Зеркала и лица: Северный ветер (гет)

– Приветствую, мисс Эванс. Наверное, следует поблагодарить вас за полученное удовольствие? Интересно было наблюдать за тем, сколь бессовестно вы кокетничаете с одним из лучших моих рыцарей.

Взгляд Тёмного Лорда был спокоен, даже величественен. На губах играла холодная надменная улыбка.

– Простите мою дерзость, Ваше Темнейшество, – подчёркнуто низко склонила голову с копной буйных, непослушно-огненных кудрей, Лили.

– Не люблю, когда мне дерзят, – скривил губы Волдеморт. – Но вынужден признать, что даже это у тебя выходит весьма неплохо.

– Вы пришли в Хогвартс лишь затем, чтобы втайне ото всех меня поприветствовать, сэр? – кокетливо улыбнулась Лили. – Какой бальзам для моего самолюбия!

– Увы, но мои дела не связаны с юными девицами. Я должен был повидаться с Дамблдором, который, ко всем своим прочим недостаткам, ещё и напрочь лишён вкуса. Видела, как он одевается? Чего только стоит этот его пожёванный молью бархат? Мы немного поболтали о том о сём (с Дамблдором, не с молью, разумеется), но, как обычно, ни к чему не пришли.

– И о чём вы говорили?

– Хочешь знать? – усмехнулся Волдеморт. – Составь мне компанию. Прогуляйся Лили Эванс, и я всё тебе расскажу.

Удивительные у Тёмного Лорда были глаза. Глядишь в них и кажется, летишь с высоты в обрыв, голова кружится, в ушах – звон. А потом мысли улетучиваются и всё, что осознаёшь, всё, что остаётся – это взгляд, по-змеиному холодный и мертвенно-пустой.

Звон в ушах усиливался, мешая Лили соображать. Она понимала, что это глупо, даже неприемлемо идти куда-то в ночь с человеком, чьё имя для большинства стало синонимом зла. В то же время она хотела пойти. Хотела услышать то, что Темный Лорд скажет. Хотела узнать его получше. Это казалось интересным, занятным приключением.

Запретный Лес поначалу редкий, смахивал на рощу, но вскоре они оказались в непроходимой чаще. Следуя за Волдемортом, Лили начала бултыхаться в сугробах, по пояс увязая в ледяном снегу. Свет от волшебных палочек был неярче чем от карманного фонарика, за пределами светового круга стояла тьма, хоть глаз коли.

В зимнюю пору Хогвартский лес ещё более зловещий, чем в любое время года. Звуки в нём приобрели потустороннюю пронзительность: ни гомона птиц, ни возни животных, лишь какие-то потрескивания, постукивания, едва уловимые.

– Куда мы идём? – голос у Лили был испуганно-тонкий, как у потерявшегося ребёнка. – В Хогсмед ведь есть более удобная дорога.

– Мы идём не Хогсмед.

– А куда?

– К границе аппарационного барьера. Кстати, уже пришли.

Аппарация ощущалась как всегда – запредельным, тошнотворным рывком через узкое, чёрное кольцо, в конце которого их ожидал тускло освещённый, узкий коридор, который вывел их к ещё более узкой винтовой лестнице.

– Это ваш дом? – полюбопытствовала Лили.

– Нет, конечно, – холодно прозвучало в ответ.

– Где мы?

– Там, где нашей беседе не помешают ни ваши друзья, ни мои.

Лестница вывела их в коридор, украшенный богатыми гобеленами и картинами. Полы укрывали мягкие ковры, а потолок украшала причудливая лепнина. За одной из дверей оказался уютно обставленный кабинет. Туда они и вошли.

– Присаживайтесь, мисс Эванс, – жестом пригласил её Темный Лорд. – Располагайтесь поудобней. Рекомендую снять верхнюю одежду, здесь очень душно.

Страх нарастал по мере того, как стихал довлеющий звон в ушах. Виски Лили словно сдавило стальным обручем, а во рту ощущался неприятный, металлический привкус.

– Вы применили Имериус, чтобы заставить меня сюда прийти? – опускаясь в удобное кресло, выдавила из себя Лили, отчаянно стараясь не выказывать страха и не выглядеть жалкой.

– Догадливая девочка, – похвалил Волдеморт.

– Но как вы это сделали? Вы не использовали палочку, а заклинания такого уровня невозможно выполнить неверально.

– Невозможно – слово для слабаков. Для тех же, кто действительно хочет достигнуть результата, невозможного не существует. Есть цель и средства, остальное лишь нюансы. Вы побледнели, мисс Эванс? Понимаю, головная боль. Естественный побочный эффект от заклинания. Мне жаль, я не хотел причинять вам вреда.

– Сейчас для меня не столь важно, как вы меня сюда привели. Гораздо больше меня волнует – зачем?

Темный Лорд намеренно медлительно закинул ногу на ногу и мягким, завораживающе-мурлыкающим голосом, тающем в воздухе, словно рождественские снежинки, молвил:

– Я хочу тебя соблазнить.

На губах его играла тонкая усмешка, а в глазах плескались тёмные волны.

– Соблазнить? – недоверчиво приподняла брови Лили. – И как вы собираетесь это делать?

Она в свой черёд скрестила руки и ноги.

– Отдавая дань восхищения всем вашим женским прелестям, юная леди, я отнюдь не хочу вас как мужчина. В конце концов, 31 декабря мне исполнится пятьдесят один, а вам – едва ли семнадцать. Подобная связь хуже безнравственности – она смешна. Я не хочу вашего тела – я хочу ваши мозги. Словом, желаю видеть вас среди моих людей.

– Это невозможно, – покачала головой Лили.

– Почему вы считаете моё желание невозможным?

– Ваша организация нацелена на истребление таких, как я.

Волдеморт тихо засмеялся и у Лили было такое чувство, будто по её искрящим, как оголённые провода, нервам, прошлись шелковистым, ворсистым мехом.

– Для тебя я готов сделать исключение, красавица. Даю слово, как только ты станешь одной из нас, никто не посмеет не то, чтобы грубо сказать– косо поглядеть в твою сторону.

– Я не хочу быть вашим исключением, – твердо заявила Лили. – Вы – убийца. Те, кто служат вам, тоже убийцы.

– Я убиваю только моих врагов. Потому что, если я не буду убивать их, они убьют меня. А магглорожденных в списке убитых больше лишь потому, что хваленное Министерство легко пускает таких, как ты, в расход, предварительно хорошенько промыв им мозги. У магглорожденных не хватаем ума, гибкости и силы, чтобы выжить. Разве это моя вина?

Он резко подался вперёд, пронзая Лили взглядом:

– Скажи мне, Огненная Лилия, какие ценности ты готова отстаивать? За что готова бороться? Ради чего можешь рискнуть жизнью? За что готова умереть?

Лили прислушалась к самой себе, пытаясь найти искренний, без пафоса, ответ.

– Я готова умереть за тех, кого люблю, – тихо ответила она. – Готова рискнуть жизнью за то, чтобы спасти жизнь другому человеку.

– Я не угрожаю жизни тех, кто тебе дорог. Напротив, если ты пойдёшь за мной, я послужу гарантом их безопасности. Позволь мне быть твоим другом.

И снова эта жуткая, завораживающая улыбка, заставляющая кровь леденеть в венах.

Лили невольно сжалась, внутренне ощетиниваясь:

– Вы ищите не друзей, вам нужны слуги. Тот, кто хочет найти друга, не станет именоваться Лордом. Если я встану на вашу сторону, мне всю оставшуюся жизнь придётся стоять на коленях и глядеть исключительно вниз. А если особенно повезёт, меня ещё и заклеймят, точно ослицу. Нет, сэр. Такое мне не подходит.

– Ты дура, – не повышая голоса, холодно резанул Волдеморт. – Одно слово – гриффиндорка, – презрительно скривил он губы. – Забываешь, с кем говоришь? Сейчас я подниму палочку и, если буду в хорошем настроении, просто убью тебя. А если паскудная часть моей натуры возьмёт вверх, то прокляну и отправлю прямо к моим Ночным Рыцарям в качестве подарка – пусть позабавятся. Ты не только не станешь сопротивляться, гордячка, ты сама себя им предложишь, и будешь счастлива быть для них дешёвой шлюхой. Одно маленькое усилие воли и – полная и безоговорочная капитуляция с твоей стороны. Я буду владеть твоей душой и телом, как захочу. Империус, моя прелестная львица, легко решает всё проблемы.

– Может быть я и дура, но вы-то? Вы же не глупец. Вы прекрасно понимаете, что сломать и наклонить – это совершенно разное, правда? Империус, это то, что можете сделать со мной вы, подавив моё сознание и мою волю. Моё согласие – это то, что я сама позволю вам с собой сделать, по доброй воле согласившись стать вашей марионеткой. С первым я постараюсь бороться, хотя скорее всего потерплю поражение. Второго никогда не допущу.

Лили сжала пальцами подлокотники кресла с такой силой, что костяшки побелели.

– Я не хочу тебя ломать, прелестная Эванс. Я хочу совсем другого. Здешний мирок прогнил, он себя изживает. Ему позарез нужны такие, как я, Северус и такие, как ты, Огненная Лилия. Маги, со здоровой, горячей кровью, не отравленной парами декадентства, не тронутой вырождением из-за близкородственных союзов. Бесстрашные маги, всегда готовые к эксперименту и авантюре. У таких, как мы, нет в магическом мире ничего, чем бы мы всерьёз дорожили: состояния, фамилии, чести предков. Мы – чистый лист, новая глава совершенно новой истории! Вот для чего ты нужна мне. Вот для чего я хочу завладеть твоими помыслами, Лили Эванс! Как бы ни был я силён, могущественен и велик, мне нужны свидетели и последователи. А чего мы хотим от своих последователей? Принятия наших целей, идей, почитания и восхваления. Даже сам Господь Бог нуждался в беспрестанных дифирамбах, иначе не создал бы легионы ангелов, толпу людей, сонмы духов. Наши последователи для нас все равно что зеркала, в которые мы глядимся и понимаем, что правильно, а что нет, где и что нужно подправить, чтобы достичь совершенства. Отражаясь в чужих глазах, все мы утверждаемся, так или иначе. Но если кто-то отказывает петь хвалебный гимн… помнишь, что стало с первородным ангелом, носящим имя первой утренней звезды, самым прекрасным божьим творением? Остерегайся повторить его судьбу.

Да, возвращаясь к теме об убийствах?.. Убиваю я гораздо реже, чем мне приписывает молва. Прежде, чем кого-то убить, я всегда предлагаю выбор. Сделай правильные выводы. Идем с нами. Раздели с нами нашу победу, Огненная Лилия, она тебе будет к лицу.

– Вас окружают безумцы, садисты и извращенцы. Я чисто физически не могу быть на одной стороне с Розье, Регулусом Блэком, Люциусом Малфоем. Я их ненавижу.

– С чего бы? Чем не угадили тебе эти шикарные красавцы, поведай мне по секрету?

– Рядом с ними мир становится грязным, всё правильное кажется банальным и смешным. Если следовать вашей зеркальной теории – они кривые зеркала, искажающие реальность.

– Неправда, мисс Эванс. Вы ненавидите Розье и Малфоя не за это. А за то, что Северус Снейп предпочёл их вам. На самом деле вы только думаете, что ненавидите их. Вы их просто не знаете.

– Это души из тьмы.

– Так спасите их! – криво ухмыльнулся Волдеморт. – Придите на нашу сторону, и спасите всех нас, раз именно в этом мы, по-вашему, нуждаемся.

Лили закусила губу, боясь расплакаться от чувства беспомощности и унижения.

– Если позволите, я хотела бы вернуться в Хогвартс, – сказала она.

– Не позволю. Наш разговор ещё не окончен. Помнится, в самом начале я сказал, что хочу соблазнить вас. Я этого ещё пока не сделал.

– Если я не соглашусь, то живой отсюда не выйду? – дрогнувшим голосом спросила Лили.

– Вы примите правильное решение. Смиритесь с неизбежным и будем счастливы. Ещё давно, впервые увидев вас, я решил, что вы будете принадлежать мне, Лили, как один из бесценных экземпляров человеческой породы. Я так решил. Так и будет.

– Давно?..

– Семь лет назад. Вы были тогда совсем ребёнком.

– Семь лет назад?.. – недоверчиво повторила Лили.

– Вы спасли мне жизнь.

– Я этого не помню.

– Я стёр вам память. Хотя, конечно, разумнее было бы убить.

– И как…как я спасла вам жизнь?

– Предупредила о внезапном нападении авроров, чем помогла выиграть несколько секунд, решивших всё. Я убил их обоих, а чтобы ты не могла навредить ни мне, ни себе, наложил на тебя заклятие забвения.

– Так вот почему я видела фестралов, – вздохнула Лили. – А я-то думала, что это какая-то ошибка, необъяснимое исключение из правил… Однако то, что много лет назад вы стёрли мне память вовсе не аргумент, чтобы примкнуть к вам.

– Лили Эванс, вы начинаете испытывать моё терпение. Разве моё предложение не предел мечтаний? Не единственно желанный выход? Вместе с ним ты получаешь силу, перспективу, влиятельных друзей, интересную жизнь. Северуса Снейпа, наконец!

– Тот Северус, который служит вам вовсе не тот Северус, которого я любила.

– Хватит отвлеченных бредней. Я говорю о реальных вещах. О власти. О мести. О том, что существует здесь и сейчас, а не в мире ваших чарующих грёз, порхающая балерина.

Образ кружащейся балерины был слишком её, Лили, слишком личный. Тёмный Лорд не имел право так далеко заходить в её мысли, в её сердце, в её сознание. Но плевать он хотел на права и на правила, чем несказанно гордился.

– Говорят, что у вас нет души, Тёмный Лорд, – тихо сказала Лили. – А у меня всё, что есть, это только она, моя легко порхающая Психея. Я не делю её на части. Даже чтобы выжить.

Тёмный Лорд поднялся, обошёл стол и остановился за спиной Лили. Она чувствовала, как он дышит ей в затылок. Его дыхание обжигало замораживающим холодом.

– Что вы слышали о Дарах Смерти, мисс Эванс? – вкрадчиво прошелестел он. – Сказку о братьях Певерелл знает каждый маленький волшебник. Однажды три брата повстречали Смерть, пленили её, и чтобы обрести свободу Смерть оставила им три артефакта: плащ-невидимку, Воскрешающий камень и непобедимую Старшую палочку. Каждый по отдельности артефакт бесценен сам по себе – плащ обеспечивает невидимость, камень возвращает души умерших с того света, а палочка делает непревзойдённым магом. Существует множество легенд, связанный с Дарами Смерти. Например, о том, что каждый из них проклят и несёт своему владельцу лишь мучение и, в конечном итоге, даже гибель. Но о самом главном сказания обычно умалчивают. О том, что если собрать все артефакты воедино и провести один старинный и очень тёмный обряд, то можно обрести бессмертие.

За эту сказку мы с Дамблдором заложили души. Именно за Дары Смерти сегодня идёт война. Эта сказочка единственная реальность, а всё остальное мираж. То, чем развратный старикан забивает ваши пустые головы – ложь. Нет никакой войны Света и Тьмы. Он, как и я, желает лишь могущества и бессмертия. Как и меня, его нисколько не интересует ваше благополучие, будущность или жизнь, – пальцы Тёмного Лорда больно сжали плечи Лили. – Подумай сама, красавица, если я и Дамблдор идём к одной и той же цели, если в её достижении одинаково используем других людей, то позволь поинтересоваться, каким мерилом ты определила, что я хуже, чем он? С моей точки зрения он поступает даже подлее – заставляет других жертвовать собой, якобы, во имя высшей цели, а на деле они даже не знают, за что дохнут. Я считаю себя порядочнее и честнее, потому что привык называть вещи своими именами. А он, – Волдеморт презрительно поджал губы, – лжец и трус. Он лжёт даже самому себе, что он лучше, чем есть на самом деле. Светлый, благородный Дамблдор существует лишь в его воображении. Скажи, что ты знаешь о детстве, о юности своего учителя? Что ты знаешь о нём, как о человеке, а не как о профессоре и маге? Согласись, Лили, честные люди не прячут информацию о себе, потому что, очевидно, им нечего стыдиться? А Дамблдору есть что скрывать и есть от чего покрываться застенчивым румянцем. Поройся в учебниках истории, Лили Эванс, почитай о том, как доблестный Дамблдор сражался со злодеем Гриндевальдом, как героически его победил. Хорошенькие романтичные идиотки охотно в этот бред верят. Но на самом деле Дамблдор и Гриндевальд – друзья, любовники, соратники, подельники в преступлении, да кто угодно, но только не враги! Оба они, и Дамблдор, и Гриндевальд, жаждали Даров Смерти, являющихся, как ни крути, древними темными артефактами. Знаменитая дуэль, в результате которой, якобы, Гриндевальд был сражён – фарс века. Не было никакого противостояния Темного и Светлого. Сторону, которую ты воображаешь доброй и чистой, возглавляет лжец, мужеложец и трус.

– Не правда!

– Правда это то, чего ты никогда не узнаешь на службе у Дамблдора. Он никогда тебе не скажет, почему действует так или иначе, никогда не посветит в свои многоумные многоходовки. Я – зло, да! Но я – честно зло. А что такое твой Дамблдор?

– Не знаю, что такое Дамблдор, но я знаю, что такое зло! – горячо возразила Лили. – Это когда тебя насилуют, мучают или убивают. И я видела это зло в подвале Блэквуда, крючась под вашими Круциатосами. Видела зло, стоя под проливным дождем над телом растерзанной Терезы. Чтобы вы не говорили против Дамблдора, но за его спиной не стоят призраки предумышленно убитых людей. А за вашей их не меньше десятка. В этом вся разница. А если говорить о лжи, то разве вы сейчас не лжёте мне прямо в лицо? Вы знаете, что самый большой соблазн для меня это Северус. Вы правильно знаете. Это так, я не стану отрицать! Северус Снейп – моё самое большое искушение, мой рай и мой ад. И больше всего на свете я хочу быть вместе с ним, быть любимой им. Но… Тёмные Рыцари не совместимы с любовью. Северус отказался от меня потому что хотел стать одним из вас. И он боялся, что вы сочтёте его слабаком за его чувства ко мне. Примкну я к вам или нет, эту часть его души уже не изменишь. Любовь для него – это слабость, это то, от чего нужно держаться подальше любой ценой, что нужно выжигать калённым железом. Вы расставили мне красивую ловушку, Тёмный Лорд, но приманка-то фальшивая. Я на неё не куплюсь. Хотите меня ломать? Ломайте. Я не пойду за вами.

Белая рука в обрамлении черного рукава, напоминающая длань мертвеца, вытянулась вперёд. Холодные пальцы сжались на девичьем горле с бесчувствием железного механизма:

– Я могу убить тебя прямо сейчас. Мне для этого даже палочка не нужна.

Тёмный маг склонился ниже. Кончики его волос мягко мазнули по щеке Лили, губы коснулись уха, шелестящие слова, произнесённые мягким шепот, словно гвозди входили в мозг:

– Твои речи пустая бравада. Ложь. Такая же ложь, как возвышенные спичи Дамблдора, как громогласная трескотня Крауча. Не буди во мне зверя, Огненная Лилия. Он проглотит тебя целиком, со всеми твоими фантазиями, иллюзиями и песенками.

Все, что окружало Тёмного Лорда, испарилось, истаяло, истончилось и ушло. Лили видела только жестокое, холодное лицо, искажённое яростью и понимала, что на этот раз, кажется, доигралась.

Мир исчез. Остались только она и он. Огненная Лилия и Тёмный Лорд.

Её жизнь и смерть танцевали в его зрачках, отливающих адским пламенем.

От ужаса Лили зажмурилась, опуская голову, ненавидя себя за проявленную минуту назад строптивость, и за то, что не хватало сил оставаться сильной до конца.

Холодные и гладкие, будто полированные, пальцы легко смахнули слезы с её щеки.

– Мир несправедлив, – насмешливо скривил губы Тёмный Лорд. – За то, что ты здесь наговорила, любого другого я убил бы на месте, не колеблясь. Но тебе я оставляю жизнь. За твою редкостную красоту. У меня есть звезда Белла, будет цветок Нарцисса, а ещё я хочу тебя – балерину, танцующую на облаке. Я дам тебе время смириться и покориться мне. До Рождества. Прими правильное решение и – доброе пожаловать в моё царство! Будь верна мне и тебе не придётся бояться, мой дар и мои люди всегда сумеют тебя защитить. Танцуй тогда над мраком, сколько захочешь. Но опасайся сказать мне «нет». Я тебя уничтожу.

Лили осознала, что дышит хрипло и прерывисто, как загнанный в угол зверёк, лишь тогда, когда Тёмный Лорд отошёл.

– Что ж, мисс Эванс, время нашей беседы подходит к концу. Вынужден попрощаться с вами. Надеюсь на скорую встречу. А пока…

Дверь открылась и в дверном проёме возник Люциус Малфой, как всегда элегантный и притягивающий взор.

Он склонил перед Волдемортом светловолосую голову:

– Мой Лорд?

– Окажи очередную услугу, мой друг, проводи Лили Эванс в Хогвартс. Час уже скорее ранний, чем поздний, и лишь вверив её твоему попечительству, я могу ни о чём не беспокоиться.

– Доставлю мисс Эванс в целости и сохранности, милорд, – снова поклонился Малфой.

– Идите, – указал им на дверь Темный Лорд.