Не имея звезды (гет)

9 мая 1996г, США, Гавайи, о. Оаху, дом Ланса

Бель еще спала, а Герберт уже вышел во двор. Он немного постоял, а потом вдруг протянул руку. Подул ветер, окутывая и лаская растопыренные пальцы, но стоило ему пройти за них, как ветер тут же окрашивался во всевозможные краски, создавая за спиной юноши узоры зверей, людей и замков.

— Ведь это и есть волшебство, да проф? — улыбнулся Ланс, сжимая кулак, словно пытаясь унести с собой частичку того, что все маги назвали бы дурачеством

Некоторое время спустя

Изабель стояла в прихожей, одетой в легкие, удобные и подходящие для боя одежды. Герберт рассказал ей все и Бель убедила парня в том, что должна пойти в Министерство вместе с ним. Она не могла оставить Геба одного. Только не после того как музыкант наконец нашел свой дом, только не после тех вечеров, когда парень сидел, погрузившись в свою музыку и одной рукой перебирал струны, клавиши и крутил что-то на пульте, а второй поглаживал сидевшую у него на коленях девушку. Только не после всего того, что наполнило дом на побережье. И не после того, как Герберт посадил дуб и, надрезав запястье, выпустил в землю настоящее живое пламя.

Бель тогда в шоке смотрела на то, как всего за мгновение дуб вымахал до размеров столетнего. А спокойный Геб пояснил это тем, что ему не нужны тысячи лет Ифритов, а вполне хватит человеческого срока. Вот, пусть лучше дуб проживет вечность, встретив далеких потомков будущего Короля Рока.

Нет, после всего этого Бель не могла отпустить свое чудовище в одиночку сражаться со смертельным врагом. Наконец вниз спустился проныра и Изабель чудом не разразилась гневной тирадой. Юноша выглядел совсем не так, как должен выглядеть маг, отправляющийся на сражение.

— Готова? — спросил парень.

— Да, — резко кивнула Изабель.

— Это хорошо, — кивнул парень.

И... девушка ничего не успела разобрать, как её уже сковал слабенький, но невероятно техничный Петрификус, не оставлявший ни шанса на досрочный сброс.

— Прости, — улыбнулся Проныра, выхвативший палочку так быстро, что даже тренированная да-Силва ничего не успела заметить, и, тем более, среагировать. — Ты ж знаешь, у меня есть зачатки геройского комплекса. Не могу потащить тебя с собой в пекло.

Девушка хотела выругаться, но не могла пошевелить даже кончиком пальца. Проныра подошел ближе и крепко обнял застывшую смуглянку.

— Родж.

Мигом на пол спорхнул дракон, за мгновение принявший свои новые, габаритные размеры.

— Охраняй её, хорошо? — продолжал улыбаться Проныра.

Дракон кивнул, а потом положил могучую голову на плечо парню. Юноша на миг зарылся руками и лицом в густую, жестковатую шерсть, а потом сделал шаг назад. Он знал, что когда спадут чары, Бель попытается отправиться следом, но Роджер её удержит. Изабель сможет весь дом разрушить, но дракона ей не пересилить. Разумный маг взял бы такого союзника в бой, но теперь для Ланса существовали вещи поважнее нелепых драк.

— Я скоро вернусь, — сказал парень, а потмо впервые в жизни в открытую соврал. — Обещаю.

Проныра вышел на улицу. Было прохлодано. Светили ненавистные звезды, шумел прибой. Ничто не предвещало беды. Ничто, кроме принципов парня, гласивших, что долг — святое дело.

— Тряхнем стариной, — хмыкнул бывший бандит, запаливший сигарету. — Пора идти на дело.

Сигарета вдруг вспыхнула, накрыв парня столбом пламени.

За многие, многие мили от побережья Оаху

Сириус Блэк, пришедший вместе с Орденом, схлестнулся в бою со своей кузиной Беллатрикс Лейстрандж. Белла сражалась как-то лениво, а Сириус и вовсе насмешливо. В обще и целом их схватка больше походила на потосовку школьников, чем на борьбу бывшего капитана ударного отряда Авроров, и второго, после Лорда, темного Мага Англии.

Вокруг кипела Битве — перевес был явно на стороне Ордена. Поттер самолично прихлопнул оглушителями троих Пожирателей, попутно сломав руку Люциусу, а Дамблдор приводил в чувства пострадавших детей, а так же, буквально походя, накладывал связывающие чары на Пожирателей. Перед Орденом в лице Люпина, Тонкс, Артура Уизли, Грюма и Кингсли осталась лишь жалкая горстка сопротивляющихся в количестве двух пожирателей, не считая Лейстрандж.

Блек буквально ощущал победу и с наслаждением ощущал, как бешено бьется сердце, разгоняя по венам кровь. Наконец-то бой, наконец-то схватка! Он так устал сидеть в своей темнице, сперва в Азкабане, а потом и в явке, что был рад даже такому — полу никакому, но все же бою. Увы, Блэк оказался слишком наивен.

Белла знала, что дерись она всерьез, и за неё тут же примется присутствующий здесь Дамблдор, так что она продолжала выдавать «дешевые» проклятья, ожидая, когда родственничек ошибется. И Сириус ошибся, он сбился с ритма и Белла мигом послала простой Петрификус. Этого хватило, для победы. Блэк застыл прямо напротив занавеса Арки и Белла уже послала отталкивающий луч, ленивой змей спешащей к груди крестного отца Героя.

Сражение застыло. Все с замиранием сердца наблюдали за тем, как красный луч уже почти коснулся могучей груди анимага, норовя сбросить его в занавес. Смерть прошелестела над древними камнями, прозвучал страшный крик Поттера, неготового потерять единственного, пусть и некровного, но родственника.

Сирирус хотел бы улыбнуться Гарри, но не мог — его надежно удерживали чары. Что ж, видимо он встретится с Джеймсом и Лили чуть раньше. Оставалось только надеяться, что Джеймс не надает по ушам за то, что не приглядел за крестником. Оставалось мгновение... тишина...

Что ж — идеальная сцена для эксцентричного рокера. Из под земли ударил огромный, ревущий поток пламени, оформившийся в яростный огненный торнадо, мигом обративший камни в лаву, и задевший свод, терявшийся где-то во многих футах над полом. Красный луч попросту исчез в этом пламени, но Сириус все же полетел. Полетел он прямёхонько прочь со «сцены», аккурат в сторону Люпина, сшибив последнего с ног.

Никто не понимал, что происходит — никто, кроме пожирателей. Они бледнели от страха, до крови кусали губы, вспоминая кто являлся в подобном торнадо. Пожиратели ожидали появления красноволосого, звероподобного монстра, который взмахом руки мог покрыть Темзу огненным покрывалом, а втором превратить Биг-Бен в огромный факел.

Пламя опало. На сцене появилось новое действующее лицо. Не демон, ни маг, какой-то гангстер магл. Костюм тройка с расстёгнутой нижней пуговицей, черная шляпа без ленты у тульи, дорогие мужские духи и начищенные до блеска туфли.

— Вот и свиделись, — произнес Ланс, усилием воли беря неиствующее пламя под контроль. — Ну здравствуй, тетя Белла.

Лейстрандж не могла поверить своим глазам. Она считала все произошедшее кошмаром. Нет, Элизабет не могла выжить! Только не после того, что с ней собственными руками сотворила Беллатрикс! После такого не живут! И она самолично сожгла дом — дитя не могло выжить! И тем не менее, вопреки всем законам мироздания, прямо перед ней стояла копия Элизабет, вот только глаза, да и не только глаза — дух был Фауста Либефлема. Будто он сам, восстав из могилы, явился в министерство чтобы сразить клятв отступницу.

— Невозможно, — произнесла Белла. — Кто ты? Нет, ты не он! Ты не он! КТО ТЫ?!

— Для тех, кто не знает, — Геб картинно тронул полу шляпу. — Меня зовут Герберт Ланс, но присутствующие могут меня знать под именем Артур Либфлем.

Пожиратели, будто пришедшие в чувство благодаря пламени, загоготали.

— Сын Ифрита это выдумка Лорда, — крикнул Малфой, не очень-то верящий собственным словам. — Фауст был последним фейрпи, он не мог иметь детей ни от магов, ни от сквибов, ни от людей.

— Все так, но! — вскинул палец Герберт. — Никто не сказал, что он не мог иметь детей от маглорожденного сквиба! Да-да, господа, рождаются и такие — редко, раз на поколение. Например, недавно в Болгарии померла старушка Ванга — маглорожденный сквиб. И от таких Фауст мог иметь детей. Такой была и моя мать. Впрочем, мы отдалились от темы.

Геб лениво взмахнул рукой и двоих магов — Беллу и Проныру окружила стена синего, смертельного пламени Королей Фейри. Такое не преодолеть даже Мерлину, не то что своре приматов в мантиях.

— Мы ведь не хотим, чтобы нам помешали, — на лицо сам собой наполз пиратский оскал, а в руках заплясала вишневая палочка.

— Что, пришел отомстить за папашку? — Лейстрандж приняла боевую стойку, намереваясь сокрушить выскочку, которому следовало умереть почти семнадцать лет назад.

— За Фауста? — удивился Ланс. — Нет, этот маньяк получил по заслугам. Я пришел свершить правосудие и покарать тебя за убийство моей матери!

— Матери? — фыркнула Лейстрнадж. Ей нужно было потянуть время. Совсем немного, всего чуть-чуть, чтобы воплотить одно из темнейших проклятий. — Убийство? О нет-нет. Никакого убийства не было. Признаюсь, я её сперва пытала, но это было не чоень-то весело, она оказалась слабачкой. Тогда я приняла оборотное с волосом Господина и решила узнать, почему вы, мужики, только и думаете, что о сексе. Признаюсь, это было приятно — мне. А вот мать твоя кричала слишком громко и противно. Правда потом вошла во вкус и стала стонать. О да, Элизабет Либефлем стонала словно портовая шлюха, когда я насиловала её еще, и еще, и еще.

По мере того как слова касалось не только ушей, но и сердца Герберта, его глаза становились все ярче, а в волосах появлялись красные пряди. Но нисколько не был нарушен людской облик, нет, Герберт будет сражаться как человек, как волшебник, а силу Ифрита воплотит в магии, а не в звериной ярости!

— Самые темные уголки ада будут ждать клятво-отсупников, — голос Геба изменился. Он, словно обернувшись огнем, обжигал людей, заставляя прикладывать ладони к ушам, в ужасе ища укрытия от звуков, но голос словно исходил отовсюду. — Но перед тем как растерзать твою душу, я вырву твое сердце вот этими руками. Мое слово!

— Попытайся!

И с палочки Лейстрандж сорвалось горячее, всепожирающее адское пламя. Оно заревело, приняв форму адской гончей и бросилось в сторону Короля Ничего. Наполовину-Ифрит не успел и пальцем пошевелить, как гиена поглотила его, испепелив не только камни, но и сжигая воздух. Белла засмеялись, люди ахнули — не было и шанса, что бы хоть кто-то выжил под прямом ударом Адского Пламени. Огонь ревел и бушевал, обращая гранит в жидкую лаву, текущую подобно вскипевшей воде.

— И это называется огонь? — прозвучало, казалось, везде. Пламя с хлопком исчезло, а на месте стоял невредимый Ланс, стряхивающий золу с лацканов пиджака. — Вот это пламя!

И тысячи огненных Махаонов сорвались с палочки, ударив в вовремя подставленный щит. Несмотря на всю силу Темной Пелены, закрывшей Беллу от ярости волшебника, волосы на голове начали тлеть, а одежда загораться. Пелена, способная выдержать прямое попадание торпеды, задрожала и стала истлевать.

Лейстрандж сделала полушаг в сторону и дернула рукой, словно стряхивая с ладоней воду. Пелена соскользнула в сторону и поток бабочек ударил в стену, вылавливая в ней тоннель метра три в длину. Не давая юноше опомниться, Белла произнесла заклинание, и пелена обернулась десятком мечей, сотканных из нитей тьмы. Клинки рванулись к юноше. Большинство потонуло в огненном щите, но некоторые полоснули по телу парня, оставляя длинные, кровоточащие порезы.

Ланс нисколько не сомневаясь, прижег раны, чтобы не допустить распространение темномагическо яда. Следом за клинками, юношу накрыло кислотное облако, которое мигом развеял огромный пламенный ленточный дракон. Взревев, четвертый зверь метнулся в сторону Лейстрандж, но встретил перед собой четверку водяных коней, отбросивших воздушного змея назад, но не сломившего его атаку.

Пока в воздухе сражались водяные кони и огненный змей, на земле схлестнулись двое магов. Белль послала во врага фиолетовую молнию. Парень вовремя юркнул ниже, взмахнул рукой и отправил против Лейстрандж её же собственное проклятье. Пожирательница, не раздумывая, вытянула руку и превратила молнию в огромного василиска, ринувшегося в атаку.

Ланс сказал всего одного слово, и змей вспыхнул факелом, а сотни огненных искр дождем упали на голову Беллы. Та закричала, когда пара капель таки упали на кожу, оставляя черные, страшные ожоги. Рассчитывая на удачу и желая выиграть время, Белла послала смертельный луч, но юноша парировал его с нелепым смешком, леветировав перед авадой камень.

В этот момент водяные кони затоптали дракона и Белла обернула их ледяным градом. Юноша воспользовался первым козырем. Он вытянул руку и верная Зиппо испарилась, явив вместо себя огненный шарик размеров не больше бейсбольного. И все бы ничего, но тот был таким ярким, что смотреть на него оказалось невозможно — огонь, словно сверхновая, оказался белого цвета.

Парень бросил шар над головой и тот взорвался не только развеивая ледяные чары, но и обращаясь огненным соколом — третьим зверем, рванувшимся в скоростном выпаде. Белла взмахом палочки парировала выпад, отправив птицу под купол, но только это и нужно было Проныре.

Новый взмах палочки и вот уже второй дракон падает на голову беле падает второй огненный Дракон. Яростное пламя, опаляющие все вокруг, было подобного огненному столпу, обрушенному на погрязший в грехах Содом. Белла собралась с силами, и игнорируя новые ожоги, сотворила Черного Рацыря — Высшие защитно-атакующие Черные Чары.

Перед Лейстрандж словно из теней соткался исполинский рыцарь, всего одним взмахом меча перерубивший голову дракону.

— Тебе конец, — сплюнула кровью Белла, направляя палочку на врага.

Рыцарь бросился в атаку — одного его дыхание достаточно, чтобы отравить реку, одного шага, чтобы вызвать многолетний мор, одного удара меча — чтобы перерубить стену Алексанрдии. Герберт собрался с духом и влил огромное количество сил во Вторых зверей. Появившийся лев был на голову выше Рыцаря. Они схлестнулись. Когти против стали, огонь против тьмы, Темный Маг против Светлого Волшебника.

На коже Беллы проступили новые ожоги, на правом боку Ланса расплывалось кровавое пятно, но никто не хотел уступать. Лейстрандж поддержала Рыцаря проклятьем, убивающим фейри, а Ланс отражал нападение огненным кнутом — пародией на Пламенную Плеть.

Зрители, наблюдавшие за боем, не могли поверить своим глазам — какой-то семнадцатилетний щегол наравне сражался с левой рукой Лорда, не только отражая удары Высшей Темной магии, но и нанося свои.

Наконец лев откусил голову рыцарю, но и сам истаял, подавившись тьмой. Белла взмахнула палочкой и соткала целую армию из темных духов. Они ровным строем бросились на парня, тот в ответ выкинул вперед пачку сигарет и на пути темной армии, появилось дымной воинство. Закипело сражение. Но куда тьме сопротивляться дыму, вскоре все вокруг было затоплено им, и Герберт, щелкнув пальцами, создал огромный взрыв, обуявший обоих магов, но крик прозвучал лишь один.

Когда пламя осело, на коленях стоял Герберт Ланс. Он не заметил, как его собственная тень ожила, встала и воткнула в спину кинжал. Проклятие Арлекино — так назывался этот хитромудрый тактический ход. Белла была умела. Из раны била кровь, а Лейстрандж с ухмылкой смотрела на поверженного противника. Впрочем, Геб был иного мнения, он поднялся на ноги и печально вздохнул, скривившись от боли.

— Я был малодушен, чуть было отказался идти ва-банк, — непонятно, о чем говорил Герберт. Он достал из кармана три склянки с кровь. Кровью дракона, добытой на Турнире. — Пришло время заканчивать эти потрясные танцы.

И Герберт залпом осушил содержимое. В тот же миг люди в страхе задрожали, когда по залу пронесся дикий, животный рев, наполненной такой силой, что раскалывались камни, задрожала завеса Арки, а у многих из ушей потекла кровь.

Герберт, пытаясь совладать с бушующей в крови силой, поднял палочку. Он знал, чем для него обернется следующее заклинание, но он был Гербертом Артуром Лансом, который всегда шел до самого конца.

— Ignis Bestia: Infernum Pack!

И на сцене появились Пятые — сильнейшие звери и по совместительству самые могущественные огненные чары, на которые только способно волшебное существо. Сперва появились тысячи огоньков, пляшущих над полом, по стенам и своде, но потом они стали раздуваться, изменяться и вот уже в единый хор слился вой сотни созданных из огня волков. Они были всюду — стояли на полу, вцеплялись когтями в потолок, мчались по стенам и среди них стоял Герберт, скрестивший руки на груди.

От мощи заклинания даже у Дамблдора перехватило дыхание — от уважение, а вот у остальных — от животного ужаса.

Бель выпускала проклятье за проклятьем, поражая одного волка за другим, но на место развеянному тут же приходил другой. Через пару секунд, Ланс процедил:

— Разорвать.

Волки, зарычав, бросились в атаку. Им было плевать на заклинания, было плевать на испуганные крики людей, и на отчаянные вопли Беллы, которую действительно рвали на части, отрывая один кусок плоти за другим. Волки рычали и выли, исполняя приказ своего вожака.

Сквозь пелену боли и крови, Бель увидела то, чему не могла поверить — сын Фауста вновь открылся для удара. Волк вцепился в ногу, отрывая половину икры, но Лейстрандж уже вскинула палочку. На этот раз она не промахнуться... Тень поднялась над землей, взмахнула кинжалом, и отсеченная голова покатилась по земле. Герберт Артур Ланс был убит.

Зазвучали крики, засмеялась истерзанная, но стоящая на ногах Беллатрикс. Она так и смеялась над трупом юноши, пока вдруг не ощутила какую-то пустоту в груди.

— Я всегда держу данное слово, — произнесли над ухом.

Белла посмотрели увидела, что из груди у неё торчит рука, сжимающая еще бьющееся сердца. Она откинула голову и увидела, как один из волков изменялся, становясь Гербертом, а труп Ланса — становился волком.

Лейстрандж выронила палочку и упала. Жизнь почему-то не покидала её, и она чувствовал все, что должен чувствовать человек в подобный этому миг. Герберт, тяжело дыша, зажимая рукой рану, сжал кулак и развеял сердце прахом. Потом он нагнулся, поднимая с земли шарик с пророчеством и повернулся к волкам.

— Чего ждем? — спросил он. — Жрать подано.

Волки радостно завыли и бросились на кричащую от боли и ужасу Беллу. Они рвали её, заглатывая куски мясо и умываясь в крови. А Белла все никак не могла умереть — волки жрали не только её тело, но и душу и когда закончиться страшный пир, Лейстрандж окажется по ту сторону занавеса. И пусть у магии не существовало понятия ада, но вместе с душой за грань отправляться и волки, и вечность они будут пожирать свою жертву. Герберт Ланс всегда держал свое слово, и он действительно отправил Беллу в ад.

Крики смолкли лишь тогда, когда истлела последняя клеточка души и тела клятвоотступницы.

— Эй, Поттер, ты кажется не хотел, чтобы это попалось моему крестному, — Ланс подкинул шарик, поймал, подмигнул и бросился в сторону кооридора, оставляя за собой следы крови. — Догони.

— Гарри стой! — крикнул Дамблдор, понявший план Герберта, но было поздно — Поттер ринулся в погоню.

* * *

В Атриуме стояло четверо — Великий Светлый Маг Альбус Дабмлдор, Герой Магической Британии Гарри Поттер, Величайший Темный Маг Лорд Вол-де-Морт, ну и скромняга Герберт Ланс, не имевший столь громких титулов.

Он стоял между Змеелицым и Директором, прикрывавшем собой, а так же оживленной скульптурой — Поттера.

— Фигово выглядишь, крестный.

— Зато ты подрос... Но сейчас не время, пророчество, Артур.

— Ты про это? — Ланс вытянул на ладони шарик, демонстрируя его крестному, а потом, пусть и с болью от ран, но все же натянул свой знаменитый пиратский оскал и, сдавив руку, обернув пророчество осколками, а возникшего духа развеяв собственной, Ифритской кровью, произнес: — Меня зовут Герберт Ланс.

Следом закипело сражение двух магов-исполинов, осложнённое тем, что Темный прикрывал собой Герберта, а Дамблдор — Поттера.

Одно великое сражение спустя

Когда Темный Лорд не смог завладеть телом Лохматого, а Атриум наводнили репортеры и Авроры во главе с Министром, то Том был вынужден отступить. Перед тем как исчезнуть, он одними губами произнес в сторону Ланса: «Я жду тебя».

— Что здесь происходит? — вскрикнул Министр. — И что здесь делает мистер Ланс?!

— Мистер Ланс? — переспросил Проныра. — О, вы не осведомлены... Видите ли, меня зовут Артур Либефлем, я сын Фауста Либефлема, последний Король Фейри и крестник Вол-де-Морта, а так же, министр, я до глубины души ненавижу все Министерства мира и готов положить жизнь, чтобы уничтожить их.

Еще до того, как Фадж сообразил, что нужно скомандовать, в Геба полетели десятки смертельных лучей, брошенных Аврорами. Герберт посмотрел на Дамблдора и дождался пока их взгляды встретятся. Альбус тепло улыбнулся своему ученику, который нисколько не разочаровал ни директора, ни своего покойного Учителя. Альбус еще не видел человека честнее и добрее, чем Герберт Ланс из Скери-Сквера.

Великий Светлый маг кивнул, и Герберт, в прощальном жесте приложил пальцы к поле шляпы. В последний раз в жизни Ланс призвал огонь — рана, нанесенная Беллой оказалось слишком серьезна, и этот финт с кровью дракона на прошел бесследно. Проныра пошел ва-банк, но при этом заплатил всем, что у него было.

Лучи ударили в гранит — волшебник исчез.

Кладбище, Скэри-сквер.

Герберт очутился перед человеком, одетым в деловой костюм. Сперва юноша увидел змеиное лицо, но проходило время, уходила магия, забирая с собой Итсинный Взгляд и лицо человека, сидевшего напротив могила давно умершей девушки изменялось.

Герберт истратил все свои силы, сжег свою человеческую магию, и связанную с ней Ифритскую. Он стал не просто сквибом, он стал маглом и потерял способность видеть вещи такими, какими они были на самом деле. И по мере того как магия уходило, менялось лицо, став в итоге таким, каким его видели обычные прохожие — красивым лицом человека, выглядевшего лет на сорок не больше. Ясные, голубые глаза, черные волосы, высокие скулы, волевой подбородок. Таким бы стал Том Риддл, не пойди он путем Черного Колдовства.

— Присаживайся, — Темный Лорд взмахнул рукой и создал простецкую табуретку.

На неё с облегчением уселся Ланс, стараясь не показывать свои раны и текшую кровь. Он не хотел показаться слабым даже в такой ситуации. Так они и сидели, смотря на дату смерти тринадцати летней девочки, они умели почти пятьдесят лет назад — именно в этот день.

— Давно догадался? — спросил Том.

— Очень, — кивнул Ланс. — Сразу после того, как Дамблдор рассказал мне твою историю в наш первый визит в Коссую Аллею.

Риддл рассмеялся.

— И в кого ты такой пошел? Ни отец, ни мать интеллектом не блистали.

— Парадоксы, — развел руками Ланс. — Расскажи о ней.

— Я думал ты об отце своем спросишь, — прищурился Лорд.

— А о нем ты и так расскажешь.

— Тоже верно. Это Алиса Мерчейн, единственная девушка в приюте, не относившаяся ко мне как к уроду, — Ланс кивнул — так он и думал. — Дамблдор любит говорить, что я не знаю, что такое любовь, но скажи мне кто сможет ненавидеть так, как я, если никогда не знал противоположного чувства?

— Никто.

— Именно, — вздохнул Том. — Она погибла в этот самый день, долго болела, потом осложнение — врачи проглядели. А я вернулся с курса, увидел, не сдержался и помог. Не мог не помочь. Она тут же поправилась, улыбнулась... знаешь как она улыбалась... совсем как твоя мать. Я на всю жизнь запомнил эту улыбку, потому что в следующий миг она сменилась маской смерти.

— Дамблдор.

— Да, — кивнул Лорд. — Он в те времена, после победа над Грин-де-Вальдом свято чтил букву закона и не мог пропустить вмешательство магии в жизнь маглов. Он аппарировал прямо в комнату и отменил действие моего зелья. Она умерла всего через мгновение, а он задвинул пафосную речь о долге и ответственности.

— Уверен, он сожалеет, — покачал головой Ланс, понимая с каким грузом живет Дамблдор.

— Наверно — мне плевать, — пожал плечами Лорд, руками выкорчевывая сорняки с могилы. — Именно после этого я понял насколько сильно прогнил наш мир, что за пакость в нем живет.

— Маги.

— Как понял?

— Очень просто. Я провел исследование в тот же день, когда получил доступ к библиотеке Ховагртса, а именно — второго сентября пять лет назад. Я всего за полчаса подсчитал, что за время твоего террора, чистокровных магов погибло столько, что чтобы сравнять их жертвы с маглорожденными и собственно маглами, нужно последние две цифры умножить на десять. Так я понял, что ты вел войну не против маглов, а против магов. Ты убивал их, самолично отправляя на убой и именно поэтому мой отец встал под твои знамена, у вас были одинаковые цели.

— Согласись, ловко — убивать магов их же собственными руками, вешая на уши лапшу про чистоту крови и прочее.

— Очень в духе нашего района, — улыбнулся Ланс.

— Видимо поэтому только ты меня и раскусил, — хмыкнул Том. — Другим под таким градусом не посмотреть.

— А может просто не принять соответствующий градус на грудь.

Двое рассмеялись.

— Знаешь, — прокашлялся Ланс. — Я бы хотел сказать, что ненависть к магам за их двуличность и за то, как они распоряжаются своей силой, оправдывает тебя, потому как я тоже не уважаю их за это, но террор нельзя оправдать.

— Ты добрый мальчик, — и Лорд, вопреки все тем же законам логики и физики, взмахом руки снял шляпу с юноши, потрепал того за волосы, а потом тем же взмахом вернул шляпу назад. — Беги поскорее из страны — не хочу в посмертии краснеть перед твоим отцом.

— Да, — кивнул юноша, собираясь оставить чудовище, которого лишили его красавица и обрекли на страшную участь монстра. — Мне пора.

— Епт! — и Том хлопнул себя по лбу. — Мой крестник международная звезда, а я отпускаю его не попросив слобать за житуху-вольную и шконку-скрипучую.

— Ну и говорок у вас, папаша, — рассмеялся парень, принимая на урки сотворенную из воздуха гитару.

— Утки щенок, — фыркнул бывший босота Скэри-сквера, а ныне лидер революционной хунты. — Сыграй что-нибудь душевное. Вдруг проймет мой осколок.

И Герберт заиграл.

Nick Drake Magic

Iwasborntolovenoone Я был рожден никого не любить

Noonetoloveme И чтобы никто не любил меня,

Only the wind in the long green grass Кромеветраввысокойтраве,

The frost in a broken tree. И льда в переломленном дереве.

I was made to love magic Ябылсозданлюбитьмагию,

All its wonder to know Всеизвестныеейчудеса.

But you all lost that magic Новыутратилиэтумагию,

Manymanyyearsago. Много-много лет назад

Iwasborntousemyeyes Я был рожден смотреть собственными глазами,

Dream with the sun and the skies Мечтатьнаровнессолнцеминебом;

To float away in a lifelong song Уплытьнапеснедлиноювжизнь,

In the mist where melody flies. В туман, гдевечнопорхаетмелодика.

I was made to love magic... Я был создан любить магию...

Iwasborntosailaway Я был рожден уплыть

Into a land of forever Вземлювечности,

Not to be tied to an old stone grave Анебытьпривязаннымкстаройкаменноймогиле

In your land of never. В вашей земле—нигде.

Iwasmadetolovemagic. Я был создан любить магию...

Герберт закончил играть, и гитара исчезла. Том молчал. Проныра похлопал его по плечу и пошел к дороге, у самого поребрика юноша остановился. Тянулись секунды, свистел ветер, где-то взвизгнул клаксон.

Юноша резко развернулся на пятках, доставая из-за пазухи Беретту. Щелкну курок, ударил боек и из дула вылетела пуля, оставляя за собой трассировочный след.

— Хитро, — кивнул Лорд, когда пуля, сплющившись лепешкой, упала на траву. Что ж, значит еще не пришло время, еще не подействовал финальный аккорд Аферы столетия... — Прощай, крестник.

Том взмахнул палочкой и Ланса обдало теплым воздухом. Через мгновение он осознал себя стоявшим на дороге, неподалёку от побережье, а в паре киллометров горели огни слишком маленькой виллы, чтобы называться таковой. Ланс был на Гавайиях. Он был дома.

Love is the end (Keane) — перевод http://en.lyrsense.com/keane/love_is_the_end

Now is the time of our comfort and plenty

These are the days we've been working for

Nothing can touch us and nothing can harm us

No, nothing goes wrong anymore

Герберт, шатаясь, пошел к дому. Рукой он прижимал кровь, сочившуюся из ран, а прикусив губу, пытался удержать уплывающее сознание. Перед глазами проносились десятки воспоминаний. Как он впервые подрался, как в первый раз украл. Все эти образы танцевали перед глазами волшебник, ставшего человека.

Singing a song with your feet on the dashboard

A cigarette streaming into the night

These are the things that I want to remember

I want to remember you by

Герберт устало перебирал ногами, а по дороге, как назло, не ехало ни единой машины Пустынная трасса, напоминало Гебу о его жизни — такой же пустой, ждущей того момента, когда кто-нибудь, наконец поедет и оживит тусклую, унылую жизнь. Перед глазами Геба проносились и другие воспоминания. О том как он встретил Дамблдора в приюте, как Рози что-то хотела ему сказать и как он впервые покинул любимый мир, чтобы вернуться в него спустя пять лет. Вернуться совсем другим человеком.

They won't come again,

'Cause love is the end

Oh no my friend, love is the end

Герберт упал и скатился под откос, раскинув руки на лугу. На небе угрюмо сияли звезды — все столь же бесстрастные, все столь же угрюмые и холодные. Ланс усмехнулся, показал им средний палец и полез в карман. Оттуда он достал в заранее заготовленную пачку Кента, а так же бензиновую зажигалку. Щелкал кремний, но пламя не хотело вырываться. Тогда юноша с затаенной надеждой достал из кармана свою вишневую подругу, но палочка, треснув, развеялась прахом, унесенным ветром — люди не могут владеть палочками.

Take it back, don't let it die

Oh rage against the fall of night

Because I still do depend on you

Don't say those words that run me through

Герберт продолжил щелкать зажигалкой и наконец закурил. В небо взвился столбик дыма, заставивший парня зайтись кашлем — придется привыкать к магловским сигаретам. По уголку рта текла струйка крови, у парня не было сил чтобы даже крикнуть, не то что встать. Раны, абслютное магическое истощение, и осознание факта что волшебный мир остался за бортом, сделали свое дело. Ланс был обессилен, но не сломлен. Нет-нет. ЕмуудалосьпровернутьАферустолетия...

And so I tread the only road

The only road I know

Nowhere to go but home

Nowhere to go

Никто и никогда не узнает, почему Поттер смог победить Лорда, никто и никогда не узнает, суть Аферы столетия, никто и никогда не узнает, что кинул в котел Герберт Ланс в тот момент, когда все думали, что он тянется спасти Гарри Поттера. Ланс всегда любил цитировать знаменитого фокусника — чем пристальнее вы смотрите, тем меньше вы видите. Чтобы обдурить великих магов, было достаточно ловкость рук и никакой магии... Герберт наконец-то вернул долг Глазастику. Тот спас его, не желая славы и памяти для себя, оставшись в памяти людей монстром, то же сделал и Герберт. Однажды темный Лорд ослабнет настолько, что Поотер его повергнет и все будут его считать героем, а Ланса — двуличным, лживым монстром, обманувшим весь мир. Да, собственно так и было, ведь Проныра действительно обыграл весь мир. Афера столетия... лишь один человек в мире узнал её суть — Альубс Дамблдор, сумевший заглянуть в разум юноши.

Maybe our time is up

But still you can’t abandon

All the principles of love

Don’t say those words

Ланс умирал. Нет, без сомнений, истекая кровью он умирал. Но смотря туда, где не было его звезды, Проныра все отчетливее понимал, как он хочет жить. Как хочет обнять люб... нет, пока еще не время для этих слов... обнять дорогую ему девушку! Как хочет выйти нас цену и вновь играть для тысяч слушателей, или пусть даже для одного. Как хочет вновь встретится с друзьями, как хочет прокатиться в Африку, побывать на водопадах, на озере-небе, и еше много где. Ланс впервые захотел жить с такой силой, с какой не хотел никогда прежде. Но кровь неумолимо сочилась сквозь раны, а жизнь потихоньку покидала тело юноши.

Oh love is the end So let’s not pretend, 'Cause love is the end

Но Ланс все так же не боялся смерти. Нет-нет, ни капли страха не было в затуманенных глазах юноши. Он был готов к тому, что должно было произойти. В конце концов он прожил хорошую, пусть и нечестную, но порядочную жизнь. Ланс был готов к новому путешествию, пусть оно даже и окажется по ту сторону грани. И стоило подумать об этом юноше, как произошло то, что называется... чудом. Простым чудом. Ведь, если подумать, вы согласитесь с тем, что Герберт Ланс как никто другой заслуживал чуда.

Don’t say those words Don’t say those words

Кровь остановилась, и словно впиталась обратно в тело, раны закрылись, оставив на память тонкие, но видимые рубцы. Будь Герберт Грейнджер... ну вы поняли, да? Ланс, поднялся на ноги и пошел к дому.

Одно чудо спустя

На скамейке перед крыльцом сидел Проныра и курил сигарету.

Don’t say those words 'Cause love is the end

К нему вышла Изабель, укутанная в плотное порео. Она села рядом и протянула руку. Ланс вложил в ней сигарету, а потом и прикурил непослушной задигалкой. Так они и сидели, пока что-0то плотное не уперлось в ноги юноши. То ли слишком сильный порыв ветра, толи просто фантомное ощущение. Но Герберт Ланс знал, кто это был. Юноша потрепал рукой по воздуху и с горечью произнес:

— Прости друг, теперь мы разных мирах. Я тебя не вижу и не ощущаю.

Don’t say those words 'Cause love is the end

Ланс вытянул вперед руку и подул ветер. Он укутал и обласкал пальцы, задув за руку, но никаких красок ветра за эти не последовало. Но стоило юноше закрыть глаза, как тут же он представил себе все те же рисунки животных, людей и замков, представил Роджера, положившему ему голову на колени и смотрящего грустными глазами.

— Но пусть я тебя не вижу и не ощущаю, — улыбнулся парень, словно слепой водивший рукой по воздуху. — Но я в тебя верю.

Да, верить — вот в чем заключалось волшебство. Самое важное волшебство, оторое не отнимет даже превращение из мага в человека. Пока Герберт Ланс верил, он оставался сухопутный пиратом, волшебником Гебом-Пронырой.

Ланс повернулся к подруге и произнес:

— Я...

Don’t say those words 'Cause love is the end

Изабель подняла глаза и продолжила:

— Тебя...

Don’t say those words 'Cause love is the end

И они вместе закончили:

— Люблю.

В этот же момент Уродец и Принц покинули своего подопечного, они улетали туда, где их ждали новые истории — каждого своя. Но если бы вы этот момент они опустили свои взгляды к земле, то увидели бы как на черном полотне искрятся две сигареты, чьи красные точки оказались похожи на новые звезды, зажёгшиеся на небосклоне.