Шерлок Холмс и Реликвия Рэйвенкло (джен)

Скорый поезд «Абердин-Лондон» уже оставил позади крутые вершины шотландского нагорья и мчался сквозь пологие холмы графства Файф, где под солнцем позднего лета наливались золотом ячменные колосья. До Эдинбурга оставалось не более получаса пути, когда Холмс зашевелился и пробудился ото сна, разбросав вокруг себя сложенные пачками бумаги и устроив некое подобие снежной бури.

— Вижу, Ватсон, — сказал он, указывая на мой блокнот, — вы не теряете времени зря и уже успели запечатлеть подробности нашего последнего приключения. Рад, что вы сочли его достойным описания.

— Более чем достойным! — воскликнул я.— Я не пропустил бы его ни за что на свете! Боюсь только, что не смогу отобразить его так, как оно заслуживает.

Холмс хмыкнул.

— Напротив, друг мой, — с улыбкой заметил он. — Не могу вообразить расследование, лучше отвечающее вашей страсти к сенсациям и мелодраме. Сама история чересчур напыщенна, главный злодей похож на карикатуру, юноша, вокруг которого крутится сюжет, жестоко и безвинно пострадал… Короче, доверить рассказ какому-либо иному перу было бы преступлением.

— Да, приключение чудесное, и думаю, что мог бы сделать из него великолепный рассказ, — ответил я. — Но оно еще не завершено. Что сталось с Реликвией Рэйвенкло?

— А, что до нее, — бросил Холмс в хорошо мне знакомой деланно небрежной манере, — то сейчас книга находится во владении Годфри Изингволда. Он бы отдал мне ее прямо в лесу, но я не был уверен в том, что в Лондоне юноша будет в безопасности, и убедил его взять Реликвию с собой в качестве гарантии. Если Блэк и его приспешники оставят Годфри в покое, Реликвия Рэйвенкло вернется вместе с Изингволдом в Хогвартс. Но если Блэк попытается причинить семье Изингволда или его близким хоть какую-то неприятность или неудобство, Изингволд или его друзья тайно переправят Реликвию в читальный зал Британского музея. Думаю, могу с уверенностью сказать, что ни Блэку, ни его единомышленникам в голову не придет ее там разыскивать. Она займет подобающее ему почетное место, и ученые мужи со всего мира смогут изучать ее и наслаждаться ее богатствами. Можно даже сказать, что Реликвия наконец-то окажется дома, в руках настоящих наследников Ровены Рэйвенкло, которая ценила ум и знания превыше всего на свете.

— Браво, Холмс! — вскричал я. — Не могу представить более достойной судьбы для этой благородной книги. Но история все равно еще не завершена. Что вам рассказал Уизелби? Что поведали бумаги О’Коннелла? Достаточно ли этих доказательств, чтобы раз и навсегда положить конец зловещим проискам Блэка?

Холмс помрачнел.

— От разговора с Уизелби, — сказал он, помолчав, — большого толка не будет, как ни приятно мне было его слушать. Да, я узнал много нового и мне есть чем порадовать моего брата Майкрофта. Уизелби сердечно любил Марчмонта за доброту, которую тот проявил к ребенку без гроша за душой и без единого друга (хотя и из чистокровной семьи), впервые оказавшемуся в Хогвартсе. Но Уизелби не одарен ни наблюдательностью, ни хорошей памятью и мало что может сказать о смерти брата. Я возлагаю большие надежды на бумаги О’Коннелла. Понятно, такому человеку, как он, нельзя доверять безоговорочно, но в его бумагах имеются маленькие, на первый взгляд незаметные зацепки, которые могут оказаться весьма существенными для разгадки дела. А если их будет недостаточно, что ж, я прибегну к другим средствам! — Его лицо озарилось свирепой решимостью, подобной той, что отличала его во время памятного столкновения с покойным профессором Мориарти. — Такие люди, как Блэк, оскверняют своим существованием колдовской мир, и, что еще печальнее, несут заразу в наш. Я намерен положить этому конец, чего бы это мне ни стоило, и сколько бы времени ни потребовало. Если я смогу избавить мир от зловещего влияния Блэка, я сойду в могилу счастливым.

Но довольно об этом. Бедный Ватсон, у вас крайне утомленный вид. Атмосфера колдовского учреждения чрезвычайно вредна для свежего человека, и в любом случае было бы верхом глупости напрямую направиться в Лондон. Честное слово и обещания О’Коннела — это все славно, но для меня их недостаточно. Думаю, нам стоит сойти в Ньюкасле или его окрестностях и направиться на побережье, где и климат, и природа в эту пору года великолепны. У вас будет достаточно времени, чтобы насладиться морским воздухом и завершить свои заметки, пока я подвергну бумаги О’Коннелла самому основательному изучению. И, кстати, советую вам сделать копию своих записок и перед отъездом спрятать ее в надежном месте: когда имеешь дело с колдунами, никакие предосторожности не будут излишними.

— Но, Холмс! — воскликнул я. — Вы же не считаете, что Блэк и его приспешники могут застать нас врасплох и лишить памяти, несмотря на все принятые вами меры?

Холмс задумался.

— Это возможно, но маловероятно, — наконец сказал он. — Как только о поступке Блэка станет известно в колдовском мире (а утаить его невозможно), он вряд ли рискнет открыто выступать против нас. И даже если он на это решится, мое поведение в Лондоне перед отъездом было настолько эксцентричным, что, полагаю, меня месяцами будут изводить вопросами. Уверен, что тот или иной ключ из числа тех, что я оставил по дороге на вокзал, сумел бы оживить мою память. Это не говоря о секретных посланиях Майкрофту. Я предпочитаю ничего не оставлять на волю случая.

— Но, возможно, я переоцениваю Блэка, — продолжал он, в то время как поезд замедлил ход, готовясь пересечь по мосту Фиртский залив. — Что, в конце концов, значат любые колдовские придумки по сравнению с тем, что мы видим перед собой? Посмотрите, Ватсон! — и он указал на ажурные переплетения гигантских чугунных конструкций, мелькавшие за окном вагона*. — Разве это не настоящее чудо? Разве не достойный предмет для пера историков, и достойное поле для применения человеческого ума и изобретательности? Не стоит бояться Блэка и подобных ему. Будущее принадлежит нам! Ни одному колдуну не под силу построить такой мост, или Хрустальный дворец**, или Эйфелеву башню. Ни один колдун не додумался до телеграфа, оспопрививания или парового двигателя. Даже поезд, в котором мы прибыли в Хогвартс, и то был скопирован у магглов. Пока наука остается в нашем распоряжении, будущее сулит нам чудеса, по сравнению с которыми лучшее, на что способен Блэк, не более как дешевый театральный трюк.

— Но вернемся к более приятным темам. О’Коннелл был так любезен, что снабдил нас корзиной с великолепной едой и добавил несколько бутылок, явно позаимствованных из погреба нашего друга Блэка. Еще рановато, но думаю, нам с вами не стоит строго следовать правилам. Как насчет стаканчика виски? Или хотите попробовать этот довольно любопытный коньяк?

Примечания:

*Мост через Фиртский залив (Firth of Forth) под Эдинбургом считается шедевром викторианской инженерной мысли: полтора миллиона заклепок соединяют ажурные чугунные конструкции.

**Еще один инженерный шедевр: огромное здание из чугуна и стекла, построенное для первой мировой промышленной выставки 1851 года в Гайд-парке.