The moment to live (гет)

Осень 1998

Время летело гораздо быстрее, чем раньше — Гарри не знал, казалось ли ему это потому, что он просто стал старше, или оттого, что у него теперь было мало свободного времени. Так или иначе, седьмой курс оказался не слишком легким, но Гарри и не отлынивал от дел: он решил за этот последний год подтянуться по предметам, которым раньше уделял не слишком много внимания. В первую очередь это касалось Зельеварения — в позапрошлом году его спасал учебник Принца-Полукровки (Гарри сознательно не называл его Снейпом, предпочитая отделять личность талантливого зельевара от личности нелюбимого профессора, хоть и понимал, что делать так не стоит), а "Выше ожидаемого" по СОВ на пятом курсе он получил скорее благодаря удаче, чем собственным знаниям и умениям.

В позапрошлом ("прошлом учебном" — поправлял он себя) году Гарри был капитаном команды по квиддичу, но сейчас решил больше времени тратить на учебу. Нет, спорт он не бросил, но настоял, чтобы капитанский значок отдали кому-нибудь другому. МакГонаггал, судя по ее виду, сначала опешила от такой просьбы, но потом уважительно взглянула на него. Она даже попросила его самого назначить капитана, но Гарри решительно отказался — его выбор был бы гораздо более субъективен, чем ее, — но в итоге капитаном стала, как и думал Гарри, Джинни. Рон был недоволен тем, чем Гарри не предложил его кандидатуру, но Гермиона, кажется, убедила его в том, что он не слишком подходит для такой роли.

Джинни провела отборочные испытания в середине сентября — она, как и Гарри до этого, решила переизбрать абсолютно всех игроков, — но состав изменился совсем несильно: вместо окончившей школу Кэти Белл новым охотником стал пятикурсник Карл Андерсон, а четверокурсник Майк Смит заменил Ричи Кута на позиции загонщика.

Ближайший матч был назначен на вторые выходные октября, и команда усиленно тренировалась — к счастью, как капитан Джинни не была такой фанатичной, как в свое время Оливер Вуд, бывший капитаном команды в течение самого долгого времени, когда Гарри играл.

* * *

Профессор Кент оказался неплохим преподавателем ЗОТИ — конечно, Гарри не мог поставить его выше Ремуса Люпина, но признал, что для молодого аврора он хорошо ладит с подростками и умеет преподавать. В начале занятия он рассказывал о заклинаниях и разных приемах, а затем устраивал тренировочные дуэли, так что большинство уроков были практическими.

Успешнее всего оказывались ребята, в свое время посещавшие занятия ОД, — но лидировал, конечно, Гарри. Кроме него, одним из лучших учеников оказался Невилл — он напрактиковался, когда фактически возглавил студентов в прошлом году, — и, конечно, Гермиона. С теорией у нее всегда было лучше, чем с практикой, но она оперировала гораздо большим числом заклятий, чем все остальные, и за счет этого выбивала себе преимущество.

* * *

Уроки проходили в обычном и совершенно привычном режиме, и Гарри быстро влился в учебный процесс. Он, конечно, не забыл о самом факте войны, потерь и перживаний, но все-таки щемящее чувство вины и желания расправиться с несовершенством постепенно отходило на второй план. Гарри с головой погрузился в навалившуюся учебу, решив постараться извлечь из этого года как можно больше знаний и умений, и обитал в основном в классах, библиотеке и на квиддичном поле. Пару раз он даже засыпал в общей гостиной Гриффиндора — его осторожно будили, и Рон смеялся, говоря, что одной Гермионы на курс им и так хватает.

Кроме учебы, конечно, были и развлечения — иногда по вечерам ребята устраивали посиделки в узком кругу друзей (как правило, оканчивавшиеся тем, что все разбивались на парочки и постепенно уходили в темные коридоры) и даже межфакультетские вечеринки. Выручай-Комната сгорела и так и не была восстановлена, поэтому еще в сентябре несколько ребят с Райвенкло попросили Слизнорта почаще устраивать свои вечера, объявлять вход без приглашений и давать студентам больше свободы. Ко всеобщему удивлению, профессор согласился, и у него стало бывать гораздо больше народу. Гарри, впрочем, не сомневался, что Слизнорт все равно отдельно приглашает бывших членов "клуба слизней" и беседует с ними, а иногда и пытается расширить свою коллекцию полезных связей.

На всех подобных вечерах больше всего среди всеобщего веселья выделялись слизеринцы. После войны многие семьи потеряли фамильные особняки, драгоценности и деньги, и ученики — особенно старшекурсники — вернулись в Хогвартс потускневшими. Дело было, конечно, не только в материальных тратах — эти ребята провели не один час в компании авроров, отвечая на вопросы и пытаясь доказать свою непричастность к делам Пожирателей. Гарри, конечно, знал, что Метки были только у Малфоя и Забини, но Аврорат все равно проверял всех подозрительных лиц.

Нет, слизеринцы не ходили угрюмыми, с кислыми улыбками или подбитым видом — они сохраняли достоинство и выглядели еще более гордыми, чем раньше — так, во всяком случае, казалось Гарри. Он не знал, обманывался ли кто-то этим напускным равнодушием и важностью, но предпочитал лишний раз не заострять чужое внимание на них.

Вспомнив о услышанном недавно разговоре между Малфоем и Паркинсон, Гарри специально заметил, что последняя на вечерах Слизнорта появляется крайне редко. Ее место возле Малфоя заняла девушка, которую Гарри раньше не видел ( если и видел, то не запомнил), — его невеста Астория Гринграсс, если судить по тому, что тот говорил однокурснице. Внешне Гринграсс, безусловно, выигрывала у Паркинсон — ее миловидное, хоть и испорченное чересчур горделивым видом, личико и роскошные волнистые волосы не шли ни в какое сравнение с коротко остриженной шевелюрой Панси и ее некоторым сходством с мопсом.

Слизеринцы держались обособленно, ходили в небольших группах, а если и разговаривали с кем-то еще, то напускали на себя при этом презрительный вид. Гарри считал, что это было довольно странно — если учесть обстоятельства, — но старался никак не комментировать их повадки и манеры и прекращал подобные комментарии других.

Летом ему говорили, что он слишком мягко относится к детям Пожирателей смерти, — разозленные и потрясенные потерями люди в первое время разбушевались и хотели крепко ужесточить меры, — но Гарри считал, что те, кто действительно натворил дел, должны получить по заслугам, а все остальные пусть лишь получат предупреждение. Его, как наиболее ярко лицо войны, уважали, к его мнению прислушивались, и, давая интервью (от которых, к сожалению, отказаться он не мог), Гарри тщательно следил за тем, чтобы донести до людей все свои основные мысли. Он знал, что кто-то, возможно, захочет его склонить на свою сторону: на политической арене он был новичком и не придерживался каких-то определенных линий поведения, а потому был открыт для «перетягиваний». Кингсли, однако, сразу взял его под свое крыло.

Гарри понимал, что министр (выходец из Райвенкло, между прочим, и весьма здравомыслящий и рациональный человек) тоже пытается заполучить его в свою команду — но делает это не из столь корыстных целей, как другие, а с оглядкой на его интересы.

Он уже смирился и с тем, что непременно будет находиться в центре всеобщего внимания, и с тем, что это внимание к нему привлекают в том числе первые лица страны, — но, хоть и стремился к началу преобразований, все же понимал, что для начала нужно разобраться с тем, что есть.

И за неделю до первого квиддичного матча Гарри отправился в Мунго, пригласив с собой Невилла (который там бывал неоднократно и знал многие "подводные камни" больничных дел) и райвенкловца Терри Бута (собиравшегося стать колдомедиком и потому для своего возраста прекрасно разбирающегося в том, что необходимо госпиталю такого уровня).

* * *

Обнаружив в больнице Гермиону, Гарри был не слишком удивлен — она периодически бывала там и помогала всем, чем могла. Иногда Гарри казалось, что глядя на всех этих больных, на то, как справляются или не справляются с ними колдомедики, Гермиона хочет стать частью этого больничного мира. Правда, потом он вспоминал о ее грандиозных планах в области права, о ее уже давно составляемых на досуге законопроектов, — и думал, что доктора Грейнджер, скорее всего, мир так и не увидит.

Объяснив Невиллу и Терри, что ему хотелось бы знать, и отправив их по больнице и к заведующему, Гарри позвал подругу. Она тоже не стала удивляться при виде него и только понимающе кивнула, когда он показал на удаляющихся семикурсников.

— Знаешь, я подумала... — неуверенно сказала она, пока они поднимались в буфет за чаем. — Что, если совместить знания магов и магглов? Например, в области психологии и психиатрии... Я видела родителей Невилла — они, конечно, уже слишком давно находятся в таком состоянии, да и магглам не объяснить, что с ними случилось, но...

— Почему не объяснить? — Гарри остановился как вкопанный, чувствуя, что мысль заработала. — Можно так и сказать: преступная группировка пытала с целью выведать важную информацию. Следов магии они почувствовать никак не смогут и будут работать только с психикой. Это... возможно, это как-то поможет.

Гермиона закусила губу:

— Об этом я и думаю. Маги слишком сильно отгораживаются от внешнего мира. Помнишь, когда мистер Уизли лечился после укуса Нагайны, ему накладывали швы? Они ведь помогли! Что уж говорить о том, какой прорыв будет у...

— Нет, Гермиона, — чуть резче, чем хотел, сказал Гарри. — Наши методы в маггловскую медицину пускать нельзя. Возможно, это несколько эгоистично, но... по-моему, нельзя допустить такого широкого соприкосновения.

— Возможно, — спокойно отозвалось девушка. — Я помню о Статуте о секретности и, поверь мне, могу представить, что может получится, если технологии неволшебного мира проникнут в наш мир. Нужно предложить Кингсли обдумать эту идею. У нас ведь тоже будет прорыв, — она внимательно взглянула на Гарри.

— Ты чего-то не договариваешь, — заметил он. Гермиона помялась, но потом выпалила:

— Я подумала о том, что мне стоит тоже пойти в колдомедицину. Я магглорожденная, и мои знания о том, что происходит в маггловских клиниках, помогут мне, особенно если Кингсли не станет ничего менять в нынешней системе соприкосновения с неволшнебниками. К тому же, я повидала достаточно много темной магии и смогу, возможно, если научусь, бороться с темномагическими проклятиями. Здешний отдел нуждается в переработке, там много всего... проблемного.

— Отличная идея, — произнес Гарри, улыбаясь. — Тебе правда стоит попробовать, тем более что все необходимые предметы для ТРИТОНов у тебя есть, и ты хорошо их знаешь.

Колдомедик Грейнджер... и авроры Уизли и Поттер. Конечно, если бы Джинни была заинтересована в законодательной деятельности так же, как Гермиона, из них четверых получилась бы отличная команда, которая как раз необходима Кингсли. Но они, наверное, и так справятся.

Очень постараются справиться.

__________________