном домике, где Добби приготовил им печенье и горячий шоколад.

— Как ты думаешь, они также будут называть это тренировкой, когда поженятся? — пошутила Луна.

Гермиона хихикнула.

— Возможно.

И это было так. Невилл и Ханна выглядели счастливыми, их семьи одобряли эти отношения. Она решила сменить тему.

— Итак, чем собираешься заняться сегодня?

— Эссе по Чарам, — сказала Луна радостно, заканчивая поглощать свои блинчики. — Я собираюсь провести день в библиотеке.

Это правильная тактика, так как вся школа соберётся на матче по квиддичу.

Гермиона посмотрела на часы и вздохнула.

— Я схожу с тобой и возьму книгу, которую ты посоветовала. Ты действительно думаешь, что результат будет отличаться?

— Я думаю, ты увидишь то, что тебе необходимо увидеть, когда тебе это нужно будет увидеть, — заявила Луна как ни в чем не бывало. — Но ведь книги не могут причинить вред?

Они проболтали всю дорогу до библиотеки. Книга оказалась тяжеленным фолиантом, Гермиона затолкала её в рюкзак под неусыпным взглядом мадам Пинс и, попрощавшись с Луной, побежала в башню за плащом.

Она быстро спустилась по лестнице из женской спальни и услышала плач, доносившийся из общежития третьего курса. Гермиона остановилась, раздираемая дилеммой: поспешить на матч или проверить не ранен и не пострадал ли кто. Сомневаясь, она всё же со вздохом легонько постучала в дверь.

Никто не отвечал, и Гермиона толкнула дверь и заглянула внутрь. В комнате было пусто, не считая Джинни, которая плакала на кровати, свернувшись калачиком.

— Джинни, — Гермиона поспешила к ней. — С тобой всё в порядке?

Джинни дёрнулась от прикосновения к плечу.

— Всё хорошо.

Гермиона обдумывала оставить ли её одну, но Джинни однозначно была не в порядке, и в Гермионе проснулось сочувствие. Она села рядом с девушкой, игнорируя её явное желание остаться одной.

— Что случилось?

— Ты не поймешь, — всхлипнула та, не поднимая глаз.

Гермиона подавила вздох.

— Думаю, ты должна была быть запасным игроком команды, и поэтому я подозреваю, что-то случилось?

Джинни провела рукой по лицу и кивнула.

— Что случилось? — Гермиона чувствовала, что бы это ни было, ей это не понравится.

— Ты будешь кричать на меня, как Анджелина, — засопела Джинни.

Гермиона молча ждала, пока та не заговорит.

— Это было глупо, — призналась она. — То есть я знаю, это было глупо, но Лидия и Джессика постоянно просили и...

— И? — неторопливо подталкивала Гермиона, хотя, по правде говоря, она понимала, куда приведёт рассказ Джинни.

— Я провела их в раздевалки, — выпалила Джинни, вытирая мокрые щёки рукой.

Конечно, это он и сделала.

— Они же разделены? Что они собирались там увидеть?

— Они работают по такому же принципу, как и лестница в башне, — фыркнула Джинни. — Мальчики не могут войти в женские раздевалки, но...

— Но девочки могут войти к мальчикам, — Гермиона тяжело вздохнула и потёрла кончик носа. — Ты тайком провела Лидию и Джессику в мужскую раздевалку.

— Мы ничего не успели увидеть, — пожаловалась Джинни. — Фред заметил, и Джордж выставил нас. Анджелина пришла в ярость, — она пыталась остановить рыдания.

«Естественно», — подумала Гермиона сухо. Она бы тоже пришла в ярость на месте Анджелины.

— Она сказала, что я отстранена от игры сегодня и… и… — Джинни снова заплакала. — Она сказала, что поговорит со мной позже о моём месте в команде. Она собирается меня исключить. Я это точно знаю!

Если Анджелина это сделает, Гермиона не будет винить её. Джинни проявила ужасающее неуважение по отношению к Гарри, а также к остальным мальчикам.

— Она даст тебе второй шанс, — успокоила она Джинни. — Ты совершила ошибку, но, если ты искренне попросишь прощение и не станешь делать этого вновь, всё будет хорошо.

По крайней мере Гермиона считала, что Анджелина успокоится. С другой стороны, если она заподозрит, что Джинни интересуется квиддичем, чтобы быть ближе к Гарри, она не даст ей второго шанса. Но могло быть и хуже: Джинни хотя бы не последовала примеру Ромильды Вейн и не обратилась к целителю разума, только чтобы найти нечто общее с Гарри (хотя после событий в Тайной комнате с василиском, с Джинни в главной роли, ей были необходимы эти сеансы, как считали многие, но только не она сама). И она была искренне увлечена квиддичем, не только из-за Гарри.

— Гарри меня ненавидит, — всхлипывала девушка.

Гермиона закатила глаза.

— Гарри не ненавидит тебя.

— Он даже ничего не сказал мне. Он меня избегает, — сердито заспорила Джинни.

— Ты и твои подружки постоянно преследуете его буквально везде!

— Мы не преследуем его! — она резко повернулась и уставилась на Гермиону.

— Джинни, ты только что пыталась проникнуть с подружками в раздевалку, чтобы шпионить за ним! Ты не можешь этого отрицать, — она подняла руку. — Помнишь наш разговор в конце прошлого года? Если ты хочешь быть для Гарри другом, ты должна вести себя как его друг, а не как какая-то… какая-то одержимая, которая даже не подозревает, что ему может не понравиться, если за ним будут подглядывать в раздевалке!

— Ты не понимаешь! — закричала Джинни, её глаза метали молнии. — У тебя нет с этим проблем. Ты учишься с ним в одном классе, и вы постоянно рядом!

— Ты преувеличиваешь и...

— И ты единственная, кого он, скорее всего, пригласит на тренировочное свидание, — девушка смахнула злые слезы. — Или на настоящее свидание. Это тебе любой скажет!

Сердце Гермионы пустилось вскачь. Что Джинни имеет в виду? Все знают, что ей нравится Гарри? И почему все — вымышленные все — так уверены, что Гарри пригласит её? Они думают, она ему нравится? Маленькая вспышка надежды зажглась прежде, чем она смогла остановить себя. Она снова безжалостно подавила её.

— Ну, если все так думают, — начала Гермиона официальным тоном, — то это только потому, что мы с Гарри друзья.

Джинни снова повернулась к ней и, скрестив руки на груди, упрямо выставила подбородок, и в этот момент она напоминала Рона.

— И я уверена, что стать для Гарри другом очень важно, — добавила Гермиона.

— Я ему друг!

— Неужели ты думаешь, что помочь Лидии и Джессике прокрасться в раздевалку, чтобы шпионить за Гарри, — это проявление дружбы?

— Лидия и Джессика попросили им помочь! Что я должна была сказать? Они мои друзья!

И было более, чем очевидно, что эти две девчонки на самом деле не были её друзьями. Гермиона сочувствовала Джинни.

— Можешь даже не начинать, — строго сказала Гермиона. — Настоящие друзья не просят о таких вещах. Кстати, где сейчас Лидия и Джессика? — Гермиона оглядела пустую комнату.

— На матче.

«Что и следовало доказать», — подумала Гермиона.

— Я собираюсь сейчас туда, пойдешь со мной?

Джинни недоверчиво покосилась на неё, поспешно соскочила с кровати и умчалась в ванную, хлопнув за собой дверью.

— Будем считать, что это значит нет, — сказала Гермиона в пустоту. Она накинула на себя плащ и направилась к полю.

Трибуны уже были заполнены людьми, и игра уже началась, когда Гермиона проложила себе путь к машущему ей Невиллу. Он потеснил Парвати, и Гермиона смогла сесть рядом. Она помахала Сириусу, который сидел около профессора МакГонагалл в учительской ложе, и тот помахал ей в ответ.

— Ты где была? — спросил Невилл, пытаясь согреть руки.

— Джинни, — Гермиона встряхнула головой. — Я расскажу тебе позже. Какой счёт?

— Шестьдесят-шестьдесят, — Невилл грустно скривился, махнув рукой на кольца, где Рон стоял на воротах. — Рон не смог поймать ни одного мяча, и это настоящая удача, что наши охотники настолько хороши, чтобы удерживать счет.

Он жестом показал на другой конец поля, где Гарри пытался отвлечь внимание охотников Равенкло, и неотступно следующую за ним Чжоу Чанг, ловца команды противника.

— Мы все надеемся, что в ближайшее время Гарри поймает снитч.

Гермиона сосредоточилась на игре. Охотники Гриффиндора были великолепны и имели преимущество во владении квоффлом. Фред и Джордж помогали защищать кольца; Гарри был вовлечён в игру, а не только занимался поиском снитча. Команда работала как единое целое, чтобы помочь Рону справиться со стрессом, как поняла Гермиона.

— Я думаю, если он поймает хоть один мяч, то станет увереннее и не пропустит все остальные, — пробормотал Невилл.

— Он поймает, — бодро заявила Лаванда, сидящая рядом с Парвати. — Он просто разогревается!

— Я уверена, что ты права, Лаванда, — согласилась Гермиона, потому что, даже несмотря на то, что Лаванда просто хотела с ним на свидание, Рон был её другом, и она готова была оказать ему любую поддержку.

— Чжоу продолжает преследовать Гарри, — пожаловалась Парвати.

— Наверное, они надеются, что это отвлечёт его, — сказала Лаванда авторитетно. — Такую тактику постоянно применяют «Холихедские Гарпии» против мужчин-игроков.

— Она очень миленькая, — признала Парвати.

Гермиона пыталась проигнорировать вспышку ревности. Гарри не интересовала Чжоу. Точно нет.

— Чжоу собирается на тренировочное свидание с Седриком Диггори, — сказал Невилл.

Все три девочки уставились на него.

— Что? — густо покраснел тот. — Так говорят в Хаффлпаффе.

— Невилл, тебе ли не знать — большую часть времени ты проводишь, практикуясь с хаффлпаффками, — Лаванда подмигнула ему. Улыбка её была дружелюбной и скорее подтрунивающей, нежели злобной, и Невилл не казался задетым.

Гарри резко бросился через всё поле, отвлекая внимание равенкловцев, тем самым позволив Кэти Белл забить очередной гол. Гриффиндор взорвался, ликуя. Гарри ненадолго остановился перед Роном, прежде чем полететь дальше.

Но вдруг что-то произошло, капитан сборной Равенкло Роджер Дэвис перехватил квоффл и помчался к кольцам.

Гермиона чувствовала, что её сердце выпрыгнет.

— Давай, Рон! — пробормотала она. — Давай! Ты сможешь.

Роджер мчался на ворота, отбивалы Равенкло отправили бладжеры в охотников Гриффиндора, распугав тех, а Чжоу преследовала Гарри...

Роджер бросил квоффл…

Рон кинулся ему навстречу!

Он пролетел мимо колец, вытянул длинные руки и...

Он поймал квоффл и кинул вниз, где его поймала Анджелина, которая что-то ему крикнула, но её голос потонул в шуме, который поднялся на трибунах, Гриффиндор вскочил, начал кричать и свистеть.

— Уизли — наш король! — ликовал Ли Джордан.

Кричалку подхватили остальные, и Гермиона присоединилась, так радуясь за Рона, что лицо начало болеть от улыбки.

После этого игра ускорила темп; Рон поймал больше голов, чем пропустил; Гриффиндорские охотники увеличивали счёт при каждом броске, удерживая лидерство.

— О Мерлин! — Невилл ухватился за Гермиону и указал на поле.

Гарри нырнул, он мчался прямо к земле на высокой скорости… Чжоу наступала на пятки и...

Снитч был у самой земли, летал между травинками, а потом резко взлетел.

— Поднимайся, поднимайся, поднимайся! — шептала Гермиона.

Гарри изменил направление, как будто услышал её, он поднялся выше и… вытянул руку… Чжоу была прямо позади него…

И он поймал снитч!

Гарри вытянул руку с ним, снитч трепетал в его сжатом кулаке, он поднялся на уровень колец, когда к нему подлетела команда, чтобы поздравить.

Гермиона обняла Невилла, прежде чем повернуться к полю и начать аплодировать вместе со всеми.

— Великолепно, — сказал Невилл. — Просто великолепно!

Игроки начали спускаться, и Гермиона, схватив Невилла, начала пробираться сквозь толпу, чтобы поскорее покинуть трибуны и очутиться на поле. К тому времени, как они добрались до команды, Гарри пожимал руку Чжоу, а близнецы подняли хохочущего от радости Рона на плечи в окружении всего Гриффиндора.

Гермиона была довольна, когда Гарри оставил Чжоу, как только заметил её. Она преодолела расстояние между ними и обняла его.

— Это было фантастически! — сказала она, смутно осознавая, что остальные оставили их, поздравляя Рона.

— Ты не читала книгу, — улыбнулся Гарри.

— Ты смотрел на меня? — спросила Гермиона, ослабив объятие, и взглянула на него.

Гарри кивнул, одной рукой поправляя очки.

— Возможно, немного.

Она счастливо улыбнулась ему. «Возможно, остальные были правы», — подумала она с надеждой. Возможно, она нравилась Гарри; возможно, он пригласит её на свидание. Если она хорошо знала его, а она его знала, то когда-нибудь он её пригласит. Гермиона умела быть терпеливой.

— Игра была слишком увлекательной, чтобы читать книгу, — запоздало ответила она, поняв, что Гарри ждёт ответа.

Он снова улыбнулся, немного застенчиво.

— Ты читала книгу на Чемпионате мира.

Гермиона пожала плечами и с облегчением вложила свою руку в его, с удивлением осознавая, что толпа вокруг всё ещё не беспокоила их.

— Ну, ты не играл на Чемпионате мира, — сказала она.

Он ответил ласковой улыбкой, которая светилась надеждой такой же, что зажглась и в ней.

Позади раздался кашель, они обернулись.

— Эй, у тебя остались объятия для меня? — Сириус усмехнулся ему, и Гарри бросил ей извиняющийся взгляд, прежде чем кинуться в его приглашающие объятия.

Гермиона не возражала, потому что в груди всё ещё горело пламя надежды, и в этот раз она не стала безжалостно его тушить.

o-O-o

28 Октября 1994

Кафе «Парижское» — это лучшее воспоминание Ремуса о Париже: столики на улице с видом на Эйфелеву башню, крепкий чёрный кофе и восхитительно вкусные пирожные. Ричард Боунс напротив него поедал другие миниатюрные пирожные, а Августа удовлетворенно вздохнула, проглотив третье. Ремус забавлялся, глядя на них. Он подставил лицо слабым солнечным лучам и поблагодарил погоду за прекрасный день. Было довольно тепло для конца октября, и впервые он был рад своей ликантропии: повышенная температура его тела сохраняла тепло в самый холод, тогда как его спутники были укутаны в маггловские твидовые пальто, тонкие шерстяные шарфы и кожаные перчатки.

— Париж намного красивее, чем я помню, — сказала Августа. — Мы с Джеральдом приезжали сюда в медовый месяц, а потом каждый год на годовщину. Я не была здесь с тех пор, как он умер. Нужно привезти сюда Невилла. Джеральд хотел бы показать ему местные достопримечательности.

— Я прожил здесь несколько лет, — пробормотал Ремус. Он тогда чувствовал себя изгоем, не способным найти работу в Англии, никто не скучал по нему на родине. «И это ничто, по сравнению с тем, что пережили Сириус и Гарри», — подумал он виновато. — Это красивый город.

— Теперь я чувствую себя неинтересным, — криво усмехнулся Ричард. — Обычно мы проводим каникулы в нашем доме в Испании, так что мы не часто выезжаем куда-нибудь ещё.

— Когда я вышла замуж, было очень модно путешествовать по Европе, — прокомментировала Августа и поморщилась, пригубив чай. — Не Гранд Тур, как прежде, но тенденции были.

— У меня скорее не было выбора, — мягко ответил Ремус. — Это была рабочая поездка и попытка найти себе место в маггловском мире.

— Так, я больше не такой неинтересный, — пошутил Ричард и ухмыльнулся. — Это самое захватывающее, что я делал за последние годы.

— Спасибо, Ремус, что позволил поехать с тобой, — добавила Августа.

На самом деле Ремус считал, что у него не было особого выбора. Он прекрасно помнил встречу альянса Поттеров с представителями древних и благородных родов, где Сириус раскрыл все карты о связи Гарри с родовой магией.

«— ...и теперь, после того как я обнаружил исследование своего деда об этом, мы думаем, что первоисточник, который он обнаружил, лучше всего объясняет, почему у Гарри такая власть над родовой магией: он самый могущественный маг своего поколения.

Сириус снова сел в кресло во главе стола в столовой Блэк Мэнора.

Послеобеденное чаепитие шло к концу, когда Сириус начал говорить.

Ремус сидел слева от Сириуса и подмечал тех, кто выглядел обеспокоенным, а кто воспринял новость хорошо. Все они приняли Непреложный обет не разглашать никому то, что происходило на этом собрании до тех пор, пока Сириус не разрешит, независимо от того, принесли ли они присягу роду Поттеров или нет.

Августа, стоявшая справа от Сириуса, резко кивнула:

— Итак, я думаю, могу сказать за всех, кто находится здесь, что мы можем понять твою скрытность в этом вопросе.

Дэниел Гринграсс прочистил горло. Перед ним на тарелке лежала наполовину съеденная и напрочь забытая булочка:

— Насколько силен Гарри?

— Так же, как Волдеморт, — просто заявил Сириус.

Некоторые из союзников вздрогнули при упоминании тёмного волшебника.

— Или Альбус, если вам больше нравится такое сравнение, — спокойно добавил он.

Дэниел наклонился вперёд.

— Каждый в этой комнате знает, что Волдеморт где-то поблизости в какой-то форме благодаря тебе, Сириус, и возвращению альянса Поттеров, — он кивнул в сторону Августы, констатируя её вклад в возрождение альянса. — Мы также знаем, что существует план, согласно которому вы с министром, Отделом тайн и ДМП пытаетесь разобраться с ним раз и навсегда, хотя мы и не знаем всех деталей. Одна из причин, почему я вступил в этот альянс, это помочь тебе создать политически сильный Визенгамот.

— И я, — добавил Альберт Голдстейн.

Каждый, находящийся за столом, кивнул.

— И я думаю, — продолжил Дэниел, — многие из нас сожалеют, что мы в последнее время позволяем Волдеморту вернуть силу, которая у него когда-то была, и набираться уверенности; мы сожалеем, что позволили его бывшим соратникам и сторонникам получить ту политическую силу, которая у них была.

— Я думаю, из-за этого мы все и присоединились к альянсу, — проворчала Гризельда Марчбэнкс. — Мы все сейчас чувствуем, что должны сделать хоть что-то, чтобы уничтожить этого ублюдка.

— Прошу заметить, — Дэниел волновался, его карие глаза сверкали с неожиданным энтузиазмом, — неважно, что мы собрались под знаменем Гарри, в этот раз мы не позволим ребёнку разбираться с Волдемортом одному.

— Я думаю, что Дэн хочет сказать, — сухо заметил Альберт, — мы все понимаем, почему ты не говорил о силе Гарри до этого, почему ты держал это в секрете так долго. Если все узнают о том, что Сами-Знаете-Кто продолжает своё существование, а также о реальной силе Гарри, для всех будет предельно очевидно, что твой мальчик и станет решением проблемы с Сами-Знаете-Кем.

Сириус серьёзно кивнул, и, хотя Ремус не видел никаких эмоций на его лице, он знал своего друга достаточно хорошо, чтобы понять какое облегчение принесли ему слова Альберта.

— Меня это беспокоит, — вздохнул он. — Честно говоря, это меня беспокоит, потому что связь Гарри с родовой магией начинает привлекать внимание, — он махнул в сторону Ричарда Боунс. — Не только вы, но также Бенджамин Нотт вежливо объяснил, почему Селвин и Уилкис заключили перемирие с родом Блэков.

— Было бы странно не заметить, когда тотемы появляются прямо на заседаниях Визенгамота, — заметил сухо Ричард.

— Согласна, — сказала Гризельда.

— Итак, Арктурус нашёл первоисточник, — Тибериус Огден с любопытством посмотрел на Сириуса. — Он знал о силе мальчика?

— Был один инцидент, который Отдел Тайн пометил как секретный, когда Гарри был… ну, в общем, очень юным, скажем так. — Сириус махнул рукой. — Гарри призвал родовую магию Блэков и Поттеров. Арктурус и Чарльз засвидетельствовали это.

— Я и забыл, что в Гарри течёт кровь Блэков, — прокомментировал Дэниел. — Его бабушка ведь была Блэк?

Сириус кивнул.

— Я одного не понимаю, — Карл Брэнстоун прочистил горло. — Если он настолько могуществен, почему сплетни из Хогвартса говорят о его, прости, Сириус, за мою прямоту, средней успеваемости?

— По правде говоря, Карл прав. Мы все ожидали, что Гарри будет могуществен, — сказал Джилиан Сапворти. — Однако слухи утверждают, что у него средняя успеваемость. Наверное, многие из нас думают, что тот случай, когда он встретился с Волдемортом, будучи малышом, скорее случайность, чем его реальная сила.

Сириус нахмурился.

— Есть несколько причин, но главная из них заключается в том, что после Хэллоуина восемьдесят первого Альбус установил ограничение на силу Гарри, потому что беспокоился о природе его шрама, который он получил от смертельного проклятия Волдеморта, — он поднял руку, успокаивая поднявшийся шепот возмущения: наложение ограничения осуждалось в обществе. — У Альбуса были свои причины для этого, и он извинился перед Гарри.

— Вы решили эту проблему и сняли ограничение? — спросил Дэниел.

— Да, — кивнул Сириус. — Большинство из вас уже в курсе, что мы с Гарри провели некоторое время в Долине Целителей в Штатах в начале лета.

— И не только ты получил лечение, как мы все считали, но и Гарри, — проницательно заключила Гризельда.

— Большую часть времени мы проводили за тренировками контроля магии Гарри, — признал Сириус.

— О чём только думал Альбус? — Элфиас Додж стукнул кулаком по столу. — Ограничить силу мальчика таким образом! Это немыслимо!

— А меня это не удивляет, — язвительно сказала Августа. — Альбус всегда считает, что всё знает лучше всех.

— Это также объясняет, почему моя дочь написала об изменениях в успеваемости Гарри, — прокомментировал Дэниел, потянувшись за салфеткой. — Я подозреваю, это из-за того, что его сила возросла?

— Её практическая составляющая, — согласился Сириус.

— А появление опекуна, который искренне о нём заботится, сделало всё остальное, — Августа похлопала Сириуса по руке. Тот ей улыбнулся.

— Также теперь он больше понимает о своей ответственности и наследии.

Ремус знал, он пытался отклониться от темы прежних опекунов Гарри, и о том, что они не заботились о нём. Но на некоторых из собравшихся это не подействовало; Дэниел поднял на него цепкий взгляд.

— Хотя мне претит идея обсуждать то, что мы позволим Гарри самому расправляться с Сами-Знаете-Кем, — тихо заговорил Джозеф Смит. — У меня вопрос, верим ли мы в первоисточник Арктуруса о происхождении, и если да, то сможет ли Гарри противостоять Сами-Знает-Кому с помощью родовой магии?

— Хороший вопрос, — Альберт потянулся за чаем.

Ремус прочистил горло до того, как Сириус успел ответить.

— Позвольте мне ответить на первый вопрос, всё-таки я участвовал в этом исследовании.

Все повернулись к нему.

— Когда мы поняли, что у Гарри особые отношения с родовыми тотемами, мы с Берти и Минервой МакГонагалл, с разрешения Сириуса и Гарри, начали в этом разбираться, — объяснил Ремус. — Существует масса первоисточников родовой магии, сходных в двух ключевых моментах: первое, Мерлин был каким-то образом вовлечён в создание родовой магии, и второе, родовая магия была создана для защиты нашего мира.

— А первоисточник Арктуруса? — с воодушевлением подтолкнул Ричард.

— Одна из многих, и что стало наиболее очевидно для нас, так это то, что истина давным давно забыта, — подвёл итог Ремус. — Как бы то ни было, первоисточник Арктуруса в отличие от других объясняет, почему ваши родовые тотемы ответили на призыв Гарри во время клятвы альянса. Но вполне возможно, клятва сама по себе тоже могла вызвать подобный эффект.

— Хм, — Ричард нахмурился. — Я не подумал об этом.

— Это хорошая версия, — Дэниел качнул чайной чашкой. — Я чувствовал, как моя родовая магия дёргается во время принесения первой клятвы альянса Поттеров, однако на сентябрьском заседании, когда я сам давал клятву, родовая магия… переместилась.

— Уизли ведь тоже в альянсе с родом Поттеров? — спросил Альберт. — Если это просто вопрос клятвы, было бы естественно, если бы их тотем откликнулся?

— Но у них неофициальный альянс с Поттерами, — заметил Джозеф. — Не как у нас.

Он обвёл рукой стол, охватывая всех собравшихся представителей древних и благородных родов альянса.

— Вы предполагаете, что необходимо соглашение между изначальными тридцатью семьями, скрепленное магией, которую вызовет могущественный волшебник внутри коллектива? — возразил Ричард. — Потому что это никогда не произойдет.

— Не в этой жизни, — безраздельно поддержал Карл. — Пятерых из тех семей уже не существует.

— А такие как Венлок никогда не дадут согласие на это! — заметила Гризельда.

Ремус обменялся недоуменными взглядами с Сириусом, в то время как остальная часть сидящих за столом принялась за жаркие дебаты. Недоумение переросло в веселье, когда Гризельда начала стучать ложкой по руке Альберта, отстаивая свою точку зрения.

Сириус переменил позу и прокашлялся. Этого было достаточно, чтобы воцарилась тишина.

— Что ж, я думаю, наш спор является прямым доказательством достоверности ответа Ремуса на первый вопрос о правдивости первоисточника, и мы можем кратко охарактеризовать его как «мы не знаем», — сухо сказал он.

Послышались смешки, все признавали этот факт.

— Сириус, призывал ли Гарри нашу родовую магию вне заседания Визенгамота? — спросил Дэниел.

— Он вызвал магию Лонгботтомов, чтобы спасти Невилла от проклятия на Чемпионате мира, — признался Сириус. Он протянул руки в направлении нетерпеливых лиц. — Но опять-таки, Невилл поклялся своей магией в верности Гарри. Мы не знаем, имеет ли отношение этот факт к первоисточнику или нет.

— Что говорит мальчик? — спросил Тибериус с характерной прямотой.

Ремус видел по напряжению на лице, Сириус колеблется, говорить правду или нет.

— Гарри сказал, что призвал нашу родовую магию, чтобы защитить Невилла, а медведь Лонгботтомов просто его уже ждал. — Сириус тяжело вздохнул и потянулся к остывшему кофе. — Он просто знал, что мог сделать это.

— А что он говорит о призыве остальной магии? — наседал Тибериус.

Сириус сменил позу.

— Он чувствует, что может призвать её всю в достаточно сложной ситуации, но это должно быть очень, очень плохая ситуация, — он поджал губы. — Он также думает, что тогда ему придётся заплатить за это своей жизнью и магией. Он может не пережить подобное.

Это всех отрезвило.

— И это ответ на второй вопрос, — тихо пробормотал Альберт.

— Но это можно использовать, чтобы остановить Сами-Знаете-Кого, — Карл со вздохом глянул на Сириуса. — Прости, Сириус, я не предлагаю просить его об этом.

— Хорошо, потому что это случится только через мой труп, — рявкнул Сириус.

— Я не виню тебя, Сириус, и после столь неосторожного замечания, мне понятно, почему ты хотел сохранить это в тайне, — сказала Гризельда, сверля взглядом Карла.

Тот поднял руки вверх.

— Для справки, я не считаю, что просить четырнадцатилетнего подростка принести себя в жертву — является ответом на то, как нам избавиться от Волдеморта. Я согласен с Дэниелом, наше равнодушие в прошлом постыдно, и одна из причин, почему я присоединился к альянсу, это моё желание внести свою лепту в дело борьбы с Сами-Знаете-Кем.

— Если уж на то пошло, я не думаю, что дальнейшее исследование поможет в вопросе с родовой магией, — Тибериус резко стукнул кулаком по столу, подчеркивая свои слова. — Я склонен прислушаться к мнению мальчика, что он может и что не может; о цене, которую должен заплатить.

Сириус кинул взгляд на Ремуса.

— К сожалению, мы согласны с тобой, — вздохнул Ремус.

— Я думаю, все мы знаем, — Дэниел обвёл всех присутствующих рукой, — что есть ещё много, о чём ты не можешь с нами поделиться об официальном плане помимо политической части, но я полагаю, существуют другие способы борьбы с Волдемортом?

— Да, — быстро ответил Сириус.

— Таким образом, мы знаем, что произойдет с родовой магией и знаем, что это скорее всего не выход, — чётко подвёл итоги Альберт. — Мы также уверены, что ты предпринимаешь другие меры. Можем ли мы чем-нибудь помочь тебе, помимо политической поддержки? Мне кажется, я делаю недостаточно.

— Аналогично, — сказал Ричард. — Наши семьи были выбраны самим Мерлином для защиты магического мира… Я не уверен, что мы можем просто сидеть и играть в политику, этого недостаточно.

— Я тоже так думаю, — вздохнул Дэниел.

— Я уже стар, — прямо заявил Элфиас. — Но здесь я солидарен.

Повсюду послышался согласный гул.

— Знаете, я сделал выговор Джереми за его выходку с присягой, но, возможно, нам самим стоит принести клятву, — сказал Карл.

— Я думаю, это не обязательно, — Сириус поднял обе руки. — Правда, для нас честь принять клятву ваших наследников, но мы бы никогда не стали просить вас об этом. Приятно, что вы так считаете, но на самом деле нам нужнее политическая поддержка.

— В силу возраста, боюсь, это единственное, что вы можете получить от меня, — заметила Гризельда. — Сейчас на дуэли я не продержусь долго.

— И ещё проблема в том, что достаточно большое количество людей знает слишком много, — вздохнул Сириус. — Я ненавижу хранить секреты от соратников и друзей, но...

— Это необходимость или скорее сохранение баланса между избытком информации и её недостатком, особенно если учесть злого колдуна, досаждающего твоему сыну, — Дэниел закончил резким кивком. — Мы понимаем.

Ремус вспомнил, что он присутствовал на суде лже-Трэверса.

— Возможно, существует компромисс? — Дэниел обвёл стол рукой. — Ты можешь дать нам больше свободы действий в политическом плане? Венлок создаёт свою оппозицию; тут мы можем помочь.

— Чёрт возьми, да, мы можем! — заметила Гризельда, её глаза светились весельем.

— А ещё мы можем помочь в редактировании и принятии законов, — сказал Леонард Эббот громко, перекрикивая поднявшийся гул одобрения. — Ты останешься лидером и командующим, но позволь нам выполнять другую мелкую работу.

— Согласна, — Августа повернулась к Сириусу. — И ты должен позволить нам помочь в исследовании. Тебе не обязательно раскрывать для чего тебе необходимо это, но мы можем просто искать информацию без всяких объяснений.

— Я готов, — сказал Ричард.

— Любая помощь, необходимая для защиты Гарри… — предложил Карл. — Тебе нужно только попросить.

Все повернулись в сторону главы стола.

— Сириус, что ты скажешь? — ухмыльнулась Августа. — Ты позволишь нам помочь?

Лицо Сириуса выражало уверенность пополам с мародёрской ухмылкой (Ремус знал, его друг уже составляет план, какую выгоду можно извлечь из работы с древними и благородными родами, предлагающими дополнительную и безоговорочную помощь, так, как учил его Арктурус).

— Как я могу отказать?

Таким образом, Сириус не отказал, и вот почему спустя месяц Ремус оказался в Париже в компании Ричарда и Августы, выслеживая Люмьера, источник Олливандера, о котором говорилось в воспоминании Арктуруса. У них получилось договориться о встрече, хотя торговец редким антиквариатом, которого нашёл Ремус, настоял на том, чтобы иметь дело с главой рода, а не с простым управляющим. Не удивительно, что из-за Турнира Трёх Волшебников Сириус отказался покидать Англию даже на пару дней. Ремус с Сириусом объяснили Ричарду и Августе, что в документе Люмьера, который они искали, Дары Смерти представляются потенциальным способом уничтожения Волдеморта, но там не упоминается их местонахождение.

Ремус посмотрел на время.

— Нам пора в «Магия-Плаза».

Ричард вздохнул, но послушно допил свой кофе. Августа отставила недопитый чай — как знак того, что он ей не понравился.

Вход в «Магия-Плаза» был недалеко от кафе. Небольшой бар обеспечивал прикрытие, так же как Дырявый Котёл скрывал вход на Косую Аллею. Торговец, Арман Феври, жил прямо за баром в вымощенном булыжником переулке, который они легко нашли. Ремус нажал на звонок возле непримечательной двери с именной табличкой.

Им открыла пышногрудая полная женщина с красными щеками, непослушными светлыми волосами и в большом белом переднике.

— Да? — грубо спросила она по-французски.

— Добрый день, мадам, — бегло ответил Ремус на том же языке. — Мадам Лонгботтом и лорд Боунс прибыли, чтобы встретиться с месье Феври, как было оговорено.

Домработница фыркнула.

— Сюда, — она указала им на маленькую гостиную, располагающуюся напротив входа, даже не предложив им напитков и не приняв верхней одежды.

Августа подняла брови, удивившись отсутствию манер, и сняла перчатки и шарф.

— Она напомнила мне няню, которую Амелия столкнула в пруд, когда мы были детьми, — доверительно сказал Ричард и подмигнул.

Ремус сдержал смешок.

— Спорим, месье Феври заставит нас ждать его здесь? — спросил Ричард, снимая пальто и вешая его на подлокотник своего кресла.

— Моя мать не могла воспитать дурочку, Ричард, — парировала Августа, поправляя свою длинную юбку, и присела.

— Как и моя, — иронично сказал Ремус, когда Ричард повернулся к нему с хитрым выражением лица.

Ричард надулся.

— С вами не интересно! — он махнул на Ремуса. — Ты был хулиганом в молодости, можешь рассказать несколько интересных историй?

Ремус ухмыльнулся в ответ и начал рассказывать, как однажды мародёры превратили класс по ЗОТИ в тропические джунгли на четвёртом курсе. А потом плавно перешёл к другому рассказу о том, как они разыграли профессоров на праздничном пиру после пятого курса, когда появился Феври.

Вошёл высокий худой мужчина, казалось, будто лёгкий порыв ветра мог унести его в небо. Лысина сияла белизной, как и остальная часть лица. Чёрные глаза с нависшими веками ничего не выражали.

— Прошу прощения, что заставил вас ждать, — начал Феври, и поцеловал Августе руку.

— Надеюсь, ожидание того стоило, — сказала Августа на безупречном французском. — Я мадам Лонгботтом, регент рода Лонгботтом. — Она указала на Ричарда. — Это лорд Боунс, глава рода Боунс, — Феври пожал ему руку. — Мы приехали представлять интересы лорда Блэк. Вы уже переписывались с Ремусом Люпином, его управляющим.

— С оборотнем, да, — Феври игнорировал Ремуса, как что-то неважное, даже не смотря в его сторону.

Августа рассердилась, и Ремус немного покачал головой. Не стоило из-за этого расстраиваться. Возможно, во Франции были лучшие условия работы для оборотней, но здесь по-прежнему существовала дискриминация к ним.

— Думаю, мы можем говорить на английском, лорд Боунс не силен во французском, — сказала Августа, когда Феври присел на неудобное кресло напротив.

Ремус и Ричард вернулись на свои места.

— Конечно, — сказал Феври на английском с сильным акцентом. — Прошу прощения, лорд Боунс.

— Ничего страшного, — мягко ответил Ричард. — Может, сразу перейдем к делу?

— Вы говорили, у вас есть информация об одном документе, который интересует лорда Блэка.

Феври самодовольно улыбнулся и сцепил руки вместе.

— Рукопись Люмьера — очень редкий документ. Прошло много лет с тех пор, как о нём спрашивали в последний раз.

— Лорд Блэк интересуются редкими вещами, — ответила Августа.

Феври наклонил голову.

— Не надо считать меня идиотом, мадам, я прекрасно осведомлен, почему лорд Блэк интересуется данной рукописью, — он снова улыбнулся. — Его воспитанник является последним из Певереллов, не так ли?

— Значит, вам не нужно объяснять, почему лорд Блэк хотел бы хранить этот документ в семейном сейфе лорда Поттера, — Августа сухо улыбнулась в ответ.

— И, возможно, для изучения секретов Даров смерти, n'est pas? (фр. «так») — продолжил Феври, не переставая улыбаться, несмотря на отсутствие реакции Августы.

Ричард фыркнул.

— Я абсолютно уверен, что Сириус в курсе, что нет никакого смысла изучать тайны Даров, пока не узнаешь их местонахождение, — он ухмыльнулся Феври. — Я не думаю, что у вас есть подсказки, где их искать? В конце концов, это очень редкие реликвии.

Феври продолжал просто улыбаться.

— Я подозреваю, лорд Блэк знает больше, чем вы думаете.

— Я уверен, так и есть, — счастливо улыбнулся Ричард. — Однако то, для чего ему нужен этот документ, не относится к теме нашей дискуссии; у вас или есть информация для нас, или нет. Если есть, мы вам заплатим справедливо оговоренную цену; если нет, значит мы тратим своё и ваше время.

Ремус впервые услышал неподдельные стальные нотки в голосе Ричарда. Августа послала тому одобрительный взгляд.

— Что ж, хорошо, — сдался Феври. — Существуют только три известные копии работы Люмьера. Оригинал хранится во французском министерстве магии в архиве, после конфискации у короля во время революции. — Он слегка пожал плечами. — Его нелегко будет найти, учитывая состояние архивов.

— Другие копии? — нетерпеливо подтолкнула Августа.

— Вторая копия — дубликат оригинала — хранится у потомка Люмьера, Вивьен Верте, — Феври эмоционально махнул рукой. — Вивьен наполовину вейла. Она живёт в защищенном анклаве в Эльзасе. Она никому не разрешала взглянуть на документ уже более пятидесяти лет.

Значит, что для этого им нужна была вейла. Ремус попытался припомнить хоть одну знакомую вейлу, которой можно поручить это задание, но ни одной не вспомнил.

— Последняя копия — это перевод оригинала с латыни на итальянский, он находится у итальянского производителя палочек Кавьетти. Он пытался продать мне её несколько лет назад, но мы не сошлись в цене, — длинные пальцы Феври стучали по подлокотнику кресла.

Ричард и Ремус обменялись взглядами.

— Вы можете предоставить доказательства подлинности документа Кавьетти? — спросил Ричард.

— Кто-нибудь из вас владеет итальянским? — Феври фыркнул.

Ремус владел, но он не собирался говорить об этом Феври. Он покачал головой вместе с Ричардом и Августой.

— У меня есть воспоминания о нашей последней встрече в Риме, когда он показывал мне документ. Я не уверен, стоит ли вам его показывать, раз вы не владеете языком.

— Есть ли там момент, когда показывают документ? — спросил Ремус. — Итальянский близок к латыни: мы сможем понять письменную версию, чтобы принять решение.

Долгое время казалось, что Феври собирается проигнорировать вопрос Ремуса, пока Ричард не взглянул на него, и тот наконец кивнул.

— Тогда показывайте воспоминание, — Ричард махнул рукой.

— Одобряю, — согласилась Августа.

Торговец задумчиво посмотрел на них и поднялся. Доставили омут памяти, и они все склонились над ним.

Воспоминание началось с того, как Кавьетти лично приветствует Феври в дверях своей лавки. Мастер волшебных палочек оказался невысоким, тучным мужчиной с чёрными зачёсанными назад волосами и маленькими подкрученными усиками. На нём была простая однотонная мантия. Когда он вёл Феври через лавку, Ремус заметил на удивление минималистическую обстановку: только небольшой кассовый аппарат, зона ожидания для посетителей и комната, где оценивалась совместимость покупателя с палочкой. Задняя комната была так же аккуратно обставлена: большой рабочий стол стоял в центре кабинета, все стены были покрыты полками и ящичками с ингредиентами. Дверь сбоку вела на склад, где, как предположил Ремус, хранились палочки.

На письменном столе лежала рукопись в рамке, накрытая тканью. Кавьетти остановился напротив.

— Вот она, — сказал Кавьетти на итальянском.

— Позвольте мне взглянуть, — кивнул Феври из воспоминаний.

Кавьетти откинул ткань.

Ремус жадно разглядывал рукопись. Печать внизу казалась подлинной...

— Это ведь очень умно, не правда ли? — сказал Феври. — Достаточно перевода оригинала для достоверности, но недостаточно, чтобы узнать секреты, содержащиеся в нём. Говорят, Альберт Люмьер поступил мудро, создав эту обманку, чтобы отвлечь внимание от оригинальной рукописи своего предка.

— Сколько? — спросил Кавьетти.

Воспоминание закончилось, и Ремус вернулся обратно в реальный мир. Он сохранил безэмоциональное выражение лица, но поймав взгляд Ричарда, тут же покачал головой.

— Я предлагаю назначить мне аванс и разрешить сделать первоначальное предложение Кавьетти, — объявил Феври. — Уверен, я смогу договориться с ним на выгодных для лорда Блэка условиях.

— Боюсь, подобные решения должны быть обсуждены с лордом Блэком, — улыбнулся Ричард.

— Безусловно, — сказала Августа.

— Оплата по договорённости, — Ремус извлёк из кармана кошелёк.

— Очень хорошо, — Феври выдернул конверт из его рук. — Я не советовал бы слишком долго раздумывать над моим предложением.

— Мы примем это к сведению, — сухо ответила Августа.

Их быстро проводили наружу, и они некоторое время провели перед домом, надевая пальто, перчатки и шарфы.

Августа только тяжело вздохнула от проявленной грубости, ведь им даже не позволили одеться, а сразу указали на дверь. Она провела их в обратно в бар, заказала огневиски и прошла в заднюю кабинку.

Ремус установил чары конфиденциальности, прежде чем поднять стакан в молчаливом тосте и опрокинуть его.

— Что ж, можно сказать, что мы не зря потратили время.

— Можно сказать? — спросила Августа, выпивая свой напиток. — Я имеею в виду, это явно была пустая трата времени.

— Нет, кое-что было полезным. Он заслужил свою плату, — не согласился Ремус.

— Я согласен с Августой, — сказал Ричард, смакуя огневиски. — Что полезного?

— Он подтвердил наши сведения по поводу оригинала, — сказал Ремус. — Берти отследил возможное местоположение оригинальной рукописи до французского Министерства и уже отправил запрос своему коллеге, чтобы на неё посмотреть. Сейчас он ожидает ответа.

— Что может занять вечность, — сказала Августа.

— Вот именно, — сказал Ремус. — Но Феври подтвердил, что оригинал во французском Министерстве...

— Подтвердил, что расследование Берти на верном пути, — сказал Ричард с улыбкой. — И я полагаю, что вторая полезная информация — это Вивьен Верте?

— Да, — кивнул Ремус. — Минерва предложила отследить семью Люмьера; ей удалось найти генеалогическую книгу, где Вивьен указывается как единственный живой потомок, — он вздохнул. — Но мы не могли найти её...

— До сегодняшнего дня, — заключил Ричард.

— Я не надеюсь, что кто-то из вас знает надёжную вейлу, которую мы могли бы попросить об услуге? — с надеждой спросил Ремус.

— Боюсь я не знакома ни с одной вейлой, — сказала Августа. — Я помню, что Дорея несколько лет поддерживала переписку с Маргарет Лимоне. По-моему, они были как-то связаны через мать Дореи. Минерва должна знать лучше.

— Я спрошу её, — ответил Ремус.

— Что насчёт экземпляра Кавьетти? — спросил Ричард, любопытство светилось на его лице. — Ты слишком быстро сказал нет.

— В воспоминании Феври подтвердил, что перевод не завершён, — просто сказал Ремус.

— Ты говоришь по-итальянски! — ликуя, сказал Ричард.

— Достаточно, — ответил Ремус. — На самам деле, как только выучишь латынь, довольно-таки легко усвоить любой из романских языков.

— Возможно, для тебя, — засмеялся Ричард.

— Таким образом, документ Кавьетти бесполезен? — Августа резко кивнула. — Как я и думала.

— Полагаю, это может быть тот экземпляр, о котором слышал Арктурус, — сказал Ремус. — Мне нужно пересмотреть воспоминание об этом; возможно, мне удастся перевести больше. Конечно, из того, что я смог понять, на первый взгляд это и есть источник Арктуруса.

— Значит, это не было пустой тратой времени, — сказал Ричард и поднял свой стакан. — Что ты собираешься делать с Феври?

— Он тот ещё фрукт, не правда ли? — пробормотал Ремус.

— Грубый и не заслуживающий доверия, — хлёстко заметила Августа. — Ты же не всерьёз раздумываешь о сотрудничестве с ним?

— Назначив гонорар и доверив ему сделку с Кавьетти, мы получим гарантии, что он будет держать молчание и не станет рассказывать об этом сторонникам Волдеморта, — сказал Ремус. — Более того, Сириус, возможно, захочет получить экземпляр Кавьетти, просто чтобы никто другой не смог его купить.

— Хороший аргумент, — Ричард отпил свой напиток. — Может, вернёмся в апартаменты?

— Отличный план, — ответил Ремус. Все трое остановились в апартаментах рода Блэков неподалёку от Нотр-Дам.

Они собрали свои вещи, и Ремус развеял чары конфиденциальности.

Только отойдя от кабинки, Ремус учуял аромат духов и замер. Он стремительно развернулся в сторону запаха.

Ему улыбалась Коллетт Паньер. Рыжеватые белокурые волосы были заплетены во французскую косу. На лице с тонкими чертами и россыпью веснушек виднелись небольшие шрамы от ликантропии. Её голубо-зелёные глаза весело смотрели на него.

— Коллетт!

— Bonjour, Ремус, мой друг! — Коллетт бросилась вперёд и обняла его, целуя в обе щеки с французской чувственностью, затем отодвинулась, чтобы рассмотреть его как следует.

Коллетт была единственным светлым лучом в его шпионских буднях; если кто-либо когда-либо и приблизился к тому, чтобы убедить Ремуса в плюсах вступления в настоящую стаю, то это была Коллетт.

Коллетт было пятнадцать, когда она потерялась в тёмном лесу по дороге домой в полнолуние и её укусил оборотень. Мать обучала её дома, она решила, что дочь будет иметь все преимущества, независимо от ликантропии, а оборотень, укусивший её, принёс свои извинения и научил Коллетт, как справиться с новым состоянием, и также представил своей стае. Они с Ремусом были случайными любовниками в молодости, хоть и понимали, что ни к чему это не приведёт.

Ремус смотрел на неё, не отрываясь.

Августа деликатно прокашлялась.

— Простите меня, — сказал Ремус и поспешно представил Коллетт Августе и Ричарду.

Коллетт обняла Ремуса.

— Вы простите меня, если я выкраду у вас Ремуса на несколько часов? Нам о многом нужно поговорить! Мои братья очень хотят вновь увидеть тебя.

И этого было достаточно, чтобы в животе у Ремуса завязался узел, потому что братья Коллетт были частью той стаи, с которой она убежала.

Ричард достаточно знал Ремуса, чтобы заметить его обеспокоенный взгляд.

— Ремус?

Тот перевёл дыхание. Если стая хочет поговорить с ним, ему стоит как минимум выслушать то, что они хотят сказать.

— Увидимся в апартаментах за ужином.

— Если ты уверен, — настаивала Августа.

Ремус кивнул.

Августа тяжело посмотрела на Коллетт.

— Мы будем ждать, и я надеюсь увидеть его в том же идеальном состоянии, что и сейчас, иначе вас ждут неприятности.

Коллетт наклонила голову. Ричард и Августа попрощались и ушли.

Ремус почувствовал, как Коллетт сжала его руку.

— У тебя хорошие друзья, — сказала она со вздохом. — Как всегда.

— Надеюсь, я всё ещё могу причислять тебя к ним, — сказал Ремус напрямик.

Она улыбнулась и кивнула.

— Ты в безопасности, Ремус. Я обещаю.

Он понимал, что это было единственное заверение, которое он мог получить. Он пошёл с ней под руку в сторону бара, к аппарационной площадке.

Всё окружение кричало: «Только для своих», но Ремус отставил в сторону свою неуверенность и зашёл внутрь следом за Коллетт. Тёмный интерьер был скорее уютным, чем устрашающим. С одной стороны комнаты находилась длинная деревянная барная стойка вся в царапинах, прямо за ней — целая батарея алкогольных напитков и старомодная кофемашина. Двое старых волшебников играли в домино скрюченными от старости пальцами, попивая огневиски. Другая сторона комнаты была заполнена деревянными столиками с липкими поверхностями, старыми и не подходящими друг другу стульями, которые стояли в беспорядке вокруг пустых столов.

Коллетт усмехнулась и потянула его в заднюю комнату. Небольшое пространство было заполнено карточным столиком и разномастными стульями. За столиком уже сидели пятеро мужчин и одна женщина.

Ремус моментально узнал одного из мужчин.

— Томас?!

Болгарский аврор встал и пожал ему руку.

— Позволь мне представить Грегора, он альфа моей стаи.

«Вожак стаи славянских оборотней», — определил Ремус и пожал ему руку, стараясь казаться невозмутимым, в то время как его сердце пустилось вскачь.

Грегор взял на себя руководство, а Томас отступил назад.

— Джованни Липпотт, — он указал рукой на шатена рядом с собой.

Джованни стал вожаком итальянской стаи, ещё когда Ремус не родился. Тот был очень польщён, пожимая ему руку.

— Отто Кляйн, — Грегор продолжил представлять сидящих за столом.

Альфа германской стаи, понял Ремус, светловолосый ариец склонил голову в знак уважения, но не протянул руки.

— И вы уже знакомы с Робертом Мартин, — Грегор показал на мужчину, обнявшего Коллетт. — И Шан Келли.

«Должно быть, Роберт стал вожаком французской стаи», — размышлял Ремус, чувствуя близость между ним и Коллетт. Он нечасто общался с Робертом, пока был в их стае, но Ремус помнил его, как справедливого и умного волшебника, который был рыбаком до обращения.

У Шан были тёмные волосы, сияющие голубые глаза и ехидная улыбка. Она была членом стаи Фенрира, которая в большинстве своём находилась в Англии, но не очень его жаловала. Они были в неком роде друзьями, когда Ремус начал шпионить, но поссорились из-за отказа Ремуса свергнуть Фенрира и занять его место вожака.

— Пожалуйста, присаживайтесь, — предложил Грегор.

Ремус снял пальто и сел. Он мог признаться себе, что был на нервах. Его очень ловко привели на встречу с главами европейских оборотней. Это была та встреча, о которой мечтал Альбус ещё в первую войну, и которая никогда не случится, как с горечью говорил Ремус, — он не был столь значим, чтобы привлечь внимание лидеров стай. Откровенно говоря, учитывая его шпионскую деятельность, он считал, что это было даже к лучшему.

— Приносим извинения за эту спонтанность встречи, но когда мы получили известия, что вы находитесь во Франции, то подумали, что будет разумно действовать, попросив прощения за отсутствие предварительного приглашения, — объяснил Грегор.

— Признаю, вы меня заинтриговали, — вежливо ответил Ремус.

Коллетт усмехнулась и выскользнула из объятий Роберта.

— Позвольте предложить вам напитки. Горячий шоколад, Ремус?

— Спасибо.

Они подождали, пока она выйдет, и продолжили разговор.

— Мы хотели бы обсудить с вами два вопроса… — начал Грегор.

— Три, — перебила Шан.

Грегор оскалился на неё.

— Не забывай, ты здесь с нашего позволения.

Шан покраснела.

— Мы слышали, в Британии учредили новый комитет по делам магических рас и волшебных существ, цель которого пересмотр существующего законодательства с последующей модернизацией всей системы, — сказал Грегор Ремусу.

Тот кивнул.

— Это было предложено на октябрьском заседании Визенгамота и принято большинством голосов.

— Ах да. Нашумевший альянс Поттеров, — улыбнулся Грегор.

— Программа Гарри получила наибольшую поддержку в политических кругах, — поспешно ответил Ремус.

— Программа в основном поддерживается и продвигается его опекуном, лордом Блэком, — ответил ему Отто. — У Сириуса Блэка есть определённая репутация.

Грегор закряхтел.

— Многие из нас помнят его со времён, когда он был в Ударной Группе. Он был безжалостен.

— Мы были на войне, — просто сказал Ремус.

— Политическая обстановка в Англии изменилась с удивительной для континента скоростью, — прокомментировал Отто. — Возможно, потому что ваш мистер Крауч был отвлечён другими делами. Может быть, потому что мы не ожидали… — он запнулся, пытаясь подобрать правильное слово, и с отчаянием махнул в сторону Роберта.

Роберт открыл рот, но его опередили.

— Никто не ожидал, что Сириус разнесёт в пух и прах английский волшебный мир и построит его заново для Мальчика-Который-Выжил, — бесцеремонно сказала Шан.

Ремус не смог сдержать усмешку при этих словах. Шан и Сириус встречались всего однажды, и встреча была напряженной, так как Сириус чересчур опекал Ремуса, и она была раздражена тем, что у Ремуса есть друзья за пределами стаи.

— Это было логично, — ответил ей Ремус. — Нет ничего важнее для Сириуса, чем Гарри.

— Насколько далеко он готов зайти? — нетерпеливо спросила Шан.

— Другими словами, — спокойно вмешался Джованни. — Что содержит программа в отношении оборотней?

— Равенство и помощь, — без промедления ответил Ремус. — Гарри считает, что оборотни — это в первую очередь волшебники и ведьмы, которые не должны терять свои права только потому, что заражены ликантропией.

Шан зарычала.

— То есть ты уже настроил его против стай?

И именно в этом они с Шан никогда не могли принципиально согласиться.

— Шан, ты веришь, что мы в первую очередь оборотни, — мягко констатировал Ремус. — Что быть укушенным осознанно, как ты, или случайно, как Коллетт, или умышленно, как я, делает нас отличными от людей, кем-то сверхъестественным и особенным. Ты веришь, что все мы должны принять своего волка и стаю; что они дадут нам общество и принадлежность, которых мы больше нигде не найдём, — он сделал паузу. — Я могу понять, почему вы и все члены стай чувствуете подобным образом, для чего и возникли первые стаи. Предрассудки против нас суровы даже в таких странах, как Болгария, где законы, безусловно, более справедливы, чем во многих других государствах.

— Однако? — поторопил его Джованни с любопытством.

— Однако, — подхватил Ремус, — не считая сообществ истинных перевёртышей в Африке и Америке, оборотнями не рождаются. Мы все начинаем как люди. Некоторые из нас хотят оставаться людьми: иметь одинаковые возможности наравне с волшебниками и ведьмами, жить той же жизнью, что мы жили до укуса, — он пожал плечами. — И чтобы это произошло, единственный выход — надо искоренить предрассудки в нашем обществе, и однажды они исчезнут. Гарри желает этого. — Ему пришлось постараться, чтобы сдержать слёзы на глазах и эмоции в голосе. — Гарри желает этого для меня.

— А что он думает о стаях? — спросил Грегор, бросая на Шан предостерегающий взгляд.

— Он знает об их существовании, мы говорили о том, как много они дают оборотням — общество и поддержку, — объяснил Ремус. — Мы также говорили о том, почему некоторые стаи встали на сторону Волдеморта в последней войне, а другие держали нейтралитет. — Он потёр подбородок. — Если у Гарри и есть какая-то точка зрения, то она в том, что если никто не будет сражаться на стороне Волдеморта, как Фенрир в прошлом, то у него нет вопросов к стаям.

— А твой лорд Блэк? — наседал Отто. — Достаточно ли ему этого обоснования?

— Да, — убежденно ответил Ремус. — Пока вы не намереваетесь нанести вред Гарри каким-либо образом, Сириус не будет мешать жить другим. Если вы настроитесь против Гарри в чём бы то ни было, — он взглянул на Шан, — Сириус взорвёт этот мир и уничтожит вас и каждого члена вашей стаи. — Он сделал небольшую паузу. — И я буду рядом с ним.

Грегор открыто засмеялся.

— Вот… вот почему мы хотели поговорить с тобой.

Момент был разрушен вернувшейся с напитками Коллетт. Эспрессо для Отто, Джованни и Роберта, бутылка пива для Шан, стакан с прозрачной жидкостью, скорее всего водкой, как решил Ремус, для Грегора и горячий шоколад для него.

Шан раздражённо вздохнула и махнула на него своим пивом.

— Сириус ненавидел стаи.

— Сириус ненавидел мою шпионскую деятельность в стае и то, что я рисковал собой, — поправил Ремус. — Он также ненавидел некоторых оборотней на стороне Волдеморта и тех, кто издевался над людьми.

— Ты мог это прекратить, если бы бросил вызов Фенриру, — заявила Шан.

— Мы не будем обсуждать это снова, — чётко сказал Ремус. — Я не альфа.

Остальные, сидевшие за столом, обменялись удивлёнными взглядами.

— Мой дорогой Ремус, — сказал Грегор со смешинками в голосе. — Ты бы не сидел за этим столом, если бы не был Альфой.

— Ох, — Ремус не знал, что на это ответить.

— Томас сообщил мне, что ты думаешь не как волк, — продолжил Грегор, — и поэтому не видишь, что ты самый могущественный волк в своей стране. Ты занял место в обществе, ты можешь влиять на тех, кто меняет законы и общественное мнение. В своей стае, которую ты сам создал, ты единственный настоящий волк, а значит ты Альфа.

— Если ты объявишь свою стаю открытой для других, все ломанутся к тебе, — вставил Отто, когда Грегор закончил. — Это кстати, второе, что мы хотели обсудить с тобой.

Ремус, почувствовав нехватку воздуха, гадал, шок это или паника. Он сделал большой успокаивающий глоток горячего шоколада.

— А третье это то, почему Шан находится здесь: потому что большая часть стаи Фенрира не хотят больше следовать за ним, — сказал Роберт.

Шан мрачно смотрела на него, но кивнула, поворачиваясь к Ремусу.

— Фенрир вернулся к своему хозяину, как собака с виляющим хвостом.

Ремус напрягся.

— Он присоединился к Волдеморту?

— Больше месяца назад, — Шан качнула своей бутылкой. — Мы не сразу узнали об этом: он просто исчез на несколько дней, не предупредив, где он и что делает. А потом вернулся на прошлой неделе, выложил новости на общем собрании и снова исчез.

— Проклятие, — Ремус яростно выругался. Волдеморт собирал свой ближний круг: пропавший Трэверс, неизвестный парень под оборотным, который, как все считали, имел связь с Лестрейнджами, Питер, а теперь и Фенрир. И все они представляли угрозу для Гарри. Ремус собирался сам убить Фенрира; он не позволит такому дикому животному нанести вред Гарри.

— Знаешь, Ремус, большинство из нас не принимало участия в прошлой войне, — сказала Шан быстро. — Фенрир наш альфа, но только тупые следовали за ним в рейды. Многие из них сейчас мертвы или повзрослели и поняли, что его лидерство не приведёт нас к хорошему. — Она откинулась на спинку стула с отчаянным видом. — Мы все поняли, что в этот раз мы не выживем, если он вступит в войну, либо он сам нас прибьёт, подчиняя, либо Сириус придёт за нами. — Она посмотрела на Ремуса с твёрдой решимостью. — Вот почему нам нужен новый лидер.

Это была вариация того же аргумента, что и в прошлую войну. Но теперь со знанием, что он имеет статус Альфы, Ремус ощущал волнение своего волка от такой ответственности.

Он сделал ещё один глоток шоколада, чтобы успокоиться.

— Почему бы нам не решать всё по порядку, — спросил он Грегора и других лидеров. — Я полагаю, ваши стаи хотят договориться о неком нейтралитете между ними и Сириусом?

— Мы хотим договориться о нейтралитете между нами и тобой, Альфой своей стаи, — мягко поправил Грегор.

Ремус фыркнул.

— Значит, хорошо. Вы держитесь подальше от Волдеморта, сохраняете нейтралитет и не помогаете ему никоим образом. Моя стая не станет на вас нападать.

— Отлично! — заявил Джованни, Отто и Роберт расплылись в улыбке.

Грегор салютовал Ремусу своим стаканом и перевёл дух.

— Что насчёт нас? — заворчала Шан.

— Я… обсужу с Сириусом и Гарри открытие нашей стаи как прибежища для других оборотней, — сказал Ремус.

— Тебе нет нужды обсуждать это! — возразила Шан. — Ты Альфа!

— И я не сделаю ничего, что может навредить моей стае! — рявкнул Ремус на неё. — Нам нужно рассмотреть это с политической точки зрения и то, как мы можем предоставить убежище другим оборотням без оглядки на то, что это может быть расценено так, будто мы собираем свою армию, чтобы запугивать недовольных. Я не поставлю Сириуса и Гарри в такое положение!

— Шан, если ты признаёшь его своим Альфой, ты должна признавать и его позицию в этом, — спокойно сказал Роберт.

Шан поморщилась, но подчинилась.

Роберт обратился к Ремусу:

— У Поттеров есть поместье на юге Франции? Почему бы вам не предложить это убежище для тех, кто придёт искать у вас защиту? Я соглашусь на то, чтобы ваша стая заняла мою территорию в условиях нейтралитета.

— Кажется, есть ещё две фермы на Балканах — одна принадлежит Блэкам, а другая Поттерам? — заметил Грегор. — Я тоже разрешу твоей стае занять те земли на моей территории.

Отто и Джованни выразили своё согласие.

Ремус вздохнул и потёр виски.

— Спасибо. Я поговорю с Сириусом и Гарри, какие владения мы будем использовать, и пришлю вам письма.

— Ты осознаёшь, что, если дашь убежище его стае, Фенрир примет это как вызов, независимо от того, хочешь ли ты оспаривать с ним право на лидерство напрямую или нет.

— Так как Фенрир примкнул к Волдеморту, будет уместно сказать, что он будет мёртв рано или поздно, — ответил Ремус, не раздумывая, его мозг был слишком занят составлением списка политических трудностей и осложнений, вызванных предоставлением убежищ, чтобы понять, что он только что сказал.

Шан снова ощетинилась.

— То есть ты убьёшь его ради мальчишки, а не ради твоей стаи!

Ремус взорвался.

— Это то, что ты, Шан, никогда не поймёшь — стая Фенрира — твоя стая, не моя! — Он резко поднял руку, когда она собралась возразить. — НЕТ! Достаточно упрёков. Мне было пять, когда Фенрир меня укусил! Пять! Моей стаей всегда была моя мать, которая ухаживала за мной, мой отец, который всегда поддерживал, и мои друзья! Мои друзья сделали всё, что могли, чтобы помогать мне каждую полную луну, не задавая никаких вопросов! Именно Сириус многие годы лечил мои раны, а не ты, Шан! Именно Джеймс сделал меня почётным дядей своему сыну, и именно Лили без колебаний положила мне в руки Гарри и назвала его моим волчонком! Они моя стая!

Он зарычал, каждое слово было наполнено гневом.

— Ты не моя стая! Ты была настолько глупа, что попросила себя укусить в восемнадцать, потому что влюбилась в идею быть оборотнем, будто мы милые домашние животные, а не опасные звери! Ты поняла свою глупость и ожидала, что я её исправлю! Если тебе не нравится Фенрир как вожак, ты можешь сама бросить ему вызов, если тебе хватит храбрости, в отсутствие которой ты всегда меня упрекала. — Он указал на неё пальцем. — Уясни одно: я убью за свою стаю, я убью любого, кто посмеет причинить вред моему волчонку, но ты не моя стая! Ты хочешь найти у меня убежище — прекрасно, однако ты будешь держать своё мнение о моих действиях и действиях моей стаи при себе. Понятно?

Шан склонила голову в знак подчинения и выбежала из комнаты.

Коллетт бросила осуждающий взгляд на Ремуса и пошла за ней.

В животе Ремуса поселилось чувство вины, но волк внутри него был доволен.

— Что ж, — сухо сказал Грегор, — возможно, теперь ты поверишь, что ты Альфа.

Ремус на мгновение уставился на него, прежде чем рассмеяться.

— Всем налить! Мы должны это отпраздновать, — широко ухмыльнулся Грегор.

Прошёл ещё целый час, прежде чем Ремус смог покинуть их общество. На полпути появилась несколько смущённая Шан вместе с Коллетт. Она присоединилась к обсуждению, как рассказать стае Фенрира про убежище (Роберт согласился передать слово Шан), но остальные оставались спокойными.

Коллетт предложила проводить его наружу, и Шан последовала за ними. Бар наполнился людьми за то время, что они были в задней комнате.

Они застыли на холоде, Ремус торопливо натягивал перчатки, а Шан и Коллетт дрожали рядом.

Шан замешкалась, но всё же обняла его на прощание, он обнял её в ответ.

— Ремус, прости за давление. Мы просто… мы просто напуганы.

Ремус крепче её обнял.

— Я свяжусь с тобой, как только смогу.

Шан кивнула. Она отстранилась и поспешила обратно в тепло бара.

Коллетт мягко улыбнулась и заняла место Шан, обвив руки вокруг него.

— В следующий раз, когда будешь в Париже, старый друг, поужинай с Робертом и мной, поговорим о том о сём, о наших жизнях, любви и о том, что произошло с нашей последней встречи.

— С удовольствием, — осторожно сказал Ремус. Он кивнул в сторону бара. — Ты и Роберт?

— Женаты, — подтвердила Коллетт. — Уже три года. Мы счастливы. — Она похлопала его по груди и сделала шаг назад. — Ты должен попробовать. — Она качнула головой в сторону здания. — Шан будет хорошей помощницей.

— Мы скорее убьём друг друга, — пошутил Ремус. — И к тому же, сейчас я слишком занят...

— Для любви и отношений? — поддразнила она. — Всегда есть время для любви и отношений, Ремус.

— Это очень по-французски, Коллетт, — он махнул на неё, когда она засмеялась. — Возможно, когда я встречу правильную девушку, — он грустно улыбнулся. — Роберту повезло.

Улыбка Коллетт стала шире.

— Я буду напоминать ему об этом каждый день.

Он засмеялся и легонько толкнул её к двери в бар. Она на прощание помахала рукой и исчезла.

Ремус встряхнул головой, аппарировал в бар и поспешил в отель, как только сориентировался. Разговор через сквозное зеркало с Сириусом будет долгим, им нужно многое обсудить.