Подопечный / Pet Project (гет)

С почти прошедшим праздником, дороги читатели!

Огромное спасибо lajtara, благодаря ее неоценимой помощи получились замечательные стихи!

____________________________________________________________

Северус смотрел на Гермиону, которая только что зашла в комнату. После всех этих недель болезни, с трудом перенося ее заботу, он знал, что означает ее взгляд. Она собиралась помочь ему, вероятно, взбить подушки. Опять. Нет уж, хватит.

— Грейнджер, если вы сделаете еще хоть шаг к моим подушкам, я прокляну вас даже без палочки.

Отлично сработало, довольно подумал он, заметив ее удивление. Еще больше он развеселился, когда удивление перешло в раздражение, и Гермиона поджала губы — точь-в-точь Минерва. Однако нравится Грейнджер это или нет, он поступит по-своему. Даже если она его временная сиделка, а он — ее подопечный.

— Я собираюсь встать. Я собираюсь одеться. Я собираюсь спуститься вниз, — и, позволив себе чуть скривиться, добавил: — Последнее, вероятно, потребует вашей помощи.

Его не заботило, что он одновременно командовал и просил о помощи. Она разозлится и будет возмущаться, но, он был уверен, она поможет. Хотя бы ради того, чтобы он не скатился по лестнице и не сломал себе что-нибудь. Снейп знал: чувство вины — весьма эффективный способ заставить людей делать то, чего они не хотят.

— Сэр, целительница Альверес...

— ...сейчас отсутствует, — прервал он, подавив желание повысить голос. Все-таки Грейнджер была сносной сиделкой, даже более чем сносной, если уж быть честным.— Через неделю начнется учебный год. Я должен быть готов, потому что мне придется присутствовать на распределении.

— Но ваша магия!.. — запротестовала Гермиона.

Он нахмурился, снова ощутив горечь от потери магических способностей. Здесь, на Гриммо, это было не так заметно, но в Хогвартсе могло стоить жизни ему или кому-то другому. Но выхода нет. Не появись он на празднике — и это станет признаком слабости, что убьет его быстрее, чем магическое истощение. По крайней мере, он сможет вести занятия, и ученики не заметят, что он беспомощен.

— Как бы то ни было, я не могу позволить себе роскошь ждать, пока мои магические резервы полностью восстановятся. Приготовления к учебному году нельзя откладывать бесконечно.

Снейп внимательно разглядывал Гермиону. Он уже признался себе, что его не напрягает ее присутствие. Стоит ли подпустить ее еще ближе к себе? Помимо всего прочего, у него появится дополнительная возможность обучать ее. К тому же он почувствует себя лучше, если в обмен на ее помощь предложит ей нечто равноценное.

— Грейнджер, я понимаю, что ваше участие в моем выздоровлении не являлось добровольным. Вернувшись в Хогвартс, без магии я окажусь в невыгодном положении, — тут он замолчал, спрашивая себя, заглотнет ли она заброшенный им крючок, чтобы ему не пришлось прямо просить о помощи. И когда она попалась на уловку, Снейп почувствовал удовлетворение.

— Сэр, я с радостью помогала бы вам. Думаю, вам будет сложно обрабатывать некоторые ингредиенты без магии.

— Именно так, — подтвердил он, надеясь, что выражение его лица напоминает благодарность. — А теперь вернемся к началу: вы поможете мне встать с кровати и выйти из комнаты.

По ее виду стало понятно: она осознала, что сама загнала себя в ловушку. Она согласилась помогать ему и теперь не имела права возражать. Грейнджер снова раздраженно прищурилась. Хвала богам за гриффиндорцев и их излишнюю самоуверенность.

— Целительница Альверес... — начала Грейнджер, но тут же замолчала и оценивающе посмотрела на Снейпа. — Я прекрасно понимаю, что вам нужно многое сделать до начала учебного года, но целительница Альверес недвусмысленно выразилась насчет возможных осложнений.

Он отмахнулся от нее. Он жил одним днем и понимал, что вряд ли увидит финал противостояния Поттера и Темного Лорда. Северус знал, что с помощью Грейнджер протянет лишь до начала Битвы. Вот только надо что-то сделать с ее трогательным стремлением помогать. Не обращая внимания на тепло, которое он почувствовал при мысли, что это стремление сейчас направлено на него, Северус заложил дальнейший камень в фундамент их рабочих отношений.

— Ринк!

Когда эльф появился, Северус приказал.

— Вернись в Хогвартс. Принеси свежую одежду и мои учебные планы. Они лежат в черной папке в первом ящике стола, — и он пригвоздил эльфа взглядом. — Полагаю, тебе прекрасно известно о запрете прикасаться к чему-либо другому.

От Снейпа не ускользнуло, как Ринк едва заметно дернул ушами в сторону Грейнджер, пока выслушивал инструкции.

— Немедленно!

Ринк вздрогнул и схватился за ухо, чтобы, как заметил Северус, потянуть его, а не скрутить. Кивнув, эльф исчез.

Снейп повернулся к Грейнджер и продолжил тем же тоном, с удовлетворением наблюдая, что и она вздрогнула:

— Неслыханная дерзость со стороны эльфа. Без сомнения — ваше влияние.

Снейп тихо фыркнул, когда Грейнджер попыталась посмотреть на него большими честными глазами. Такое было бы под силу только хаффлпаффцам с их добродушной наивностью.

Надо отучить девчонку болтаться в его комнате с Ринком. Необходимо вообще отучить ее находиться в его комнате. Это не только нарушало все правила приличия, но и привело к тому, что она слишком раскованно чувствовала себя в его обществе. Не говоря уже о том, что он сам чувствовал себя с ней непозволительно комфортно. И это ему однозначно не нравилось.

Надо отослать ее, ему не помешает немного личного пространства.

— Идите вниз к камину и свяжитесь с профессором Дамблдором. Сообщите ему, что кое-какие планы нуждаются в разработке. И скажите, пусть приведет целительницу Альверес — для окончательного осмотра, — и Снейп махнул рукой в выпроваживающем жесте. — А теперь вон.

Когда за Грейнджер закрылась дверь, Северус глубоко вдохнул, на несколько секунд задержал дыхание и медленно выдохнул. Наконец-то. В гордом одиночестве он с трудом поднялся и встал в полный рост, слегка покачиваясь. Еще раз глубоко вздохнув, он кое-как смог удержать равновесие. Не так уж и сложно, с легким налетом самодовольства подумал он.

Спустя несколько медленных кругов по комнате он понял, что ошибся. Это не так просто, как показалось вначале. Зная, что лучше проверить, на что он способен, прежде чем какая-нибудь неожиданность его убьет, Северус решил осмотреть свои раны. Он начал с плеч и продолжил, пока на лбу не выступил холодный пот.

Сойдет, в конце концов решил он. В его кабинете в школе находилось обезболивающее, которое не могла достать даже Арроза. Этих пузырьков хватит. Должно хватить.

Слишком многое необходимо сделать. После вынужденного воссоединения с Орденом Темный Лорд потребует ответа, как же Ордену удалось достичь этим летом таких успехов. Северусу еще придется обсудить с Дамблдором, какую информацию преподнести Лорду. Пожалуй, можно рассказать о домовых эльфах, ведь они привязаны к Хогвартсу, то есть подчинялись только директору. Тут даже Темный Лорд ничего не изменит.

Внезапно у Северуса мелькнула леденящая душу мысль: если Темный Лорд захочет сам управлять школой или поставит на место директора своего слугу... Северус вздрогнул, представив подобное будущее. Он уже видел возможности и последствия. Он сам, как профессор Хогвартса, является наиболее вероятной кандидатурой на пост директора, подотчетного Темному Лорду. И, чтобы защитить жизни детей и цели Ордена, при этом не потеряв лояльности Лорда, ему придется назначить на должности учителей Пожирателей. Идеи чистокровности превратят Хогвартс в кошмар для учеников, а соперничество факультетов станет неуправляемым.

Ему необходимо поговорить с Дамблдором. Нельзя допустить подобное развитие событий. Орден обязан сохранить контроль над Хогвартсом и эльфами. Но это было только частью проблемы. Нужно придумать, что делать с учениками своего факультета, которые до сих пор не решили, на чьей же стороне находятся. Нужно приготовить достаточно зелий для школы и Ордена. Нужно перетянуть младшего Уизли на свою сторону и сделать это осторожно. Нужно спасти Поттера — на этом имени Северус скривился — от его толстолобой заносчивости.

То есть необходимо всеми возможными способами спасти волшебный мир от полного разрушения.

Северус снова вздохнул и мрачно рассмеялся. Как там говорят магглы — раз плюнуть?

* * *

Не теряя времени, Гермиона поспешила в библиотеку. Там находился единственный камин, подключенный к сети, который был защищен сложной вязью заклинаний. Лишь определенные люди могли его активировать.

Так как Гермиона несколько раз за время болезни Снейпа уже использовала камин, она знала, как позвать директора. Эльфы сделали бы всё быстрее, но профессор Дамблдор сказал, что пусть лучше они прислушиваются и помогают членам Ордена и семьям магглов, нежели перемещают туда-сюда обитателей особняка.

Гермиона улыбнулась нескольким людям, находящимся в библиотеке, и холодно кивнула Муди. Она так и не простила ему отношение к профессору Снейпу. Муди так же отстраненно кивнул в ответ — он тоже не забыл, как она своим стремлением спасти Снейпа поставила под угрозу Орден.

Встав на колени перед камином, Гермиона бросила в него горсть порошка, подождала, пока пламя не стало изумрудным, и четко произнесла:

— Комнаты профессора Дамблдора, Хогвартс!

После того как огонь вновь вспыхнул, она позвала:

— Профессор Дамблдор? Сэр, вы здесь?

Чувствуя на себе взгляды остальных, Гермиона позвала еще раз:

— Профессор Дамблдор?

В этот раз в камине показалась голова директора.

— Мисс Грейнджер, чем могу помочь?

Гермиона заметила, что тон директора остается официально-вежливым. Хотя и казалось, что профессор Дамблдор простил ее, тем не менее он перестал при разговоре с ней играть роль чудаковатого старика. Если бы ее попросили одним словом обозначить его отношение к ней, она бы сказала: настороженное.

Напомнив себе о людях, прислушивающихся к их разговору, Гермиона сдержанно ответила:

— Речь идет о профессоре Снейпе, сэр. Он послал Ринка, своего эльфа, в Хогвартс, чтобы тот принес учебные планы. А еще профессор попросил встречи с вами и целительницей Альверес.

Гермиона сдержала улыбку, увидев, как директор поджал губы при упоминании целительницы. Но кроме этого малозаметного выражения недовольства ничто не выдало истинных мыслей Дамблдора.

— Хорошо, мисс Грейнджер. Думаю, Северус прав, пора готовиться к учебному году. Передайте ему, пожалуйста, что я скоро прибуду, — и после секундного колебания добавил: — С целительницей Альверес.

Гермиона закивала, но директор уже исчез.

* * *

Следующие две недели оказались для Гермионы достаточно напряженными. Дамблдор со Снейпом почти постоянно запирались в комнате, так что у Гермионы не было возможности даже увидеть профессора. А если у Снейпа и появлялось немного свободного времени, то он заставлял Ринка приносить ингредиенты и травы, чтобы Гермиона заранее готовила запасы определенных зелий.

Самым странным оказалось то, что именно Рон проводил теперь больше времени со Снейпом, чем она. Гермиона часто видела, как он покидал комнату, зажимая локтем шахматную доску.

Честно говоря, Гермиона пребывала в плохом настроении. И чем быстрее приближался учебный год, тем сильнее становилась ее тревога о Снейпе. Она знала: в этом году ему придется многим пожертвовать и, скорее всего, дойти до предела своих возможностей. И ей это совсем не нравилось, поскольку она мало чем могла ему помочь. Единственной надеждой оставался Ринк, который заботился о том, чтобы Снейп хотя бы регулярно ел.

Утешением для нее стали разговоры с профессором Вектор. Та дала Гермионе несколько книг, чтобы расширить базовые знания по арифмантической теории. И каждый день после обеда профессор Вектор расспрашивала Гермиону о прочтенном материале, заставляя ее обосновывать свои мысли и выводы.

Гермиона провела много часов в заброшенной комнате, читая книги и рассматривая величественно вращающуюся матрицу. Что-то в ней притягивало Гермиону. Она была заворожена этим упорядоченным хаосом, взаимодействием каждой составляющей, и их влиянием на события в целом. Гермиона подолгу вглядывалась в самый центр матрицы, словно стремясь разгадать все возможные развития событий.

Обычно на этом месте Гермиона закатывала глаза, называла себя размечтавшейся идиоткой и возвращалась к книгам.

* * *

Гермиона пыталась сосредоточиться на пейзажах, пробегающих за окном экспресса, и изо всех сил подавляла желание бросить в своих соседей по купе чем-нибудь тяжелым. Еще в пятилетнем возрасте ей твердо внушили, что не подобает юной леди в приступе злости кидаться в людей предметами. Это было после того, как она швырнула деревянный брусок в голову Билли Мэдисона.

Конечно, так как она была развитым не по годам ребенком, Гермиона усвоила урок приличного поведения. Но никогда и никому не рассказала, как даже годы спустя с наслаждением вспоминала шокированное лицо Билли, хотя боль от его обидных насмешек давно прошла.

Сейчас же если кто и заслуживал хорошего удара по голове, то это были три идиота, сидящие напротив нее.

Джинни, которая только что в очередной раз поссорилась с Гарри, упрямо смотрела сухими покрасневшими глазами в окно. Ее веснушки резко выделялись на побледневшем лице. С одной стороны, Гермиона жалела ее — Джинни была влюблена в Гарри и хотела помочь ему. Это Гермиона очень хорошо понимала. Достаточно вспомнить ее собственные попытки с ДУСТом, чтобы с легкостью представить, каково Джинни сейчас.

Но ведь Гарри совершенно не желал ничьей помощи. Он не хотел, чтобы Джинни вмешивалась, не хотел чувствовать себя уязвимым. Сейчас это было последним, в чем он нуждался. Если даже я это понимаю, почему же не понимает Джинни? Неужели она не видит, что чем больше на него давит, тем сильнее он замыкается?

Хмурый Гарри сидел в напряженной позе. Он намеренно не смотрел ни на Джинни, ни на Рона или Гермиону, а сверлил взглядом пол. Гермиона попыталась посочувствовать ему из-за этого театра с Джинни, но быстро обнаружила, что все ее сочувствие полностью испарилось.

Рон, молча страдая, сидел между Джинни и Гарри и то и дело умоляюще смотрел на Гермиону, словно она могла что-то сделать.

Вообще-то, я совершенно точно знаю, что мне сделать.

Она внезапно встала, почувствовав на себе взгляды всех троих.

— Ты куда? — спросил Рон.

Гермиона разгладила школьную мантию, смахнула воображаемую пылинку с рукава и улыбнулась Рону.

— Я собираюсь трансфигурировать себе пару брусков.

Заметив его недоумевающий взгляд, она подавила вздох.

— Я собираюсь патрулировать поезд, — и она шагнула к двери, но тут в ней заговорило сочувствие к Рону. — Тебе, как старосте школы, тоже не помешало бы проконтролировать учеников и убедиться, что все первоклассники уже переоделись.

Он распахнул глаза, затем покосился сначала на Джинни, а потом на Гарри. После секундного колебания Рон вскочил.

— Отличная идея! — и ринулся к двери.

Гермиона закатила глаза, но последовала за ним. Позади воцарилось угрюмое молчание.

Боже всемилостивый, как же мне не хватает Снейпа и его тихой маленькой комнаты, подумала она.

* * *

— Гермиона!

Пробираясь сквозь сотни гомонящих учеников, которые входили в ворота Хогвартса, Гермиона услышала, как кто-то громко ее позвал. На долю секунды она напряглась, но сразу сообразила, что вряд ли это Рон, Гарри или Джинни. От них она сбежала еще на станции и села в первую же карету, где нашлось свободное место. Таким образом, она была уже на полпути к замку, когда они еще не покинули поезд.

Разумеется, она не хотела на самом деле сбегать от них. Все-таки они — ее друзья, и Гермиона уже чувствовала угрызения совести из-за того, что оставила их. Но ей просто необходимо было побыть одной. В конце концов, они все равно встретятся в Большом зале и сядут вместе за гриффиндорский стол.

Гермиона вышла из потока учеников, направляющихся ко входу в замок, и принялась искать позвавшего ее человека.

Наконец она увидела Колина. Он подпрыгивал на месте, размахивая руками. Гермиона тихо рассмеялась. Деликатность, имя тебе Гриффиндор. Все еще улыбаясь, она направилась к нему, с трудом продвигаясь против течения толпы.

Колин схватил ее за рукав и притянул поближе.

— Гермиона! Я хотел рассказать тебе первой. Я сдал зелья! «Выше ожидаемого»! Мама и папа были в восторге. Ты будешь в этом году преподавать? Пожалуйста, скажи «да»! Честно, я думаю, что без тебя у меня и вполовину так хорошо не получится!

— Колин...

— Ну пожалуйста, Гермиона, скажи, что будешь! Мне это необходимо! Когда объясняешь ты, все намного понятнее!

Гермиона почувствовала, как покраснела от удовольствия пополам со смущением.

— Колин, я правда не знаю. Я вообще-то не собиралась...

Колин снова радостно прервал ее:

— Спасибо, Гермиона! Я знал, что мы можем рассчитывать на тебя!

— Мы? — с тревогой воскликнула она, и у нее откуда-то внезапно возникло чувство, что она падает в холодную воду.

Колин радостно ухмыльнулся.

— Я уже встретил Невилла, и он просто горит желанием продолжить. Он сказал, это лучшая оценка, которую он когда-либо получал по зельеварению. Ах да, Деннис тоже хотел бы участвовать в занятиях. — Колин вдруг нахмурился. — Ты же можешь преподавать трем курсам сразу? Будет очень жаль, если у Денниса не получится присутствовать.

У Гермионы появилось ощущение, будто она тонет в той самой холодной воде.

Тут Колин внезапно сменил тему, а Гермиона спросила себя, неужели Рон и Гарри так же чувствуют себя при разговоре с ней.

— Ах да, Гермиона, ты что-нибудь знаешь о домашних эльфах?

Гермиона почти увидела, как вода плещется уже у самой груди.

— Однажды в кухню к моей маме заявился эльф, — со смехом произнес Колин. — Слышала бы ты, как она закричала! Он заявил, что принадлежит Хогвартсу и будет нас защищать. Мы должны его позвать, если... — Колин понизил голос до шепота, — если внезапно появятся Пожиратели Сама-Знаешь-Кого. — Тут Колин снова заговорил нормальным голосом: — Он представился Ходом. Что это за имя вообще такое? Я думал, эльфов зовут Добби, Молли или Твинки и Цинки. Кто называет своего эльфа Ходом? — Колин покачал головой. — Неважно. Так ты знаешь что-нибудь? Просто я сразу подумал и так и сказал родителям, и Деннис со мной согласен: если кто и знает про эльфов, то это ты.

И Колин выжидающе посмотрел на нее, словно она тут же захочет рассказать ему все, что известно волшебному миру о домашних эльфах.

Гермиона открыла рот и снова закрыла, ощутив, что холодная вода накрыла ее с головой.

И как меня угораздило влипнуть во все это?

— Колин...

— Гермиона! — кто-то схватил ее за плечо с такой силой, что она покачнулась. — Ох, извини, я не хотел.

Гермиона повернулась. Подняв голову, чтобы встретиться взглядом с Невиллом, она распахнула глаза.

— Боже, Невилл! Ты вырос минимум на десять сантиметров!

Невилл с ухмылкой похлопал себя по животу.

— В ширину тоже, — и ухмыльнулся. — Ба говорит, что теперь я большой неуклюжий парень, — и он пожал плечами. — Просто еще не привык. Колин тебе уже рассказал? О моей оценке по зельеварению? Ты же поможешь нам в этом году?

Чувствуя на себе два умоляющих взгляда, Гермиона вскинула руки, признавая поражение.

— Ну хорошо. Я сообщу вам, когда мы сможем начать.

Колин и Невилл горячо поблагодарили ее, а затем Невилл потащил их к Большому залу, и они снова смешались с текущей толпой.

— Давайте же. Надо поесть, я умираю с голода.

* * *

Гермионе пришлось с боем пробираться к столу Гриффиндора, где Рон и Гарри оставили для нее место. Похоже, они уже помирились, потому что увлеченно болтали с Дином Томасом. Гермиона поискала взглядом Джинни и увидела, что та сидит в окружении своих одноклассников чуть дальше за столом. Удостоверившись, что Джинни не осталась одна, Гермиона повернулась к мальчикам.

Главной темой разговоров за столом — кто бы мог подумать! — было то же, что и каждый год.

— Я не вижу за преподавательским столом никого нового, — сказал Дин.

— Думаю, — отозвался Рон, — преподаватель по ЗоТИ просто опаздывает. Может быть, сам Дамблдор будет вести занятия. В конце концов, он победил Гриндевальда, значит, он разбирается в Темных искусствах.

Гарри с сомнением посмотрел на друзей.

— Вы же не думаете, что?..

— Летучая мышь? Нет. Такого Дамблдор никогда не допустит, — заявил Дин.

Рон был не столь категоричен:

— Директор не пойдет на такое, ведь правда?

Либби, которая сидела с другой стороны от Дина, добавила:

— Я слышала, что Снейп каждый год просит у Дамблдора эту должность, но тот каждый год отказывает, потому что не доверяет. Теперь, когда Вы-Знаете-Кто снова вернулся, — тут она кивнула в сторону Гарри, — директор ни за что не станет доверять Снейпу.

В Гермионе вскипел гнев, и она вмешалась в разговор.

— Профессор Снейп уже много лет преподает в Хогвартсе, и я уверена, что он заслуживает доверия директора. Он...

Ее прервал Дамблдор, постучав вилкой по бокалу, и по Залу разнеслось магически усиленное эхо.

Когда шум и разговоры учеников стихли, Дамблдор встал. На фоне других учителей и учеников в черных мантиях Дамблдор в своих ярких одеяниях напоминал сигнальный маяк. Он стоял молча так долго, что самые младшие ученики даже начали ерзать. Тогда он заговорил, и, несмотря на усталость, его голос был наполнен мощью, которая заставила многих вздрогнуть.

— Добро пожаловать в Хогвартс, — и он обвел Зал взглядом слегка выцветших голубых глаз. — Обычно я произношу речь после церемонии распределения. В этот раз я решил заранее поприветствовать тех, кто вернулся в Хогвартс. Я не стану говорить о Запретном лесе и вещах, которые нельзя проносить в школу — вам это и так прекрасно известно. Я просто сообщу то, что интересует большинство из вас: в этом году занятия по Защите от Темных искусств будет вести профессор Снейп.

Гермиона услышала, как со всех сторон, особенно из-за гриффиндорского стола раздались пораженные вздохи. Но Дамблдор продолжил, словно ничего не замечая:

— В первые недели учебного года зельеварение буду вести я, пока к нам не присоединится профессор Слагхорн. Несмотря на то, что он уже отошел от преподавания, профессор согласился вернуться, чтобы поделиться с вами своими знаниями.

Гермиона услышала, как ученики спрашивают друг друга: «Слагхорн? Кто-нибудь уже слышал о нем?»

Рядом злобно рассмеялся Гарри.

— Да уж, в этом году мне не придется скучать. Теперь у меня будет нормальная оценка по зельеварению, но зато я провалю ЗоТИ.

Дамблдор поднял руку, и разговоры прекратились.

— Напоследок я хочу кое-что добавить. В магическом мире наступили тяжелые времена. Мы стоим на краю пропасти, и земля под ногами уже расходится. Честь, верность, храбрость, преданность, любовь... Эти слова, которые раньше имели огромное значение, теперь не более чем пыль, когда их произносят те, чьи души отравлены ненавистью.

Хогвартс веками являлся оплотом надежды и знаний. Наступившие времена ставят нас перед выбором: сдадимся ли мы молча на милость Тьмы или же будем бороться за Свет? Вам скажут: вы — ученики, вы слишком юны, чтобы оказаться втянутыми в противостояние. Но я говорю вам, что каждый из вас — сердце этой борьбы. Вы определяете будущее магического мира, и каждый из вас несет ответственность за сделанный выбор. Время принятия решения уже почти настало. Будьте готовы.

Грозные слова директора повисли в тишине Зала. Все казались потрясенными. Гермиона заметила, как многие боязливо посматривают на своих соседей. Кто-то поглядывал на Гарри и слизеринский стол.

Над Залом вновь взметнулся шум, но утих, когда Дамблдор опять поднял руку.

— Прошу вас, профессор Макгонагалл.

Профессор Макгонагалл подвела детей к стулу, стоящему посередине Зала. Гермиона заметила, что в этом году их было меньше. Она задумалась, как много родителей отправили своих детей в другие страны, чтобы не подвергать их опасности. Но времени на размышления ей не дала Говорящая шляпа, которая затянула свою новую песню.

И вновь учебный год! Прощаясь с летом,

С любовью вспомним теплые деньки,

Все позже приходящие рассветы.

И вновь решенья ждут ученики.

Все знают, для чего дают мне слово:

Так было изначально решено.

Задумано умело и толково -

Увидеть свойства духа мне дано.

Но будет отличаться эта песня,

От тех, что я обычно вам пою,

Ведь Основатели не ладили, коль честно,

Я истину от вас не утаю.

Гермиона начала отвлекаться, но при последних словах Шляпы снова внимательно взглянула в центр Зала. Неужели Шляпа на самом деле только что сказала?..

Со стороны стола Равенкло Гермиона услышала голос Луны Лавгуд:

— Как интересно, это действительно что-то новое и необычное.

Говорящая шляпа не обращала внимания на притихший Зал и продолжала свою обличающую песню. В этот миг Шляпа очень напомнила Гермионе профессора Снейпа.

И потому возникло разделенье,

Внеся разлад меж братом и сестрой:

Чтоб вы, отринув страхи и сомненья,

За факультет стояли бы горой.

Чтоб получали баллы и оценки

Не для себя, а словно «для своих».

И забывали — в мире есть оттенки,

И были бы в намереньях благих.

Ведь принцип «Разделяй и властвуй» вечен.

Так проще контролировать всех нас.

И хоть никто из вас не безупречен -

Внимательно послушайте сейчас.

Профессор Макгонагалл, нахмурившись, уже протянула руку, чтобы снять Шляпу со стула. Но хотя у Шляпы не было никаких глаз, она повернулась к Макгонагалл и словно посмотрела прямо на нее. Не меняя интонации, Шляпа продолжила петь.

Жаль, Основатели совсем не признавали,

Что, кроме силы, слабость есть у всех.

В конце концов друзья врагами стали,

Но Хогвартсу сопутствовал успех.

Макгонагалл медленно опустила руку, и Шляпа снова повернулась к Залу. Она выпрямилась на стуле, разгладив все свои складки. Эхо ее голоса раздавалось под сводами.

Но каждый факультет не безупречен,

Поскольку так и было суждено.

Об этом рассуждала б бесконечно,

Но к сути перейти пора давно.

Последние слова породили гул среди учеников.

— А ей вообще можно такое говорить? — прошептала Лаванда.

Я говорю: всем умникам дорога

На Равенкло Ровены факультет.

Но знаний у ребят хотя и много,

А собственных решений нет как нет.

За преподавательским столом вскочил возмущенный профессор Флитвик. Гермиона сосредоточилась на Шляпе, зная, что сейчас последует. Шляпа снова повернулась к профессору Макгонагалл и посмотрела на нее — Гермиона не могла бы сказать иначе — с вызовом.

А место самым храбрым в Гриффиндоре,

Но выше чести собственной души

Они поставят выигрыши в спорах,

И думают, что очень хороши.

Большинство гриффиндорцев постарше тоже вскочили, с их стороны последовали возмущенные выкрики и свист. Но песня еще не закончилась.

Все говорят, что Хаффлпафф надежен

И верен остается до конца.

Но скверный нрав, как норма, здесь возможен,

Да и нечасто встретишь храбреца.

Быстрый взгляд на профессора Спраут и стол Хаффлпаффа показал, что они с большим достоинством приняли критику. Гермиона даже заметила, как некоторые из учеников задумчиво кивнули, словно Шляпа всего лишь подтвердила то, о чем они уже знали.

Но Шляпа еще не закончила, и теперь все ждали, что же она скажет о последнем факультете.

Из-за амбиций гордых Слизерина,

Внушающих почтенье и испуг,

Он остается часто уязвимым —

Его не защитит никто вокруг.

Гермиона моргнула и покосилась на профессора Снейпа. Казалось, он остался довольным словами Шляпы. Слизеринцы, подражая декану, невозмутимо сидели на своих местах.

Вот если б мы могли объединиться,

Забыть про разделение и страх,

То Темный Лорд не смел бы возродиться,

И смог дышать спокойно каждый маг.

Порой нелегкая добра дорога,

Но Хогвартс очень нужно сохранить,

И если станем мы единою подмогой,

То Тьму сумеем мы остановить.

Впервые за последние четыре года в своей песне Шляпа напрямую сказала то, в чем боялся признаться самому себе волшебный мир. Распределяющая Шляпа говорила даже более открыто, чем Дамблдор. И этого хватило, чтобы шум умолк, и вскочившие ученики снова сели.

Спросите то, что прежде не решались,

И не стесняйтесь выучить ответ.

Экзамены и раньше все сдавали,

Но нынче под вопросом целый свет.

Ищите тех, кто с вами встанет рядом,

Не станет разделять своих-чужих,

Поддержит вас и действием, и взглядом,

Не оглянется в этом на других.

И вы в этом году, ребята, скрытно

Оценивайте тех, кто здесь живет.

Возможно тот, чьей храбрости не видно,

В опасности на помощь вам придет.

Гермиона резко вздохнула и посмотрела на Снейпа. Неужели Шляпа намекает на его истинную роль? Она вообще знает о том, кому он действительно верен?

Оценивайте сердцем, не глазами,

Чтоб ослепить вас больше не могли

Те предрассудки, что взрастили сами,

В себе вы за учебы вашей дни.

А если смущены моей вы песней -

Все знают, где меня потом найти.

Я жду вас, мне так даже интересней,

Ведь мне самой с той полки не сойти.

Без страха вы меня, друзья, наденьте!

Я тайны сохраняю много лет.

Я подберу вам факультет, поверьте,

И шепотом осмелюсь дать совет.

Гермиону охватила дрожь. Профессор Снейп и профессор Дамблдор выглядели необычайно серьезными, а Вектор уже начала крутить в руках кусочек мела. Над Залом царила тишина.

— Эпплтон, Гарриет.

Прозвучавший голос профессора Макгонагалл нарушил всеобщее молчание, и все снова заговорили. Гермиона не обращала внимания на вызванных учеников, сосредоточившись на преподавательском столе. Она хлопала только тогда, когда раздавались аплодисменты остальных.

— Этол, Грег.

Вектор отложила кусок мела и оживленно разговаривала с профессором маггловедения, при этом слегка наклонив голову, словно прислушиваясь к чему-то. Порой Вектор поднимала палочку, и в воздухе вспыхивали и тут же гасли какие-то линии. Потом преподаватель маггловедения что-то говорила, и Вектор наколдовывал новые линии.

— Барнетт, Мелисса.

Гермиона сделала мысленную пометку спросить Вектор, как у нее это получалось. Затем Гермиона перевела взгляд на противоположный конец преподавательского стола, где профессор Снейп сидел с таким видом, словно судьба мира всей тяжестью лежит на его плечах, обтянутых черной мантией.

— Колдвелл, Эндрю.

Снейп обвел мрачным взглядом Зал, разглядывая каждый из факультетских столов. Гермиона заметила, как некоторые ученики вздрагивали.

— Колдвелл, Питер.

Снейп сузил глаза, рассматривая гриффиндорцев, но в его взгляде не появилось ни малейшего признака узнавания или одобрения, когда он посмотрел на Гермиону.

— Дингл, Фергус.

Гермиона решительно подавила разочарование, которое почувствовала из-за равнодушия Снейпа. Дура! Идиотка! Еще начни ныть оттого, что он не обращает внимания и не улыбается тебе. Можно подумать, после того, что сказала Шляпа, у него есть время беспокоиться еще и об одной глупой ученице. И даже если ты практически не видела его последние две недели, это еще не повод вести себя, словно влюбленная гусыня!

Тут она испуганно вздохнула и тяжело закашляла.

— Донахью, Мерис.

Гермиона кашляла, не переставая. Пыталась дышать, но у нее не получалось. Она слепо ухватилась на руку Гарри, ища поддержки. Все вокруг повернулись к ней.

У нее на глазах выступили слезы. Гермиона воспринимала голос профессора Макгонагалл приглушенно, сквозь шум в ушах.

— Эффингем, Эфрам.

Гермиона услышала, как Рон что-то сказал, но не поняла ни слова. Сейчас это не имело значения.

Ничего не имело значения, кроме осознания, что она влюбилась в профессора Снейпа.