Между двух миров (гет)

На следующее утро после встречи с Роном Гермиона проснулась от головокружения, удивляясь, что чувства из её прекрасного сна перенеслись в реальность. Однако к приятному ощущению примешалось какое-то новое, незнакомое. Легкое подташнивание заставило вскочить, и она ясно осознала, что происходит. Она беременна, и без маггловских тестов ясно! Черт побери этого Рона с его притяжением... Что теперь делать? Ее глаза наполнились слезами. Она не готова стать мамой. Ей всего двадцать... Она всё знает о магических существах, об истории Хогвартс, о заклинаниях и антидотах, но ничего о детях! У неё нет мужа, нет дома, скоро, возможно, не будет работы, если её вообще не отправят в тюрьму.

Гермиона не была бы Гермионой, если бы позволила приступу паники длиться дольше трёх минут. Взяв себя в руки, она стала думать, как правильно поступить в сложившейся ситуации. Во-первых, нужно всё-таки сходить в аптеку и купить обычный тест на беременность. Глупо переживать раньше времени!

Выполнив первый пункт плана по решению проблемы, Гермиона уселась на диван, уставившись на две полоски, ярко проступившие на кусочке картона. Тест однозначно подтвердил, что опасения были не напрасными.

Теперь её желудок подсказывал, что правильным будет перекусить. Гермиона направилась на кухню и открыла холодильник. Волна неописуемо гадкого запаха заставила Гермиону зажать нос, и она еле успела добежать до туалета. Пустой желудок вывернуло наизнанку, горло обожгло желчью. Она кашляла, морщась от ужасного жжения во рту, а потом подползла к крану, открыла воду и стала хватать ртом холодную струю. Горло перестало гореть, и она с облегчением вздохнула. Второй приступ тошноты снова опустошил её желудок, но на этот раз горечи уже не было. Гермиона посидела немного на полу в ванной, а потом встала и вернулась в комнату. Увидев лежащее на столе яблоко, она схватила его и впилась зубами в сочный бок. Хорошо! Она сгрызла два яблока, и тошноты как не бывало. Теперь можно было поразмыслить над тем, что делать дальше.

Третьим правильным шагом было рассказать обо всём Рону. Гермиона взглянула на свою сову, которая грустила в клетке на подоконнике, достала кусок пергамента и стала писать письмо. Она уверенно вывела имя адресата и поставила восклицательный знак.

На этом вдохновение закончилось. Что написать? «Хоть мы и расстались, но я жду ребенка, поэтому придумай что-нибудь?» Гермиона поморщилась. Как глупо! Они не раз обсуждали с Роном их будущую семью и детей, и он повторял, что в ближайшие пять лет нужно хорошо поработать, чтобы купить свой дом — тогда можно будет и детей заводить. Гермиона соглашалась с ним. Рону хотелось иметь идеальную семью, где у детей будет всё самое лучшее! Им не придется донашивать одежду за старшими братьями, делить с кем-то свою комнату, выслушивать насмешки деток богатеньких аристократов. Рон любил свою большую семью, но не хотел, чтобы его дети пережили унижение, которое пришлось в детстве испытать ему.

Гермиона вспомнила их разговор в лаборатории, когда Рон вдруг вообразил, что она беременна. Он ужасно волновался и явно вздохнул с облегчением, когда она посмеялась над его нелепым предположением. Она понимала, что ребёнок никак не входил в его нынешние планы. Однако ребёнок будет, и, хочет Рон того или нет, ему придется с этим смириться. В семьях волшебников есть свои правила! Гермиона не могла припомнить ни одной семьи магов, где бы дети росли отдельно от отцов и матерей при живых родителях. Маги не разводятся, не бросают своих детей. Рону придется на ней жениться. Слово «придется» покоробило. Не хватало еще, чтобы Рональд Уизли делал ей одолжение из-за её нежелательной беременности.

Она отложила перо и пергамент. Сообщать такие вещи в письме нельзя! Значит, нужно попросить о встрече на нейтральной территории. Гермиона поёжилась при мысли о том, что придется снова увидеться с Роном с глазу на глаз. Она значительно усложнила себе задачу, когда от злости соврала, что была с другим. Теперь, даже если она сможет убедить Рона, что это неправда, у него останутся сомнения, и придется долго оправдываться. А если Рон не поверит, что это его ребёнок, и откажется от него? Такого удара её самолюбие не вынесет! Уж лучше оставить всё в тайне, рассудила Гермиона. Со временем ситуация прояснится, их отношения станут более определёнными, и она решит, как поступить.

Сова осталась сидеть без дела, а Гермиона стала обдумывать план дальнейших действий.

Если не разрешатся проблемы на работе, на что она будет жить? Придется, поджав хвост, вернуться к родителям. Конечно, они не бросят её, поддержат и помогут, но Гермиона уже чувствовала перед ними свою вину: она не оправдала их надежд, доказала свою несостоятельность, безответственность и инфантильность. Она знала, что сможет жить, не нуждаясь, среди магглов, где незамужняя мать-одиночка далеко не редкость. Но имела ли она право так поступить со своим ребенком? Он наверняка будет магом, ведь Рон чистокровный волшебник. Гермиона опустила руку на живот и улыбнулась. Что бы ни случилось, теперь с ней всегда будет частичка Рона! Она верила, что дети, зачатые в любви, вырастают счастливыми.

Ужасно, когда в выходной некуда и не с кем пойти! Гермионе хотелось отвлечься от грустных мыслей и поделиться новостями с Джинни, но сказать ей про ребенка раньше, чем Рону, было неправильно. Нечего и думать идти в «Белую лошадь», пока на руке этот отвратительный трейсер! Да и сможет ли она теперь общаться с Орландо? У него к ней далеко не дружеские чувства — то, что она беременна от другого, уж точно его не порадует! Нельзя даже прогуляться по магазинам, потому что фактически она живет в этой квартире под прикрытием и не должна никуда выходить без указаний из Аврората.

Был ещё один вариант. Гермиона повторила про себя заклинание, которое ей сказал Андре. Она может в любой момент избавиться от трейсера, и тогда её никто не найдёт!

* * *

После допросов Жоржа Жано Гарри был сам не свой. Высокая зловещая фигура француза, его скуластое лицо, острый подбородок заставляли Гарри содрогнуться: даже в тюрьме он источал уверенность и власть, и Поттер невольно проникся к нему уважением. Дать такой силе пропасть в Азкабане казалось ему несправедливым!

Когда Гарри вернулся c очередного безрезультатного допроса, Рон поджидал его в комнате для авроров.

— Что нового?

Гарри нахмурился.

— Ничего.

— Совсем?

— Совсем. Понимаешь, Рон, на него не действует сыворотка правды! Стайк уверен, что, если бы мы сразу не ослабили его магическую силу, он бы давно аппарировал отсюда, несмотря на все барьеры. Подумай только — стоит нам один день забыть применить «Индеболире», и Жано исчезнет у нас из-под носа!

Гарри говорил с удивлением, граничащим с восхищением, и Рон прищелкнул языком:

— Кажется, Жано тебе нравится.

— Конечно, нет! Но, чёрт возьми, как? Как он это делает? Разве тебе не интересно узнать? — француз заинтриговал Гарри, ему не терпелось раскрыть тайны этого мага.

— Интересно, но только вряд ли он нам что-нибудь расскажет!

— Гермиона как-то давно говорила мне, что есть одно зелье — достаточно один раз его выпить, и сыворотка правды тебе не страшна. Может, она сможет поподробней узнать о нём?

— Гарри, не впутывай ты её в это дело! — возмутился Рон. — Гермиона всё ещё под подозрением, дело на контроле у министра. Кроме того ты сам говорил, что убийства продолжаются. Если Жано дергает за ниточки из тюрьмы, то и Гермионе может угрожать опасность.

— Рон, не будь параноиком. Знаешь, что сказал Стайк? — Гарри прищурился. — Что скоро Жано придется отпустить! Что из Франции придет запрос на его экстрадицию. У него там свои люди в самых высоких кругах — Жано оказывает неоценимые услуги министерству Франции! Министр — его близкий друг. Он ещё у нас только потому, что лягушатники не сразу узнали о его аресте. Это только вопрос времени.

— А как же правосудие? — возмутился Рон.

— Смешно, что ты еще веришь в такие вещи! Прям как маленький!

— И его отпустят?

— Естественно! Но не всё так просто в этом деле о наркодилерах.

Гарри призвал лист пергамента, на котором после нескольких заклинаний стали проступать начерченные ранее схемы.

— Рон, в деле серых магов что-то не сходится, — Гарри указал на точки, где были совершены убийства магглов из-за наркотиков, — смотри, вот об этих троих дали показания и Жак, и Андре, и два других агента. А вот про этих двоих они ничего не знают. Жано всё время использует редкие заклинания, а эти двое были убиты авадой. Выглядит, как смерть от остановки сердца — хотели сделать вид, что это маггловское убийство. И полиция так и подумала!

— Ты хочешь сказать, что за этими убийствами стоят другие преступники? — спросил Рон.

— Я в этом уверен.

— Не слишком ли много преступлений, связанных с наркотиками? Может, у Жано были разные исполнители?

— Стайк считает, что это дело рук пособников Жано, оставшихся на свободе. Но я так не думаю! Возьми хотя бы вчерашнее убийство этого наркодилера Бьянки. Мы знаем, что Жано собирался отомстить итальянцу, но сначала хотел убить его сына. А Орландо Бьянки жив-здоров! Наши под видом полицейских допросили его — он ничего не знает и считает, что смерть отца наступила от естественных причин.

Рон внимательно рассмотрел фото погибшего Антонио Бьянки в его лондонском доме. Он не мог сказать, что сочувствовал старому итальянцу, распространявшему наркотики — особенно теперь, когда узнал, что Бьянки был отцом злополучного Орландо. Кажется, всё их имущество списали за долги? Что ж, посмотрим, как это отразится на обаянии нового парня Гермионы! Интересно, узнала ли она о смерти Антонио Бьянки и побежит ли успокаивать своего дружка?

Гарри продолжил свои рассуждения:

— Жано мстил за смерть сына и убивал дилеров, которые распространяли наркотики среди молодёжи. А в этих двух убийствах погибли крупные наркобароны, которые курировали разные части рынка. Что-то здесь не то... И ещё: в доме Бьянки были найдены пергаменты и клетка с совой. Я уверен, что он какое-то время общался с магами, только вряд ли мы теперь узнаем, с какими и о чём.

— Нужно искать другой след? — мрачно спросил Рон.

— Да, и не французский. Местный.

* * *

Мистер Юджин Хоуп, глава Отдела по Международным Связям Министерства Магии, с недовольством рассматривал иностранную депешу, которая прибыла с утренней почтой. Он уже разобрал все бумаги, оставив конверт с французским гербом напоследок. Хоуп не умел читать сквозь пергамент, но заранее знал, что там увидит. Спокойно развернув послание, он пробежался по нему глазами и усмехнулся. Так он и думал! Проклятый Ренард! Министр магии Франции не первый раз вставляет ему палки в колёса.

Бумага была датирована вчерашним днём, однако максимальный срок доставки международной почты составлял неделю. Секретарь Хоупа был давно приучен к тому, что поступившая почта всегда регистрируется не до, а после того, как её просмотрит начальник. Маг улыбнулся, тщательно скрутил депешу, открыл свой сейф и положил её в нижний выдвижной ящик. Срок ответа на письмо — тоже неделя. Жорж Жано может еще целых две недели «отдыхать» в английском Аврорате на законных основаниях. Похоже, избежать экстрадиции не удастся. Им ни к чему сейчас ссоры и международные скандалы. Юджин Хоуп даже не стал раздувать историю с французским стажером, которого в прошлом году рекомендовало Министерство Магии Франции. Кажется, этот Коллинз оказался нечист на руку?

Хоуп, как глава ключевого отдела в министерстве, имел право получать копии отчётов всех подразделений, включая Аврорат, но он не доверял Стайку, полагая, что старший аврор отражает в своих письменных отчётах далеко не все нюансы дел. Юджин сам поступал точно так же и не ждал другого от своих коллег. Однако общую картину последних событий в Аврорате он себе представлял: Жорж Жано арестован; никто не смог добиться от француза вразумительных показаний; скоро его придётся отпустить. И самое главное — на Жано наверняка повесят все те убийства, которые совершили люди Хоупа.

Маг прищурился, глядя на своё отражение в зеркале, и его разноцветные глаза коварно блеснули. Если у тебя есть голова на плечах, то в политике любую ситуацию можно использовать себе во благо! Хоуп хотел бы надолго упечь Жано в Азкабан, но, если экстрадиция неизбежна, нужно придумать свой план. Через две недели Хоуп составит ответную депешу на имя месье Ренарда и затребует экстрадицию одного своего человечка, который всегда успешно справлялся с поручениями, но по недоразумению оказался во французской тюрьме. Наркоторговля — дело не такое тонкое, как политика, но зато гораздо более выгодное. Ради больших денег Юджин готов был рискнуть.

Мистер Хоуп не знал, что его планам не суждено будет сбыться, и судьба окажется к нему более чем благосклонной. Уже через неделю вся мировая магическая пресса с сожалением сообщит, что министр магии Франции, месье Ренард, скончался от остановки сердца прямо на своём рабочем месте. Свёрнутая депеша так и останется лежать в сейфе Отдела по Международным Связям, а Жорж Жано, потерявший своего главного покровителя, надолго задержится в Азкабане — не без «помощи» врагов, которых он нажил у себя на Родине.

* * *

Гермиона уверенной походкой шла по коридору в сторону лаборатории. Прошло уже несколько дней после поимки Андре и Жано, а в её работе так ничего и не изменилось, разве что недовольные взгляды коллег стали ещё более подозрительными. Но она уже давно привыкла к их холодному отношению. Никаких обвинений против неё никто не выдвигал, однако подвешенная ситуация всё равно настораживала.

Ей казалось, что левое запястье горит огнём. Если она избавится от трейсера, то фактически подтвердит, что связана с преступниками, значит, тогда будет только один путь — бежать! Позорно бежать, когда она ни в чём не виновата? Гермиона представила себе злорадные лица Виктора и Тарани. Ни за что не доставит она им такого удовольствия! Она любила свою работу, несмотря на разочарование в отношениях с коллегами и начальством, несмотря на ситуацию с трейсерами. Она знала, что может быть полезной, и не хотела уходить из лаборатории. Ну и что, что у неё нет друзей? Она и в Хогвартсе не могла похвастаться тем, что была душой компании. Если бы не Гарри и Рон, пребывание в школе было бы совсем одиноким. Наверно, она сама виновата, у неё такой характер! В конце концов, работа нужна не для того, чтобы дружить, а чтобы приносить пользу людям!

Гермиона выслушала новости на общем собрании лаборатории и, зайдя в свой крошечный кабинет, с удовольствием погрузилась в работу: у неё на столе лежал целый список заклятий, от которых не помогало универсальное «Фините Инкантатем». Некоторые из них почему-то действовали только на детей, они в первую очередь и заинтересовали Гермиону. Например, после применения «Клэппо», ребенок долго хлопал в ладоши и не мог остановиться, и школьники иногда использовали это заклинание, чтобы обидеть нелюбимого ученика. Учителя не знали, как помочь несчастному, который отбивал себе ладоши — его просто удаляли с урока и ждали, пока он перестанет хлопать. Или «Сонниферо» — погружает ребенка в сон на несколько часов. Гермиона думала о том, почему эти заклинания не действуют на взрослых.

Изучение истории «детских» заклинаний отвлекало Гермиону от больного вопроса: почему за несколько дней ей не удалось встретиться ни с Роном, ни с Гарри? Она знала, что они постоянно участвовали в операциях, были на сложных допросах, пропадали по ночам и почти не появлялись дома. Она переживала за них. Её работа, по сравнению с работой авроров, была просто веселой прогулкой. Они устают морально и физически, могут не есть, днями сидя в засаде, их жизни и здоровью постоянно угрожает опасность. После сложных миссий Рон возвращался домой без сил, выжатый, как лимон, и долго отсыпался. А еще он ел, как пиранья! Гермиона улыбнулась. Он даже её стряпню ел с удовольствием.

Тайна не давала Гермионе покоя. Время шло, а она до сих пор не нашла возможности рассказать Рону о ребенке! Почему-то ей казалось, что, чем дольше она ждёт, тем трудней ей будет собраться с духом и выложить ему всё.

Наступило время ланча — обостренное чувство голода подсказывало, что пора перекусить. Гермиона спрятала все свои бумаги в стол и заперла его заклинанием. После того, как она перестала доверять коллегам, это стало правилом.

Идя по коридору в сторону кафе, Гермиона случайно выронила из кармана мантии кошелек, и горсть маггловских монет, которые там хранились на всякий случай, со звоном рассыпалась по полу. Она присела и стала быстро собирать их, перемещаясь на корточках в тёмную часть коридора. В это время мимо с шумом протопало несколько пар ног: авроры пробежали по коридору в сторону лаборатории. Гермиона прислушалась. На входе их остановил охранник, требуя предъявить пропуск. Её сердце ёкнуло, когда она чётко расслышало свое имя.

— Нам нужно немедленно пройти, вот приказ о задержании мисс Грейнджер.

Кажется, в лаборатории раздались удивлённые возгласы и смех.

Гермиона похолодела от страха. Вот оно! Началось! На размышление было всего несколько секунд. Сейчас им скажут, что она пошла на обед, и авроры побегут назад по тому же коридору. Гермиона быстро провела палочкой вокруг своей головы, и вместо темных волос её лицо прикрыли длинные светлые локоны. Она накинула капюшон и медленно пошла в сторону лифтов. Хватит ли этой маскировки, чтобы незаметно дойти до каминной сети и убраться подальше? За спиной послышались взволнованные голоса и топот ног. Нет, только не в тюрьму! Что она будет делать, если её обвинят в пособничестве убийцам и отправят в Азкабан? А ребенок? Она старалась идти спокойно, не переходя на бег. Авроры промчались мимо по коридору, не узнав её. Путь до каминной сети показался бесконечным, но Гермиона успела решить, куда отправится. Пока на запястье остаётся трейсер, нужно быть среди людей! Зайдя в камин, она переместилась в шумный Косой переулок.

* * *

Завернув за угол ближайшей лавочки в Косом переулке, Гермиона убедилась, что никто не обращает на неё внимания, и, достав палочку, зажмурилась. Пора избавиться от трейсера! Андре не предупредил, насколько это может быть больно, поэтому она сначала сделала лёгкое обезболивание, а потом, указывая палочкой на кисть руки, четко сказала: "Эрадикаре Фуоко"! Руку обожгло, запястье засияло зелеными огоньками, и Гермиона увидела проступивший круглый знак, напоминающий печать, в центре которого горело её имя. Она вскрикнула от боли. Печать пропала, запахло горелой кожей. Корчась от сильнейшего жжения, Гермиона села на каменную мостовую, пытаясь собраться с силами и заживить рану. Нужно было сделать это аккуратно, чтобы не осталось шрама.

Вдруг она услышала шум шагов и крики. Кто-то бежал по улице к лавочке, за углом которой она спряталась. Сквозь пыльное окно магазинчика она увидела, что несколько молодых людей в мантиях вбежали в лавочку и стали бесцеремонно обыскивать всё вокруг. «Они знают, что я здесь! Так быстро?» От страха её руки тряслись так, что заживляющее заклинание не получалась. Кровь стекала по запястью, в глазах потемнело от боли.

Переведя дыхание, она снова заглянула через маленькое окно в магазин и опешила, увидев знакомую фигуру. Рон стоял возле прилавка и спрашивал о чем-то продавца. Старенький маг отрицательно качал головой. Вдруг Рон повернулся и внимательно посмотрел в окно. Синие и карие глаза встретились.

Гермиона знала, что её примитивная маскировка не могла обмануть его — конечно же, Рон её узнал. В ту же секунду он бросился к выходу из лавочки, расталкивая покупателей, а следом за ним побежали и другие авроры. Гермиона собралась аппарировать — без трейсера на руке она могла отправиться куда угодно — но от неожиданности выронила палочку, и та, попав в сточную яму, понеслась вниз в быстром потоке воды. Несмотря на боль в запястье, Гермиона вскочила и побежала по мокрой мостовой. Нечего и думать аппарировать без палочки! Ручей уносил её всё дальше, но вот палочка зацепилась за островок грязи, всего в нескольких десятках метров. Гермиона бежала изо всех сил, хоть мантия и сковывала движение; сердце выпрыгивало из груди. Сзади слышались крики и топот.

— Гермиона, постой!

Она оглянулась, не останавливаясь. Несколько авроров бежали по переулку, их чёрные мантии напоминали крылья коршунов. Рон бежал одним из первых. Как псы за лисицей, подумала она, на бегу наклоняясь к грязной луже, чтобы схватить палочку, но не удержалась и, поскользнувшись, с разбегу упала на каменную мостовую. Стук ног раздавался совсем рядом.

— Гермиона!

Если кто-нибудь коснётся её, она уже не сможет убежать! Не дотянувшись пару сантиметров до желанной цели, Гермиона аппарировала с громким хлопком, даже не заметив боли от падения.

* * *

Она не ожидала, что место, которое пришло в голову для трансгрессии, окажется таким многолюдным. В детстве она часто бывала здесь с родителями и особенно любила ходить за мороженым в магазинчик на углу. Гермиона сидела на тротуаре, тяжело дыша, чувствуя, как кружится голова и болят колени. Отодвинув мантию, она увидела, что её колени и локти были ободраны в кровь. Лицо горело и наверняка было перепачкано землей. Оставшись без палочки, ей было трудно как следует залечить себя. Из обожженной руки всё ещё сочилась кровь. О, Мерлин! Сконцентрировавшись из всех сил, она мысленно наколдовала заживление кожи. Кровь перестала идти, и боль в запястье немного утихла.

— Что с тобой, девочка? — проходящая мимо женщина обеспокоенно склонилась, — у тебя кровь! Может, вызвать скорую?

— Нет, нет, спасибо! — Гермиона медленно встала. — Я просто упала. Всё в порядке, — она попыталась улыбнуться.

Она не любила маггловские больницы — их методы лечения нагоняли тоску. Вдруг острая боль пронзила живот. Эта была не боль от удара, ожога или раны — новое чувство заслонило свет, Гермиона согнулась пополам и сказала только два слова: «Как больно!»

* * *

Рон зарычал от отчаянья. Он почти коснулся её, ещё одна секунда, нет, доля секунды — и он бы аппарировал вместе с ней. Опять возвращаться к трейсерной карте, опять искать её! А если она будет аппарировать каждую минуту? А если другие найдут её раньше его? Стукнув кулаком в стену, он проскрипел зубами от бессилия.

Рон должен был сказать ей, что, несмотря на обвинения и приказ об аресте, её невиновность практически доказана. Показания Андре были многократно проверены — Гермиона не причастна к преступлениям, но процедура дознания должна проходить по форме. Её подержат немного в камере, возможно, ей придется участвовать в опознании и выступить в роли свидетеля, но не более того. В крайнем случае, если её действия будет признаны халатностью, её уволят с работы. Но вряд ли Стайк это допустит. Он ценит Гермиону, и Миллс, и Элинор вступятся за неё. Просто ей не место в лаборатории! Может, её переведут в лазарет или в другой отдел министерства.

У Рона сжалось сердце при воспоминании о её отчаянном взгляде через пыльное окно лавочки. Она, наверно, сильно ударилась, падая на мокрые камни — внимательно осмотрев мостовую, он разглядел следы крови. Рон подобрал её палочку, застрявшую в сточной канаве, и очистил от грязи. Теперь Гермиона не сможет даже толком заживить себя! Рон знал, что заживляющие заклинания она предпочитала делать с палочкой, зато они получались лучше, чем у хилеров. Он не раз просил её залечить небольшие царапины, полученные им во время миссий, и отправлялся в Св.Мунго с более опасными ранами, только чтобы не пугать её. После заживляющих заклинаний Гермионы следов почти не оставалось.

Рон бережно спрятал её палочку вместе со своей, махнул команде авроров, и они вернулись в министерство.

* * *

Шок ожидал Рона, когда он узнал, что трейсер Гермионы пропал с карты. Это невозможно — они с Гарри уже сто раз проверили, и у них в глазах рябило от зелёных точек: Гермионы на карте не было. Её не было ни в одном городе Англии, Британии, Европы. Она что, в Австралию аппарировала? Даже имея наилучшие магические способности, это нереально. Рона съедала тревога. Проверив бесконечное количество раз карту на наличие красного контура, друзья не находили себе места.

В данной ситуации побег был для Гермионы наихудшим вариантом. Чем дольше она будет скрываться, тем больше подозрений возникнет. Рон был зол на Стайка за то, что тот не ему поручил задержать и отвести Гермиону на дознание. Допросы и миссии последних дней выбили Рона и Гарри из колеи. Несмотря на арест Жано, убийства магглов продолжались, и аврорам предстояло разобраться, как цепочка действовала в отсутствие самих организаторов.

— Рон, что мы будем делать? — наконец нарушил молчание Гарри. — Если мы не найдем Гермиону до вечера, то не сможем дольше скрывать, что она пропала. Сбежала! Чёрт, свидетелей много — как долго они будут по нашей просьбе молчать?

— Я не знаю, Гарри, не знаю! Где её трейсер? Я не хочу и думать о том, что она осталась без руки, — при одной мысли об этом Рон содрогнулся.

— Но больше нет вариантов — Стайк говорил, что это единственный способ избавиться от трейсера, — Гарри был мрачнее тучи.

— Как я мог упустить её! — Рон стал ходить по маленькой комнатке, не находя себе места. Вдруг он остановился и стукнул себя по голове.

— Гарри, какие же мы идиоты! Андре!

Гарри сделал большие глаза, вскочил, и они, не сговариваясь, быстро закрыли карту, заперли комнату и помчались в сторону тюремного крыла.

Если Андре смог избавиться от трейсера, значит, смогла и Гермиона. Теперь им предстояло выяснить, как.

* * *

Гермиона очнулась в маггловской больнице со скучным белым потолком.

— Детка, как ты? — к ней подскочила пожилая дама в белом халате, — очнулась? Я позову доктора. Ну и напугала ты нас!

Гермиона повернула голову. В крошечной палате кроме неё никого не было. Пошевелив руками и ногами, она поняла, что все тело немного ноет, но боли нигде нет. В голове туман, но это, наверно, от больничного запаха.

— С добрым утром, красавица, — молодой симпатичный доктор, вошедший бодрым шагом, излучал добродушие, — начнем с того, как вас зовут.

— Хелен Смит.

Он что-то записал в своей папке.

— Адрес?

— Я приехала к подруге в Лондон, но не помню адреса.

— Ваш адрес? Где живет ваш муж?

— Какой муж? — не поняла она.

— Ну, наверно, Рон, — подсказала старая дама, — ты всё время звала его, пока не очнулась.

— У меня нет мужа, — Гермиона повернула голову, и вдруг слезы сами покатились из глаз. Вспомнив сильную боль в животе, она боялась спросить, что с ребенком. Доктор с сочувствием положил руку ей на плечо, и она всё поняла.

— Не расстраивайтесь, мисс, у вас ещё будут дети! Так уж получилось. Поверьте, с вами всё будет в порядке. Вы молодая, и здоровье у вас хорошее. Такое бывает. В следующий раз будьте осторожней, — врач немного поколебался, прежде чем продолжить. Его тон стал суровым. — Знаете, мисс, если муж вас бил, нужно сообщить об этом в полицию. Такое нельзя спускать! Они не останавливаются!

Гермиона напряглась, но не повернулась, и доктор сжалился:

— Я зайду попозже, мисс Смит. Поправляйтесь и подумайте, кому можно сообщить, чтобы вас навестили. Наверно, кто-то о вас беспокоится?

Он вышел из палаты, следом за ним медсестра. Гермиона осталась одна.

Врач решил, что меня били, подумала она. Что Рон меня бил. Заявить в полицию… Мой рыжий малыш… Хотелось выть от горя, от одиночества. Ей некому позвонить, не с кем разделить эту боль. Никто не знает и пусть никогда не узнает о том, что случилось. Она сама должна пережить это.

Конечно, она могла дать телефон родителей, но, представив глаза мамы, сразу передумала. Они будут в шоке, они не простят Рона. Сможет ли она его простить? Он выследил её по трейсеру и ловил, как опасную преступницу! Он бежал за ней с целой командой авроров, гнал её по переулку, как бешеную собаку, а потом она упала. Гермиона вытерла слёзы и положила руку на живот. Её сон не сбудется никогда. Маленький рыжий мальчик не будет кружиться с ней на лугу возле пруда. После того, что Рон сделал, она не сможет простить его.

Хлопнула дверь, и в палату вошла пожилая медсестра. Гермиона отвернулась, давая понять, что не желает беседовать, но та бесцеремонно села на стул возле неё.

— Тебя зовут не Хелен Смит, так? — по-деловому спросила медсестра.

— С чего вы взяли?

— Я работаю здесь уже сто лет, и всякое повидала.

Гермиона посмотрела на неё с интересом. Старушка выглядела очень бодрой.

— Детка, я знаю, в чём дело. Такие, как ты, попадают к нам не так уж редко. Хочешь, я расскажу тебе, как всё было?

— Может, не стоит?

Медсестра не обратила никакого внимания на слова Гермионы и продолжила:

— Ты забеременела, а он не захотел жениться. Вы поссорились, он напился. Ты разозлилась, он спьяну поднял на тебя руку. А сейчас ты жалеешь его и не хочешь называть его имя, чтобы его не нашли и не посадили. Так?

— Всё совсем не так... Я бежала и упала. А имя я не назвала совсем по другой причине. Он ничего не знал про ребенка, и теперь уже никогда не узнает.

— А родители?

— Тем более.

Старушка пожала плечами.

— Тебя подержат здесь ещё день или два, и куда ты потом пойдешь? К нему или к родителям?

— Не знаю, — ей было всё равно. Пусть от неё отстанут! Внутри образовалась ноющая пустота.

— Послушай мой совет. Не возвращайся к нему! Знаешь что, я тебе оставлю телефон одного центра. Там помогают женщинам, попавшим в подобные ситуации, — сердобольная медсестра написала что-то на клочке бумаги. — Господи, как же он разукрасил тебе лицо...

Гермионе было плевать. Она снова отвернулась, не желая продолжать этот разговор.

— Врач прописал тебе укол, от которого ты поспишь немного, — медсестра бесцеремонно задрала больничную рубашку Гермионы, повернула её на бок и сделала своё дело. Заботливо укрыв её одеялом, старушка, бормоча что-то себе под нос, вышла из палаты.

— Молодые доверчивые дуры, прости господи, — расслышала Гермиона.

Она уставилась на облупленную серую стену и стала изучать кривые узоры краски, пока глаза сами не закрылись и она не уснула.