Колдун из Азкабана (гет)

3 ноября 2000 года.

Решение было вполне обоснованно. По крайней мере для Элессара.

Его не устраивала перспектива жить по распорядку Фламеля. Если хотят, пусть найдут Дафне другого питомца. При этом, несмотря на их уверенность, Эл не собирался вязнуть в бутылке.

Конечно, было нелегко, но ведь ему не впервой. Он не привык, конечно нет. Но несколько дней, может, неделя алкогольного забвения, в качестве реанимирующего, были бы весьма кстати.

Фламель же сам же говорил — не в его правилах вмешиваться. Почему тогда именно сейчас? И вообще, что за одержимость? Почему ему столь важен Лиммертайл?

При других обстоятельствах, конечно, Эл не стал бы обострять конфликт. Но! До обещанной свободы десять дней, так что Фламель идет со своими нравоучениями и режимом в химерово влагалище.

Гринграсс раздражала своими замашками благородной леди, столь неуместными для Азкабана.

В любом случае все стало несущественно. Размышления превратились в скудные остатки варенья в пустой банке. Апатия медленно пожирала его, коварно засасывая эмоции и оставляя лишь глухое дребезжание.

Два дня после ссоры он провалялся в одной из камер аврорской башни, отрешенно изучая мрачный сырой потолок и борозды на старой кладке стен. Утром третьего дня два смотрителя отвели Элессара в административный корпус, где в комнате для посещений его ждал Перси. Они молча пожали руки и Перси достал папку с бумагами.

— Первое — заседание через десять дней, — начал Перси. Его обычно тихий голос, сегодня напряженным эхом отскакивал от незримых стен, терявшихся во мраке плохо освещенного помещения, отчего было похоже, что говорят сразу несколько Перси. — Судебная реформа Квина указывает, что дела Пожирателей, к которым отнесли и твое дело, рассматривается судом присяжных. Восемь человек, которых нам будет необходимо убедить в твоей невиновности.

— Невиновности? — скептически поднял бровь Элессар.

— Вот мы и подобрались ко второму. Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— О чем, например?

— Ну, например, о Викарии, — демонстративно небрежно уточнил Перси, кинув на стол сшитый документ.

Элессар, качавшийся на стуле, чуть не свалился на пол. Стараясь не выдать волнения, он осторожно подвинул к себе папку с эмблемой Управления на титульном листе и изумленно выдохнул.

— Обнаружил на столе сегодня утром. У себя дома, — как бы между прочим добавил Перси, не сводя глаз с Элессара.

— Черт побери… — только и ответил Эл, отвлекшись от документов и озабоченно посмотрев на Перси.

Повисла долгая напряженная тишина. Перси нервно поднялся и прошел пару раз по комнате, засунув руки в карманы. В его глазах, казалось, читались неприкрытый страх и растерянность.

— Это не шутки. У меня есть семья, — словно осуждая и одновременно зло произнес Перси.

— Прости. Я не знал, что это, — Эл потряс бумагами. — Существует.

— Во что ты меня втянул?

— Хочешь отказаться от дела?

Перси не ответил и закрыл лицо руками.

Эл понимал страх своего адвоката.

— Послушай, мы же можем…

— Не можем! — вдруг яростно заорал Перси ударив по столу. — Раз это оказалось у меня дома, то не можем! Дома! На кухне, блять, где я каждое утро завтракаю!

Элессар не знал, что ответить. Перси долго не сводил с него разозленного взгляда.

— Кто же ты такой, черт тебя дери? — он явно не ждал ответа.

— Я был уверен, что документации нет и быть не может.

Перси несколько минут пристально смотрел на Элессара, будто надеясь найти ответ в несказанном. В конце концов он молча собрал документы и пошел к выходу, остановившись в дверях.

— Эти сведенья должны были быть похоронены вместе с Управлением, Элессар. Есть вещи, в которые лучше не совать нос.

Элессар прекрасно его понимал. Год назад к Элессару подкатила молоденькая журналистка — Андреа Беллс, кажется. С ней было весело, до тех пор, пока она как бы невзначай после секса не задала неуместный вопрос.

Помнится, Элессар тогда весьма убедительно посоветовал ей как можно скорее завершить расследование, но девушка оказалась весьма упертой.

А через несколько недель он мимоходом заметил ее фотографию в каком-то журнале. Но вместо статьи там был лишь очерк главного редактора о пропаже сотрудницы и о вознаграждении тому, кто предоставит полезную информацию.

Перси ушел, оставив Лиммертайла наедине со своими демонами.

Утром следующего дня его снова привели в комнату посещений, где его ждал Йен.

— Соболезную, мистер Лиммертайл. Мисс Гейн была выдающейся волшебницей, — без эмоций произнес Коул, пожав ему руку.

— Я хочу прояснить пару вопросов, — сразу перешел к делу Элессар. — Рассекреченные документы у Перси Уизли — это ваших рук дело?

Йен лишь усмехнулся и прикурил сигарету, но Эл продолжал сверлить его взглядом, так что агент в итоге сдался.

— Вы меня огорчаете. Уже давно пора понять, что мы не склонны к шуткам.

— Это — подстава.

— Это — реалии нашей работы.

— Я не готов к таким последствиям, — Лиммертайл скрестил руки на груди.

Коул сделал несколько медленных затяжек, прищурившись изучая лицо собеседника. Он выпустил пару колечек, и заговорил будничным тоном, словно речь шла о пикнике на выходных.

— Вы с самого начала обо всем знали, мистер Лиммертайл. Не делайте вид, будто у вас есть выбор.

— Перешли к угрозам?

— К дополнительной мотивации. Вы ведь давно в этой игре, — Йен обвел глазами комнату, как бы показывая, что он имеет ввиду.

— Это далеко не игра, мистер Коул. Если вы до сих пор этого не поняли, то готовьтесь к разочарованиям.

— Приберегите наставления для других. Глупо на вашем месте надеяться, что прошлое останется в прошлом. Так не бывает.

— Тем не менее, я надеялся.

— Мне это неинтересно, — фыркнул Коул. — Все эти ваши Ордены, стычки с Авроратом, интриги и прочее зубоскальство — не более чем муравьиная возня. Вы нужны для куда более масштабных дел.

— Я не буду работать на Управление или кого-либо с ним связанного. Если вы так осведомлены, как стараетесь показать, то поймете, о чем я говорю.

— Я разделяю ваши убеждения, поэтому уверяю, что в этот раз все иначе.

— Гарантии?

Коул скептически поднял бровь. Элессар красноречиво ухмыльнулся.

— До тех пор, пока этого не будет сделано, я и пальцем не пошевелю.

— Это ответ?

Эл кивнул.

— В таком случае, готовьтесь к процессу и собирайте вещи. И да, вернитесь к господину Фламелю, он уже проинструктирован.

— Он что? — удивленно переспросил Лиммертайл.

— Вернитесь в поместье, — терпеливо повторил Йен. — Там все же удобнее и для нас, и для вас.

Йен остановился в дверях, совсем как Перси вчера.

— И еще кое-что, мистер Лиммертайл. Нам не нужен сквиб. Удачи на процессе.

Элессар выругался и позвал смотрителей. Они отвели его в камеру, где он собрал свои немногочисленные пожитки, и в их сопровождении добрался до поместья.

Чертов дедуля нажаловался правительственному агенту, что Лиммертайл его не слушается, ну пиздец! Но, надо признать, грамотный ход в их противостоянии. Да и сам Элессар понимал, что он не прав, и что алхимик желает ему добра, просто злость на весь мир и банальная боль мешали ему адекватно мыслить несколько дней назад.

Дафна молча наблюдала, прислонившись спиной к стене, как Лиммертайл гордо прошагал мимо нее в свою комнату.

Через час он вошел в кабинет алхимика. Старик сидел за столом, размахивая палочкой и дублируя листы из толстой книги в железном переплете. Увидев Элессара, он быстрым движением отправил бумаги в ящик и уставился на него с немым вопросом.

— Знаю, знаю, — примирительно подняв руки, произнес Эл и опустился в кресло. — Я плохой, вы — хороший. Тысяча извинений, смиренно лобзаю ваши ноги.

Фламеля, впрочем, его приветствие не воодушевило. Он изогнул бровь и продолжал смотреть на Лиммертайла. Тот, в свою очередь, тоже изогнул бровь и выпучил глаза.

— Ты неисправим, — вздохнул алхимик и протянул руку. — С возвращением.

— Вы уже в курсе происходящего? — пожал руку Элессар. — С такими темпами я скоро и мясо перестану есть. Вы победили.

— Я не соревновался с тобой, — хмыкнул Фламель. — Я стараюсь помочь, только и всего. Согласился работать в Министерстве?

— Как и говорил, не в моих правилах, знаете ли, обманывать. Это грубо, а я не грубиян, — поднял палец вверх Эл. — Ну, то есть, теперь. Буду следить за собой и вообще, книжки там всякие умные читать, кроссворды разгадывать, может, даже вальс научусь танцевать.

— Попроси Дафну, она точно умеет, — посоветовал Николас.

— О, мне кажется, она немножко на меня сердится.

— И правда, с чего бы это, да?

Элессар сокрушенно вздохнул и стащил со стола алхимика печеньку.

— Думаете, она хочет помириться?

— Пойди и спроси у нее, — отмахнулся Фламель. — Я не берусь предсказывать, особенно, когда речь заходит о женщинах.

— Че-то стремно как-то. И неловко.

— Ясное дело. Но тебя же обучали, какие шаги стоит предпринимать в случае опасности?

— Ага, — подтвердил Элессар и пошел к дверям. — Неебически большие.

Фламель усмехнулся и вернулся к своему занятию, как только за Лиммертайлом закрылась дверь.

Элессар спустился в библиотеку и, стремительно прошагав к Дафне, протянул оттопыренный мизинец. Девушка отвлеклась от книги и недоуменно посмотрела на него.

— Ну же, киса, я мириться пришел!

— Не называй меня кисой, — поморщилась Дафна. — И вообще, любыми другими животными.

— Как скажешь, крошка, но от мизинчика нельзя отказываться!

— Что это вообще значит? Чего ты хочешь, Лиммертайл?

Он вздохнул, взял ее руку, отогнул мизинец и произвел древний ритуал примирения.

— Ты дурак, — рассмеялась Дафна, пока Элессар энергично тряс ее руку. — Я не обижаюсь, все хорошо.

— Тогда ты должна научить меня танцевать вальс.

— Тебе говорили, что ты ну о-о-очень странный?

— О, меня как только не называли, — отмахнулся Лиммертайл.

— Нет, просто ты иногда ведешь себя нормально, иногда пугаешь, а иногда совсем как ребенок.

— Это последствия одного проклятья, которому я подвергся несколько лет назад, — печально пожаловался Элессар, присаживаясь в кресло рядом. — Оно не лечится и заставляет организм время от времени выделять повышенное количество тех или иных гормонов. Другими словами — вызывает неконтролируемую смену настроения.

— Что-то я не слышала про такие проклятья. Какое-то оно даже не проклятье, а так — шалость. Ты меня разыгрываешь.

— Не исключено, если бы только не знал, что истине ты не поверишь. Вальс будем танцевать?

— Не сегодня, — покачала головой Дафна. — Ты лучше скажи, что с планом?

— Эх, цыпа…

— Не называй меня так!

— Ну ладно, ладно. Эх, мармеладка…

— И так тоже!

— Да блин! Дай скажу, ты портишь момент! Эх, конфетка, жизнь — непредсказуемая вещь, — с глубоко просветленным лицом начал вещать Элессар. — Видишь ли, произошли некоторые события, ввиду которых я смею надеяться на освобождение меня из этого жуткого места, поэтому…

— Понятно, — прервала его Дафна с помрачневшим лицом.

— Что именно, Зеленотравушка?

— Прекрати паясничать, — огрызнулась Дафна. — Это не очень-то честно с твоей стороны, ты так не думаешь?

— Ну вот такой вот я, — пожал плечами Элессар и закрыл глаз ладонью. — Пират!

— Это не смешно. Я серьезно рассчитывала на твою помощь. Что делать с палочкой, хотя бы, расскажи.

— Ой, можно подумать твой Гаррик тебя не вытащит.

— Причем тут Поттер вообще? — нахмурилась Дафна. — Или ты приревновал?

— С чего вдруг? — удивленно хлопнул ресницами Лиммертайл.

— Хочешь сказать, я тебе не нравлюсь?

Вот такого поворота Эл не ожидал. Он достал сигарету и прикурил, смотря ей в глаза.

— Нравишься, конечно, ты же красотка. Это в порядке вещей, когда красотки нравятся парням. Но ревновать тебя к очкарику? Это смешно. Если я захочу, ты и так будешь моей.

— Ну-ну, — скептически хохотнула Дафна. — То есть ты не хочешь?

— Рановато для таких разговоров. Но так и быть, я отвечу. Я не хочу связываться с малолетками.

— Конечно, тебе бы постарше, верно? — неожиданно едко спросила Дафна и осеклась.

Элессар помрачнел и глубоко затянулся, бросив на нее укоризненный взгляд.

— Прости, — тихо извинилась девушка. — Давай поговорим о ней? Пожалуйста.

— Эх, Зеленотравушка, — вздохнул Эл, вернувшись в кресло и проигнорировав неприязненный взгляд. — Я не знаю, как разговаривать на такие темы. Давай ты начнешь, а я поддержу? И вообще, пойдем выпьем?

— Чтобы ты опять напился, как несколько дней назад?

— Обещаю, что не позволю себе лишнего.

Девушка вздохнула, и они пошли в гостиную. На улице шумел ливень, яростно барабаня по окнам. Сильный ветер гнул вековые сосны, отчего те жалобно и тоскливо скрипели. Дафна попросила Элессара разжечь камин, и, пока он возился с поленьями, разлила им виски по бокалам. Эл придвинул диван и чайный столик ближе к огню.

Несмотря на то, что Дафна хотела разговора по душам, они большую часть времени молчали, смотря на полыхающий огонь и иногда перебрасываясь короткими фразами. Спустя минут сорок и пару бокалов, девушка разомлела и уснула. Элессар посмотрел на недопитую бутылку, в которой осталось чуть больше половины, перевел взгляд на Дафну, вспомнил об обещании и, с сожалением вздохнув, убрал виски в бар. Он закинул ее ноги на диван, накрыл пледом и ушел к себе.