Между двух миров (гет)

Рон спал в лазарете на широкой кровати возле двери, усыплённый сильным сонным зельем.

Элинор была уверена, что в крепком сне приступ не повторится, но всё же она решила, как всегда, остаться на ночь в лазарете. Воскресная терапия помогла, значит, завтра ему должно стать лучше, а через пару недель приступы вообще прекратятся. Ругая чёрных магов и их заклятия, Элинор с досадой подумала о том, что уже неделю не ночевала дома. Вот и сейчас, не решаясь оставить Рона одного, она собиралась сообщить домашним, что снова не придёт, однако Кэрол неожиданно вызвалась остаться в лазарете. Ей, наоборот, не хотелось торчать одной дома, и она тоже беспокоилась о Роне. Его последний приступ не на шутку всех напугал! Элинор взяла с Кэрол обещание, что та не будет никуда отлучаться и поднимет тревогу, если что-то случится, и радостно отправилась домой.

Кэрол долго лежала в темноте, прислушиваясь к неровному дыханию Рона. Ею одолевали странные чувства. События последних недель, а особенно встреча в Ирисе, изменили её отношение к Рону и открыли его с новой стороны. Сосредоточенный на операциях, резкий и насмешливый — раньше он совсем не привлекал Кэрол. Она с ним мирилась. Его пренебрежение к девушкам-аврорам бесило до невозможности, и Кэрол за глаза называла его самоуверенным болваном,занудой и рыжим хамом.

Когда она успела пройти путь от вынужденного сотрудничества до тех чувств, которые теперь переполняли её? Кэрол поняла, что за его насмешками скрывалась неуверенность, желание доказать, что он достоин своей новой работы. За недоверием к девушкам — желание защитить их, а за занудством — стремление спланировать всё, как надо, чтобы не провалить операцию. На самом деле он совсем другой — добрый и веселый. Кэрол вспомнила, как они шутили, попивая кофе на кухне в Ирисе. У них обоих на душе кошки скребли, но Рон взял себя в руки и нашел, как успокоить её. А сексотерапия… Антидот, найденный Гермионой, стал для Кэрол большим разочарованием! Это было неправильно, глупо и нехорошо по отношению к Джейсону, которого она больше не любила. Не могла любить, и их ссора уже не висела камнем на душе.

Зная, что Рон крепко спит, Кэрол подошла к его широкой кровати, сначала присела на край, а потом прилегла рядом. Она с содроганием вспомнила его последний приступ и с сочувствием всмотрелась в его лицо. Даже в полумраке лазарета на его носу и щеках виднелась россыпь веснушек. Не осмеливаясь приблизиться, Кэрол тихо лежала рядом, слушая его ровное дыхание, надеясь, что он скоро поправится и всё будет хорошо, и вскоре уснула сама.

* * *

Рон проснулся оттого, что что-то щекотало ему щёку. Он поморщился и улыбнулся. Знакомое чувство. Когда Гермиона ночью крутилась во сне, её волосы разлетались по подушке и попадали ему в лицо. На мгновенье Рону показалось, что он спит у себя дома, но, приоткрыв глаза, он сразу понял свою ошибку. С каких это пор Гермиона стала блондинкой? Рон сел от неожиданности. Кэрол? Что она делает в его постели? Её пустая кровать в углу выглядела нетронутой. Из-за сонного зелья он ничего не помнил. Они одеты? Слава богу! Рон облегчённо вздохнул.

Чёрт возьми, он до сих пор в лазарете, но долго здесь не задержится! Вчера они с Кэрол и Стефаном смеялись над его любимой маггловский комедией, и антидот, несомненно, подействовал.

Вдруг дверь в палату отворилась, и из-за неё показалась седая голова Элинор.

— Ой, голубки, пора вставать, — Элинор не скрывала своего удивления, — надеюсь, не помешала?

Кэрол подскочила, словно её поймали на месте преступления, испуганно посмотрела на Рона и отвела глаза. Как она могла уснуть так надолго? Как будто сонное зелье вчера дали ей, а не ему... Спрыгнув с его кровати, Кэрол тут же перебралась в свою, проклиная себя за легкомыслие. Поспешно натянув халат поверх больничной пижамы, она доложила целительнице:

— Рон отлично спал. Ночь без происшествий.

— Рада это слышать, — Элинор лукаво улыбнулась и уставилась на Рона.

Давно он не краснел, как мальчишка.

— В любом случае, две терапии лучше, чем одна, — по-деловому заметила она. — Спасибо, Кэрол! Я так давно не ночевала дома, что забыла, что такое спать на любимой кровати и не прибегать каждый час в лазарет, — глянув на часы, Элинор отчеканила приказным тоном: — Прежде чем вы уйдёте по делам, напоминаю: Рон, тебе категорически нельзя оставаться одному. Из министерства — ни ногой. Наш сеанс — в 12.00. Сегодняшняя ночь — опять в лазарете.

Она подмигнула Кэрол. Та опустила глаза.

— Такое чувство, что я проспал три дня, сегодня хоть понедельник? — возмущенно спросил Рон. — Элинор, что за зелье вы мне дали?

Она закатила глаза и пробурчала что-то себе под нос.

— И вообще, сколько времени? У нас совещание в девять! — Рон отыскал под подушкой свою палочку и вызвал воздушные часы. Светящиеся стрелки показывали без пяти восемь. Он вздохнул с облегчением. Еще можно привести себя в порядок, но придётся спрятать несвежую одежду под мантией.

Кэрол словно угадала его мысли.

— Могу слетать в Ирис и принести тебе чистые вещи, — охотно предложила она, уже не избегая его взгляда.

Рон на секунду представил, как Кэрол будет рыться в их с Гермионой шкафу.

— Спасибо, не надо! — холодно ответил он. Не хватало ещё, чтобы девушки опять встретились. — Сойдёт и так, а вечером разберёмся. А вот от завтрака я не откажусь! Раз уж я при смерти, то требую завтрак в постель, и в двойном размере.

Он с наглым видом уселся на кровати и подоткнул одеяло.

Элинор возмущенно упёрла руки в бока.

— Ходить тебе не воспрещается! Наоборот, прогулка до кафе пойдёт только на пользу, — она фыркнула и деловым шагом вышла из палаты, а потом просунула в дверь голову. — К двенадцати! И не опаздывать!

Рон и Кэрол целую минуту сидели молча. Он не знал, с чего начать, она боялась объяснений.

Наконец, Кэрол первая повернулась и сказала:

— Неудобно как-то получилось... Кажется, Элинор не так нас поняла, — она замялась и добавила: — Рон, извини, ты беспокойно спал, и я подумала, что могу пропустить приступ, если буду далеко.

— Ладно, проехали, — усмехнулся он, — скомпрометировать нас уже всё равно нельзя.

Как он мог злиться на Кэрол, когда она ради него не отправилась домой, а проторчала лишнюю ночь в этой мрачной комнатушке?

Через полчаса Рон, Стефан и Кэрол уже завтракали в кафе Аврората, уплетая яичницу с беконом.

* * *

Ровно в девять Рон зашёл в комнату для совещаний. По её центру стоял большой круглый стол, за которым команды каждую неделю обсуждали предстоящие миссии. Аврорам нравилось, что Стайк не восседал на возвышении, как другие боссы, а сидел вместе со всеми, на равных предлагая свои идеи. Он вставал и расхаживал по комнате, только когда распекал провинившихся, и тогда его длинные всклокоченные волосы свисали на глаза, которыми он безжалостно сверлил жертву. В гневе Стайк не стеснялся в выражениях, но Рон не боялся его — справедливый гнев начальника подстёгивал и заставлял стараться в десять раз больше.

Рон чувствовал себя намного лучше и надеялся, что скоро их команда в полном составе сможет подключиться к операциям. Нужно было срочно навёрстывать упущенное, входить в курс последних дел (особенно касающихся серого террора), но он не мог думать ни о совещании, ни о Стайке, ни об остальных аврорах. Он с нетерпением ждал только одного — увидеть Гермиону и поговорить с ней наедине. Зная, что она приглашена на совещание, Рон осмотрел комнату, как только вошёл. Гермионы не было, зато его самого встретил радостный гул голосов. Друзья стали хлопать его по спине и справляться о здоровье, но, когда следом появились Кэрол и Стефан, про Рона тут же забыли. Ещё недавно Стефан был на волоске от смерти, и даже те авроры, которые недолюбливали его из-за родственных отношений с начальником спецлазарета, были рады видеть Стефана в форме.

Увидев Рона, Гарри тут же набросился на него:

— Куда ты запропастился? Джинни меня с ума сводит!

— Я же послал сову, что побуду пока в лазарете.

— Нашёл, чем успокоить! Как ты?

— Всё путём! Жить буду. Ты?

— Вчера весь день были на операции, — Гарри нахмурился. — Ну, об этом нам сейчас поведает Стайк.

В это время раздался радостный голос Стефана:

— А вот и наша спасительница! — воскликнул он, указывая на дверь.

Все повернулись к входящей Гермионе, чем безмерно смутили её. Она отшутилась:

— Зачем нужна лаборатория, если мы не будем работать? Да, и заслуга не только моя. Нас там пятеро.

На Гермионе была синяя мантия, которая обычно висела у неё в кабинете — Рон знал, что она надевала эту мантию, когда не успевала заскочить домой переодеться. Неужели она тоже ночевала в министерстве? Он не спускал с Гермионы нетерпеливый взгляд, с досадой думая о том, что совещание может быть долгим. Им нужно было срочно поговорить наедине.

Гермиона окинула комнату безразличным взглядом и села за стол между двумя аврорами из команды Гарри, которые вежливо подвинулись. Один из них вопросительно покосился на Рона, но тот никак не отреагировал и спокойно уселся напротив.

В эту минуту в комнату вошёл Стайк, и совещание началось. Авроры из разных команд представили свои отчеты, затем Стайк вызвал большую карту Лондона, отметил на ней места происшествий, и они перешли к главному.

За последние недели в Лондоне произошло несколько нападений магов на магглов. Нападавшие остались в тени, но зацепки всё же были: все пострадавшие имели отношение к распространению наркотиков в пабах и клубах Лондона. Создавалось впечатление, что кое-кто из магов хочет взять эту преступную торговлю под свой контроль.

Совещание затянулось. Поскольку нападения совершались в одних и тех же местах, было решено оставить там своих наблюдателей, и вскоре команды авроров разошлись по углам, чтобы обсудить конкретные задачи и зоны дежурств.

Кэрол, Стефан и Джон окружили Рона и стали планировать засады в двух маггловских пабах, а Стайк, Гермиона и ещё два аналитика сели по центру комнаты. Рон краем глаза следил за Гермионой: она озадаченно кусала нижнюю губу, не сводя глаз с карты.

— Как называется этот паб? — долетели до Рона её слова.

— «Белая лошадь», — ответил Стайк.

— А нельзя мне пойти туда на дежурство? — неожиданно предложила она, — это маггловский Лондон, не всем аврорам будет там удобно.

— Удобно? — проворчал Стайк, — аврорам никогда не бывает удобно. И вообще, Гермиона, ты не аврор, нашу работу оставь нам!

Услышав обрывок этого разговора, Джон ухмыльнулся и сказал:

— И антидоты находит, и в операции лезет... Скоро она во всём тебя переплюнет, будет помыкать и в койке, и на работе.

Рону очень хотелось кулаком размазать ухмылку Джона, но он сдержался. Устроить драку на совещании? Не дождутся! Рон ненавидел вечные подколки Джона, но сейчас в чём-то даже был с ним согласен — нечего ей лезть в операции! Он пропустил колкий комментарий мимо ушей и продолжил обсуждение, изредка поглядывая на Гермиону. Она о чём-то настойчиво просила Стайка, и в конце концов тот указал ей на команду Рона.

Гермиона довольно кивнула, подошла к их столу и сказала:

— «Белая Лошадь» находится в вашем квадрате, и я собираюсь пойти туда на дежурство. Мистер Стайк направил меня к вам.

Рон не успел открыть рот, чтобы возразить, как она затараторила:

— Место не такое уж и опасное! Я могу затеряться среди магглов лучше любого аврора. Побуду там пару дней, понаблюдаю за тем, что происходит, — она заискивающе улыбнулась.

На кой чёрт ей сдалась эта «Лошадь», подумал Рон и стал подбирать слова для дипломатичного отказа, но Джон его опередил:

— Зайка, думаешь, тебе придётся отдыхать и потягивать коктейли? — спросил он. — Там и заклинанием приложить могут. А потом отвечай за тебя!

Гермиона проглотила обиду, но не сдалась:

— Я смогу поднять тревогу, если нужно, и обещаю никуда не лезть.

— Это исключено, — заявил Рон, и их недовольные взгляды встретились.

— Если Стайк прикажет, тебе придётся подчиниться, — она сложила руки на груди и сердито прищурилась.

— Я слышал, что Стайк уже сказал тебе, что об этом думает. Кроме того, в команде я всё решаю сам, — отрезал Рон.

Джон одобрительно хмыкнул.

— Девочка, ты аналитик? Вот и поражай нас своими аналитическими способностями, — заметив, что её глаза злобно блеснули, Джон продолжил: — только не вздумай тут кричать и руками махать, оставь это для домашних сцен!

Опешив от такой наглости, Гермиона растеряно заморгала. Раньше Рон, как коршун, бросался защищать её от любого хамства, а теперь лишь поглядывает с неодобрением и молчит... Внутри кольнуло от обиды и разочарования. Однако Гермиона не привыкла уходить побежденной. С вызовом глядя на Рона, она выдавила сквозь зубы:

— Ну, раз ты всё решаешь сам, тебе и карты в руки, а я пойду анализировать. Нужно же кому-то работать головой!

Она вышла из комнаты для совещаний, ни с кем не попрощавшись.

— Ого, это была угроза? — Джон рассмеялся ей вслед, но тут же умолк под выразительным взглядом Рона и решил больше не нарываться.

Рону нужно было позарез поговорить с Гермионой, но помчаться за ней следом значило подорвать свою репутацию в глазах команды. Он скрепя сердце остался на месте и продолжил обсуждение операции.

* * *

— В двенадцать в лазарете, — напомнила Кэрол после совещания, — а то Элинор поднимет шум!

Рон кивнул и помчался в сторону лаборатории, по дороге моля бога о том, чтобы Гермиона никуда не сбежала. Вопрос, который мучил его, не мог дольше ждать. Рон всё время думал о её падении в Ирисе, и тревожное предположение не давало ему покоя.

Её поведение на совещании обескураживало. Да, они не успели обсудить свои отношения, но их последняя встреча была более чем тёплой. Он вспомнил её крики в своих объятиях и последующий шутливый разговор... Гермиона его, конечно же, ещё не простила, поэтому и злится — а может, это просто смена настроения от игры гормонов? Если бы только его предположение было правдой! Вдруг она беременна? У него вспотели ладони. Такой поворот был неожиданным и не совсем своевременным, учитывая их теперешние разногласия, но Рон понимал, что ни на секунду не переставал любить её. Они были бы связаны ещё прочнее! Только надо найти для неё правильные слова.

В лаборатории все его прекрасно знали, но новенькая секретарша на входе потребовала, чтобы Рон прошёл полную идентификацию, а затем спросила:

— Вы к кому, мистер Уизли?

— К мисс Грейнджер, — он уверенно направился мимо стола секретарши к кабинету Гермионы.

— Подождите, — крикнула ему вслед девушка, я должна доложить о вашем приходе!

— Не утруждай себя, — проворчал он, и без стука вошёл в кабинет.

Следом влетела перепуганная секретарша.

— Мисс Грейнджер, я собиралась доложить вам, но…

— Всё в порядке, Стелла! — Гермиона вежливо улыбнулась. — Закройте, пожалуйста, дверь.

Стелла послушно вышла. Гермиона тяжело вздохнула, села в своё рабочее кресло и внимательно посмотрела на Рона. Усевшись перед ней на стол, Рон попытался улыбнуться.

— Пожалуйста, слезь со стола! — раздраженно сказала она.

— Гермиона, не начинай, — он заранее поклялся, что будет держать себя в руках и не повысит голос. Аврор он или нет, чёрт побери? — Вот, видишь, я слез. Можно сесть на стул?

Она молча кивнула.

— Солнышко, нам нужно поговорить.

Гермиона поморщилась от «солнышка» и, зная, что Рон не гений ораторского искусства, выпалила:

— Надеюсь, подготовка к разговору не займёт полчаса? У меня уйма дел! Начни сразу с главного.

— Хорошо, — он немного помялся, но собрал всю волю в кулак и уверенно посмотрел ей в глаза. — Скажи мне правду — ты беременна?

— Что? — она открыла рот от изумления. — Конечно, нет! С чего ты взял?

Рон пытался определить, не врёт ли она, но её удивление было искренним и неподдельным.

— Ну, ты упала тогда, в Ирисе, и вообще, бледная такая, — промямлил он, опустив глаза. Мерлин, он чувствовал себя глупо. Просто по-идиотски. Но не спросить не мог! В конце концов, они помолвлены, живут вместе — разве он не имеет права на такие вопросы? Рону было неожиданно горько осознавать, что Гермиона сказала правду. Зыбкая, два дня гревшая душу надежда рухнула. Он взлохматил свои рыжие вихры и разочарованно вздохнул.

— Испугался? Не волнуйся, у тебя нет никаких обязательств. Нас ничто не связывает, — тихо произнесла она.

— Что ты сказала? — Рон вскочил со стула и уставился на неё. Брошенная фраза была как ножом по сердцу. Он поиграл желваками и повторил с угрозой, разделяя слова: — Что ты сказала?

Ничуть не испугавшись, Гермиона произнесла заклинание, сняла с пальца кольцо и положила его на стол. Надпись «РОНГЕРМИОНА», как ни в чём не бывало, продолжала бегать по кругу.

— Тогда, в Ирисе, ты и Кэрол… — её голос задрожал.

— Мерлин... Ничего не было! — с досадой воскликнул он.

— Просто я пришла не вовремя... Извини, что помешала.

Он возмущенно фыркнул, не зная, что ответить. Было противно снова оправдываться.

— А ещё… я была сегодня ночью в лазарете, — тихо добавила она, поднимая на него взгляд. — Джинни написала, что ты там, и я помчалась среди ночи, думала, ты в опасности…

Рон замер, словно его огрели Ступефаем, а потом обречённо опустился на стул. Чёрт возьми, дёрнуло же Джинни написать Гермионе в самый неподходящий момент! Да и Кэрол тоже хороша со своей заботой о его здоровье...

Она смотрела на его реакцию, ожидая ответа. Не чувствуя за собой вины, Рон уверенно сказал:

— Мы с Кэрол вместе проходим лечение.

— Я заметила. Новое лечение вам не по душе, и вы взялись за старое?

— Гермиона, я знаю, как это выглядело, но, поверь, у нас с Кэрол ничего не было. Твой антидот помогает!

— Рон, не держи меня за полную дуру! — с горечью воскликнула она.

— Ты не дура! Ты… ты… ты хуже! Ты сама отталкиваешь своё счастье!

— Ты — счастье? Да кем ты себя возомнил, Рональд Уизли? — она криво усмехнулась.

— Не я, а мы! Разве нам было плохо вместе? — он попытался взять её ладонь, но она отдёрнула руку.

— Вот именно — было... Наверное, мы по-разному понимаем счастье, — она проглотила подступившие слёзы и сказала более уверенно: — Я считаю возникшие разногласия непримиримыми.

— Позавчера ты так не думала...

Они сидели друг напротив друга, сердито сверкая глазами. Гермиона первая отвела взгляд, вздохнула и тихо сказала:

— Рон, давай начистоту. То, что случилось два дня назад, произошло случайно... Я знала, что не прощу, но поддалась искушению. Мне жаль, если я ввела тебя в заблуждение.

Искушение, заблуждение, непримиримые разногласия… Рон поморщился от витиеватых фраз, прекрасно понимая, к чему она клонит.

— Ты меня бросаешь?

— Учитывая обстоятельства, скорее, наоборот. Ты уже меня бросил.

Рон очень хотел найти слова, чтобы убедить её в обратном, но на него словно ступор нашел.

— Рон, я всё понимаю, не нужно ничего объяснять. Ты никогда бы не был с Кэрол, если бы не испытывал к ней чувств. А я никогда не смогу делить тебя с другой, понимаешь? Я ненавижу обман... Ты слишком хорошо меня знаешь. Я не буду с этим мириться, даже если я тебе не безразлична.

— Не безразлична? — повторил он. Так она оценивает это чувство, от которого внутри всё горит и сердце колотится, как после стометровки? Он снова вскочил и взъерошил волосы.

— Рон, давай не будем устраивать драм. Пока поживём отдельно, а там время покажет, — предложила она, отмечая про себя, что ему больно. Очень больно!

Но всё равно не так, как ей прошлой ночью, когда она стояла в палате лазарета, глядя на две фигуры, спящие в одной кровати. Застав Рона с Кэрол вместе в третий раз, Гермиона удивилась своей глупости. Неужели двух раз было мало? Сколько можно обманывать себя, тешить напрасными надеждами?

Почему же теперь, видя боль в глазах Рона, она чувствовала жалость — и ни грамма злорадства? Любовь не проходила: засев глубоко внутри, как опасное растение, она пробивалась сквозь злость и обиду. Гермиона задыхалась от беспомощности. Если бы она могла, то вырубила бы под корень, выкорчевала из своей души свою привязанность к нему! Может, со временем любовь погаснет, заглушенная другими чувствами? Например, такими, как гордость и справедливость — их у Гермионы было с избытком. Она изо всех сил пыталась сохранить хладнокровие.

Рон в отчаянии посмотрел на лежавшее на столе кольцо и спросил:

— Значит, всё? Ты уже всё решила, да? Моё мнение тебя не волнует, на мои чувства тебе наплевать? Мои объяснения вообще ничего не значат — конечно, я же неисправимый лгун! Главное — твои строгие принципы?

— Да, в отличие от тебя, у меня есть хоть какие-то принципы! — в сердцах выкрикнула она.

Рон напрочь забыл про обещание, которое дал себе, входя в кабинет, и в ярости прокричал:

— Да засунь ты их себе, знаешь куда! — схватив кольцо, он с силой швырнул его в корзину для бумаг. Та с шумом перевернулась, и мусор высыпался на пол.

За дверью послышались шаги — секретарша с подмогой спешила на шум. Рон развернулся и, чуть не снеся по дороге шкаф, выскочил из кабинета. Он пробежал мимо возмущенной Стеллы, громко ругаясь по пути, и помчался по коридору. Мантия, как парус, развевалась за его спиной. Нечего было и думать идти в лазарет. Смехотерапия? Ничто, даже веселящее зелье, не заставило бы его сейчас смеяться! Добежав до ближайшего камина, Рон, не задумываясь, отправился в единственное место, где мог прийти в себя — в «Дырявый котёл». Побольше народу вокруг — вот что не даст раскиснуть. Немного огневиски, подумал он, чувства притупятся, и будет не так больно.