His Angel (гет)

Бечено ShiZZ и Элька007

* * *

Никогда еще Гарри так не радовался дню рождения, как сегодня. Он не сидел взаперти в крошечной комнатке на Тисовой улице, разговаривая с Буклей и читая письма от своих друзей. Он был с друзьями, семьей...со всеми, кто был полон решимости устроить ему настоящий праздник. Подарки, которые он получал от них, заставляли его каждые несколько минут заикаться в знак благодарности, к их большому удовольствию. Эми подарила ему набор перчаток для квиддича, часть экипировки болгарской национальной сборной.

— Виктор помог мне достать их, — ответила она с улыбкой на его невысказанный вопрос, когда он недоверчиво посмотрел на нее.

Каролина подарила ему бумажник, который был заколдован так, что никогда не открывался никому, кроме владельца. Если бы кто-нибудь еще попытался его открыть, это имело бы довольно интересные последствия... по крайней мере, так она сказала, но, зная ее и учитывая то, с каким удовольствием она произнесла это, Гарри почувствовал, как по его спине пробежали мурашки, и сразу же решил убедиться, что кошелёк не соприкоснется ни с кем, кроме него.

Орели подарила ему самый странный подарок из всех: совершенно новый маггловский mp3-плеер. Что делало его странным, так это то, что, по словам Орели, он не страдал проблемами с работой в магически заряженной атмосфере, которая была причиной того, что в волшебном мире почти не использовалось электричество. В довершение всего он использовал магию в качестве источника питания.

— Ты, вместе с нами, будешь одним из пег’вых, кто использует такой! — радостно сказала она. — Он не будет показан волшебному миру в течение какого-то времени, но папа согласился предоставить нам прототипы. Ты даже можешь настроиться на волшебное и магловское радио.

Он был "доработан" благодаря отцу Орели, который экспериментировал с новой бизнес-идеей смешивания магловских технологий с магией. Ее семья владеет несколькими крупными магазинами магических гаджетов, которые очень похожи на "Дервиша и Бэнгса" в Хогсмиде, и, если дела пойдут так, как они надеялись, то это, безусловно, внесет много изменений в волшебное сообщество в целом.

— Мы подумали, что тебе не помешает чем-нибудь отвлечься в Хогвартсе. — сказала Каролина с ухмылкой.

— Никому не говори, откуда ты взял его, — Орели добавила предостерегающе. — Папа не планирует выпускать приёмник в ближайшее время.

— Я не буду говорить, — заверил он ее, с интересом разглядывая прибор.

Флер купила ему новый набор книг по загадочной магии. Забавно было наблюдать, как загораются его глаза, когда он листал страницы, выглядя так, словно ему только что дали поиграть с несколькими новыми игрушками.

— Я не хочу слышать никаких г’азговоров о том, что ты снова упадешь в обмог’ок в ‘Огваг’тсе, — предупредила она.

— Да, мэм.

Она усмехнулась и протянула ему ещё одну книгу, которую прятала за спиной. Это было более или менее похоже на дневник.

— Это способ для нас поддерживать связь. — объяснила она, взяв другую, точно такую же книгу, как у него. — Это мой экземпляр, мы можем написать что-нибудь, и все, что напишешь ты- немедленно появится у меня, а то, что я напишу- у тебя.

Гарри смотрел на нее несколько мгновений и обнял её, поднимая.

— Тебе нравится? — игриво спросила она после того, как он поцеловал ее в щеку в знак благодарности.

— Думаю, ты спасла многих сов от ежедневных пыток в виде перелётов с письмами из Хогвартса во Францию и обратно. — заметила Каролина.

* * *

Ближе к вечеру Сириус и Римус зашли вместе с Домиником.

— С Днем Рождения! — сказал Сириус с усмешкой обнимая крестника, прежде чем отойти в сторону и позволить Римусу и Доминику тоже высказать свои пожелания. — И вот еще, Фред и Джордж хотели, чтобы я передал это тебе вместе с их пожеланиями.

— Спасибо. Эй, Сириус, ты не против принять анимагическую форму для меня?

— Конечно не против... Только зачем? — с любопытством спросил он.

В качестве ответа он незаметно указал в сторону гостиной, где Орели и остальные сидели с Флер. Злая ухмылка, появившаяся на его лице, как у его крестника, сделала их двоих поразительно похожими.

— Почему у меня такое чувство, что эти бедные девочки сейчас упадут в обморок… — пробормотал Римус, качая головой.

— О, расслабься, — весело сказал Доминик. — Дерзай.

Это заставило всех троих удивленно посмотреть на него.

— Мне нравится время от времени подшучивать, — добавил тот, защищаясь.

— Я здесь единственный взрослый? — спросил Римус, весело глядя на троих. — Гарри я могу понять... даже Сириуса... но тебя?

— Не все из нас разучились веселиться, Лунатик, — ответил Сириус невозмутимо. — Кроме того, я хочу услышать крики.

Римус покачал головой, пробормотав что-то, что по смыслу походило на "психически неуравновешенный". После этого Сириус превратился в большого черного пса, но прежде, чем они успели уйти, задняя дверь открылась, и Аполлин шагнула в нее, заставив их всех замереть.

— Я не имею к этому никакого отношения, — поспешно сказал Римус, отходя от группы, когда она посмотрела на них, особенно на Сириуса, который тихонько заскулил, на Гарри и, наконец, остановила свой взгляд на Доминике. Она, казалось, складывала два и два вместе, ее губы изогнулись в усмешке, когда она посмотрела на девушек, которые все еще не знали о новоприбывших.

— Я тоже хочу увидеть это, подожди меня, — сказала она, прежде чем исчезнуть, и Сириус снова превратился в человека, глядя ей вслед с открытым ртом.

Его выражение отразилось на лицах всех мужчин.

— Кажется, я снова влюбляюсь в нее, — Доминик мечтательно вздохнул.

— Поддерживаю, — Гарри слегка ударился головой о стену. Конечно, именно этих слов он и ожидал от своего крёстного.

— Перестань так развратно смотреть на мою жену. Иди и найди себе свою... или мужа... кого угодно, кто тебе подходит.

Римус не смог сдержаться, когда в этот самый момент его глаза встретились с глазами Гарри и они оба расхохотались. Сириус же хмуро посмотрел на них. Как только Аполлин присоединилась к ним, Сириус вернулся в свою анимагическую форму, и они все вместе направились в гостиную. Сидевшие там девочки взвизгнули от восторга и двинулись погладить Сириуса, который сидел на полу, наслаждаясь этим, энергично виляя хвостом. Габриэль, которая теперь была в объятиях Римуса, хихикала. Она знала, что собака была не кем иным, как ее дядей Сириусом.

Флер прислонилась к любимому, шепча ему на ухо:

— Вы все такие жестокие.

Гарри мог только ухмыльнуться в ответ, когда они с нетерпением смотрели на него, ожидая неизбежного, в то время как ничего не подозревающие девушки все еще гладили милую черную собаку.

Неожиданно на месте собаки оказался мужчина, сидящий со скрещёнными ногами на полу, с огромной ухмылкой на лице, пока его все еще гладили. Девочки не сразу заметили подмену, и Гарри пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать смех, когда он увидел, как глаза Орели расширились от удивления.

3…2…1

Проходивший мимо человек мог бы поклясться, что дом Делакуров содрогнулся от силы криков.

Сириус согнулся пополам, хватаясь за живот и смеясь так, словно готов был лопнуть. Эми застыла в шоке, а колени Каролины и Орели подогнулись, они опустились на пол, их лица побледнели как у призраков и они схватились друг за друга, как за спасательный круг.

Им потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться и смириться с тем фактом, что собака на самом деле была анимагом по имени Сириус Блэк, преступником, который в то же время был крестным отцом Гарри.

— Просто, чтобы вы знали, метод знакомства был предложен не кем иным, как… — Блэк сделал паузу, глядя на Гарри, который выглядел испуганным и старавшимся изо всех сил умоляюще смотреть на него.

С сияющей улыбкой он продолжил:

— ...Моим собственным крестником.

Улыбки Орели, Эми и Каролины застыли, когда они посмотрели на Гарри, в их глазах появился опасный блеск, и Флер медленно отодвинулась от него. На лице Сириуса отразилось глубокое облегчение, хотя он и выглядел немного виноватым.

— Это пг’авда? — спросила Каролин, заставляя его встать и отодвинуться за диван.

— Э-э…

Она сделала еще один шаг к нему, и именно тогда его мужество покинуло его, и он побежал вверх по лестнице от трёх разъярённых француженок, в то время как остальные наблюдали за этим со смехом.

— Бедный мальчик, — тихо сказала Аполлин, когда они услышали, как наверху девочки кричат по-французски.

— Как долго, по-твоему, он будет… — Сириус прервался, услышав отчетливый мужской крик боли.

— Они поймали его, — подтвердила Флер, слегка поморщившись от его голоса.

— Профессиональный риск, — мудро заметил Сириус.

Через 10 минут они спустились вниз. Гарри выглядел так, словно его пытались изнасиловать; Его ленты для волос нигде не было видно, очки съехали набок, на рубашке не хватало нескольких пуговиц, и в довершение всего его лицо явно было ошеломленным. Если бы все присутствующие не знали его слишком хорошо, то пришли бы к выводу, что его использовали три девушки. Многократно.

— О...Что они сделали с тобой? — проворковала Флер, притягивая его в свои объятия.

Юноша без слов уткнулся головой ей в грудь.

— Нет, правда, что вы с ними сделали? — спросила она, прищурив глаза и глядя на трех девочек, которые выглядели смущенными.

— Дай ему отдышаться — мягко сказала Аполлин, увидев выражение лица дочери.

— Пойдемте, вы трое, я покажу вам ваши комнаты. Оставь их в покое… — добавила она, потянув Доминика за рукав, одновременно подзывая Сириуса, Ремуса и Габриэль.

— Это относится и ко всем вам тоже. Ну же. Иди готовься, — строго добавила она, обращаясь к Сириусу, который наблюдал за этими двумя, особенно за Гарри, который все еще прятал голову в объятиях Флер, в то время как она проводила рукой по его волосам, абсолютно не беспокоясь ни о ком из окружающих.

— Эти двое… — тихо пробормотал Сириус, подходя к Аполлин, которая наблюдала за Гарри и Флер из-за стойки на кухне.

3 девушки начали распаковывать вещи, им помогала Габриэль.

— Они...? —она кивнула на его незаданный вопрос, когда Римус и Доминик присоединились к ним. — Ты помнишь, как это было у нас, когда мы только начали встречаться? — спросила она, глядя на Доминика.

Он обнял ее за плечи и кивнул.

— Лучшие времена в моей жизни, — его лицо смягчилось, когда он посмотрел на этих двоих. — Они не могли выбрать худшее время, учитывая, что он вернется в Хогвартс через несколько недель…

— Но… — начал было Сириус, прежде чем его прервала Аполлин

— Она знает. Оба они знают, я уже говорила с ними. Им просто придется справиться с этим.

— Наши люди работают над этой проблемой, — Доминик вмешался прежде, чем Сириус смог заговорить снова. — И да, похоже, записи Флер изменились, чтобы отразить ее новый статус. — он ухмыльнулся, довольный ответной улыбкой Аполлин.

Тем временем Сириус и Римус в замешательстве переводили взгляд с одного на другого.

— В конце концов, магия вейл имеет приоритет.

Сириус ухмыльнулся, поняв, о чем говорит, хотя Римус все еще выглядел смущенным. Теперь он мог понять, о чем говорила Флер.

— Надеюсь, мы сможем привести ваш план в действие раньше, чем мы ожидали.

Вскоре все они собрались в столовой, а Аполлин принесла свой праздничный торт: большой, покрытый шоколадной глазурью; все присутствующие уставились на него голодными глазами . Даже Алана вернулась вовремя, хотя и отказалась рассказать, где была последние несколько дней.

Гарри выглядел так, словно у него из ушей вот-вот пойдет пар, настолько сильно он покраснел, когда все присутствующие начали петь "С днем рождения".

— Это от нас, — Аполлин просияла, протягивая ему маленькую коробочку вместе с Домиником, который стоял рядом с ней. — Немного рановато давать тебе что-то подобное, но… — начал Доминик, когда Гарри открыл коробку и ахнул, вытащив совершенно новые серебряные часы.

Это не было похоже на магловский аналог, который он всегда носил. Вытравленные римскими цифрами по краям стрелки заканчивались луной в форме полумесяца и солнцем соответственно.

— Обычно их дарят, когда волшебник достигает совершеннолетия, но учитывая, что ты уже сдал С.О.В, это казалось уместным, — Доминик закончил с усмешкой, отмахиваясь от его заикающихся благодарностей, в то время как Аполлин нежно взъерошила его волосы.

Римус купил ему набор книг, которые заставили его довольно хищно ухмыльнуться при виде названий. По крайней мере, его время в Хогвартсе не пропадет даром. Сириус кашлянул и шагнул следом, что-то спрятав за спиной.

— Не спрашивай о цене, — с этими словами он протянул длинный тонкий сверток, от которого у Гарри отвисла челюсть, когда он взял его.

Знакомая тяжесть зазвенела предупреждающими колокольчиками в его голове.

— Продолжай.

Его руки дрожали, когда парень развернул его, чтобы найти гладкую, чернильно-черную метлу, почти идентичную его «Молнии», за исключением цвета и надписи «Молния 1000», выгравированной золотом на рукояти.

— Она намного превосходит свою предшественницу. Рекомендуется провести специальную программу тренировок, чтобы привыкнуть к скоростям, но я уверен, что тебе тренировка не требуется.

— Сириус… моя «Молния»… У меня уже есть одна из лучших метел в мире. С чего бы тебе…

— У тебя была одна из лучших метел в мире. Ты же не думаешь, что я позволил бы тебе использовать устаревший кусок бревна, не так ли? —он усмехнулся, увидев возмущенное выражение на лице своего крестника.

— Так или иначе, я обменял ее. Твою старую метлу, я имею в виду. Ты разве не заметил, что она пропала?

— Нет… Я…

— Я отправила её ему, — заговорила Флер, ухмыляясь выражению его лица. — На прошлой неделе, когда…

— ...Когда ты сказала, что хочешь использовать Буклю для чего-то, — закончил Гарри за нее.

Он покачал головой, печально усмехнувшись.

— Мне стоило догадаться, когда ты не давала мне открыть мой чемодан.

Она надулась в ответ.

— Думай об этом как об обновлении. Кроме того, мы все знаем, как сильно ты ненавидишь порталы и летучий порох, — радостно сказал Сириус.

— Можно я тоже буду твоей крестницей? — невинно спросила Каролин, бочком подойдя к Сириусу, который моргнул и ухмыльнулся.

— Нет, но если у тебя есть что-то еще на уме… — он многозначительно закончил, подмигнув.

— Хм...Может, и так. Как насчет этого? — она замурлыкала, проводя пальцами по его руке, заставляя его пискнуть и отпрыгнуть от нее с выражением чистого ужаса.

Все смотрели то на Сириуса, то на Каролин, пытаясь понять, действительно ли произошло то, что произошло. Мародер, известный бабник, ставший жертвой флирта 17-летней девушки? Это длилось не слишком долго, так как Аполлин сдалась первой, разразившись громким смехом, после чего остальные последовали её примеру.

— Прошло много времени с тех пор, как я видел, чтобы кто-то, кроме Лили, делал это с тобой, — выдохнул Римус, наконец успокоившись.

— О, тебе не следует играть с огнём… — прошептала Каролин, прислонившись к Сириусу, который выглядел перепуганным до смерти. — ...Если ты не хочешь обжечься.

Она закончила, одарив его яркой улыбкой и подошла к Гарри, обняв его за талию.

— Я ожидала большего от взрослых мужчин... Жаль.

И Доминик, и Римус выглядели так, словно Рождество наступило раньше обычного, в то время как Аполлин все еще пыталась взять свой смех под контроль, что еще больше веселило всех остальных, хотя Флер выглядела слегка недовольной. Каролин, заметившая это, только крепче обняла его и подмигнула ей. Гарри робко улыбнулся, глядя на Флер и пытаясь вывернуться из объятий рыжеволосой.

Вскоре они уже сидели за ужином, пристроив еще два столика, чтобы вместить всех желающих. Это было приятное времяпрепровождение, и после того, как тарелки были убраны, стало очевидно, что некоторое время никто не сможет встать. Девочки постоянно приставали к нему и Флер по поводу их лета, и на них уже давили, чтобы они взяли их с собой на фестиваль в город. Гарри спрятал лицо в плечо Флер, когда она с любовью, в подробностях, рассказывала о его новом увлечении танцами. Более того, он был вынужден пообещать каждой из них танец, включая Аполлин, когда они все выйдут на прогулку в следующий раз.

— Я должен быть тем, кто о чем-то просит, — проворчал он, заработав сочувственные взгляды Римуса и Доминика.

— Не знаю, почему ты жалуешься.

Сириус застонал.

— О, не волнуйся, мы тоже будем танцевать с тобой по очереди, — сказала Орели с усмешкой, от которой его лицо осветилось, когда он повернулся к Римусу: «Разве мы не можем...»

— Нет. Мы должны закончить наши дела. Ты можешь потанцевать с ними позже, — Римус невозмутимо смотрел, уголки его губ подергивались. — Я сказал «нет», Сириус, — сурово добавил он, когда тот умоляюще смотрел на него.

— Оу, не волнуйся, мы будем ждать тебя в следующий раз, — сказала Каролина, ее глаза заблестели. — Он ревнив, не так ли? — она кивнула в сторону Римуса, который поперхнулся.

Гарри усмехнулся, наблюдая, как Сириус заливается смехом и дает пять Каролине, в то время как Доминик хлопает Римуса по спине. Он был счастлив от того, как быстро они все друг к другу привязались. Он также оценил, что ни одна из девушек не задавала никаких вопросов о Сириусе. То ли они уже знали о нем от Флер, то ли они просто решили не спрашивать его, он не знал, но все равно был благодарен им.

— Как дела в доме номер 12? — спросил Гарри, лениво потягиваясь.

Прошло около часа, и Аполлин с Аланой пошли укладывать Габриэль спать, затем вышли на улицу, чтобы поговорить в саду, пока Флер и остальные обсуждали, что они собираются делать, когда лето закончится. Римус и Доминик говорили о чем-то, что, по-видимому, было слишком скучным для Сириуса.

— Невыносимо, — проворчал он. — О...они все получили сегодня свои письма из Хогвартса. Эта чертова женщина весь день трындела о своем сыне.

— Почему?

— Они получили значки старост. Я имею в виду Рона и Гермиону, — добавил он в ответ на его вопросительный взгляд.— Это была настоящая боль. Они делают из этого такое большое событие. Молли даже спросила меня… можно ли взять у меня взаймы, чтобы купить своему малышу старосте новую метлу.

Гарри усмехнулся.

— Малышу старосте?

Сириус выглядел смущенным, но ухмыльнулся.

— Близнецы действительно отлично к тебе относятся. Но, честно говоря, я не понимаю наглости этой женщины. Сначала она вцепилась нам в глотку, а теперь приходит и просит ссуду, как ни в чём не бывало,— он насмешливо фыркнул. — Я понятия не имею, как ты подружился с этими двумя. Гермиона выглядела так, словно ей дали орден Мерлина, а Рон уже начал носить значок поверх своей обычной одежды.

Гарри почувствовал укол разочарования при упоминании имени Гермионы, но тут же подавил его. Он ничего не получил, даже простого письма от нее. Он не был тем, кто жаждет внимания... и не хотел, чтобы все, кто его знал, помнили его день рождения, но всё же, она его подруга... или, по крайней мере, была ей, и в течение последних нескольких лет она всегда писала ему на день рождения. От Рона он многого не ожидал. Но Гермиона, похоже, расставила для себя приоритеты, и, честно говоря, он был не слишком удивлён.

Это, в свою очередь, разозлило его. Гарри понятия не имел, как она отреагирует, когда узнает, что он сдал С.О.В. Он давно знал, что это будет ударом по ее гордости. Несмотря на то, что она всегда старалась скрыть это за завесой скромности, всем было понятно, что ей нравится быть на вершине каждый год.

Вздохнув, он откинулся на спинку стула и поморщился, когда почувствовал, как Флер ущипнула его за руку и переплела её со своей. Казалось, она всегда знала, когда его что-то беспокоило. Он покачал головой в ответ на ее вопросительный взгляд и нежно сжал ее руку. Несмотря на то, что она разговаривала с Орели и другими, он знал, что она подслушивала их разговор. Как оказалось, не только она.

— Я удивлена, что тебя не сделали старостой, — задумчиво произнесла Орели, глядя на него так, словно видела в первый раз. — Да, я имею в виду... ты выиграл турнир Трех Волшебников и уже сдал экзамены за пятый курс, — добавила Кэролайн. — Если бы ты был в Шармбатоне, тебя бы уже объявили старостой.

На лицах Сириуса и Гарри появилось одинаковое выражение отвращения.

— Я? И при этом староста? — недоверчиво спросил он. — Вы двое ведете себя так, будто не знаете меня. Я уже умудрился нарушить больше правил, чем кто-либо за всю свою жизнь в Хогвартсе. Кроме того, я бы предпочел поспать побольше, чем проводить ночи в коридорах, патрулируя их.

Флер хихикнула.

— Мой непослушный маленький мальчик, — прошептала она, ее губы просто коснулись его уха, заставив его непроизвольно закрыть глаза, когда дрожь восторга пробежала по его спине.

— Не ломай его, —сказала Каролина с ухмылкой, прежде чем у нее отвисла челюсть, когда она увидела, как Гарри поцеловал Флер в щеку и прошептал что-то, что заставило вейлу яростно покраснеть, но сказано было слишком тихо, чтобы кто-либо еще мог услышать.

Ее удивление отразилось на всех остальных, кто заметил этот обмен репликами; Сириус выглядел раздираемым смесью гордости и задумчивости, в то время как у остальных в голове была только одна мысль: он определенно не был тем человеком, которого они знали в прошлом году. Как и Флер.

* * *

Вскоре Сириусу и Римусу пришло время уходить. Они воспользовались камином, перед этим сказав Гарри, что, по словам Дамблдора, его результаты должны поступить в течение следующих 3-4 дней. Гарри выглядел так, словно собирался упасть в обморок от одного только напоминания об этом.

Пожелав девочкам спокойной ночи, Гарри с Флёр вернулись в свою комнату, выслушав от девчонок огромное количество подколок по поводу их проживания в одной комнате. Электричество по какой-то причине отключилось, и, поскольку дом Делакур мало чем отличался от дома магглов, у них тоже не было освещения. В городе, даже на часовой башне снаружи, не было света. Он слегка вздрогнул, крепче обхватив себя руками. Он сидел в постели, подтянув колени к груди, и смотрел, как темные тучи собираются снаружи, закрывая собой луну. У них были свечи, предоставленные эльфами, но Флер взяла их с собой, чтобы принять душ.

Обычно это его никогда не беспокоило. Он не боялся темноты. Но именно в этот день, что-то, что он всегда держал взаперти, всплывало на поверхность. Как бы он ни старался, сколько бы раз ни подавлял это, эти воспоминания всегда всплывали в этот единственный день, повторяясь каждый год.

Встав, он подошел к окну, позволяя частичке лунного света, пробивающегося сквозь облака, омыть его, осветить, когда он уставился на свои руки. Ровно 5 лет назад в этот день его тело было покрыто шрамами, окровавлено и покрыто синяками, руки были сломаны.

В конце концов, именно в таком состоянии он провел большую часть своего десятого дня рождения.

* * *

Он был в своем чулане под лестницей ночью 30-го числа, наблюдая, как медленно тикет минутная стрелка на наручных часах, которые он утащил из комнаты со сломанными игрушками Дадли. Оставалось всего 6 минут до того, как ему исполнится 10, когда дверь распахнулась. Снаружи стоял его дядя.

Он знал, как дядя проводил его дни рождения, особенно после нескольких рюмок. Он не был новичком в получении побоев. За свою жизнь он получил много травм из-за действий своего дяди. Только лишь страх, что тот сделает с ним что-то еще более ужасное, удерживал его от разговоров с кем-либо о том, что происходит с ним в доме Дурслей. Когда Вернона спрашивали, ему с помощью своей «семьи» всегда удавалось убедить любого, кому было достаточно любопытно, что это были просто шишки, полученные мальчиком во время игры.

Его тетя прекрасно знала, что дядя делал с ним. Она никогда не принимала в этом участия, но никогда и не пыталась предотвратить это. Однако она всегда вмешивалась, когда казалось, что все выходит из-под контроля. Но в этот раз ее нигде не было видно, и впервые в своей жизни с тех пор, как он понял, что ему не место в этом доме, он хотел, чтобы она была рядом с ним.

Он не знал, в чем он провинился. Он не знал, почему. Но его схватил дядя, который продолжал избивать его снова и снова, все время рыча о том, как он постоянно мешает семье. От дяди исходил густой запах алкоголя, и даже сейчас он помнил его настолько четко, что у него начинала кружиться голова. Его дядя, видимо, уже не видел границ, так как Гарри почувствовал, как его и без того хрупкие кости начинают трескаться, а ребра поддаются ударам.

Он мог только вспомнить, как медленно погружался в бессознательное состояние, когда вдруг почувствовал, как что-то в нем сломалось, наполняя его непреодолимым желанием что-то сделать, что угодно, чтобы защитить себя. Он понятия не имел, что он сделал и как, но Вернона Дурсля отбросило от него желтой вспышкой, ударив о стену напротив, и он упал на пол без сознания.

На следующий день Петунья нашла своего мужа спящим на полу перед шкафом. Когда его разбудили, он, казалось, ничего не помнил о прошлой ночи и был не в состоянии объяснить, откуда у него шишка на затылке. В итогу они пришли к выводу, что в дом вломился грабитель и напал на него, пока он выпивал, и дважды обыскали дом, чтобы выяснить, не было ли что-нибудь украдено.

Гарри остался в своем шкафу, дрожа от ужаса, будучи слишком напуганным, чтобы выйти наружу из страха перед тем, что с ним сделает дядя. Все время, пока он всё еще ощущал терзающую его боль, он наблюдал с болезненным интересом, как его шрамы закрывались, потемневшая фиолетовая кожа становилась нормальной и боль в ребрах со временем медленно отступала.

Он просидел внутри целых два дня, не осмеливаясь выйти наружу, пока его тетя наконец не открыла шкаф и не вытащила его оттуда, крича на него за то, что он испачкал простыни кровью. Когда он, наконец, увидел своего дядю лицом к лицу, тот выглядел неуверенным, почти испуганным. С того дня он ни разу не поднял руку на Гарри, хотя его злоба только усилилась, насколько это было возможно без физического насилия.

С тех пор ему ни разу не причинили вреда. Как будто инцидент был стерт из памяти всех, но в то же время изменил их. Даже Дадли, который постоянно доставал его в школе, больше не поднимал на него руку.

Он никогда никому ничего об этом не говорил. Флер, Сириусу или Римусу... Никто из них не знал, что на самом деле произошло с Дурслями. Они знали только о пренебрежении, которому он подвергался от их рук, о том, как он голодал и, по сути, был для них домашним эльфом. Он не хотел ничьей жалости, все, что они знали об этом, было лишь тем, что он относился к своей так называемой "семье" с горечью. Он не хотел, чтобы кто-нибудь видел их или даже думал о них как о нежных, добрых людях. Но часть его, которую он ненавидел, находила утешение в том, что некоторые люди знали об этом, даже если это была смягченная версия.

Он вздрогнул, когда почувствовал, как пара рук обхватила его за талию, вызвав на его лице улыбку. Он даже не слышал, как она вышла из душа.

Эти руки, их прикосновения — все это запечатлелось в глубине его сознания.

Оглянувшись через плечо, он встретился взгядом с ярко-голубыми глазами Флер.

Она ничего не сказала, прижимаясь к нему, когда он обнял ее, и они вместе посмотрели на небо, где медленно становились видны звезды. Луна робко становилась все более и более заметной с течением времени, их комната освещалась лунным светом, отчего ее серебристо-белые волосы слабо светились. Она никогда не выглядела так красиво. Каждый раз, когда он думал, что она не может быть более совершенной, он оказывался неправ. Вздрогнув, он понял, возможно впервые, что она был точно такого же роста, как и он. Он отчетливо помнил, что раньше она была выше его, совсем чуть-чуть.

Даже при этом он не мог отвести взгляда от ее глаз, в них была определенная доля печали, и это беспокоило его. Он не знал, как лучше подойти к этому, поэтому промолчал, решив вместо этого наслаждаться ощущением того, что она рядом с ним.

— ‘Арри? — её голос был тихим, и что-то в нем говорило ему, что что-то не так.

И все же нежный тон, которым она всегда произносила его имя, все еще был неизменен.

— Ты же знаешь, что никогда не сможешь от меня что-то спрятать.

Он почувствовал, как у него сжалось сердце. В этот момент он понял, о чем она говорит. Он знал, что это безумие, но он почти чувствовал ее в себе, ее сердце билось рядом с его.

В этот момент он понял, что она узнала то, что он так долго скрывал. Она потянула его вместе с собой в постель, заставляя лечь, и положила голову ему на грудь.

— Почему ты ничего не сказал? Почему ты никому не рассказал об этом? — спросила она осторожно, ее голос был ровным, но чувствовалось, что она изо всех сил старалась держать его под контролем. — Смог бы ты спокойно встать и попрощаться с этими людьми после того, что они сделали с тобой?

В конце ее голос слегка дрогнул. Это был интригующий вопрос. Он, честно говоря, понятия не имел, как ей ответить.

Да, он ненавидел их. Но это была совсем другая ненависть. Где-то, так или иначе, он жалел их. Если бы они умерли, он бы не проронил ни единой слезинки. Скорее всего, он сказал бы «скатертью дорога» их могилам, прежде чем уйти.

Ему было жаль, как низко они пали. Они всегда думали, что они лучше всех остальных: бездомных на улицах... соседей... но они никогда не видели песчинку в собственном глазу, как и свойственно всем людям.

В то же время в нем была какая-то часть. Предательская часть его, которая всегда будет нести в себе толику благодарности за то, что они приняли его, когда они могли бы легко оставить его снаружи или бросить где-нибудь. Если бы его спросили примерно год назад, ему было бы все равно, какой была бы его жизнь. Но теперь он хотел того, что имел сейчас, он не хотел, чтобы это менялось.

— Я не знаю, — тихо сказал он, проводя руками по ее мягким волосам. — Я знаю, что должен их ненавидеть. Я знаю, что должен что-то с ними сделать. Но…

Он на мгновение замолчал, пытаясь найти правильные слова.

— Мне просто все равно. Этого больше не происходит.

Он почувствовал, как ее рука напряглась у него на груди.

— Это ни что иное, как отдаленное воспоминание.

— Как же ты справляешься с этим. — прошептала она, нежно проводя пальцами по его руке, точно в том месте, которое, как он помнил, было темно-фиолетовым 5 лет назад.

То, как она прикасалась к нему, как будто он был таким нежным, как будто она могла видеть раны и пыталась их успокоить.

— Почему они творили с тобой все эти ужасы?

У него упало сердце, когда он увидел, что её глаза были влажными.

— Эй… — нежно пробормотал он, вытирая ее слезы так аккуратно, как только мог, пальцем. — Я думаю, они просто такие люди.

Она уткнулась лицом ему в грудь, и он крепче прижал ее к себе, не зная, что еще сделать.

— Ты никогда не вернешься туда. — прошептала она, глядя на него снизу вверх.

Ее лицо было каменным, и он понял по ее решительному взгляду, что бессмысленно даже пытаться убедить ее в обратном.

— Мне плевать на чье-либо мнение по этому поводу. Ты никогда не вернешься к ним.

Он улыбнулся в ответ и кивнул, радуясь, что в ее глазах больше не было слез.

— Но как ты все-таки узнала? — спросил он через некоторое время.

Она снова стала использовать его грудь в качестве подушки, но ни один из них даже не был близок к тому, чтобы заснуть.

— Я действительно не могу объяснить это. Это было так, как будто я могу чувствовать связь между нами.

Она нежно погладила место возле его шеи, где была отметина, и оно слегка обожглось от ее прикосновения, хотя это не было неприятным ощущением.

— Я не знаю, но я могла чувствовать тебя во мне.

Он понимающе кивнул; он знал, о чем она говорила.

— Я на самом деле не думала об этом в тот момент, но я наклонилась к тебе, и вдруг мне показалось, как будто я видела, чувствовала все, что этот мужчина делал с тобой.

Она вздрогнула, когда сказала это.

— Мне очень жаль, если я...

— Нет. Я рад, что ты нашла такой способ, — он смущенно почесал затылок. — Избавила меня от необходимости пытаться когда-нибудь рассказать тебе об этом.

Она слегка улыбнулась.

— Трус.

Он не мог не посмотреть на нее в ответ, отмечая, как она, казалось, почти светилась в лунном свете. Она была никем иным, как богиней во плоти, и она принадлежала ему. Он бы с радостью прожил свою жизнь заново с самого начала, ничего не меняя, только чтобы она была с ним.

Он почувствовал ее руку на своей щеке, обхватил ее ладонью, ее губы почти сразу же оказались на его губах, стирая все мысли из головы, когда он ответил на поцелуй. Луна, казалось, наконец-то вышла из-за облаков, и их комната была залита жемчужно-белым сиянием, в то время как занавески колыхались от пронизывающего холодного ветра. Это их нисколько не беспокоило, их руки защищали друг друга от холода, и прошло много времени, прежде чем они расстались, она тяжело дышала, прижимаясь головой к его голове, так что их губы все еще слегка касались друг друга.

— Ты мой, — прошептала она, глядя на него.

— Я не могу представить, что бы я делал, если бы не встретил тебя в тот день. Я люблю тебя, — тихо сказал он, его теплое дыхание коснулось ее губ, когда она снова сократила расстояние между ними.

Он не знал, что заставило его сказать это, но это так легко вырвалось у него.

— Я тоже тебя люблю.

* * *

— Пг’одолжай, — мягко сказала Флер.

Его буквально трясло, было забавно, что он мог быть настолько смелым в опасных ситуациях и при этом так нервничать из-за подобного пустяка.

Его результаты С.О.В наконец пришли 3 дня спустя, во время завтрака, что и привело его к его нынешнему состоянию. Он застыл посреди столовой и неотрывно смотрел на официальное письмо с выражением, близким к ужасу.

— У тебя нет никаких причин для страха, — тихо сказала Орели. — Просто забудь об этом. Быстро и безболезненно.

Он в беспокойстве кусал губу и продолжал возиться с конвертом с печатью отдела магического образования.

Наконец он достал его и открыл, и в комнате наступила тишина.

Прошло много времени, прежде чем кто-то заговорил, Гарри выглядел безмолвным, как и Флер, которая читала через его плечо.

— Что в итоге? — осторожно спросила Аполлин.

Он молча протянул ей письмо, пока Каролина и остальные столпились вокруг нее, чтобы прочитать его, даже Габриэль пыталась заглянуть в него, когда садилась за обеденный стол.

«Имя: Гарри Джеймс Поттер

Школа: Школа чародейства и волшебства «Хогвартс» (Великобритания)

Количество лет обучения: 4

Проходные Баллы

(П) — Превосходно (В) — Выше ожидаемого (У) — удовлетворительно

Плохие оценки

(С) — Слабо (О) — Отвратительно (Т) — Тролль

Вы получили следующие результаты:

Древние Руны: П*

Астрономия: П*

Заклинания: П

Защита От Темных Искусств: П**

Травология: П

История магии: В

Зельеварение: П

Трансфигурация: П*

* — Вы достигли 10 лучших результатов в мире по Древним рунам, астрономии и Трансфигурации.

** — Вы получили идеальную оценку за защиту от Темных искусств.»

Письмо заканчивалось печатью и подписью начальника отдела. Аполлин посмотрела на Гарри, который все еще выглядел потрясенным, и усмехнулась, прежде чем строго спросить:

— Ну? Ты собираешься объяснить это "В"?

Он попытался заговорить, но слова застряли у него в горле, когда она заключила его в объятия.

— Я так гог’жусь тобой, — тихо сказала она. — Я отпг’авлю письмо Сириусу. Он был уверен, что результаты будут именно такими.

— А вы сомневались? — спросил он обиженным голосом, заставив ее рассмеяться и чмокнуть его в щеку.

— Конечно, нет.

Он все еще продолжал смотреть недоверчиво, но она просто подмигнула, прежде чем уйти.

— Ты сошел с ума, — пробормотала Каролина себе под нос, все еще читая его результаты. — Идеальный результат? Я и не знала, что такое существует.

— Теперь тебе не о чем беспокоиться, верно? — спросила Флер, подводя его к дивану и заставляя сесть на него, прежде чем опуститься к нему на колени. — Ну?

Гарри озорно усмехнулся и ткнул ее в бок, заставив ее пискнуть, когда он нашел ее чувствительное место.

— ‘Арри… — она предупреждающе зарычала, пытаясь вырваться из его рук, которые крепко обхватили ее за талию. — Я предупреждаю тебя! Даже не думай…

Она замолчала, когда он медленно расслабил руки, заставив ее вздохнуть с облегчением, прежде чем закричать «НЕТ!» и захихикать, когда он начал щекотать ее, пока остальные весело наблюдали.

Последние пару дней девушки втроем внимательно наблюдали за этой парочкой. Раньше, конечно,любой дурак мог понять, что происходит между ними, по тому, как они смотрели друг на друга, но они всегда стремились быть сами по себе. Но теперь, казалось, ни одному из них больше не было дела до того, кто был рядом с ними.

Больше всего удивила Флер. Все четверо девушек были неразлучны в Шармбатоне, но они никогда не видели в такой... эйфории, как сейчас. Казалось, что использование бесстрастной маски, которую она использовала еще в Шармбатоне, когда общалась с кем-либо, кроме них, больше не было возможным для нее.

В то же время они потеряли способность заставить лицо Гарри покраснеть от нескольких отборных слов, что они проделывали в основном потому, что не было другого слова, кроме «милый», чтобы описать его, когда он делал это, как утверждала Флер. Но, в чем их мнения сходились, так это в том, что это было небольшой ценой, которую нужно было заплатить.

Они всегда думали, что Гарри был больше, чем просто «хорош собой». Теперь он был действительно красив, и даже более того, это было почти болезненно. Даже Каролина бесстыдно признала, что лишь наполовину шутила, когда дразняще спросила Флер, не согласится ли она поделиться им.

Для них не стало неожиданностью, что Флер использовала свою собственную уникальную магию, чтобы связать себя с Гарри, и наоборот. Они знали все о вейлах. В Шармбатоне взяли за правило обучать своих студентов знать всё о различных существах, чтобы на ранней стадии покончить с предрассудками. Правда, это казалось напрасными усилиями из-за преследований Флер... или, на самом деле, любой вейлы, хотя с годами ситуация постепенно улучшалась.

Они все еще помнили ужасные истории, которые окружали любую вейлу, из когда-либо поступавших в Шармбатон. Некоторые из них были о дальней родственнице Флер, которая училась на последнем курсе в Шармбатоне, когда сама Флёр только начала учиться на первом.

Тем не менее, они все еще завидовали этой парочке и их особенно близким отношениям. Не каждый день можно было встретить пару, полностью и беззаветно преданную друг другу до такой степени, как будто от этого зависела сама их жизнь.

Но так или иначе, девушки были счастливы за них. После всего, через что им двоим пришлось пройти, они заслужили передышку.

— Как думаешь, когда Флер вырвется и отомстит? — непринужденно спросила Каролина, садясь обратно, чтобы продолжить завтрак, который стоял забытый на столе с тех пор, как сова принесла результаты Гарри.

— Как только он совег’шит ошибку,— сказала Орели певучим голосом, хотя все еще читала его результаты.

Теперь за столом сидели только они трое, Аполлин пошла отправлять Сириусу полученное письмо, Габриэль следовала за ней по пятам, и казалось, что Гарри и Флер совсем забыли о завтраке.

Как Орели и предсказывала, Флёр взяла себя в руки и заставила Гарри извиваться от щекотки под ней, пока тот умолял её остановится в перерывах между взрывами смеха.

С тех пор дни, казалось, ускорились. К сожалению, Эмили пришлось уехать всего через две недели после приезда из-за ее зачисления в Магическую Академию недалеко от Бордо для дальнейшего обучения и подготовки к должности в министерстве, в отделе международного магического сотрудничества. Этим она заинтересовалась после Турнира Трех Волшебников, по ее словам, но и Каролина, и Орели твердо стояли на том, что такой выбор она сделала только из-за ее нового парня в Болгарии.

Однако им все же удалось посетить фестиваль до того, как ей пришлось уехать, на этот раз со всей семьей и девочками, за исключением Аланы, которая вернулась домой через несколько дней после дня рождения Гарри.

На фестивале все снова напоминало Рождественский бал, только в гораздо, гораздо более неформальной обстановке. Они действительно производили впечатление на окружающих, с Флер, Аполлин и даже Габриэль, которая, хоть ей и исполнилось лишь 11, уже имела те же черты, что и у ее матери и сестры. Если вспомнить еще и Орели, Каролину и Эми, которые были одними из самых красивых девушек в Шармбатоне, становилось очевидным, что бедные Гарри и Доминик обречены были стать объектами бунтарского ропота со стороны мужского населения.

Также не помогало то, что Гарри и Доминик были мишенью почти каждой женщины, которая их видела. Гарри, который выглядел на несколько лет старше своего реального возраста по внешнему виду, в дополнение к своей довольно экзотической внешности, чувствовал себя неловко, чувствуя на себе взгляды окружающих его женщин. Доминику было не лучше. Несмотря на то, что он был намного старше, у него все еще была суровая, красивая внешность, за которую большинство женщин отдали бы всё.

Конечно, их попытки были тщетны. Ледяных взглядов, которые бросали на них Флёр и Аполлин, было достаточно, чтобы отпугнуть их, когда они держались поближе к своим мужчинам. Именно тогда Гарри понял, откуда Флер взяла свою собственническую натуру, посмотрев на Аполлин. Доминик поймал его взгляд, и оба расхохотались над схожестью их ситуации, хотя и поплатились за это довольно болезненными ударами по головам от своих вейл, которые на данный момент были далеки от веселья.

Вся семья Делакуров и девочки наконец увидели то, что раньше могла видеть только Флер. Семья смотрела, как Гарри и Флер вместе танцуют под яркими лампами вокруг них, в то время как толпа вокруг них приветствовала, хлопала и подбадривала их. Это выглядело так, словно обычно застенчивого и несколько замкнутого парня, которым они знали Гарри, больше не было. Вместо него был парень, который обладал способностью заставлять любого, кто смотрел на него, улыбаться, его смех распространялся, как чума.

У Аполлин на глазах выступили слезы, когда она смотрела на Флер, ее ярко-голубые глаза светились счастьем, когда Гарри кружил ее. Даже Доминик выглядел довольно взволнованным, наблюдая за своей дочерью, которую он обычно не позволил бы коснуться никому из мужчин кроме себя, но сейчас она выглядела счастливее, чем когда-либо, находясь в объятиях парня с волосами цвета воронова крыла.

Это все еще не мешало девочкам по очереди танцевать с Гарри, требуя с него его обещания. Он все еще посмеивался, наблюдая, как Флер тащат танцевать, вместе с Орели, несмотря на ее протесты, что вызвало довольно много восхищенного свиста из толпы.

Эта ночь стала одной из лучших в его жизни. Он не вспоминал про Волдеморта, он не вспоминал про Смерть. Он не помнил ничего, кроме того, что происходило прямо сейчас.

Он был просто еще одним лицом в толпе, наслаждавшимся летним фестивалем со своей семьей и друзьями.

* * *

Наконец они посетили волшебную часть Парижа, «L’autrerue». Вход был закрыт кирпичной стеной в темном переулке, выходящем на Эйфелеву башню, однако казалось, что маглы даже не замечали переулок или количество людей, которые вошли в него. Точно так же, как на платформе девять и три четверти на Кингс-кросс, им нужно было всего лишь пройти через кирпичную стену.

Магическая часть Парижа была... намного более организованной, чем Косой переулок. Он мог понять, почему Флер держалась так близко к нему, когда они шли по магической части Лондона. Здесь, в отличие от того, к чему он привык, было достаточно места, чтобы большие компании людей могли спокойно гулять мимо друг друга, никому не мешая.

Тем не менее, здание Гринготтса также величественно господствовало над улицей, возвышаясь над окружающими строениями, как и в Англии. Он также заметил знакомые магазины — "Твилфитт и Таттингс", магазин «Одежда на все случаи жизни», точно такой же, как у мадам Малкин, которые он видел в Косом переулке, хотя и не во всех из них бывал.

Они провели там весь день, в основном состоявший из того, что Флер и остальные таскали его за собой. В том числе, к его сожалению, девушки затащили его во множество магазинов одежды. Но по крайней мере, он избежал пытки в виде примерки чего-либо, так как Флер заверила их, что позаботилась о его проблеме с гардеробом.

К тому же он получил некоторую компенсацию в виде удовольствия наблюдать позирующих для него в различных нарядах девушек. Когда Флер вышла из раздевалки с широкой улыбкой на лице и потащила Гарри за собой, чтобы он мог выбрать для нее более интимные аксессуары для одежды, Орели и Каролин не выдержали и захихикали.

Он выглядел слегка ошеломленным, его щеки полностью залились краской от смущения и когда Флер поцеловала его в знак благодарности, это лишь усугубило ситуацию. Затем Флёр отправилась оплачивать свои покупки, оставив девчонок пытаться вернуть его в нормальное состояние.

Ближе к вечеру они сидели в кафе недалеко от входа в магловский Париж.

— Ты пг’оходишь стажиг’овку в Нанте? — с любопытством спросила Орели.

— Да, я пг’осто собиг’аюсь закончить её, — ответила Флер, откусывая кусочек от своего торта. — Не то, чтобы я действительно г’ешила г’аботать там... Но пока что…

Орели понимающе кивнула.

— А что вы двое собираетесь делать? — спросил Гарри

— Ну, я принимаю участие в папином новом проекте, — сказала Орели смущенно.

— Эй! Скажи им правду! Это ведь была полностью твоя идея, — весело сказала Каролина, слегка толкнув локтем Орели, от чего та глянула на нее и затем покраснела под одинаково удивленными взглядами Гарри и Флер.

— Да ты шутишь... Это ты это придумала? — удивленно спросил он. — Блестяще!

— Это потрясающе! — воскликнула Флер.

— Я знаю... — вздохнула она. Я пг’осто не думала, что это может стать серьезным проектом, это было просто моей идеей, но папа так загорелся этим. Он вложил огромную часть ресурсов компании в это, и я просто слегка нервничаю.

— О чем ты говоришь? Все будет хорошо. — решительно вмешался Гарри, заставив синеволосую ведьму удивленно поднять глаза.

— Да, поверь нам, Орели, — тепло сказала Флер. — Это сработает. В конце концов, это ведь лишь одна из твоих идей, не так ли?

— Merci, — тихо сказала она, все еще пытаясь справиться с румянцем от похвалы.

Увидев ухмыляющуюся Каролину, она дернула головой в ее сторону.

— Она собиг’ается поступить в академию мг’акобог’цев.

— Орееелиии, — заскулила рыжеволосая, ее ухмылка исчезла.

— Эти девушки… почему они все от нас скрывают? — внезапно спросил Гарри, глядя на Флер и полностью игнорируя их обеих, с притворно-обиженным выражением на лице.

— Я не знаю, ‘Арри, похоже, мы больше не дг’узья, — сказала Флер так же печально, не теряя ни секунды.

Их лица расплылись в одинаковых злобных ухмылках, когда они увидели Орели и Каролину, уставившихся на них.

— Вы двое слишком похожи, это нервирует, — пробормотала Каролин себе под нос.

— Поздравляю с поступлением в академию мракоборцев, — искренне сказал Гарри, и Флер тоже передала свои наилучшие пожелания.

Это было большим достижением, поступление в академию мракоборцев означало, что ведьма или волшебник действительно много самосовершенствовались. Туда не брали никого, кроме лучших.

Рыжеволосая покраснела, поблагодарив их. Потратив еще около получаса на безделье, они, наконец, оплатили свой счет — Гарри настоял на том, что платит он, и ушли в магловский мир. Лишь поздней ночью они вчетвером вернулись домой, проведя большую часть ночи на вершине Эйфелевой башни, наслаждаясь видом и обсуждая, что еще изменится до следующей их встречи.

Время, проведенное вместе пролетело, как одно мгновение, и вскоре Каролин с Орели были вынуждены уехать.

С этого момента им всем предстояло идти по своим собственным дорогам. Раньше, расставаясь летом, они всегда знали, что скоро встретятся снова в Шармбатоне, в начале учебного года, но теперь все было иначе. Флер с трудом сдерживала слезы, обнимая двух своих лучших подруг. Несмотря на обещания увидеться с ними снова к Рождеству, все равно было душераздирающе больно осознавать, что они больше не могут проводить все время вместе, как раньше.

Наблюдая за ними, Гарри почувствовал большой комок в своем горле. Это было не так, как в прошлый раз, когда он прощался с ними. Ему было, на что рассчитывать, он знал, что скоро увидит их снова. На этот раз ничего подобного не было. Он изо всех сил старался отогнать чувство одиночества, охватывавшее его всякий раз, когда он вспоминал, что скоро вернется в Хогвартс и никого из них не будет рядом, чтобы заставить его улыбнуться, как в прошлом году

— Мы скоро увидимся с тобой снова, — тихо сказала Каролина.

В ее глазах не плясало то озорство, которое он привык видеть там всякий раз, когда смотрел на нее. В них стояла влага. Ее нижняя губа дрожала. Орели все еще обнимала Флер, уткнувшуюся лицом ей в плечо.

— Скоро, — его голос был тихим. Гарри попытался выдавить улыбку, но с треском провалился, когда она крепко обняла его. Как бы он ни старался, он не мог сдержать нескольких слез, которые всё же пролились.

— Из тебя получится отличный мракоборец, — прошептал он ей на ухо.

Она крепче обняла его, откинулась назад и слабо улыбнулась ему, затем чмокнув в щеку и приняв строгий вид:

— Тебе лучше быть симпатичнее, когда я увижу тебя в следующий раз.

Его губы изогнулись вверх, прежде чем он кивнул. Следующей к нему подошла Орели. Взглянув на нее, он почувствовал, как болезненно забилось его сердце. Она была вторым человеком, после Флер, к которому он был больше всего привязан. Он не знал почему, но она всегда была для него немного ближе, чем двое других, несмотря на то, что он считал их всех своими лучшими друзьями. Она ничего не сказала, молча притянув его в объятия. Через несколько долгих мгновений она отстранилась, на ее лице появилась легкая улыбка, хоть по ее щекам все еще скатывались слезы.

— Будь умницей.

Он кивнул, не доверяя словам, которые могли вырваться наружу.

— И не ищи неприятностей.

Гарри выдавил слабый смешок, но, тем не менее, снова кивнул.

— Я не буду.

Поцеловав его в щеку и обняв Флер и Аполлин в последний раз, две ведьмы вышли наружу, исчезнув в ночи. В ту ночь Гарри и Флер долго не могли уснуть. Флер крепко держалась за него, как будто от этого зависела ее жизнь, но они оба не могли избавиться от грустных мыслей. Время истекало, и совсем скоро им придется расстаться и друг с другом.

* * *

Проблеском света во тьме стал день рождения Флёр. Благодаря ему они смогли на время отложить в сторону мысли о предстоящем отъезде Гарри.

Проснувшись утром 26-го августа, Флёр инстинктивно попыталась нащупать Гарри рядом, но обнаружила лишь пустоту. Она поднялась с постели, оделась и спустилась вниз. Её лицо расплылось в широкой улыбке, когда она увидела Гарри, маму, отца, бабушку и младшую сестру, которые стояли у подножия лестницы и пели «С днем рождения». Смеясь, она нырнула в объятия Гарри, прежде чем повернуться к своей семье.

Гарри нервно протянул ей коробку, в которой оказался... набор духов. Поблагодарив его должным образом, она повернулась к родителям, которые подарили ей чёрное платье, явно магловского происхождения. Тем не менее, оно было красивым, и когда она подошла, чтобы обнять мать вслед за отцом, та тихо прошептала ей на ухо

— Не убирай это.

— Кстати, — сказал Гарри с легкой усмешкой, снова появляясь после того, как на мгновение исчез наверху, вынося довольно большую коробку. — Кэролайн, Орели и Эми оставили это перед уходом. Сказали отдать его тебе, когда придет время.

Это оказался еще один mp3-плеер, точно такой же, как у Гарри, любезно предоставленный Орели. В отличие от своего парня, Флер уже давно пристрастилась к музыке. В коробке также содержался набор книг, все на французском, которые оказались романами.

— Ты никогда не говорила мне, что тебе нравится такое, — с любопытством спросил он, перелистывая страницы одной из них.

— Ты никогда и не спрашивал, — съязвила она, заставив его застонать.

Подмигнув ему, она положила книги на место и быстро написала записку, и отдала ее одному из домашних эльфов для отправки.

Торт был разрезан немного раньше, во второй половине дня, что удивило ее. Она была еще больше удивлена, когда почти сразу же после этого ее мать и бабушка заставили девушку подняться с ними наверх, в ее комнату, которой она больше почти не пользовалась.

— Что происходит? — спросила она, глядя на них двоих.

— Иди быстро прими душ, остальное предоставь нам, — приказала Алана, присаживаясь на край кровати.

Аполлин принесла с собой платье, которое она подарила утром. Озадаченная, юная вейла сделала, как ей было сказано. Примерно через час она была одета в элегантное цельное черное платье, которое скромно прикрывало ее грудь, большая часть спины была обнажена, за исключением перекрещивающихся завязок и заканчивалась чуть выше середины бедер, там, где платье слегка облегало ее тело. Её мать принялась колдовать над её волосами, ловкими движениями сотворив эффектную высокую причёску с несколькими причудливыми плетениями. В довершение всего, на ней были черные туфли на высоких каблуках в тон.

— Ты выглядишь такой красивой, — тихо сказала Аполлин, с гордостью глядя на нее.

— Спасибо. Но почему надо было сейчас надеть платье?

В ответ ее мать встала, широко улыбнувшись Алане, у которой было такое же выражение лица… и вытолкнула её наружу. На полпути вниз по лестнице она резко остановилась, когда заметила Гарри, терпеливо ждущего ее у подножия, со знакомой кривой усмешкой на лице.

Он был одет в официальную магловскую одежду, которая выглядела на нем чрезвычайно хорошо. Его волосы были завязаны сзади именно так, как ей нравилось. В общем, она, казалось, не могла смотреть куда-либо еще.

— Ты уже откровенно на него пялишься, дорогая, — прошептала Аполлин ей на ухо, заставив ее покраснеть, Алана хихикнула рядом с ней. — Если бы я верила в мужчину-вейлу, я бы сказал, что он один из них.

Она молча согласилась. Как только она спустилась по лестнице, он нежно взял ее за руку, коснувшись губами ее губ почти легким прикосновением.

— Не окажете ли вы мне удовольствие сопровождать меня сегодня вечером, моя дорогая леди?

Она хихикнула над официальным тоном, который он использовал, но, решив подыграть, взяла его под руку. Снаружи их ждала машина, водитель выскочил наружу и, быстро отдав им честь, открыл заднюю дверь, прежде чем отойти в сторону. Обернувшись, она увидела, что ее отец и мать, прислонившись к дверному проему, наблюдают за ними. Родители махнули им на прощание, а затем закрыли входную дверь, в то время как девушка забралась внутрь, за ней последовал Гарри, кивнув в знак благодарности водителю, который закрыл за ним дверь и, обойдя спереди, скользнул на водительское сиденье. Через несколько минут машина тихо выехала с подъездной дорожки на главную дорогу.

— Это ты устг’оил это? — тихо спросила она, когда он нервно заерзал.

— Да. Ты...

Она прервала его, поцеловав в щеку, эффективно останавливая его от попыток объясниться.

— Спасибо тебе.

Улыбка, появившаяся на его лице, почти заставила ее снова потерять контроль, как будто само ее существо взывало к нему, чтобы почувствовать его прикосновение. Они провели в машине около часа, так как она ехала прямо в Париж. Водитель ни о чем их не спрашивал, позволяя им свободно прижиматься друг к другу, когда они осматривали достопримечательности. Ночной Париж был прекрасен; другого слова для этого не существовало. Сверкающие огни, башня — все это бросалось в глаза и не отпускало.

Они остановились прямо под Эйфелевой башней. Заплатив водителю, который предложил подождать их, они вошли в башню и вошли в один из лифтов. Флер знала, что рестораны здесь были дорогими, к тому же, они становились тем дороже, чем выше ты поднимался. Наконец они добрались до того места, куда, казалось, направлялся Гарри. Он аккуратно помог ей выйти из лифта на одном из верхних этажей башни. Там было многолюдно, но при виде пары толпа расступилась, с благоговением наблюдая, как они вдвоем проходят.

У входа в ресторан к ним подошел аккуратно одетый мужчина с извиняющимся выражением лица. Но Гарри что-то тихо проговорил ему, и официант просмотрел список, его глаза расширились, и он быстро двинулся, чтобы открыть дверь, пропуская их. Тут же к ним подошел еще один и повел их двоих к одному из уединённых столиков, которые были установлены на хорошей дистанции от остальных, после чего подал им меню.

— Итак. Значит, это было то место, где ты был, когда мы не могли найти тебя около часа, когда мы приходили сюда в последний г’аз? — спросила Флёр, приподняв бровь, глядя на юношу, который застенчиво улыбнулся.

— Он не был первым выбором, первый был на несколько уровней выше, но он был уже забронирован.

— ‘Арри это уже слишком, даже если…

Он беззаботно махнул рукой.

— Я так хотел, — просто сказал он. — Я всегда хотел сделать что-то подобное с тобой.

Она застенчиво улыбнулась ему.

— Признания, признания, признания… — тихо пела она, смеясь над насмешливым взглядом, который он бросил в ее сторону.

Остаток ужина прошел слишком быстро, на их взгляд. Еда была более чем превосходной, и они провели большую часть своего времени, разговаривая о вещах, не имеющих большого значения. Тень того, что должно было произойти, все еще маячила где-то в их головах, но они смогли полностью забыть об этом.

После ужина они снова воспользовались лифтами и, поднявшись на самый высокий этаж, смогли подняться на башню. Вейла задрожала, когда они вышли на холодный ночной воздух. Это Гарри быстро исправил, прикрыв ее своим пиджаком. Благодарно улыбнувшись ему, она наложила на них согревающее заклинание, прежде чем прислониться к нему, когда он обнял ее. Прошло много времени, прежде чем кто-либо из них двинулся, очарованных прекрасным видом огромного города.

— Если бы кто-нибудь сказал мне, что я влюблюсь в кого-нибудь до встречи с тобой, я бы посмеялась над ним, — тихо сказала она через некоторое время.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Я приму это как комплимент?

Она улыбнулась в ответ.

— Просто обязан.

Поттер усмехнулся, коротко сжав ее в объятьях, и снова замолчал, любуясь видом с высоты и наслаждаясь близостью любимой женщины. Она вздохнула и склонила свое лицо к нему, его глаза встретились с ее.

— Это был лучший день рождения, который у меня когда-либо был, за что я тебя благодарю, — тихонько прошептала она и запечатлела легкий поцелуй на его губах.

Он собирался что-то сказать, но остановился, почувствовав ее пальцы на своих губах, слегка обводившие их.

— Это за все остальное, что ты для меня сделал, — прошептала она, прежде чем снова поцеловать его.

Флёр медленно отстранилась после нескольких долгих мгновений, но была приятно удивлена, когда он притянул ее обратно; поцелуй углублялся с каждой секундой. Только когда тихий стон вырвался у нее, она поняла, что они делали здесь, на вершине Эйфелевой башни, когда люди были всего в нескольких футах от них. Он, казалось, даже не осознавал, что покрывал поцелуями ее шею.

— ‘Арри...мы не можем… — Она ахнула, когда он задел особенно чувствительное место. — Мы все еще здесь...нам нужно вернуться…

Она потеряла всякий ход мыслей, когда его губы вернулись к ее губам. Ее руки были сами по себе, когда они тянули его за воротник рубашки, отчаянно пытаясь разглядеть его. Она чувствовала, что сдается, и знала, что если он не остановится, ей будет все равно, сколько людей вокруг них.

— Нам нужно...подожди...вернуться домой, — она сделала паузу, собравшись с силами, насколько могла, прежде чем крепко сжать его руку и сосредоточиться, когда удушающее чувство охватило их обоих. Гарри не мог поверить в то, что он сделал, и все еще пытался прийти в себя от ощущения трансгрессии. Ему не дали шанса, так как, сделав всего пару глубоких вдохов, он почувствовал, как его спина ударилась о стену, когда его грубо прижали к ней.

— Моя очередь.

Он все еще пытался смириться с тем фактом, что чуть не взял ее прямо там, на глазах у всех этих людей. Он не мог поверить, что вот так потерял контроль, но это все вылетело у него из головы, когда он почувствовал ее теплые губы на своей шее. Он мог только с трудом узнать коридор, они вернулись в дом Делакуров. Они растворились в воздухе на виду у маглов, которые были с ними на вершине башни.

Какая-то часть его души сочувствовала бедному водителю, ожидавшему их у подножия башни.

Он почувствовал, что падает на кровать в их комнате, дверь со щелчком закрылась за ними. Он даже не заметил, как Флер провела их в их комнату.

На ее лице было выражение необузданной похоти, когда она забралась на него сверху. Ее платье лежало на полу рядом с ними, и Гарри не мог оторвать от нее глаз. Она сделала паузу, позволяя его взгляду блуждать по ней и дрожа от удовольствия от того, что он не мог отвести взгляд. Девушка оседлала его, заставив их обоих застонать, когда он почувствовал, как его одежда разрывается на части. Казалось, все, что осталось от ее запретов, давно исчезло.

На этот раз не было ни боли, ни неловкости. Они наслаждались ощущением близости, облегчением, когда чувствовали себя завершенными. Как будто узы, которые у них уже были, становились всё крепче и крепче, как будто сама магия делала все возможное, чтобы дать им то, чего они хотели, способ быть ближе друг к другу. Они знали, что у них есть что-то действительно уникальное. Неважно, как это было трудно, сколько времени это заняло, они пошли бы на все, чтобы быть друг с другом.

Возможно, впервые в своей жизни Флер была по-настоящему благодарна за свое наследие.

* * *

1 сентября Гарри обнаружил, что сидит на краю кровати и смотрит на старую башню с часами, на которых тикали минуты. Он проснулся несколько часов назад и обнаружил, что Флёр с ним нет, как он привык. Он не пытался найти ее, вместо этого сосредоточившись на том, чтобы подготовиться к отъезду в Хогвартс. Его чемодан был упакован, а Букля заперта в своей клетке.

Сова, казалось, почувствовала печаль своего хозяина, удивительно, что она не подняла шум, как всегда, когда ее запирали в клетке.

Гарри закрыл лицо руками, стараясь не думать о Хогвартсе. На этот раз все будет по-другому, он поедет один. Он не осознавал, как сильно зависел от Рона и Гермионы. Мысль о том, чтобы иметь друзей, успокаивала, но теперь это было не так.

Кто мог его винить? Казалось, все пошло под откос, Сириус и Римус заехали несколько дней назад, чтобы забрать его новые школьные вещи на 6-й курс, но у них были с собой плохие новости. Они не смогут увидеть его в Хогвартсе. Риск того, что их поймают, теперь был высок. Министерство решило пристальнее следить за Хогвартсом ради защиты студентов от любых «нелепостей» и «бреда старого сумасшедшего». Подумать только, что они зайдут так далеко...

Ему больше не было до этого дела. Он ненавидел то, что не мог видеть своего крестного отца и Римуса в школе. Он рассчитывал на них, как на утешение, как на способ выжить. Хогвартс более не был местом, где он хотел бы быть.

Он больше не был просто посмешищем или помешанным на славе лжецом волшебного мира. Рита Скитер, женщина, которая написала о нем все ядовитые вещи в прошлом году, каким-то образом была освобождена, и она злобно напала на него. Результат её писанины Гарри видел в глазах окружающих. Он был опасен.

Флёр...единственный человек, в котором он нуждался, человек, который мог бы все уладить, не мог быть с ним. Он не хотел даже думать, каково это — не иметь её рядом, мысль о том, что она не будет с ним весь год, мучила его.

Дверь открылась, и он поспешно вытер глаза. Это была Аполлин. Она ничего не сказала. Вместо этого она закрыла дверь и села рядом с ним.

— Все упаковано? — мягко спросила она.

Он кивнул, не в силах обрести дар речи. Он держал голову лицом к полу, его волосы закрывали лицо, пока он боролся с эмоциями, бушевавшими внутри него. Аполлин, которую он стал воспринимать как мать, Доминик, который легко стал кем-то вроде Сириуса, Габриэль, которая была похожа на его маленькую сестру... Это был первый раз, когда он почувствовал боль от того, что оставил семью позади.

— Вы с моей дочерью так похожи… — тихо сказала Аполлин через некоторое время. — Вы оба дег’житесь подальше и никогда не любите показывать дг’угим, что вы чувствуете. Даже своей семье.

Гарри молчал, слегка напрягшись, когда почувствовал ее руку на своей щеке, повернувшую к ней лицо, в то время как другая убрала его волосы в сторону, чтобы она могла видеть его лицо, наблюдая, как решительное выражение медленно исчезает, распадаясь у нее на глазах.

— Всё будет в порядке, — сказала она с легкой улыбкой, прижимая его к груди.

Она услышала, как он вздохнул, и поняла, что он наконец-то позволил себе расслабиться. Изо всех сил стараясь успокоить, она крепко обняла его. Хотя Флер всегда отказывалась рассказывать ей, через что ему пришлось пройти, она видела скрытую боль в его глазах. Она хотела быть рядом, чтобы утешить его. Она хотела, чтобы он видел в ней свою мать. В ее глазах он уже был ей, как сын.

Она даже представить себе не могла, через что им с дочерью пришлось пройти. Когда она встретила Доминика и установила отношения, они не спускали друг с друга глаз. Ей все еще было больно видеть, как ее муж уходит на работу. Если бы у них был выбор, она бы вообще не позволила разлучить его с Флер с того момента, как та пометила его.

Она не приняла бы никого, кроме Гарри, в качестве пары своей дочери, но ей очень хотелось, чтобы на нем не лежало бремя быть мальчиком-который-выжил. Все было бы намного проще в таком случае.

Прошло много времени, прежде чем он наконец успокоился. После этого она отпустила его и отошла, когда он произнес два слова, так тихо, что это было едва ли громче шепота, но эти два слова заставили ее замереть, дав ей глубокое чувство счастья.

— Спасибо тебе...мама.

Она почувствовала, что в комнате есть еще один человек, и, обернувшись, увидела свою дочь, прислонившуюся к двери с улыбкой, отражающей ее собственную, когда ее глаза начали затуманиваться от слёз. Встав, она подошла к дочери, остановилась, чтобы ободряюще сжать ее плечо, прежде чем выйти, закрыв за собой дверь.

— ‘Арри?

Он поднял глаза, не потрудившись скрыть свое лицо, на котором все еще были следы высохших слез. Не то, чтобы она как-то от него отличалась в этот момент. Ее рука сомкнулась вокруг его, после чего Флёр подняла его на ноги, и его губы изогнулись в легкой улыбке, когда он увидел ее ленту для волос в ее руке.

Она обняла его за шею, убирая волосы назад так, как ей нравилось. Он стоял там, позволяя ей делать свою работу, наблюдая за ней, пытаясь запомнить каждую мельчайшую деталь о ней, насколько мог. Как только она закончила, она подошла к нему, как будто собираясь поцеловать, но остановилась, когда ее губы оказались всего в нескольких сантиметрах от его.

— Я знаю, что ты уже потерял много лент. Тебе придется заплатить, если ты потеряешь и эту.

— Не потеряю.

Она кивнула и придвинулась ближе, ее мягкие губы нежно скользнули по его губам, когда он обнял ее за талию, притягивая еще ближе к себе. Они оставались вместе, как показалось, несколько часов, оба пытаясь запомнить уникальный вкус друг друга. Когда они наконец оторвались друг от друга, он зарылся лицом в ее волосы, заставив ее улыбнуться, прежде чем откинуться назад.

— Я никогда не извинюсь за это, — пробормотала она, касаясь потемневшего фиолетового синяка на его шее, который она нанесла ему прошлой ночью.

Он усмехнулся и прислонился головой к ее голове.

— У тебя есть такие же. Мы квиты.

Она мягко улыбнулась, обхватив его щеку и снова целомудренно поцеловала.

— Пойдем.

Она крепко сжала его руку, прежде чем вывести его на улицу. Спустившись вниз, они обнаружили, что Сириус и Римус тоже прибыли.

— Нам лучше позвать Гарри, уже много времени, — пробормотал Сириус, глядя на часы. Он даже не пытался дразнить Гарри или Флер, как обычно.

— Ты ведь вернешься к Рождеству, верно? — спросила Алана, хотя по ее тону это больше походило на приказ.

Гарри сумел улыбнуться на это, прежде чем кивнуть и двинуться, чтобы обнять ее.

— Не попадай в слишком большие неприятности,— она взъерошила его волосы, прежде чем позволить парню выскользнуть из ее объятий.

— Могу я? — невинно спросил Сириус, широко раскинув руки и двигаясь к Алане, заставляя всех, даже Гарри и Флер, смеяться, когда Алана ухмыльнулась, обняв его.

Когда он наконец отпустил ее, на его лице была ошеломленная улыбка, и по выражению его глаз все поняли, что он уловил здоровую дозу ее очарования.

— Мама! — недоверчиво воскликнула Аполлин, переводя взгляд с нее на Сириуса.

Алана просто подмигнула в ответ, в то время как Римус вздохнул, сильно ткнув его в ребра и выдернув из ступора. Гарри почувствовал, как кто-то тянет его за руку, посмотрел вниз и обнаружил, что это Габриэль, и сразу же поднял её. Она просто взглянула на его руку, удовлетворенно кивнув, когда обнаружила, что браслет, который она дала, все еще крепко завязан на его запястье.

— Могу пройти? — шутливо спросил он.

— Да, — она чмокнула его в щеку, хихикая, когда он дразняще пощекотал ее затылок.

Аполлин крепко обняла его, как только Габриэль спрыгнула с его рук.

— Мне жаль, но мы с твоей бабушкой скоро должны быть кое-где.

Юноша застенчиво улыбнулся на это, но кивнул, на мгновение крепче обняв ее. Он не знал, что заставило его назвать его мамой, но нисколько об этом не жалел. Она улыбнулась и поцеловала его прямо над шрамом, прежде чем отпустить.

И Сириус, и Римус наблюдали за этим обменом любезностями удивленными, хотя и счастливыми взглядами. Что было удивительно, так это то, что Гарри не пытался уклониться от нее, все было наоборот.

Именно так они представляли себе, какими были бы Лили и ее сын.

— Я тоже не смогу пойти с тобой на станцию, — извиняющимся тоном сказал Сириус, заключая его в объятия одной рукой. — Даже если мы не сможем видеть тебя, как раньше, мы найдем способ навестить тебя. И… — его голос понизился, — Пожалуйста, не делай ничего безрассудного. Я знаю, что в это трудно поверить, что это сказал я, но ни я, ни Лунатик не будем все время рядом. Просто не высовывайся и позволь идиотам вокруг тебя продолжать быть идиотами. Скоро ты покинешь это место. Я обещаю.

— Я так и сделаю, — ухмыльнулся Гарри своему крестному отцу.

— Спасибо. Тебе это не понравится, но я вижу, что в твоем ближайшем будущем появятся 2 перехода через камины и 1 трансгрессия, — сказал Доминик с легкой ухмылкой, когда Сириус отпустил Гарри, который, услышав это, застонал.

Верный своему слову, Гарри, честно говоря, почувствовал, что его тошнит полчаса спустя, когда он прислонился к стене темного переулка сразу за Кингс-Кроссом, а Флер потирала ему спину, изо всех сил стараясь не улыбаться, в то время как он ядовито бормотал себе под нос, время от времени бросая мрачные взгляды на Римуса.

Им пришлось переместиться в камин французского Министерства, где через 5 минут они перенеслись через ещё один камин в Дырявый котел, прежде чем почти сразу же были трансгрессированы Римусом. Он, правда, извинился, но рассудил, что не хочет, чтобы к нему пристали толпы в переполненном пабе.

Флер не отпускала его руку все время, пока они шли на станцию. Его чемодан был зачарован Римусом, чтобы тот был легким, как перышко, и он легко тащил его сзади. Он выпустил Буклю, сказав лететь в Хогвартс, видя, что волшебные путешествия не очень-то нравятся совам. Если бы у Гарри был выбор, он тоже предпочел бы проделать весь путь до Хогвартса на своей новой "Молнии", чтобы избежать ужасных ощущений от путешествия с помощью магии.

Он видел знакомые лица вокруг себя, когда они быстро шли сквозь толпу, а Римус и Доминик следовали за ними. Каждый раз, когда он встречался с чьими-то глазами, они, казалось, не узнавали его, их глаза скользили по Флёр, прежде чем их глаза медленно расширились, когда они узнавали её и, в свою очередь, его. Римус печально наблюдал за Гарри, замечая его напряженную позу и маску, которую он медленно надевал обратно. Обычное теплое сияние в его ярко-зеленых глазах постепенно исчезало с каждым их шагом, чтобы смениться тем же ледяным взглядом, который он так живо помнил.

Гарри и Флер вошли первыми, как только убедились, что никто не смотрит прямо на них. Он слегка улыбнулся, увидев, как Флер наблюдает за ярко-красным поездом, на мгновение отвлекшись на него, прежде чем быстро вернуться к реальности, увидев миссис Уизли, стоящую в нескольких футах от них. Она смотрела в сторону, махая поезду, но он не хотел подходить к ней ближе, чем на несколько футов. Большая часть толпы поредела, так как большинство студентов уже сели в поезд, на платформе остались только родители и последние несколько студентов, которые отчаянно пытались погрузить свой багаж на борт.

— Постарайся хорошо провести год, — мягко сказал Римус, коротко обняв его.

— Не волнуйся, — пробормотал он.

Гарри знал, что имел в виду Римус.

— Сейчас все по-другому, — добавил он, глядя на Флер, которая стояла рядом с Домиником.

Доминик что-то тихо говорил ей, положив руку ей на плечо. Римус улыбнулся, глядя на вейлу, прежде чем взъерошить свою шевелюру.

— Всё действительно по-другому. Мне нужно напоминать тебе, что она сделает с тобой, если ты переступишь черту? — спросил он, заставив его слабо усмехнуться.

Он подошел к Доминику и Флер, которые стояли сбоку, давая ему и Римусу немного уединения. Гарри на мгновение удивился, когда мракоборец мимолётно обнял его одной рукой и усмехнулся, увидев выражение его лица.

— Я с нетерпением жду, когда ты вернешься к нам, Гарри, — тихо сказал он. — Мы уже чувствуем, что чего-то не хватает.

Он посмотрел на Флер, которая отвернулась, и, в последний раз похлопав его по плечу, отошел вместе с Римусом. Она уткнулась лицом Гарри в грудь, когда он обнял ее. Она чувствовала себя такой хрупкой, как будто могла сломаться в любой момент, и это почти лишило его решимости сесть в поезд.

Предупреждающий гудок пронзил воздух, но он не обратил на это внимания, продолжая держать ее, не желая отпускать.

— ‘Арри, — прошептала она.

Он напрягся, прежде чем ослабить хватку, глядя в ее сверкающие голубые глаза.

Слезы свободно текли по ее щекам, и по влаге в его глазах он понял, что больше не может скрывать свои собственные.

— Ты должен идти.

Как только она это сказала, завыл второй предупреждающий гудок. Он кивнул, прижимаясь лбом к ее лбу, в то время как она обвила руками его шею, поворачивая его лицо так, чтобы их губы могли встретиться. Это было мягко и нежно, как и раньше, она вложила в это всю свою любовь, все свои чувства к нему. Пытаясь заставить его вспомнить об этом, он сделал то же самое. В этом было обещание, клятва, что они будут ждать другой встречи.

Гарри прошептал три простых слова, которые заставили ее почувствовать себя завершённой, когда он крепко обнял ее в последний раз, как и она сделала то же самое, борясь с желанием повернуться или остаться с ним на месте, трансгрессировать вместе с ним, утащив его куда-нибудь, где никому не придет в голову их искать, и они смогут спокойно прожить свою жизнь.

Затем он исчез в поезде, даже не оглянувшись. Она отвернулась, едва держа себя в руках, когда очутилась в объятиях отца, и они вместе вышли обратно в мир маглов.

* * *

Гарри задержался на несколько минут в тамбуре, когда поезд набрал скорость. К счастью, все были в своих купе, так как у него не было желания с кем-либо встречаться лицом к лицу, как сейчас. Плеснув немного холодной воды на лицо в ванной комнате в передней части поезда, он вернулся, пытаясь найти незанятое купе.

Люди бесстыдно глазели, когда он проходил мимо, большинство из них, на удивление, казалось, вообще не узнавали его, так как смотрели на него только с интересом. У него не было желания ни с кем сидеть вообще, маленькая часть его хотела найти Дафну, но как только он увидел ее, Трейси и еще одну девушку, сидящих вместе, он решил не делать этого. Ему действительно не хотелось ни с кем встречаться лицом к лицу.

Наконец, найдя пустое купе в самом конце поезда, он проскользнул внутрь, засунул свой чемодан в один из верхних отсеков, опустился на сиденье и наблюдал, все еще думая о Флер, как поезд неуклонно набирает скорость, только начиная въезжать в сельскую местность.

Он на мгновение отвлекся, когда дверь его купе открылась, и в него, спотыкаясь, вошла гриффиндорка 4-го курса, имени которой он не знал. Её рот открылся на полуслове, прежде чем застыть. Он тупо посмотрел на нее, наблюдая, как она покраснела. Он мог видеть узнавание в ее глазах, когда они остановились на его шраме. Он раздраженно дернулся, когда она не пошевелилась через пару секунд. Была ли она взволнована, напугана или что-то еще, что заставляло ее замирать, ему было все равно. С ее стороны, все еще было невежливо пялиться на него.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — спросил он бесцветным голосом.

Девчушка подскочила и вновь покраснела, что только еще больше разозлило его.

— Н-нет. Извини.

Она исчезла в мгновение ока.

Спустя несколько часов (по его ощущениям) он, наконец, полез в карман и вытащил наушники с mp3-плеером. Он использовал его пару раз за лето, когда Флер пыталась заставить его послушать какую-нибудь музыку. Хотя все было не так уж плохо, он не слишком беспокоился об этом. Но сейчас, казалось, было самое подходящее время, чтобы включить его. В конце концов, он должен был как-то скоротать время, пока они не доберутся до Хогвартса.

Он задремал, слушая что-то, что поймал по магловскому радио. Однако несколько часов спустя он был разбужен тем, что кто-то ткнул его в бок.

— Смотри! Я же говорил тебе, что это был он! — произнес чей-то голос.

— Эй, Гарри! — громко произнес тот же голос. — Убери эту штуку от его уха.

Он моргнул и снял их, глядя на ухмыляющиеся лица Фреда и Джорджа.

— Привет, — тихо сказал он, выдавив из себя полуулыбку.

Его мысли все время возвращались к Флер, и острое чувство пустоты совсем не утихало. Ухмылка Фреда мгновенно исчезла.

— Ты в порядке, приятель?

Он кивнул, выпрямляясь, когда они вдвоем опустились на сиденья перед ним.

— Да.

— Почему ты здесь, в одиночестве? Ты мог бы присоединиться к нам, — сказал Джордж, в то время как его близнец энергично закивал.

— Не хотелось, извини, но я…

— Был слишком занят, думая о своей ненаглядной французской вейлочке? — закончил за него Фред. — Чувак, она тебя как следует выпорола.

Он пожал плечами. Джордж наклонился, дергая себя за длинную прядь волос, закрывавшую уши и тянувшуюся к щекам.

— Ты знаешь, что Кэти, Алисия и Анджелина все видели тебя и пытались выяснить, кто ты такой? Они будут так разочарованы, когда узнают, кто их «красавчик» в конце поезда.

— Слишком верно, мой брат, староста Гаррикинс заставляет меня сомневаться в моих собственных сексуальных предпочтениях.

— Согласен!

Гарри не мог удержаться от улыбки, глядя на них.

— Флёр никогда не узнает, если ты будешь... экспериментировать с новым. Ты знаешь, где меня найти… — сказал Джордж с тревожной ухмылкой.

— И меня тоже, — добавил Фред.

— Пожалуйста, скажите мне, что вы двое шутите, — осторожно спросил Гарри, переводя взгляд с одного на другого. — Пожалуйста.

Фред посмотрел на своего близнеца.

— Я думаю, мы привели его в норму?

— Действительно, мы это сделали. Не волнуйся, Гарри, мы думаем об определенных представительницах слабого пола только тогда, когда нам по-настоящему одиноко ночью. Ты определенно далёк, очень далёк от этого.

— Например, Анджелина, — добавил Джордж.

— Алисия, — весело сказал Фред, не теряя ни секунды.

— Кэти…

— Флер…

Близнецы расхохотались, увидев выражение лица Гарри.

— Ладно... В свете желания выбраться из этого купе живыми, мы вычеркнем это имя из списка и сделаем вид, что ты этого никогда не слышал.

— Спасибо, — сухо сказал Гарри. — Я полагаю, вы знаете, что ваш дорогой брат стал старостой?

— Клянусь, если бы я не знал об этом, то по тому, как наша мать проявляла к нему свою привязанность, мы бы подумали, что это инцест…

— НЕТ! — завопил он, затыкая уши, в то время как Джордж ухмылялся от уха до уха.

— Гарри, ты уверен, что не хочешь присоединиться к нам? Это только мы, Ли и девочки.

— Мы могли бы втиснуть тебя внутрь, — задумчиво сказал Фред.

— Почти уверен, что девушкам понравится, что ты будешь между ними, — добавил Джордж. — О, и, кстати, Анджелина теперь капитан команды по квиддичу.

— Мне действительно не хочется этого, ребята, — сказал он извиняющимся тоном, хотя близнецы кивнули.

— Все же спасибо и передай Анджелине мои поздравления.

— Будет сделано, — сказал Фред, поднимаясь на ноги и потягиваясь, когда его близнец последовал его примеру.

— Ну что ж, брат, наша работа здесь закончена. Мы подбадривали его, дразнили, раскрыли два очень тревожных секрета и потенциально оставили шрамы на всю оставшуюся жизнь.

— Слишком правильно, — Фред согласился. — Мы начинаем с отличного начала. И я так понимаю, вы не использовали ни один из...инструментов, которые мы вам предоставили? Позже мы проведем для вас ускоренный курс по ним.

Гарри не мог не улыбнуться им двоим, у них просто был свой способ заражать всех вокруг своей жизнерадостностью. Поклонившись одновременно, они вышли. Время шло, пока он возвращался в прежнее оцепенение, рассеянно поглаживая кулон на своем ожерелье и слушая оживленную мелодию. Он даже не знал, как долго оставался неподвижным, его мысли всё ещё возвращались к Флер, прежде чем в его купе постучала добрая пожилая леди, которая толкала тележку с обедом. Купив несколько пирожных-«котелков» и несколько шоколадных лягушек, он приступил на раннему обеду.

Он как раз откусывал от своей предпоследней шоколадной лягушки, наблюдая, как мимо проносятся сельскохозяйственные угодья, когда дверь его купе снова открылась.

— Вот ты где, Поттер.

— Привет, Дафна, — он улыбнулся ей, когда она сильно ткнула его пальцем в лоб, прежде чем опуститься на сиденье перед ним.

— Мне было интересно, где ты спрятался.

Ее лицо смягчилось, когда она вгляделась в его черты.

— Я видела, как ты садился в поезд на платформе, но я не была уверена, что это был именно ты.

— Это весьма неприятно, знаешь, — проворчал он, заставив ее усмехнуться.

— И о чем это вы с Флер все время отказывались мне рассказывать?

Она усмехнулась и начала завивать прядь волос пальцем.

— Ещё нет.

— Давай же…Я ждал все лето.

— Технически сейчас еще лето, учитывая, что школьный семестр еще не начался.

Гарри застонал, но промолчал. Он никак не мог победить ее.

— Флер написала мне о твоих экзаменах. Я слышал, у тебя идеальный результат по ЗОТИ?

Он кивнул.

— Безумие — вот подходящее слово.

— Да, я уже слышал это раньше.

— В любом случае, как прошло твое лето? Куда вы двое подевались?

Время шло незаметно, пока он радостно рассказывал о своем времени с Флер и девочками, а она, в свою очередь, рассказывала ему о своем, что было довольно безоблачно, учитывая, что по большей части она была прикована к своему дому. Небо стало приятным желто-оранжевым к тому времени, когда она решила вернуться в свое купе, сказав, что Трейси, вероятно, убьет её за то, что она оставила её одну с Миллисентой, которая, по общему признанию, была одной из самых уродливых и сумасшедших девочек в школе. Это была реальность, не было смысла пытаться приукрасить ее.

Однако вскоре после неё заглянули Гермиона и Рон. Он снова лег спать и запер дверь своего купе, чтобы его не беспокоили, так что им потребовалось довольно много времени, чтобы разбудить его, потому что в его ушах гремела музыка.

С другой стороны, Рональд Уизли никогда не отличался тактичностью.

— Прекрати, — рявкнул он немного громче, чем было необходимо, когда понял, что не выдерживает стука в дверь.

Когда он увидел, кто это был, его раздражение только усилилось, но, тем не менее, парень направил свою палочку на дверь, отпирая ее.

— Почему дверь была заперта?

Он уставился на Рона, пытаясь понять, что изменилось. Когда он был на площади Гриммо, рыжий даже не мог встретиться с ним лицом к лицу. Казалось, к нему вернулась некоторая уверенность.

— Потому что я спал. И хотел немного тишины и покоя.

Рон важно выпятил грудь, и внезапно перед Гарри возник довольно яркий образ Перси Уизли.

— Ты не должен запирать купе, оно всегда должно быть доступно для всех в случае чрезвычайной ситуации.

— Я запомню это, — ответил Гарри, кивнув, и добавил. — Поздравляю с тем, что вы стали старостами.

Рон, казалось, раздулся от гордости, снова напомнив ему Перси. Снова воцарилось тягостное молчание, и он увидел, как Гермиона с интересом разглядывает наушники, болтающиеся у него на шее. Он знал, что она старательно сдерживает свои вопросы о них.

— Это все? — спросил он, склонив голову набок.

— Гарри, Невилл и Джинни стали встречаться… — начала Гермиона, но он прервал ее.

— Нет, извини, Гермиона, мне нужно кое-что сделать, — вежливо сказал он, снова надевая наушники и надеясь, что они поймут намек. Рон кивнул, но Гермиона все еще выглядела растерянной.

— Гарри, я...Прости, что не смогла написать тебе на твой день рождения. Профессор Дамблдор сказал, что отправка писем будет…

Он снова прервал ее, покачав головой с легкой улыбкой, хотя его глаза оставались холодными.

— Все в порядке. Мне нужно переодеться...Не могли бы вы...?

Она кивнула, и, торопливо пробормотав "пока", ушла вместе с Роном.

Он вздохнул, прежде чем подняться на ноги. Он действительно, действительно не горел желанием оказаться в Хогвартсе.

Через полтора часа они уже сходили с поезда. Он был одет в свою школьную мантию, которая была довольно неудобной для него, привыкшего за лето к магловской одежде. Люди вокруг него, наконец, узнали его, судя по тихому и довольно враждебному бормотанию вокруг него. Они даже не потрудились понизить голоса, и он слышал слова "ненормальный", "психопат" и "лжец" больше, чем пару раз.

Он не был новичком в такого рода враждебности. Возможно, единственное, что отличалось на этот раз, было знание того, что ненависть к нему распространялась не только на Хогвартс, но и на всю Британию.

Он встретил эти сердитые взгляды и бормотание с холодным, ничего не выражающим лицом, которым могла бы гордиться Ледяная королева Слизерина. Любой, кто встречался с ним взглядом, либо вздрагивал, либо отступал. Ему было все равно, что эти люди думают о нем. Ему нечего было доказывать им.

Гарри все еще забавляло, как девушки волновались, встречаясь с ним взглядом. Он не был самовлюбленным, но по своему опыту во Франции знал, какое влияние оказывает на представительниц слабого пола. И все же он поймал себя на том, что подавляет дрожь отвращения при виде того, как они уставились на него, желая, чтобы он снова оказался в объятиях Флёр.

Он остановился перед экипажами и очнулся от своих размышлений, когда увидел, что они больше не были безлошадными.

Бледно-черные и костлявые, эти лошади обладали какой-то завораживающей красотой. Их молочно-белые глаза без зрачков сначала вызвали у него мурашки по спине, но что-то подсказывало ему, что они не хотели причинить вреда. Никто из других студентов, казалось, не мог видеть их, когда они забирались в повозки, радостно разговаривая со своими сверстниками.

Когда он подошел ближе, одна из лошадей заметила его и попыталась приблизиться к нему. Сжалившись над ней, Гарри подошел ближе и протянул руку, ухмыляясь, когда она игриво уткнулась в нее носом. Оглянувшись, он увидел стайку второкурсников, уставившихся на него в страхе. Отлично, Поттер, ты только что дал им повод поверить, что ты сумасшедший.

Решив, что больше ничего плохого сделать нельзя, он лучезарно улыбнулся им, что только заставило их сглотнуть от страха, когда он забрался в карету с несколькими пятикурсниками из Пуффендуя, которые сразу же начали говорить вполголоса, время от времени бросая на него взгляды.

В вестибюле он увидел профессора МакГонагалл, ожидавшую первокурсников, пропуская остальных. Как только она увидела его, на её лице появилась улыбка, которая немного нервировала его, и на мгновение он подумал, что сделал что-то не так, и его отправят под стражу еще до начала учебного года. У неё действительно был способ заставить любого почувствовать, что он сделал что-то не так.

— Действительно, отличная работа, мистер Поттер, — тихо пробормотала она, когда он проходил мимо нее.

В Большом зале его взгляд сразу же метнулся к учительскому столу. Там был Дамблдор, одетый в темно-фиолетовую мантию, чей мерцающий взгляд обратился в его сторону. Директор кивнул ему с легкой улыбкой, прежде чем вернуться к своему разговору с крошечным профессором заклинаний. Снейп, как всегда, во всей своей сальной красе, за исключением того, что он, казалось, направлял свой яд на кого-то дальше по учительскому столу, кого-то, кого он никогда раньше не видел.

Его первой мыслью было: гигантская жаба. Жаба, одетая во что-то настолько розовое, что, казалось, она излучала свой собственный свет. При ближайшем рассмотрении это оказалась женщина, хотя его ранняя оценка была не так уж и далека от истины. Учитывая, что все остальные стулья были заняты, кроме места профессора МакГонагалл, она могла быть только новым учителем защиты от тёмных искусств.

Гарри сразу понял, что не узнает от нее чего-то полезного, и что-то в ней вызвало у него отвращение. Возможно, даже большее, чем его неприязнь к Снейпу.

Через несколько стульев сидела профессор Синистра, которая, увидев его, помахала ему, прежде чем показать большой палец, заставив его усмехнуться, прежде чем ответить на жест, в то время как остальной персонал выглядел удивленным отсутствием формальностей. Женщина-жаба, с другой стороны, выглядела определенно потрясенной и поочередно смотрела на нее и на него.

Он занял свое место в конце стола Гриффиндора, через несколько минут Невилл опустился на сиденье рядом с ним, робко поздоровавшись с Гарри, на что тот расслабил лицо и ответил теплой, искренней улыбкой, расспрашивая мальчика о его лете.

Он также заметил Драко Малфоя, который был погружен в беседу с Пэнси Паркинсон, и с удивлением понял, что традиция того, чтобы он зашел в купе к Гарри, была нарушена в этом году. Этот мерзавец не смог его найти.

Вскоре зал был заполнен, и группа первокурсников стояла посередине, оглядываясь с испугом и благоговением, в то время как профессор МакГонагалл принесла Сортировочную Шляпу. Дамблдор, как обычно, поднялся на ноги, приветствуя новых студентов, старых студентов, говоря: — добро пожаловать обратно, — прежде чем позволить начать сортировку.

Честно говоря, Гарри вообще ни на что не обращал внимания, нарочно погружаясь в свои мысли и пытаясь вспомнить рунический алфавит с нуля. Это было не так уж трудно сделать, заблокировав все остальное с щедрой помощью окклюменции, которую Римус вколотил в него почти в совершенстве.

Он поймал себя на том, что внутренне критикует хогвартскую еду, внутренне улыбаясь, когда понял, что вспоминает Флёр, как она делала это снова и снова в прошлом году. Он мог понять, что еда там, откуда она прибыла, была куда лучше и выше качеством. Оба они были пресыщены едой, которую ели во Франции.

Он все же заставил себя обратить внимание на окружающий его мир, когда директор поднялся на ноги после того, как наелись все, даже самые прожорливые.

— Вас ждет еще один год в Хогвартсе, — начал он, добродушно улыбаясь сквозь очки-полумесяцы и оглядывая зал, как будто ничто не делало его счастливее, чем находиться здесь. — Я уверен, что вам всем не терпится поучаствовать в другом, а в некоторых из ваших случаев, совершенно новом году, наполненном столькими вещами, которым нужно научиться и испытать. Однако до этого существует ряд правил…

Он знал все эти правила наизусть и, вероятно, нарушил их все, за исключением попытки проникнуть в общежитие для девочек.

— У нас есть новый преподаватель, которого мы рады приветствовать в наших рядах. Позвольте представить вам профессора Долорес Джейн Амбридж, нового профессора защиты от тёмных искусств.

Аплодисменты были в лучшем случае слабыми, но ее, казалось, это не остановило.

— Кхем-кхем.

От этого звука у Гарри по коже побежали мурашки, когда все уставились на женщину, которая прервала Дамблдора на полуслове. Казалось, она готовилась к речи.

Он с приглушенным интересом наблюдал, как она встала. Интерес упал ниже нуля и усилил его отвращение, когда Гарри услышал ее приторно-сладкий голос. Он не знал как, но он, наконец, нашел человека, которого ненавидел больше, чем Снейпа, еще до того, как встретился с ними лицом к лицу.

Она продолжала и продолжала, к концу её речи, судя по лицам всех, самое большее, что им удалось сделать — это не заснуть. Но он мог понять одну вещь из мусора, который извергла женщина-жаба. Она была информатором Министерства, которая была здесь, чтобы присматривать за Дамблдором и «защищать» студентов от «нелепостей».

Наконец Дамблдор смог снова заговорить и, сделав свои объявления, представил новых старост — Рона и Гермиону из Гриффиндора, Эрни Макмиллана и Сьюзен Боунс из Пуффендуя, Терри Бута и Падму Патил из Когтеврана и, наконец, Драко Малфоя и Пэнси Паркинсон из Слизерина.

Он задавался вопросом и надеялся вопреки всему, что это не всплывет, но это произошло.

— Я также должен сделать специальное объявление. Академические достижения для нас немногочислены и далеки друг от друга, однако я с величайшим удовольствием сообщаю, что двое наших собственных студентов сдали экзамен С.О.В этим летом на год раньше, и обоим удалось получить одни из самых высоких результатов в мире за этот год. Его уши навострились, когда он услышал часть о «двух студентах». Это не заняло много времени, как что-то щелкнуло в его сознании, когда он резко поднял голову, прямо к столу Слизерина как раз в тот момент, когда Дафна встретила его взгляд с лукавой улыбкой.

— Итак, давайте похлопаем мисс Дафне Гринграсс из Слизерина и мистеру Гарри Поттеру из Гриффиндора. Оба они достигли своих достижений и оставили свой след среди самых блестящих умов своего поколения.

Последовавшие за этим аплодисменты были лишь немногим выше того, что получила Амбридж. От сумасшедшего мальчика-который-выжил, и Ледяной Королевы Слизерина, похоже, они многого не ожидали. Зал, казалось, застыл в ошеломленном молчании, пытаясь осмыслить то, что только что услышали.

— На сегодня все, идите спать...Пип-пип!