Жена в конце тоннеля (гет)

— Погоди минутку... — попросил Северус. В его голове гудело, как всегда после перенапряжения, мысли путались. Жена? Ладно — жена, его действительно могли окрутить во время беспамятства, но откуда в таком случае мог взяться ребенок? Люциус, конечно, тот еще жук, но шутить такими вещами даже у него не хватило бы наглости, вернее, подлости, значит, ребенок действительно имеется. Но мысль, что он действительно может являться чьим-то мужем, и, тем более, отцом, в голове укладываться категорически не желала. Это полный, просто полнейший бред, или, что вероятнее, нелепое недоразумение, которое необходимо прояснить как можно скорее. И раз уж Люциус уперся и не желает ничего рассказывать, необходимо самому как можно быстрее увидеться с этой самозванкой и потребовать у нее отчета. По всей видимости, это именно ее голос он слышал утром из гостиной.

Кстати, а почему Люциус вообще собирается тащить его в гостиную — он что же, признался какой-то явившейся с улицы аферистке, что его друг жив? Почему он, выслушав смехотворные, иначе не скажешь, претензии, не выставил ее из дома, не отправил к мордредовой бабушке, на кладбище или к своему адвокату? Почему? Неужели он ей поверил? И поверил настолько, что нарушил данное другу обещание молчать?

Кресло шевельнулось.

— Северус, невежливо заставлять даму ждать, — издевательски прозвучало над ухом.

С-с-скотина... Не терпится ему... Значит, полчаса сводить с ума лучшего друга с точки зрения этикета позволительно, а дать ему минуту на осмысление чудовищного известия уже не бон тон...

— А не пошел бы ты со своей вежливостью... — начал Снейп, попытался обернуться и тут же осекся, зашипев от боли. Люциус моментально отпустил кресло и появился в поле его зрения. — Лучше скажи мне, ты уверен?

— В чем? — Люциус снисходительно посмотрел на друга. Он прекрасно видел, в каком смятении тот сейчас пребывает, и, похоже, это зрелище доставляло ему истинное удовольствие.

— В том, что это моя жена и мой ребенок, — терпеливо, чуть ли не по слогам произнес Северус.

— Абсолютно, — кивнул Люциус, на глазах обретая серьезность. Предупреждая следующий вопрос, он добавил: — Это подтверждается магически заверенными документами и твоей личной подписью на них. Я проверял. Очень тщательно проверял, никаких сомнений быть не может, поверь специалисту, который фальшивые документы за три мили чует.

Он снова взялся за кресло:

— Ну что, готов к трогательному моменту воссоединения семьи?

— А ты сам как думаешь? — огрызнулся Северус и, внезапно решившись, попытался подняться на ноги. — Помоги мне. Еще не хватало, чтобы я с этой самозваной женой знакомился, сидя в инвалидном кресле.

— Оно не инвалидное, — оскорбился Люциус, привычно подхватывая его под локоть. — Это, между прочим, самое удобное кресло в доме. Моя бабушка в нем всю свою недолгую старость провела.

— Целых три дня? — вспомнил неугомонную старушку Снейп. — Тогда, возможно, ты и прав. Я, пожалуй, так и останусь здесь сидеть в надежде на то, что моя неведомая супруга вместо бравого кавалера ордена Мерлина, на которого рассчитывала, узреет чахлую немочь в бабушкином кресле и с испуганными воплями сбежит за Полярный круг, забыв обо мне навсегда.

— Северус, ты забыл, что у тебя есть дочь, — безжалостно напомнил Люциус. — Неужели тебе не интересно на нее посмотреть?

— Интересно, — тоскливо вздохнул Снейп. Если без жены он бы и мог худо-бедно обойтись, то мысли о ребенке иногда посещали его многострадальную голову и ныли как больной зуб.

— Тогда пойдем, — Малфой окончательно вытащил «чахлую немочь» из бабушкиного кресла. — Свалишься ведь, — сожалением констатировал он, оглядев шатающийся результат своих трудов.

— Не дождетесь, — гордо ответил Северус и, осторожно выпрямившись, инстинктивно провел пальцами по повязке на шее, словно проверяя, не расползлись ли швы. Рука скользнула по груди, нашаривая многочисленные пуговицы на сюртуке, но наткнулась на тонкую ткань рубашки и раздраженно дернулась, не обнаружив на месте привычного ряда «хогвартской разновидности пояса верности» — так высказалась на заре его педагогической деятельности перебравшая рождественского огневиски мадам Хуч после безуспешной попытки «выцарапать» неподдающегося ее чарам новичка из его многослойной брони.

Вот и сейчас Северус чувствовал себя так, словно его снова поймали в темном уголке, прижали к холодной стенке и...

— Как зовут мою жену? — дрогнувшим голосом спросил он, останавливаясь на пороге. В один миг безобидное имя «Роланда» вошло в категорию самых страшных слов в мире и заняло главенствующее место на мрачном пьедестале почета, потеснив оттуда двух завсегдатаев его кошмарных снов.

— Миссис Снейп ее зовут, — раздраженно ответил Люциус, которому, похоже, все эти проволочки уже порядком надоели. — Пойдем, сейчас сам узнаешь, кто она, что она и почему ты узнаешь о собственной свадьбе от посторонних людей и через энное время после оной.

— Кстати, через какое время? — спохватился Снейп, послушно выходя из комнаты и направляясь в сторону гостиной. — И сколько лет моей дочери?

Удивительно, как он не додумался спросить об этом сразу? Ведь зная возраст ребенка, можно примерно вычислить и личность его матери. Если ребенок маленький, то Роландой это настойчивая особа быть никак не может. К тому же, насколько он помнил, дальше шестой пуговицы настойчивая коллега так и не продвинулась, успокоенная крепким Ступефаем и не менее душевным Петрификусом. Стирать память даме Снейп тогда не рискнул, опасаясь новых покушений на любимый сюртук и необратимых изменений в ее мозге вследствие неопытности обливиейтора.

Но, по всей видимости, кто-то явно оказался не таким щепетильным, как он... Заполучив некогда с помощью то ли зелий, то ли заклинаний его беспомощную тушку к себе под одеяло, этот кто-то, или, вернее будет сказать, «эта» теперь на законных основаниях претендует на его имя, орден Мерлина, дом и пенсию по утере кормильца. Очевидно, услышав о смерти супруга, безутешная вдова решила заявить о своих правах и начала поход за правдой с лучшего друга покойного, мудро рассудив, что если ее права признают Малфои, то остальные никуда не денутся. Хитро, ничего не скажешь...

Стоп, но ведь для заключения брака им необходимо было встретиться еще раз? И еще раз для установления отцовства? И что, все эти юридические процедуры он проделывал под зельями? И никто не заметил, что с ним творится что-то не то? Даже Малфой? Даже Дамблдор, который знал все и обо всех?

Северус споткнулся. Малфой, который все это время бережно поддерживал его под локоть и тактично молчал, тоже остановился.

— Что, плохо? — заботливо спросил он. — Может, нам все же следовало аппарировать прямо в гостиную? Или давай я тебя отлевитирую по коридору, а в комнату уже войдешь сам?

— Чемоданы моей жены будешь левитировать, — сквозь зубы процедил Снейп, ясно понимая, что его снова облапошили, причем по крупному, и дороги назад нет. Если в деле был замешан Дамблдор, то он, Северус, снова оказывается крепко связанным по рукам и ногам, опутан паутиной нерушимых клятв и на всю оставшуюся жизнь привязан к неизвестной женщине — несомненно, очень полезной делу всемирного блага, но ни разу не родной и не близкой самому Северусу.

Северусу хотелось завыть от отчаяния. А счастье, казалось бы, было так близко... Новый дом, новое имя, новая лаборатория, новые люди в окружении, и никакого Ордена, никаких интриг. А теперь что? Не видать тебе, Северус, ни покоя, ни уютного молчания, ни ароматного кофе, а ждет тебя впереди только верная соратница, похожая на Молли или Беллатрикс, до мозга костей преданная делу ушедшего лидера. Да еще и ребенок... Вот, сволочь бородатая, знал, чем повязать. Прекрасно ведь понимал, что от ребенка выросший практически безотцовщиной Северус не откажется никогда...

С какой бы черепашьей скоростью ни передвигались Северус и его поводырь, дверь гостиной неумолимо приближалась. Коридоры в этом поместье, в отличие от Малфой-мэнора, были длинными, извилистыми и непривычно узкими — тоннели да и только. Приснопамятная старушка, похоже, страдала то ли агорафобией, то ли манией преследования, и выстроила не дом, а полигон для отработки навыков уличного боя.

По спине прокатился знакомый холодок. Где-то впереди, за очередным поворотом, его снова ждут. И неизвестно, что лучше — группа вооруженных до зубов бойцов или законная якобы жена. А еще говорят, что свет в конце тоннеля — это невероятно заманчиво. Врут, гады...

— Скотина, — обреченно подумал Снейп, вспоминая любимицу Лорда, — даже укусить толком не сумела. Сейчас лежал бы ты, дорогой Северус, на цветущей полянке, прыгал с тучки на тучку или в яблочном саду огрызками гусениц сбивал, и не думал бы ни о женах, ни о детях. Хотя, чего уж греха таить, с такой-то биографией тебе, скорее, светила бы печальная перспектива провести вечность в немытом котле, содержащем стандартную продукцию твоих учеников. Так что, скажи спасибо, что нашлись добрые люди, которые лишили тебя сомнительного удовольствия взглянуть на твою профессиональную деятельность с другого, хоть и довольно познавательного, ракурса. Впрочем, то, что ждет тебя за этой дверью, не намного лучше. Вот же гадина ползучая, и что бы ей было вцепиться не в горло, а хотя бы в ключицу — сейчас назревает самый, можно сказать, решающий разговор в жизни, а в горле жжет, хрипит и булькает, мешая дышать, трезво мыслить и адекватно реагировать на происходящее. А ноги, хоть и ватные, хоть и слабеют с каждым шагом, но упорно идут и идут к этой треклятой гостиной, Мордред ее побери...

— Давай передохнем, — просипел Северус, когда до приоткрытой двери оставалось всего несколько шагов.

— Давай, — согласился Люциус и отпустил его локоть. Северус с неимоверным облегчением прислонился к стене и перевел дух. Надо было все же не строить из себя Каменного гостя, а послушать Люциуса и воспользоваться левитацией — не выглядел бы теперь как свежеподнятый из могилы, но умытый и переодетый зомби. И чувствовал бы себя увереннее, не боясь свалиться через пару шагов. И где она взялась на его больную голову, эта экстремалка, которая не испугалась ни его репутации, ни мерзкого характера...

Из гостиной послышались тихие голоса. Северус вмиг вспомнил старые навыки и застыл, прислушиваясь.

— Я никак не могу поверить, что ты и крестный... Хоть убей, не могу... — голос Драко звучал привычно-лениво. Чувствовалось, что он уже сжился с ситуацией и происходящее его невероятно забавляет. Но почему он обращается к жене своего крестного так фамильярно? Они что, давно знакомы?

— Да я сама не могу в это поверить, — ответил ему тихий женский голос, из которого пока невозможно было извлечь хоть какую-то информацию кроме того, что он Снейпу был смутно знаком. И чтобы точно узнать, кто эта женщина, ему необходимо всего лишь отлепиться от такой надежной и устойчивой стены, опереться на руку Люциуса и сделать эти два шага навстречу своей судьбе. Но торопиться Северусу не хотелось, да и не стоило пока — очень уж познавательная беседа шла за дверью.

— Значит, твоя фамилия теперь Снейп, — не унимался Драко. — Ты даже не представляешь, насколько это дико звучит, учитывая ваши прежние отношения.

«Значит, у нас были неважные отношения, — резюмировал услышанное Северус. — Хотя, чему тут удивляться, хорошие отношения у меня были разве что с...» — он задумался, перебирая в памяти немногочисленные варианты.

— А ты представляешь, что он теперь с тобой сделает? — предвкушающе протянул неугомонный крестник. Хороший мальчик. Добрый.

— За что? — удивилась непонятливая супруга. Ну да, конечно же, абсолютно не за что.

— За все то, что ты натворила в этом году. Или тебе подробнее объяснить?

Северус бы не отказался. Супруга, похоже, тоже не понимала, в чем провинилась.

— Крестный очень не любит, когда кто-нибудь из его подопечных или близких ему людей неоправданно рискует. А теперь и ты, к моему глубочайшему сожалению, входишь в эту категорию. Но одно меня все же радует... — Драко сделал драматическую паузу, но, не дождавшись ответной реплики, продолжил: — Если раньше ему хотелось тебя просто придушить, то сейчас... в общем, тет-а-тет с тетей Беллой покажется тебе прогулкой в «Сладкое королевство». И ты даже представить не можешь, как мне хочется поприсутствовать при этой беседе...

— Вот паршивец... — прошипел над ухом Люциус, досадуя на любимого сыночка, речи которого довольно сложно было назвать гостеприимными. — И когда он только повзрослеет?

Северус шикнул на него и снова прислушался. Драко, конечно же, вел себя недопустимо по отношению к его жене — неважно, настоящей она окажется или нет, и спускать подобное поведение с рук Северус ему не собирался. Но сейчас Северуса больше интересовал упомянутый Драко тет-а-тет: то, что его супруга сумела остаться в живых после общения с Беллой, говорило либо о ее незаурядном мастерстве, либо о недюжинном везении.

Драко тем временем продолжал развлекаться.

— Думаю, что крестный с удовольствием побеседует с тобой и о ваших подвигах в министерстве, и о полетах на драконе, и о догонялках в Годриковой впадине... Об Адском пламени в Выручай-комнате и о крэббовой «Аваде» я ему не рассказывал — не видел необходимости, да и волновать не хотел, вредно ему сейчас, но раз ты все равно здесь...

— Ты не посмеешь! — звонкий гневный голос, знакомый до зубовного скрежета, подтвердил неясные подозрения, зародившиеся еще при первой сказанной им фразе. В комнате что-то грохнуло, очевидно, упал резко отодвинутый стул.

У Северуса все-таки потемнело в глазах. Люциус поспешно подхватил его, но Северус, чувствуя, как изнутри поднимается волна ярости, оттолкнул его руку, выпрямился и твердым шагом вошел в гостиную.

При его появлении оба спорщика, стоящие посреди гостиной и прожигающие друг друга ненавидящими взглядами, неохотно повернулись к нему. Палочек у них в руках не было, но Северус радоваться не торопился — что крестник, что новоявленная супруга были полны сюрпризов и вполне могли напакостить друг другу и без применения магических предметов.

— Ну вот, Северус, — Люциус, оказавшись в женском обществе, привычно превратился в радушного хозяина, светского льва и напыщенного павлина, которому очень хотелось некуртуазно, по-уличному, заехать в челюсть. — Позволь тебя представить очаровательной леди...

— Не стоит, — процедил сквозь зубы Снейп, мигом превратившийся из неуверенного закомплексованного параноика в самый страшный кошмар юных обитателей Хогвартса. — Мисс Грейнджер, извольте объяснить, что вы делаете в этом доме и какого черта вы представляетесь всем моей женой?

— Я? — безмерно удивилась гостья.

— Ну не я же! — рявкнул Снейп. — Я не приходил в дом к вашим друзьям, не предъявлял им каким-то образом сфальсифицированные документы...

— Документы подлинные, — в один голос заявили все трое, даже Драко, которого вообще никто не спрашивал.

— И не пытался никому навязать чужого ребенка! — отмахнувшись от коварных интриганов, заорал Снейп в силу своих возможностей.

— Да твой это ребенок! — Люциус схватил со стола какую-то бумажку и ткнул ему под нос. — Сколько тебе раз говорить: твой!

Сквозь застилавшую глаза кровавую мглу Снейп как-то ухитрился разглядеть на пергаменте хорошо знакомую большую печать Министерства Магии, собственноручно вписанное «Северус Тобиас Снейп», и неповторимый резкий росчерк внизу.

"Ребенок... — мелькнуло в голове. — Она ведь сама еще совсем ребенок... Северус, ты педофил. Лучше бы тебя Поттер на той башне заавадил..."

Последнее, что услышал несчастный Снейп перед тем, как провалиться в небытие, была дурацкая, абсолютно не относящаяся к делу и не отражающая всего масштаба случившейся трагедии фраза:

— А я ведь тебе говорил, что свалишься...