Между двух миров (гет)

Месье Доминик Легранд сидел за круглым столом на верхнем этаже знаменитой Блэкпульской башни, наслаждаясь прохладой уютного зала и стараясь не думать о том, что жара этим летом в Англии стоит невероятная. В Блэкпуле можно купаться, как на Лазурном берегу, с той лишь разницей, что этот северо-западный английский городок полностью оправдывает своё название: лужа она и есть лужа. Несмотря на мелкое море и невзрачные дюны, участникам закрытого совещания отдых на берегу казался весьма приятной перспективой. Восемь волшебников и волшебниц разных лет (французу было сорок два, а о возрасте старшего умолчим из уважения к его сединам) сдержанно обсуждали принятые ими решения. Все они были одеты в длинные серо-серебристые мантии с блестящими застёжками в виде сверкающей молнии — а значит, принадлежали к особой элите магического сообщества, о которой было мало что известно простым волшебникам. Многочисленных туристов и работников башни Блэкпула вряд ли бы удивил внешний вид собравшихся — они приняли бы эту компанию за фокусников или театральных артистов, так как в программу развлечений башни входили многочисленные шоу, спектакли и цирковые номера.

Среди собравшихся было шестеро мужчин и две солидные дамы; во главе стола сидел пожилой американец с длинными седыми волосами, свисавшими до пояса. Этого старичка туристы вполне могли бы принять за Санта Клауса, но сурово сжатые губы, сдвинутые брови и взгляд колючих чёрных глаз совсем не вязались с этим образом. Маг был утомлен затянувшейся встречей и с нетерпением ждал отдыха, организованного его английским коллегой. Оставалось лишь подвести итоги долгого и непростого совещания.

— Дамы и господа, — старик прокашлялся, все сразу замолчали и повернулись в его сторону, — наша встреча подошла к концу, и я доволен, что мы смогли выработать единую позицию по непростым вопросам и спланировать совместную программу. Завтра мы скрепим наши решения подписями, а сегодня отдаём себя на милость гостеприимному мистеру Хоггарту, — маг улыбнулся, но улыбка не смягчила его сурового лица.

Все присутствующие посмотрели на англичанина, предвкушая долгожданный отдых, обычно сопровождавшийся обильной едой и питьем. Немного помолчав, пожилой маг продолжил:

— Подытожу то, к чему мы пришли. Было сложно достичь консенсуса, но, в свете последних событий, жесткие меры кажутся неизбежными. Сейчас, когда с нашей помощью утихла, наконец, война магглов на юге Европы, интересы магического мира смещаются в страны юго-восточной Азии, богатые энергоресурсами. Необходимы исключительные события, которые заставят содрогнуться мир магглов! Разрушения и жертвы должны быть достаточными, чтобы говорить о справедливом возмездии и оправдать интервенцию в данный регион. Мистер Буллет возьмёт на себя организацию реакции властей, а я спланирую непосредственно саму акцию. Простота плана в том, что с нашей стороны потребуется минимум усилий — несколько «Империо», несколько упавших самолётов — и магглы начнут действовать сами по намеченной нами схеме. Знаете, как они это называют? — маг зловеще усмехнулся, — принцип домино. Это такая маггловская игра — если позволите, я вам позже покажу, как в неё играть.

Волшебники внимательно слушали выступающего, внимая его уверенному американскому акценту. Месье Доминик Легранд, представлявший на данном собрании Францию, был самым молодым представителем большой восьмёрки и немного робел в присутствии остальных. «Жаль, что здесь нет Жано или Ренарда!» — подумал он. Легранд присутствовал здесь, в-основном, для кворума, но всё же и у него была своя небольшая миссия, которую он успешно выполнил: благодаря ему собрание согласилось, что заключение месье Жоржа Жано в Азкабан было ошибкой, и мистер Хоггарт неохотно обещал похлопотать о его освобождении. В отличие от Жано, Легранд мало смыслил в большой политике, и решения, принятые собранием, слегка его покоробили. Француз, конечно же, промолчал — он боялся даже подумать что-либо неподобающее, полагая, что остальные маги не хуже него владеют Легилименцией. Он просто слушал — в страхе и восхищении, не совсем понимая, зачем воплощать такой жестокий план «помощи магглам в правильном историческом развитии». Его также смутило, что пожилой американец, возглавлявший встречу, выбрал мишенью свой родной город: сам Легранд бы не согласился, чтобы кто-то разрушил, например, Эйфелеву башню! Глядя на Блэкпул с высоты башни, которая была всего лишь подобием творения Эйфеля, мужчина был рад, что его первый выход в высший магический совет прошёл успешно. Несмотря на мучившие его сомнения, Легранд расправил плечи под серой мантией, на которой блеснула новая, непривычная ему яркая застёжка. Парой сотней магглов больше, парой сотней меньше — это не его скромного ума дело! Ему была оказана немалая честь, и его ожидают большие перспективы.

* * *

Рон понял, что лежит на больничной койке в Мунго, когда увидел сквозь приоткрытые ресницы белый потолок. Веки были тяжёлыми, в голове по-прежнему гудело, левое плечо и бедро ныли от тупой боли. Рон закрыл глаза. Сквозь звон в ушах он различил звуки женского плача и хотел сказать, что проснулся, что с ним всё в порядке, но не мог пошевелиться. В его руке лежала маленькая тёплая ладошка, и он с силой сжал её, стараясь приободрить сидящего рядом, но смог лишь слегка двинуть пальцами. В палате тут же послышались громкие голоса, и кто-то сквозь плач назвал его имя.

— Гермиона, — прошептал он, — не плачь, я в порядке.

Вскоре в голове стало проясняться, гул рассеялся, и он стал осознавать, что происходит. На задании в него выстрелил маг из пистолета, Рон упал, а Джон пришёл ему на помощь. Рон не в первый раз попадал в Мунго после заданий и не сомневался, что всё будет хорошо: целители быстро поставят его на ноги! Он снова постарался сжать маленькую ладошку в своей руке. Над головой раздался знакомый голос:

— Рон, ты меня слышишь?

Он попытался кивнуть.

— Слава богу! Позовите маму! И врача! Рон, ты можешь открыть глаза?

Его ресницы дрогнули, снова мелькнул белый потолок и, наконец, Рон увидел копну рыжих волос и взволнованное лицо, покрытое веснушками.

— Как ты? — спросила Джинни, наклоняясь над ним. — Ничего не болит?

— Всё болит, как будто по мне стадо гиппогрифов пробежало, — сказал он, и Джинни улыбнулась.

— Слава Мерлину, ты очнулся! Нельзя же так людей пугать!

— И давно я вас пугаю?

— Второй день, — ответил ещё один женский голос, и Рон увидел Кэрол, сидящую по другую сторону кровати.

— Извините, я не хотел, — Джинни погладила брата по руке, а тот оглядел палату и спросил: — А где Гермиона?

Девушки переглянулись.

— Её здесь нет, — ответила Джинни.

— Джин, я слышал, как она плакала. Ты скажи ей, что я в порядке, а то она вечно места себе не находит. — Джинни замялась, не зная, что ответить, а Рон поморщился от приступа тошноты. — Она вышла?

— С какой стати ей здесь быть? — холодно спросила Кэрол.

— Гермиона не знает, что ты в больнице, — сказала Джинни. — Я не видела её с тех пор, как она исчезла. Хочешь, я пошлю ей сову?

Рон, наконец, полностью пришел в себя и понял, что ему говорят.

— Сову? Нет, ни в коем случае. Гермиона всегда ужасно переживает, не нужно её волновать.

Как же так? Он отчётливо слышал её голос! Её здесь нет… Он снова закрыл глаза. В коридоре послышались быстрые шаги, и дверь палаты распахнулась. Молли Уизли в долю секунды оказалась возле кровати сына и схватила его за руку:

— Ронни, как ты?

— Нормально. Только тошнит немного. Дай мне судно!

Молли подставила белый лоток и повернула Рона на бок.

— Это от зелья, которое тебе дали, чтобы раны срослись. Врач сказал, что ты будешь в порядке, Ронни, — в её голосе послышались слёзы. — Сынок, это не работа... Это просто издевательство над родственниками!

— Мама, перестань, — сказала Джинни, — дай ему прийти в себя.

Ей самой было страшно за Рона и немного стыдно, потому что, сидя у его кровати, она холодела от ужаса, представляя Гарри на его месте.

Рон попытался приподняться, но почувствовал резкую боль в плече и поморщился.

— Лежи, сынок! Тебе больше нельзя пить обезболивающее зелье, так что потерпи.

Через минуту тошнота полностью прошла, и Рон попытался улыбнуться.

— Может, поешь? Я тут еды принесла. Ты два дня не ел.

Рон кивнул, зная, что мама обрадуется. Миссис Уизли раскрыла сумку, брошенную у входа, и достала оттуда белую салфетку, закрытую миску с супом, на которую было наложено согревающее заклинание, и большую аппетитную булочку, усыпанную кунжутом. Поставив всё это перед сыном, она села возле его кровати и стала с удовольствием наблюдать, как он ест. Рон был рад отвлечься на маму, на её упрёки и вкусную еду, на болтовню Джинни, которая стала что-то рассказывать про Гарри и Джеймса. Рон улыбался и кивал, отгоняя подальше назойливую мысль, которая не давала покоя: ему плохо, ему так паршиво, и лучше бы он умер, потому что Гермионы здесь нет и не будет, она не придёт; она вернулась в Мэйфилд, в свою жизнь, где ему нет места, и он понятия не имеет, как это исправить.

Он избегал взгляда Кэрол — её несчастный вид не вызывал в нём сочувствия, лишь ощущение отстранённости, словно они были посторонними людьми. Он вдруг увидел себя по-новому, как будто маггловские пули выбили из него последние сомнения в том, что ему делать со своей жизнью. Рон невольно улыбнулся рассказу Джинни о том, как Гарри рвался к нему в больницу, а она заставила его сидеть дома с ребенком.

— Эй, кто из нас кормящая мать? — Джинни изобразила возмущённый крик мужа.

— Гарри приходил сюда, пока папа немного побыл с Джеймсом, — добавила Молли. — И Чарли, и Билл, и Джордж…

— Да что за сыр-бор такой, подумаешь, подстрелили малёк! — сказал Рон, дожёвывая последний кусок булки. — Мне что, няньки нужны?

— Рон, ты потерял много крови и чуть не умер, — дрожащим голосом сказала Молли, — больше никаких миссий, я этого не переживу!

Джинни снова постаралась сменить тему.

— Рон, ты не представляешь, какой вчера в Лондоне был дождь и ураган — Темза вышла из берегов, и магглы эвакуировались из пригородов!

— Как Нора? — спросил Рон.

— Почти не пострадала, — Молли махнула рукой, — хотя дом такой старый, что ему и ураган не нужен, чтобы развалиться!

— Когда меня выпишут, — сказал Рон, — я вернусь в Нору. Помогу отцу подлатать дом, — Рон заметил, как Кэрол нервно заёрзала на стуле. — И вообще, мы все давно могли бы скинуться и купить вам с папой домишко поновее.

— Ты что, отец и слушать не станет. Дороже всего то, что сделано своими руками. — сказала Молли.

— Я согласна с Роном, — вздохнула Джинни, — папа не самый лучший в мире архитектор...

— Это я-то не лучший? — в дверях показалось довольное лицо Артура Уизли. — Ну, как ты, сын?

Он подошёл к кровати и попытался обнять Рона, но тот поморщился от боли, и Молли прокричала:

— Артур, осторожней!

Через минуту в палате появился Гарри с Джеймсом на руках, потом Джинни и Джеймс отправились домой, но пришёл Джон; Молли и Артур вернулись в Нору, но явился Билл; целый вечер круговорот посетителей не прекращался, но, наконец, все разошлись, и Рон остался в палате наедине с Кэрол. Всё это время она не принимала участия в разговорах, а теперь присела на край кровати и взяла Рона за руку. Он почувствовал очередной приступ тошноты, потому что хилер заставил его выпить новую дозу зелья для восстановления крови; навалилась дикая усталость, от которой кружилась голова. Кэрол наклонилась к нему, чтобы поцеловать, но в этот момент Рона так скрутило, что он судорожно повернулся к судну и опустошил желудок.

— Прости, Кэрол, — пробормотал он, морщась от боли в плече.

— Можешь не извиняться, мне всё ясно, — грустно сказала она, протягивая ему салфетку. — Ты, правда, хочешь вернуться в Нору?

— Да, но за аренду Ириса уплачено на полгода вперёд, так что можешь там остаться, — ответил он.

— Спасибо за заботу. Это очень великодушно! — Кэрол немного помолчала. — Рон, научись ценить то, что имеешь! Я уверена, ты скоро поймёшь, что бессмысленно гоняться за тенями прошлого, — она встала, собираясь уходить. — Отдыхай. До завтра.

Кэрол решительно вышла из палаты, и Рон вздохнул с облегчением. Судьба смилостивилась над ним и даёт немного покоя! События дня смешались в его голове, и он ужасно хотел спать. Мелькнула глупая мысль: жаль, что его вытошнило маминым супом — он был на редкость вкусным. Потом Рон подумал, что Джон молодец, хоть они всегда недолюбливали друг друга. Отец совсем не обиделся на то, что все посмеялись над его архитектурным талантом; Джинни и Гарри смешно спорили, кому приглядывать за Джеймсом; хилер пригрозил, что привяжет Рона к кровати, если тот решит отправиться домой… Перед тем, как провалиться в сон, Рон снова увидел перед собой дуло маггловского пистолета, раздался грохот, а потом, как прострел в голове, слова Джинни: «Её здесь нет».

* * *

Выскочив из палаты, Кэрол уверенно прошла по больничному коридору и свернула к туалетам. Заперев за собой дверь, она наклонилась над умывальником и побрызгала холодной водой себе в лицо. Кэрол была хорошим психологом и знала, что Рон не любит её. Но им было хорошо вместе — со временем они могли бы найти своё счастье. Зря она поспешила с помолвкой — не нужно было давить на него... Глядя на себя в зеркало, Кэрол горько усмехнулась: Рон не разрешил послать сову Гермионе — бог ты мой, она же расстроится! Он звал в бреду это чучело, а её саму весь день не замечал, словно она пустое место. А теперь его вообще от неё тошнит… Какое унижение!

Унизительным было и то, что она не понимала, что же Рон нашёл в своей бывшей. Кэрол не видела в Гермионе серьёзной соперницы, и от этого поведение Рона казалось вдвойне досадным. Конечно, он не любил дур, но и невероятно глубокий интеллект, в особенности женский, его никогда не привлекал. Насколько она могла судить, это было единственное достоинство Гермионы. Кэрол не считала, что уступала ей по уму, и однозначно превосходила в хитрости. Внешность даже не обсуждается! У бедняжки ни шарма, ни вкуса! Здесь не спасёт ни стройная фигурка, ни миловидная мордашка… Оставалось только одно — секс. Но и тут Кэрол недоумевала: как закомплексованная заучка могла зажечь в Роне хоть искру желания? Может, приворотное зелье? Положа руку на сердце, Кэрол не считала Рона особо страстным. Он был довольно милым, но в то же время сдержанным и пассивным в постели, и это его «люблю, когда девочки сверху» ей порядком поднадоело. Он не соглашался на эксперименты, и в этом Кэрол тоже винила его бывшую невесту: всё-таки первый сексуальный опыт имеет большое значение. Вероятно, Грейнджер не баловала жениха частым сексом, читая нравоучения о воздержании, и передала ему свои комплексы.

Кэрол прекрасно знала, что отступление — это ещё не поражение: просто нужно выбрать другую тактику. Она не будет больше агрессивной! Рона легче всего пронять лаской. Она уговорит его вернуться Ирис, спросит совета у миссис Уизли, попросит прощения у Гарри и Джинни. Она будет ухаживать за ним, спокойно и ненавязчиво, как верная и заботливая жена. А что будет делать эта Грейнджер? Глотать слёзы от обиды или упиваться своей мелкой победой? Не важно! Самое главное, чтобы её не было рядом с Роном.

* * *

— Анжелика! — прогремел голос Юджина Хоупа, и молодая секретарша тут же влетела в кабинет. — Срочно пошли запрос обо всех задержанных Авроратом за последние трое суток, — сказал он, с недовольным видом сворачивая пергамент, который только что получил от своего связного. В нём сообщалось, что два его помощника куда-то запропастились. Возможно, они начитались газет, почуяли, что запахло жареным, и решили исчезнуть на время. Или всё же Стайк постарался?

— Хорошо, мистер Хоуп, — секретарша отправилась выполнять поручение, и начальник проводил сердитым взглядом её аппетитно покачивающийся зад. Спалив пергамент с донесением, он вышел вслед за Анжеликой и остановился у её рабочего стола, за которым она уже развернула лист для воздушной почты и достала перо, чтобы побыстрей написать нужное письмо. Анжелика сразу поняла, что шеф пребывает в дурном настроении, и постаралась без лишних слов сделать свою работу. Хоуп подошёл к секретарше вплотную и запустил руку в её роскошные чёрные волосы. Он был не просто зол — какое-то неприятное предчувствие змеёй зашевелилось внутри: что-то среднее между тревогой и страхом, и ему захотелось отвлечься от этих мыслей самым доступным способом.

Анжелика вопросительно посмотрела на начальника, но тот сказал:

— Пиши запрос.

Запустив вторую руку в вырез её строгой блузки, он бесцеремонно облапал её сочные формы, терпеливо ожидая, пока почта не полетит по назначению. После этого Анжелика, махнув палочкой, заперла дверь, кокетливо поджала губки и медленно развернулась спиной к Хоупу, опершись локтями о стол. Она услышала, как звякнула пряжка расстёгнутого ремня; Юджин быстро задрал её строгую чёрную юбку, с удовольствием ощупывая нежную кожу над чулками, а потом отодвинул в сторону ниточки шелковых трусиков и с прерывистым вдохом вошел в тугую, тёплую плоть. Одна его рука лежала на бедре Анжелики, другая по-прежнему держала её волосы, и девушка стала быстро двигаться, подчиняясь его ритму. Через минуту Хоуп шумно выдохнул, резко дёрнулся и наклонился вперёд, прижимая её к столу своим телом. Почувствовав, как внутри разливается влажное тепло, она повернула голову в сторону, выражая улыбкой своё покорное одобрение.

Он быстро отстранился и хрипло сказал:

— С ответом сразу ко мне!

Как только начальник скрылся в своём кабинете, Анжелика достала палочку, произнесла очищающее заклинание и привела себя в порядок перед большим зеркалом. Она знала, что через стекло Хоуп мог наблюдать за ней из кабинета, поэтому на всякий случай послала зеркалу воздушный поцелуй и улыбнулась. Шеф ценил ум, преданность и покладистость своей подчинённой и умел быть благодарным! Подаренный ей в прошлом месяце особнячок хоть и был в маггловском районе Лондона, но выглядел очень презентабельно — его оформили как наследство от дальней родственницы, чтобы в министерстве не возникло лишних вопросов о том, как Анжелика смогла приобрести такой немаленький домик на скромную зарплату секретарши.

Как только пришёл ответ на запрос, она поспешила с докладом к начальнику:

— Мистер Хоуп, вам зачитать?

Юджин довольно прищурился. Он ценил Анжелику, в первую очередь, за роскошное тело, а во-вторых, за идеальное соблюдение субординации: их деловые и интимные отношения словно существовали в разных мирах. Он кивнул, и секретарша прочла:

— На ваш запрос отвечаем: за последние трое суток работниками Аврората были задержаны шесть человек: Мистер Эдвард Гейл, за несанкционированное использование магии, отпущен с предупреждением; мистер Энтони Кристалл, за применение запрещённого заклинания, ожидает суда; мистер Томас Хэтмен, за сопротивление при аресте с использованием маггловского оружия, находится в камере; остальные трое задержанных не прошли идентификацию и находятся в закрытых камерах Аврората.

Анжелика опустила пергамент и вопросительно посмотрела на босса.

— Спасибо! Свободна, — ответил он, не скрывая накатившей досады. Когда за Анжеликой закрылась дверь, Хоуп подошёл к фальшивому окну и посмотрел на морской пейзаж, который сам для себя наколдовал с утра. Ему захотелось и вправду оказаться на солнечном побережье и, лёжа на песочке, попивать маггловский виски, любоваться Анжеликой в микроскопическом купальнике и слушать её болтовню о всякой чепухе. Тогда ему, возможно, удалось бы выкинуть из головы мысли о непутёвом сыне, который до сих пор не может определиться с работой; о дочери, не желающей выходить замуж за выгодного и вполне ещё молодого мага из Германии; о надоевшей зануде-жене, и, самое главное, о неприятном положении, в которое он попал из-за нелепого стечения обстоятельств.

Даже если пропавшие Чарли и Ник арестованы аврорами и допрошены с применением сыворотки правды, Хоуп не станет спешить собирать чемоданы! Нет такой двери в министерстве — будь то Аврорат или тюрьма — которую он бы не мог при желании открыть, причём вполне законным путём! Не желая вовлекать в это дело лишних свидетелей, он решил, что всё выяснит сам и будет действовать по обстановке. Хоуп догадывался, кем мог быть третий задержанный, и только криво усмехнулся. Что за времена настали — никому ничего нельзя поручить без полного контроля! Если эти придурки не смогли избавиться от маггловского мальчишки без того, чтобы попасть за решётку, то грош им цена, и пусть пеняют на себя!

* * *

Наутро после ужасного дня, когда воскресли и рухнули все её надежды, Гермиона позавтракала дома с родителями и отправилась в Косой переулок. Она с удовольствием прогулялась по знакомым лавочкам и даже встретила нескольких знакомых, и её настроение постепенно улучшилось. Ненадолго остановившись у вывески «Мантии на любой вкус», она заглянула внутрь ярко освещённого магазина: сразу было видно, что дела у хозяев идут отлично! Мантии всех цветов и размеров висели длинными рядами, и, несмотря на утренние часы, в зале было достаточно посетителей. Гермиона толкнула дверь, подошла к прилавку и спросила миловидную продавщицу:

— Я могу поговорить с миссис Клеренс?

— Мама, тут тебя спрашивают! — прокричала девушка и сразу отвлеклась на очередную покупательницу.

Высокая и худощавая пожилая дама в шикарной шёлковой мантии — ещё бы! — вышла из комнаты за прилавком. Она смерила Гермиону проницательным взглядом и тут же вынесла вердикт:

— Вы не за мантией сюда пришли, мисс.

— Это правда, миссис Клеренс. Меня зовут Гермиона Грейнджер. О вас я узнала от Джейн МакЛинн. А пришла я, чтобы узнать об одной школе в Шотландии.

— Вы имеете в виду СМС? Школа Совершенствования Магических Способностей?

— Именно.

— О, слава о ней докатилась и до Лондона? — удивленно спросила миссис Клеренс. — Я сама когда-то в ней работала. Хотите обучиться высшей магии: привороты, невербальные заклинания, Легилименция?

Гермиона молча левитировала поднос с монетами со стола, заставила их со звоном рассыпаться, а потом по одной монетке уложила все обратно. Дама усмехнулась и с уважением посмотрела на юную леди.

— Миссис Клеренс, как вы думаете, меня могли бы взять в эту школу на работу?

— Ну, это не мне решать. Вам нужно будет пройти собеседование, но я могу подсказать, когда и к кому обратиться. Идите за мной.

Они зашли в комнатку, отведённую под склад мантий. Миссис Клеренс отыскала пергамент и стала что-то на нём писать, а Гермиона принялась разглядывать удивительные расцветки и фасоны мантий, подумывая, не приобрести ли себе что-нибудь оригинальное.

— Мисс Грейнджер, держите!

Обернувшись, Гермиона удивлённо вскрикнула — перед ней стояла точная её копия, как будто миссис Клеренс воспользовалась оборотным зельем: такие же каштановые кудри, карие глаза и даже такая же одежда, включая туфли и сумку! Радуясь произведённому эффекту, миссис Клеренс в секунду вернула себе обычный вид и сказала:

— Я ещё кое-что помню! — она доверительно улыбнулась: — Юная леди, я открою вам один секрет, который вовсе не секрет: магии нет предела. Ваши возможности бесконечны. Вы знаете девиз шотландской школы? — Гермиона помотала головой. — "Каждый умеет делать то, во что верит".

Гермиона поблагодарила необычную знакомую и вышла из магазина. Уже на улице она развернула пергамент и прочла: «Эдинбург, переулок Страха, мистер Моррисон».

Ей открывается новый путь, только сначала нужно всё уладить с Орландо... Она целый год пыталась прожить без магии, а теперь проберётся к самым её вершинам! У Гермионы засосало под ложечкой от предчувствия новых приключений. Необычное всегда привлекало её, а в эдинбургской школе, судя по умению миссис Клеренс, можно встретить много необычного. Гермиона поняла, что девиз школы СМС ей как нельзя более подходит: она верила, что может всё.

Думая о Роне, она уже не страдала так, как при прошлом расставании. Смирившись с тем, что личную жизнь нужно отложить на потом, Гермиона решила на данном жизненном этапе определиться с работой. В школе наверняка будет много таких же заучек, как и она сама, для которых книги и самосовершенствование важнее всего на свете. Её будут ценить за магические способности, а не за то, как она выглядит или одевается.

Обидные слова Кэрол, как никогда, задели за живое и заставили вспомнить о былой неуверенности в себе... И Рон, и Орландо долгие месяцы внушали Гермионе, что она самая красивая, милая и желанная, и она почти поверила в это, но их старания так легко пошли насмарку. Сейчас она снова чувствовала себя простушкой — рациональной, занудной, скучной и предсказуемой. У неё непривлекательное лицо, тощая фигура, маленькая грудь и противные патлы коричневого цвета. Однако это не может ей помешать преуспеть в работе. Гермиона приободрилась. Для новой карьеры ей необязательно быть красивой, даже наоборот — недоверие к умственным способностям пышных блондинок существовало не только у магглов.

* * *

Сидя в пустом и одиноком доме в Мэйфилде, Гермиона с нетерпением ожидала Гарри и Орландо: утром сова принесла письмо, в котором сообщалось, что они прибудут около полудня. Орландо должен дать показания в суде против Хоупа, и тогда улик для ареста этого высокопоставленного убийцы будет вполне достаточно.

Гермиона знала, что по всем правилам Гарри должен будет изменить память Орландо за последние несколько дней, и снова вспомнила разговор в камере. Она не собиралась стирать ему память за целый год. Если это произойдёт, куда он вернётся? К смерти и банкротству отца, позорным газетным статьям, страху перед людьми в мантиях? Кроме того, ему придётся отказаться от работы на телестудии в Мэйфилде, где он уже добился определённого успеха. И единственная причина, по которой Орландо просил её об этом — это сама Гермиона. Он не хочет помнить её, чтобы не страдать от расставания? Она нашла для него другое решение. Гермиона достала из сумочки флакон с отворотным зельем, приготовленным накануне. Три капли в еду — и Орландо разлюбит её. Она давно знала рецепт этого зелья, и даже в своё время хотела воспользоваться им сама, но не смогла добыть один важный ингредиент — свежую слезу объекта любви. Как она могла попросить Рона всплакнуть, чтобы собрать его слёзы в бутылочку?

Даже сейчас Гермиона потратила целый вечер на приготовление зелья, и трудней всего было получить этот последний компонент. На душе у неё было отвратительно, но плакать не хотелось. Она смогла всплакнуть, только когда представила, что больше никогда не увидит Кэмерона, и быстро добавила слезу в раствор. Он стразу потерял свой зелёный цвет и стал кристально–прозрачным, как и писалось в книге по зельеварению.

Услышав долгожданный хлопок трансгрессии, Гермиона выбежала на крыльцо.

— Гарри, привет! А где Орландо? — с тревогой спросила она, увидев, что Гарри аппарировал один.

— Гермиона, ты только, пожалуйста, не волнуйся, — виновато пробормотал он, — пойдем в дом.

— Не томи, что случилось? — по его глазам она поняла, что всё плохо, и сердце оборвалось. — Нет-нет, только не это, Гарри! Скажи, что с ним всё в порядке, — она уже знала, что это не так. — Его убили?

— Что ты, нет, Гермиона! Он жив-здоров.

— Слава богу! — она стукнула Поттера ладонью по плечу, незаметно вытирая глаза рукавом. — Ну ты и напугал меня. Где он?

— Я думаю, ему не стоит приезжать сюда, — ответил Гарри, и Гермиона окончательно потеряла терпение.

— Гарри Поттер, если ты мне сейчас же всё подробно не расскажешь, берегись!

— Дело в том, что прямо перед заседанием Визенгамота, ему стерли память за весь последний год — он ничего не помнит ни про Хоупа, ни про магов.

— Ни про смерть отца, ни про меня, — растерянно добавила она. — Но как же так? Кто это сделал?

— Никто не мог этого предусмотреть, — виновато сказал Поттер. — Мы держали Орландо под другим именем, и из охранников его никто не знал в лицо, но Хоуп, вероятно, что-то пронюхал и засуетился! А два других свидетеля исчезли, — Гарри заметил, что глаза Гермионы сердито блеснули. — Я уверен, что эти показания могли бы засадить Хоупа, но у него длинные руки. Гермиона, поверь, я сделаю всё, чтобы он получил по заслугам — ему не отвертеться.

Гермиона молчала долгую минуту, сосредоточенно глядя перед собой.

— Я думаю, что смогу помочь тебе, — неожиданно спокойно сказала она. — Ваш разноглазый друг, кажется, совсем страх потерял. Тебе нужно поговорить с одной моей знакомой, которая живет здесь в поместье на холме. Мисс Мэри Шеклтон.

Гарри посмотрел с надеждой.

— Она знает что-то про Хоупа?

— Надеюсь, что нет, но тебя заинтересует одна видеозапись, сделанная магглом — который, кстати, погиб при загадочных обстоятельствах, пожертвовав все свои деньги какому-то фонду. Знаешь, Гарри, если я смогла узнать Хоупа на видеозаписи, то смогут и судьи Визенгамота. Уж больно примета у него необычная!

— Шеклтон, Шеклтон… Где-то я слышал эту фамилию… — Гарри нахмурился. — Ну, конечно! Секретарша Хоупа, некая Анжелика Стрейтон, недавно приобрела себе домишко за полмиллиона, который раньше принадлежал семье Шеклтонов.

— Еще один след? — с надеждой спросила Гермиона.

Гарри в волнении вышагивал по гостиной. Он никак не мог успокоиться: его не покидала мысль, что фамилия Шеклтон фигурировала и в других сводках. Гермиона не стала мешать ему и лишь молча стояла, сложив руки на груди, ожидая, что он вспомнит что-то ещё.

— Ну, точно! — воскликнул Гарри. — Тот дом, куда преступники перенесли Орландо, тоже когда-то принадлежал Шеклтону.

— Это уже кое-что.

Он возбужденно потёр руки.

— Откуда ты знаешь про Хоупа?

— Читала газету и видела его мерзкие глаза. А ещё... я слышала от Орландо о маге, который приходил к его отцу.

Гарри с уважением посмотрел на Гермиону, восхищаясь её самообладанием. Последние дни были для неё совсем не легкими...

— Что ты собираешься делать дальше? — спросил он.

— Напою тебя чаем. Давно я тебя не угощала! — с улыбкой сказала Гермиона, избегая более глобального ответа.

— Не откажусь, но ты знаешь, что я не об этом. Будешь и дальше жить среди магглов?

— Нет, с иллюзиями покончено, — она уверенно тряхнула головой. — Но в Лондон я не вернусь — у меня другие планы.

Он достал из кармана мантии её палочку.

— Вот, держи.

Гермиона просияла, поднялась на цыпочки и поцеловала Гарри в щёку.

— Спасибо! Ты предусмотрителен.

— Палочка была всё это время у Рона, — сказал Поттер, удручённо думая, что бы Гермиона сделала, узнав, что Рон два дня висел между жизнью и смертью, в беспамятстве повторяя её имя... Однако Кэрол безвылазно сидела в больнице у его изголовья. Не хватало ещё, чтобы девушки развернули в палате военные действия! К тому же Рон попросил ничего не сообщать Гермионе о своей болезни — и не только чтобы не волновать её. Выглядел он ужасно и не хотел, чтобы она осталась с ним из жалости. Гарри сам не знал, чего ожидать от Рона, который даже не сообщил ему о своей помолвке. Действительно ли он вернётся в Нору? Кэрол просто так не сдастся! Имел ли Гарри право обнадёживать Гермиону, чтобы потом причинить ей новую боль? В следующий раз она сбежит от них в Антарктиду!

Гермиона развеяла все его сомнения:

— Гарри, ты для меня всегда будешь близким другом. А Рон… Рон никогда не сможет мне быть просто другом, а большее у нас почему-то не выходит. Лучше нам держаться на расстоянии.

— Снова сбежишь?

— Не сбегу, а ненадолго уеду, — уклончиво сказала она. — Но сначала мы попьём чаю, потом я познакомлю тебя с мисс Шеклтон и её видеоплёнкой, а на следующей неделе я пойду на собеседование насчет новой работы.

— Извини, что так получилось с Орландо, — виновато сказал Гарри. — Ты не захочешь с ним увидеться?

Она вздохнула.

— Да, и кем представлюсь? Старой знакомой, стёртой из памяти? Девушкой, которая ему жизнь сломала?

— Эй! Ты ни в чём не виновата!

Гермиона прижала подушечки пальцев к глазам и покачала головой.

— Я попробую помочь Орландо, а то его, не дай бог, сочтут ненормальным и отправят в сумасшедший дом... Думаю, ему лучше всего будет уехать в Италию — там осталось имущество его отца, и ему хотя бы будет, где жить. Он так и собирался поступить год назад. Если бы не я, он бы жил сейчас в Пьемонте и горя не знал...

— Послушай, его отец был наркоторговцем, убитым магами, которые теперь добрались и до него самого. И потом... разве вы не собирались расстаться?

— Да, но... — Гермиона опустила глаза, — Орландо в своё время помог мне. Он был рядом целый год... А я... Я водила его за нос, врала о том, кто я на самом деле — и всё для того, чтобы понять, что не могу жить среди магглов, не могу забыть... — имя чуть не слетело с её губ, но она вовремя остановилась, — прошлое.

Гарри, конечно, всё понял, и у него пересохло во рту от такого признания. Он не знал, чем утешить Гермиону.

— Всё, что я могу сейчас сделать для Орландо — восстановить справедливость и засадить Хоупа, — сказала Гермиона. — Надеюсь, у нас это получится!