Либра (гет)

6 июня, 1976

Сегодня гостиная была празднично украшена, ожидая своих юных хозяек. Из кухни слышался приятный запах вишневого пирога, который миссис Эванс только что достала из духовки, на столе в вазе уже стояли нежные лилии, придавая всему законченный вид.

Кейтлин старалась изо всех сил, чтобы сегодня все прошло идеально. Дочери наконец-то должны были приехать из Шербона, в который родители все-таки решились отправить Лили. Эвансы посчитали это чем-то вроде искупления за то, что не дали ей учиться в волшебной школе.

С того дня слово «Хогвартс» звучало только пару раз, когда Лили в очередной раз заставила фигурку соловья на камине запеть. Тогда Петуния не выдержала и громко сказала:

— Лучше бы вы отправили ее в этот Хогвартс ко всем остальным уродам!

Тогда Лили снова побелела, как и каждый раз, когда сестра называла ее плохими словами. Она повернулась к матери, которая была, кажется, еще бледнее, чем Лили, и спросила:

— Что такое Хогвартс?

Кейтлин быстро замотала головой и убежала на кухню. Тогда Лили спросила у Туньи, но та только сказала ей отстать. Тогда Лили пыталась больше не думать о еще одной странности в своей жизни. Их и так было слишком много вокруг.

Выложив пирог в красивое блюдо, Кейтлин еще несколько раз прошлась тряпкой по мебели, стирая пыль.

— Мы дома! — раздался мужской голос из прихожей.

— Мама! — Петуния первая бросилась обнимать Кейт.

Лили скромно встала в очередь. Ее зеленые глаза не горели так же, как у Туньи, словно она совсем не рада снова здесь находиться.

— Я так скучала, мои милые! — сказала миссис Эванс, прижимая к себе Лили.

Даже сейчас Лили чувствовала, что от нее исходит какое-то странное чувство вины, и самое отвратительное в том, что она не могла понять почему.

— Как учебный год? — спросила Кейт.

— Отлично!

— Можно мне не возвращаться туда в следующем году? — тихо сказала Лили и без сил опустилась на свое место за столом.

Кейтлин посмотрела на своего мужа в поисках поддержки.

— Что случилось, милая? — с тревогой в голосе начала миссис Эванс. — Кто-то увидел что-то... странное?

Она выделила последнее слово голосом, снова невольно задев Лили за живое. Но девушка проглотила горький комок и не дала своей старой обиде взять над собой верх.

— Нет, — ответила она и даже улыбнулась. — Все хорошо. Просто я скучала по дому.

Лили поймала на себе довольный взгляд Туньи. Старшая сестра знала обо всем, что происходило с Лили в школе, и от этого уровень ее самодовольства только увеличивался.

В раннем детстве Лили всегда была в центре внимания. Такая яркая, полная жизни. Но сейчас все изменилось. Иногда Петунии даже становилось жаль свою младшую сестру, когда она сидела вдали от нее в тени дерева, читая очередную книгу из школьной библиотеки, украдкой поглядывая, как Тунья веселится со своими подругами, обсуждает мальчиков и предстоящие контрольные. Старшая ни за что не хотела делиться с Лили этим вниманием и популярностью. Даже тогда, когда девочки спрашивали о том, почему бы Лили не сесть с ними, или же почему бы ей не пойти на танцы с тем симпатичным мальчиком из соседней школы, Петуния отвечала что-то несвязное о том, как Лили не любит общаться с новыми людьми. Да еще и раз сто за семестр повторяла слово «странная». Иногда Лили слышала это и даже пробовала противиться этому, но каждый раз замолкала, зная, как Петунии важно быть главной. Быть особенной хотя бы среди девочек в Шербоне.

Лили до сих пор не знала, что Петуния каждую ночь просыпалась по несколько раз, чтобы проверить, все ли в порядке. Иногда, когда Лили крепко спала, предметы вокруг нее взлетали в воздух. Иной раз и сама Лили поднималась над кроватью, и только Петуния удерживала ее от того, чтобы она не оказалась под потолком.

— Я испекла ваш любимый пирог! — сказала Кейтлин, разливая ароматный чай по чашкам. — Первый урожай в этом году, правда, немного кислый...

— Нужно было немного магии, — сказал Джефф и подмигнул Лили.

Та скромно улыбнулась и подмигнула в ответ.

Петуния вытянула свое лицо, словно отец только что сказал что-то неприличное. Фарфоровый чайничек дрогнул в руках Кейтлин, но она тут же успокоила себя и улыбнулась.

— Может, расскажете мне, как прошли ваши экзамены?

— А разве ты не получила наши табели с оценками по почте? — оживилась Петуния. Она даже заерзала на стуле.

Лили устало подперла рукой голову и приподняла брови, готовясь выслушивать целое сочинения из уст Туньи.

— Конечно, получили. И я очень вами горжусь, — сказал Джефф.

— Вы не поверите, но я чуть было не завалила математику! — радостно воскликнула Петуния. — Первые десять минут, я даже слов не могла разобрать в своем бланке заданий! Руки тряслись, словно передо мной дело мировой важности! Я так боялась сделать что-то не так... Но потом я собралась и написала все. Было немного трудно с последними заданиями. Долго не могла найти правильный метод решения, но потом все вспомнила и записала...

Она говорила еще и еще, а потом очередь дошла до Лили. Девушка даже вздрогнула, услышав свое имя.

— Я... — промямлила она. — Получила пятерки...

Свой собственный голос показался ей жутко глупым. Казалось, что человек с таким голосом просто не может получать отличные оценки.

— И все? — Джеффри улыбнулся, призывая дочь к разговору.

Лили пожала плечами.

— Ну, — протянула она. — Я написала несколько шпаргалок по истории. Одной даже воспользовалась, потому что не совсем помнила последствия Великой Депрессии в Америке, а потом меня чуть не поймала профессор Гринфидж. Но потом я крепко сжала листочек в руке, и он исчез. Было забавно, когда она попросила меня вывернуть карманы, а там ничего не оказалось. Удивительно, правда? Видели бы вы ее лицо...

Лили усмехнулась, предаваясь воспоминаниям.

Джеффри прокашлялся, возвращая дочь на землю. Лили тут же посмотрела на маму. Цвет ее лица стал похож на белую скатерть.

— О, прости, — растерянно и виновато сказала она. — Я просто... просто не думала, что это будет какой-то особой новостью. Я же все равно иногда использую эту... штуку...

Тунья закатила глаза и вытянула свое лицо, предвкушая новые «магические» разборы полетов.

Кейтлин проглотило то, что было у нее во рту, и внимательно посмотрела на дочь. Ее взгляд был холодным и пронзительным. Уже от него Лили стало не по себе.

— Кейт, давай не будем, — Джефф призывал к миру. — Это же первый день, как девочки приехали...

— Да, можешь накричать на меня в любой другой день, — предложила Лили.

Почувствовав поддержку отца, она немного осмелела.

— Накричать? — переспросила миссис Эванс. — Я часто на тебя кричу?

Лили снова прикусила язык.

Кейт отложила свою вилку и поднялась из-за стола. Лили категорически не понимала, почему она не может свести все в шутку? Это можно было сделать с самого начала, но теперь механизм запущен.

— Просто Лили нашла очередной способ похвастаться, что вышла сухой из воды. Она весь учебный год просто сгорала от нетерпения кому-нибудь рассказать! — подливала масла в огонь Петуния. — Меня такими вещами уже не удивить. А другим рассказать нельзя. Вот она и начала свою песню здесь.

— Туни... — пробурчал мистер Эванс.

— Зачем ты делаешь это? — наконец-то снова подала голос Кейтлин, которая, кажется, до боли вцепилась пальцами в свои плечи. — Ты делаешь это при людях, чтобы сжульничать на экзамене!

— Я даже не пользовалась этой шпаргалкой, — пыталась еще спокойно оправдаться Лили. — Просто это иногда происходит... я не могу этого контролировать.

— Можешь! — рыкнула миссис Эванс. Она топнула ногой по полу так, что посуда на столе зазвенела. Петуния испуганно отдернула руки, выронив салфетку.

— Я просто хотела, чтобы меня не поймали! Я не хотела, чтобы произошел «один из моих фокусов»! — она показала пальцами кавычки и тоже поднялась на ноги, шумно отодвигая стул.

— Если бы тебя кто-нибудь заметил, тебя бы забрали у нас!

— Может, так оно было бы и лучше!

Эти слова уже несколько лет висели на кончике языка, когда миссис Эванс говорила что-то в этом духе.

Лили взглянула в глаза матери. Они снова были полными слез, как и всегда, когда тема необычных способностей девушки поднималась.

— Может, здесь я чувствую себя так, словно я не на своем месте? Вам так не кажется? Всем вам?! — Лили взглянула на каждого из членов своей семьи, заострив свой взгляд на сестре. — Тунья, тебе не кажется, что тебе бы лучше жилось, если бы рядом не было сестры-уродки? Тебе бы тогда не пришлось отмахиваться от меня, когда твои друзья спрашивали, кем я тебе прихожусь. Тогда бы тебе некому было бы завидовать! А ты, мама? — голос Лили надрывался от слез. — Скажи, что до сих пор считаешь, что запереть меня дома — самый лучший вариант развития событий в моей жизни! Что так со мной ничего не случится. Что так меня никуда не заберут! — тыльной стороной ладони Лили поймала крупную слезу на щеке. Она сделала несколько маленьких шагов назад, словно загнанный в угол щенок. — И ты уже ничего не исправишь, пап, — с нескрываемым отчаянием в голосе сказала девушка. — Я не вписываюсь! Я не подхожу! Петуния права, я — уродка.

Слезы уже градом лились по ее щекам. Кейт спрятала лицо в ладони, тяжело вдыхая воздух. Петуния опустила взгляд и даже не думала его поднимать. И только мистер Эванс пытался что-то сказать, но его рот лишь безмолвно открывался и закрывался.

— Приятного аппетита, — наконец-то сказала Лили после напряженного молчания. — Если захотите посмотреть фокусы, то я у себя в комнате. Буду кататься на единорогах и гулять по радуге. Может, зайду в гости к лепреконам.

Лили поджала губы и развернулась, направляясь к лестнице. Она чувствовала, как сердце начинает колотиться в горле, а на языке вдруг четко стал ощущаться вкус крови. Ей совсем не нравилось такое состояние.

Она громко хлопнула дверью, о чем тут же пожалела. Это было уже слишком резко. У Лили всегда возникала мысль о том, что они всего этого не заслуживают. Они точно не хотели, чтобы в их семье родилась уродка, которая не вписывается ни во что нормальное в этом мире. Она честно пыталась быть подходящей, но каждый раз что-то шло не так. И Лили не хотела говорить об этом и даже думать, но все стало гораздо хуже с того момента, как она первый раз заставила ягоды появиться на вишне раньше времени. Все почти вышло из-под контроля.

В голову снова полезли картинки того, как из-за нее в классе разбилась ваза, поранив осколком девочку, которая называла ее ненормальной. Лили никогда не хотела причинить кому-то зла этим своим даром. Или же проклятьем. Это просто сидело внутри. Чем глубже Лили пыталась зарыть в себе эти таланты, тем ярче они становились, поражая и ее саму.

— Лили, милая, открой, — раздался отцовский голос.

Девочка дернулась на своей кровати, но тут же замерла, уставившись на белую дверь, словно видит ее впервые.

— Я не хочу говорить, — сказала она. — Я устала и хочу спать. Поговорим завтра.

— Лили, прости нас.

Его голос был почти жалобным. От этого стало еще хуже. Отец уж точно был ни в чем не виноват. Его поддержка всегда заставляла Лили улыбнуться даже в самый ужасный день. Это именно его письма согревали по вечерам, когда она перечитывала их под одеялом с фонариком... Но слова обиды горькой таблеткой сидели на кончике языка. Хотелось скорее сплюнуть их, избавиться, и тогда станет легче. Всего на пару секунд, но все-таки станет.

— Проведите этот вечер нормально, — металлическим тоном сказала Лили. — Петуния заслуживает этого. Она закончила год с отличными оценками. А я чуть было не попалась на списывании.

— Лили...

— Иди! Папа, иди! — уже истерично сказала Лили, чувствуя, как внутри все чувства связываются в тугой комок, который начинал дрожать вместе с ее голосом.

Джеффри ничего не ответил. Он молча спустился по лестнице. Когда его шаги стали совсем неразличимы, Лили упала на кровать, прижав колени в груди. Даже в детстве она не чувствовала себя такой маленькой и беспомощной.

Она оторвала ладони от коленей и стала пристально вглядываться в свои ладошки.

— Я не хочу, — плача, прошептала она. — Я хочу, чтобы всего этого не было. Я хочу быть нормальной...

Кончики тонких пальцев дрогнули. Лили протянула руку к потолку, к месту, где висела люстра, и сделала привычное движение пальчиками, словно пыталась схватить что-то в воздухе.

Лампочка затрещала и загорелась. Ударив себя этой же ладонью по лбу, Лили еще больше залилась слезами. От этого ей никак не избавиться.

* * *

Лили открыла глаза, но не сразу смогла разглядеть даже очертаний крупных предметов в своей комнате. Из окна в комнату заглядывала полная луна и яркие звезды, освещая своим тусклым светом клочок пола в центре комнаты, давая Лили шанс привыкнуть к темноте.

Тунья уже тихо спала в своей кровати. Даже сейчас она была не такой, как ее младшая сестра. Она была в своей любимой ночной сорочке, одеяло ровно укрывало ее плечи, словно Петуния совсем не шевелилась во сне. Даже тапочки у нее стояли под идеально прямым углом.

От каждой мысли о том, что Петуния — настоящая гордость семьи, внутри у Лили разгорался пожар. Она хотела быть обычной! Самой простой девочкой, которая бы сейчас тоже встречалась с мальчиками, ходила бы по магазинам с кучей друзей, смотрела бы кино вместе с Туньей и пила бы газировку, не боясь, что пузырьки газа выйдут у нее через нос в виде мыльных пузырей. В такие моменты она снова и снова чувствовала себя прокаженной, не понимая, за что получила это наказание. Она ведь всегда старалась быть хорошей. Даже тогда, когда получала в спину смятенные взгляды своей родни.

Решение пришло само собой. Оно было настолько твердым и молниеносным, что Лили не могла ему сопротивляться.

Она тихо поднялась с кровати, стараясь не скрипеть матрасом, и взяла в руки не распакованный после приезда рюкзак. Лили бросила взгляд на свою кровать. Смятую и неаккуратную. Девушка подняла ладонь, позволяя тому, что внутри, наполнить ее. Перейти от сердца в самые кончики пальцев, туда, куда это проклятье всегда рвалось. Она взмахнула ладонью, и одеяло на кровати идеально выровнялось. Подушка в мгновение взбилась, водружаясь к самому изголовью, а покрывало медленно забралось на свое место, заканчивая приводить на кровати порядок.

Лили улыбнулась. Ведь все не так уж плохо. Это даже приятно. Легкость заполнила ее, а внутри она почувствовала какую-то благодарность к самой себе.

— Прощай, — сказала Лили в сторону кровати Петунии.

Девушка взяла в руки свою куртку, висевшую на стуле, и вышла, прикрыв за собой дверь, последний раз заботясь о том, чтобы ее когда-то любимая Туни не проснулась.

Каждая ступенька, ведущая вниз, отдавалась в голове воспоминаниями и сомнениями. Хотелось идти быстрее, но не получалось.

Лили грустно улыбнулась, вспоминая, как она первый раз расшибла коленку, торопясь к отцу, который только вернулся с работы. Тогда Петуния успокаивала ее, сказав, что заплетет ее рыжие волосы в красивую косичку. И Лили успокоилась, потому что знала, — у Туньи всегда получаются самые красивые и самые идеальные косички, которые она когда-либо видела.

Уют маленькой гостиной напомнил о том, как они пили чай всей семьей, слушали радио, а потом мистер Эванс приглашал на танец свою жену. Тогда девочки смеялись и закрывали глаза, испытывая этот детский стыд перед вечно влюбленными родителями. А потом и сами начинали танцевать.

Крыльцо заставило ее вспомнить о дне, когда все пошло не так. Но даже сейчас она вспомнила только лучшую часть, когда они с Туни перекладывали красочные карточки с манящими странами и мечтали, что когда-нибудь обязательно увидят Францию и Венецию.

Лили никогда не думала, что от таких теплых воспоминаний может быть так больно. Еще больнее от осознания того, что в один миг все это прекратилось, и новые воспоминания о счастливой семье Эвансов уже никогда не останутся у нее в сердце.

Она встала на край обочины и посмотрела в темноту летней ночи. Прохлада прошлась по ее хрупким плечикам, заставив ее накинуть куртку. Вот так просто. Просто идти вперед и не оглядываться, оставив все сомнения в прошлом. Все эти обидные слова, крики матери и неловкие фразы отца, который все пытался наладить раскаленную добела атмосферу. Оставив все это в прошлом, должно стать легче.

Заверив себя мыслью о том, что тоска по дому однажды пройдет, Лили вытерла рукавом куртки тонкие струйки слез.

— Хватит, Лили. Ты все решила, — сказала она себе.

Поправив рюкзак на плече, она сделала первый шаг. Не оглядываться было самым сложным, но она старалась.

Один квартал за другим, и с каждым шагом все проще.

Пустые автобусы стали проноситься мимо вместе с первыми лучами раннего летнего солнца. Не осмелившись остановить один из них на полном ходу, Лили добрела до ближайшей остановки и запрыгнула в первый встречный.

— До Лондона, — предупредил водитель, оглядывая растерянную девушку.

Лили молча протянула ему плату за проезд и кивнула.

— Все равно, — пробормотала она. — В Лондон, так в Лондон.

Водитель нахмурился, но взял плату за проезд. Он еще наблюдал за ней в зеркало заднего вида, как она устроилась где-то в середине салона и без сил выдохнула.

Лили прислонила горячий лоб к еще прохладному стеклу и попыталась расслабиться.

Еще немного, и родители обнаружат, что ее нет. Побегут искать ее, вызовут полицию, будут спрашивать у Петунии, слышала ли она что-нибудь...

Но они ее не найдут. Лили постарается, чтобы не нашли. От нее им останется только идеально заправленная кровать.