Трусливое сердце (гет)

Драко проснулся на следующее утро и очень удивился своей усталости. Ах, да, наказание после уроков, на котором он задержался допоздна. Грейнджер там тоже была, вдруг расплакалась. Прибежал Вислый, они спорили о правах на поцелуи.

Драко усмехнулся, вспомнив выражение лица Вислого, когда тот подумал, что он целовался с Грейнджер. Но это близко нельзя было сравнить с тем ощущением ужаса, испытанным им самим, когда он увидел, как Грейнджер... М-да, Грейнджер его поцеловала. Просто клюнула в щеку. Щека Драко запылала, когда он подумал об этом.

Жаль, что она не поцеловала его по-настоящему, в засос. Это бы точно снесло Вислого с катушек.

Мысли Драко были прерваны Блейзом Забини, усевшимся на край его кровати.

— Драко, — начал Забини, с беспокойством глядя на него. — С тобой все в порядке?

Драко моргнул:

— Да, а что такое? Что-то случилось? — Поттер покушался на его жизнь, пока он спал? Ему казалось, он слышал что-то подобное.

— Ничего, — ответил Блейз немного смущенно. Ясное дело — что-то все-таки случилось. Словно прочитав его мысли, слизеринец осторожно продолжил:

— Просто ходили кое-какие слухи о том, что... — ага, наверное, дело все-таки было в покушении на убийство.

Драко закатил глаза и перебил его:

— Блейз, серьезно, что бы это ни было — не верь всему тому, что говорит Панси.

А затем оба произнесли задумчиво и в унисон:

— Вернее сказать, ничему не верь.

Блейз широко улыбнулся, Драко криво ухмыльнулся, и оба отправились на завтрак, весело поприветствовав Нотта при выходе из общежития.

~0~

— Гермиона, немедленно все нам расскажи!

— Да, да, Гермиона, так это правда?

Гермиона подняла глаза от своего гренка. Слева от нее сидела Парвати Патил, а справа — Лавендер Браун. Два человека, с которыми ей меньше всего хотелось разговаривать ранним утром.

Обычно она сидела с Гарри и Роном, но ни один из них пока к завтраку не спустился, и она подозревала, что даже если бы они здесь и были, то не сидели бы с ней — Рон, во всяком случае, точно бы не сидел. И поэтому две девочки заняли их места.

— Что правда? — скучающе спросила она, подавив зевок.

— Ну, как же, — сказала Лавендер, обмениваясь взволнованным взглядом со своей подругой, — рано утром Пивз, воруя свечи из общей гостиной Хаффлпаффа, рассказал любопытную историю.

Странное дело, ведь казалось бы: что бы там ни произошло рано утром в гостиной Хаффлпаффа, Патил и Браун не могли бы так быстро об этом узнать, верно? Очевидно, новости распространялись быстро.

Гермиона в замешательстве моргнула:

— И какое это имеет ко мне отношение?

— Пивз сказал, что прошлой ночью, пока он прятался от Филча, — сказала Лавендер, подавив смешок, — ты целовалась с Драко Малфоем! — ликующе закончила она.

— Он сказал, — подхватила Парвати, — что Рон выломал дверь и попытался тебя остановить! А ты кричала, что можешь целоваться с кем тебе заблагорассудится, и продолжала целоваться с Малфоем, и Рон вызвал Малфоя на дуэль, а Малфой сказал что-то о Викторе Краме, об этом сексуальном красавчике, игроке в квиддич...

— Правда, ни Пивз, ни Малфой не говорили, что Крам сексуальный, — заметила Лавендер. Парвати кивнула и продолжила:

— А потом вошел Снейп и сказал тебе и Малфою идти спать и устроил выволочку Рону. И затем вы с Драко еще какое-то время целовались и разошлись.

— И я слышала, как ты поздно пробралась в комнату и чуть было меня не разбудила, — добавила Лавендер.

Они в ожидании уставились на Гермиону, а та разразилась гомерическим смехом.

— Полная... полнейшая... чушь, — задыхаясь, сказала она и засмеялась еще сильнее, когда на нее стали оборачиваться. Две другие девочки нахмурились, не скрывая своего недоверия.

— Ладно, Гермиона, — голосом сладким, как тыквенный сок, сказала Лавендер, — мы тебе верим.

— Но если ты когда-нибудь все же будешь целоваться с этим слизеринцем, то просто обязана нам первым об этом рассказать.

Это заставило Гермиону расхохотаться еще пуще. Насколько же нелепой была вся ситуация! Словно смотреть на карикатуру какого-нибудь известного политика: каждая деталь раздута настолько, что делает общую картинку смешной.

~0~

— Панси, в пятый раз тебе говорю, вот что произошло: мы какое-то время в молчании варили зелье — я хотел освободиться как можно быстрее — и тут вбежал Вислый. Они стали ругаться по поводу Виктора Крама, и я не обращал на них внимания до тех пор, пока Вислый не начал вопить, и я велел ему заткнуться. И Вислый подумал, что я принимаю сторону грязнокровки и начал орать, что, мол, она, наверное, и со мной целуется, и замахнулся на меня, — Панси разинула рот, но Драко это проигнорировал, — так что я вытащил палочку и собирался было долбануть его каким-нибудь заклятием, но тут вошел Снейп. Естественно, Снейп понял, каким придурком был Вислый, и отвел его к МакГонагалл, а мы с Грейнджер просто разошлись.

— Так ты не целовался с Грейнджер? — спросила Миллисент, как будто он рассказывал эту историю не в семнадцатый раз, а в первый.

— Конечно же, — фыркнул Драко голосом, сочившимся сарказмом. — Мы постоянно целуемся. Мы встречаемся в Астрономической башне и целуемся до самозабвения, — он закатил глаза, и большинство ребят из его компании рассмеялись.

~0~

В течение последующих нескольких дней большая часть слизеринцев научилась не произносить слово «Астрономическая» в присутствии Драко Малфоя. В первые несколько часов после описываемого выше инцидента он наложил разного рода жуткие заклятия на шестерых второклассников за то, что те не так на него смотрели, троих пятиклассников за то, что хихикали и шептали «астрономическая башня», и двенадцать первоклассников за то, что те переставали шептаться всякий раз, когда он на них смотрел.

Большинство гриффиндорцев были абсолютно убеждены в том, что Гермиона Грейнджер в жизни не сделала хоть что-то, даже отдаленно напоминающее дружеский акт по отношению к Драко Малфою, не говоря уже о чем-то большем, и страстно защищали ее при каждой возможности. Вообще, было оскорблением думать, что кто-то из гриффиндорцев в здравом уме и твердой памяти так бы поступил, а если кто и был в здравом уме — так это Гермиона. Рон, однако, не был большинством гриффиндорцев — он был просто гриффиндорцем, и он отказывался разговаривать с Гермионой, а вместо этого сердито бормотал что-то о ней Симусу и Дину каждый раз, когда она оказывалась поблизости. И они не знали, чему верить, равно как и Гарри. Вся история выглядела смехотворно, и он остался в хороших отношениях с ними обоими, кивая головой и неловко выслушивая все претензии, высказываемые каждым из них в адрес другого.