Империя бессмертия (джен)

Неделя. Последняя неделя. Экзамены уже позади, но сейчас это меньшее, что интересует Гарри. Как и многих других. Совсем скоро выпускной бал, который тоже интересует не многих. Хотя парадные серые мантии Поттера повеселили.

В Магварисе ничего не изменилось. Чтобы почувствовать, как воздух пропитан напряжением, большим, чем обычно, нужно здесь жить. Со стороны все так, как было всегда. Только внимательный наблюдатель увидит, что некоторые смотрят друг на друга дольше, чем обычно, как будто пытаются что-то сказать взглядом. Есть те, кто выглядит веселее, чем принято в школе, как будто за своей наигранной улыбкой хотят скрыть что-то важное.

Напряжение в воздухе ощущают все, даже первокурсники. Но те не придают ему значения, полагая, что так бывает всегда к концу года.

Бал кажется какой-то насмешкой. Злой иронией, как теперь знает Поттер, пропитано все. Гарри пригласил Гермиону. Дин не стал никого приглашать, хотя Поттер знает, что ему нравится Мишель Беллз. Но она не попала в список, поэтому Томас решил, что теперь его симпатии не играют никакой роли.

Вечером перед баллом Гарри надевает серую парадную мантию, отличающуюся от обычной кроем и тканью, и ему в голову приходит идея, заставляющая его смеяться. Сделать серый цвет, однообразие, отсутствие эмоций, все то, что стало родным и осталось чужим в Магварисе, главным страхом чистокровных. Заставить их бояться этого цвета.

Гарри встречает Гермиону в холле третьего этажа. Ей совершенно не идет серый цвет, с ее каштановыми волосами и карими глазами нужно что-то другое. Поттер поражается абсурдности собственных мыслей, так неуместных сейчас. Разве это имеет какое-то значение теперь? Он улыбается однокурснице, Гермиона улыбается в ответ. Они спускаются на первый этаж.

Фарс, ложь, абсурд! Эти мысль крутятся в голове Гарри, пока он смотрит на однокурсников. Одинаковых до безобразия. Все в этом однообразии жутко. И прекрасно... Это самое странное, что только могло прийти в голову, но серая действительность — ужасна и прекрасна одновременно. Именно в это время идея, до этого еще не оформленная, приобретает более конкретные рамки, в которых сможет существовать. Глупая, бессмысленная и даже пафосная, но отчего-то важная.

Четыре стола сдвинуты к стенам, но кроме этого в столовой нет никаких изменений. Гарри оглядывает учителей, прощаясь с каждым из них и мысленно желая Олдриджу скорейшей смерти. Но даже эта мысль сейчас — абсурдна. Поттер улыбается, ведь все вокруг — такое ненастоящее. Он перехватывает взгляд профессора Снейпа, но быстро отворачивается. Тот хочет узнать, что задумал Гарри. Только Поттер ему не доверяет даже больше, чем ненавистному Олдриджу.

— Добрый вечер, — холодный голос профессора Роджес дополняет ощущение абсурдности происходящего, — Позади за вашими плечами семь школьных лет. У каждого из вас — своя судьба в этом мире. Этап, на котором ваши судьбы переплетались, подошел к концу. На этом я хочу завершить свою банальную речь. Просто помните, помните до самого конца, что каждый человек — пленник своей судьбы.

Финниган едва скрывает улыбку, слушая речь директора. Остальные, как обычно, не проявляют эмоций. Даже если сердце бьется чаще, даже если хочется кричать, бить кулаком по стенам, царапать себя от осознания абсурдности и лжи. От отсутствия будущего. Все, что чувствует человек — только его. А биение сердца невозможно услышать со стороны. Даже оно — может остаться секретом. Гарри глядя на тех, кто в списке, видя их реакцию, вернее ее отсутствие, надеется, что он не ошибся.

Утром, не собирая никаких вещей, Гарри поймет, что единственное воспоминание о выпускном, которое он никогда не забудет — это танец с Гермионой. В нем не было никакой романтики, он был — каплей свободы в тюрьме. Свобода — она внутри человека, она хочет вырваться наружу, но не находит выхода. И она может быть даже в зале с зарешеченными окнами, бесконечными побеленными стенами, среди серого цвета. Среди него она — выделяется ярким пятном.

Финниган задерживает взгляд на Гарри дольше, чем положено. Поттеру приходится сощурить глаза, чтобы однокурсник, уже бывший однокурсник отвернулся. Гарри включил его в список самым последним, будучи до конца не уверенным в том, что Симус не навредит, не испортит все. Но он — довольно сильный маг. Он может быть полезным, если отбросит свою ненависть, детские обиды, зависть. Финниган никогда не учился плохо, он не раздумывая мог использовать Непростительные, поэтому в предстоящем спектакле его роль — одна из главных.

Тишина... Обычная, страшная. Никто не произносит ни слова, спускаясь по лестницам, покидая школу. Гарри бросает взгляд на надпись над дверью: "Все предрешено... осталось лишь выбрать". И весь его план становится чужим, будто и его кто-то выдумал за него. Его не покидает это чувство, а сердце колотится так бешено, кажется, что еще немного — и оно выскочит из груди.

Гарри исподлобья наблюдает, как все занимают свои места. Интересно, у всех, кто будет участвовать в спектакле, который неожиданно, когда уже поздно что-нибудь менять, стал казаться таким абсурдным, неосуществимым, сердце бьется так же сильно и часто?

Первое место в автобусе, насколько известно, займет Роджес. Гарри садится сзади. Гермиона напротив него. Финниган на сидение, сразу за водительским.

Когда автобус выезжает за ворота, Поттер пытается сосредоточиться на пейзаже. Глупо! Ему нет до этого пейзажа никакого дела. А потом приходит оно — спокойствие. Разве у него был выбор? Какая разница, как будет выглядеть смерть, даже если план провалится?

Смерть... она — лучшая подруга и злейший враг, она — долг, обязанность, наказание. Иногда смерть — избавление, утешение, успокоение. Главное, что она — неизбежна. Это хорошо и плохо одновременно, но это — данность.

Двадцать минут кажутся вечностью. Гарри никогда не думал, что за двадцать минут в голове может родиться и умереть столько мыслей. Смерть свойственна и им. Поттер глубоко вздыхает и щелкает пальцами. В этот момент со своих мест, занятых таким образом, чтобы почти все были под контролем тех, кому разданы роли, поднимаются студенты и вскидывают палочки.

Безмолвие... Секунда тишины кажется вечностью.

— Останавливайте автобус, — Финниган направляет палочку на водителя. Добродушного на вид старика, который возил их в Магварис из пансиона в начале года, и из Магвариса в пансион — в конце.

— Ваша палочка, — голос не дрожит, и это кажется удивительным. А вот рука, с зажатой палочкой, приставленной к горлу профессора Роджес — подрагивает. Но это не важно, Поттер уверен, если будет необходимость, он сможет использовать любое заклинание из тех, что успел освоить. Просто потому, что другого шанса никогда не будет.

— Все поднимите руки, чтобы я видела, что в них нет палочек, — говорит Гермиона.

Гарри не видит лица профессор Роджес, а если бы видел — он бы очень удивился. Директор улыбается, будто ждала этого момента. Она медленно, мучительно медленно, поднимает вверх руку с палочкой из черного дерева, которую тут же выхватывает Поттер. Автобус уже стоит у обочины дороги.

— Авада Кедавра! — голос Финнигана, в отличие от голоса Гарри, звучит неуверенно. Но это не влияет на качество заклинания.

Водителя нельзя оставлять в живых, об этом Поттер предупреждал Симуса. Инкарцеро — ненадежно. Водитель способен навредить, пока они будут выходить. Он может в любой момент аппарировать, как и Роджес, в которую Гарри отправил невербальный Ступефай. Это заклинание тоже ненадежно, нет ничего надежнее смерти. Но ему необходимо, чтобы Роджес рассказала, что произошло.

— Все выходят с поднятыми руками! — командует Гермиона.

Гарри как в замедленной съемке видит, как выпускиники, не включенные в список, покидают автобус. На каждого направлена палочка тех, кто знал обо всем заранее. Все происходит слишком медленно, слишком. Хотя Гарри понимает, что прошло всего несколько секунд.

Он выходит последним, ногой вышвыривая Роджес, на которую он направляет палочку. Она может очнутся в любой момент. А должна очнутся только тогда, когда это будет необходимо.

— Гермиона, Симус, Дин, Тони, Джастин, быстрее! — кричит Гарри. Почему все происходит так медленно?

И снова, слишком медленно все, кто знает, что нужно делать, подходят к названным им студентам, хватают их за руки и исчезают.

— Энервейт! — выкрикивает Гарри, и исчезает вслед за остальными, пока другие не выхватили свои палочки. Если они, конечно же, решились бы это сделать.

Лес, обычный лес, в котором он был в детстве с классом. Он знает, что другие сейчас — все в разных местах. Три аппарации в разные места разными группами, чтобы было невозможно отследить. Следующим местом для Поттера становится детская площадка в Литтл-Уингинге, где он любил подолгу сидеть после школы, не желая возвращаться домой. Третье место — самое абсурдное, которое можно придумать. На секунду Гарри появляется в магазине Олливандера, и тут же исчезает.

Одновременно с ним на поляне появляются и остальные. Гермиона сразу же подбегает к Гарри и обнимает его.

— Получилось! У нас получилось!

— Рано, — уставшим голосом отвечает Гарри и отстраняется от Гермионы.

Все, как по команде, расходятся, становятся друг от друга на приличное расстояние, образуя круг. Одновременно вскидывают палочки. Все обговорено заранее, не при личной встрече, конечно. Но сейчас уже легче — осталось совсем немного. И так много всего впереди...

В центре круга появляются очертания пятиэтажного здания. Тот человек, который 29 июня сказал, что сделал все, что было нужно — не обманул. А если обманул, то сейчас здесь появятся авроры. Нужно подождать полчаса прежде, чем ставить еще один уровень защиты. Ведь возможно, он уже не пригодится.

Дин смотрит на серый пятиэтажный дом и начинает смеяться. Следом за ним, падая на колени, смеется Гарри. Даже в этом здании — ирония, намек. Остальные подхватывают их смех. Возможно, они тоже увидели эту иронию. Или им просто смешно от того, что все получилось. Теперь все, что произошло — кажется таким простым. Разве стоило из-за этого переживать?

Гарри поднимается на ноги и первым идет к дому. Дин и Гермиона идут следом. Когда они подходят к входной двери, Дин, продолжая посмеиваться, направляет палочку на стену над дверью. Вслед за движением его руки появляется надпись: "Все предрешено... осталось лишь выбрать".

Поттер открывает тяжелые дубовые двери. И ему впервые за долгое время кажется, что он дома.

— Добро пожаловать, — говорит он, оборачиваясь к своим бывшим однокурсникам. Он хочет сказать: добро пожаловать домой, но не уверен, что все чувствуют то же, что и он.

— Здесь пахнет особенно... — тихо говорит Дин, но в просторном холле его голос отдается глубоким эхом. — Свободой.

— И булочками с корицей, — добавляет Тони Голдстейн.

— А, это я просил купить эльфа, он должен был нас ждать, — улыбается Поттер. Впервые за семь лет — искренне.

— Теперь у меня запах булочек с корицей будет ассоциироваться исключительно со свободой, — Дин тоже не сдерживает улыбку.

— Пора поговорить. По-настоящему. Обсудить все, что я не мог сообщить иным способом. Обсудить планы наших действий, — голос Гарри становится серьезным, но он под конец не может сдержать улыбку. — Конечно, только после того, как мы съедим все булочки.

* * *

Эмилина Роджес открыла глаза. Она успела заметить мантию Поттера и услышать хлопок аппарации. Теперь ей уже некуда спешить. Она медленно поднялась на ноги и оглядела оставшихся выпускников, которые выглядели настолько растерянными, что директор засмеялась. Вид смеющейся Роджес окончательно сбил выпускников с толку.

— Что стоите, как пыльным мешком по головам огретые? Бегите!

— К-куда? — спросил парнишка, имя которого Эмилина не потрудилась запомнить.

— Из Британии. Куда угодно: в Индию, Африку, Россию. Сами решайте. Ну, — Роджес хлопнула в ладоши. — Пошли вон отсюда!

Она провожала взглядом каждого аппарирующего в неизвестность выпускника. Некоторые взялись за руки, чтобы не потеряться. Догадливые. Вместе выживать проще, вместе проще принимать решения. Когда Эмилина осталась одна, она посмотрела на ярко синее небо прежде, чем исчезнуть в черном тумане.