Колдун из Азкабана (гет)

5 ноября 1999 года.

Согласно канону из Золотого Трио лишь Гермиона решила закончить образование в Хогвартсе. Однако в угоду сюжету я немного трансформировал данный факт. Рон вместе со своей девушкой закончил 7 курс, а вот дальнейшее обучение действительно продолжила лишь Гермиона.

Рональд Уизли стоял перед зеркалом, поправляя форму. Длинные жилистые пальцы выровняли гербовые пуговицы, коснулись аврорского жетона, тускло поблескивающего на груди.

Долгожданный день. День, когда он наконец-то смог официально надеть столь желанный значок. День, когда он вступает в братство воинов.

Рон еще раз критически осмотрел себя и подмигнул отражению. Определенно пробежки вокруг Черного озера и диета стоили того, чтобы в этот день аврорская форма сидела на нем как вторая кожа. Дряблый живот, из-за которого его часто дразнила Гермиона, обрел тонус и втянулся, пухлые когда-то щеки впали, резко очерчивая скулы.

Внезапно солнечный луч пробился через оконные шторы и упал на жетон, блик больно резанул по глазам, заставив Рона отвернуться от зеркала. Посмотрев на часы, Рон вздохнул и направился к выходу из дома.

После Хогвартса Рон без раздумий подал заявку в Аврорат. Чем же еще ему, герою войны, заниматься, как не защищать волшебный мир? Но повторить путь своего лучшего друга, которого приняли в авроры без проволочек, Рону не удалось. Хоть комиссия и учла его заслуги: военный опыт пошел в зачет стандартной трехгодичной подготовки, однако Кингсли настоял, как минимум, на интенсивных курсах. Но и после них Рон еще два месяца практиковался в хитвизардах ОМП, и вот только недавно его очередное ходатайство удовлетворили. Отчасти на это наверняка повлияли скандалы, которые Рон регулярно закатывал Кингсли и Гарри, требуя перевода к ним.

Но чего Рон никак не ожидал, так это что его распределят в следственную группу Кеннета Кросса — легенды Ааврората Магической Британии, наподобие покойного Аластора Грюма. В свое время Грюм бы наверняка дал Кроссу сто очков форы, но из живых авроров именно о Кеннете говорили с придыханием. И Рональд Уизли будет работать и учиться у великого боевого мага.

Сегодня первый день. Дебют. Волнения, однако, не было.

Весь прошлый год он почти каждый день проводил по несколько часов в библиотеке, изучая трактаты и труды по окклюменции. Он с оствервенением искал способ справиться с мыслями и воспоминаниями о войне, дисциплинировать разум и подчинить себе эмоции.

Рон никогда в жизни по своей воле не сидел за учебниками, считая это бессмысленной тратой времени. Ему важна была лишь практика и реальные навыки, а не куча магических формул и ненужных заклинаний в голове. Но и полезные заклинания у него тоже получались не ахти как. Рон с чувством собственной неполноценности наблюдал, как, к примеру, Гарри постепенно становится асом боевой магии. Он одним оглушающим мог сковать противника на целый час, в то время как стандартом считалось четверть часа. Да что там говорить, один патронус чего стоил…

А Гермиона? Вот у кого, казалось, талант во всех сферах! Или Невилл, которому уже пророчили славу великого герболога… Даже сестра Рона Джинни силой мысли могла превратить почерневшие угли в огненный ураган. А летучемышинный сглаз? Она же, кстати, как и Гарри, довольно рано освоила телесного патронуса. В общем, примеров для зависти хватало…

В начале учебного года Гермиона вдруг решила освоить окклюменцию и взяла в библиотеке толстенный том. Просидев пару недель за изучением принципов выстраивания ментальных барьеров, она в итоге научилась ставить слабенький щит. Страшно гордая собой, в один из вечеров она пришла в гостиную факультета и поделилась успехом с Роном. Рон заинтересовался и попросил одолжить ему ту книгу, и, наверное, впервые в жизни по-настоящему увлекся чтением.

Но вот что странно, в процессе изучения материала он подсознательно, где-то на уровне интуиции чувствовал, что некоторые реккомендации не то чтобы неверны, но конкретно он бы сделал иначе. Рон стал делать пометки и записывать свои мысли прямо в книге, что хоть и приводило Гермиону в ужас, но девушка не хотела сбить Рону настрой, а потому лишь заламывала руки и тихо ворчала себе под нос.

Уже через несколько дней сквозь ментальный барьер Рона не смогли пробиться Джинни, Гермиона, Невилл и Луна.

Одновременно.

Гермиона страшно обрадовалась, что у Рона проявился талант, и просила объяснить, как ему удалось достичь таких успехов. Но в итоге заявила, что учебник не может быть неправильным, а Рон лишь зря испортил книгу. Еще больший восторг у девушки вызвало добровольное посещение Роном библиотеки, но радость вскоре сменилась праведным гневом, потому как он практически перестал уделять ей внимание и днями просиживал, уткнувшись в книги. Им овладело маниакальное стремление, он решил, что раз уж он ментальный маг, то должен стать лучшим.

Заодно Рон начал осваивать техники легилименции, справедливо полагая, что без понимания принципов обоих ментальных направлений высот не достичь. Через некоторое время он научился ставить настолько мощные препятствия влиянию извне, что те, кто во время тренировок пытался влезть в его разум, просто теряли сознанияе. В итоге из гриффиндорцев не осталось никого, кто желал бы потренировать Рональда Уизли в окклюменции.

И тогда Рон отправился к человеку, к которому никогда не обратился бы, будь он в здравом уме. Будь он тем Роном. Но окклюменция научила его спокойно относиться к людям, без предрассудков. И Рон был явно не в своем уме, после всех ночей, проведенных в постоянных мучениях от кошмаров.

* * *

— Джинни, ну пожалуйста! — Рон в который раз просил свою сестру написать любовную записку с приглашением встретиться около Черного озера.

— Я до сих пор не пойму, зачем тебе это. Он вряд ли поведется на такой развод, — покачала головой младшая Уизли. — И почему именно я должна писать эту чертову записку?! Подойди и поговори с ним!

— Потому что Гермиона чуть не убила меня, когда я попросил ее. А подойти к нему я не могу, он слишком замкнут в себе и исчезает куда-то после каждого занятия. Да и не станет он разговаривать со мной.

Рон состроил просящую мордашку. Джинни поломалась еще немного, и в итоге вздохнула.

— Спасибо, Джин! Буду должен, — он обнял сестру и побежал в библиотеку.

На следующий день Рон еле дождался окончания занятий и рванул к озеру. Выбрав самое толстое дерево, он спрятался и стал ждать. Примерно через двадцать минут вдалеке замаячила темная фигура, быстро шагавшая к намеченному месту. Приблизившись, человек настороженно оглянулся по сторонам, сжимая в руке палочку, и встал спиной к укрытию Рона.

Тот тихо выглянул из укрытия и направился к знакомой фигуре. Беззвучно преодолев расстояние между ними, Рон достал свою палочку и направил ее в затылок стоявшему перед ним человеку.

— Малфой! — спокойно позвал Рон.

— Expelliarmus! — развернувшись, слизеринец быстро послал заклятие в своего врага.

— Protego! Silencio! Expelliarmus! Stypefy! — связка заклятий ударила в грудь Драко, не успевшего среагировать от удивления при виде Рона.

Поймав палочку Малфоя, Рон усмехнулся и присел рядом с неподвижным телом.

— Finite incantatem. Спокойно, хорек, я не драться с тобой пришел. Мне нужна твоя помощь в одном деле, — миролюбиво проговорил рыжий.

— Неужели? И с чего ты взял, что я тебе стану помогать? — с глумливой усмешкой поинтересовался Малфой, потирая ушибленную при падении руку.

— Потому что иначе узнаешь, что такое мой круциатус, — жестко ответил Рон.

Слизеринец внимательно посмотрел на рыжего парня.

— С каких пор благородные гриффиндорцы используют непростительные?

— С тех самых, Малфой, с тех самых...

Драко прищурился, раздумывая над словами Рона.

— Знаешь, что я думаю? У тебя духу не хватит. Ты же прихвостень Поттера, такой же белый и светлый, как он сам...

— Crucio!

Желтый луч вошел в щуплое тело Малфоя. Он забился в конвульсиях боли, но не издал ни звука. Рон уважительно вскинул брови и прервал заклятие.

— Вижу, тебе не впервой. Думаю, ты и сам понимаешь, что рассказывать кому-нибудь об этом бесполезно. Итак, Драко, — было непривычно называть своего врага по имени. — Мне кажется, что тебе будет гораздо проще согласиться на мою просьбу, если я скажу в чем дело. Ты должен применить ко мне Империус.

С интересом ожидая реакции слизеринца, Рон скрестил руки на груди. Однако, аристократическое воспитание позволило Малфою сохранить бесстрастное лицо.

— С удовольствием окажу тебе такую услугу, — нехорошо ухмыльнувшись, слизеринец поднялся на ноги и направил палочку в лицо Рону.

— Не торопись, Драко, — называть его имя было... как будто показывать свое превосходство над более слабым противником. Как будто Рон был снисходительным профессором, а Малфой несмышленым учеником. — Во-первых, это не услуга. Во-вторых, неужели ты думал, что я позволю тебе наложить на меня Империус, и при этом не приму мер, чтобы обезопасить себя? Прости, но я не хочу бегать голым по школе.

Малфой скривился.

— Неужели ты думаешь, что я настолько банален? И как это ты собрался меня контролировать?

Рон усмехнулся.

— Ты поклянешься.

Вот в этот момент вся аристократическая выдержка, прививаемая Драко годами, дала сбой.

— Пошел к черту, Уизли. И не такие Круциатусы видали, — прошипел слизеринец. — И не забудь, что я могу ответить.

— Ты что, угрожаешь? — заулыбался Рон. — Ты — жалкое трусливое создание — угрожаешь мне?

Малфой вновь поднял палочку и встал в боевую стойку.

— Знаешь, Уизли, ты еще тупее и омерзительнее, чем я раньше думал. Предатели крови видимо все такие. Ну или это дурные гены твоей мамаши.

Первым порывом было заавадить слизеринца. Но тренировки окклюменции не прошли даром, и он подавил вспышку гнева.

— Послушай, Драко. Мы с первого курса грызем друг друга. Однако, будь ты действительно тем ублюдком, каким я тебя представлял, ты бы выдал нас тогда, в особняке. Я неправильно начал разговор. Я не прошу тебя о помощи или об услуге, я предлагаю тебе сделку. Итак — ты тренируешь меня, а взамен я открыто с тобой общаюсь. Выгода для нас обоих. Я учусь противостоять Империусу, а тебе моя… кхм… дружба позволит перестать быть изгоем и вновь влиться в общество. Ну, как?

Слизеринец ошарашено опустил палочку. Уж чего-чего, а такого Драко никак не ожидал. Оскорбления семьи всегда выводили Уизли из себя, а сейчас сама сдержанность и спокойствие.

— Знаешь, Уизли, а твои успехи в окклюменции и правда впечатляют. Но у меня к тебе встречное предложение. Хоть ты и из семьи предателей, однако, с понятием родовой магии, думаю, ты знаком?

Рон кивнул.

— Как ты знаешь, у каждой родовой магии есть своя отличительная черта. Так вот черта Малфоев — это особый вид легиллименции. Такого ты не найдешь ни в каком учебнике, но и научить тебя я не смогу. Зато использовать на тебе — запросто. Это послабее Империуса, но посильнее обычной легиллименции, так что подобная тренировка будет некой промежуточной стадией. Идет? — спросил Малфой.

Рон задумался. С одной стороны, подобное предложение было очень заманчивым и интересным. С другой — в чем-то здесь был подвох.

— Каков твой интерес? И разве тебе можно рассказывать о даре?

Малфой хмыкнул.

— Хоть на твоей семье и висит метка, но все же Уизли из благородных, поэтому да, можно. Насчет же моего интереса… Ну, во-первых, я никогда не использовал родовой дар, пора бы и опробовать. Во-вторых, если мне удастся обойти твои барьеры, то я могу залезть в такие глубины памяти, на какие обычная легиллименция не способна. Ну и в-третьих, чем дальше я буду продвигаться, тем больнее тебе будет. К сожалению только в первый раз, но даже это принесет мне неописуемое удовольствие, — оскалился слизеринец.

Рона такой ответ устраивал. Ему было плевать, что может увидеть Драко в его голове, а вот практика… Практика бесценна.

— По рукам!

Они пожали руки, и Малфой в который раз за вечер направил палочку в лицо Рона.

— Legilimenca Sut Aratam!

* * *

Рон улыбнулся своему воспоминанию. С того дня он ни разу не пожалел о своей идее тренироваться с Малфоем.

Во-первых, Драко оказался не таким уж ублюдком. Конечно, его снобизм и надменность порой изрядно доставали Рона, но тот же Малфой всегда находил темы для разговора, к тому же оказался достаточно остроумен, чтобы его редкие шутки вызывали смех. Во-вторых, чистокровный дворянин обладал превосходными навыками легилимента. Ученик Северуса Снейпа и Беллатрисы Лестрейндж входил в чужое сознание, как горячий нож в масло. Рон долгое время не мог справиться с его родовой магией, на протяжении нескольких месяцев тщетно пытаясь найти подход к блоку такого способа проникновения. Все гриффиндорцы, кто до этого тренировал Рона, стремились ворваться в его голову грубой силой, похожей на удар молота. А Малфой был осторожен и аккуратен, как будто тоненький ручеек тихонько просачивался в голову Уизли.

В-третьих, Малфою тоже понравилась идея учиться противостоять Империусу, и они поочередно испытывали друг друга. К концу года Рон и Драко стали «приятелями», если так можно выразиться. О дружбе речи, конечно, не шло, но некая приязнь все же появилась. А какие еще могут сложиться отношения между двумя людьми, которые постоянно доверяют другому свое сознание?

Ну и наконец, в-четвертых, так сказать бонус от Малфоя, Драко иногда объяснял Рону те или иные традиции чистокровных, историю волшебного мира, даже правила поведения. И если поначалу Рон лишь отмахивался от хорька, то со временем проникся и порой даже сам задавал вопросы.

Рон проверил, что прикрепил палочку к поясной кобуре и усмехнулся.

Какая ирония. Семь лет взаимной ненависти. Семь лет постоянных оскорблений и вражды. Семь лет предрассудков.

А Гермиона радовалась и говорила, что дружба с Малфоем идет ему на пользу. Мол, Рон стал культурнее и вежливее.

Рон вздохнул, вышел из дома и аппарировал в назначенное место сбора.

Кеннетом Кроссом оказался лысый мужчина лет сорока пяти. Вообще, понятие возраста у волшебников достаточно условная штука. Маги в среднем живут около двух магловских жизней, поэтому старение затягивается. Обычно это происходит году на сороковом, но в целом зависит от особенностей организма. В определенный момент процессы старения резко замедляются, сдерживаемые магией внутри тела, и человек сохраняет облик на протяжении многих лет.

Лицо Кросса напоминало лицо младенца, что категорически не вязалось со всеми историями, которые о нем ходили. Чистая, гладкая кожа и ни одного шрама. Вообще ни одного, даже самого маленького! И видимых увечий, вроде искусственного глаза или костяной ноги не наблюдалось. Самой заметной же частью лица легендарного аврора оказались его глаза. Необычного желтоватого цвета, словно полыхающие золотом, живые, умные, внимательные. Кросс ни на чем не останавливал свой взгляд, отмечал каждую деталь. Он смотрел на мир спокойно, будто с насмешкой, как смотрят люди, уверенные в своей силе. От таких мужчин на уровне инстинктов ощущается превосходство, доминантность. От него словно растекались волны спокойствия, мощи, решительности, какой-то первозданной необузданной энергии.

Кеннет был настоящим верзилой, с ростом явно выше двух метров, широкоплечим и огромными ручищами. На такого спьяну в баре не полезешь. Сцепись они с Хагридом, Рон бы не рискнул поставить на школьного лесничего-полувеликана.

В ухе Кросса сверкал золотой “гвоздик”, а на шее проглядывал контур татуировки. Присмотревшись, Рон понял, что это защитная руна старшего порядка — вязь символов, складывающихся в причудливый узор. Такие татуировки питались магией волшебника, они наносились особыми мастерами и оставляли след не только на коже, но и на астральном теле. Нанести подобную защиту разрешалось лишь с позволения целителей и только очень сильным магам, и то только после медицинского освидетельствования, рядовой же волшебник рисковал потратить весь свой магический потенциал на поддержание руны, то есть превратиться в немногим лучше сквиба.

Что вызвало удивление у Рона, так это одежда Кеннета. Вернее, отсутствие аврорской формы. На ногах магловские ботинки марки “Timberland”. Рон знал эту компанию, так как отец души в них не чаял. Старший Уизли не признавал обувь магов, поэтому вся семья закупалась только в магазине этой марки. Синие джинсы Кеннет заправил в ботинки. Сверху темно-коричневая кожаная куртка, под которой виднелась белая кофта с капюшоном. На голове черная шапка, в зубах сигарета. В общем и целом, перед Роном стоял магл. Обычный магл. Разве что, не каждый день встретишь такого магла, от которого мурашки по коже бегут, но в целом впечатление складывалось однозначное.

Завидев Рона, Кеннет Кросс оскалился.

— Ты чего вырядился, Уизел? — голос живой легенды Аврората оказался густым, низким, с небольшой хрипотцой.

— Простите? — не понял подошедший к нему Рон.

— Совсем вам башни поотбивало. Думать вообще разучились, салаги. Скажи мне, Уизел, ты вообще на кой хрен приперся сюда в таком виде? — Кросс начал напирать на молодого аврора, но Рон не попятился, а остался стоять на месте.

— Сэр, я вообще-то Уизли. И я не понимаю суть вашего вопроса, — холодно ответил Рон, смотря прямо в желтоватые глаза своего начальника.

— Да мне плевать, кто ты! Хоть сама королева Елизавета! Уизли, Шизли, Гризли — плевать, сечешь? Я не хочу из-за зеленого идиота лишний раз рисковать своей шкурой, понял? Скажи мне, умник ты недоношенный, ну вот на кой хрен ты нацепил эту мантию? А значок ты, отродье дементорское, на хера ты повесил этот гребаный значок? Ты кто? Патрульный хитвизард, чтобы значок на виду у всех таскать? Да самый тупой барыга от тебя на Марс съебется! И почему над внешностью не поработал, недоумок?! Да твою рыжую морду сейчас каждая шестерка знает! А ну пошли за мной! — Кеннет схватил опешившего Рона за воротник и потащил в каком-то неизвестном направлении.

Не успел Рон опомниться, как Кросс уже втащил его в магазин магловской одежды.

— Фунты есть? — спросил Кеннет.

— Нет, я не думал, что...

— Заткнись. Теперь всегда, когда выходим на работу, бери с собой фунты. Твою одежду сейчас оплачу я, потом отдашь, — махнул он рукой и двинулся по рядам. Периодически он кидал своему молодому спутнику какие-то вещи. Когда подбор одежды подошел к концу, Кросс отправил Рона переодеваться.

Рон критическим взглядом оценивал свой новый вид. От его мантии, брюк, рубашки и обуви остались только ботинки. Вместо брюк джинсы, вместо рубашки черная кофта с капюшоном, сверху черная кожаная куртка, на голове серая шапка. Рон выглядел так же, как и его начальник, разве что расцветка отличалась да серьги в ухе не хватало. Кросс с довольным видом осмотрел своего подчиненного.

— Вот теперь другое дело. Теперь можно и в бордель, ха! Стоп! А морду? Морду твою холёную надо поправить!

— Не надо мне морду править, мне и так хорошо, с холёной, — попятился Рон, но Кеннет уже вытащил палочку и, направив на Рона, начал шептать какие-то заклинания.

Спустя пол минуты Рон изумленно смотрел в зеркало. Заклинания Кеннета изменили его внешность до неузнаваемости, при этом, что удивительно, ничего кардинально не поменяв. Какой-то высший пилотаж косметических заклинаний! Вот вроде та же рыжая шевелюра, тот же нос, те же губы, уши, глаза. Но пропорции поменялись, лицо будто стало уже, изменился угол наклона глаз, уши уменьшились, нос немного удлинился. Если внимательно всмотреться, то вроде бы Рон, но при обычном взгляде совершенно другой человек.

Кросс стоял с довольным лицом.

— Так-то лучше, Уизел. Заклинание продержится до вечера, потом спадет само. Ну или если кто-то тебя все-таки узнает, но это вряд ли. Ладно, пойдем, парень. Пора делать великие дела, преступность не спит!

Выйдя из магазина, они зашагали по многолюдной улице. Кеннет шел, шумно вдыхая воздух и довольно улыбался. Лондон встречал их своей обыденной серостью, угрюмыми облаками, а на тротуаре расположились лужи от прошедшего ночью дождя. Сырость, неприветливые и хмурые взгляды прохожих, автомобили, снующие туда и обратно. Кросс в очередной раз втянул ноздрями воздух, как будто принюхиваясь, и стукнул Рона по плечу.

— Чувствуешь, парень? Это улица, дружок. Понюхай. Понюхай говорю тебе! — он разговаривал громко, звучно, но прохожие, казалось, не замечали его. Или делали вид.

Рон вдохнул, но ничего особенного не унюхал.

— Чувствуешь? Здесь жизнь, парень. На улице. Знаешь, почему я заставил тебя переодеться? Потому что на улице не любят таких, как мы. Запомни — мы не хитвизарды. Пускай они гоняются за мелкими барыгами, а мы будем охотиться за серьезной добычей. Но для этого ты должен чувствовать улицу. Должен понимать ее устройство, должен слышать и слушать ее жизнь. Ты должен мыслить и вести себя, как преступник, но не забывать, что ты аврор. Здесь, — он раскинул руки в стороны. — нет грани между мирами. Здесь все преступники чувствуют себя спокойно, а магам гораздо проще раствориться в толпе маглов. У наркоманов и ворья нет дележки — волшебник или не волшебник. Здесь барыга магл продает тот же товар, что и барыга волшебник, а карманнику насрать, чей карман он обшарил.

Пока они шли, Кеннет постоянно толкал, обнимал, подмигивал и хлопал по спине своего нового подчиненного. Он активно жестикулировал и один раз даже чуть не попал рукой по голове случайного прохожего. Вообще, хоть видимых увечий у опытного аврора не было, но Рон все больше подозревал, что у Кросса что-то не то с головой. Подтверждение своим мыслям Рон нашел чуть позже. Кеннет вдруг резко остановился, посмотрел на него предельно серьезно и сказал:

— Знаешь, малец, когда я учился в магловской школе, у нас в классе была девочка по имени Сьюзи. Красивая такая, вот только был у нее один дефект. У нее левый глаз немного косил, но девочка все равно была красивой. Так вот, знаешь, как мы ее называли?

— Понятия не имею, — пожал плечами Рон.

Желтоватые глаза Кросса вперились в лицо парня.

— Сюзан! — подняв вверх палец, Кеннет произнес это таким тоном, будто сообщил нечто чрезвычайно важное и секретное.

— Понятно, — покачал головой Рон, и они пошли дальше.

Пейзаж постепенно менялся. Серые дома сменились какими-то старыми постройками, в оконных проемах которых острыми зубьями виднелись осколки разбитых стекол, атмосфера вокруг становилась все более неприветливой и вызывала дурные предчувствия. Прохожие практически не встречались, люди все больше стояли группами в подворотнях и о чем-то разговаривали, ругались, но завидев двух мужчин провожали их недобрыми взглядами. Мрачные стены нависали над головами двух авроров, вывески магазинов и заведений висели столь низко, что иногда приходилось нагибаться, чтобы не удариться головой.

На каком-то пустыре они подошли к загадочному типу в длинном черном пальто и в широкополой шляпе, надвинутой на глаза. Рон подумал, что для маскировки незнакомец выбрал явно не самый лучший образ. Да и место для встречи выбрано неудачное — просматриваемое и безлюдное.

— Стой здесь и жди меня, — приказал Кеннет. О чем-то поговорив с подозрительной личностью в течение нескольких минут, Кросс вернулся, и они зашагали дальше.

— Понимаешь, Уизел, надо понимать, чем живет улица. Нужно крутиться, вертеться, следить за новостями, знать какой товар сейчас в ходу, откуда идут поставки, какие каналы сбыта. А для этого надо жить улицей, быть ее частью, стать настоящим, мать твою, гангстером, — гоготнул Кеннет, вразвалочку двигаясь по не самому благополучному району города. Он не суетился, не озирался, здесь он был своим, Кеннет пер вперед, словно ладья на шахматном поле.

Спустя десять минут Кеннет резко остановился, с хитрым прищуром посмотрел на Рона и вдруг толкнул его в неприметную дверь. Новоиспеченный аврор буквально ввалился в помещение, упал, но тут же вскочил на ноги, гневно раздувая ноздри. Кеннет все так же непринужденно зашел следом, козырнул бармену, обнял рассвирепевшего Рона и повел его вглубь заведения.

Немного успокоившись и привыкнув к полутьме, Рон обнаружил много свободных круглых столиков, рядом с которыми стояли полукруглые диваны. В центре зала темнело большое квадратное углубление, по периметру которого с небольшим провисом были натянуты канаты. Про такие места рассказывали на курсах. Подпольные бои без правил.

Кеннет с прыжка плюхнулся на мягкий диван и похлопал рядом с собой. Достав прозрачный пакет, внутри которого лежал обычный с виду песок, Кеннет с интересом посмотрел на Рона.

— Знаешь, что это, парень? Да ничерта ты не знаешь! А если знаешь… то у нас наверняка будут проблемы. Так ты знаешь? Че ты мотаешь башкой, ты мне прямо скажи, что не знаешь! Или знаешь? Ну, раз не знаешь, то скоро узнаешь. Ты пробовал когда-нибудь? — показав глазами на пакетик, спросил Кеннет.

— Если бы я пробовал, то стал бы говорить, что не знаю?

— Слышь, Уизел, ты решил, что раз отучился в Хоге восемь лет вместо семи, так профессором стал? Не умничай мне тут. Пробовал или нет?

— Нет, и честно говоря, желанием не горю.

— Неужели? Так ты, значит, еще целочка, невинная девочка, нетронутый лепесток! — с умилением просюсюкал Кросс. — Ну мы это исправим.

— Спасибо за предложение, но нет. Я стал аврором не для этого, — похолодевшим тоном отказался Рон. Он очень старался не потерять самообладание, но происходящее никак не укладывалось в голове.

— Не для э-э-этого… А для чего ты стал аврором, парень? — прищурившись, спросил Кеннет.

— Как и все остальные: бороться против Темных сил, защищать и строить достойное общество.

— Достойное кого, Уизел? Тебя? Или меня? Или может быть твоего дружка Малфоя? О да, паршивец ты малолетний, я все о тебе знаю. Ты думал, что не знаю, а я знаю! Я даже знаю, что ты знал, что я не знаю, но я знаю то, что ты думал, что я не знаю! И даже не думай, что не знаю, потому что я знаю! Понял?! — вдруг вышел из себя Кеннет, полыхая желтыми глазами.

— Не совсем.

— А еще умника из себя корчил! Уизел, я тебя понижу до… Висли, если не прекратишь тупить, — Кеннет наклонился к нему и вкрадчиво прошептал, округлив глаза. — Хочешь быть Висли, Уизел?

— Нет, сэр.

— А это значит что-о-о-о?

Рон с трудом сдерживался, чтобы не послать все к химерам и не свалить из этого спектакля. Кеннет некоторое время буравил его взглядом, а затем поучительно произнес:

— Это значит, Уизел, что кончай тупить. Ты решил, что авроры — это рыцари без страха и упрека? — слово «рыцари» Кросс почему-то прокартавил. — Темные силы только и ждут, парень, чтобы вцепиться клыками в сладкую сочную плоть нашего общества. А мы шкура, которая обламывает эти клыки. И какую бы ты шкуру предпочел, Уизел? Нежную, красивую и чистую, как кожа у семикурсницы, или закаленную, непробиваемую и твердую, как мой член? М-м-м, Уизел? Что выберешь — семикурсницу или мой член?

— Пожалуй, семикурсницу, сэр.

— А может семикурсника? — поиграл бровями Кеннет.

— Нет, сэр.

— Хорошо, думаю ты понял. Ты ведь понял? Понял же? Ну и чудесно. Короче, парень, ты должен понимать, с чем имеешь дело. И можешь быть уверен, наркота — это самое безобидное из всего, с чем мы обычно сталкиваемся. Вроде кексика, сечешь? Любишь кексики? Вижу по твоей харе, что любишь. Все любят кексики. Особенно с изюмом. Знаешь, у меня была подружка, такая же, как и вся Британия — холодная, бесчувственная и легко доступная через тоннель. Ушла от меня к другому. Но кексики она пекла превосходные. До сих пор бывает к ней захаживаю. За кексиком, да…

Кеннет о чем-то задумался с дурацкой улыбкой. Видимо, вспоминал свои походы за кексами. Рон же начинал переживать о своем будущем под началом Кеннета. Кросс вдруг дернулся и продолжил, как ни в чем ни бывало:

— Наркота, короче, это так… мелочи. Побочная деятельность. Бывает зацепка выйдет, чего б не накрыть, верно? Вот это вот называется «песок пустыни», — Кеннет потряс мешочком. — Это настоящее африканское дерьмо, разбавленное самыми запредельными примесями. От такого ассорти ингридиентов улетаешь даже не на Марс, а вообще в другую галактику. Это то, что продают сейчас на улицах и именно этот порошок очень популярен как у маглов, так и у магов.

— Не пойму, зачем магам магловские наркотики...

— Ну представь, что заклинание удовольствия — это неопытная малолетняя шлюха, которая отсасывает тебе и, как скребок, постоянно задевает зубами. А вот эффект от этого порошка… это просто мама мия… будто тебя по высшему разряду ублажает целый прайд опытных кисочек. Маглы достигли таких высот в науке удовольствия, что магам уже никогда их не догнать, — ухмыльнулся Кеннет.

— Что еще за заклинание удовольствия?

Кросс посмотрел на своего подчиненного, как на идиота.

— Подрочи ка мне, — сказал вдруг аврор.

Рон недоуменно вскинул брови.

— Я говорю — «подрочи ка мне». Заклятие удовольствия. Не знал? Да чем вы вообще в школе занимались? Короче, наводишь волшебную палочку на свой член и говоришь — «Подрочи ка мне». И все. Достижение результата в разы быстрее онанизма, — спокойным тоном объяснил Кросс. — Ну давай, пробуй. Что ты ломаешься, как семикурсница на выпускном? Если стесняешься, сходи в туалет, сделай дело там.

Рон недоверчиво смотрел на своего начальника. Он никак не мог понять, говорит ли Кросс серьезно, либо шутит. Он даже подумал применить легиллименцию, но быстро отбросил эту мысль. Неизвестно, как отреагирует ненормальный аврор, если почувствует проникновение в голову.

— Опробую как-нибудь в другой раз, — сухо сказал Рон.

— Нет уж парень, ты должен понимать, о чем я говорю. Иди в туалет и быстренько лови кайф, только не слишком увлекайся, — ухмыльнулся Кросс.

Рон решил, что легче сделать так, как сказал Кеннет. Причем здесь же, а то ненормальный аврор не отстанет потом с вопросами о его ощущениях и потребует доказательств. Чувствуя себя полнейшим ослом, он направил палочку себе между ног и произнес:

— Подрочи ка мне.

Ничего не произошло. Кросс затрясся от беззвучного смеха.

Лицо Рона покрылось красными пятнами. Его одолевал стыд, что он повелся на такой дешевый развод, и злость, от которой хотелось немедленно разбить лицо Кросса в кровавую кашу. С таким приступом ярости окклюменция справлялась плохо. От нервов пот крупными каплями стекал со лба и падал на кожаную обивку дивана. Рон знал, что в такие моменты он выглядит просто омерзительно, но если эмоции Рон еще мог взять под контроль, пусть и с трудом, то против своей физиологии он не знал приемов.

— Расслабься, Уизел, не ты первый, не ты последний. Каждый новичок ведется на этот старый подъеб, так что хватит трястись. Итак, парень, ты будешь нюхать этот чертов порошок? — все еще улыбаясь спросил легендарный аврор.

— Нет, — Рон постарался вложить всю твердость своего характера в это слово. — Это противозаконно.

— Это заведение тоже противозаконно, молокосос, но оно все еще стоит. И мы в нем сидим. Что, кстати, тоже противозаконно. А еще ты использовал Непростительные во время войны, и это тоже было незаконно. Закаляй свою шкуру, Уизел, — Кросс протянул ему пакетик. — Ты должен понимать, чем живет улица.

— Я сказал вам, что не буду употреблять наркотики при исполнении.

— Тогда пошел вон, целка малолетняя! — взорвался Кросс, брызгая на Рона слюной. — Нашелся мне, святоша! Да я таких чистоплюев лепреконам на проеб отдаю! Маменькины сынки, только недавно прекратили ее выделения из сиськи тянуть, а уже мнят, что знают, как устроен мир! Хреновы чистюли, замараться боятся! Нехер тебе делать в моей группе, рыжий выродок! — Кеннет ударом ноги скинул Рона с дивана на пол. Взбешенный парень тут же вскочил на ноги и направил палочку в лицо своего начальника.

Старый аврор вновь расхохотался.

— И что ты собираешься делать, сын собаки? — поглумился Кросс. Рон тяжело дышал и еле сдерживался, чтобы не проклясть своего начальника. Тот сидел и внимательно смотрел на своего вспыльчивого подопечного.

— Мне такие неженки в группе не нужны. Как ты собрался бороться с преступностью, щенок ты полоумный, если даже не знаешь, что это такое? Пойми, придурок, здесь тебя вмиг раскусят и прирежут. Это как рассказывать о своем вечере со шлюхой группе сутенеров, хотя сам ты никогда в борделе не был. Так что, либо нюхай, либо проваливай, — устало махнув рукой, Кросс откинулся на спинку дивана.

Рон постепенно приходил в себя. С одной стороны, принять наркотики означает размазать свои принципы и идеалы об пол. С другой стороны, Кеннет Кросс — матерый волк, и уж он то знает, как устроена жизнь. Выключив мысли, Рон быстрым движением схватил пакетик, высыпал часть содержимого на стол и втянул в себя. Сначала ничего не происходило. А минут через пять началось.

Наркотик вмазывал медленно, постепенно. Сначала краски стали невероятно насыщенными и яркими, но Рон сохранял ясность ума. Кеннет Кросс сидел рядом и улыбался, наблюдая за метаморфозами лица молодого аврора.

Потом по голове будто чем-то стукнули, и Рон перестал ощущать себя в своем теле. Улыбка растянула его губы, и как парень не пытался сделать серьезное выражение лица, у него не получалось. В итоге он расслабился и решил плыть по течению. Чувство эйфории и безмерного счастья накрыли его мягкими теплыми волнами, мир перед глазами задернула дрожащая пелена, и Рон перестал быть человеком. Его словно разделили на несколько тысяч частиц, каждая из которых купалась в море радости и веселья. Привычный мир кончился и открыл закрытую доселе дверь к миру ощущений и удовольствий. Тепло разливалось по телу приятными волнами, блаженство мощным вихрем подхватило сознание Рона и закружило в диком и веселом танце.

Сколько прошло времени, Рон не знал. Но, когда порошок начал отпускать, Рон обнаружил, что к их с Кеннетом компании присоединились еще двое рослых мужчин. Первый чернокожий и лысый, второй с густой русой шевелюрой. Оба по комплекции напоминали начальника — такие же сильные, мощные и с развитой мускулатурой.

— Смотрите, наша целочка лишилась девственности, — заметив прояснившийся взгляд Рона, улыбнулся Кросс. — Добро пожаловать обратно в реальный мир.

Мозг постепенно начинал переваривать поступавшую через глаза информацию. Мысли возвращались, но Рон еще с трудом анализировал происходящее и сидел с непонимающим выражением лица, блуждая пустым взглядом по заведению. Ему хотелось еще. Хотелось продолжения путешествия в мир грез, эйфории и блаженства. Он потянул было руку к пакету, но Кеннет, нахмурившись, направил на него палочку и применил «Эннервейт».

— Уизел, ты маг. Скоординируй ум и не поддавайся. Тебя отпустит через несколько минут, но если сейчас примешь еще, то подсядешь.

Рон некоторое время сидел, собираясь с мыслями, но в итоге тряхнул головой и уже более осмысленным взглядом посмотрел на гостей.

— Ну вот, уже лучше, — брови Кеннета вернулись в обычное слегка приподнятое выражение, и он с одобрением похлопал Рона по плечу.

— Привет, Рон, — протянул руку мужчина с гривой русых волос. — Я Джон.

Следом представился темнокожий аврор:

— Луи, — акцент выдавал в нем француза. Джон подтвердил догадку, объяснив, что Луи перевелся к ним полгода назад из французского Аврората.

— Ладно, познакомились — пососетесь потом. Уизел, слушай внимательно вводную. Как я уже говорил, наркота нас не очень интересует и, по-хорошему, оставить бы это хитвизардам, но птички расщебетались, что на сегодня именно сюда придет недельная выручка от реализации песка. По моим подсчетам это порядка десяти тысяч галеонов. Неплохо эти обезьяны недоношенные зарабатывают, а? По позициям — действуем стандартно. Рон, на тебе тыл. Луи — ты первый, я за тобой, Джон кроет сбоку. Парни, смертельные заклятья только на крайний случай, по возможности всех в паралич. Уизел, следи за входом, если будет прорыв обвали проём. Как начнем — весь без исключения персонал нейтрализуй. Не убивай, а нейтрализуй, понял? И кухню не забудь! Джон, на тебе посетители. Всех в сон, и не забудь, что на тебе же правый фланг. Уизел, через пять минут, как мы войдем вон в ту дверь, бросай маяк и оба «стазиса», что у тебя на поясе. Знаешь, как пользоваться? Хорошо. После этого иди к нам, помогай либо Луи, либо Джону, понял? Повторяю — что бы ты не увидел, даже если меня вот-вот заавадят, меня не спасай. Твоя задача — поддержка этих двоих. И не дрейфь. Хоть ты и молокосос, но войну прошел, так что сработаемся.

Рон сосредоточенно кивнул, стараясь не выдать волнения. Это только с виду кажется, что его оставили отсиживаться в безопасности. А вот если попрут сзади, то придется в одиночку драться сразу с несколькими волшебниками. Он подобрался, успокаивая разум, однако оказалось, что Кеннет не планировал начинать прямо сейчас. Напротив, авроры сняли куртки, подозвали официанток, заказали еды, алкоголя, напитков. С виду четверо обычных мужиков решили разогреться перед шоу.

Так они просидели около пары часов, непринужденно болтая. Хотя общались в основном Кеннет, Луи и Джон, а Рон старался унять периодически накатывавший на него мандраж. Постепенно в заведение начали подтягиваться и другие посетители, но всего пара человек, так как время едва перевалило за полдень.

В какой-то момент открылась неприметная дверь для персонала в углу помещения, и в зал шагнул низенький толстяк с жирной шеей. Держа руки в карманах, он внимательно осмотрелся, задержал взгляд на столике авроров и пальцем поманил пробегавшую мимо официантку. Он что-то коротко спросил, выслушал объяснения и кивком отпустил девушку, а сам застегнул жилет, одетый поверх несвежей рубашки со слежавшимся воротником, и направился к их столику.

— Здравствуйте, джентльмены. Все хорошо у вас?

— Да по красоте все, — расслабленно кивнул Джон, благожелательно рассматривая толстяка.

— А что? — спросил Кеннет, разливая по бокалам виски.

— Ничего такого, просто я здесь управляющий, вот, решил проверить, нравится ли гостям обслуживание. Сами понимаете, сейчас несколько рановато для подобного банкета. Посетители у нас чаще ближе к вечеру, а по утрам официантки обычно нерасторопные, еле шевелятся.

— Не, девчонки у вас классные. Шустрые, ваще. И красивые, только, заразы, несговорчивые, — весело подмигнул управляющему Джон. — Хотели их с нами посидеть позвать, так они ни в какую. О, управляющий, может составишь компанию?

— Благодарю, господа, но я на работе. А что празднуете, если не секрет?

— Да какой уж тут секрет. У нас, наоборот, радость! Всех будем угощать сегодня! Вон, брата нашего французского с континента вывезли, еле ушли от протекторов!

Толстяк протянул Луи руку для рукопожатия и энергично потряс, рассыпаясь в поздравлениях, но Рон заметил, как цепкий взгляд управляющего внимательно изучает одежду и лицо Луи.

— Уж простите, сначала решил, что вы не из наших. Одежда, понимаете…

— Да все нормуль, братан, присаживайся, выпей с нами за свободу, — благодушно предложил Кеннет. — Все мы там будем, но уж лучше никогда, чем поздно.

— Друзья, как бы не хотел поздравить, но вынужден отказаться, уж не сочтите за оскорбление, — покачал головой толстяк. — Вы, кстати, в первый раз у нас?

— Лягушатник да, рыжий тоже, а мы с Джоном нет. Периодически захаживаем, когда время есть.

— На кого ставить сегодня будете? На Сабрину «нунду»?

Джон и Кеннет переглянулись. Кеннет почесал голову, а Джон задумчиво протянул:

— Что-то я не припомню такую… Что за Сабрина?

— И я не помню. Не, брат, мы всегда за наших грузим, сегодня на вампира Клауса. Он в прошлый раз очень неплохо себя показал.

После этих слов толстяк потерял интерес к их столику, приказал бармену выдать бутылку за счет заведения и, попрощавшись, скрылся за той же неприметной дверью, откуда пришел. Когда официантка принесла напиток, Джон увязался за ней что-то выспрашивая, и вернулся через несколько минут.

— Жиртрест узнавал у нее, давно ли мы сидим и сколько выпили.

— Да и так понятно, что прощупывал. Склеил хоть? — лениво повернулся к нему Кеннет.

Продолжения разговора не последовало, так как перед неприметной дверью встали два человека в черных мантиях с глубокими капюшонами.

— Так, видимо проверку прошли, — одними губами прошептал Кеннет. — Не подаем виду, уголек, как будешь готов, начинай.

Луи залпом опрокинул стакан, поднялся и пьяной походкой поплелся через весь зал к неприметной двери. Два охранника заметно напряглись.

— Агспда! Скжит гд зездсь тлутает?

— Иди отсюда, нигер. Туалет в противоположном углу, — один из волшебников развернул Луи на сто восемьдесят и толкнул. Чернокожий аврор не удержался на ногах и упал на пол.

— Ах ыт втарь! Сечс я с тбй пквитюсь!

— Э, ты, кэнтаврья залупэ, щто за бэспредэл? — с каким-то странным арабским акцентом взревел Кеннет и поднялся из-за стола. — Чэстный чэлавек к тебе подащёл, зачем пихаться?!

— Заткнись и сядь, лысый, пока не вылетел отсюда, — процедил один из «капюшонов», указав на Кросса пальцем.

Тем временем Джон, прячась за столиками и диванчиками, обходил охранников сбоку. Рон просчитывал действия, как лучше всего успокоить персонал. Кеннет медленно выходил из-за стола, уверяя охранников, что он не хочет неприятностей, но и за грубость надо ответить, мол, они друзья управляющего. Луи попытался подняться, но из этой затеи ничего не вышло. Он опять упал и теперь лежал, уставившись в потолок.

Один из охранников после слов о знакомстве с управляющим, неспешно приблизился к Луи.

— Мужик, вставай! Туалет в другой стороне!

Кеннет бросил в центр помещения какую-то коробочку. Рон тут же почувствовал, как все здание накрыл мощный антиаппарационый купол. Он перемахнул через спинку дивана, швырнул парализующее заклятье в бармена. Попал. Между Луи и охранником полыхнуло синим светом, и окаменевший наркоторговец с глухим стуком завалился на бок. Кеннет безмолвно взмахнул палочкой, второй охранник осел на пол. Джон применил какое-то странное заклинание, после которого двое других посетителей оказались заключены в мерзкие кожанные коконы. Они шевелились, ходили ходуном, порой кожа натягивалась так сильно, что виднелись отпечатки рук, но вырваться ни одному из гостей не удалось.

Одна из официанток успела метнуть заклинание в Кеннета, которое тот играючи отбил обратно в девушку. Сгусток энергии прожег ей плечо, а Рон добил неожиданного противника ступефаем. Кеннет кивнул ему, и три аврора скрылись за неприметной дверью.

Одна из двух оставшихся официанток спряталась под столом, вторая спокойно стояла около стены, подняв руки и равнодушно наблюдая за боем. Рон оглушил первую, а когда направил палочку на вторую, та вздохнула, попросила дать ей сперва лечь на пол, чтобы не расшибить нос при падении с ног.

Рон, внимательно следя за входом, собрал палочки, быстро отлеветировал всех оглушенных в одно место и бросил сверху аврорский артефакт, который накрыл тела магической сетью.

Коконы Джона он трогать не стал, лишь пустил в каждое по оглушающему.

Снизу послышались звуки рвущихся заклинаний. Времени досконально проверять кухню у Рона не оставалось, поэтому он перепрыгнул барную стойку, стараясь держать в поле зрения вход и дверь с кухни, надеясь, что среди поваров не окажется любопытных волшебников. Впрочем, ему скоро стало не до кулинаров, так как со входа внутрь ворвался первый противник. Ступефай Рона разбился о щит бандита, в ответ прилетел белоснежный луч. Рон едва успел пригнуться, заклинание буквально испарило несколько бутылок за его спиной.

Из палочки Рона с неприятным резонирующим звуком вырвалась молния, разорвавшая барьер противника, следующее за ней оглушающее заклятье вошло в тело, и Рон быстрым движением палочки выбросил мужчину обратно на улицу. Все это длилось несколько секунд, но по ощущениям Рона прошло минут десять.

Подкрепление не заставило себя ждать — четыре мага вбежали через дверь и теперь двигались по короткому низенькому коридорчику внутрь. Рон, не долго думая, забросил около пяти бомбард вглубь коридора. Заклятья взорвались, посыпалась кладка здания и погребла под собой четыре тела. Молодой аврор бросил еще несколько заклинаний, окончательно завалил вход, огляделся и с выдохом оперся о барную стойку. К этому моменту он потратил почти весь магический запас. Рон одно за другим выпил зелья из аврорского набора и почувствовал, как силы возвращаются к нему. Да что там силы, он почувствовал, как его буквально переполняет энергия! Срочно в бой! Срочно помочь товарищам!

Рон разместил «стазис» — еще один аврорский артефакт, который уплотнял пространство в определенной области, и активировал маяк. Еще раз осмотревшись, он заорал от распирающей его жажды действий и бросился на выручку к коллегам.

За неприметной дверью обнаружился склад. Ряды стеллажей, ящиков, коробок, какого-то хлама — все это в полумраке озарялось вспышками заклятий где-то вдалеке, и Рон поспешил туда.

Луи отбивался от двух противников. Оборонялся вполне успешно, но на атаку не хватало времени — бандиты засыпали его заклятьями. Джон сражался с женщиной с медными волосами, между ними повисла «сцепка»* заклинаний. А Кеннет… Кеннет напирал сразу на троих, еще один труп валялся на полу. Рон на мгновение даже засмотрелся, с какой звериной грацией и умопомрачительной скоростью действует легендарный аврор, но на него вдруг с перекошенным лицом выскочил толстяк управляющий и сделал резкий короткий взмах палочкой. Щеку Рона обожгло раскаленным лезвием.

— Silencio! Speculum Dolor! Stypefy!

Силенцио попало в цель, ограничив арсенал жирдяя. От зеркала боли на багровой щеке преступника появился такой же ожог, как и на щеке Рона, но от оглушающего управляющий уклонился. Сиреневый луч разбился о щит Рона, зато следующее заклятье, подобное самому первому, снова обожгло ту же щеку.

Рон заорал от боли. Ярость расползлась в его мозгу, мир подернулся пеленой.

— Crucio! — прорычал Рон, но Непростительное улетело куда-то за плечо пригнувшегося противника. Мерзко ухмыльнувшись, толстяк обрушился на Рона целой серией заклинаний, даром что на него еще действовало безмолвие — управляющий явно превосходно владел невербальной магией.

В какой-то момент Рон не успел обновить щит. Он со стоном увернулся от пронесшегося около его головы черного сгустка, но потом его щеку уже в третий раз обожгло раскаленным металлом. Из глаз посыпались искры и слезы — каждый раз боль от этого химерова заклинания усиливалась. Рону даже показалось, что он вот-вот сойдет с ума от нестерпимой муки. Но внезапно… боль будто отошла на второй план, разум прояснился и заработал в буквально сверхъестественном темпе. Рон с небывалым спокойствием словно в замедленной съемке наблюдал узор, который вычерчивает конец палочки его противника. И тут их взгляды встретились.

Если бы кто-то видел лицо Рона, он бы заметил, как его глаза полыхнули потусторонним, неестественным огнем. Но все были заняты собственными битвами, а вот управляющий вдруг замер, не завершив заклинание, и уже через долю мгновения тело толстяка обмякло и словно куль обвалилось на пол. Рон бесстрастно запустил в него парализующее, обернулся и помчался на выручку коллегам. Но те уже и без него справились с ситуацией. Женщина с медными волосами в неестественной позе лежала около входа. Безумный, полный боли взгляд бессмысленно скользил по потолку. Судя по всему, Джон каким-то образом сломал ей позвоночник. Трое же авроров загнали в угол последнего стоящего на ногах наркоторговца. Через несколько секунд все было кончено.

— Сколько? — согнувшись и приводя в порядок дыхание, спросил Луи. — У меня три.

— Тоже три, — скривился Джон.

— Слабаки, — ухмыльнулся Кеннет и продемонстрировал полный запас зелий. — Все пять! Учиться вам еще и учиться. О, рыжий, у тебя сколько?

— Чего сколько? — не понял Рон.

— Сколько зелий осталось? — пояснил Луи.

— Ни одного. Я все выпил перед тем, как к вам прибежал.

Авроры заржали, но по-дружески, беззлобно.

— Это ничего, я в первый раз тоже сдуру опустошился, — поддержал Джон, похлопав Рона по плечу.

— Бомбарды бросал, парень? Да, мы слышали. Я насчитал штуки четыре, вроде.

— Их было семь.

— Семь?! Ну могешь! Респект, малец! Значит потенциал есть. Но мы тебе потом покажем парочку фокусов, чтобы столько сил не тратить. Бомбарды много запаса забирают.

Они недолго постояли молча, переводя дух, потом Кеннет смотался наверх проверить обстановку, в то время как Джон, Луи и Рон фиксировали плененных бандитов. Женщину осмотрели, оказали первую помощь и усадили к подельникам. Потом приступили к осмотру склада. И постепенно лица старших авроров становились все мрачнее и озабоченнее. Джон вскрыл очередной ящик и присвистнул.

— Слышь, Кеннет, это не очень-то похоже на схрон.

— Флыфь, Фефет, эфо не офень то пофофе на фрон, — передразнил его Кросс. — И без тебя вижу. Эй, рыжий! Так, скажи мне, ты же состоишь в братстве рыжих?

— Кеннет, нет такого братства, — прокомментировал Луи.

— Ага, у вас, угольков, значит есть…

— И у нас нет, — невозмутимо ответил темнокожий аврор, рассматривая коробку. Внутри что-то гремело.

— Ну да, то то вы все друг к другу обращаетесь «брат», «браток», «брательник». Завали короче, ты же черный, что ты можешь знать о рыжих?! — рявкнул Кеннет и доверительно приобнял Рона. — Так вот, Уизел, ты же рыжий. И та баба рыжая. Так может ты с ней побазаришь, ну, по рыжему, а?

Тут раздался спокойный, усталый женский голос.

— Старший аврор Кросс, даже несмотря на мое глубочайшее уважение к младшему аврору Уизли и его заслугам, я не могу вам объяснить характер найденных вами вещей.

Авроры обернулись и с удивлением посмотрели на поднявшуюся женщину. Она поправила темно-багровую мантию с тремя белыми нашивками на рукаве и продолжила:

— Как я уже вам сказала до всего этого… бардака, в наших общих интересах забыть об инциденте.

— Так, я не понял…

— Ну это-то понятно, тем не менее…

— Почему эта дура разговаривает? Джон, ты почему ее не заткнул?

— Старший аврор Арчер всё сделал правильно, — обворожительно улыбнулась женщина, продолжая приводить себя в порядок. — Проблема в том, что на меня не дей…

— Silencio!

Медноволосая закатила глаза и скрестила руки на груди.

— Луи! Нашел что-нибудь?! — проорал Кеннет, убирая палочку. С другого конца склада донесся встревоженный голос. Кеннет махнул рукой и авроры вместе с женщиной направились к нему.

— Кеннет, тут блин не десять тысяч, тут почти полтинник навскидку, — оповестил их Луи, рассматривая ящик, набитый галеонами.

— Каждому по пять сотен и уходите. С группой, что вы вызвали, я сама разберусь, — сказала женщина. Кеннет обернулся и неверящим взглядом уставился на нее.

— Поцелуй мой член дементор, ты кто такая? Так… Секунду, погоди… Тьфу, блин, зацепилась… Ага, короче, Silencio Maxima! Парни, ну ка, давайте тоже шарахните ее, чтобы рот не открывала, когда не просят. Чего смотрите, давайте, давайте! Авроры, это приказ! — взревел Кросс, взбешенный промедлением его подчиненных. Пришлось исполнять. Еще три луча вошли в тело женщины, отчего она даже пошатнулась.

— Так, что мы имеем. Целый склад артефактов, приборов, ингридиентов и огромная куча денег. Но нет наркоты. Мысли?

— Альтра? — предположил Джон, чем вызвал снисходительную улыбку у медноволосой.

— Нет, иди поешь орехов. Уизел?

— Склад какой-то крупной банды? Ну или типо общака.

Улыбка женщины стала еще шире.

— Смотри как зубы сушит. Не, не попал. Уголек?

Луи задумчиво посмотрел на временно немую свидетельницу их размышлений и показал пальцем на рукав ее мантии.

— Сначала я подумал, что она мантию в цвет волос подбирала. Потом заметил нашивки. Добавьте то, что она нас не боится, разговаривает уверенно и знает имена. Сама предложила решить вопрос с оперативной группой. Предполагаю, что все это как-то связано с Пентархией или около того…

— Мда, видимо то, что я слышала о французах…

— Да епт твою! Как ты это делаешь?! — взбесился Кеннет, вновь доставая палочку, но женщина отступила на шаг, выставив вперед ладони.

— Не надо, старший аврор Кросс.

— Ну тогда не открывай рот, когда не спрашивают! — рявкнул Кросс и посмотрел на Луи и Джона. Оба кивнули. Кеннет повернулся к Рону. — Ну что, малец, что, по-твоему, нам надо сделать?

— Как что? Арестовать и передать дело в суд.

— Вот видишь, рыжая, даже рыжий брат говорит, что надо тебя арестовать, — с кислым лицом сказал Кросс. Женщина сделала бровки домиком, свела запястья и вытянула руки вперед. Кеннет усмехнулся и почесал голову. — Эх, ладно! По две тысячи и разойдемся.

— Как я, по-вашему, обосную такую недостачу? Максимум могу поднять до тысячи, — мотнула головой медноволосая.

По лицу Кеннета пробежала тень. С недобрым взглядом, от которого у Рона чуть мурашки не побежали, он подошел к женщине.

— Слышишь, рыжая, а может нам тогда еще на четверых тебя здесь разложить, как думаешь?

— Хорошо, я согласна, — пожала плечами женщина, но Кеннет схватил ее за горло и прорычал.

— Не играй со мной, киса. Мне насрать, чего ты там не можешь обосновать. Либо две тысячи, либо поступим, как предложил Уизли. Вот только знаешь, что я думаю? Что если бы ты действительно была той, за кого пытаешься тут сойти, ты бы сразу мне кое-что сказала. Но слова не прозвучали, верно? А следовательно, лично ты отправишься прямиком в Азкабан, ведь твоим боссам важнее товар, а не люди.

— Я… согласна… на две тысячи, — задыхаясь под стальной хваткой Кросса, прохрипела женщина. Кросс тут же отпустил ее и с довольным лицом повернулся к своим напарникам.

— Ну, говорил же я вам — дипломатия мой конек!

Луи шлепнул себя по лбу, Джон лишь покачал головой и взмахом палочки запустил струю галеонов из ящика в свой кошелек.

— Подождите, но ведь так нельзя! — воскликнул Рон, не веря своим глазам. — Мы обязаны сдать эти деньги… Да и всё остальное тоже!

— Боюсь, младший аврор Уизли, вы еще очень многого не знаете о делах Магической Британии.

— Уголек, залепи ей рот чем-нибудь. Не знаю, придумай! Хоть носком! Задолбала! — проворчал Кеннет и, приобняв Рона, вкрадчиво начал ему объяснять. — Видишь ли, Уизел, мы каждый день на острие, а платят нам не то чтобы… А у Джона, например, еще и семья есть. Жена и двое маленьких детей. И они хотят кушать. И если с Джоном что-то случится, кто будет содержать семью? А так страховочка на черный день.

Рон замотал головой. С одной стороны, две тысячи галеонов — большие деньги, которых у Рона отродясь не было. Конечно, до аристократа далеко, но на две тысячи вся семья Уизли могла прожить месяц. А еще ведь можно войти в долю к Джорджу, в магазин волшебных шуток…

Но хоть Рон с самого рождения сильно переживал из-за бедности и крайне завидовал обеспеченным сокурсникам, принципами своими он поступиться не мог. Он — аврор. И он не возьмет эти деньги.

— Вы как хотите, но я свою долю сдам. Мне не нужны такие галеоны…

— Послушай меня, Уизел, очень внимательно послушай. Это тебе не школа и не война. Это реальная жизнь, парень. Оперативники вроде меня, Джона, Луи, или даже тебя, каждый день рискуют своей жизнью и получают за это копейки. Так что ты возьмешь бабки и пойдешь просадишь их в каком-нибудь баре или клубе вместе со своими друзьями. Или купи своей девушке какое-нибудь красивое украшение, а она тебе отсосет на радостях. Мне насрать, куда ты их денешь. Но запомни одну вещь — мы в одной группе, и за все отвечаем вместе. Не надо ссориться со мной, Уизел.

Рон вырвался из объятий Кеннета и достал палочку.

— Я. Не. Возьму. Деньги. И расскажу, что здесь произошло.

Кросс, заметив палочку в руке Рона лишь усмехнулся. Но когда заговорил, в его голосе слышались нотки уважения. Или Рону показалось?

— Браво, Уизел. Правда. Ты прям конкретно вырос в моих глазах. Очень смело. Палочку можешь убрать. Выход ты знаешь где. Мое слово против твоего, до встречи в суде, как говорится.

— Вы, видно, забыли, кто я? — процедил Рон. Кросс, разумеется, не посмеет причинить ему вред, поэтому оставалось лишь дождаться аврорской группы, которой, кстати, уже давно пора объявиться.

— Нет, не забыли. Но мне кажется, есть две версии того, кто ты. Первая такова: Рональд Уизли — кумир молодежи, объект вожделения представительниц прекрасного пола, герой войны, лучший друг Гарри Поттера, юный аврор, служащий вместе с легендами Аврората Магической Британии. А еще у тебя появляются две тысячи галеонов. Вторая версия: Рональд Уизли, молодой аврор, который обнюхался в первый же день своей службы порошка, и, находясь под приходом устроил дебош в местном популярном заведении. Пресса сразу раскрутит эту историю и вместо двух тысяч галеонов тебя ждет Азкабан. Ну ладно, от Азкабана тебя отмажут, однако, твоя карьера в Аврорате закончится. Итак, выбор за тобой. Что выбираешь, Уизел? — ухмыльнулся Кеннет.

Рон побледнел.

Сука Кросс.

“Ты должен понимать, чем живет улица”!

— Ты пойми, Рональд, что это всё, — Джон покрутил пальцем в воздухе. — Немного не то, что ты там себе надумал. Вернее, такого ты бы точно не придумал.

— Когда ты получишь доступ к некоторым секретам, я расскажу, что произошло в первый день твоей службы, — пообещал Кеннет.

— Конкретно в этом случае, младший аврор Уизли, вам лучше внять совету вашего командира. У государства много секретов…

— Да что-ж такое-то! Луи! Ты почему ее не заткнул?

— Так я заткнул, а она достает!

— Так свяжи ей руки, придурок!

— Не думаю, что в этом есть необходимость, старший аврор Кросс. Нам вообще-то пора прощаться.

— И то верно! Решай быстрее, тугодум!

Конечно, на суде Рон может потребовать омут Памяти. Но тесты быстро выявят его уровень в ментальной магии. Веритасерум? Опять же — окклюменция. Да и все равно, если дойдет до суда, пятно на репутации, как его, так и отца, лишит работы обоих. Даже Гарри не поможет.

Бросив на Кеннета злобный взгляд, Рон кивнул.

— Я согласен.

Все трое авроров просияли одобрительными улыбками.

— Я знал, что ты сделаешь правильный выбор, — похлопал Рона по спине Кросс. — Добро пожаловать в лучшую следственно-оперативную группу Аврората Магической Британии. И да, нам пора убираться отсюда. Джон, ты собрал деньги? Ну всё, рыжая, счастливо оставаться!

Едва лучшая группа покинула склад, медноволосая тяжело вздохнула и вернулась к оглушенным телам своих подчиненных. Оглядев их, она задержалась на толстяке. Ее глаза полыхнули холодным, потусторонним сиянием, после чего она задумчиво оглянулась на то место, где до этого стоял Рон.

<->

* Вообще я закладываю, что большинство боевых заклинаний представляют собой сгустки энергии, которые при столкновении могут как рикошетить, так и взрываться, так и поглощать друг друга. Однако, есть и лучи. Так вот конкретно в данном случае имеется ввиду эффект, когда сталкиваются два луча и между ними возникает энергетическая сфера. Визуально подобный эффект можно представить по тем же фильмам, где неоднократно в дуэли волшебников заклинания "сцепляются" (например, последняя дуэль Гарри и Волдеморта).