Либра (гет)

После ужина Лили стала чувствовать себя гораздо лучше.

Марлин сидела за столиком в комнате, раскладывая карты. Лили с любопытством заглядывала подруге через плечо, пытаясь понять значение ярких карт Таро.

— В Хогвартсе нас учили раскладывать карты, — сказала Марлин, когда поняла, как Лили увлечена ее занятием. — Предсказания Мэри МакДональд всегда сбывались. Однажды она предсказала мне большой удар. На следующий день сова принесла мне весть о том, что моя собака умерла. Я проплакала всю неделю. Джеймс и Сириус таскали мне с кухни шоколадные кексы, а я заедала горе.

Марлин грустно усмехнулась и покачала головой.

— У тебя была собака?

— Да. Его звали Фенстер. Он забежал к нам в сад и помял все мамины клумбы, — Марлин улыбнулась. — Никто не смог на него злиться. Он был таким маленьким и хорошеньким. И я уговорила маму оставить щенка. После этого все клумбы пришлось заколдовывать. И когда мама написала мне, что Фенс умер от старости... детство закончилось.

— Мне очень жаль, — тихо сказала Лили, присаживаясь на стул рядом.

— Ничего. Это жизнь. Вся прелесть в том, что она коротка.

— Это чертовски несправедливо, — Лили хмыкнула и откинулась на спинку стула.

Марлин ничего не ответила и продолжила раскладывать карты. Когда последняя карточка оказалась на столе, Марлин оглядела весь расклад и шумно выдохнула.

— Ничего хорошего, — сказала она, сгребая Таро в кучу.

— Что это значит?

— Каждый раз выпадают одни и те же карты. Война, враги, предатели... даже неинтересно уже. Хочешь попробовать?

Лили сморщилась.

— Не думаю, что это хорошая идея, — сказала она. — Уверена, что там не будет ничего хорошего...

— Ты все еще боишься за своего друга?

— Конечно, — тихо сказала Лили. — Боюсь, что в первой же карте ты увидишь его смерть или еще что-нибудь такое. Господи, как же я хочу попасть в этот чертов Лондон.

— Завтра утром Джеймс хотел пойти за билетами на вокзал. Осталось совсем немного. Там в «Дырявом котле» нас будет ждать Дамблдор.

Лили улыбнулась и посмотрела на колоду в руках Марлин.

— От одной карты ведь ничего плохого не будет? — спросила Лили.

Марлин честно пожала плечами, но все же протянула ей колоду в своей ладони.

Лили аккуратно вытащила карту и протянула ее Марлин.

Блондинка с улыбкой посмотрела на карту.

— Возлюбленные, — пропела Марлин, показывая карту Лили.

Щеки Лили тут же загорелись румянцем.

— Кажется, кто-то очень сильно скучает по Робу, — подмигнула Марлин.

Лили не стала возражать. Лишь кивнула. Тоска по Робу была ее главным занятием перед сном. Когда день заканчивался, она не могла сопротивляться, погружаясь в уныние. Почти каждую ночь он снился ей. Та ночь, когда ей пришлось оставить его на обочине. Ей снилась песня, которая тогда играла в машине, даже запах перегара Кевина. Все было настолько реально, что не хотелось просыпаться.

Но сейчас Лили точно знала, что выпавшая карта совершенно не касается ее чувств к Робу.

— Значит ли это, что меня ждет любовь? — спросила Лили.

— Возможно, — сказала МакКиннон, вглядываясь в изображение на карточке. — Еще эта карта означает перемены и выбор.

— Да уж, — вздохнула Лили. — Перемен мне сейчас хватает.

Марлин тихо засмеялась.

— Только не говори, что ты не рада, что встретила нас.

— Рада, — тут же сказала Лили. — Очень. Но мне бы хотелось познакомиться с вами совсем при других обстоятельствах.

Блондинка понимающе закивала, стирая с лица веселую улыбку.

— Как насчет того, чтобы проверить Пэм? — спросила Марлин, вставая со стула. — Мне бы хотелось с ней поболтать. Для вампира, который прожил тысячелетие, она неплохо сохранилась. Может, и мне что-нибудь посоветует.

— Обращение? — усмехнулась Лили, вставая за Марлин.

— Нет уж. На это я не соглашусь! Я хочу умереть старой среди толпы своих внуков!

— Как это мило, — засмеялась Лили.

Девушки вышли в коридор и отправились к своей старой комнате. Марлин постучала в дверь.

— Войдите, — раздался голос Пэм.

Когда девушки вошли, то сразу же остановились, словно парализованные.

Пенелопа сидела на кровати, припав губами к запястью какой-то девушки. Лили не сразу узнала в ней одну из уборщиц.

— У меня завтрак, — пояснила Пэм, оторвавшись от трапезы.

Вампирша заживила своей кровью запястье девушки и отпустила ее.

Уборщица тут же вышла из комнаты, опустив глаза. Пенелопа хмыкнула и убрала клыки.

— Вы чего-то хотели, девочки? — спросила женщина, откидываясь на подушки.

Лили заметила, что Пэм стала выглядеть гораздо лучше. Она выглядела совершенно обычной, насколько обычной вообще может казаться вампир.

— Мы хотели проверить, как вы, — нахмурилась Марлин. — А вы тут кусаете работниц гостиницы!

— Ее никто не заставлял, — пожала плечами Пэм. Женщина выглядела спокойной и нахальной. Это начинало раздражать Марлин. — Даже обошлось без гипноза.

— Вы не смеете этого делать!

— Эту девушку зовут Ингритт, — устало сказала Пэм. Казалось, что Марлин за несколько секунд уже истратила все ее терпение. — Она часто ходила к нам в бар и давала себя пить.

Марлин не нашла, что ответить, поэтому просто скрестила руки на груди, изображая негодование.

— Она приходила поговорить, — продолжила Пэм уже не так дерзко. Ее взгляд вдруг стал холодным. — Она любила одного из моих сыновей. Моего прекрасного Уилла...

Лили посмотрела на озлобленную Марлин и толкнула ее в бок, чтобы та смягчилась.

— Нам жаль ваше гнездо, — сказала Лили, подходя ближе.

— Что мне теперь эта жалость? — холодно отозвалась Пэм. — Я не успокоюсь, пока не отомщу этим тварям. Каждый из них должен страдать, как страдаю я сейчас.

— У вас все еще есть Констанс, — шепнула Лили.

— Я знаю. Она — единственное, что у меня осталось.

— Почему бы вам не обратить еще кого-нибудь? — развела руками Марлин. — Это ведь так легко для вас. Укусить, обратить. Убить.

Пенелопа хрипло засмеялась, оглядывая Марлин.

— Я давно живу с волшебниками в мире. Можешь расслабиться, девочка, — сказала Пэм. — Тебя я точно не трону. Из тебя никогда не получится хороший вампир.

Лили заметила, как Марлин опустила плечи. Кажется, эти слова ее задели.

— Почему это? — спросила блондинка.

— Ты слишком болтлива.

Лили не удержала смешок. Виновато посмотрев на Марлин, она снова прыснула.

— Так даже лучше, — сказала Марлин, усаживаясь в кресло рядом с кроватью. — Никогда бы не прикоснулась к крови. Фу.

— Если бы ты была вампиром, кровь казалась бы тебе на вкус, словно горячий шоколад с зефиром, — сказала Пэм, приподнимаясь на подушках. — Пусть я уже и не помню, каков шоколад на вкус. И эти ощущения, когда ты прокусываешь клыками нежную кожу своего кормильца. Запястье, шею, бедро...

— Бедро? — нахмурилась Лили.

— Конечно, — Пэм хмыкнула. — Бедренная вена похожа на целый водопад из удовольствия.

— Это отвратительно, — тихо сказала Марлин, заставив Пэм засмеяться.

— Я же говорила, что из тебя бы не получился хороший вампир.

— Как так вышло, что вы перестали обращать людей? — спросила Лили. Этот вопрос уже давно мучил ее.

— Это было очень давно. Почти тогда же, когда я обратила Конни. Она стала моей последней, младшей дочерью. Сначала ей было сложно справляться с жаждой. Она убивала маглов, оставляя их обескровленные тела по всем деревням и городкам. А после того, как Констанс выпила одного никудышного зельевара, мракоборцы открыли на нас охоту. Нас, все гнездо. Мне пришлось умолять их, стоять на коленях, но я убедила их в том, что Конни справится со своей жаждой, — Пэм опустила глаза, вспоминая события давних лет. — С министром магии мы заключили договор. Мы больше не оставляем трупов, а они дают нам спокойно жить в гнезде. Моему примеру последовали и другие семьи.

— И у Констанс все так просто получилось? — удивилась Марлин.

— Мне пришлось приказывать ей. Я редко делаю это со своими детьми. Вампиры не могут ослушаться своего Создателя. Мне пришлось запирать ее, кормить только кровью лесных животных. На это ушли годы. Но теперь она стала достойным вампиром. Мы с ней через многое прошли.

— Кажется, что она очень сильно любит вас, — сказала Марлин. — А вот я не представляю, как можно любить своего убийцу.

— Марлин, — зашипела Лили.

— Ничего, — хмыкнула Пенелопа. — У девушки просто слишком развита мораль.

Лили задавала еще вопросы о вампирах, о том, что происходило в то или иное время, пока хмурая Марлин сидела в кресле, покачивая ногой.

Они вышли из комнаты, когда было уже за полночь.

— Ты иди, — сказала Лили. — А мне вдруг жутко захотелось горячего шоколада.

Марлин закатила глаза, пока Лили тихо посмеивалась над подругой.

— Ты издеваешься.

— Прости. Я скоро вернусь!

Лили сбежала по лестнице вниз.

Никого из парней и даже Аллин не было здесь. Констанс тоже не было видно. Лили решила, что она ушла в «Кровосток», чтобы снова оплакать своих братьев и сестер.

В окно заглядывала полная луна. Лили засмотрелась на это неровное блюдце в кратерах.

Она вспомнила, как смотрела на луну, выходя из циркового фургончика посреди ночи. В эти дни она всегда плохо спала. Она думала о том, что сейчас на эту луну может смотреть и ее мама. Отец, Петуния... Ее утешала мысль о том, что у них все еще осталось что-то общее, кроме фамилии. Эта луна, звезды и солнце днем.

— Чем могу помочь? — пискнула старушка за буфетом.

— Горячий шоколад, пожалуйста, — сказала Лили, выкладывая на стол монеты, которые дала ей Марлин на личные расходы.

Получив свой напиток, Лили села за столик перед окном, чтобы рассматривать одинокую луну. Она думала о вампирах, оборотнях, картах Таро и предсказании Марлин.

Ей хотелось, чтобы все оказалось неправдой. Она совершенно не хотела перемен. Лили не хотелось любить.

* * *

Лили проснулась с первыми лучами солнца. Марлин все еще крепко спала, подоткнув свою часть одеяла себе между ног.

Эванс попыталась заснуть снова, но от этих попыток только начинала болеть голова.

Она приняла душ, достала новую рубашку и джинсы, купленные Марлин, и отправилась вниз, чтобы попросить завтрак пораньше.

Внизу уже сидел Джеймс, давясь овсянкой. Вид у него был не из лучших. Парень выглядел уставшим, словно и не спал всю ночь. Он приподнял очки и протер пальцами глаза, приводя себя в чувство.

— Доброе утро, — сказала Лили, подходя к столу.

Джеймс немного заторможено поднял голову и кивнул.

— Доброе, Лили, — сказал он и отправил в рот очередную ложку с овсянкой.

— Плохо спалось?

— Вроде того. Рему нездоровилось всю ночь, — сказал он.

Лили подпрыгнула на стуле.

— Нужно зайти к нему! Что с ним произошло?

— Тише, — с усмешкой сказал Джеймс. — У него такое бывает. Опять переел своего шоколада, и живот скрутило. Лучше в его номер не заходить. Сириус только и успевает ему тазики подносить.

— Какой ужас... — вздохнула Лили. — С ним все будет в порядке?

— Да. Завтра будет, как новенький. Как раз ко времени нашего отъезда. Скоро будем в Лондоне, — улыбнулся Джеймс. — Тебе должен понравиться Косой переулок. Зайдем в лавку Оливандера, сделаем тебе подарок.

— Какой еще подарок? — нахмурилась Лили.

— Волшебная палочка, конечно, — сказал Джеймс с жутко довольным видом. — А потом, как я и обещал, приступим к тренировкам.

Лили широко улыбнулась. Джеймс, казалось, на мгновение забыл о своем завтраке, разглядывая ее сияющее личико.

— Кстати, — сказал он, придя в себя и зевнув. — Не хочешь сходить со мной на вокзал? Сириус и Питер сидят с Ремом, Аллин так рано не встает, а я один усну по дороге.

Лили почувствовала, как сердце в груди забилось с бешеной скоростью. Она заставила себя успокоиться, боясь, что Джеймс расслышит этот звонкий стук.

— Да... — промямлила она, но потом прокашлялась. — Да, конечно! Буду щипать тебя каждые десять минут, чтобы не расслаблялся.

Джеймс усмехнулся.

— Вот так-то лучше.

Лили быстро проглотила свою порцию, запив все тыквенным соком, и отправилась вместе с Джеймсом на местный вокзал.

После того, как девушка ущипнула его в третий раз, Джеймс попросил больше этого не делать, сказав, что у Лили слишком много силы для девушки.

Они шли пешком, разговаривая обо всем на свете.

— Какую музыку слушают у вас в волшебном мире? — спросила Лили, когда они проходили мимо магазина с виниловыми пластинками.

Джеймс пожал плечами.

— У нас много групп, но я даже не помню их названий. Это надо у Сириуса спрашивать. Он вечно что-то слушает. Когда он переехал ко мне, пришлось выделять целую полку для его пластинок и кассет. Кажется, там что-то из магловского было.

— Ты хочешь сказать, что ты не слушаешь музыку? — удивилась Лили.

— Слушаю, — без энтузиазма сказал Джеймс. — Что-то нравится, что-то не очень, но...

— Не цепляет, — закончила его Лили.

— Именно! Я хорошо помню только одну песню, с нашего выпускного в Хогвартсе. «Привет, любовь». Кажется, это была Эн Бран. Недавно я узнал, что она и ее семья погибли. Нападение Пожирателей.

Лили опустила плечи.

— Только не расстраивайся, — сказал Джеймс. — Ты все равно ее не знала. Как и я.

— Все же это грустно. Дашь когда-нибудь послушать эту песню?

— Конечно. Аллин хранит несколько записей у себя дома. Может, она поделится с тобой однажды.

Лили улыбнулась, не высказывая своих сомнений на этот счет.

Она все еще носила подаренный амулет. Более того, Лили жутко не хотелось снимать его.

— А что слушаешь ты? — спросил Джеймс.

— Мы с Робом любили слушать The Smiths, Joy Division и The Cure. Они всегда цепляют меня. Особенно первые. Но все записи остались в той машине.

— Мне жаль.

Лили прикусила язык, опустив голову. Глаза защипало.

Джеймс легонько толкнул ее в бок, и когда Лили посмотрела на него, он улыбнулся.

— Когда-нибудь и ты дашь мне послушать их, идет?

Лили улыбнулась и посмотрела вперед, чтобы больше не встречаться с его карими глазами, которые так легко прогоняли из ее сердца грусть.

— Идет, — согласилась она.

На вокзале было много людей. Они толкались и проезжались по ногам друг друга своими тележками с багажом.

— Дай мне руку, — сказал Джеймс и протянул Лили свою ладонь.

В этот момент мужчина в деловом костюме толкнул Лили в спину, и та повалилась вперед прямо на Джеймса.

Парень подхватил ее и поставил на ноги.

— Я просил только руку, — весело сказал он.

— Прости.

Джеймс крепко сжал ее ладонь и стал ловко петлять между людьми.

— Джеймс, кассы в другой стороне, — сказала Лили, заметив указатель.

Но Поттер продолжал двигаться в своем направлении.

— У нас свои кассы, Лили. Свои вагоны и поезда.

На его губах играла веселая улыбка.

— Интересно, — шепнула себе под нос Лили.

Наконец-то они остановились у не самого людного места на вокзале. Здесь стояла большая фигура проводника из гипса, краска на котором уже давно облупилась и потрескалась.

Джеймс выпустил руку Лили и, оглядевшись по сторонам, достал свою палочку. Он три раза стукнул ею по груди фигуры, и та вдруг сдвинулась с места.

Стена за этой фигурой вдруг растворилась, показывая целую площадку за собой с похожими кассами и людьми в мантиях.

— Ничего себе, — пробурчала Лили себе под нос.

Джеймс снова схватил ее за руку и потянул за собой.

Пока они стояли в очереди, у Лили была возможность разглядеть все вокруг. Волшебники были тут и там. Она с интересом смотрела на их мантии. Ребята никогда не ходили в таких. Марлин говорила, что это не особо удобно, когда в любой момент тебя могут отправить на задание.

В этой части вокзала, не видимой для маглов, Лили чувствовала атмосферу настоящего волшебства.

— Семь билетов до Лондона, — сказал Джеймс парню за кассой. — На завтрашнее утро.

— Секундочку, сэр.

Пока Джеймс разбирался с покупкой билетов, Лили отошла от него, подходя к стенду с объявлениями.

«Продам почти новую Комету...»

«Сдам в аренду сарай со всем необходимым для опытов в зельеварении...»

Лили улыбалась все шире, натыкаясь на то или иное объявление. Не так уж эти волшебники и отличались от обычных людей. Они продавали метлы, сдавили в аренду и продавали свои дома. Кто-то даже повесил объявление о продаже запчастей старого форда «Англия».

— Готово, — сказал Джеймс, заставив Лили обернуться. — Отправляемся завтра в восемь часов.

— Отлично, — улыбнулась Лили.

— Идем. Я уже хочу добраться до подушки...

Лили снова взяла его за руку. Она даже не поняла, как это случилось. Просто держать его руку было чем-то само собой разумеющимся. Словно ее ладонь должна была быть там все это время.

Они вышли из здания вокзала и немного замедлились.

Лили первая спустилась с крыльца и с улыбкой посмотрела на Джеймса.

Вдруг ее взгляд привлек мальчишка, стоящий у входа в вокзал. Лицо мальчишки было чумазым, широкие шорты, которые были больше на пару размеров, держались на его талии только из-за туго затянутого ремня, мятая льняная рубашка и серая кепка на голове.

— Газеты! Покупайте, пожалуйста, газеты! Всего за пять пенсов! — звонко кричал он, держа в руках целую стопку слегка потрепанных газет.

Когда Джеймс спустился с последней ступеньки, Лили снова взлетела на крыльцо к мальчишке.

— Пять пенсов, говоришь? — спросила она, присаживаясь перед мальчиком.

— Да, мисс! Всего пять! За самые свежие новости! — глаза его загорелись.

— Тогда, пожалуй, я возьму парочку для себя и своего друга.

Лили широко улыбнулась и взяла у маленького продавца две газеты. В кармане джинсов она нашла оставшиеся от магловской жизни монеты и протянула их мальчику.

— Спасибо, мисс! — радостно крикнул мальчишка, пряча выручку в карман.

Сжав газеты подмышкой, Лили вдруг удивленно посмотрела на мальчика. Тот немного испуганно посмотрел на нее.

— А что это у тебя здесь? — спросила она, глядя ему на ухо.

— Что, мисс? — спросил он, оборачиваясь.

— Подожди... — сказала Лили, прищурив свои зеленые глаза. — Прямо здесь. За ухом.

Она быстро провела пальцами у него за ухом и показала ему еще одну монетку.

— Кажется, это твое, — улыбнулась Лили.

Восторженный взгляд мальчишки метался с монеты на Лили и обратно.

— Здорово! Но это не мое.

— Как же не твое? Я нашла это за твоим ухом! — настойчиво сказала Лили. — Стой, тут что-то еще.

Она повторила свое движение еще раз, доставая из воздуха еще одно пенни.

— И за другим! — смеялась она, доставая одну монетку за другой. — Да у тебя там целые копилки за ушами!

— Вы волшебница? — спросил мальчик, пока Лили складывала в его ладошку пенни.

Лили улыбнулась ему и подмигнула.

— Конечно, я — волшебница. Только не говори никому. Это будет наша с тобой тайна.

— Договорились, — шепотом сказал мальчик и тоже неумело подмигнул Лили.

Совершенно счастливая Лили поднялась на ноги. Она тут же наткнулась на грудь Джеймса, который все это время стоял прямо за ней.

Она продолжила робко улыбаться.

Лили взяла одну из газет и протянула ее Джеймсу.

— Я кое-что взяла тебе, — сказала она. — Всего за пять пенсов. Почти даром.

Джеймс взял газету, улыбаясь. Он смотрел немного завороженно, не отрывая взгляд от ее блестящих глаз.

От такого взгляда у Лили все внутри переворачивалось.

— Это было... здорово, — сказал он, проглатывая ком в горле.

Воздуха в легких не хватало. Лили почти задохнулась от этих слов, от его интонаций.

Джеймс взял ее за руку. Лили хотелось верить, что ощущения от этого прикосновения у него были хотя бы немного похожи на ее.