Гарри и огненный камень (джен)

Сумку ему, конечно, не дали: целительница Помфри объявила, что должна посмотреть сама, что там стряслось. Гарри зачем-то вернулся вместе с ней к комнате Совета, посидел немного и совсем уже собрался уйти, когда дверь все-таки открылась. Всадник Ш’болт, выйдя, кивнул ему:

— Р’фус жив. Повезло, что мастер Северус был рядом. Как там твоя золотая, подождет еще немного? Главный арфист просил, чтобы ты зашел к нему, раз уж здесь поговорить не удалось. Идем?

Пришлось тащиться следом. «Наверняка будут ругать», — подумал Гарри: еще бы, едва не угробил Предводителя!

— Ты чего вздыхаешь? — спросил Ш’болт.

— Предводитель Р’фус, — тоскливо сказал Гарри. — Он же из-за меня… — И ушам не поверил, когда Ш’болт тихо усмехнулся.

— Не вздумай даже. Не в тебе дело, парень. Вернее, не в тебе лично. Предводитель Р’фус, — он взглянул на Гарри, белки глаз сверкнули на темном лице, — предводитель Р’фус любит, когда все идет заведенным порядком, а в последнее время в Форт-Вейре творится что-то странное. Я и сам часто об этом думаю. Взять хоть ваше Запечатление: два золотых яйца еще как-то можно было бы пережить, но всадника королевы! Да еще и героя учебной баллады! А в придачу ссора с Наболом и холд в Южном Болле, который тоже остался без наследника.…

Ш’болт вздохнул, и Гарри вдруг вспомнил сплетню, которую как-то притащили близнецы, — о том, что Р’фус никак не хочет уходить на покой.

— Так что он поступил как всегда: просто запретил упоминать о тебе. Пока Амелия на днях не напомнила об обучении.

Ш’болт остановился и, так же как недавно в комнате Совета, прислонился к стене. Коридор здесь поворачивал, и на повороте полагалось вешать по два светильника, но разглядеть Ш’болта как следует Гарри все равно не мог — слишком тот был высок ростом.

— О-обучении? — заикнулся он.

— Золотых всадниц учит Предводительница — по крайней мере, у нас в Форт-Вейре. И эти уроки, как ты понимаешь, рассчитаны на девушек, — Ш’болт опять усмехнулся, — а не на мальчиков. Когда до Р’фуса дошло, он орал не меньше часа, потом попытался доказать, что твоя Доббит не взлетит, а если взлетит, то в брачный полет точно не поднимется. Ал’стор ему, конечно, объяснял, что дракон у тебя совершенно нормальный, но толку? Если так, говорит, пусть учится вместе с зелеными… Это золотая-то!

Гарри едва не захлебнулся от возмущения:

— Моя Доббит взлетит!..

«Всадник Гарри? Доббит что-то сделала не так?»

«Все так! Ты самая лучшая!»

«Доббит скучает без Гарри. Крукат слишком много хвастается, а Отт опять спит».

Гарри разозлился еще больше.

— Что? — Ш’болт оттолкнулся от стены, и Гарри пришлось задрать голову, чтобы заглянуть ему в лицо. — Что-то случилось?

— Случилось! — Злость не проходила — наоборот, становилась сильнее. — Доббит там одна, а я должен ходить здесь и слушать всякую… всякую…

— Всякую чушь? — подхватил Ш’болт. — Эта чушь называется политикой, Гарри, и единственному на Перне всаднику королевы от нее никуда не деться.

Он отодвинулся и рассмеялся:

— Не поверишь, я нарочно учился говорить «Золотой всадник» и не вздрагивать. Амелия считает, что пока тебе рано об этом слышать, но тут я с ней не согласен.

— А всадник Р’фус… — Гарри не знал, как спросить, и наконец выговорил: — Он поправится?

— Хочешь знать, сможет ли он управлять Вейром? — Ш’болт покачал головой. — Едва ли. Но до следующего брачного полета Бонест Предводитель — он.

— А после? — замирая, спросил Гарри. — Ты?

— Возможно.

— Ты поэтому со мной говоришь?

— И поэтому тоже. Но в любом случае я считаю: есть вещи, которые скрывать не годится. В тебе уже заинтересованы слишком многие… — он на мгновение умолк, глядя прямо на Гарри, — не только в Форт-Вейре, но и за его пределами. А уж когда твоя Доббит будет готова подняться в брачный полет! Ты должен знать.

Ш’болт протянул руку — ладонь у него была как две гарриных — и подтолкнул Гарри в плечо.

— Пойдем. И помни: ты всадник, и Вейр — твой дом. А что до учебы — придется нам пошевелить мозгами.

* * *

— Спасибо, что откликнулся на мою просьбу, — сказал Главный арфист.

Гарри восхищенно огляделся. Комната, куда его привели, была очень светлая и теплая, полная всякой всячины, которую хотелось рассмотреть поближе, — словом, такая, о какой можно было только мечтать холодными ночами в Бирючиновом. В дальнем углу стояла арфа темного дерева. Гарри и не знал, что бывают такие большие, арфист в их холде играл на маленькой, переносной.

— Пожалуй, лучшая моя работа, — сказал мастер Альбус.

Гарри ошеломленно кивнул. Он как-то позабыл — или вовсе не думал, — что Главный арфист наверняка умеет петь и играть.

— Я назвал ее Феникс, — продолжал мастер Альбус, глядя на Гарри поверх стекол. — В старых свитках — самых старых — так называлась прекрасная птица, которая сгорала в огне, но не умирала, а возрождалась из пепла. — Он улыбнулся. — Молодость любит высокие слова, не так ли? Сейчас я выбрал бы другое имя.

— Какое? — завороженно спросил Гарри.

Мастер Альбус отодвинулся от стола, за которым сидел, и Гарри увидел еще одну арфу, гораздо меньше и невзрачнее.

— Это Шмель, — сказал Альбус. — Последняя.

— Шмель?

— Маленький жук, который громко гудит. Хочешь послушать?

Гарри уже собрался согласиться, но вдруг перед ним, как наяву, возникло лицо, словно вырубленное из темного камня, и низкий голос проговорил: «В тебе заинтересованы слишком многие».

Молчание затягивалось, наконец мастер Альбус кивнул:

— В другой раз? Ну что ж, ты, наверно, хочешь знать, что нужно Главному Арфисту от всадника-первогодки?

— Баллада! — выкрикнул Гарри. Конечно, давно надо было догадаться — любую балладу кто-то сочинил. — Это ты написал ту учебную, мастер Альбус?

— Нет, мой мальчик, не я. Но могу попросить Риту, чтобы она приехала в Форт-Вейр или, к примеру, на Встречу в Форт-холд — тогда ты сможешь расспросить ее.

— Рита?

— Да, и ты должен ее знать — не саму, конечно, а песни. «Глупый Ар’мандо», или «Приворотное зелье», или вот еще — «Разбитое сердце мастера». Впрочем, не думаю, что она скажет тебе больше, чем всадник Х’грид.

— Но он не сказал почти ничего!

— И тебя это остановило? Рита любит забросить удочку — а что там на крючке, неизвестно. Возможно, рыба, а возможно, старый башмак. Разве ты не искал ответов на вопросы, которые у тебя появились? Вот и она тоже.

Гарри нехотя кивнул.

— Я понимаю, ты можешь отказаться и уйти, но все-таки спрошу: что, по-твоему, самое важное в этой истории? Не только для тебя — для всех, кто живет на Перне?

— Огненный камень.

— Огненный камень?

Арфист наклонился и вдруг провел рукой по струнам маленькой арфы — та отозвалась низким печальным голосом. За первым аккордом последовал второй, и Гарри не сразу понял, что мастер Альбус не поет даже, а неторопливо выговаривает:

"Я вышел на свет и увидел на солнце пятна,

Но я же о них не помнил, пока не вышел!

И вот я прошу — верните меня обратно,

Обратно, под темную, низкую эту крышу,

Где все неизменно просто, как чет и нечет,

Как смерть и любовь, милосердно…"

Перебивать его казалось кощунством, но Гарри вдохнул поглубже и выговорил, как в холодную воду прыгнул:

— Мастер Альбус! Тогда, в Главном зале ты знал, что мы все слышали?

Музыка смолкла.

— Да.

— И ты думаешь, это правда? Про лорда Риддла? То есть я уверен, что правда, но не понимаю, как он мог…

Мастер Альбус выпрямился.

— И все-таки что важнее: доказать вину лорда Риддла или найти огненный камень?

— Н-наверно, камень.

— Я рад, что ты так думаешь, Гарри. Лорд Риддл — в какой-то степени следствие, хотя будь на его месте другой человек…

— Я хочу! В смысле, разыскать эту карту. Но я не знаю, как! Я вообще не знаю, есть она или нет! Может, никакого месторождения вообще не находили!

На минуту Гарри захотелось, чтобы так оно и было — чтобы не думать ни о чем, кроме Доббит, и завтрашних занятий, и ужина…

Мастер Альбус покачал головой:

— Нашли, могу сказать точно. А касательно карты — найденное единожды наверняка будет найдено и во второй раз. Конечно, хотелось бы на нее взглянуть, но даже если карты не будет, мы не остановимся. Впрочем… — Он оценивающе посмотрел на Гарри. — Кажется, есть один способ. Сейчас ты единственный, кто побывал, оставаясь в здравом уме и твердой памяти, в этой Волшебной лощине, — знаешь, что ее назвали именно так?

— Но я же… мне же…

— Тебе было два или три Оборота от роду, но ты ее видел, и если бы мы извлекли это воспоминание…

— А разве так можно?

Мастер Альбус пожевал губами.

— Вот вопрос. Есть человек, который утверждает, что это допустимо. Если ты согласишься, мы могли бы попробовать. Собственно, дело как раз в человеке, о котором я говорю, — в мастере Северусе.

— В каком еще?! А-а-а…

— Его трудно назвать приятным, это правда, но во всем остальном я ему верю.

— Но он… он жил в Кром-холде! Где Риддл!

— Лорд Риддл, Гарри. И ты, конечно, вправе отказаться, если не хочешь.

— Я… можно мне подумать? До завтра?

— Можешь думать сколько пожелаешь.

— Так я пойду?

Мастер-арфист кивнул.

— Мне было очень приятно познакомиться с тобой, Гарри. Буду рад, если ты еще раз найдешь минутку для старика.

Гарри закивал:

— Да. Да, конечно! — и попятился к двери.

На пороге он оглянулся: Главный Арфист больше не смотрел на него, а снова держал в руках арфу и почти неслышно допевал — или договаривал:

"Стоящему рядом, не глядя — подвинься, брате!

И лучше не будет, и хуже едва ли может.

Верните мне время, когда я не видел пятен

на солнце — не важно, что солнца не видел тоже".

**

— Гарри, где ты ходишь! — шепотом заорал Рон. — Мы с М’фоем такое придумали — закачаешься!

— Глупость вы придумали! — отрезала Гермиона. — Гарри, тебя не ругали? Что там было?

Гарри протер глаза, будто проснулся от долгого сна. Что же там было?

— Петтигрю! — вспомнил он. — Петтигрю пропал!

— Очень плохо, — сказала Гермиона, — по-моему, он никуда не пропал, а просто скрылся. Я же говорила, что мастер Северус не стал бы обвинять его зря! А значит, эта ваша выдумка вообще никуда не годится!

— Что за выдумка-то? — спросил Гарри.

— Давай ты, — сказал Рон М’фою. — Языком молоть у тебя лучше получается.

— Если бы только это! — М’фой окинул Рона презрительным взглядом и повернулся к Гарри. — Мы подумали: если сделать вид, что мы наконец-то нашли карту, кто-нибудь на это обязательно клюнет. И тогда мы поймем…

— Поймем, кто виноват! — закончил Рон.

— Превосходно! — хмыкнула Гермиона. — Вам не кажется, что первыми клюнут Предводители?

— Вряд ли, — сказал Гарри. — Всадник Р’фус… ему плохо стало, когда мы разговаривали.

Все изумленно уставились на него.

— С тобой никаких Нитей не надо! — наконец выговорил Рон. — Сам справишься!

— Действительно, отчего бы тебе не слетать в Кром-холд и не поговорить с лордом Риддлом? — добавил М’фой.

— А мне не смешно! — Гермиона чуть не плакала. — Если мы правильно поняли про этого лорда Риддла…

— Правильно, — Гарри старался не смотреть на них. — Я говорил с Главным арфистом, и он согласился, сказал только, что доказательств нет. — «Так же, как и всаднику Б’лэку, — подумал он. — Значит, теперь их никто больше не ищет».

Гермиона всплеснула руками:

— С Главным арфистом?

— А он здоров? — вставил Рон.

— Когда я уходил, был здоров, — ответил Гарри. — И он сказал мне про огненный камень: они его нашли, это точно.

— Откуда арфисту знать?.. — начал М’фой, но Гермиона не дала ему договорить:

— Тем более! Получается, что из-за огненного камня лорд Риддл убил столько народу! Твоих родственников, Рон, и родителей Гарри, и, может быть, покалечил родителей Н’вилла, а М’фоя хотел забрать из дома.… Так что ему ничего не стоит убить и Гарри! И настоящей карты у нас все равно не будет!

— Почему обязательно Гарри? — Рон оглянулся на М’фоя. — Мы же решили: скажем, что все время передаем ее из рук в руки, пусть гадают.

— Хоть о драконах подумайте! Вы же всадники! Н’вилл, скажи им!

Н’вилл и обычно-то был не слишком разговорчив, а сегодня вообще за целый день не сказал ни слова.

— Н’вилл? Что-то случилось?

Он вытащил из рукава свиток.

— Вот. Письмо. Не от бабушки, от Харфанга, нашего эконома.

— Ну?

— Он пишет, к бабушке приезжали какие-то… Требовали, чтобы она назначила наследником не дядю, а кого они скажут.

— И кого они скажут? — деревянным голосом спросил М’фой.

Н’вилл заглянул в свиток:

— Какого-то Рабастана.

— Знаю. — М’фой прикусил губу. — У него старший брат — холдер Риддла.

Н’вилл взглянул на Гермиону:

— Мы же должны их защищать? С драконами или без — все равно.

Гермиона не ответила.

— Значит, решили, — начал Гарри, проклиная свой дрогнувший голос. — Только не завтра, сначала нужно приготовиться. Будем ходить в вейр, как будто что-то там ищем. А потом скажем, что нашли — через семидневку или позже. Так скорее поверят. Идет?

— Идет, — ответили они вразнобой.