Империя бессмертия (джен)

Семь автобусов друг за другом въехали в открывшиеся металлические ворота и остановились недалеко от четырехэтажного здания с большими окнами. Дети начали выходить. Гарри старался держаться рядом с Гермионой, так как она хотя бы знала больше, чем он. Лысеющий худощавый мужчина зачитал пофамильный список, приказал всем выстроиться по парам. К счастью, Гермиона сама подошла к Гарри. Так, стройными рядами, дети и направились ко входу в серое здание. Серый... этот цвет скоро будет преследовать его в ночных кошмарах.

Гарри старался оглядеться, запомнить все. Где-то недалеко был слышен шум прибоя. Значит, они на побережье. Но о том, где именно, догадаться было невозможно. Удивительным казалось то, что здесь было гораздо холоднее, чем утром в Литтл Уингинге. При воспоминании о городе, который так ненавидел Гарри, но сейчас он бы с радостью туда вернулся, в груди что-то сжалось. Тетя только показывала, как она его ненавидит, но если он болел — она переживала. Наверняка, сейчас она себе места не находит, позвонила в полицию, обзвонила все больницы и морги...

Над большой черной металлической дверью в камне было выгравировано: "Магварис: все предрешено... осталось лишь выбрать". Было в этой фразе что-то неправильное, словно кто-то смеялся над Гарри, которому не дали права выбора.

Первокурсников провели через коридор с побеленными стенами, освещаемый факелами, и их провожатый открыл еще одну металлическую дверь. Дети прошли в просторное и довольно светлое помещение с четырьмя длинными деревянными столами и лавками. Пятый стол располагался в конце зала так, что сидящие за ним люди могли наблюдать за всеми, кто находился в помещении.

— Это столовая, — пояснила шепотом Гермиона, — В Хогвартсе так же. Только красиво.

Да, назвать это огромное помещение красивым точно было нельзя. Стены, как и в коридоре, который они миновали, были побелены. На окнах стояли металлические решетки. Каждый шаг отдавался глухим эхом. Зал был слишком светлым из-за белых стен и светлого мраморного пола, он чем-то напоминал лабораторию. Если бы Гарри вошел сюда один, ему бы стало не по себе. Человек по сравнению с размерами этой комнаты казался таким маленьким, лишь песчинкой. За пятым столом сидели взрослые, почти все в темно-серых мантиях. Кроме одного. Он черным, но на фоне обилия серого цвета, ярким пятном выделялся среди всех. Весь его вид словно кричал, что ему противно здесь находится. Что там говорила Гермиона, другие цвета одежды могут носить только чистокровные волшебники? Теперь понятно, почему он с таким презрением на всех смотрит. Неожиданно мужчина в черном посмотрел на Гарри, отчего мальчик сразу заинтересовался потолком. Лучше бы он не смотрел вверх.

Собственно, потолок был где-то совсем далеко, его сложно было разглядеть. Стены были слишком высокими, создавалось впечатление, будто Гарри находится на дне огромной прямоугольной коробки, выбраться из которой невозможно.

— Приветствую всех и поздравляю с началом нового учебного года! — холодный голос профессора Роджес отдавал не менее холодным эхом, от этого по телу побежали мурашки, — Сообщаю первокурсникам, что распределение по группам происходит рандомно, так как мы пока не знаем, способности к какой магии вы проявите. Полное распределение произойдет только в последний день учебного года. Исключение составляет группа "А", тех, кто в нее войдет назовет сейчас профессор Олдридж.

Невысокий очень полный мужчина поднялся из-за стола. Выглядел он довольно смешно, эдаким перекатывающимся шариком, но никто не смеялся. Профессор Олдридж достал из кармана мантии список и начал зачитывать фамилии первокурсников, входящих в группу "А". Голос его был строгим, он не сочетался с внешностью. Среди зачитанных фамилий значился Поттер. И, к сожалению для Гарри, мальчишка из автобуса — Финниган.

— Первокурсникам группы "А" просьба сесть за крайний слева стол, остальные рассаживаются на любые свободные места, — сказал профессор Олдридж, — После обеда всем студентам первого курса необходимо пройти медкомиссию. Больничное крыло находится в правой части первого этажа. На информационном блоке вы найдете список очередей. Списки касаются и учащихся старших курсов. Всем приятного аппетита.

Гарри не знал, как у других, но у него аппетита не было совершенно. От запаха вареного картофеля, по волшебству появившегося на столе, хотелось сбежать. Он никогда не видел столько вкусностей, ведь на Рождество и другие праздники у Дурслей его отправляли в чулан. Правда, когда Гарри было пять лет, он не смог уснуть из-за того, что приехала тетушка Мардж, а она всегда было слишком шумной и разговорчивой, когда выпьет. И к нему в чулан зашла тетя Петуния, наверное, она тоже устала от речей родственницы. Она молча поставила на тумбочку большой кусок торта и сок, и вышла, не проронив ни слова. После этого Гарри никогда не спал на Рождество, и ему всегда приносили что-нибудь вкусное. Но сейчас от одного вида запеченной курицы он чувствовал, как к горлу подкатывает ком.

— Чего не ешь? — спросил Финниган.

— Не хочу, — сквозь зубы ответил Гарри. Меньше всего ему сейчас хотелось разговаривать.

Он сделал маленький глоток сока и, чтобы отвлечься, посмотрел на учительский стол. Мужчина в черном вяло ковырял вилкой в тарелке, скорее, делая вид, что ест. Видимо, почувствовав на себе взгляд, мужчина посмотрел на Гарри и поджал губы.

Мальчику захотелось узнать, кто этот человек и что он делает среди тех, кто в серых мантиях. Думая, у кого можно спросить, Гарри посмотрел на Финнигана, поглощающего куриную ножку, и решил что с ним-то он говорить точно не станет.

— Эй, — Гарри понимал, что его обращение не слишком вежливое, но как еще привлечь внимание соседа, сидящего по левую от него руку, он не знал, — Что это за человек в черном?

Кудрявый русоволосый мальчик посмотрел на учительский стол, затем повернулся к Гарри.

— Профессор Снейп, директор Хогвартса. Здесь он ведет зельеварение у группы "А". У других этот предмет преподает профессор Макалистер, — мальчик указал на сгорбивщуюся женщину, сидящую в самом дальнем конце учительского стола , — Говорят, она начинает плакать, когда у кого-то взрывается котел.

— Спасибо за информацию. Как тебя зовут?

— Энтони Голдстейн, можно просто Тони.

— Я Гарри Поттер.

— Будем знакомы, — Тони снова повернулся к своей тарелке. Он, как и Гарри, не горел желанием пообщаться.

Дальше обед проходил в полной тишине, только старшекурсники иногда перешептывались. А Гарри мечтал поскорее оказаться подальше отсюда. Но вспомнив о медкомиссии, он решил, что дальше все будет только хуже. Несколько следующих лет ему предстоит провести здесь, в светлом, и одновременно мрачном сером здании с очень высокими потолками. Чтобы немного отвлечься, он начал размышлять, как волшебники могли наложить такую иллюзию, что потолок казался настолько высоким. Ведь он видел здание — обычные четыре этажа. Если бы потолок был настоящим, то здание уходило бы далеко в небо, а с окон четвертого этажа можно было бы наблюдать за проплывающими мимо облаками.

— Объявляю обед оконченным, — когда профессор Роджес произнесла эти слова, вся посуду со столов исчезла, — У старшекурсников сейчас свободное время. Напоминаю, что подходить близко к обрыву запрещено, он все равно ненастоящий, вас только разорвет антиаппарационными чарами, если кто-то решится испытать судьбу, бросившись вниз. И нет никакой гарантии, что вы умрете, возможно, вы лишитесь только руки.

"Это шутка? — подумал Гарри, глядя на железную конечность профессора. — Или она на личном опыте знает, о чем говорит"?

— Первокурсники сейчас выходят в коридор, смотрят время своей очереди. Тем, у кого медкомиссия назначена на вечер, так же можно прогуляться. Все свободны.

Послышался шум отодвигаемых скамеек, у входа уже образовался затор, все хотели поскорее покинуть столовую. Гарри заметил, что у старшекурсников на серых мантиях есть нашивки с большими буквами "А", "В", "С" и "D", и номером под буквой. Из под мантий у всех, кроме него выглядывали белые рубашки и темные брюки. Ему тоже захотелось слиться с толпой, но старая рубашка Дадли была бордово-синей, в клетку, а вместо темных брюк на нем были джинсы. Многие странно косились на его одежду.

Наконец, ему удалось покинуть столовую и теперь он стоял в толпе у стендов в холле. Многие, кто был понаглее (и в числе таких, конечно же, оказался Симус Финниган) расталкивали других локтями, чтобы быстрее пробиться к информационному блоку. Гарри не стал так делать, но когда его кто-то толкнул, он решил, что не будет терпеть, и вытолкнул наглеца к концу очереди. Тот хотел сказать что-то гневное в ответ на действия Поттера, но его остановил Тони.

— Он из группы "А", я бы не советовал, — спокойно произнес Голдстейн, обходя наглого мальчика.

Что значили эти слова, и почему они так подействовали, Гарри не знал. Как не знал он и того, в чем суть деления на эти группы. Но сейчас он был благодарен Тони, так как подраться с кем-либо в первый же день, он не хотел.

Спустя долгих десять минут толканий и вечных пререканий в толпе, Гарри добрался до стенда. Там были пофамильные списки первокурсников, и списки групп — для старшекурсников. Во вторых списках значилось более позднее время медкомиссии, которая растянется на всю первую неделю учебы, но вместо фамилий шли номера. В группе "А" — четырехзначные, а в остальных группах — пятизначные.

Его время было в три часа сорок минут, сейчас часы показывали три десять. Он был в списках одним из первых, перед ним значилась лишь Августина Будлок и Джеймс Корнер. Гарри отошел к высокому окну коридора. За окном моросил мелкий дождь, хотя утро сегодняшнего дня было солнечным. От главного входа разветвлялись несколько каменных дорожек и одна тропа, ведущая в лес. Двор не был похож на школьный, ведь в понимании Гарри там всегда должны быть спортивные площадки и множество лавочек, на которых в перерывах собираются школьники.

— У тебя какое время? — Гарри вздрогнул, услышав за спиной голос Гермионы.

— Три сорок, а у тебя?

— Четыре тридцать. Если подождешь меня, мы можем сходить к обрыву до тестирования.

— Профессор Роджес говорила, что к нему нельзя подходить.

— Можно, все подходят. Но сделать решающий шаг никто не может. Боятся.

— Или не хотят.

— Хотят многие. Всех пугает неизвестность. Никто не знает, что происходит после школы. Всегда устраивают прощальный пир, и люди потом исчезают. Ни о ком из выпускников нет упоминаний в газетах, медицинских сводках, даже преступники находятся лишь среди чистокровных. Странно. А еще эти стены... В пансионе такие же. Я освобожусь в четыре сорок, подожди меня.

— Медкомиссия длится всего десять минут?

— Нет, конечно. Около часа. Они просто используют маховик времени, чтобы успеть.