Империя бессмертия (джен)

Эмилина долго вглядывалась в свое отражение в зеркале. Казалось, она хотела найти в себе что-то, что было всегда, но вдруг исчезло. Глубоко вздохнув, она расправила плечи, поправила и без того идеально сидящую серую мантию, прикоснулась к ярко синей расческе, и тут же исчезла.

В просторном холле с каменными колоннами, где Эмилина оказалась спустя секунду, она задержалась лишь на мгновение, после чего свернула вправо, и подошла к массивным, приглашающе открытым, дверям. Она опоздала, но сделала это специально. Не желала участвовать в светской болтовне пока все соберутся.

— Эмилина, ты как всегда, не изменяешь своей привычке, — как-то слишком радушно поприветствовал хозяин гостью, даже поднялся из-за стола, чтобы слегка поклониться. Не к добру.

— Не рассчитала время. Прошу меня извинить.

— Что ты, пустяки, — добродушным тоном произнес хозяин, и от этого тона пробежали мурашки по коже. — Ни к чему извиняться. Здесь никто никуда не спешит, мы все — люди не занятые, безработные... Нам совершенно нечем заняться, ведь так, Люциус?

Малфой промолчал, не представляя, какой из возможных ответов не способен вызвать гнев. Подыграешь Волдеморту, начнешь говорить, что, естественно, у министра совершенно нет никаких важных дел, кроме как дожидаться грязнокровку — можешь вывести его из себя. Ответишь что-то иное — вдруг еще обидится, что ему не начали согласно поддакивать.

— Садись, — жестко сказал Волдеморт Эмилине, указывая кивком на свободный стул, после чего сел обратно в свое кресло. Все взгляды теперь были прикованы к нему.

— Как у нас обстоят дела с прессой, Нотт?

— Ээ... с ней все хорошо... — Нотт не понял сути вопроса.

— А что думает Аврорат? — Волдеморт покосился на сидящего как будто немного в стороне, хоть и за тем же самым столом, Кингсли Бруствера, который немного нелепо смотрелся среди собравшихся в своей аляпистой мантии, на ее фоне его смуглое лицо как-то терялось, и черты сложно было запомнить. Сам аврор давно это понял, собственно, отчасти по этой причине и предпочитал яркие вещи.

— Аврорат... — начал было Кингсли, и замолчал. Он тоже не понял, к чему этот разговор. Вернее, он догадывался, но часто случалось так, что серьезные в его работе вещи совершенно не интересовали ни министра, ни Волдеморта, и спрашивали они о какой-то пустяковой мелочи, которой ни он, ни его коллеги не придавали совершенно никакого значения.

— Вы что, идиоты? Или таковым считаете меня? — взорвался Волдеморт, хлопнув кулаком по столу. — Я, конечно, ценю, что Эмилина и Северус оказались столь любезны и не обмолвились ни словом о том, что произошло, но я думал, что в Министерстве сидят грамотные люди, способные контролировать ситуацию в стране. И узнавать о случившемся не только тогда, когда кто-то соизволил донести готовую информацию с точными данными!

Все притихли. Казалось, волшебники, забыли как дышать и удивлялись, почему Нотту и Брустверу еще не досталось по бодрящему и приводящему мысли в порядок Круцио.

— Мы не считаем инцидент в Косом переулке чем-то серьезным, — поспешно заверил Кингсли, решив продемонстрировать свою осведомленность. — Группа волшебников не собиралась нападать. Интереснее мотивы такого... открытого поведения. Двое из сбежавших выпускников были найдены в маггловском Лондоне, их уже допросили, ничего интересного. Готовившиеся к побегу все спланировали заранее, этим двоим не было известно, что произойдет. Они сейчас временно в министерской следственной тюрьме.

— Если почти весь выпуск Магвариса, действительно, скрылся в неизвестном направлении, — Малфой, произнося эти слова, пренебрежительно посмотрел на Роджес, — То у нас могут возникнуть некоторые проблемы.

— В каком случае они возникнут? — казалось, Волдеморт спрашивал это просто так, его совершенно не интересовало чье бы то ни было мнение.

— Если они решат устроить переворот, боюсь, некоторые из людей Министерства... — Люциус ненадолго замолчал, подбирая слова.

— То есть, ты не веришь своим людям, верно? — усмехнулся Волдеморт.

Люциус хотел было возразить, что не все люди — его, многие работают со времен Дамблдора, но вовремя прикусил язык. Подобные заявления Волдеморт не терпел. Он мог бы сразу сказать, что это означает лишь то, что Отдел проверок не выполняет своих прямых обязанностей, а это его, Люциуса Малфоя, дело следить за корректной деятельностью всех отделов. Можно было сказать, что все люди в министерстве надежны, но это было бы ложью, а ложь Волдеморт не любил еще больше. Второй раз за день министр понимал, что каким бы ни был его ответ — он будет не прав. Поэтому, набравшись смелости, он задал свой вопрос.

— А вы верите?

— Людям вообще или людям Министерства? — Волдеморт усмехнулся, скрестив руки на груди, в очередной раз заставляя Малфоя правильно подбирать ответ. Ситуацию спасла Белла Лестрейндж.

— Нужно усилить контроль за магглолюбцами. Обращать внимание на каждое несоответствие. Если они затевают переворот, им нужны будут связи в Министерстве, и они обязательно попытаются их найти.

— Если уже не нашли, — абсолютно спокойно заметил Волдеморт таким тоном, будто говорил о погоде.

— Тогда нужно допросить всех из министерства, милорд, — глаза Беллы лихорадочно горели.

— Чушь! — лишь одно слово, сказанное Роджес спокойным, уверенным тоном, и все взгляды прикованы к ней. Она редко высказывалась на общих собраниях. Да и не было этих собраний уже лет шесть.

— Потому что это ты, грязнокровка, позволила им сбежать у тебя из под носа! А я говорила Лорду...

Роджес пожала плечами, и посмотрела на Волдеморта, словно Лестрейндж для нее не существовало. Отчасти, так оно и было. Они друг друга ненавидели, причем Белла ненавидела Эмилину за ее статус крови, а Эмилина ненавидела Беллу за ее глупость. Совершенно дикую, на ее взгляд, недалекость. Вкупе с неумением чувствовать смену настроений, уместность собственного поведения...

— Эмилина, у тебя была какая-то идея? — Волдеморт проигнорировал выпад Лестрейндж.

— Нет, это не идея. Просто люди привыкают жить осторожно, оглядываться, такая жизнь может казаться им естественной и нормальной. Но эта естественность очень хрупкая, милорд. — На последнем слове Роджес сделала ударение, словно копируя Беллу. — Боюсь, любое ужесточение способно разрушить эту... иллюзию. Люди, напротив, начнут паниковать и переметнутся, стараясь избавиться от постоянного контроля, осознав этот контроль до конца. В той или иной степени, каждый человек стремится к свободе.

— Моя ты умница! — Волдеморт расплылся в широкой улыбке, произнеся эти слова елейным тоном. — Но они не понимают, что осознать ценность свободы можно только потеряв ее. Как понять значение своих сил и их роль можно только лишившись этих сил...

— И что вы предлагаете нам делать? — спросил Малфой.

— Я так надеялся, что кто-то из вас поделится хорошим вариантом решения возникшей проблемы, но раз этого не случилось... — Волдеморт сделал паузу, лицо его стало серьезным и сосредоточенным, — то ничего. Нотт, проследи, чтобы события в прессе освещались достоверно.

— Достоверно, в смысле...

— В смысле достоверно. Что может быть сложного для понимания в таком простом предложении?

— Но... Зачем?

— Лакмус. — Волдеморт поднялся со своего места, — Собрание окончено. Все свободны.

Некоторое время собравшиеся не спешили вставать со своих мест, но потом, словно как по команде, когда стало ясно, что Лорд не вернется и разговор точно окончен, все суетливо начали отодвигать стулья.

— Как обычно, сам для себя сделал какие-то выводы, но решил никого не посвящать в свои грандиозные планы, — шепотом сказал Нотт.

"Прямо как Дамблдор", — мелькнула в голове мысль у Северуса, который промолчал все собрание.

— Радуйся, что без Круцио обошлось, — пожилой полный маг ободряюще стукнул Нотта по плечу.

* * *

Август 1998 года.

— Кто? — Поттер буквально влетел в обеденный зал, держа "Ежедневный пророк" в руках. Все оглянулись на него. — Кто посмел проявлять подобную... самодеятельность?!

— Что случилось? — поинтересовалась Гермиона, на что Поттер, не глядя, сунул ей газету, и начал пристально рассматривать всех, присутствующих на обеде.

— Где Томас и Майер? — спросил он, не найдя двух человек.

— Задерживаются, — осторожно озвучил Джастин очевидное.

— Как можно задерживаться на почте? — Гарри устало опустился на свое место.

Он решил вопрос с доставкой писем — был выбран заброшенный дом в Уэльсе, который так же находился под всеми возможными чарами защиты, разве что письма туда доходили. Отстветственными за их прочтение и анализ были назначены Дин Томас и Сара Майер, учившаяся в Магварисе в группе С.

— И что случилось? Из событий в газете освящается только изнасилование... грязнокровки двумя чистокровными магами, в остальном — ничего не произошло. Началась проверка деятельности Счетной палаты, но это уже не новость, с прошлой недели об этом пишут.

— Я об изнасиловании.

— Оно то здесь причем? — удивился Джастин, краем глаза просматривавший газету вместе с Гермионой.

— Потому что это были не чистокровные!

— Но... — Гермиона посмотрела на газету, — С чего ты взял?

— Гермиона, потому что такого никогда не было. Грязнокровка для чистокровного — что-то вроде домового эльфа. Столетия внушений ценностей чистоты крови помноженные на политику Волдеморта, и тут такое происходит. Причем именно тогда, когда все знают, что, возможно, скоро начнутся некоторые волнения. — Гарри старался осторожно подбирать слова, потому что логика его уверенности в том, что это кто-то из его ребят, была довольна хрупкой, но для него — вполне очевидной. — Заметь, тут пишут, что это первый подобный инцидент за многие годы. То есть, даже когда была война, ничего подобного не происходило. Хотя для всех войн — это естественное и неизбежное явление.

— Не все чистокровные были за Волдеморта... — заметила Сандра Логан, девушка, которая, кажется, вообще впервые заговорила в присутствии Поттера.

— О да, они были за изнасилования грязнокровок, — усмехнулся Гарри. — Те, кто сражались против идей разделения по крови... Да все живые грязнокровки прошлых выпусков страшные, как... — Поттер запнулся, не зная, какое сравнение будет уместным. После этого продолжил жестким тоном, не терпящим несогласия с его позицией. Каждое слово он произносил четко и оно звонким эхом разносилось по залу. — Это выглядит, как чистой воды фарс. У кого-то чесались яйца, и он решил почесать их таким образом, а для прикрытия снять серую мантию и сделать вид, что это чистокровные мстят. Только кому и за что? Мы даже не начинали действовать для подобных актов протеста. Если даже я догадался, находясь практически в многолетней изоляции, вы думаете, в аврорате тупицы сидят?

Гарри мрачно оглядел присутствующих. Подозреваемых не так много. Это точно кто-то из парней. Дина, Джастина и Тони можно исключить, вряд ли они бы стали заниматься подобной ерундой. Вот только кто? Все сидят с непроницаемыми лицами.

— Даю тем, кто это сделал, один день на то, чтобы незаметно прийти ко мне в кабинет и рассказать, какого черта. Если этого не произойдет, завтра у меня в руках будет Веритасерум. Вы все встанете здесь и каждый выпьет это зелье. Я буду спрашивать обо всем, что мне придет в голову, ваши ответы будут слышать все присутствующие. Кроме того, что я узнаю правду, ее узнают и остальные. В случае добровольной явки с повинной, я обещаю сохранить личности виновных в тайне.

— Но... Ты просто никому не скажешь, позволишь им остаться, обедать с нами за одним столом? — Гермиона нахмурилась.

— Да, позволю.

— Но они же изнасиловали девушку!

— Я ее не знаю, в газете имя не указано. Возможно, с именем вспомнил бы, а так даже предположить не могу, какая из... девяти? Кажется, за последние пять лет было девять выпускниц Магвариса, которые сейчас живы. Вряд ли речь идет о ком-то старше. Меня больше всего возмущает глупая самонадеянность. Нет, я не требую, чтобы со мной согласовывали каждый свой шаг, я просто хочу, чтобы все вы научились думать головой о последствиях, прежде чем действовать.

— Это неправильно, — не успокаивалась Гермиона, которая если до этого еще продолжала как-то ковыряться вилкой в тарелке, то теперь уже точно отложила приборы, видимо, у нее пропал аппетит.

— Знаю. Только где ты видела, чтобы все было правильно? Я недоволен поступком, — Гарри снисходительно посмотрел на Гермиону, — Считай, что я готов предоставить второй шанс.

С этими словами Гарри поднялся из-за стола, так и не притронувшись к обеду. Голова болела нещадно, аппетита не было, как и желания видеть все эти псевдоравнодушные лица. Даже вечные нравоучения Гермионы раздражали меньше, чем то напускное равнодушие, ведь Поттер знал, что за ним кроется.

В кабинете Гарри устало рухнул на диван, подтянул ноги и прикрыл глаза. Ему было страшно, хоть он и старался не показывать виду. С одной стороны, сейчас стало несколько лучше, по крайней мере — он предпочитал умереть от банальной Авады, чем в подземельях Министерства исчезнуть как личность. С другой стороны, он понимал необходимость действий, и в то же время, их невозможность. Мир не изменился, волшебники так же жили своей жизнью, читали газеты, уже начинали готовить детей к новому учебному году. Им было плевать, что какой-то Гарри Поттер хотел бы что-то изменить, и, возможно, даже разрушить их маленький, однообразный, тревожный, но все-таки свой мир.

В дверь постучали. Гарри открыл глаза, и думал, как бы выпроводить желающего так невовремя с ним поговорить.

— Кто?

— Это Дин.

— Заходи, — Гарри даже не стал менять позу, хотя будь за дверью кто-то другой, непременно пересел бы за стол и сделал вид, что был чем-то занят.

— В гостиной никого, что-то странно.

— Ушли в комнаты подумать, — пожал плечами Гарри. — Как видишь, я тоже ушел.

— Что-то случилось?

Гарри вкратце пересказал события, внимательно наблюдая за реакцией Дина. Отчего-то его мнение казалось важным и значимым. Когда Гарри, глубоко вздохнув, сообщил, что "вроде бы все", Томас сел на диван рядом с Поттером.

— И ты думаешь, это правильно — оставить их здесь. И безопасно?

— Второй вопрос более логичен. Правильно — не правильно... Чушь все это. А вот идти им некуда, как думаешь, безопасно ли для нас — выгнать их? Какими способами они будут зарабатывать деньги и не подставят ли нас они в таком случае? Тем более, мне кажется, что это близнецы Мориссон. Они могут быть полезными — исполнительные ребята и довольно сильные маги.

— Решать тебе, — Дин отвернулся и посмотрел в окно. С его ракурса было видно лишь яркое голубое небо без единого облака. — Я ведь поговорить зашел. У Сары идея интересная появилась, когда мы сегодня разбирали почту. Уже третье письмо подобного содержания, от людей, в прошлом не раз бывавших под следствием, но сумевших каким-то образом избежать Азкабана. Это было еще до того, как Волдеморт пришел к власти. Вначале мы не обратили на это внимание, пишут какие-то отбросы, что готовы нас поддержать, если мы намерены уничтожить нынешнюю власть...

Дин замолчал, все так же продолжая смотреть в окно. Это была не его идея, и ему трудно было говорить так же убежденно, как за полчаса до этого говорила Сара. Он тогда ей поверил, не усомнился в том, что она права, но сейчас, пытаясь повторить то же самое, уже не мог быть до конца уверенным в том, что это не просто домыслы. Томас встряхнул головой, и, наконец, отвернулся от окна.

— Сара считает, что на нашу сторону, скорее, готовы будут перейти те, кто отчасти был на стороне Волдеморта, чем люди из... как там организация Дамблдора называлась?

— Орден Феникса, — не задумываясь ответил Гарри.

— Вот, чем из него. Те люди потеряли больше, они больше надежд возлагали на Темного Лорда, и теперь готовы бороться не за что-то, а против.

— Но почему? — Гарри спустил ноги с дивана, пытаясь обдумать услышанное.

— Ты ведь знаешь о лицензировании? Чтобы заниматься какой-либо деятельностью, не считающейся бытовой магией, нужно получить лицензию. Даже на темную магию и зельеварение, если они является чьим-то хобби. Это, наверное, странно, но им было приятнее делать что-то запретное, чем шататься по Министерству, выбивая нужные бумаги.

— Но что им мешает творить все, что вздумается без лицензий? — Гарри встал, подошел к столу, открыл книгу, снова закрыл. Мысль была интересной, но какой-то нелепой.

— Ну, тогда они считались злодеями, а теперь им светят административные штрафы за нелицензированное использование. Видимо, приятнее быть честными преступниками, чем... Не знаю как объяснить! Да и пишут нам всякие воры и жулики, те, кто был в числе Пожирателей смерти, уже давно у власти, им не на что жаловаться. А эти просто не привыкли работать, жили воровством и перепродажей, а нынешнее Министерство, вроде как, не поощряет подобное вовсе. Даже больше, чем в "мирные времена" Дамблдора. Надо было, чтобы Сара сама пришла, у нее больше аргументов было, — Дин усмехнулся, — Такое чувство, что я их забыл, пока шел.

— Почему она не зашла?

— Боится, — пожал плечами Дин.

— Меня? — удивился Гарри.

— Они все тебя боятся. Знаешь, какие нелепые версии того, откуда у тебя этот дом, кто тебе помогает финансово, и кто тебя поддерживает мне доводилось слышать? Ты ведь не распространялся на этот счет, вот они и предполагают. Только домыслы всегда интереснее правды.

— Надо подумать над этим... — Гарри не сразу заметил, как начал стучать пальцами по столу, а когда заметил, посмотрел на свою руку так, будто она была виновата в проявлении эмоций, после чего открыл шкафчик стола и достал оттуда яблоки. — Можешь позвать Тони, как будешь уходить, у меня для него есть задание. Будешь яблоко?

— Не знал, что у тебя в столе продуктовые запасы.

— Я не министр, не бумагам же там лежать, — сказал Гарри, бросая фрукт Дину.

— Есть какие-то планы?

— Да, убить Кингсли Бруствера, — обыденно сказал Поттер. После его слов Дин подавился яблоком, которое успел откусить.

— Ты серьезно? Зачем?

— Он глава Аврората. Простая демонстрация силы, ничего личного. Если мы слабые, к нам даже то жулье, о котором ты говорил, не перейдет. Двадцать с небольшим человек — так себе армия, согласись. Нам нужны люди. Пока еще — любые.

— И как ты планируешь это сделать?

— Вот... Это уже другой разговор. Но сегодня я слишком устал, чтобы это обсуждать. Завтра закрою возможность аппарации с крыльца и всех прилегающих территорий, чтобы выбраться можно было только порталом. Может быть, хоть так не будет всяких нелепых изнасилований.

— А можно... — Дин смутился, но все же решил продолжить, — можно мы еще наложим иллюзию сказочного города чуть поодаль от дома? Понимаю, что это глупо, но так будет казаться, что мы живем в пригороде сказки.