Гейм, сет, матч (гет)

И Миллисент, и Панси постарались не терять лица, пока не дошли наконец до своей спальни.

— Это было потрясающе! — воскликнула Панси, счастливо пританцовывая, ее юбочка крутилась вокруг нее.

— Так... — раздался холодный голос с намеком на сталь. Улыбки сползли с лиц Миллисент и Панси, и они обернулись к Дафне Гринграсс, которая стояла, сложив руки на груди.

Она была тоненькой девчонкой, совсем без округлостей, но гибкой и с мускулами, лицо было хорошеньким, в этаком мрачном изучающем стиле. Добавьте к этому знаменитые медовые локоны Гринграссов — каждый смотрел ей вслед, когда она проходила мимо.

— Уизли, значит? Да ты наверное отчаялась, — она окинула Миллисент резким взглядом, на острых чертах ее лица читалось отвращение. — И я вижу, почему.

Панси рассмеялась, недовольно сморщив нос. Спустя секунду Дафна позволила улыбке заиграть на ее губах.

— Это будет просто круто, — сказала она, голосом все таким же холодным, но решительным.

Тщательно скрываемым секретом Слизерина было то, что девчонки на самом деле были хорошими подругами. При людях они переругивались, наедине — веселились. Возможно, они не так оберегали друг друга, как другие факультеты, но они были друг в друге уверенны.

— Зови Асторию, — Миллисент прошла к зеркалу и присела перед ним, по дороге собирая волосы в хвост. — У нас полно работы.

— Я на шаг впереди тебя, сестренка, — улыбнулась Дафна, когда дверь снова раскрылась, и Трейси Девис ввела младшую сестру Гринграсс.

— Ну, — сказала Астория, радостно улыбаясь девочкам и прижимая к груди ярко-розовую косметичку. — Кому я нужна?

Она была в восторге, когда узнала, что это Миллисент понадобился макияж, учитывая, что раньше Булстроуд всегда отказывалась иметь дело с косметикой.

— Ты не пожалеешь. Это будет все, о чем ты только мечтала! — радостно причитала девочка, роясь в флакончиках и бутылочках из ее сумки и внимательно разглядывая их.

— И, — сказала Трейси, поправляя свои коричневые волосы длиной до подбородка, — как ты это сделала? Как ты исхитрилась заставить Уизела тебя пригласить?

— Не заставляла, — гордо ответила Миллисент. — Мы перехватили его записку, и так получилось, что там оказалось приглашение.

Дафна присвистнула.

— Без имени адресата? Да ты везучая.

— Угу, — сказала Миллисент.

— Гринграсс, — скомандовала Панси. — Доставай "Ведьминский Еженедельник". Если Милли хочет сохранить своего Уизела, ей надо знать, как себя вести.

— Ой, так у тебя теперь есть парень. Это так мило, — сказала Астория, нанося пудру на нос Миллисент. Было щекотно. — И хорошо, что поискала за пределами Слизерина. Я хочу сказать, у слизеринцев есть деньги, конечно, но тебе зачем? У тебя своих полно. А так ты заставишь его бегать перед тобой на лапках. Считаю, следует заводить парней из тех, кто ниже по статусу. Я всегда буду так делать.

— Астория, — ядовито ответила Дафна. — Тебе двенадцать. У тебя вообще не должно быть парней, не выше, не ниже по статусу. Если только ты не хочешь, чтобы они серьезно пострадали.

Астория пожала плечами.

— Да мне без разницы, — решила она. — Если только я сначала получу от них, что хотела.

На губах Дафны заиграла мрачноватая улыбка, но она отвернулась к шкафу в поисках Ведьминского Еженедельника, чтобы Астория не увидела.

Гринграссы была не та семейка, с которой стоит связываться.

— Тада! — Астория отступила на шаг и развернула стул Миллисент так, чтобы она смогла увидеть себя в зеркале. — Ну посмотри, ты же красавица!

Миллисент моргнула. Лицо в зеркале было симпатичнее, чем она привыкла видеть по утрам. Некрасивое, но симпатичнее, чем раньше. Словно Астория стерла старую Миллисент и нарисовала новую.

— Нет, — сказала она, и порадовалась, что голос ее оставался все тем же, сильным и решительным. — Так не пойдет.

Астория уставилась на нее, ее рот недоверчиво раскрылся.

— Но я не могу сделать лучше, — сказала она. — Это самое красивое, какой ты можешь быть.

Панси рассмеялась, и Дафна наклонилась к сестре, улыбаясь острой, как стекло, улыбкой.

— Сотри это, — сказала она, — и начни снова. Нам нужен макияж жирной дуры.

Ахнув с отвращением, Астория в тревоге уставилась на Миллисент. Та смотрелась в зеркало, раздвигая губы в улыбке и глядя, как симпатичное лицо в зеркале искажается в холодной гримасе.

— Я... У меня нет макияжа для жирной дуры, — заикалась Астория, быстро собирая флакончики в косметичку. — С чего бы вдруг? Зачем мне такая уродская...

— Асти, — сказала Дафна. — Доставай. Мы знаем, что у тебя это есть.

Астория сдалась и снова начала разбирать косметичку, ее плечики расстроенно поникли.

— Ну подумай, какой ты можешь быть хорошенькой, — умоляла она, но Миллисент была настроена твердо.

Рон намазывал маслом рогалик, когда вошли слизеринские девчонки.

— Уй-о!

Фред оглянулся на него и посмотрел на рогалик, который Рон уронил в стакан с тыквенным соком.

— Что?

Гарри обернулся посмотреть, от чего такая суета, но тут же снова развернулся.

— Ух ты! — тихо сказал он.

Рон содрогнулся, избегая взгляда брата, и пробормотал?

— Лучше не смотри, но только что вошла Булстроуд.

— Не начинай, — простонал Джордж, складывая руки на столе и пряча в них лицо. Он весь день ныл и жаловался о своей горькой судьбе, а его брат-близнец утешал его, хоть иногда и давал себе волю поржать над его несчастьем.

Фред развернулся на месте, чтобы посмотреть, что так сильно напугало Рона и Гарри.

— Ох, приятель, — сказал он, в его тоне было такое легкое напряжение, что только Джордж мог его уловить. — Джордж, да она вооружилась по полной.

— Не могу поверить, что ты меня в это втянул, — заныл Джордж.

Кто-то рядом вдруг встал так резко, что опрокинул кубок.

— Я просто не могу в это поверить!

Джордж приподнял голову и увидел разъяренную Гермиону.

— Я надеюсь, она выцарапает тебе глаза за то, что ты так над ней издеваешься — хотя, зная Миллисент Булстроуд, ставлю на то, что она прицелится пониже! — выплюнула она, и, схватив свои книги, унеслась прочь.

— Что? Гермиона! — крикнул Рон ей вслед.

Джинни тоже поднялась.

— Джордж, — нежно сказала она. — Ты мой брат, и я тебя люблю. Но мне не кажется, что ты представляешь, как это может разрушить жизнь девчонки, особенно такой, как Булстроуд. Я действительно надеюсь, что она поколотит тебя за то, что ты с ней делаешь. А если это не сделает она, то это буду я. Но я предпочитаю, чтобы она.

— Ээээ, — сказал Джордж. — Спасибо, Джин, но...

— О, не благодари, — ответила Джинни, собирая свои книги со спокойствием святой мученицы. — Я без проблем бы избила собственного брата. Просто она бы избила тебя сильнее.

И с этими словами, она тоже ушла.

— Девчонки ненормальные, — решил Рон, с ошеломлением глядя им вслед. — Это была шикарная шутка.

Фред тяжело вздохнул.

— Это не была шутка, — сказал он.

— И даже если бы и была, она вовсе не шикарная, — раздраженно добавил Джордж.

— Тебе надо с ней порвать, — прошипел Ли Джордан, наклоняясь к нему. — И ты должен сделать это немедленно, или тебе больше не с кем будет пойти на бал.

Со стороны слизеринского стола раздался смех, и Джорджа перекосило, когда он узнал визгливое хихиканье Панси, догадываясь, с кем она была, и стараясь не думать, о каких ужасных вещах они говорили, что так теперь смеялись.

— И как ты предлагаешь мне это сделать? — сердито спросил он.

— Один Мерлин знает. Попроси ее с тобой пройтись...

Джордж театрально вздрогнул.

— Вообще-то... — он выпрямился и повернул голову.

Когда его взгляд упал на Фреда, тот резко отстранился.

— О нет. Что бы там нибыло, разбирайся сам.

— Ты нас в это втянул, ты и выпутывай, — ответил Джордж. — Как ты умудрился так напортачить с запиской Анджелине — выше моего понимания. Но ты это исправишь.

Фред наморщил нос.

— Или ты скажешь этой слизеринской корове, что это я отправил записку? — догадался он.

— Или это ты пойдешь с ней на бал, — поправил Джордж.

Фред коротко рассмеялся.

— Хорошо, хорошо. Я с ней разберусь.

— И постарайся, чтоб не слишком жестоко, — сказал Джордж. Он снова поежился, и тихо продолжил. — Ради меня. Я не хочу, чтобы Джинни или Булстроуд горели жаждой мести. Особенно Джинни. Булстроуд может и бьет сильнее, но я уверен, что у нее нет воображения, а Джинни в этом смысле воображения не занимать.

Миллисент Булстроуд без воображения в этот момент строила планы с Панси. Тот факт, что тот, который повернулся и увидел ее макияж, был не тем близнецом (он не попытался тут же на месте выколоть себе глаза) был разочарованием, но небольшим.

— Нам надо сообразить, как начать их различать, — прошептала Панси. — Они хитрые, нам надо быть уверенными, что мы справимся со всем, что они придумают. В том числе на случай, если они начнут подсовывать нам неправильного близнеца.

— Я уже об этом позаботилась, — спокойно ответила Миллисент, потянувшись за очередной булочкой.

— И как?

— Я могу их различить. Не по голосу, но по виду...

— Хихикаем, — скомандовала Панси, и обе девчонки разразились смехом.

Досчитав до пяти, Миллисент закончила смеяться. Тут не было ничего нового. Они отлично знали, что люди их недооценивают, думая, что они просто пара тупых сплетниц. Не трудно было поддерживать такой образ, и это того стоило, чтобы держать профессоров от них подальше. Добавьте к этому бонус в том, что их хихиканье должно было вызывать тревогу у близнецов, которые наверняка подозревали в этом романтический подтекст. Миллисент злобно надеялась, что так оно и было.

— Ты можешь их различить? — переспросила Панси, когда они отхихикались.

— У них веснушки по-разному расположены, — сказала Миллисент. — Я купила их фотки у Колина Криви и изучила их, пока вы пытались натрансфигурировать бантики на моей мантии.

— О, это было умно, — решила Панси.

— Умно? Это было гениально, — ровно ответила Миллисент.

— Хихикаем, — приказала Панси. Они захихикали. Панси внезапно остановила смех.

— О, — сказала она, обернувшись к Панси, ее глаза сияли от восторга. — О, да ты гений! О!

Рот Миллисент скривился в жестокой улыбке.

— До тебя только дошло, что Колин Криви с Гриффиндора, верно?

— Да, я действительно дура, о, просветленная богиня. О, он пойдет и скажет этим мерзким близнецам, что ты заплатила ему за их фотки. Да они теперь из под кроватей не выберутся! О, я так счастлива!

— Угумс, — жестокая улыбка не покидала лицо Миллисент, пока она разглядывала спины близнецов. — И они-то думают, что это они главные прикольщики. Вот уж они узнают.