Гарри Поттер и Ледяной Чертополох. Часть Вторая: Обретение (джен)

Частная школа "Woning's", в которой в свое время учился дядя Вернон, а до того — его отец и дед, была почтенной частной школой-пансионом с традициями. По крайней мере, она ПРЕТЕНДОВАЛА такой быть. Именно поэтому школьная форма не менялась здесь аж с начала века. Дадли в тёмно-бордовом фраке, темно-оранжевых бриджах и плоской соломенной шляпе-канотье выглядел почти как те маги, которых Гарри видел в "Дырявом Котле" в прошлом сентябре — тогда многие, кого занесла в Лондон необходимость провожать своих драгоценнейших чад на платформу 9?, зашли пропустить в паб по стаканчику. Только волшебники напялили идиотский костюм потому, что не желали ничего знать об окружающем мире, а Дадли вместе со школьной формой получил часть ТРАДИЦИИ. Начавшейся почти два века назад, когда бежавший от Наполеоновских войн голландский эмигрант ван-дер-Вонинг выкупил поместье у вдовы пехотного лейтенанта, погибшего на Полуострове, и открыл в нем частную школу-пансион для мальчиков с постоянным проживанием.

Да, не Рагби или Харроу, тем более не Итон.

Но для буржуа вполне достойно.

Ещё ученики школы носили узловатые палки, которыми колотили друг друга за спинами учителей. В благословенные времена Британской Империи, Державы-Над-Которой-Никогда-Не-Заходит-Солнце, считалось, что это хорошая подготовка к той взрослой жизни, которая начнётся после школы. Теперь это тоже была часть ТРАДИЦИИ, разумеется, не подлежащая отмене. Гарри, увидев, как Дадли машет палкой на заднем дворе, даже предложил помощь в освоении столь сложного оружия, в ответ на что был закономерно послан. Короткая дуэль на дубинах доказала кузену всю его неправоту, Гарри в очередной раз отправился в комнату "подумать над своим поведением", а Дадличека тетушка повела залечивать синяки и шишки и отмывать кровь, натекшую из разбитого носа.

На следующее утро, спустившись к завтраку, Гарри был встречен лобовым вопросом тетушки о том, думает ли "малолетний шпанюк" покупать себе школьную форму для "Хай Камеронс", в которую его вписал мистер Дурсль, или снова надеется на обноски Дадличека?

Гарри, как обычно, ответил, что пока что на рынке торговли метамфетамином затишье, но в ближайшее время ожидается крупная поставка.

— Так что как только — так сразу, вы, тетушка не волнуйтесь. За мной не пропадет! — мальчишка оскалился, нагло подмигнул и стащил с тарелки Дадли третью котлету. Тетушка попыталась шлепнуть хулигана варежкой для кастрюли, но не попала, и только досадливо плюнула вслед удирающему на второй этаж племяннику. Она совершенно не знала, что и думать о мальчишке! Деньги у него откуда-то водились, и немалые, но вот откуда? Не помогали даже самые строгие расспросы — Гарри врал самозабвенно, то о торговле травой на рок-концертах, то о стоянии на стреме при ограблении банков, а один раз доврался даже до совершенно чудовищного нагромождения лжи, включающего банду международных шпионов, продажу ядерных технологий Ираку, суперпушку сумасшедшего, но гениального немецкого профессора и двух негритянок-проституток, на самом деле работавших на кубинскую разведку! Петунии удалось его остановить на том самом моменте, когда одна негритянка, совершенно голая и обмазанная арахисовым маслом, взяла огромный кормовой банан... Дадли даже обиделся, что ему не дали дослушать, что негритянка в арахисе и с бананом собиралась делать с негритянкой в вишневом желе и без банана.

Из коридора донеслись знакомые звуки — почтальон просунул почту в специально сделанную в двери щель, и она упала на лежавший в коридоре коврик.

— Принеси почту, Дадли, — буркнул дядя Вернон из-за газеты.

Вернувшийся Дадли держал в руках открытку от Мардж, сестры Вернона, сейчас отдыхавшей на острове Уайт, коричневый конверт, в котором, судя по всему, лежал счёт, и письмо для Гарри. Ничем другим это быть не могло. Конверт, тяжёлый и толстый, был сделан из желтоватого пергамента, а адрес был написан изумрудно-зелёными чернилами. Марка на конверте отсутствовала. Дрожащей рукой Петуния перевернула конверт и увидела, что он запечатан пурпурной восковой печатью, украшенной гербом. Тем самым проклятым гербом, со львом, орлом, барсуком, змеёй и большой буквой "Эйч" в середине!

На мгновение всем в кухне показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Петуния схватилась за горло и втянула воздух с таким звуком, словно задыхалась.

— Вернон! О боже, Вернон!

* * *

Гарри неприятно было смотреть на то, как сходят с ума неплохие, в общем-то, люди — сходят с ума исключительно из-за его собственной ошибки. Он должен, должен был вспомнить, что письмо из Хогвартса приходит не в сам день рождения, а с зазором! Должен был укараулить его, перехватить и прочесть. Тогда всего этого безумия просто не было бы!

Но нет, он сосредоточился на самой дате, и вот, поглядите, куда это их всех привело!

Гарри думал об этом, сидя на подоконнике и глядя вниз, на огни машин, проезжающих мимо мрачной гостиницы на окраине промзоны большого города. В Коукворт их загнало бегство дяди Вернона, все более погружающегося в состояние мрачного ожесточения.

Вернон Дурсль убегал от преследующих его семью проклятых писем.

Вернон должен был спасти свою семью от этих чертовых писем!

И он спасет свою семью — чего бы это ни стоило!

* * *

Да уж, появление посланца Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс было обставлено с шекспировским размахом!

Представьте себе. Ночь. Остров. Шторм.

Одинокий домик-развалюха на крохотном островке посреди моря, гулкие удары брызг высоких волн по стенам, ломящийся в грязные окна ветер. Вот-вот наступит полночь. В домике четыре человека, один из которых уже доведен до безумия, и он при этом вооружен — в том свертке, что тащил дядя Вернон, точно была пушка. Впрочем, состояние тети Петунии тоже внушало серьезные опасения... Только Дадли спит спокойно, слегка похрапывая и бурча пустым желудком.

И вот за две минуты до полуночи в дверь раздается могучий стук, больше всего похожий на удар тараном.

БУМ!

Аж хижина задрожала! Гарри резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто? Не МакГонагалл точно... И вряд ли сам Дамблдор...

БУМ! — снова раздался грохот.

Дадли вздрогнул и проснулся.

— Где стреляли? — с глупым видом спросил он.

Позади них громко хлопнула дверь, отделявшая одну комнату от другой, и появился тяжело дышавший дядя Вернон. В руках у него было ружьё, обычная старая двустволка.

— Кто там? — крикнул дядя Вернон. — Предупреждаю, я вооружён!

За дверью всё стихло. И вдруг...

ТРАХ!

В дверь ударили с такой силой, что она слетела с петель и с оглушительным треском приземлилась посреди комнаты.

В дверном проёме стоял великан. Его лицо скрывалось за длинными спутанными прядями волос и огромной клочковатой бородой, но зато были видны его глаза, маленькие и блестящие, как чёрные жуки. Великан протиснулся в хижину и пригнулся, но голова его всё равно касалась потолка — уж слишком он был велик. Он наклонился, поднял дверь и легко поставил её на место. Грохот урагана, доносившийся снаружи, сразу стал потише. Великан повернулся и внимательно оглядел всех, кто был в хижине.

— Ну чего, может, чайку сделаете, а? Непросто до вас добраться, да... устал я...

Хагрид! Они прислали Хагрида!

О-ФИ-ГЕТЬ!

Обычно к магглорожденным — а его можно приравнять именно к ним, поскольку никакого понятия о Волшебной Стране Гарри не имел — присылали заместителя директора, профессора Трансфигурации Минерву МакГонагалл. Её же присылали к детям, родившимся у выпускников факультета Гриффиндор, который она возглавляла. Если бы Джеймс Поттер и Лили Эванс окончили Слизерин, к нему мог бы прийти... Кто там нынче декан? Северус Снейп, профессор зельеварения. Соответственно, в семьи выпускников Когтеврана пришел бы профессор Флитвик, к "барсукам" — декан Хаффлпаффа профессор Спраут. Но и по отцу, и по матери Гарри Поттер был гриффиндорцем. И вырос он в мире магглов, ничего не зная о волшебстве.

Значит, два из двух — профессор МакГонагалл.

До сего дня исключений у этого принципа не было. А тут вдруг случилось, ну надо же, кто бы мог подумать...

* * *

Спектакль продолжался и продолжался, тянулся, как дурной сон.

Великан Рубеус Хагрид, насколько мог судить Гарри, был исключительно хорошим человеком. Он видел картину, где Гарри Поттера, сына его старых друзей и Героя Магической Британии, того самого Мальчика-Который-Выжил, обижают какие-то Дурсли. И реагировал соответственно.

Но Гарри-то знал, какой мучительный стыд за свою неспособность защитить жену от издевательств каких-то молокососов, оскорблявших её на её собственной свадьбе, испытывает при виде любого волшебства Вернон! И знал, как мучительно Петуния переживает смерть сестры! Пусть задаваки и воображалы! Пусть мальчик, нравившийся ей, смотрел только на Лили — хотя той он оказался не нужен, едва подцепив красавчика из богатенькой семьи, она тут же забыла о бедном соседе, смотревшем на неё как на ангела небесного! Пусть! Но Лили все же была родной сестрой! Ушедшей в Волшебную Страну и так и не вернувшейся.

И знал ещё, кто сделал так, что эти воспоминания и связанные с ними чувства превратились в доминанту сознания, искорежившую все то хорошее, доброе и честное, что было заложено в этих людях.

Только вот рассказать этого Гарри не мог. Потому что первым вопросом Хагрида будет даже не "Откуда ты знаешь?", а "Как ты можешь говорить такое о САМОМ ДАМБЛДОРЕ!?!"... Простодушный великан произносил фамилию Великого Волшебника с таким пиететом, что заглавные буквы просто-таки висели в воздухе!

Ощущение от этого "второго слоя" у Гарри было исключительно паскудным, поэтому мальчик постарался побыстрее получить письмо, писанное, как и сообщали все источники, зелеными чернилами по пергаменту:

ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА "ХОГВАРТС"

заместитель директора

На втором листе, в приложении, перечислялось то, что для студента Хогвартса считалось необходимым иметь. Насколько знал Гарри, читавший воспоминания некоторых выпускников, тем, кто не мог приобрести этот комплект самостоятельно, его покупали за счет Попечительского совета Школы. Гарри надеялся, что в сейфе родителей найдется достаточно золота — газеты 1981 года о финансовом положении Джеймса Поттера не писали, ограничиваясь упоминанием о его происхождении. Насколько финансово состоятельным мог быть представитель Древнейшего и Благороднейшего дома? В конце концов, тот же Древнейший и Благороднейший Дом Гонт, из числа "Священных Двадцати Восьми Домов", сливки из сливок — предпоследний его представитель, согласно опубликованному в газетах официальному некрологу, был настолько беден, что его похороны пришлось оплачивать дальним родственникам из Дома Блэк. Последний Гонт год назад умер в Азкабане, причем на колдографиях из зала суда, перепечатанных "Ежедневным пророком" в статье, посвященной "исчезновению дома Гонт", он выглядел просто как нищий!

Если с Домом Поттеров всё обстоит так же, то в Хогвартс придется идти в обносках из "мантий секонд-хенд" и с минимумом всего полезного! Ведь засветить перед директором наличие своих собственных денег Гарри не мог! Вот же попадалово на ровном месте!

Школа чародейства и волшебства "Хогвартс"

Форма

Студентам-первокурсникам требуется:

Пожалуйста, не забудьте, что на одежду должны быть нашиты бирки с именем и фамилией студента.

Книги

Каждому студенту полагается иметь следующие книги:

«Курсическая книга заговоров и заклинаний» (первый курс). Миранда Гуссокл

«Тёмные силы: пособие по самозащите». Квентин Тримбл

Также полагается иметь:

1 медные весы.

Студенты также могут привезти с собой сову, или кошку, или жабу.

НАПОМИНАЕМ РОДИТЕЛЯМ, ЧТО ПЕРВОКУРСНИКАМ НЕ ПОЛОЖЕНО ИМЕТЬ СОБСТВЕННЫЕ МЁТЛЫ.

Пока Гарри перечитывал список, заодно мучаясь неизвестностью, обстановка в хижине внезапно обострилась.

— Я НЕ БУДУ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-ТО ОПОЛОУМЕВШИЙ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО ВСЯКИМ ФОКУСАМ! — прокричал дядя Вернон, видимо, окончательно впав в состояние берсерка. Хагрид схватил свой зонтик, завертел им над головой, а его голос загремел словно гром.

— НИКОГДА... НЕ ОСКОРБЛЯЙ... ПРИ МНЕ... АЛЬБУСА ДАМБЛДОРА!

Зонтик со свистом опустился и своим остриём указал на Дадли. Потом вспыхнул фиолетовый свет, и раздался такой звук, словно взорвалась петарда, затем послышался пронзительный визг, а в следующую секунду Дадли, обхватив обеими руками свой жирный зад, затанцевал на месте, вереща от боли. Когда он повернулся к Гарри спиной, тот заметил, что на штанах Дадли появилась дырка, а сквозь неё торчит поросячий хвостик.

Дядя Вернон, с ужасом посмотрев на Хагрида, громко закричал, схватил тётю Петунию и Дадли, втолкнул их во вторую комнату и тут же с силой захлопнул за собой дверь.

— Э-эммм... Мистер Хагрид, сэр... А почему вы заколдовали Дадли? — осторожно поинтересовался у разозленного великана Гарри, сделав себе мысленную заметку "Никогда-никогда-никогда не оскорблять А.П.В.Б. Дамблдора в присутствии Хагрида!".

— Разозлил меня этот Дурсль... — проворчал хранитель ключей Хогвартса, утирая лоб тем же самым здоровенным, размером с простыню, платком, которым до этого вытирал слезы. — Очень разозлил... И потом, я ж говорил, Гарри, я просто Хагрид, безо всяких "сэров"!

— Но почему Дадли-то? — Гарри очень хотелось понять логику.

— А какое право этот Дурсль имеет оскорблять Альбуса Дамблдора, если у него сын на поросенка похож?

Слов у Гарри не было. Просто не было. Поэтому он вернулся к расспросам о родителях и войне с Неназываемым. Спать они с Хагридом легли очень поздно.