Место для воинов (джен)

Гарри как можно бесшумнее пробирался через портретный проем. Если повезет — никто не заметит его, и он прокрадется в спальню. Не то чтобы он избегал своих друзей… просто Рон и Гермиона захотят обсудить случай с пистолетом, а Гарри не желал объяснять все снова. Только не после событий сегодняшнего дня. Только не тогда, когда буквально в трех шагах его ждет замечательная теплая кровать…

Но все фантазии о сне вылетели из головы Гарри, как только он обнаружил своих друзей. Их было трудно не заметить — они единственные, кто еще находился в общей гостиной в столь поздний час. Голова Рона упала на грудь, Гермиона привалилась ему на плечо. Ее глаза, в обычное время задорно сверкающие, сейчас были тусклыми. Оба они выглядели глубоко потрясенными. Огромная волна любви накрыла Гарри, и он опустился в кресло напротив друзей.

— Привет, — в голосе Рона не было упрека, ничего подобного, наоборот, участие, читавшееся в выражении его лица, позволило Гарри расслабиться. Ладно. Он может выдержать еще раз. Друзья по крайней мере не станут бить его.

Гарри махнул им рукой.

— Вы хотели что-то сказать мне?

— Ты в порядке? — спросил явно обеспокоенный Рон. — Что случилось после нашего ухода? Вид у Снейпа был угрожающий.

— Он расспрашивал о пистолете.

— Что он хотел знать?

— М… подробности. Полагаю, все то, что спрашивают взрослые.

— Это было ужасное воспоминание, — заявила Гермиона, вклинившаяся в разговор. — И думаю, это был не единичный случай, Гарри.

— Возможно, — уклонился он от ответа, покраснев.

— Почему ты никогда не рассказывал нам, что все настолько ужасно? — потребовала подруга. В ее голосе звучала обида, и Гарри едва удержал себя от грубого ответа. Гнев, кажется, стал неизбежной реакцией для него.

— Пару раз я пытался рассказать учителям, — медленно протянул Гарри. — Они ничего не сделали. Я был маленьким грязным оборванцем, Гермиона. Такие не вдохновляют на широкие жесты.

— Магглов, — поправил Рон. — Но не волшебников. Мы бы не позволили тебе гнить в той дыре. Только не мы, Гарри!

— Дамблдор — волшебник, — указал Гарри.

Гермиона перевела взгляд с одного друга на другого.

— Гарри, — спросила она снова, — пожалуйста, ответь мне. Почему ты не рассказал нам о Дурслях?

— Я рассказал вам двоим больше, чем кому-либо еще, — упрямо заявил Гарри. — Вы знаете, что они не кормили меня. Знаете о решетках на окнах. Вы знаете многое.

— Но ты опустил существенные детали! — отрубила Гермиона. — Ты МНОГОЕ опустил, Гарри!

— Я вот не знаю имена твоих родителей!

— Как это связано?

Гарри скрестил руки на груди, сам не зная, почему пытается защититься.

— Может ты тоже что-то скрываешь. Почему ты так много времени проводишь у Уизли? Ты нам что-то не договариваешь о стоматологах?

— Ты это серьезно? — недоверчиво воскликнул Рон. — В самом деле, Гарри!

— Гарри прав, — бросила Гермиона. — Я мало рассказывала о своей семье. Что бы ты хотел знать? — Она многозначительно посмотрела на него. — Я буду счастлива поделиться с вами.

Гарри пожал плечами. Лучше бы он просто поднялся в спальню.

— Я не знаю. Ничего. Таково мое мнение. Не хочешь рассказывать — не надо. Я не стал бы выманивать ваши тайны.

— Я ничего подобного не делаю, — рассердилась Гермиона. — Но, Гарри, ты слишком многое скрыл от нас. Я мало рассказываю о родителях, потому что не хочу, чтобы ты лишний раз чувствовал себя лишенным их, понятно?

— Неужели я так раним, по-твоему? Думаешь, я не справлюсь даже с обычными стоматологами, Гермиона?

— Я видела, как ты смотришь на семейство Уизли. Знаю, что ты готов на все, чтобы стать его частью. Я просто не хотела лишний раз бередить твои раны.

— Я так не делаю, — обиделся Рон. — Гарри, это ведь не так? Я же не выставляюсь перед тобой своей семьей?

— Нет, — твердо заявил Гарри. — Гермиона неправильно все поняла. Ты же знаешь, как я люблю всех в Норе. — Он заколебался, обдумывая сказанное Снейпом этим вечером. — Но ты права в другом, Гермиона. Я не доверял вам так, как мог бы.

— Но почему? — не унималась подруга.

— Это не самая легкая тема для разговора, — коротко заметил Гарри. — Я вовсе не рад скрывать что-либо от вас. Просто… это тяжело. Я был смущен. И предпочел бы никогда не вспоминать о Дурслях.

Гермиона проницательно посмотрела на него.

— Это единственная причина? Ты не рассказал нам, потому что был смущен?

— Они не стоят разговоров, — отрезал Гарри. — Они ничего не значат для меня, понятно? Они не моя семья. — Гарри хмуро поглядел на носки своих ботинок. — И не были ей. Ни разу. Никогда.

Рон выглядел удивленным признанием.

— Мы поняли, Гарри.

— Вы двое — моя семья, — Гарри почувствовал необходимость отметить это.

Гермиона ахнула, тронутая его словами, и мягко сказала:

— Если бы ты рассказал нам о Дурслях — я о полной истории, Гарри, а не о тех мелких крохах, что ты бросал нам и никогда больше не упоминал о них — тогда, возможно… возможно, мы бы смогли помочь тебе.

— Никто никогда не слушал меня, — бросил Гарри. — Ты думаешь, они бы прислушались к словам моих, таких же юных как и я, друзей?

— Ну, теперь мы уже не узнаем это, — расстроено выдохнула Гермиона.

— Что сделано, то сделано, — мрачно заключил Рон. — Меня больше интересует, как ты планируешь действовать теперь. Ты до сих пор возвращаешься туда каждое лето.

— Дурсли больше не проблема, — аккуратно произнес Гарри, его сердце сжалось в груди. — Теперь я могу удирать из дома на Тисовой улице. В семь лет мне очень не хватало этого навыка.

— А с едой у тебя все еще возникают проблемы? — спросила Гермиона, вновь невольно повышая голос. — Мы можем прекратить слать тебе пакеты крайней необходимости?

Гарри нахмурился.

— Если хотите.

Подруга не сводила с него глаз.

— А пистолет? Нам нужно о нем беспокоиться, Гарри?

— Нет, — отрезал Гарри. — Он оставался в ящике с тех пор, как мне исполнилось одиннадцать! Я сказал об этом Снейпу и теперь говорю вам.

— Я так и думал, — пробормотал Рон.

Гермиона проигнорировала его.

— Гарри? Они все еще бьют тебя?

У Гарри перехватило дыхание. Он с такой силой сжал кресло, что ткань треснула и обивка вылезла наружу. Молчание затягивалось. Наконец, Гарри неохотно прервал его:

— Нет. Нет, они не бьют меня больше.

— Нет? — недоверчиво переспросила Гермиона.

— Нет, — повторил Гарри, розовые пятна покрыли его шею. — Я стал слишком быстрым для них.

— Так ты говоришь, что твои условия сменились с невыносимых до приемлемых?

— Да, Адвокат, — прорычал Гарри. — Условия терпимые. Можем мы оставить эту тему?

— Я так рада, что ты готов довольствоваться терпимым, — холодно сообщила Гермиона. — Дай знать, когда захочешь нацелиться на большее.

Ее слова заставили Гарри невольно вздрогнуть, но он не смог придумать ни единого аргумента в ответ.

— Замолчи! — не выдержал Рон. — Лучше замолчи, Гермиона! — Совсем не похожий на него тон заставил Гарри и Гермиону замереть. — Не говори так с Гарри! — продолжал Рон, его лицо почти сравнялось цветом с волосами. — Чем ты занималась в семь лет, Гермиона? Наверняка купалась в ласке стоматологов, удерживая плюшевую игрушку в одной руке и книгу в другой, не так ли?

Гермиона молча смотрела на него. Рон махнул ей, очевидно дожидаясь ее ответа. Наконец, Гермиона кивнула.

— Так я и думал, — прорычал Рон. — А знаешь, чем занимался я? Носился вдоль клубничных грядок, отлавливая садовых гномов. Мне было плевать на весь мир. А тебе? А? Тебя волновало происходящее в мире, Гермиона?

Гермиона покачала головой.

— Тогда оставь Гарри в покое, — с яростью выпалил Рон. — Кто мы такие, чтобы судить его?

Гермиона сглотнула и отвела взгляд. Гарри надеялся, что на этом они закончат, но его подругу было не так легко остановить. Она порылась в своей сумочке и вытащила что-то из нее.

— Гарри, — дрожащим голосом сказала Гермиона. — По возвращении Рон и я нашли записки на своих подушках. Хочешь прочитать их?

Помимо своей воли Гарри кивнул ради сохранения мира между ними. Он развернул первый листок пергамента и мгновенно распознал замысловатый почерк.

Гермиона,

пожалуйста, как только получишь это сообщение, попроси Гарри прийти в мой кабинет. Пароль он знает.

АД

Не говоря ни слова, Рон протянул ему второй пергамент.

Попроси его прийти одного.

— Великолепно! — проворчал Гарри. — Только этого мне сейчас и не хватало. Встретиться с Дамблдором.

— Ты пойдешь? — спросила Гермиона. — Ты не сможешь избегать его вечно, Гарри.

Гарри сердито насупился, смял записки и швырнул их в огонь. Все трое наблюдали за сгорающей бумагой, но только на лице Гермионы было обеспокоенное выражение.

Сказать больше было нечего, и Гарри наконец смог оставить друзей и подняться в спальню. Однако долгожданный отдых не принес ему покоя. В его снах Дамблдор пытался дать ему пистолет, снова и снова. Солнце еще не показалось на горизонте, а он уже поднялся с кровати.

Гарри уже наполовину опустошил огромное блюдо с предрассветной яичницей, когда на его тарелку упала тень. Подняв взгляд, он с удивлением обнаружил Снейпа. Не в силах остановить себя, Гарри посмотрел на руки мужчины. Кольца не было.

— Мистер Поттер, — нейтральным голосом поприветствовал Снейп. Он огляделся, прежде чем продолжить разговор, но в такую рань Большой Зал пустовал.

— Что вам надо? — спросил Гарри.

Снейп фыркнул, услышав столь недружественное приветствие, и протянул ему клочок пергамента.

Гарри, не читая, сжег записку.

Снейп поднял бровь.

— Слишком занят для записок от поклонников?

Гарри вздохнул.

— Вы читали ее?

— Она не мне предназначалась.

— Но вы читали ее?

— Я передал ее тебе.

Гарри закатил глаза.

— Но вы читали ее?

— Нет.

Гарри раздавил вилкой желток в яичнице.

— Он хочет встретиться со мной.

— Кто бы сомневался. А я, значит, должен наслаждаться ролью вашей личной совы. — Снейп снова беспокойно оглянулся вокруг, а затем одним движением скользнул на место напротив Гарри. За стол Гриффиндора. Добровольно.

Гарри подозрительно сузил глаза. Что за странный поворот событий?

— Как вы думаете, зачем Дамблдор добивается встречи со мной?

— Полагаю, он хочет рассказать тебе оставшуюся часть пророчества, — ответил Снейп. Он с отвращением посмотрел на гриффиндорский стяг, висящий над его головой, и взмахнул своей палочкой. Лев на полотне закрыл глаза.

— Я не желаю знать, что там.

— И тебе совсем не любопытно? А Минерва говорила, что любопытство у тебя в характере.

— Дамблдор скажет, что я должен убить Волдеморта.

Снейп выглядел растерянным.

— Да, вполне вероятно.

Он налил себе чашку кофе, всем свои видом показывая, что ему не помешало бы нечто покрепче.

— Это бессмыслица, — пожаловался Гарри. — Уверен, Дамблдор и сам может убить его. Почему это должен быть я?

— Поттер, тебе удалось сделать больше, чем всем нам вместе взятым, когда ты был еще в колыбели.

— И что? — потребовал Гарри. — Разве это означает, что я сумею повторить это?

— Ты поэтому избегаешь директора? Надеешься избежать его задания?

— Ваши задания — эссе, Снейп! А он хочет, чтобы я стал убийцей.

— Он хочет, чтобы ты убил того, кто убил твоих родителей и пытался убить тебя.

— Вы говорите так, будто тоже хотите, чтобы я убил его, — скривился Гарри.

— Это определенно избавит меня от непомерного груза.

— Почему вы несерьезны к этому?

Снейп ухмыльнулся в кружку.

— Все происходит так, как происходит.

— И что это должно значить?

— То, что некоторые вещи неизбежны. Если тебе предначертано убить Темного Лорда, тогда так и будет. Избегая директора, ты этого не изменишь.

Гарри подтянул к своему краю стола тарелку с сосисками. Он наколол одну из них на вилку и наблюдал, как из ее сердцевины сочится жидкость.

— Точно. Я и забыл. Вы верите в судьбу и считаете, будто частица тестрала в вашей палочке приносит вам несчастье. Как по мне — это несусветная чушь.

Снейп вздернул бровь.

— Я не интересовался твоим мнением.

— Я не желаю, чтобы события моей жизни были предначертаны заранее, — продолжал Гарри. — Я бы скорее принял это за вселенскую шутку, а не план Господа. Ведь план означает, что кто-то контролирует меня.

— Не надо мелодрам, — пробурчал зельевар.

— Лично я верю в свободную волю. — Гарри заглянул в глаза Снейпа. — Только идиоты верят предсказаниям.

— Ты называешь меня идиотом?

— Да, если вы верите подобным вещам, — невнятно проговорил Гарри.

Снейп взболтал свою чашку с кофе.

— Приму к сведению.

Гарри сделал глоток тыквенного сока. Как это странно. Снейп слишком вежливый.

— Вы действительно верите в пророчество? Думаете, оно исполнится?

— Я могу распознать настоящее пророчество, — ответил Снейп. — Неужели ты решил, что я побежал бы к Темному Лорду, если бы у меня были сомнения?

Гарри наколол еще одну сосиску.

— Значит вы хотите, чтобы пророчество оказалось правдой. Это интересно.

— Что ты имеешь в виду?

— Если пророчество правда — вы соскочите с крючка, — объяснил Гарри. — Ну, не с крючка. Но определенно вам станет легче спать по ночам, когда будете знать, что по крайней мере раз Волдеморт услышал от вас достоверную информацию.

Снейп со стуком опустил кружку, кофе выплеснулся на стол.

— Чересчур много предположений.

— Это не предположения. Я просто говорю, что если пророчество — абсурд, то это сделает ваши действия еще более глупыми…

— Замолчи, — оборвал его Снейп. Зельевар сделал глубокий вдох и очищающим заклинанием убрал разлившийся кофе. Затем он произнес более спокойным тоном:

— Тебе действительно лучше прекратить, Поттер.

Гарри не желал прекращать. Эту ошибку он допустил вчера вечером, когда должен был ответить на удар Снейпа, а вместо этого отскочил, испуганный и трясущийся, словно новорожденный олененок.

— Это мой выбор — убивать Волдеморта или нет, — отрезал Гарри. — А не каких-то проклятых звезд. Если вы считаете иначе, вы — глупец. Вот и все.

— Ты забыл, что я твой профессор? — спросил Снейп. — Ты должен проявлять ко мне уважение. А не оскорблять меня.

— То есть вы считаете умным поступком ваше донесение Волдеморту? О глупом пророчестве, которое не может быть правдой? А вы говорите гриффиндорцы безрассудны!

К огромному удовольствию Гарри, Снейп наконец начал выглядеть взволнованным.

— Осторожнее, Поттер.

— Мы никогда по-настоящему не обсуждали это, — сказал Гарри, не обойдя вниманием гнев зельевара и позволяя ему подпитываться. Он хотел, чтобы Снейп разозлился. Хотел реабилитироваться перед собой за вчерашнее унижение. Пусть Снейп только попробует ударить его снова. — Когда вы рассказали мне о пророчестве, я ударил вас в нос и ушел, помните? Вы думали, это конец?

— Этому не будет конца, — прошипел Снейп. — Я живу, словно человек с петлей на шее, Поттер! Каждое утро просыпаясь, я задаюсь вопросом — тот ли это день? Тот ли это день, когда ее ребенок отомстит мне? Тот ли это день, когда рухнет, словно карточный, мой дом?

— Вы строите из себя жертву, — обвинил его Гарри, уперев руки с двух сторон от своей тарелки и наклонившись вперед. — Вы сами обрекли себя на это. Никто не заставлял вас рассказывать Волдеморту пророчество. Никто не заставлял вас становиться Пожирателем Смерти. Никто не держал пистолет у вашей головы!

— Нет, это ты притворяешься жертвой, — злобно крикнул Снейп. — Хочешь поговорить о жертвенности, Поттер? Никто не заставлял тебя демонстрировать нам то конкретное воспоминание. Бедный маленький страдалец Гарри! Сама невинность! Всегда ни в чем невиновен.

— Это легко — оставаться невиновным, когда ты ничего не сделал, — парировал Гарри.

— Что ты имеешь в виду? — потребовал Снейп.

— Все, что я делал — подчинялся, — с горечью произнес Гарри, — дяде. Вам, прошлым вечером. Иногда даже своим друзьям. — Он поднял глаза на Снейпа. — Возможно, если бы я сопротивлялся сильнее, я не был бы столь невиновным, а?

Снейп бросил на Гарри странный взгляд.

— Ты думаешь, что не сопротивлялся? Ты, мальчишка, который раз за разом берет верх над Волдемортом?

Гарри пожал плечами.

— Так, по-твоему, мои действия сравнимы с поступками твоего дяди?

— Он далеко не невинен. Как и вы.

Снейп с такой силой сжал свою кружку с кофе, что костяшки на его пальцах побелели.

— Итак, палач готовит петлю.

— Я имею полное право судить вас, — выпалил Гарри. — Как сын Лили, я имею на это право!

— Знаешь, что я вижу, когда смотрю на тебя? — спросил Снейп дрожащим голосом. — Я вижу остатки того взорвавшегося дома. Вижу частицы — все что осталось от них — разлетевшиеся по воздуху они парили, пока в конце концов не осели на тебе. — Гарри вздрогнул и отшатнулся, когда Снейп подался вперед, указывая на различные его части. — Осели здесь, превратившись в глаза твоей матери. И тут — в подбородок твоего отца. — Он указал на шрам Гарри. — И тут — в твой шрам. Но, пожалуй, он — единственное, что принадлежит только тебе.

— Прекратите, — хрипло попросил Гарри.

— Я вынес приговор твоим родителям, — в глазах Снейпа появился темный блеск. — А они вынесли мне мой. Ты не понял этого? Даже будь ты призраком, ты бы все равно не дал бы мне покоя!

— Замолчите! Просто закройте рот, Снейп!

Зельевар напрягся, а затем, как ни странно, расслабился. Он сделал глубокий вдох, дикое выражение исчезло с его лица.

— Вот что происходит, когда я действительно пытаюсь сдержать свой характер. Весьма обнадеживающе.

— Уходите, — с несчастным видом произнес Гарри. — Вам здесь не рады.

Снейп нахмурился.

— Неужели ты не можешь хотя бы притвориться, что уважаешь меня?

— Почему я должен?

— Не знаю, — вздохнул Снейп. — Я только спросил… ох, да Мерлин знает. Между прочим, разве тебе не пора отправляться на занятия?

— А вам не пора идти преподавать?

Они уставились друг на друга. У Снейпа вырвался стон, и он налил себе еще одну чашку кофе.

— Думаю, мы с тобой не из ранних пташек, Поттер.

— Вы говорите обо мне так, будто я какой-то Франкенштейн. Почему?

Снейп поморщился.

— Я не должен был так говорить.

Гарри нахмурился.

— Ты не монстр, — мягко сказал Снейп со странным умоляющим выражением в глазах. — Ты должен запомнить это. — Он прочистил горло. — Не понимаю, как мы дошли до подобных вопросов? О чем мы вообще говорим?

— О пророчестве, — устало выдохнул Гарри. — Щекотливая тема.

— Очевидно.

— Я не хочу, чтобы эта чушь была правдой, — пробормотал Гарри.

— Я это прекрасно понял.

— Я не хочу убивать его, — наконец шепотом признал Гарри. — Я и палочки не успею поднять, как Волдеморт уничтожит меня.

— Это возможно, — согласился Снейп. — Но не факт.

— С каких пор вы стали таким оптимистом?

— Ты правда думаешь, что я стал бы тратить время, защищая тебя, если бы не считал, что ты победишь?

— Да.

— Тогда ты ошибаешься.

— Вы бы защищали меня в любом случае из-за мамы, — внезапно снова разозлился Гарри. — Не думаю, что вас когда-либо заботил исход войны.

— Заботил, — глубоким голосом заявил Снейп. — Только детей не волнует их лидер, Поттер.

— Это пустые слова, — парировал Гарри. — Однако, если бы Лили осталась жива и пожелала того, думаю, вам было бы плевать на войну. Вас бы интересовали… другие вещи. — Он с вызовом посмотрел на Снейп. — И другие части моей мамы, полагаю.

Два красных пятна зарделись на щеках Снейпа. Гарри задумался, не слишком ли далеко он зашел. Он сжался, готовясь к неизбежному взрыву, но к его удивлению, Снейп заметно расслабился и продолжил попивать свой кофе.

— Почему ты сегодня так нагло себя ведешь, Поттер?

— Я просто честен, — ощетинился Гарри.

— Ты лжешь, — сообщил Снейп. — Ты все утро провоцируешь меня, и, кажется, я понял почему.

— Мерлин, да вы действительно параноик.

— Ты проверяешь меня, — объявил Снейп. — Ты хочешь понять, сдержу ли я свое вчерашнее обещание. Как и любой подросток.

Гарри обратил свое внимание на блюдо с остывшими сжавшимися сосисками. Выглядели они отвратительно, но он все равно взял в рот еще одну.

— Если бы я действительно захотел спровоцировать вас, Снейп, думаю, я бы знал об этом.

— Я не ударю тебя снова, — заверил Снейп. — Чтобы ты ни сделал. Чтобы ты ни сказал мне или как сильно бы ни напугал меня. Могу поклясться чем угодно, хочешь? Я могу.

— А что у вас осталось? Чем бы вы смогли поклясться? — поинтересовался Гарри. — Жизнь моей матери? Ох, постойте… — он многозначительно посмотрел на Снейпа.

К разочарованию Гарри, Снейп не попался на приманку. Он молча смотрел на Гарри.

— Мне все равно, ударите ли вы меня, — фыркнул Гарри, пытавшийся восстановить свою напускную храбрость. — Я ударил вас в Выручай-комнате.

— Ты уже не первый раз мне об этом напоминаешь, — равнодушно заметил Снейп. — Интересно, почему ты продолжаешь это делать? Возможно ты гордишься этим?

Гарри помрачнел и разорвал зрительный контакт.

— Я был не намного старше тебя, когда впервые убил человека, — милостиво сменил тему Снейп. — Если смог я, то и ты сможешь. Но, возможно, мы забегаем вперед раньше времени. Навести директора. Послушай, что он расскажет о пророчестве. А потом перескажешь мне.

— Не приказывайте мне, — запротестовал Гарри. — Я приду к вам, если почувствую необходимость в этом.

Снейп взял кусок хлеба и сделал бутерброд. В голосе его можно было различить усмешку, когда он произнес:

— Разумеется, Поттер.

— Почему вы смеетесь надо мной? — потребовал Гарри, раздраженный.

— Предпочитаешь получить отработку? — вежливо поинтересовался Снейп.

— Я бы предпочел, чтобы вы прекратили вести себя так, будто я какой-то неуравновешенный подросток! Сделайте милость!

— Отлично! — На этот раз не было никаких сомнений, что Снейпа забавляет ситуация. — Отработка в восемь. — Он усмехнулся. — Не опаздывай.

Гарри открыл и закрыл рот. На сей раз, он не нашел слов для ответа. Он откинулся на спинку стула. Из всех идиотов населяющих землю, он, несомненно, являлся самым тупым.

— Итак, — Снейп прочистил горло, — мне проводить тебя до кабинета директора?

Гарри вздохнул. Почему Снейп столь вежлив с ним? Неужели он все еще чувствует вину после вчерашнего?

— Я справлюсь. Как вы думаете… Дамблдор не попробует что-нибудь?

Снейп вытащил какой-то предмет из кармана и протянул его Гарри.

— Возьми это с собой, и тогда директор не сможет ничего “попробовать”.

— Что это? — заинтересовался Гарри. В руке у него оказался блестящий черный камень с грубо вырезанной выемкой в центре.

— Если он начнет доставлять тебе неприятности, нажми большим пальцем на углубление, произнеси Auxilio Volnerum и брось камень в него.

— Что тогда произойдет?

Губы Снейпа растянулись в самодовольной улыбке.

— Увидишь.

Несколькими минутами позже Гарри сошел с движущейся лестницы. Он все еще не мог поверить, что добровольно пришел в кабинет директора. Что он подумает?

Похоже, МакГонагалл была права. Он любопытен.

Дамблдор сидел в кресле у камина. В руке он держал фотографию и с таким напряжением всматривался в нее, что Гарри стало неловко. Он никогда не видел Дамблдора столь поглощенным чем-либо. Он кашлянул, и директор резко поднял взгляд. Увидев пришедшего к нему, Дамблдор расслабился.

— Гарри. Пожалуйста, присоединяйся ко мне.

Дамблдор убрал фотографию в карман мантии, и Гарри после секундного колебания опустился в другое кресло у камина. Странное уютное тепло окутало его от звуков потрескивающего пламени и вида дремлющего Фоукса в углу. Острая боль пронзила Гарри. Они напоминали внука с дедушкой, которые обменивались своими историями после неспешного ужина. Но только со стороны.

Дамблдор выглядел усталым. Он хлебнул чая и обратился к Гарри.

— Ты когда-нибудь простишь меня?

Гарри прищурился, вопрос не стал для него неожиданностью.

— Прощу вас? За Комнату?

— И за нее среди прочего. В нашу последнюю встречу я не воспользовался возможностью, чтобы извиниться перед тобой за то, через что вынудил тебя пройти.

Гарри подозрительно смотрел на Дамблдора, пролистывая в памяти то их противостояние. Он помнил Снейпа, проклинающего Фоукса… и Дамблдора дающего Непреложный Обет… и как рассказывал Снейпу о воспоминании из думосброса. Но… нет, извинений не помнил. Никто никогда не извинялся. Да и какой смысл?

— Вы хотите извиниться передо мной. — Тупо повторил Гарри.

— Да, — подтвердил директор. — Какие бы ни были у меня причины, мои методы были жестоки. Не знаю, что бы стал делать я, если бы кто-нибудь запер меня в мои пятнадцать лет. Не сомневаюсь, что результат был бы скверным. Я прошу у тебя прощения за это.

— А разве Снейп не заслуживает извинений тоже?

Дамблдор улыбнулся.

— Видишь, Гарри? Вот она — причина, из-за которой я не могу полностью сожалеть о своих действиях. Раньше ты бы никогда не задал подобный вопрос.

Гарри проигнорировал его.

— Ответьте на вопрос.

Голубые глаза пристально посмотрели на Гарри.

— Конечно же он получит извинения.

— Но сначала вы извиняетесь передо мной, — пробормотал Гарри. Порой ревность Снейпа не казалась необоснованной. — Вы такой добрый лишь потому, что вам от меня что-то нужно. Вы хотите, чтобы я убил Волдеморта, верно? — Гарри попытался выглядеть выше, выпрямившись в кресле. — Об этом говорится в пророчестве, так?

Дамблдор снял очки и протер их. Без очков он напоминал крота с сощуренными, будто привыкающими к свету, глазами.

— Ты догадался? Очень умно с твоей стороны.

Внутри у Гарри что?то оборвалось.

— Значит, я прав? Именно это сказано в пророчестве? Я должен убить его?

— В нем говорится, что один из вас убьет другого. — Росчерком палочки Дамблдора в воздухе образовалось сотканное из дыма лицо Сибиллы Трелони. Из ее уст прозвучало пророчество о том, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда. Ее голос разносился по комнате странным эхом, и Гарри охватила дрожь. Когда она закончила, Дамблдор одним взмахом отправил ее обратно в небытие.

Директор посмотрел Гарри в глаза.

— Ты сильно сердишься на меня?

— Вы верите в пророчества?

— Насколько один человек может верить словам другого. — Серьезно ответил Дамблдор. — Ты помнишь слова профессора Трелони о слуге, который воссоединится с господином? Это пророчество сбылось. Первое было сделано ею в том же состоянии.

— Прорицание — чушь. — Сердце Гарри бешено колотилось в груди. — Включая это пророчество. Плевать, что говорит Снейп, не существует ничего помимо настоящего.

— Только не позволяй Сибилле это услышать, — беспечно отозвался Дамблдор. — А я, пожалуй, склонен согласиться с тобой. Не увлекайся пророчествами, Гарри. Я рассказал его тебе, просто чтобы вооружить тебя.

— Вот оно что? — прогремел голос Гарри. — Так вы хотите, чтобы я убил его или нет? Не могу понять.

— Думаю — нет, — невозмутимо ответил директор. — По крайней мере до тех пор, пока не решены другие вопросы. — Он вгляделся в Гарри поверх очков. — Дай мне время покончить с ними, и тогда у нас снова состоится этот разговор.

— Я не понимаю, — возразил Гарри. — Вы заявляли, что заперли меня в Комнате по множеству причин, два зайца одним выстрелом и тому подобное, но… не знаю. Мне казалось, вы поместили меня туда, чтобы помочь подготовиться к войне. Чтобы выковать из меня воина. Так говорилось в шифре. Место для воинов. — Гарри поднял взгляд на Дамблдора. — Я все еще не воин.

— Я поместил тебя в Комнату не для того, чтобы создать что-то, — негромко произнес Дамблдор, — а чтобы наладить.

— Понял я, — нетерпеливо сообщил Гарри, — вы не хотите, чтобы я убил Снейпа. Мы прошли это в Выручай-комнате. А теперь вы не хотите также, чтобы я убивал и Волдеморта. — Гнев закипал в Гарри. — Есть хоть кто-нибудь, кого вы хотите, чтобы я убил? Я уже сроднился с этой мыслью!

— Я не хочу, чтобы ты кого-либо убивал, — пылко заявил Дамблдор. — Неужели ты думаешь, что я охотно выбрал бы такую судьбу для тебя? Ты действительно так плохо воспринимаешь мои желания?

— Откуда мне знать, чего вы хотите для меня? — потребовал Гарри. — Откуда мне знать, чего вы хотите от меня? Вы никогда ничего не рассказываете!

— У меня есть идея, — объявил Дамблдор. — Давай вернемся к событиям Комнаты. Теперь меня не связывает Непреложный Обет, и я могу говорить более свободно.

— То есть вы можете лгать.

— Под действием магии очень трудно говорить о вещах, которые не являются ни черными, ни белыми. Хотел бы ты услышать об остальном, Гарри? Позволь посвятить тебя в полутона.

Гарри сглотнул. А затем, вопреки своему желанию, кивнул головой.

— Ладно. — Он опустил руку в карман и нашел пальцами камень.

— Начнем с самого начала, — произнес Дамблдор. — Скажи мне, что случилось, когда ты вошел в Комнату.

— Она была пуста, — запнувшись, ответил Гарри. Еще раз сглотнув, он сжал в ладони камень. Он сможет. — Затем пришел Снейп. — Наша магия не действовала, но по какой-то причине моя частично заработала. Снейп сильно расстроился и швырнул в меня книгой. — Гарри нахмурился. — Я думал, что он сломал мне нос. Но это вышло случайно. Он не хотел навредить мне в тот раз.

— У профессора Снейп довольно вспыльчивый характер. Но уверен, тебя это не удивило.

— Я бы сказал, что первым удивился Снейп, — сказал Гарри, желая расставить все детали по правильным местам. Пусть Дамблдор видит — Гарри не боится. — Он увидел мое воспоминание с динозавром и узнал отношение ко мне Дурслей. — Он сделал паузу и многозначительно подчеркнул: — Именно тогда он узнал о Дурслях. Я не уверен, стало ли происшествие с динозавром сюрпризом для кого-то еще.

Их глаза встретились. В кои-то веки директор не стал скрывать эмоции.

О.

Нет… нет, динозавр не был для него сюрпризом.

Гарри сердито уставился на Дамблдора в надежде на правоту Снейпа. В надежде на то, что его мамины глаза, смотрящие с его унаследовавшего родительские черты лица, проклинают Дамблдора на вечные адские муки. За то, что он сотворил с ее ребенком. За его решение не вмешиваться.

Дамблдор отвел взгляд.

Гарри откинулся на спинку кресла, пытаясь найти утешение в этой маленькой победе. У него ничего не вышло, и поэтому он заговорил снова. Вот что он сделает с Дамблдором. Он заполнит тишину.

— Происшествие с динозавром выбило Снейпа из колеи, мы сильно поссорились. Он провоцировал меня на использование магии. И тогда я попросил Комнату дать ему то, что он заслуживает.

— Многие не получают того, чего заслуживают, — очень тихо отметил Дамблдор. Он прочистил горло и добавил совсем другим голосом: — Ты решил заставить его страдать. Те переживания довольно сильно потрясли профессора Снейпа.

— Я знаю, что я сделал, — яростно выпалил Гарри. — Я не пытаюсь отрицать, что причинил ему боль.

В пристальном взгляде Дамблдора промелькнула искра. Его рука потянулась к карману, будто он намеревался снова взглянуть на фотографию. Вместо этого он стряхнул воображаемые крошки с мантии.

— В тот раз ты сделал плохой выбор, Гарри. Но ты и сам это вскоре понял.

Гарри растерялся. Дамблдор обвиняет его в плохом выборе? В самом деле? Рука обхватила камень. Он может использовать его в любой момент. По неведомой причине это осознание придало ему сил продолжить:

— Затем обнаружился Веритасерум.

— Да, — кивнул Дамблдор. — Профессор Снейп узнал массу твоих секретов. Однако ты не добрался до его.

— Пока не появилось Зеркало Еиналеж, — хмуро заметил Гарри. — Тогда я обнаружил все.

— Не все, — поправил Дамблдор. — Но Лили Поттер вышла из тени.

Гарри сглотнул, вспоминая взгляд мамы, которая смотрела на них двоих из Зеркала. Она выглядела такой печальной, будто в чем-то провинилась перед Гарри и хотела, чтобы он простил ее. За что она хотела прощения?

— Потом я научился Окклюменции, — проговорил Гарри с каменным выражением лица. О маме он не будет говорить с этим человеком. — И вышвырнул Снейпа из своего сознания.

— Чудесное достижение, — тепло похвалил Дамблдор как ни в чем ни бывало. — Ты должен гордиться собой.

— Далее мы попали в Тупик Прядильщика, — перечислял Гарри, игнорируя похвалу. — Там я познакомился с юным Снейпом и моей мамой. Я стер им память.

— Еще один трудный выбор, сделанный тобой, — отметил Дамблдор. — Как я уже сказал ранее, в этот раз твой выбор был лучше. — Директор прочистил горло. — И я мог бы добавить: ты стер воспоминания о них.

Гарри не оценил сравнения.

— Я был вынужден изменить их воспоминания. Вынужден! Это был правильный поступок. Он ни в коей мере не сравним с тем, как поступили вы со мной!

— Я просто указал на сходство, — невозмутимо сказал Дамблдор. — Продолжай, пожалуйста.

— Я узнал о детстве Снейпа, — с горечью произнес Гарри, не в силах сдержать эмоции в голосе. — Мне кажется, для него это стало последней каплей. Он начал сходить с ума в Комнате. А вы не выпустили бы его. Даже если бы он унижался перед вами. Вы не выпустили бы его. Не помогли бы ему!

— Да, — признал Дамблдор звенящим голосом. — У него все еще были тайны от тебя. Если бы он принял Веритасерум, он мог бы уберечь себя от этого.

— ВЫ МОГЛИ УБЕРЕЧЬ ЕГО ОТ ЭТОГО! — прокричал Гарри. Он вскочил на ноги, его трясло от переполнявших эмоций. — НО ВЫ НЕ СДЕЛАЛИ ЭТОГО!

— Нет, — негромко проговорил Дамблдор. — Я никого не уберег. Знаешь, однажды я пытался. Но моя помощь оказалось бессмысленной.

Ответ не удовлетворил Гарри, он продолжал гневно смотреть на директора.

— И кроме того, — добавил Дамблдор. — Профессор Снейп до сих пор скрывает от тебя кое-что. Поэтому-то я и не позволял ему выйти.

— Почему? Почему это так чертовски важно?

— Тайны отравляют отношения между вами двумя, — пояснил директор более уверенным тоном, чем был у него все утро. — Они стоят на пути вашего примирения. Ты должен о них узнать, и это именно он должен тебе рассказать.

— А вы, значит, должны быть организатором всего этого, — сердито выпалил Гарри.

— Да, — охотно согласился Дамблдор. — Пожалуйста, давай продолжим. Что было дальше?

— Как будто вы не знаете, — прорычал Гарри и принялся вышагивать перед камином. — Появилась Сортировочная Шляпа, и я обнаружил Туннель Гриффиндора. Снейп рассказал мне, какую роль сыграл в убийстве моих родителей и о чертовом пророчестве. Он поведал мне все, что вы хотели, не правда ли? Потом я ушел.

— Но ты вернулся, — с теплотой в голосе отметил Дамблдор. — Я знал, что так будет. Знал, что ты вернешься за ним, Гарри! Я знал, что ты сделаешь правильный выбор!

Гарри остановился. Он стоял, наблюдая за игрой пламени в камине, пока картинка перед его глазами не начала размываться.

— Это не так. Я вернулся лишь из-за думосброса. В тот момент я возненавидел вас сильнее его.

— И спас ему жизнь? — просил Дамблдор. — Ты исцелил его только потому, что ненавидел меня сильнее? Знаешь, ведь ты мог оставить его умирать. Он с тобой так и поступил.

— Не было никакого выбора, — сердито бросил Гарри. — Иногда вариантов просто нет, профессор!

Дамблдор молчал. Комнату наполнила тишина.

— Моя история окончена, — грубо сказал Гарри. — Что случилось дальше, вы знаете.

— Ужасный рассказ, — проговорил Дамблдор, вырванный из задумчивости. В голосе его было слышно сочувствие. — Но важный.

— Почему? — потребовал Гарри. — Почему это так важно для вас? Каким образом Комната подготовила меня к войне? Она не научила меня тому, как убить Волдеморта.

— Комната научила тебя делать правильный выбор вместо легкого.

— Комната не научила меня ничему! — прорычал Гарри. — Мне казалось, я умел отличать правильное от неправильного, пока вы не заперли меня в ней!

— Я видел, как она изменила тебя, — негромко произнес Дамблдор. Гарри выпрямился. Отрицать не было смысла, и директор знал это.

— Война — время принятия трудных решений, — пробормотал Гарри. Он не нашел, что еще сказать.

— Да, — согласился Дамблдор. — И ты научился делать правильный выбор, Гарри. — Взгляд голубых глаз вонзился в Гарри. — Ты принял решение спасти профессора Снейпа после того, как он ужасно ранил тебя. Ты принял решение стереть своей маме память, хотя знал, как много боли принесет тебе это решение. Если не брать в расчет ту первую мстительную ошибку, когда ты принял решение наказать профессора Снейпа, твой выбор был бескорыстен раз от раза. А большего и не требуется от человека, который победит Волдеморта.

— Я не понимаю вас, — недоумевающе произнес Гарри, его горло сжалось. Никогда он не понимал этого человека. — Как бескорыстие поможет мне убить его?

— Это станет ясно, когда настанет время, — загадочно ответил Дамблдор. — Но ты будешь победителем, мой мальчик. В этом я ни капли не сомневаюсь.

Гарри беспомощно смотрел на директора.

— Не называйте меня так.

Дамблдор вздрогнул, а затем закашлялся.

— Мои извинения. Слишком самонадеянно с моей стороны.

Внезапно Гарри почувствовал себя дезориентированным. Он прислонился к камину, какое-то темное чувство скручивалось внутри него. Дамблдор поднял руку, пальцем указывая прямо на Гарри.

— Теперь моя очередь рассказать тебе историю. Пожалуйста, Гарри. Присоединяйся ко мне.

На негнущихся ногах Гарри сделал несколько шагов и опустился на пол. Дальше идти он не мог. Скрестив ноги, он устроился на ворсистом ковре. Его голова склонилась почти к самым ногам старика. Пламя камина бушевало позади.

— Ты наверняка преуспеешь там, где я потерпел неудачу, — тихо раздался над ним голос Дамблдора. Он остановился и начал снова. — В моей истории, как и в твоей, есть злодей. Но только нет героя. Я не убивал моего темного мага, Гарри. Я не убивал Гриндевальда.

Гарри поднял взгляд на директора. От резкого движения в шее что-то хрустнуло.

— Гриндевальд? Человек на карточке от шоколадной лягушки? Там говорится, что вы победили его.

— О, я победил его, — тяжело отозвался Дамблдор, — как будто. Но я не убивал его. Я запер его в башне. Поступив так, я оставил за собой возможность вернуться. Он до сих пор живет там.

— Удерживание людей не работает. Никогда.

Дамблдор вздохнул.

— Я бы не смог убить его.

— В этом нет ничего плохого. — Гнев вновь охватывал Гарри. — Я не смог позволить Снейпу умереть.

— Ты дал оступившемуся человеку еще один шанс. — Поправил Дамблдор. — Я же позволяю монстру жить из-за своего собственного эгоизма. Я не такой как ты, Гарри. Я так и не научился делать правильный выбор, а не легкий. И поэтому я пощадил его, но мир не стал лучше из-за этого.

— Вы хотите, чтобы я и Гриндевальда убил? — Страх сковал внутренности Гарри. — Вы к этому ведете?

На лице Дамблдора смешались веселье и что-то еще, неуловимое.

— Нет, Гарри. Прошедшее время не избавляет меня от этой ответственности. Хочу попросить тебя воздержаться от убийства Гриндевальда.

— Хорошо, — пробормотал Гарри, вновь опустив голову на грудь.

— Как тебе известно, я глупый человек, — продолжил Дамблдор. — Я позволил личной выгоде и страху искалечить мою жизнь. С тобой этого не должно произойти. Уверен, что первое тебе не грозит. Что касается второго…

— Чего вы боитесь? — прервал его речь недоумевающий Гарри. — Вы же Дамблдор!

Дамблдор заколебался. Затем, что-то пробормотав себе под нос, он потянулся к складкам своей мантии. Гарри напрягся, снова обхватив ладонью камень, но директор лишь вытащил из кармана ту самую фотографию, что рассматривал перед его приходом.

— Я боюсь ее.

Гарри потянулся и взял предложенную фотографию. Маленькая девочка со светлыми голубыми глазами с любопытством смотрела на него.

— Она ребенок, — медленно проговорил Гарри. — Почему вы боитесь этой малышки?

— Это моя маленькая сестренка, — тихо объяснил Дамблдор, его голос споткнулся на последнем слове, будто не привык к нему. — Я любил ее больше жизни. Она словно была моим собственным ребенком. — Он сделал еще один глубокий вздох. — Я должен был защитить ее. Она умерла. И ее смерть — моя вина.

Гарри подумал о Седрике и его сердце гулкой болью отозвалось в груди.

— Я потерял все, когда потерял Ариану, — продолжил Дамблдор. — И с тех самых пор никого не впускал в свою жизнь.

Гарри разглядывал маленькую девочку. Водянистые глаза. Личико, как у поросенка. Он ненавидел ее.

— Я не сильно отличаюсь от профессора Снейпа, — прошептал Дамблдор.

— Что вы имеете в виду? — с опаской поинтересовался Гарри.

— Наши с ним истории очень схожи, — объяснил Дамблдор. — Колоссальное заблуждение. Безответная любовь. Потеря. И, Гарри, мы оба сдались. Мы больше никогда не пробовали снова. Я глубоко сочувствую профессору Снейпу.

— Он считает, что вам плевать на него, — заметил Гарри.

— Он считает, что всегда будет на втором месте для меня, — поправил его Дамблдор. — Но, смотря на него, я вижу себя. Вижу человека, чью смерть никто не заметит. Я с трудом смотрю ему в глаза.

— Но вы никогда не расскажете ему это, верно?

Дамблдор отвел взгляд, в котором сверкнуло сожаление.

— Вряд ли. Я все еще не могу поверить, что рассказал об этом тебе.

— Почему вы рассказали мне? — нерешительно спросил Гарри.

— Я невероятно сожалею, что не пробовал снова, — смиренно проговорил Дамблдор. — Ты даже не представляешь как сильно. И я не могу допустить, чтобы это случилось с профессором Снейпом… Одиночество ни для кого не является первым выбором.

В голове Гарри начала зарождаться странная мысль. Она была столь пугающей, что он едва смог сформулировать свой вопрос.

— Вы хотите сказать… Вы оставили нас в Комнате… потому что хотели, чтобы Снейп попробовал снова?

— Находясь в Комнате, ты упомянул, что хотел бы иметь человека, на которого мог бы положиться… С тех пор многое изменилось, — медленно протянул Дамблдор. — И прояснилось. Я хочу, чтобы вы оба попробовали снова. Я думаю, что ты, Гарри, точно также отказался от мыслей о семье.

— Рон и Гермиона — моя семья, — сухо объявил Гарри. — И Сириус. Большего мне не нужно. И уж конечно, мне не нужен отец. Мой отец умер. — После паузы, во время которой его сердце совершило болезненный кульбит, он добавил: — И если я и отказался от мыслей о семье — это ваша вина. Вы оставили меня с магглами.

— Гарри, ты должен понять, — едва слышно произнес Дамблдор. — Ты пугал меня. Если бы я взял тебя… если бы потерял тебя, как потерял Ариану… Я не смог. Я не смог пойти на этот риск.

Внутри Гарри все похолодело. Сердце превратилось в кусок льда. Он надеялся, что так и останется.

— Именно поэтому я прошу у тебя прощения, — шатким голосом продолжал Дамблдор. — Магия крови стала предлогом, воспользовавшись которым, я оставил тебя с магглами. Сможешь ли ты простить меня когда-нибудь?

— Я постоянно думаю об этом с тех пор, как встретил вас. — Гарри был не в силах сдержать обвинение в голосе. Ему не верилось, что они в самом деле обсуждают это. — Каждый раз видя вас, я спрашивал себя — почему вы не взяли меня к себе. Каждый раз, Дамблдор! Но мне никогда и в голову не приходило, что это ваша вина. Я думал, причина во мне!

— Я знаю, — тяжело вздохнул Дамблдор. — И это та самая причина, по которой я сам никогда не прощу себя.

— Вы не помогли мне. Могли, но не сделали этого. Вы не помогли мне.

— Я знаю, — Дамблдор перешел на шепот. — Ты имеешь полное право осуждать меня. Я знаю, что магглы причиняли тебе боль. Но они не убили тебя. И поэтому я не подвел тебя в той же степени, в какой подвел свою сестру. — Дамблдор сделал паузу. — Или так я убеждаю себя по ночам.

— Я никогда не прощу вас, — холодно заявил Гарри. — Никогда.

— Гарри, — ослабевшим голосом обратился Дамблдор. — Пожалуйста. Попробуй снова. Не отказывайся от семьи из-за меня.

— Не льстите себе, — грубо бросил Гарри. Он неловко поднялся на ноги, держа в руке фотографию сестры Дамблдора. — Возьмите.

Движения директора были медленнее обычного. Его руки тряслись.

— БЕРИТЕ ЕЕ! — прокричал Гарри. Он склонился над Дамблдором, тыча фотографией ему в лицо. — Вы выбрали ее, а не меня, верно? Так ЗАБИРАЙТЕ ЕЕ!

Дамблдор поморщился, но по-прежнему не мог заставить себя забрать фото назад. Оно, казалось, пугало его теперь.

— Прекрасно! — прорычал Гарри и достал свою палочку. — Инсендио.

Гарри наблюдал за исчезающей в пламени фотографией. Фоукс признательно заворковал и слетел вниз к горстке пепла. Птица начала просеивать черный песок, как будто в поисках чего-то.

— Зачем ты это сделал? — спросил Дамблдор севшим голосом. — Это было мое любимое ее изображение. Это было мое единственное ее изображение.

— ВЫ ОСТАВИЛИ МЕНЯ С ДУРСЛЯМИ! — прокричал Гарри ребяческим голосом и принялся швырять заклинание за заклинанием в горстку пепла, едва не задевая Фоукса. Он не успокоился до тех пор, пока не осталось ничего, кроме тонкого слоя сажи. Дамблдор вздрагивал от каждого заклинания.

— Знаете что? — спросил Гарри, его дыхание было прерывистым. — Я устал быть невинным.

— Ариана любила сидеть у моих ног, — прошептал Дамблдор. — Я давал ей лимонные дольки и рассказывал истории.

Гарри взмахнул палочкой, очищая пол.

Фоукс пронзительно вскрикнул от внезапной потери. Он начал плакать, как будто у него отобрали возлюбленную. Слезы птицы скатывались на пол, но им нечего было исцелять.