Чаша Жизни (джен)

Больше всего этот дом напоминал психбольницу. В нем был всего один этаж, а светлый фасад и длинный ряд грязных, местами разбитых окон производили жуткое впечатление. Местные жители обходили стороной это здание, расположенное на самой окраине деревни, практически в лесу. Все знали, что оно уже много лет заброшено, и, естественно, говорили, что в нем живут призраки.

Однако не так давно в доме стали замечать людей. Больше всего они походили на бродяг или бандитов — в потрепанной одежде, явно давно не мывшиеся и имеющие устрашающую внешность. Они сторонились местных, в деревню не заходили, в разговоры ни с кем не вступали, а потому их появление было замечено не сразу, а впоследствии стало для всех загадкой. Впрочем, никаких проблем они не приносили, поэтому деревенские до поры до времени решили просто наблюдать. В конце концов, бродяжничество не запрещено законом.

Римусу Люпину не нравилось это место, но выбирать не приходилось. Именно здесь решила временно обосноваться небольшая группа оборотней, к которой он недавно примкнул.

Морщин на лице моего друга с тех пор, как я наблюдал за ним последний раз, заметно прибавилось. От старой мантии остались одни лохмотья. «Жизнь среди ровни», как Лунатик это называл, явно не шла ему на пользу.

В самой большой комнате дома еще сохранилась кое-какая мебель. Оборотни — шесть человек, включая Римуса — собрались в ней, чтобы обсудить планы на полнолуние, до которого оставалось несколько дней.

— Я все же думаю, что нам стоит убраться подальше от людей, — мягко говорил Лунатик, оглядывая компанию. — Министерство магии сразу поймет, кто виноват в смерти магглов, если до этого дойдет. Мы не должны рисковать…

— Пусть только попробуют подойти — я порву глотку любому, кто сунется ко мне, до того, как он успеет сказать слово «Мерлин»! — злобно ответил крупный немолодой мужчина с длинными черными спутанными волосами и грозными карими глазами. — Не мои проблемы, что кто-то помер, пока я был волком. Я не контролирую себя, пусть льется кровь неудачников!

— Министерству все равно, контролируем мы себя или нет, — покачал головой Люпин. — Никто разбираться не станет, ты знаешь. Но это не значит, что мы должны опускаться до уровня животных. — Увидев гневные взгляды, обращенные на него, он торопливо продолжил: — Мы люди, кто бы что о нас не говорил. Так давайте не будем давать лишних поводов называть нас зверями.

— Кажется, среди нас завелся проповедник, — хмыкнула светлая коротковолосая женщина, сидевшая на пыльном потертом кресле рядом с Люпином. — Что-то не больно-то у тебя получилось быть человеком, а? Со скольких мест работы тебя выгнали, узнав, кто ты есть? И ты еще пытаешься направить нас на путь истинный? Мы — волки, вот наш путь! И если ты все еще пытаешься это отрицать, лучше тебе уйти.

Все, кроме еще одной девушки, одобрительно загудели. Она, кажется, была тут самой младшей, лет пятнадцати-шестнадцати на вид.

— Я просто не хочу, чтобы у нас были неприятности, — примирительно ответил Римус.

— Плевать, — подал голос еще один мужчина — низкий и толстый, он был похож на неуклюжего медведя. — Скоро нам не нужно будет скрываться. Когда Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть придет к власти, никто больше не посмеет смотреть на нас свысока.

— С чего ты это взял? — спросил Лунатик.

— Слухи ходят, — туманно произнес Толстый, но все же пояснил в ответ на вопрошающий взгляд: — Он обещал Сивому, что если мы сейчас поможем ему, то потом сможем делать все, что захотим.

— То есть без последствий убивать и заражать людей? — нахмурился Римус.

В ответ Толстый пожал плечами — мол, возможно и это. Римус покачал головой.

— Можете считать меня проповедником, но я все же считаю, что мы можем жить нормально, без убийств, тем более что сейчас есть Аконитовое зелье, — сказал он. — Я сам пользовался им некоторое время, и эффект был удивителен.

— Тебе не было больно? — внезапно спросила девушка, которая показалось мне самой юной. В её серых глазах было странное выражение — настороженности и робкой надежды.

— Почти совсем не было, и я полностью сохранял свой разум на все время трансформации.

Девушка не сводила с него недоверчивого взгляда. Остальные как-то тоже поутихли.

— А ты умеешь его варить? — спустя минуту молчания спросила она. — Ты же учился в этой школе… в Хогвартсе.

— Нет, сам я ни разу не пробовал. Но думаю, что этому можно научиться. Если мы найдем рецепт и все нужные ингредиенты… Ошибка при изготовлении может быть опасна, но я готов рискнуть. Это зелье — наш общий вполне реальный шанс перестать страдать.

Кажется, слова Римуса произвели впечатление даже на тех, кто еще несколько минут назад говорил, что их путь — волчья жизнь. Несмотря на их грозный и диковатый вид, я чувствовал к ним сострадание. Оторванные от волшебного мира, изгнанные из него, они мало знали о волчьем противоядии, о своем реальном шансе вернуться к полноценной жизни. Для тех, кто превращался уже многие годы, слова Лунатика вообще звучали как сказка. И в этом была одна из целей человеколюбивого Дамблдора — помочь тем, кто еще не потерял остатки человечности. Тем более что у Римуса не так уж плохо получалось — он уже давал зелье нескольким оборотням, которые после первого в своей жизни спокойного полнолуния уже не могли оставаться прежними. И Римуса эта работа, на первый взгляд тяжелая, заметно воодушевляла: мне кажется, он забывал о собственных горестях, помогая другим.

* * *

— Это первый Хэллоуин за последние пятнадцать лет, когда мне не хочется надраться до бесчувствия.

Мы с Сириусом сидели в гостиной и играли в шахматы. Лили сидела на диване рядом, читая книгу. Услышав слова Бродяги, она оторвалась от чтения и сочувственно сказала:

— Да уж, не представляю, что ты почувствовал, когда увидел наши с Джеймсом тела. По правде говоря, я сама до сих пор с ужасом вспоминаю свое мертвое тело рядом с плачущим Гарри — первое, что я увидела в чаше…

— Возможно, скоро вам придется наблюдать обратную картину — мертвого меня, — хмыкнул Сириус. — Если что-то пойдет не так…

— Ерунда, — отмахнулся я, — ты уже умер, хватит с тебя одного раза. Единственное — ты можешь застрять в мире Арки, но мы уж найдем, как тебя вытащить. Один раз ведь достали.

— Кстати, надо пойти проверить зелье, — спохватилась Лили. — У него жуткая процедура изготовления, не хватало напортачить, когда осталось совсем немного.

Она отправилась на кухню, где вот уже две недели зрело сложное зелье, название которого я даже не запомнил. По обещаниям Лили, оно должно было заставить Сириуса уснуть до тех пор, пока он не решит проблему, которая его мучает, или не захочет сам вернуться. Где она откопала это зелье, я понятия не имел, но полностью доверял жене: она всегда была великой мастерицей по зельям. Оставалась еще две недели до его полного приготовления, и все мы чувствовали легкое волнение. Тем не менее, я с нетерпением ждал «часа икс» — Сириуса ждало приключение, о котором я в последние годы мог только мечтать. Может, глупая мысль, но так уж я был устроен еще при жизни, а после смерти жажда авантюр только увеличилась. Тем более что жизнь Гарри сейчас текла более-менее спокойно, не считая эпизода с ожерельем, который, впрочем, никому не принес сильного вреда. Жизни Кэти Бэлл, слава Мерлину, ничего не угрожало. Малфой вышел сухим из воды, но я не сомневался, что Гарри позднее сможет его разоблачить.

Мы наконец решились перенести чашу в гостиную — здесь было больше места и не приходилось тесниться.

На следующий день должен был состояться урок у Дамблдора, и мы с нетерпением его ждали. Очередные подробности из прошлого Волан-де-Морта вызывали наш живой интерес, но, к сожалению, мы не смогли увидеть первую встречу Дамблдора и Тома Реддла. Хорошо, что Гарри все пересказывает Рону и Гермионе.

За этой троицей, кстати, стало еще интереснее наблюдать. Теперь уже не оставалось сомнений, что Рон и Гермиона неровно друг к другу дышат, но гораздо удивительнее для нас оказалось то, что Гарри, похоже, влюбился в Джинни Уизли. То есть, конечно, нам очень нравилась эта рыжеволосая девушка, но чувства Гарри показались несколько внезапными. Ведь еще совсем недавно он сох по Чжоу, а на сестру Рона не обращал ровно никакого внимания. Теперь же его взгляды на нее были красноречивее всяких слов. А уж сцена в коридоре, где Рон и Гарри застали её целующейся с Дином, окончательно убедила нас в правильности своих догадок. Странно, что Рон ничего не заметил.

Тем временем приближался первый в этом сезоне матч по квиддичу. Мы уже не чувствовали той уверенности, что поначалу: Рон играл из рук вон плохо. Не знаю, как бы я поступил на месте Гарри… Смог бы выгнать, к примеру, Сириуса, если бы он грозил нам полным провалом? Сын вышел из этой ситуации удивительным образом.

— Это же мошенничество! — закричала Лили, увидев, как Гарри проносит руку со склянкой над тыквенным соком Рона. — Мало того, что само зелье он выиграл не совсем честно…

— Неправда! — тут же хором возразили мы с Сириусом.

— … так еще и использует его в запрещенных целях!

— Он просто сварил зелье по другому рецепту, что тут такого? — возмутился я. — Никто не резал за него ингредиенты, не следил за огнем.

— Тем не менее, он был не в равных условиях с остальными, — отрезала Лили и ехидно добавила: — И вообще, спасибо Снейпу, да?

Я покраснел, но промолчал. Об этом думать не хотелось.

— Хватит спорить, — прервал нас Сириус. — Игра сейчас начнется.

Лили была так зла, что отказалась смотреть и ушла в спальню. Я, хоть в глубине души и чувствовал, что она права, остался и, поборов неприятные ощущения, попытался насладиться игрой. Но это было не так-то просто. Отличная игра команды была отравлена сознанием того, что отчасти она нечестная. И каким облегчением было потом узнать, что никакого зелья никто не подливал! Жаль, правда, что ребята все равно поссорились.

— Эх, мне бы глотнуть «Феликса» перед путешествием в Арку, — мечтательно протянул Сириус, когда мы с ним рассказали Лили правду о зелье. — Помнишь, Джим, как мы пытались сварить его на пятом курсе?

— Конечно, — хмыкнул я. — Мне же потом пришлось объяснять родителям, зачем мне новый котел.

— Растопили? — с любопытством спросила Лили.

— Ага, без возможности восстановления. Все зелье разлилось и прожгло пол в Выручай-комнате.

— Ну вы даете.

— Да, адское было варево, — ностальгически протянул Сириус. — Лил, а ты бы смогла его приготовить?

— Не думаю, оно очень сложное, к тому же долго настаивается.

— Жаль, пригодилось бы, — вздохнул Бродяга.

* * *

Наконец решающий день наступил. Зелье было готово. По словам Лили, оно выглядело ровно так, как должно было, так что не стоило волноваться. Но мы, конечно, все равно переживали.

Откровенно говоря, план был сырой, но другого у нас не было. Для начала нужно было, чтобы Сириус выяснил, действительно ли брат звал его на помощь. От разговора с ним зависели дальнейшие действия.

— Ощущения будут такие же, как от обычного сна, но на самом деле твоя душа перенесётся в мир Арки, — рассказывала Лили Сириусу, держа в руках стакан с зельем. — Это очень сложный процесс, к тому же он обычно применяется для живых людей, а не для мертвых. Непонятно, где мы сейчас, но раз ты слышишь голос, значит, связь должна быть. Когда ты закончишь или почувствуешь опасность, ты можешь проснуться — просто хорошо об этом подумай или ущипни себя. Понятно?

Сириус взволнованно кивнул.

— Я никогда еще не видела, как применяется это зелье, но, насколько мне известно, еще никогда его применение не заканчивалось смертью или еще чем-нибудь плохим. Ты будешь вроде духа, так что никто не сможет причинить тебе вреда. Обычно это зелье используется в целях врачевания душевных ран, но, надеюсь, и нам оно поможет.

— Я готов, — хрипло ответил Сириус.

— Удачи, — одновременно ответили мы, и Лили протянула ему стакан. — Залпом.

Бродяга глубоко вздохнул и поднес зелье к губам. Спустя несколько глотков рука его начала слабеть, и пустой стакан повалился на пол, а Бродяга — на диван. Он выглядел так, как будто спит уже давно. Мы с Лили переглянулись. Нам оставалось только ждать.