В качестве подарка (гет)

Драко надкусил гренку, поднял глаза и чуть не подавился. В столовый зал вошла Грейнджер, с таким видом, словно это давным-давно в порядке вещей.

Люциус поперхнулся кофе и вскочил, отряхивая мантию.

— Ради Мерлина, прошу извинить меня за незваный визит, но так уж сложились обстоятельства.

— Мисс Грейнджер, как вы попали в мэнор? Впрочем… кажется, понимаю, вы оттуда прибыли…

— Да подземная сеть разблокирована, и я дерзнула воспользоваться ей, тем более что пришло время нам поговорить, мистер Малфой.

Люциус уже овладел собой, и лицо его стало бесстрастным. Только мокрое пятно слегка портило его солидный вид. Но вот лорд опомнился, взмахнул палочкой и оно исчезло.

— Прошу ко мне в кабинет. Я пройду вперед, чтобы показать вам дорогу.

Гермиона очаровательно улыбнулась Драко и проследовала за его отцом. Блондин остался за столом один и в сердцах оттолкнул от себя тарелку. Когда день начинается с Грейнджер — хорошего не жди!

* * *

— Итак, мисс, я слушаю вас.

— Мистер Малфой, наше сотрудничество зашло в тупик. Оно практически исчерпало себя. И мы должны принять решение, продолжаем ли мы его или расходимся миром и решаем свои проблемы самостоятельно.

— Чем вызвана такая категоричная оценка? Я не совсем понял вас, мисс Грейнджер, — потемнел лицом Малфой-старший.

— Отсутствием необходимого уровня доверия, я полагаю. Наши пути пересеклись в точке, когда требовалось освобождение Поттера. Но сейчас наши с вами цели расходятся все дальше и дальше друг от друга. Различие целей вызывает и различие в подходах к путям их достижения, не так ли?

Малфою захотелось ущипнуть себя. Он спит и видит кошмар? Безродная грязнокровка всерьез рассуждает о целях главы рода Малфоев? И еще дерзает ставить их на одну доску со своими магловскими интригами? Гнев овладел им, но что-то в тоне девушки заставило насторожиться и сдержать эмоции.

— Ну и ну, — не удержался он от реплики, — и какие же мои цели вас не устраивают?

— Вы желаете возродить Тома Реддла, более известного под именем Воландеморт.

Люциус вскочил, рука его впилась в спинку кресла и побелела.

— Попрошу вас не называть это имя…

— …недостойными устами, — невозмутимо закончила за него Гермиона. — Хорошо. Я буду называть его Темным Лордом, если вас это больше устраивает.

— Меня вообще не устраивает тема нашего разговора, — с раздражением буркнул Малфой.

Но Грейнджер была неумолима.

— Тем не менее, поговорить все же придется. И лучше это сделать сейчас, пока ситуация еще разрешима.

— Хорошо, я вас слушаю, — холодно согласился Люциус.

Он уже взял себя в руки. Под ложечкой у аристократа засосало от неприятного предчувствия. Если разобраться, то не так много козырей осталось у него на руках. Самый главный козырь — нахождение Поттера под контролем в замке Лестрейнджей, выпал у него из рук. Путь в замок закрылся и теперь Поттер был ему неподвластен. Вдобавок выяснилось, что Грейнджер беспрепятственно навещает его. Очевидно, произошло что-то важное, и грязнокровка пришла с ним торговаться? Не возражаю! Посмотрим, как это у нее получится.

— Мистер Малфой, ваше ожидание реинкарнации Темного Лорда несбыточно.

В горле у Люциуса мгновенно пересохло. Он встал, подошел к бару и щедро плеснул себе огневиски в массивный бокал.

— Не понимаю о чем вы… Ладно, дементоры бы вас взяли! Докажите!

— Прямых доказательств я вам представить не могу, но у меня есть рассказ-воспоминание Гарри Поттера о его пребывании на грани жизни и смерти в момент, когда Темный Лорд ударил его заклятием Смерти на поляне Запретного леса. В нем несколько в фантасмагоричной форме описано его общение с профессором Дамблдором и рассуждения последнего о природе шрама на лбу Поттера. Там же перечислены части души вашего Темного Лорда и судьба каждого из них. Так вот: они все погибли. И сам Лорд убит заклятием Смерти. Никакой магией нельзя вернуть его изуродованную душу в мир живых.

— У вас есть это воспоминание?

— У меня есть его копия, — Гермиона поставила на стол сосуд с переливающейся субстанцией внутри.

Люциус схватил пузырек с намерением тут же вылить его в Омут Памяти и убедиться, что девчонка обманывает, что никаких доказательств окончательной смерти повелителя не существует, но… но, взглянув в глаза девушки, он понял, что все это бесполезно. Она не лжет.

Она не лжет!

Малфой сунул пузырек в карман и рухнул в кресло, как подкошенный.

— Не скажу, что я сочувствую вашим переживаниям — это было бы враньем, — осторожно сформулировала девушка, — но я могу понять разочарование сильного человека, который потратил много энергии на выполнение задачи, которую нельзя решить в принципе.

— Почему вы мне сразу не рассказали об этом? — агрессивно осведомился Малфой.

Впрочем, он сам уже понял, что его обвели вокруг пальца. Ему даже не соврали. Ему просто не сказали всей правды, чтобы он сам себе создал вкусную наживку и сам же ее и проглотил! Мерлин, какой же он одиот!

Он закрыл лицо руками и застонал от досады и стыда.

— Полагаю, что вам лучше уйти. Я еще не знаю, как поступлю, но продолжать какое-либо общение с вами, не имею ни малейшего желания.

— Удивительная картина: Люциус Малфой отказывается от реванша? Это так не похоже на вас, сэр.

— Вы еще пытаетесь издеваться? Не советую вам дергать тигра за усы!

— Мистер Малфой! Еще немного и я решу, что вы горячо и нежно любили Темного Лорда! Вы же всю жизнь все делали исключительно для себя и для своего рода. Сейчас перед вами стоит выбор, который может определить вашу дальнейшую судьбу, а вы, то виски от нервов хлещете, то, как барышня за носовой платок хватаетесь!

Как ни странно очередная оплеуха, полученная от грязнокровки, подействовала на него не как красная тряпка на быка, а как ушат холодной воды. В конце концов, они разговаривают один на один, поэтому можно отбросить условности и выслушать эту юную стерву. Хотя, по хорошему и правильному варианту, надо было бы вышвырнуть мерзавку за ворота мэнора и пустить по ее следу пару церберов!

— Хорошо я выслушаю вас, но будьте покороче.

Гермиона чуть ослабила хватку на палочке и вздохнула свободнее. Все это время она очень опасалась, что ее просто убьют, а потом скормят фестралам. Но то ли аристократ побоялся отравить грязной кровью благородных животных, то ли она все-таки достучалась до его здравого смысла, зашоренного планами воскрешения хозяина, так или иначе — он выслушает ее…

* * *

— Драко, оденься для официального выхода. Ты отправляешься в Лондон вместе с мисс Грейнджер!

Растерянный блондин переводил взгляд с расстроенного отца на невозмутимую Гермиону и обратно. Чем это она так достала отца, что у него даже скулы покраснели? И спиртным от него попахивает. Они там выпивали, что ли, с утра пораньше?

— Зачем?

— Ты отправляешься поддержать мероприятие по открытию лондонского офиса благотворительного фонда имени Гарри Поттера. Твоя задача сказать речь от лица чистокровной аристократии и поддержать столь благородное начинание. Примерный текст тебе даст мисс Грейнджер, остальное сам сообразишь. И еще! У окружающих должно создаться впечатление, что ты очарован юной учредительницей фонда и даже намекаешь на некие серьезные намерения в отношении нее.

У Драко закружилась голова.

— Папа! Это же безумие, я не имею никаких серьезных намерений к Грейнджер и никогда не имел!

— Я знаю, что тебе милее вялые перещупывания с юной Асторией, но ради Мерлина не спорь со мной сейчас и делай, что сказано! Ты — Малфой! И должен делать все, что тебе приказывает глава рода! Гринграссам я со временем все объясню, и никуда твоя Астория от тебя не денется.

У Драко немного отлегло от сердца, а то он уже вообразил, что отец отравлен каким-то ядом, вызывающим безумие. Он покосился на довольную Гермиону и вышел из зала.

Предчувствие его не обмануло. Когда день начинается с Грейнджер — хорошего не жди!

* * *

Оркестр магических инструментов, кажется тот самый, что играл во время последнего испытания Тримудрого турнира на четвертом курсе, заполнил весь Косой переулок хрипением труб и лязгом медных тарелок.

Гермиона поморщилась от громких звуков, но тут же спохватилась. На нее сейчас нацелены не только взгляды толпы магов, но и камеры прессы, которые в своих вечерних и утренних выпусках обглодают до костей все новости, все слова и все выражения лиц на этом торжественном мероприятии.

А мероприятие получилось что надо.

Перси, надо отдать ему должное, подобрал отличное здание, с прекрасным фасадом, широким входом и просторной площадкой перед домом. Плакаты, транспаранты и шарики-боярики тоже были без нареканий. Кроме бухгалтера и директора в штате фонда уже появились две молоденькие сотрудницы, и Гермиона нисколько не удивилась, заметив, что одна из них частенько посматривает на распорядительного директора. Перси был и впрям великолепен. В новой фиолетовой мантии с высоким стоячим воротником и в высоком колпаке, он напоминал средневекового алхимика-звездочета. Вел себя новоявленный чиновник фонда сверхпредупредительно, как по отношению к главе фонда, как и к гостям мероприятия.

Приглашенные представители министерства вид имели недовольный и растерянный. На фоне этого праздника жизни их унылая дележка жалких доходов на многочасовых заседаниях выглядела совсем уж убого. Они с завистью осматривали бьющие в глаза признаки достатка и благополучия новой организации магического мира, завидуя не столько к деньгам, сколько к незаслуженной, с их точки зрения, популярности этого начинания.

Все газеты и журналы магического мира прислали своих репортеров и фотографов. Вспышки колдофото преследовали Гермиону с начала и до конца официальной части презентации.

Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс прислала целую группу студентов и преподавателей, во главе с чопорной миссис Вектор. Знакомые, полузнакомые и совсем незнакомые студенты весело махали ей, пытаясь привлечь внимание.

Делегация гоблинов на этом радостном фоне выглядела, как симпозиум гробовщиков на ирландской свадьбе. Низкорослые и одетые во все черное гоблины, тем не менее исправно воплотили в жизнь самую главную интригу дня, объявив, что предоставляют фонду эксклюзивную банковскую гарантию «Гринготтса».

Министерские тузы от такого удара чуть не попадали на мостовую. Не далее как вчера проклятые гоблины отказали министерству в поддержке годового бюджета! Не трудно догадаться, что послужило этому причиной. Поддерживать одновременно столь амбициозный проект и непомерные аппетиты министерства магии было невозможно, и стало окончательно ясно, чью сторону приняла эта вонючая раса финансистов и ростовщиков.

При таком известии репортеры начали сверкать магниевыми вспышками столь остервенело, что Гермиона начала опасаться, как бы не доиграться до пожара. Однако все обошлось.

Чтобы растянуть удовольствие, она решила выпустить Драко под конец презентации и сейчас не без удовольствия наблюдала, как юный аристократ парится при полном параде, стараясь никому не лезть на глаза и время от времени подглядывая в шпаргалку своей речи. Ничего. Даже если он забудет текст, то на это все равно всем глубоко наплевать. Неважно, что он скажет, главное, что он сюда пришел!

После ярких и энергичных выступлений представителей Хогвартса, клиники Мунго и детского дома для детей-сирот с магическими способностями, после скучных и протокольных речей посланников Министерства Магии, Визенгамота и Аврората, настал момент предъявить магической общественности главного джокера.

— А сейчас слово предоставляется Драко Абрахасу Малфою!

Выкрикнул Перси по бумажке и сам вытаращил глаза в недоумении от того, чье имя он только что прочитал.

Тишина упала на площадь. Все без исключения присутствующие с недоверием уставились на площадку, с которой произносились поздравления, напутствия и благодарности первому благому начинанию послевоенного магического мира.

С фирменной малфоевской надменной полуулыбкой, Драко солидно вышел на всеобщее обозрение и без всякой бумажки произнес блестящую речь, сопровождая ее умеренной и уместной жестикуляцией. Было в его речи и о войне, и об ошибках двух поколений, и о пропасти, чуть не разделившей братские магические расы и самих волшебников. Было там и о раскаянии, и о времени, которое лечит лучше любого колдовства, и о той самой любви, которая, как известно, побеждает любую ненависть. Во время этого периода своей речи Драко смотрел на Гермиону столь шекспировским взглядом, что Самопишущие перья репортерской братии чуть не задымились от скорости!

В изящном финале, Драко пообещал благотворительному фонду Гарри Поттера всемерную поддержку. Вроде как лично от себя и своей семьи пообещал, но из подтекста торчали ушки всех чистокровных родов Британии. Тут половина журналистов не выдержала и, наплевав на приличия, бросилась бегом по своим редакциям, чтобы уже этим вечером вывалить на головы читателей свежие сенсации.

Драко Малфой закончил свою речь и, приблизившись к мисс Грейнджер, протянул ей руку.

Расценив этот жест, как знак примирения между чистокровными и маглорожденными частями общества, все присутствующие разразились аплодисментами.

Гермиона удивилась — это выходило за рамки договоренностей, хотя надо было признать, что придумал Драко неплохо. Но что им двигало, в данном случае? Непонятно. Она протянула в ответ свою ладонь, ожидая кистью ощутить зверски-мстительное рукопожатие слизеринца, но тот вдруг склонился и нежно поцеловал девушке руку.

Вся площадь взревела! Еще остававшиеся к этому моменту репортеры дружно защелкали аппаратами, в душе насмехаясь над коллегами-торопыгами, которые, поспешив выпустить на полосы одну сенсацию, пропустили другую, еще более скандальную!

Драко выпрямился, отчетливо сделал общий поклон и отступил в сторону.

Тут же выскочил распорядительный директор, взмахнул палочкой и сотни белых голубей взлетели из невидимых отверстий здания, очевидно символизируя собой светлые планы благотворительного фонда.

Официальная часть закончилась и всех гостей пригласили на фуршет.

Времена были не самые сытые, и от этой важной части мероприятия почти никто не отказался, за исключением журналистов, которые завистливыми взглядами проводили тех из своих коллег, кому выпало освещать события на фуршете.

Офис, увеличенный Чарами Незримого расширения, вместил всех участников презентации. Нанятые эльфы разносили гостям напитки и угощение. Записные интеллектуалы, педагоги и целители вели неспешные разговоры о перспективах фонда и о критериях, по которым надо выбирать детей, которым будет оказываться помощь. Студенты и простые зеваки весело жевали сладости, запивая их соком и лимонадом.

Министерские тузы, пригубив шампанское, тут же откланялись, сославшись на неотложные дела по управлению магическим миром.

Съев по куску сырой печенки, их примеру последовали гоблины, сославшись на срочные дела в управлении финансами магического мира.

И вот тогда-то к мисс Грейнджер подошла известнейшая журналистка, матерая гиена пера и мастерица по прокалыванию дутых репутаций — великолепная Рита Скиттер!

Радостно улыбаясь, она громогласно попросила эксклюзивное интервью, обещая, что отнимет у главной виновницы торжества не более пяти минут. Гермиона стала догадываться, чего хочет эта ушлая баба, но решила не торопить события. Она мило улыбнулась и ответила согласием. Они тут же удалились в кабинет председателя фонда.

— А неплохо ты устроилась, девочка, — нахально заявила Рита, как только за ними захлопнулась дверь.

— Стараюсь, — скромно улыбнулась Гермиона, — но что-то вы наглеете, мисс Скиттер.

— А почему бы и нет? — еще более развязно ответила журналистка, усевшись в кресло за письменным столом председателя.

Гермиона присела на край того же стола и выжидающе уставилась на наглую стерву.

— Так вот, милочка! Обычно я беру со знаменитостей по двадцать галеонов в месяц, если они не хотят получить от меня статью с нелицеприятными разоблачениями, но с тебя я буду брать пятьдесят! Ты мне слишком много задолжала!

В голосе Риты сверкала и переливалась жажда мести.

— Больше у тебя нет возможности шантажировать меня, — продолжала она с ядовитым сарказмом, — жучок улетел из твоей банки, милашечка ты моя грязнокровная! Сегодня министерство приняло решение об амнистии незарегистрированных анимагов в обмен на добровольную и анонимную регистрацию в отделе Тайн!

Торжество прорвалось в голосе Риты. Ох, как давно она хотела отыграться на этой высокомерной и наглой заучке!

— И всего-то? — покачала головой Гермиона. — Рита, ты дура, каких поискать надо!

Улыбка застыла на лице репортерши, она явно не ожидала такой реакции и была сбита с толку.

— Я-то думала, что ты пронюхала о том, что я купила издательство «Ежедневного Пророка», — продолжила Грейнджер безжалостно, — а ты принесла мне новость, о которой меня предупредили еще неделю назад.

Улыбка сползла с лица Риты, как прошлогодний снег.

— Врешь! — с отчаянием выдохнула она.

— Когда говоришь с владелицей издательства, изволь встать, дорогая. И освободи мое кресло — оно тебе не по рангу.

Рита встала и как во сне смотрела, как Грейнджер села в кресло и вытащила из стола копию купчей.

— Полюбуйся!

В глазах журналистки замелькали обрывки текста: «…издательский дом… типография… редакция «Ежедневный Пророк»… логотип и фирменный знак… имущественных и правовых обременений нет, под залогом не состоит… Сделка заверена банком «Гринготтс»… Владелец — Гермиона Джин Грейнджер».

В глазах у журналистки потемнело.

Глава издательства смотрела на свою сотрудницу с брезгливой жалостью.

— А ты говоришь, «милашечка» и «грязнокровочка». Придержи язык, Рита! И знай, что в следующий раз я тебе подобных вывертов не прощу. Но пока у тебя еще остались кое-какие шансы, потому что я недовольна этим вашим олухом Барнабасом Каффе. Бардак в редакции! Журналисты откаты берут! Где это видано? Вот об этом и напишешь мне… объяснительную. У тебя контракт с редакцией на пять лет, с неустойкой в случае расторжения в размере трех годовых заработков? Вот и отлично. А сейчас иди, работай! И чтобы в твоих материалах комар носа не подточил!