Не имея звезды (гет)

26 июня 1992г., Англия, близ Оттери-Сент-Кэчпоул

В окно азартно стучалась старенькая, уже местами даже плешивая сова. Юноша поднял голову из-за стола и зажмурился от света, пробивавшегося сквозь шторы. Сколько он не спал? Три, может четыре дня? Да, наверное, столько. Парнишка щелкнул пальцами, и перо, нырнув в чернильницу, закончило записывать уравнение. Наверное, не стоило пытаться рассчитать вектор направления, учитывая закон Орниса. Пожалуй, стоило применить формулу Гриписа и... Ох, нет, надо прерваться.

Ланс, качаясь, поднялся из-за стола и открыл форточку. Сей же миг в комнату чуть ли не вползла сова. Она, тяжело дыша, положила на стол конверт. Кто это письма тут пишет? Что, герб Гринготтса? Ах да, Проныра вчера отправил в банк два галеона, попросив обменять их на фунты. За вычетом издержек и прочего, ему пришло четыреста пятнадцать магловских денежных единиц.

— Лети давай, — прохрипел парень.

Сова нахохлилась и зашипела.

— Лети, говорю, самому жрать нечего.

Летунья больно клюнула парня и полетела на улицу, предварительно шмякнувшись о стекло и чуть его не разбив. Геб абсолютно индифферентно пронаблюдал за этой сценой, а потом развернулся к кровати. Он посмотрел на незаконченный расчет, потом снова на кровать и, наконец, плюхнулся на матрац. Ланс подтянул одеяло, сворачиваясь клубком, будто маленький ребенок, и мгновением позже сладко засопел.

27 июня 1992г., Англия, близ Оттери-Сент-Кэчпоул

Ланс вынырнул из пруда, протопал по деревянному настилу, сооруженному исключительно при помощи молотка, гвоздей и пары стертых мозолей, потом насухо вытерся и стал одеваться. Возможно, вы уже догадались, почему парнишка купается по утрам и вечерам в пруду. Если же нет, то представьте себе, как сложно попасть в душ, когда в доме живет без малого шесть человек. Это не то что сложно, это, дьявол, практически невозможно. Особенно, учитывая, что малыш Ронни, малыш во всех смыслах, если вы понимаете, любит торчать в ванной комнате по сорок минут. Ждет, что вырастет, что ли? Или заклятья какие специальные тренирует? Но не суть.

Ланс, вставая в Хогвартсе каждый день в полседьмого, поднимался в Норе в то же время, но вот, что удивительно, воду начинали подавать только после восьми утра. Бред какой-то. Мальчик спрашивал у Мистера и Миссис, отчего такой прикол, но никто не мог нормально объяснить. Скорее всего, они и сами не знали.

Накинув подштанники, шорты и майку, мальчик босиком поперся к себе обратно. Вернее, как поперся?! Запрыгнул на бочку, оттолкнулся от неё и повис на карнизе, подтянулся, потом с разбегу влетел на водосточную трубу и, словно таракан, пополз по ней наверх. Потом, фактически на одних пальцах и мышцах предплечий, взобрался по минусовой наклонности, перекинул ногу и оказался на крыше перед своим окном. После такого мастер-класса по домушничеству мальчик спрыгнул на ворсистый ковер и подлетел к кровати.

Ланс схватил свою сумку и бросил туда старенький, из потрескавшейся черной кожи кошелек, сейчас набитый хрустящими купюрами. Следом он нацепил последнюю пару кроссовок из трех: одна пара в хлам изорвалась, а вторая куда-то пропала. Закончив одеваться, мальчик окинул свою комнату придирчивым взглядом. Здесь почти ничего не изменилось за больше чем две недели. Разве что на полках стояли учебники, да в шкафу висела школьная форма и школьная мантия. Все остальное, самое ценное, парнишка всегда убирал в сундук. Не то чтобы он не доверял Уизли... Хотя ладно, чего там, конечно, не доверял. Именно поэтому перед уходом Геб достал деревянную плашку. Он приложил её к сундуку, в который были убраны все сокровища, и наложил на неё чары Вечного Приклеивания. После чего Проныра достал баночку со специальным чернильным раствором и вывел на ней малую руну замка. На мгновение узор на плашке заискрился ровным алым цветом, а потом исчез. Иногда полезно изучать Руны. Вот младшие, например, можно было использовать вместо простейших чар, а Старшие и вовсе вплетались в заклятья. Любые чары и проклятья, изучаемые с пятого курса, имели в своем составе не какие-то обычные взмахи, а вычерчивания Старших рун. Именно поэтому Дамблдор писал, что Нумерология без Рун — Сизифов труд. Составление заклинаний включает в себя обе сферы знаний.

Ланс убрал баночку, потом приподнял люк и приклеил к его внешней стороне записку «Ушел, буду вечером», после чего достал из ящика стола комочек пластилина, закрепил в него свой волос и старательно размазал по щели между полом и люком. Нет, сами Мистер и Миссис подозрений не вызывали — в принципе, нормальные пиплы, хоть и со своими тараканами, правда. Все пытались объяснить Гебу, как плох Слизерин и хорош Гриффиндор, и совсем не могли взять в толк, почему парнишке абсолютно плевать на факультетские различия. Но вот Близнецы, Рон и Джин вызывали здоровую опаску. Близнецы — потому как могли не вовремя подшутить. Не то чтобы Ланс не умел над собой посмеяться, но порой Дред и Фордж здорово его раздражали своим неиссякаемым запасом шил в одном месте. Джинни стала считать красивого мальчика своим соперником во всем. Она показательно ела быстрее, чем он, мыла посуду тщательнее и так же быстрее; если Геб что-то говорил, она обязательно спорила, если он шел на пробежку, Джин бежала впереди и так далее. Короче, почему-то младшая рыжая вбила себе в голову, что Ланс хочет затмить Поттера, а Ланс, по словам Джин, не стоит и ногтя этого самого Поттера. В общем, обычная фанатка.

Больше всего раздражал Рональд. Этот мелкий засранец постоянно пакостил. Вел себя при людях тихо и даже не обращал внимания на нового сожителя, но вот втихаря мог устроить какую-нибудь диверсию. И как эта зараза не попала в Слизерин, одной шляпе известно. На первых порах Геб размышлял над местью, а потом махнул рукой. Не стоил рыжий драгоценного времени.

Закинув сумку на плечо, парнишка выскочил на крышу и закрыл за собой окно. Геб зачерпнул скопившейся за ночь влаги из черепицы, брызнул её на створки, а потом мигом накинул чары заморозки. Дерево тут же покрылось инеем. На настоящую заморозку не хватало сил. Но и так сойдет. Если кто-то откроет окно, он обязательно об этом узнает.

Спрыгнув на землю и убирая инерцию падения перекатом, парнишка трусцой заспешил к шоссе. Геб перебежал через широкое поле, устланное высокой, качающейся на ветру травой, перепрыгнул через глубокий ручей и добрался до искусственной насыпи, на которой и располагалось четырехполосное шоссе. Нельзя сказать, что оно было оживленным, скорее, машины здесь были редкими гостями. Да и знаменитые своим качеством английские дороги здесь явно уже давно требовали ремонта. На некоторых участках виднелись тонкие трещины и даже бугорки. Хоть бы мэру написали, или кто у них здесь главный...

Геб хотел поднять большой палец, но совсем не заметил, что сжимает в руке палочку. Раздался резкий, режущий слух визг тормозов, и прямо из воздуха материализовался немаленький двухэтажный автобус. Он почему-то был серого цвета и явно побывал не в одной передряге. На крыльях — комья грязи, запотевшие стекла и почти отвалившееся левое зеркало. С тяжелым металлическим скрипом открылась передняя дверь, и на ступенях показался высокий парень со всклоченными волосами.

— Вас приветствует Ночной Рыцарь — транспорт попавших в беду волшебников, — скучающим тоном протянул кондуктор заученную фразу. — Меня зовут Стен Штенпайк, я кондуктор. Вы попали в беду?

— Да вроде нет.

— Вам крупно повезло, для не попавших беду сегодня действует особое предложение — компост нюхлера в подарочной упаковке. Вам нужен компост нюхлера?

— Да вроде нет, — Геб еще не вышел из когнитивного диссонанса и все еще пытался настроить парадигму бытия на новый лад.

— Тогда проходите на борт.

Парнишка запоздало кивнул и поднялся по ступенькам. Он оказался в салоне среди кресел и спящих на них волшебников. Все это напоминало скорее салон какого-нибудь второсортного самолета, нежели автобуса. Да уж, чего маги только не придумают, чтобы осложнить себе жизнь.

— Вам куда? — поинтересовался скучающий парень

— В Оттери.

— Так близко... — разочарованно выдохнул кондуктор. — С вас три кната.

— А фунты принимаете?

— Еще и эти бумажки... С вас пол фунта.

Герберт молча протянул нужную сумму, благо были пенни, потому как Ланс сомневался, что ему здесь дадут сдачи.

— Эрни! — вдруг истошно завопил Стен, поворачиваясь к кабине. — Русалку тебе в задницу, топи до Оттери!

Дверь со скрипом закрылась, и Геб поддоном почувствовал неладное. И в ту же секунду, когда закрылись створки, автобус будто в гиперпространство ушел. Парня резко отбросило назад в ловко подхватившее его кресло, с нереальной силой юношу вжало в спинку этого же кресла, он даже вздохнуть нормально не мог. Пейзаж за окном слился в одну полоску сумасшедшей расцветки, а редкие машины на шоссе автобус даже не пытался обогнать. Он будто проезжал над ними, и создавалось такое впечатление, что от подвески отделяются какие-то рессоры, приподнимающие агрегат над колесами. Натуральное безумие. И что за безумный гений изобрел этот умопомрачительный артефакт? Не успел Ланс хорошенько обмозговать эту идею, как его резко бросило вперед. Парнишку спасло только то, что футляр зацепился за какую-то стойку, что избавило Проныру от болезненного падения.

— Оттери, — оповестил Стен.

Герберт, все еще пребывая в шоке, вышел наружу, а когда обернулся, автобуса уже не было. Они всего за пару мгновений преодолели почти пятьдесят километров. Это что вообще за вопиющее нарушение всех законов физики и прочего? Автобус, рассекающий на сверхзвуковой?! Да уж, магия способна на многое.

Юноша проверил свой футляр, но не обнаружил на нем царапин или иных повреждений, что радовало. Сам же парень стоял около столба с алюминиевой вывеской. На ней значилось уже известное нам название и количество населения. На нынешний момент в маленьком городке-деревушке жило тысяча четыреста тридцать три человека.

Ланс, недолго думая, пошел по обочине, медленно приближаясь к деревне. Собственно, Оттери-Сэнт-Кэчпоул был обычным английским городком. Здесь вы не встретите шатких деревянных домиков, песчаную дорогу, завянувших садов и пошедших в разнос огородов. Нет-нет-нет. Здесь лишь аккуратные ухоженные стилизованные коттеджи с гаражами, изысканными садами, а уж если был огород, то обязательно в теплице. Главная дорога, ведущая к деревушке, покрыта высококачественным асфальтом, а в самом городе, недалеко от центральной площади, она словно выстлана подогнанными друг к другу булыжниками. Это сделано для того, чтобы не дымили близ мэрии, да и вообще центр таких городков — это сосредоточение жизни. Там вы найдете и местный бар, и здание администрации, напротив нее увидите «избу» фараонов и местный кинотеатр. Магазинов в центре нет, они на особой улице. Улице, которая не называется торговой, но является, по сути, таковой. Быть может, вы там отыщите один из популярных ныне сетевых гипермаркетов, но, скорее всего, увидите лишь маленькие лавочки, которые выглядят словно привет из прошлых лет. Вы не сможете купить хлеб и мясо под одной крышей. Для этого вам, наиболее вероятно, придется перейти дорогу и поболтать о жизни с иным продавцом, а уж чтобы закупиться одеждой, придется спуститься вниз по дороге и пофлиртовать со старшеклассницей, подрабатывающей летом. Если вы из города, то она обязательно расскажет вам, как ей скучно здесь и как она хочет уехать и в обязательном порядке стать поп-дивой или иной медийной личностью.

Конечно, Ланс не мог рассчитывать на флирт. Да, он был высок для своего возраста, а полгода с тренажерами все же сделали его на вид несколько старше. Сходу, не вглядываясь в характерные для почти тринадцатилетнего подростка черты, парнишке можно было дать четырнадцать или, с большой, очень большой натяжкой — пятнадцать, но не более.

Бредя по улицам, наслаждаясь обычными разговорами, в которых не было упоминаний о квиддиче, драконах, лордах, Поттерах и прочем, мальчик, незаметно для себя, подошел к магазину с обувью. Разве вас не предупредили? В английском городке-деревушке вы ничего, повторяю, ничего не сможете купить под одной крышей.

Прозвенел колокольчик, и юноша оказался в просторном помещении, заставленном коробками, на которых стояло все что угодно. От туфель до сапог, от мокасин до кроссовок.

— Добрый день, — улыбнулась парнишке выскользнувшая из-за прилавка девушка лет восемнадцати.

Она была одета в облегающие, подчеркивающие все плавные изгибы тела джинсы и короткий розовый топ. Ланс мигом почувствовал какое-то тянущее чувство чуть ниже пояса, сердце почему-то забилось чуть быстрее, а взгляд сам собой устремился к зоне декольте, где атласной кожей сверкала манящая ложбинка. Это было что-то новенькое.

— Мне бы несколько пар кроссовок попрочней.

— Это мы мигом, — улыбнулась девушка. — Такому красивому парню нужно подобрать самые потрясные кроссы.

— Тебе видней, — пожал плечами парнишка.

Все же она отнеслась к нему, как к ребенку, ну, он таким, по сути, и был. За полчаса Ланс перемерил около десяти различных пар. В каких-то ему не нравилась слишком жесткая или слишком мягкая подошва. В других — подъем жал или был довольно расхлябан. Шнуровка слишком близко к мыску, или в колечках под шнурки залили клей, вместо того чтобы основательно проклепать. В конце концов, мальчик выбрал, на свой взгляд, наиболее живучие кроссы, чем и удовлетворился. Одну пару он одел сразу, ощущая на ногах вожделенную легкость, другие спрятал в увеличенную в пространстве сумку. Как всегда, спасибо Флитвику за это.

— Говорят, что, чем лучше мужчина разбирается в обуви, тем лучше он понимает женщин, — ехидно подмигнула мальчику продавщица, наверняка, собираясь смутить.

Парнишка окинул девушку изучающим взглядом, потом поправил свою бандану, выпуская с левой стороны прядь, улыбнулся одной из своих улыбочек и закончил представление коронным подмигиванием. Глаза леди вдруг резко заблестели, губы чуть приоткрылись, а щеки залил легкий, еле заметный румянец. Довольный своей шуткой, Ланс положил на прилавок деньги и вышел наружу. После целого года тисканий, обжимания и прочего его было уже не смутить ничем. Да и раньше, чтобы вогнать его в краску, стоило приложить немало сил и фантазии.

Следующим пунктом в его воображаемом маршрутном листе стоял магазин одежды. Герберт спокойно перешел дорогу и оказался в нужной ему лавочке. Здесь его встретила радушная пожилая дама с немного усталыми, но счастливыми глазами. Она быстрым взглядом окинула мальчика и чуть затуманено улыбнулась.

— Здравствуй, — спокойно сказала.

— Добрый день.

— К бабушке с дедушкой на лето приехал? — спросила продавщица. Ни слова более не говоря, она стала выбирать различные майки, шорты, рубашки и джинсы.

— Да, — кивнул Ланс.

— А чемодан, значит, дома забыл? — с легким оттенком лукавства в голосе поинтересовалась она.

— Да, — повторил юный волшебник.

Старушка покачала головой и выложила на прилавок одежду. Герберт вновь начал придирчиво оглядывать товар. Его мало интересовал фасон, цвет или что-то иное. Главное для босоты были: прочность шва, качество материала, издержка на разрыв и на трение. В итоге он забраковал около трех рубашек, которые явно не продержались бы и пары месяцев, несколько пар джинсов, слишком расхлябанных в зоне паха, так что если много бегать — будет беда, натрут. Майки он критично осматривал в районе рукавных швов и воротничка. Самые опасные места. Постоянно рвутся или перетираются. Через двадцать минут, после нескольких примерок, Ланс взял себе «лишь» три майки, две футболки, три пары джинсов, пять пар бридж, одну пару шорт, новой джемпер и штук пять рубашек. За все про все пришлось выложить сто двадцать фунтов. Настоящее разорение.

Старушка взяла банкноты и стала их вертеть так и сяк.

— Не ворованные? — кажется, она была слегка удивлена.

— Мэм, я...

— Не беспокойся мальчик. Я таких, как ты, на своем веку немало повидала. Полицейские патрулируют с десяти и до четырех, постарайся им не попадаться на глаза.

— Да, мэм.

— Спасибо за покупку, заходи еще.

Мальчик вышел на улицу. Поход по магазинам занял у него чуть больше часа, и времени до вечера, когда начнут рассекать фараоны, было еще навалом. Вещи надежно спрятаны в сумке, а кошелек еще полон налички. Вряд ли магловские фунты понадобятся парнишке в Ховгартсе, но напрасно растрачивать капитал не хотелось.

Медленно бредя по улице, заглядывая в счастливые лица прохожих, Геб размышлял, чем же ему себя занять. Парень наткнулся взглядом на кафе с красной вывеской, стоявшее на углу улицы. Оттуда доносился звон посуды, громкие разговоры посетителей и легкий смех. Есть не хотелось, поэтому парнишка пошел дальше.

Погода стояла хорошая, дул легкий северный ветерок, и потому мало ощущалось палящее июньское солнце. Народу было не то чтобы много, но юноша постоянно ловил на себе любопытные взгляды. Видимо, здесь все всех так или иначе, но знают. Вот и удивляются такому новичку. Порой Геб ежился, когда на него вновь слишком пристально смотрели, но это было не из-за стеснения, а просто потому, что он не знал, кто из них фараон, а кто нет. Вряд ли блюстители закона будут в час дня носить форму.

И тут парень вдруг замер. Его взгляд натолкнулся на афишу местного кинотеатра — двухэтажного серенького здания. У входа стояла будка, где сидел скучающий парнишка лет шестнадцати, прощелкивающий входящим семьям с кричащими детьми бумажные билетики. На стене в железной раме за стеклом висела афиша, на которой красочно нарисованный монстр танцевал с красивой девушкой.

— «Красавица и чудовище», — прочитал Герберт.

Мальчик тут же понял, куда он хочет сходить. Конечно, он бывал в кино, вот только ни одного фильма там не видел, потому что по большому счету в зданиях кинотеатров он с друзьями либо прятался, либо ночевал. Поправив чуть съехавшую бандану, Геб направился к кассиру.

— Мне один билет, пожалуйста, — попросил он.

— На мультфильм? — со смешком спросил парень. Видимо, он считал, что мультфильмы — исключительно для детей. Ну, может быть, он в чем-то и прав. Но взрослые — в конце концов, тоже дети, только шифруются.

— Ага.

— Тогда с тебя один фунт.

Герберт протянул кассиру золотистую монету. Тот быстренько метнул её в кассовый аппарат, затем дернул из длинной ленты один билет.

— Десятый ряд, пятое место, — насмешливо протянул подрабатывающий старшеклассник. — Показ — через десять минут.

Ланс только кивнул, забрал белый билетик и пошел внутрь. Он миновал крутящуюся дверь и оказался в просторном холле. С левой стороны находилась барная стойка, вот только продавали там не выпивку, а различные шоколадные батончики, горячий шоколад, кофе, попкорн; стоял автомат для молочных коктейлей и сахарной ваты. Парнишка посмотрел в противоположную сторону, где в открытые двери уже впускали народ. Ланс никогда бы себе не признался, но он всегда хотел похрустеть покорном, сидя в киношке. Так что буквально на автопилоте он добрался до стойки, где его встретила очередная молоденькая девушка. Видимо, лето подростки Оттери предпочитали проводить за работой. Собственно, как и большинство европейских, да и американских тинэйджеров.

— Мне попкорн, пожалуйста.

— Большой, маленький или средний? — улыбнулась леди с каштановыми волосами и ямочками на щеках.

— Давайте большой, — немного подумав, ответил Ланс.

— Сладкий, соленый?

— Соленый.

Девушка, улыбаясь, насыпала ему в картонный огромный стакан белый с коричневыми прожилками, попкорн и, поставив рядом с кассой, сказала:

— Два фунта.

Еще две монетки покинули кошелек парнишки. Забрав заказ и подмигнув напоследок леди, парень заспешил в зал. Там его встретила очередная школьница, которая строгим тоном попросила у него билет. Получив его, она указала мальчику, в какую сторону идти. Кажется, Лансу повезло: он сидел в центральном ряду на центральном кресле. Самое лучшее место в зале. Пройдя мимо шумных детей, которые теребили своих мамаш, мимо явно скучающих папаш, занятых тем, что копались в своих ежедневниках или читали рекламные листовки, Проныра уселся на откидное кресло. Он поставил перед собой футляр с гитарой, а на колено примостил огромный стакан. Вскоре свет в зале погас, стал слышен шум проектора, и на экране появилась картинка. Мальчик затаил дыхание, рука сама потянулась к воздушной кукурузе.

— Молодой человек, вы не могли бы не хрустеть? — прошипел сидевший рядом мужик.

Геб оглянулся и увидел, что в ближайшем окружении только он с попкорном.

— Не мог бы, — обрубил он.

Мужчина, подгоняемый женой, еще некоторое время распылялся на тему хамящей и невоспитанной молодежи, но Геб его не слушал. Юного волшебника полностью затянуло кино.

* * *

Сеанс шел примерно полтора часа, и Проныра даже не успел понять, когда закончился показ. Просто в какой-то момент история закончилась, зажегся свет, и надо было уходить. Герберт, покидая зал, чувствовал себя странно. Это простая и незатейливая экранизация древней, как мир, сказки полностью захватила его. Там были изумительные краски, смех и замечательная музыка. Но что больше всего поразило парнишку, так это Бель. Ведь если есть на свете, пусть и выдуманная, но есть — девушка, которая может полюбить, несмотря на клыки, рога, шерсть и хвост, то, может быть, где-нибудь, хоть где-нибудь, найдется и такая, которую Геб будет интересовать не как плюшевая игрушка или как голубоглазый красавец, а просто как Герберт Ланс, волшебник из Скэри-сквер.

Выйдя из кинотеатра, парнишка немного постоял на улице, а потом развернулся на сто восемьдесят. Он вновь подошел к кассиру и под гнусные смешки прыщавого парня, сказал:

— Мне один билет на мультфильм.

— Что, все проспал, ничего не запомнил? — хмыкнул сидевший в будке юноша. — Давай один фунт.

И вновь Ланс распрощался со звонкой монетой.

— А тебе везет. То же место, тот же ряд.

Заполучив билетик, Ланс заспешил внутрь.

* * *

Еще ни один, не два, и даже не три раза Герберт покупал билет, попкорн и спешил в зал. Всегда на одно и то же место, на один и тот же ряд. И каждый раз он ждал, когда заиграет музыка, запоет девушка и, что смешно, чайник. В маленьком кинотеатре сегодня шел только один — премьерный показ. Мультфильм крутили постоянно, и каждый раз зал был полон народу. Но Геба это не волновало, не волновали и смешки кассира, продавщицы у стойки и контролерши у входа. Он просто заходил в зал, садился в кресло и погружался в нечто нереальное, куда более волшебное, чем весь Хогвартс со своим колдовством.

И все же закончился последний сеанс, и пришлось покинуть заведение. Городские часы показывали полпервого-ночи, а улица уже давно закуталась в темный саван, еле пронизываемый светом фонарей. Геб, перехватив футляр и поправив сумку, поплелся вниз по улице, направляясь к шоссе. В домах горел свет, а также виднелись смутные силуэты, сидевшие вокруг домов. Изредка вдалеке слышался какой-нибудь смешливый девичий крик, лай пса или визг клаксона. Мальчику нравились эти ночные звуки, они были ему роднее, чем топот ног по живым лестницам, шуршание мантий о древний каменный пол или скрип перьев.

Ланс свернул на углу, и стал спускаться под откос. На одном из заборов сидел пушистый черный кот. Он лениво приоткрыл правый глаз и вгляделся в мальчика, бредущего по улице. Хвостатый вдруг зевнул и протяжно мяукнул. Геб рассмеялся и мяукнул в ответ. Кот посмотрел на человека, как на больное разумом создание, фыркнул и спрыгнул вниз, скрываясь во дворе. Парень закинул руки за голову и, насмешливо чеканя шаг, стал насвистывать одну их любых мелодий бессмертного Боба Марлей.

— Молодой человек, — окликнули сзади.

Парень повернулся и внутренне собрался. Из-за поворота показались два фараона с фонариками и в синей форме.

— Молодой человек, что вы делаете на улице без родителей после наступления комендантского часа?

Герберт чуть рукой себя по лбу не хлопнул. Для несовершеннолетних в большинстве стран Европы, в том числе и в Британии, действует жесткий закон. После десяти часов без ответственного лица ни шагу из дома. Мол, это должно уменьшить уровень детской преступности. Ну-ну. Скажите это жителям Скэри-сквера, да и всего Лондона. Как бегали от полицаев, так и бегают.

— Я из больницы, — резко нашелся парень. — Бабушку проведывал. Плохо ей.

— А как зовут бабушку? — поинтересовался подошедший к нему коп.

Фараоны словно с экрана комедии сошли. Один был высокий и худой, как тростник, а второй — низкий и толстый, словно пивной бочонок.

— Мария, э-э-э, Роза Мария.

— Роза Мария говоришь? Терри, ты слышал что-нибудь о том, чтобы в больницу поступала старушка с таким именем?

— Нет. Я, если честно, про такую вообще не слышал. А ведь живу здесь от рождения.

Фараоны подошли совсем близко и засветили фонариком в лицо волшебнику. Тот зажмурился и прикрылся рукой.

— Эка, малой, — сказал толстый, — да я и тебя в первый раз вижу.

— Молодой человек, пройдемте с нами.

— «Попал», — мысленно вздохнул Геб, а вслух сказал: — Хорошо.

Копы расслабились. Зря. В тот же миг мальчик со всей силы умело пнул тощего под колено. Фараон взвыл подбитой собакой и запрыгал на одной ноге, вскоре и вовсе рухнув на колени. Толстый мигом обнажил дубинку, но он был практически одного роста с Гебом. Именно поэтому парнишка, не растерявшись, в стиле Чака Норриса ударил ногой с разворота. Удар получился отменным. Фараона, словно тараном, снесло к забору. Видимо, сказалось то, что к ускорению и инерции прибавился еще и вес гитары, висевшей за плечом.

В тот же миг парнишка сорвался с места и понеся вниз по улице. Он бежал и не мог сдержать смеха, вспоминая, как лихо уделал фараонов. А эта вертушка... Кому расскажешь — не поверят. Ланс скорее инстинктивно, на одних рефлексах, петлял по улочкам, сворачивая в самые узкие и тесные проулки; он избегал фонарей и крался среди заборов. Он бежал за скользящими машинами, а порой застывал за углом высокого дома. Но, сколько бы он не оборачивался, не ждал и не искал, ни копов, ни их машины так и не показалось. Либо полицаи прийти в себя не могут, либо деревенским, по большому счету, нет дела до столь ретивых «преступников».

Проныра остановился лишь у шоссе, оставив за спиной столбик с названием города и количеством жителей. Парень посмотрел на палочку, заткнутую за пояс, потом на лес и снова на палочку. Да, он, конечно же, мог снова вызвать этот Ночной Рыцарь и за пару мгновений добраться до Норы, но это было бы... скучно. Да-да, совсем скучно и безынтересно. А вот пересечь ночной лес, продираясь к цели, — это было захватывающе. В мальчике проснулся, как это называют бывалые авантюристы, «дух охоты». Поправив бандану, Геб, нисколько не боясь, нырнул в кустарник.

Ночной лес нисколько не пугал мальчика. Здесь было достаточно светло благодаря ярко сверкающей луне и пылающим равнодушным пламенем звездам. Герберт шел по тропинке, как ему почему-то казалось, ведущей к долине, где стоял волшебный дом. Ланс не боялся далеких туманных шорохов опасно щекочущих слух, не боялся и треска веток совсем рядом, уханья сов и далекой призрачной волчьей песни. Он просто шел, насвистывая мелодию о трех птичках, прилетевших на утренний порог, и о том, что все проблемы когда-нибудь исчезнут, и поэтому не стоит грустить.

В какой-то момент Герберт перестал замечать время, просто бредя по тропинке, иногда перепрыгивая овраги или какую-нибудь высокую корягу. Но все же день был довольно насыщенный, и вскоре его стало нещадно клонить в сон. Возможно, вы подумаете, что Проныра сошел сума, но, уверяю вас, пока еще нет. И все же, парень, будто не замечая, что он в густой чаще, просто прислонился к дереву, поставил перед собой футляр, обняв его руками, и закрыл глаза. Сон настиг его моментально, унося в мир, где в самых темных замках живут самые прекрасные сказки.

28 июня 1992г, Анлия, лес близь Оттери.

Проснувшись, Герберт сперва подумал, что он прикорнул в каком-то шубном магазине. Головой он лежал на каком-то буром теплом меху, укрывало его серое горячее одеяло, и всюду, куда не посмотри, была та самая шерсть. Ланс встряхнул своей гривой, замечая, что ночью бандана совершила попытку к бегству, но так и не успела уйти слишком далеко. Мальчик намотал на голову ткань, оставляя сзади своеобразный хвост волнистых волос. Некоторое время после этого ритуала парень пребывал в ступоре. Ровно до тех пор, пока вся поляна, где утроился на ночлег волшебник, не стала оглашаться протяжными зевками.

Одеяло вдруг поднялось с Геба, лизнуло его в нос и стало кружить вокруг, потягиваясь и вертя хвостом. Подушка, оглушив своим ревом, поднялась на задние лапы и стала царапать соседнее дерево длинными когтищами. Тут и там мелькали какие-то белые, серые и желтые тени. Ланс чуть сознание не потерял, когда понял что спал он на спине бурого медведя, укрывал его серый волк, а вокруг прикорнуло еще с десяток зверей. Здесь были другие волки и волчата, зайцы, лисы и лисята, медвежата, две росомахи, одна рысь и два барса, вдалеке, у самого края, олень со своей самкой и даже лось.

Наверно, любой нормальный человек бы тут же, как минимум, испугался, но только не Герберт. Он даже не понял, почему подумал о том, что надо бояться. Вдруг на колени парнишке забрался маленький медвежонок, словно маленький ребенок, протянувший лапы к лицу паренька. Ланс подхватил зверька на руки и стал вертеть. Медвежонок радостно утробно взревел, а здоровая подушка-медведица смотрела на происходящее абсолютно спокойным взглядом. Все же, вероятно, мальчик сделал это зря, так как мгновение спустя его буквально затопил меховой вал из верещащих щенков, медвежат, зайчат, лисят и прочих представителей пушистых пород. Все они легонько кусали мальчика, дергали за штаны, уши, майку и лизали в нос и щеки.

Герберт, смеясь, пытался от них отмахнуться, а потом, схватив футляр, стал бегать от своры. Вскоре к игре присоединилось и взрослое поколение. Оно носилось вокруг волшебника, иногда толкая его, терлись об ноги или руки. Как бы то ни было, буквально через десять минут его все же повалили на землю и затопили в теплом меху. Парень смеялся и брыкался, пытаясь выбраться наружу. Никто не знает, сколько времени прошло за игрой, но в какой-то момент Ланс, будто вынырнув из тумана, вспомнил, что ему надо возвращаться.

— Мне надо идти, — сказал он.

Звери прекратили возиться и с грустью посмотрели на мальчика. Подошедший волчонок ткнулся своим носом в ладонь мальчика. Медвежонок, свалившись с плеча Геба, подошел к своей маме-медведице и грустно проревел.

— Но если вы так хотите — я приду еще, — улыбнулся Ланс.

Звери тот час на разные лады начали вопить, лаять, рычать, реветь, мычать и радостно скакать вокруг. Парень поправил футляр и развернулся в сторону Норы. Не успел он сделать и шага, как перед ним во весь свой исполинский рост встал олень с королевскими ветвистыми рогами.

— Ты хочешь прокатить меня? — удивился мальчик.

Олень все так же смирно стоял.

— А... наперегонки, — протянул Герберт.

Проныра, даже не понимая, что ему не одолеть в беге животное, вдруг сорвался с места. Позади послышалось ржание, и вскоре за ним бросился копытный, а с ним и вся свора. Мальчик, даже не ощущая того, несся по тропинке, словно ветер. Порой он буквально перелетал широкие ручьи, глубокие овраги и высокие пни. Рядом с ним, но все же чуть отставая, бежали и звери. Лисы соревновались в скорости с волками, олени — с лосями, медведи пыхтели где-то позади, сетуя, что такие скорости им неподвластны. Индифферентные росомахи, под насмешки птиц, так и остались на поляне. Рыси, словно тени, мелькали среди деревьев, изредка пугая травоядных, а барсы, распушив свои длинные хвосты, иногда перепрыгивали волков, демонстрируя свое природное нахальство.

А мальчик все летел, смеясь так же, как и когда-то в Волшебном Лесу. Он так и не заметил всего, что происходило вокруг, но через неопределяемый промежуток времени сквозь просеку показалась долина и стоявшая по центру Нора. Ланс замер и оглянулся. Рядом стоял лишь олень — единственный кто поспел за ребенком.

Обладатель самой колоритной шевелюры, подошел к парнишке и наклонился, ткнув мордой в лоб мальчику.

— Завтра, уже завтра я буду здесь, — прошептал мальчик, потрепав зверя за шею. С этими словами Герберт развернулся и, не оглядываясь, пошел к Норе.

* * *

Герберт, скрипнув входной дверью, оказался в гостиной и застыл. На него смотрели, как на воскресшего из мертвых Мерлина. То есть, выпучив глаза и открыв рот. Что самое удивительное, в доме собралась не только вся семья Уизли, но еще и директор с на какую-то часть гоблином.

— Что за митинг? — спросил мальчик.

— Герберт! — воскликнула Миссис.

С ненормальной для своей комплекции скоростью мать семейства вскочила с диванчика, подбежала к пареньку и попыталась заключить в свои знаменитые «хагридовские объятья». Ланс увернулся.

— Гитару помнете, — буркнул мальчик, скрываясь за сервантом.

— Мистер Ланс, — мэм, словно флюгер, вдруг посерьезнела. — Постарайтесь нам объяснить, где вы пропадали все это время.

— Это время? — мальчик так и не понял, чего от него хотят.

— Тебя не было весь день и всю ночь!

— Ну, я гулял. Даже записку вроде оставил, — пожал плечами Геб, все еще непонятливо глядя на профессоров.

— Гулял?! — раненным бизоном взревела Миссис.

— Молли, — одно слово Дамблдора остудило уже начавшую накаляться обстановку. — Герберт, не расскажешь нам, зачем ты сбежал?

— Сбежал? — парень все еще летал в астрале. — Да никуда я не сбегал! Прошвырнулся по ларькам, потом решил напрямки через огороды, то бишь лес, пройти, но устал и задремал.

— Задремали? — удивился директор. — В лесу?

— Нет, в морге. Радуйтесь и внимайте — я воскрес и вернулся вершить дела.

— Мистер Ланс, — хихикнул Флитвик. — Вы слишком взволнованны.

Да, когда Геб волновался, то всегда переходил на манеру речи приютского бандита.

— Герберт, — подал голос Мистер, показывая кулак почти открыто ржущим Близнецам. Рядом с ними сидели Джинни и Рональд, смотревшие на Геба глазами, полными презрения и омерзения. Перси куда-то смылся. Видать ушел зубрить. — Герберт, ты должен понять, как мы волновались за тебя. Мы искали тебя весь вечер и почти всю ночь. Уже собирались вызывать Авроров!

— А профессора здесь тогда зачем? — спросил Проныра.

— Герберт, — тяжко вздохнул директор, — мы подумали...

— Что я сбегу в Лондон проведать друзей, — закончил Ланс.

— Герберт! — хором воскликнули Мистер и Миссис. — Что ты себе позволяешь?! Как можно перебивать директора!

— Молли, Артур, это лишнее, — спокойно произнес дедан. — Да, Герберт, именно этого мы и опасались.

— Профессор, — недовольно буркнул мальчик, становясь похожим на рассерженного котенка. — Я давал вам свое слово, что не буду их проведывать, в обмен на ваше слово — их оберегать. Я дорожу нашей сделкой и не намерен её нарушать.

— Тогда я вынужден попросить у тебя прощения за свои сомнения.

— Без проблем, но, если что — советую вам укрепить охранные чары на баре с лимонными дольками. До меня тут дошли слухи, что некий проныра собирается их выкрасть. Кстати, профессор Флитвик, это касается и ваших жевательных перьев.

— Мерлин, надо срочно этим заняться! — со смешинками в глазах воскликнули профессора.

— Только сперва, мистер Ланс, расскажите нам подробности вашего маленького приключения, — мастер чар поставил чашку и взмахом палочки пододвинул к пареньку кресло.

Ланс тут же в него плюхнулся, с наслаждением вытягивая почему-то немеющие ноги.

— Да ничего такого, — помахал рукой парнишка. — С утра пораньше вышел из Норы и добрался до шоссе. Сперва хотел попутку поймать, но остановил Ночной Рыцарь. За полфунта добрался до Оттери, где прошвырнулся по магазинам. Одежда уже в конец изорвалась, да и маловата стала. Потом решил немного проветриться и зашел в кинотеатр. Но так мне понравился показ, что я там завис до последнего сеанса. Когда уже возвращался обратно, то столкнулся с двумя фараонами. Они хотели меня пресануть, но я отмахался и рванул до лесу. Ну а дальше вы знаете — заснул, проснулся, вернулся.

Все это время профессор Флитвик, наиболее полно разбирающийся в речи парнишки, подрабатывал суфлером, переводя спич на понятный всем присутствующим язык.

— Ты подрался с магловскими Аврорами? — с уважением и некоторой гордостью хором спросили Близнецы.

— Фред! Джордж! — прикрикнула Миссис. — Здесь нечем гордится!

— Не первый раз, — пожал плечами парень, не замечая возгласа.

— Герберт!

— Вау! Круто!

— Вы трое — прекратите немедленно!

Близнецы и Ланс переглянулись и подмигнули друг другу, Артур и Молли закатили глаза.

— Весьма занимательная история, Герберт, — блеснул глазами Дамблдор и спрятал улыбку в бороде. — Я рад, что вы находите себе развлечения и здесь. Что ж, Молли, Артур, спасибо за чай. Пожалуй, нам с Филиусом нужно возвращаться.

— Да-да, конечно, — закивала Миссис и проводила бодрых старичков к камину. — Простите за беспокойство.

— Да ничего, — Флитвика все еще не отпустила смешинка. — Мы уже привычные. Герберт, я не прочь с вами видится столь часто, но право же — все имеют право на отпуск. Пожалейте наши старые косточки.

— Ничего не обещаю, — хмыкнул Проныра.

— Герберт!

— Вы в своем репертуаре, Ланс, в своем репертуаре.

С этими словами, Фливтик исчез в каминном пламене, взвившимся зелеными столбом куда-то ввысь, а за ним пропал и Дамблдор. В гостиной повисла тишина.

— Нам с вами, молодой человек, предстоит очень серьезный разговор, — чуть ли не по слогам произнесла Моллли Уизли.

Герберт сокрушенно покачал головой. Пара часов нотаций ему обеспечена.

20.07.2013